Глеб ростиславич. Ярополк III Ростиславович, князь Суздальский. Неудачные походы Ярополка Ростиславича

ЯРОПОЛК РОСТИСЛАВИЧ (г. р. неизв. - ум. 1181)

С этих пор внимание наше преимущественно сосредоточивается на деятельности Глеба. К несчастью, летописцы слишком скупы на известия о событиях Рязанского княжества. Только из некоторых отрывочных намеков мы узнаем кое-что об отношениях его к соседям. Так в 1167 г. Владимир Мстиславич во время распри с племянником своим великим князем Киевским Мстиславом отправился в Суздальскую землю к Андрею. Последний велел ему сказать: «ступай (пока) в Рязань к Глебу Ростиславичу; я наделю тебя». Владимир действительно пошел в Рязань, оставив жену и детей в Глухове. О подчинении рязанцев Андрею свидетельствуют знаменитые походы его дружин; муромские и рязанские князья почти постоянно принимают в них участие. В 1164 году Юрий Муромский ходил с Андреем на болгар. Только в первом походе его войск на юг, когда Киев был взят приступом, о рязанцах и муромцах не упоминается. При неудачной осаде Новгорода, в 1169 г. встречаются сыновья Глеба Рязанского и Юрия Муромского. В 1170 г. те же князья с Мстиславом Андреевичем громили волжских болгар: воинам, однако, очень не понравился этот поход, «понеже неудобно зимh воевати Болгары», говорит летописец. Далее, муромо-рязанские дружины участвовали во втором походе на Киев, столь несчастливом для войск Боголюбского.

29 июня 1174 г. погиб Андрей под ударами заговорщиков. По-видимому, настала пора освобождения для всех слабейших князей, которые должны были смиряться пред его непреклонною волею; мало того, им представлялся теперь удобный случай отомстить суздальцам за прежние обиды. Опасение такого возмездия ясно обнаружилось во Владимире, куда съехались все дружинники Андрея. «За каким князем мы пошлем»? говорили они: «соседями у нас князья муромские и рязанские; боимся их мести, как вдруг придут на нас войною; а князя у нас нет. Пошлем к рязанскому Глебу и скажем ему: хотим Ростиславичей Мстислава и Ярополка, твоих шурьев». (Глеб был женат на дочери Ростислава, старшего брата Боголюбского). Слова: «боимся их мести», заставляют предполагать, что в княжение Андрея рязанцы и муромцы немало терпели от насилия суздальцев, хотя летописи умалчивают об этом обстоятельстве. Но Глеб Ростиславич, кажется, думал не столько о мести, сколько о том, чтобы приобрести влияние на дела Суздальского княжества, и таким образом предупредить опасность с этой стороны. Без сомнения неслучайно явились на Владимирском съезде рязанские бояре Дедилец и Борис Куневич. Летопись прямо говорит, что суздальцы, забывши клятву, данную Юрию Долгорукому, не иметь у себя князьями младших его сыновей Михаила и Всеволода, послушались рязанских бояр, и отправили к Глебу посольство из знатнейших людей: они просили его послать своих мужей вместе с суздальскими в Чернигов за двумя Ростиславичами. Следовательно, Дедилец и Куневич действовали искусно: они умели застращать Андрееву дружину и привести ее к упомянутому решению. Надобно полагать, что их поддерживала целая боярская партия, которая имела свои причины устранять братьев Андрея. Дело принимало такой оборот, будто суздальцы получали себе князей из рук Глеба Ростиславича. Последний, разумеется, поспешил исполнить просьбу и призвать своих шурьев. Нельзя не заметить при этом, что известия летописей об участии, которое в то время пришлось на долю Глеба в событиях соседнего княжества, далеко не полны и оставляют еще довольно места предположениям. Ростиславичи поехали на Север, но не одни, а вместе со своими дядями Михаилом и Всеволодом Юрьевичами. Не совсем вероятным кажется известие о том, будто Ростиславичи по собственному желанию пригласили с собой Юрьевичей и дали старшинство Михаилу. Такая уступка, конечно, была вынуждена обстоятельствами, т.е. борьбою партий в Суздальской области или враждою старых и новых городов, и влиянием черниговского князя Святослава Всеволодовича, который держал сторону Юрьевичей. Может быть опасение, что владимирцам будут помогать черниговцы, именно и заставило партию ростовских бояр искать поддержки в рязанском князе. Как бы то ни было междоусобия не замедлили обнаружиться, лишь только Михаил Юрьевич и Ярополк Ростиславич прибыли на север. На первый раз Ярополк при помощи муромских и рязанских полков заставил Михаила покинуть Владимир и воротиться в южную Русь.

