Красная зараза. Ядовитая зараза обогащения и себялюбия. Слухи, сплетни, "замочная скважина"

Очередная годовщина входа советских войск в Варшаву, Лодзь и Краков, появившихся там в январе 1945 года, не вызвала особого интереса прессы. Это, однако, не означает, что дискуссии на тему «освобождение или порабощение», касающиеся тех событий, ушли в прошлое. В Польше до сих пор существуют круги, которые защищают тезис об освободительной роли Красной армии. Делегации Союза демократических левых сил (SLD) снова, как каждый год, возлагали цветы к памятникам, само существование которых выглядит спорным, ведь в силу вступил закон, запрещающий «пропагандировать коммунизм или другие тоталитарные режимы» в общественном пространстве. То, как этот закон соблюдается, показывает нам, что споры об оценке эпохи Польской Народной Республики не утратили актуальности, а общий уровень исторических знаний остается невысоким.

У органов самоуправления было достаточно времени, чтобы, как того требовал Институт национальной памяти, переименовать 943 улицы, до сих пор прославлявшие Красную армию, Народное Войско Польское, Польский комитет национального освобождения, Марцелия Новотко (Marceli Nowotko) (деятель польского рабочего и коммунистического движения — прим.ред.), Кароля Сверчевского (Karol Świerczewski) (советский и польский государственный и военный деятель — прим.ред.) или Михала Жимерского (Michał Żymierski) (польский военачальник — прим.ред.). К сожалению, члены городских советов многих населенных пунктов не успели сделать этого до сентября 2017 года. В Варшаве воеводе пришлось менять названия 47 улиц своим указом.

Мы ждем тебя…

Latvijas Avize 18.12.2017

Чем русская оккупация отличалась от нацистской?

Parlamentní listy 08.06.2017

Поляки хотят услышать от России правду

ИноСМИ 22.12.2017 Вернемся к событиям, происходившим 73 года назад: к советскому наступлению. Было ли это освобождением? Ждали ли мы советских солдат? Радовались ли люди их появлению? Ответ на два последних вопроса будет утвердительным. Немецкая оккупация угрожала существованию польского народа как такового, это было ясно. Какой станет советская оккупация, никто еще не знал, хотя особых иллюзий поляки не питали. Выхода, однако, не было. «Мы ждем тебя, красная зараза, чтобы ты спасла нас от черной смерти», — писал в своем знаменитом стихотворении Юзеф Щепаньский (Józef Szczepański) — участник Варшавского восстания. Он сам погиб от немецкой пули и не дождался «красной заразы». Когда он умирал (это было 10 сентября 1944 г.), на противоположном берегу Вислы НКВД уже начал расправу с польскими подпольщиками.

В январе освобождать в Варшаве уже, собственно, было некого. Город был полностью разрушен и разграблен, большинство выживших жителей оттуда вывезли. В свою очередь Краков в первые месяцы наслаждался вожделенной свободой. Вновь после почти шестилетнего перерыва открылся Ягеллонский университет, 19 февраля 1945 года в Театре имени Словацкого (Juliusz Słowacki) показали спектакль по пьесе Жеромского (Stefan Żeromski) «От меня сбежала перепелка», команда «Краковия» снова играла с «Вислой». Оставались надежды на гарантии союзников, чьи флаги развевались во время визита в Краков вице-премьера Станислава Миколайчика (Stanisław Mikołajczyk). Горожане отмечали День Конституции, коммунистические сановники ходили на церковные службы. Они чувствовали себя не совсем уверенно и предпочитали говорить о братстве славянских народов, а не петь «Интернационал». Однако надежды, связанные с обретением хотя бы относительной независимости, оказались тщетными, а радость — мимолетной. Начало конца в первые месяцы и даже первые дни после прихода советских сил мог увидеть каждый.

«Давай часы»

Ситуация, в которой оказалась «освобожденная» страна, имела две стороны. Конечно, было чувство облегчения, но одновременно появился и страх. Атмосферу тех дней изображает вышедшая недавно книга Станислава Янковского (Stanisław M. Jankowski) под названием «Давай часы, или освобождение по-советски», созданная на основе рассказов очевидцев событий и документов. Один из таких документов — это доклад, отправленный 1 февраля 1945 года в Лондон полковником Пшемыславом Наконечниковым-Клюковским (Przemysław Nakoniecznikoff-Klukowski), который был комендантом краковского округа Армии Крайовой. «В первые дни пьяная разнузданная солдатня слонялась по Кракову и средь бела дня срывала с прохожих часы и украшения, требовала водки или денег на выпивку. Появляться на пустынных улицах после захода солнца до сих пор небезопасно. В Кракове было несколько случаев, когда после наступления темноты прохожих раздевали, лишая пальто и других предметов гардероба», — писал он.