Глеб, казалось, достиг своей цели, и за свою деятельную помощь имел полное право рассчитывать на благодарность шурьев. Но в этом случае рязанский князь обнаружил недостаток дальновидности, не приняв никаких мер для того, чтобы упрочить в Суздальской земле господство своих союзников, которые не отличались ни благоразумием, ни мужеством. Он помог им только ограбить богатый Владимирский собор, и с большою добычею воротился в Рязань. Может быть, он ошибся в расчете подчинить своему влиянию молодых суздальских князей, которые стали слушаться более ростовских бояр. По крайней мере, Глеб остается в стороне при вторичном столкновении дядей с племянниками. Мстислав и Ярополк не сумели отразить соперников, и в 1176 г. постыдным образом уступили им свое место. Мстислав убежал в Новгород, а Ярополк в Рязань. Таким образом, обстоятельства, благоприятные Глебу, миновались очень скоро; с этих пор начинается для него целый ряд неудач, которые приводят за собою неизбежную катастрофу.

Олег Святославич, сын черниговского князя, возвращаясь из Москвы, куда он провожал двух княгинь, жен Михаила и Всеволода, задумал увеличить свою Лопасненскую волость, и отнял у рязанцев город Свирельск, принадлежавший прежде к Черниговскому княжеству. Глеб отрядил против него своего племянника Юрьевича; но последний проиграл битву на реке Свирели. В том же году Михаил вместе с братом Всеволодом пошел на Рязань, чтобы отмстить Глебу за его союз с Ростиславичами и воротить все драгоценности, похищенные им из Владимира. Глеб, незадолго потерпевший неудачу против такого слабого противника, как Олег Святославич, конечно, не имел никакой охоты вступать в борьбу с Михаилом, который вел на него соединенные полки всей Суздальской земли. На реке Нерской (впадает в Москву) встретили Михаила рязанские послы, и сказали от имени своего князя: «Глеб тебе кланяется и говорит я во всем виноват; а теперь возвращу все что взял у шурьев своих Мстислава и Ярополка, все до последнего золотника». Добродушный Михаил охотно согласился на мир с рязанцами, которые действительно отдали ему назад всю добычу Глеба. Она состояла из золота, серебра, оружия и рукописей; особенно важно было для владимирцев возвращение знаменитого образа Богоматери; между прочими вещами находился и меч Св. Бориса, тот самый, который составлял любимое оружие Андрея Боголюбского и которого он напрасно искал в час своей гибели. При этом Глеб должен был дать клятву в том, что не будет помогать своим шурьям против Михаила и Всеволода.

Но известно, как часто наши древние князья грешили против крестного целования. Несколько месяцев спустя умер Михаил Юрьевич, и Ростиславичи снова в союзе с Глебом делают попытку занять Суздальские волости. Первый Мстислав из Новгорода пошел на Всеволода, но был побежден на Юрьевском поле, и, не принятый опять новгородцами, отправился к Глебу Рязанскому. Весть о несчастии шурина застала Глеба посреди военных приготовлений; вероятно, он рассчитывал напасть на Владимирскую область между тем, как Всеволод был занят войною с Мстиславом и ростовцами. Когда Мстислав прибыл в Рязань, Глеб, наученный опытом, уже неохотно слушал воинственные речи своих шурьев, и сначала советовал им отправить послов во Владимир, чтобы мирным образом уладиться с Всеволодом. Прежние неудачи, однако, не исправили Ростиславичей; побуждаемые ростовскими боярами, они непременно хотели решить дело оружием, и увлекли рязанского князя в бедственную для него войну. Она началась осенью 1177 г. нападением Глеба на Москву; он сжег ее и опустошил окрестные селения. Всеволод пошел было на него со своими дружинами: но на походе узнал, что противник его воротился в Рязань; в то же время к нему явились новгородцы и советовали подождать своих сограждан. Владимирский князь послушался их и от Ширинского леса воротился назад. Он решил одним могучим ударом уничтожить своего беспокойного соседа и начал собирать огромные силы. Святослав Ольгович Черниговский, союзник Юрьевичей, прислал к нему на помощь сыновей Олега и Владимира: вместе с ними прибыл князь русского Переяславля Владимир Глебович, племянник Всеволода; кроме того к войскам Всеволода присоединилась дружина новогородцев. С такими-то грозными силами Всеволод выступил в поход зимою того же года и вошел в рязанские пределы. Глеб, как видно, не дремал, и со своей стороны собрал также значительную рать для борьбы с владимирским князем. Кроме тех ростовцев, которые держали сторону его шурьев, он повел с собою толпы половцев, и прямым путем через леса устремился к Владимиру. Всеволод достиг Коломны, когда пришла к нему весть, что рязанский князь уже разграбил богатую соборную церковь в Боголюбове, щедро украшенную Андреем, и опустошает окрестности его столицы, причем особенно свирепствуют степные варвары. Поспешив воротиться назад, Всеволод на берегу Колакши встретил рязанцев и половцев, которые возвращались с множеством добычи и пленников. В то время случилась оттепель, лед на реке сделался очень тонок и в продолжение целого месяца оба войска стояли друг против друга в ожидании более удобной переправы. Между тем как происходили мелкие стычки и перестрелка, Глеб предложил мир противнику; но тот не принял предложения, потому что сильно сердился на Глеба за опустошение своей земли.

Настала масляная неделя. 20 февраля Юрьевич приготовил полки к битве, и послал на другую сторону Колакши обоз с дружиною переяславцев под начальством своего племянника Владимира Глебовича. Против Владимира Глеб отрядил Мстислава Ростиславича; а сам с сыновьями своими Романом и Игорем, с шурином Ярополком и со всем остальным войском перешел реку, думая, что Всеволод остался на той стороне с немногими людьми. Рязанцы подошли к Прусковой горе, за которою стоял великокняжеский полк, и были уже от него в одном перелете стрелы, когда Глеб увидал, что Мстислав Ростиславич, постоянный беглец с поля битвы, и на этот раз оборотил тыл перед Владимиром Глебовичем. Рязанский князь поспешил отступить; но уже было поздно. Окруженные войсками Всеволода, рязанцы вступили в жестокую, но непродолжительную сечу. Поражение их было совершенное. Сам Глеб, сын его Роман, шурин Мстислав попались в плен с большею частью дружины и с множеством знатных бояр или думцев рязанского князя; между ними находились: знаменитый воевода Боголюбского Борис Жидиславич, сторонник Ростиславичей; потом Яков Деденков, Олстин и раз уже встречавшийся нам Дедилец. Половцы, плохие воины в рукопашной битве, дорого поплатились за свои разбои. Северный летописец смотрит на это поражение как на справедливое наказание Божие за грехи Глеба, т.е. за то зло, которое он причинил Владимирской земле; «внюже мhру мhрите, говорит он, возмhрится вамъ; судъ безъ милости несотворшему милости».

В чистый понедельник победители с торжеством вступили во Владимир. Велика была радость граждан при виде пленных князей; в соборном храме Богородицы принесена благодарность Богу; потом несколько дней продолжалось в городе шумное веселье. Всеволод обошелся с побежденными довольно милостиво: Глеб с сыном и шурином отданы были под стражу, но не посажены в темницу; им определено содержание из княжеского дома; даже суздальцы и ростовцы не лишены были полной свободы. Владимирским гражданам сильно не нравилось то, что их князь держит своих пленных как гостей. На третий день они подняли мятеж и с оружием пришли на княжеский двор, требуя большей строгости в обращении с врагами. Всеволод, не желая подвергнуть пленников оскорблению со стороны народа, велел посадить их в поруб. В то же время он послал своих людей в Рязань с требованием, чтобы рязанцы выдали ему Ярополка Ростиславича, в противном случае грозил явиться с войском в их земле. Ярополк вместе с Игорем Глебовичем успел спастись бегством во время роковой битвы. Он удалился в пограничные степи куда-то на реку Воронеж, и там, гонимый страхом, переходил из одного места в другое. Рязанцы, подумав между собою, сказали: «князь наш и братья наша погибли за чужого князя»; пошли на Воронеж, взяли Ярополка, и выдали владимирцам, которые посадили его также в поруб.