Если на территории генерал-губернаторства такие случаи носили единичный характер, то на польских землях, присоединенных к Рейху, грабежи, преступления и изнасилования стали массовым явлением. Красноармейцы получили на все это разрешение. «Освободители» продвигались дальше на запад, а сразу после них появлялись палачи из НКВД. В Кракове они заняли помещения дворца «Под баранами» и быстро заполнили заключенными тюрьму на улице Монтелюпих.

Первый эшелон в Сибирь отправился в марте 1945 года. В нем (вместе с гестаповцами, с которыми он воевал всю войну) оказался, например, Витольд Кежун (Witold Kieżun). Его арестовали днем на краковской Рыночной площади. В НКВД прекрасно знали, кто он. Боец Армии Крайовой, который стал позже известным экономистом, описывал в своих воспоминаниях, какие порядки царили в тюрьме: там применяли жестокие пытки и устраивали инсценировки казни. То же самое происходило во всех «освобождавшихся» после января 1944 года городах.

Миф о «спасителях»

Польша потеряла 17% своего населения. Об окончании войны мечтали все. Директор Музея Варшавского восстания Ян Олдаковский (Jan Ołdakowski) сравнивает участь, которая постигла бойцов Армии Крайовой после «освобождения», с ситуацией повстанцев в гетто. Им не оставили выбора: они могли уйти в подполье или в леса. Попытки вести нормальную жизнь почти всегда оканчивались арестом и пытками. Кого-то ждал расстрел, подобный катынскому, и безымянная могила.

После страшной немецкой оккупации люди хотели любой ценой вернуться к обычной жизни. Символично выглядит история Яна Родовича (Jan Rodowicz). После войны он, как всегда мечтал, поступил на архитектурный факультет. Он наслаждался жизнью: играл на музыкальных инструментах, пел, одерживал спортивные победы, но в рождественский сочельник 1948 года в двери его квартиры постучали сотрудники госбезопасности… 1940-1950-е годы стали периодом жестокой расправы с национально-освободительными надеждами польского народа. В следующие десятилетия нас заставили жить во лжи, в том числе отказаться от правды о первых месяцах 1945 года.

Классическим примером здесь может служить легенда о спасении Кракова от разрушения, которую много лет подряд излагали в романах, фильмах и телесериалах. Книга «Маневр, который спас Краков» входила в список рекомендованного чтения для школьников восьмого класса, а в 1976 году Ян Ломницкий (Jan Łomnicki) снял кинофильм под названием «Спасти город». В действительности немцы вывели из города основные силы уже в декабре 1944 года, а более 400 краковских зданий пострадали от советских артиллерийских обстрелов и бомбардировок. Один снаряд повредил даже Вавельский собор. Любопытно, что кремлевская пропаганда до сих пор распространяет миф о «спасении» Кракова. В 2007 году Алексей Ботян получил за спасение Кракова звание Героя Российской Федерации, а в 2009 году об этом человеке сняли псевдодокументальный фильм. На самом деле Ботян был советским диверсантом, сотрудником НКВД.

Наследие Польской Народной Республики

Конечно, можно сказать, что люди, связанные с Польским подпольным государством, и те, кто просто старался во время войны выжить, воспринимали новые порядки, установившиеся после 1945 года, по-разному, ведь жестокие репрессии затронули лишь часть населения. Можно утешать себя тем, что Польша не стала семнадцатой советской республикой и управляли ей польские коммунисты; что хотя советские солдаты пробыли у нас еще 50 лет, они не покидали своих гарнизонов, а все народные волнения подавляли польские военные и милиционеры; что страну восстановили, ликвидировали неграмотность, спортсмены добивались успехов, люди создавали семьи и работали, следовательно, мы не можем полностью отмести наследие той эпохи.