Между тем нашлись князья, которые приняли участие в бедственном положении Глеба. Мы уже говорили о союзе Ростислава Смоленского с рязанскими Ярославичами в 1155 г. Этот союз был скреплен кроме того и родственными отношениями: знаменитый Ростиславич Мстислав Храбрый женился на дочери Глеба. Мстислав не замедлил обратиться к Святославу Всеволодовичу Черниговскому, прося его заступиться у своего союзника Всеволода за пленных князей и склонить его к их освобождению. С тою же просьбою прислала в Чернигов рязанская княгиня жена Глебова. Святослав исполнил их просьбу и отправил во Владимир Черниговского епископа Порфирия с игуменом Ефремом. Известно, что духовенство преимущественно брало на себя священную обязанность миротворцев во времена княжеских усобиц. Всеволод не остался глух к ходатайству черниговского князя, которому он многим был обязан; но исполнил его желание только в половину. Ростиславичи после вторичного мятежа владимирских граждан были отпущены в Смоленск. Очевидно Всеволод не считал для себя опасными своих племянников и легко согласился дать им свободу; но иначе он думал о рязанском князе. Он знал, как ненадежно спокойствие его княжества, если Глеб опять явится во главе рязанских дружин, и предложил ему самые тягостные условия мира. Трудно определить, в чем именно состояли эти условия. Святослав Черниговский просил отпустить Глеба в Южную Россию. «Лучше умру здесь, а не пойду в Русь», отвечал упрямый Глеб. Следовательно, ему предлагали свободу без княжества. По другому известию Всеволод требовал от него уступки Коломны и ближних волостей; Глеб не хотел согласиться и на это условие. Рязанский князь, как видно, с твердостью переносил свое несчастие и вполне обнаружил при этом свой гордый, непреклонный характер. 30 июня того же 1178 г. Глеб умер в темнице. Послы Святослава Всеволодовича по смерти Глеба продолжали хлопотать за его сына Романа, который в свою очередь приходился зятем черниговскому князю. Целые два года тянулись переговоры, и не ранее 1179 г. согласился Всеволод отпустить Романа на Рязанское княжение. Об условиях, на которых последний должен был целовать крест, летописцы не говорят прямо; но для нас многозначительны их короткие выражения вроде следующих: «а Романа сына его едва выстояша, цhловавше крестъ», или «а князя Романа укрhпивше крестнымъ цhлованiемъ, и смиривше зhло отпустиша въ Рязань». Очевидно, здесь дело идет о совершенной покорности Всеволоду Юрьевичу.

Таким образом, окончился второй акт борьбы рязанских князей с владимиро-суздальскими и на этот раз еще более решительным торжеством последних. Мы видели, что Глеб с успехом мог вмешаться в дела соседнего княжества и даже быть для него грозным, но только до тех пор, пока оно страдало от внутренних беспорядков и усобиц. Лишь только Михаилу и потом Всеволоду удавалось соединить владимирцев, суздальцев, ростовцев и переяславцев, борьба с ними опять становилась не под силу рязанскому князю. При том же, не отказывая Глебу в деятельном, мужественном характере, мы имеем полное право обвинить его в недостатке благоразумия и проницательности. Он не сумел оценить ни Ростиславичей, ни Юрьевичей, и, не рассчитав средства, довел борьбу до крайности. Поколение рязанских Ярославичей по характеру своему, конечно, стояло ближе к князьям южной России, нежели к своим северным соседям: подобно первым они предпочитали решать споры судом Божьим, и не придерживались осторожной, расчетливой политики последних.

Поражение на Колакше и плен князей кроме унижения и подчинения Рязанской земли владимирскому князю влекли за собою другое обычное явление того времени. Степные варвары, узнав о несчастье соседей, не замедлили воспользоваться удобным случаем, чтобы пограбить Рязанские волости. Поэтому первым делом Романа Глебовича по возвращении в свою отчину был поход на хищников, которым он нанес поражение на реке Большой Вороне.

После убийства Андрея Боголюбского борьба в среде правящего феодального класса не прекращается. Эта борьба приняла форму непрерывных столкновений ростовцев и владимирцев.

Боярская аристократия Ростова ориентировалась на племянников Андрея Боголюбского - Ярополка и Мстислава Ростиславичей, тесно связанных с рязанским князем Глебом. Владимирские бояре и горожане стояли на стороне братьев Андрея Боголюбского - Михаила и Всеволода.

В 1175 году во Владимире происходит боярский съезд но вопросу об избрании нового князя. Ростсвские бояре, опираясь на поддержку агентов рязанского князя - бояр Бориса и Дедильца, добиваются решения о приглашении на княжение Мстислава и Ярополка Ростиславичей. Мономаховичи - братья Михаил и Всеволод, законные наследники на княжеский стол, были обойдены. Они были неугодны ростовскому боярству как противники сепаратизма и сторонники объединительной политики, которую так решительно проводил Андрей Боголюбский.

Ростиславичи удовлетворяли старую боярскую знать тем, что оставляли ее «на своей воле».

Владимирцы не соглашались с постановлением боярского съезда и пригласили к себе Михаила. Михаил согласился и, придя во Владимир, организовал оборону города от объединенной рати ростовцев и рязанцев. В течение семи недель продолжалась осада города, и только начавшийся голод среди горожан вынудил князя Михаила капитулировать и уйти в Чернигов. Ростиславичи оказались победителями. Один из них, Мстислав, стал княжить в Ростове, а другой, Ярополк, во Владимире.

Добившись власти, Ростиславичи, опираясь на поддержку ростовского боярства, стали проводить политику насилия и необузданного грабежа во Владимире и других городах. Владимирский , бывшая резиденция епископа Федора, был ограблен; все ценности увезены в Рязань, а земли изъяты из церковного владения.

Недовольство владимирцев Ростиславичами быстро возрастало. Горожане вновь приглашают Михаила, который и пошел со своей дружиной ко Владимиру. Навстречу вышли оба брата, но неудачно. Ярополк и его дружина разошлись с Михаилом, а затем скрылись в Рязани. Дружина Мстислава была разбита, и князь бежал в Новгород. Михаил отвоевал потерянную власть. Он восстановил права Успенского собора на управление городами, на сбор дани и, кроме того, обязал рязанского князя Глеба возвратить изъятые из собора драгоценности.

После разгрома Ростиславичей Михаил объехал Владимиро-Суздальскую землю, «сотворяя наряд» с оппозиционными городами. Ростовичи целовали крест князю Михаилу и преподнесли ему дары. Суздальские горожане отмежевались от враждебных бояр.

Михаил стал княжить во Владимире, а его брат в Переяславле-Залесском. Это было накануне новых перемен на княжеском престоле. В 1177 году умер князь Михаил, и владимирские горожане приглашают на княжеский стол Всеволода Юрьевича. Вокняжение Всеволода во Владимире вызвало новый взрыв сепаратизма ростовских бояр. Они провозглашают своим князем Мстислава Ростиславича, вернувшегося из Новгорода. Мстислав собирает ростовскую рать, поднимает свою дружину и идет походом на .

Всеволод Юрьевич, не уверенный в благоприятном исходе сражения, предложил князю Мстиславу компромисс: поделить Владимир и Ростов, а суздальцам предоставить право самим выбрать князя - «кого всхотят, то им буди князь». Ростовские бояре - Добрыня Долгий и Мятеяш Бутович отсоветовали Мстиславу идти на компромисс с Всеволодом. Предстояло упорное вооруженное столкновение.

В 1177 году происходит битва на Юрьевом поле, закончившая­ся сокрушительным разгромом ополчения князя Мстислава. Некоторые бояре были убиты, в том числе и Добрыня Долгий, а некоторые попали в плен и закованы. Князь Мстислав бежал в Новгород, а оттуда в более безопасное место, Рязань.

Чтобы подорвать экономическую мощь враждебного ростовского боярства, князь Всеволод конфискует их села и деревни («а села боярьская взяша и кони и скот»), сурово наказывая и расправляясь со всеми сопротивляющимися. Этим решительным мероприятием князь Всеволод завоевал симпатии и прочную поддержку посадских и «мизинных» людей.

Расправа с боярской оппозицией завершилась походом Всеволода против рязанского княжества. Рязанский князь Глеб не летел мириться с властью Всеволода Юрьевича на всей территории Междуречья. Князь Глеб, вместе с возвратившимся из Новгорода князем Мстиславом, организует внезапное нападение на Москву и сжигает город. Но это не спасло князя Глеба.

Решающая битва владимирцев с ростово-рязанским блоком происходит на Прусовой горе. Это был триумф Всеволода Юрьевича. Ростово-рязанский блок был разгромлен, и все руководители его - князья Глеб, Мстислав, сын рязанского князя Роман, ростовские бояре - Борис Жидиславич, Дедильц и Олстин были взяты в плен и торжественно приведены во Владимир.

Местные горожане были не прочь сразу расправиться с князем Мстиславом за его грабительские экспедиции за время пребывания во Владимире. Через три дня стихийно вспыхнуло новое восстание владимирских горожан. Об этих событиях летопись сообщает: «Бысть мятеж велик в граде Володимире: всташа бояре и купцы». Они требовали казни или ослепления рязанских князей и вождей ростовской боярской знати.

Пленников посадили в погреб, куда через некоторое время попал и другой Ростиславич, князь Ярополк, выданный рязанцами по требованию князя Всеволода. Восстание ширилось, в него включились не только горожане, но и крестьяне.

Летописец пишет о том, что «всташа опять люди вси и бояре и придоша на княжь двор, многое множество, с оружием, рекуще: «чего их до держати? Хочем слепити их».

Если бояре добивались расправы с рязанскими князьями, то сельские люди жгли боярские имения. Новгородская первая летопись отмечает, что в 1177 году были сожжены «села боярские».

Под давлением этих событий было объявлено об ослеплении племянников Андрея Боголюбского - Ростиславичей, а их покровитель, рязанский князь Глеб, уморен в тюрьме.

Длительная борьба за власть заканчивается победой Мономаховичей и вокняжением Всеволода III, опиравшегося на владимирское вассальное боярство и верхи посадского люда. Боярская оппозиция была ослаблена, а князь Всеволод, в целях укрепления внутреннего положения, идет на некоторые уступки местной феодальной знати. Летопись сообщает, что князь Всеволод «не обинуяся лица сильных своих бояр».

Междоусобица во Владимиро-Суздальском княжестве была наруку новгородским боярам, стремившимся к ослаблению княжеской власти во Владимире и ее притязаний к Новгороду. Поэтому они охотно поддерживают ростово-суздальскую оппозицию, и когда фиктивно ослепленному князю Мстиславу Ростиславичу удалось убежать из владимирского плена, то оказывают ему особенное гостеприимство. Все это не могло не обострить отношений между Владимиром и Новгородом.

При Всеволоде Юрьевиче происходит длительная борьба за влияние в Новгороде. Воспользовавшись как предлогом вокняжением Ростиславичей на новгородском столе, Всеволод устраивает в 1178 году вооруженный набег на Торжок и Волок-Ламский.

Дружинники князя Всеволода разграбили Торжок и сожгли Волок-Ламский, не реализовав все же главную цель набега - водворение суздальских порядков в Новгороде.

Через четыре года (в 1182 г.) устраивается новый поход в новгородские пределы. На этот раз, как и всегда, больше всего пострадал Торжок - главный пункт торговли новгородских и «низовых» купцов. Поход 1182 г. закончился не только ополонением жителей Торжка, но и утверждением на новгородском княжеском столе ставленника Всеволода, Ярослава Владимировича. Подобное вокняжение Ярослава Владимировича рассматривалось новгородскими боярами как нарушение вечевых традиций об избрании князей (с 1096 г.). Значительная часть новгородского боярства сразу выразила недовольство княжеской политикой Ярослава. Как отметил летописец, Ярослав Владимирович «много пакости творяху волости Новгородьскей», и за это он был временно отстранен от княжеских дел, уступив место князю Мстиславу из Смоленска.

Но в 1187 году Ярослав вновь водворяется в Новгороде, все более и более возбуждая против себя бояр, даже тех, которые придерживались суздальской ориентации (например боярство из партии посадника Мирошки). Мирошка обращался к Владимирскому князю Всеволоду с просьбой о необходимости замены Ярослава другим князем и, не получив утвердительного ответа, добивается изгнания неугодного князя Ярослава, «показав ему путь из Новгорода».

Такое самоуправство новгородских бояр вызвало резкую реакцию во Владимирском княжестве; новгородские купцы, находящиеся в Суздальской земле, были схвачены и держались как заложники. Кроме того, были захвачены и новгородские люди, собирающие дань в Двинской волости. Новгородским боярам ничего не оставалось делать, как вновь мириться с пребыванием Ярослава на новгородском княжении.

Лишь в 1199 г., по инициативе Всеволода, на новгородский княжеский стол водворяется его сын Святослав, который княжит с перерывом до 1210 г. В эти годы зависимость Новгорода от суздальского князя еще более возросла. Всеволод не только не считался с вечевыми традициями об избрании князей, но и по своему усмотрению распоряжался вооруженными силами Новгорода. Так, в 1206 году новгородская рать участвовала в походе суздальцев против Ольговичей.

Все это вместе взятое усиливало антисуздальскую партию, которая воспользовалась недовольством «молодших» людей Новгорода, испытывающих на себе еще более тяжелый феодальный гнет местной администрации, возглавляемой посадником Дмитром Мирошкиничем. А так как посадник Дмитр придерживался суздальской ориентации, то растущее недовольство «молодших» людей было направлено и против великокняжеской власти. Но поскольку посадник имел большее влияние на жизнь Новгорода не­жели князь, в руках посадника находилось административное управление, от которого страдали горожане, то недовольство масс было направлено прежде всего против Дмитра.

По рассказу летописца Дмитр - «повелеша на Новгородцих сребро имати, а по волости куны брати, по купцем виру дикую и повозы возити и все зло».

Таким образом новгородцы, как горожане, так и смерды, были обязаны разного рода феодальными повинностями («повозы возити и все зло»), денежной рентой («сребро имати, а по волости куны брати») и штрафами («виру дикую»).

Усиленный налоговый гнет на фоне растущих феодальных отношений и вызвал новгородское восстание 1209 г. Дмитр был отстранен от должности, его имущество конфисковано, принадлежащее ему села проданы, и все Дмитровы ценности были разделены между участниками восстания.

Разгром Дмитра был ударом по суздальской партии. Это и подтвердилось в 1210 г., когда Святослав Всеволодович был свергнут новгородцами, а на его место приглашен торопецкий князь Мстислав Мстиславич Удалой. Это был заключительный момент в целой серии попыток владимирского князя Всеволода превратить Новгород в свою вотчину.

Князь Всеволод не решался воевать и вступил в переговоры с новгородцами. Последние оказались победителями. Признание Мстислава Удалого новгородским князем означало отказ Всеволода от монопольного преобладания в Волхово-Ильменском бассейне.

Отношения между Владимиром и Новгородом крайне противоречивы. С одной стороны, устанавливающиеся вечевые порядки в Новгороде шли в разрез с сильной княжеской властью во Владимире, а, с другой стороны, активная внешняя и колониальная политика новгородского боярства могла встретить поддержку лишь со стороны сильных владимирских князей.

«XII век и начало ХIII-го - боевое время в жизни Великого Новгорода; крепнет западная ориентировка новгородской торговли, а, с другой стороны, разрастается новгородское наступле­ние на западных и восточных финнов, ради ясака и господства в промысловых волостях, завязывается и упорная борьба со шведами, литвой и немцами за прибалтийские торговые пути и господство над теми же финнами.

Торговый город не может обойтись без испытанной боевой княжеской силы, которая не только организует его наступление и самозащиту, но и поддерживает их своими войсками. Суздальские князья сильнее других, и ближе их интересы к новгородским задачам; в них Новгород находит больше действительной поддержки в борьбе и с финнами и с западными врагами».

В отношении к Киеву Всеволод Юрьевич придерживался той же политики, которую осуществлял его брат Андрей Боголюбский. Киев окончательно и бесповоротно перестал быть центром русской земли. Это понятие глубоко укоренилось в бытность Всеволода Юрьевича. Но из этого не следовало, что Киев уже не представлял никакого интереса. Киев оставался крупным славянским центром окраины Руси, способным сыграть определенную роль в борьбе старших Мономаховичей против Всеволода. Вот почему князь Всеволод не только внимательно следит за всеми событиями славянского юга, но и активно вмешивается в эти события, если, они ведут к усилению его политических противников - старших Мономаховичей.

История Владимиро-Суздальской Руси, ее зарождение, развитие и упадок

Из рода Владимиро-Суздальских вел. кн. Сын Ростислава Юрьевича. Кн. Владимирский в 1175 - 1176 гг. Кн. Торжский в 1177 1l78 гг. Ж.: с 1175 г. дочь кн. Полоцкого Глеба Ростиславича .

В 1173 году Ярополк упомянут среди князей, участвовавших в походе на Киев против Ростиславичей Смоленских. Когда же союзное войско потерпело поражение, Ярополк укрылся вместе с братом и дядьями в Чернигове у Святослава Всеволодовича. В 1174 году, по смерти Андрея Боголюбского, ростовцы, суздальцы и владимирцы прислали в Чернигов звать на княжение Ярополка и его брата Мстислава. Несмотря на то, что звали их одних, Ростиславичи не захотели ехать без дядей Михаила и Всеволода Юрьевичей. Вперед поехали двое - Михаил и Ярополк . Когда князья приехали в Москву, то ростовцы рассердились, узнав, что вместе с Ростиславичем приехал и Юрьевич; они послали за одним Ярополком , а Михаилу предложили подождать в Москве. Ярополк тайком от дяди поехал к Переяславлю, где находилась тогда вся дружина, выехавшая навстречу князьям, а Михаил, узнав, что Ярополк отправился по ростовской дороге, поехал во Владимир. Владимирская дружина тем временем вместе со всеми поцеловала в Переяславле крест Ярополку и поехала вместе с ним выгонять Михаила из Владимира. Семь недель Михаил отбивался во Владимире, наконец, голод принудил горожан сдаться. По отъезде Михаила, владимирцы заключили договор с Ростиславичами ; те клялись, что не причинят никакого зла городу, после чего владимирцы отворили ворота и встретили князей с крестами. В Богородской церкви заключен был окончательный договор: во Владимире оставался княжить младший Ростиславич , Ярополк , а в Ростове - старший, Мстислав. Таким образом борьба утихла, но лишь на время. Ростиславичи приехали в Ростовскую область с дружинниками, набранными на юге, и раздали им посаднические должности; эти "русские" (то есть южные) "детские", как называет их летописец, скоро стали чинить очень большие притеснения народу судебными взысканиями и взятками. Но владимирцы терпели не от одних посадников; князья, говорит летописец, были молоды, слушались бояр, а бояре получали их, как можно больше брать; так взяли они из церкви Владимирской Богородицы золото и серебро, в первый же день отобрали ключи от ризницы, отняли все дани, которые назначил для этой церкви князь Андрей. Видно, ч-го кроме корыстолюбия здесь действовала ненависть к памяти Андрея, ко всему им сделанному. Грабеж церквей позволяли себе князья и их дружины только в завоеванных городах. Можно после этого понять, как смотрели владимирцы на ограбление своего собора, лучшего украшения, которым так гордился их город. Сначала они стали жаловаться старшим городам ростовцы и суздальцы на словах были за них, а на деле нисколько не думали за них вступаться. Тогда владимирцы, видя явное недоброжелательство старших городов и бояр, решились вместе с переяславцами действовать собственными силами и послали в Чернигов звать Михаила. Михаил с братом Всеволодом и черниговской дружиной отправился на север. Ярополк с войском вышел Навстречу неприятелю, но в лесах разминулся с ним, подошел к Москве, тут узнал, что Михаил уже под Владимиром, и пошел следом. Тем временем Михаил в пяти верстах от Владимира, у села Загорье, разбил ростовскую дружину. Узнав о поражении брата, Ярополк побежал в Рязань, но мать его и жена попали в руки к владимирцам.

В следующем году Михаил умер. Мстислав из Новгороду еще раз ходил на Владимир, но, потерпев окончательное поражение от Всеволода, попал в плен. Всеволод послал сказать рязанцам: "Выдайте Ярополка , или я пойду на вас войной". Рязанцы решили Исполнить это требование; поехало на Воронеж, схватили там Ярополка и привезли во Владимир, где Всеволод велел посадить его в тюрьму вместе с братом. Позже их ослепили или сделали вид, что ослепили, и отослали в Смоленск, где они "прозрели".

Когда в 1177 году Мстислав сел княжить в Новгороде, новгородцы дали Ярополку Торжок, а после смерти Мстислава приняли его княжить в Новгороде. Все это очень не понравилось Всеволоду. Он велел захватить по всей волости новгородских купцов. Новгородцы испугались и выгнали от себя Ярополка . Ярополк поехал в Чернигов к Святославу Всеволодовичу. После смерти Мстислава Ростиславича Храброго, княжившего в Новгороде, Святослав договорился с новгородцами, чтобы те опять посадили Ярополка в Торжке. Всеволод явился к Торжку и осадил в нем Ярополка ; новоторжцы пять недель сидели в осаде, терпя страшный голод, а когда Ярополк был ранен в сражении, сдались. Всеволод отправил Ярополка в оковах во Владимир, всех новоторжцев вывел из города, а город сжег.