И так вот уже 25 лет мы ведем споры о сути ПНР. Конца им не видно, и в этом кроется одна из основных причин, по которым мы до сих пор не разобрались с преступлениями 1945-1989 годов. Неоднозначность и размытость оценок позволяет существовать на политической сцене защитникам «наследия» ПНР. Они считают, что полвека жизни при тоталитарном режиме не прошли впустую, а «герои» этого периода должны найти место в национальном пантеоне рядом с польскими политиками, генералами и великими поэтами.

Идеолог Союза демократических левых сил Роберт Квятковский (Robert Kwiatkowski) опубликовал недавно в газете «Жечпосполита» (Rzeczpospolita) программный текст, в котором можно прочесть следующее: «Если польские левые хотят создать привлекательное, убедительное и честное послание, скоро им представится прекрасная возможность: 100-летие восстановления независимости. Говорить о прошедшем веке, не упоминая о 45-летнем периоде существования ПНР, невозможно. Поэтому ответ на вопрос, что дальше, звучит так: мы должны подчеркнуть идейную связь левых сил с эпохой ПНР и бороться с тем представлением о жизни под советской оккупацией, которое распространяют правые».

Борьба с искаженными представлениями

Просто поразительные слова. Написаны они были спустя всего несколько дней, после того, как нам удалось вернуть себе память о настоящих героях (хотя где покоятся их останки, мы до сих пор не знаем). Борьба с «правым дискурсом» — это, конечно, пустая трата времени и возвращение к альтернативной истории. Никто не подвергает сомнению тот факт, что в ПНР было много честно трудившихся людей, но демократическая свободная Польша обязана рассказать своим гражданам всю правду о прошлом столетии, о том, кто был тогда предателем, а кто героем. Роберт Квятковский прав в одном: наша общая цель — нарисовать правдивый образ Польской Народной Республики. Поэтому такое значение приобретают символическая политика государства и последовательная декоммунизация общественного пространства. Мы обязаны сделать это ради Юзека, который завершил свое стихотворение пророческими словами: «Но, знай, победитель, из нашего общего гроба новая сильная Польша родится когда-то, та, по которой ходить не придется солдатам и повелителям дикого красного сброда».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Выдержки из стихотворения использовали польская рок-группа Lao Che в песне «Czerniaków» в альбоме «Powstanie Warszawskie» и норвежская рок-группа De Press в альбоме «Myśmy rebelianci. Piosenki żołnierzy wyklętych» .

В настоящее время фразеологизм «Czerwona zaraza», сохранив свой первоначальный антисоветский и антикоммунистический контекст, используется в польском обществе по отношению как к коммунистическому прошлому так и и к советским символам .

Текст

В русском переводе существует в различных версиях

«Мы ждём тебя, красная зараза,
чтобы спасла нас от чёрной смерти,
чтоб четвертованный край наш встретил
освобождение твоё, как проказу.
Мы ждём тебя, сброд великой державы,
в скотство введённый властей батогами,
ждём, что потопчешь ты нас сапогами,
зальёшь пропагандой своею лукавой.
Мы ждём тебя, лиходей вековечный,
собратьев наших убийца кровавый,
не жаждем мести, расплаты, расправы,
а с хлебом и солью выйдем навстречу,
Чтобы ты знал, ненавистный спасатель,
какой тебе смерти в награду желаем,
как в кулаке свою ярость сжимаем,
прося твоей помощи, хитрый каратель.
Чтобы ты знал, дедов-прадедов кат,
тюрем сибирских страж пресловутый,
как проклинает твою доброту тут
весь люд славянский, мнимый твой брат.
Чтобы ты знал, как нам страшно и больно,
детям Отчизны Свободной, Святой и Великой,
вновь оказаться в оковах любви твоей дикой,
той, что смердит нам столетней неволей.
Непобедимые красные полчища встали
у стен озарённой пожаром Варшавы,
тешится стая могильщиков болью кровавой
горстки безумцев, гибнущих в грудах развалин.
Месяц прошёл от начала Восстания,
громом орудий ты радуешь нас временами,
знаешь - как страшно себе не найти оправдания,
совесть загложет, что вновь посмеялся над нами.
Мы ждём тебя - не ради повстанцев спасения,
а ради раненых - тысячи их в муках мрут,
много детей тут, кормящие матери тут,
а по подвалам гуляет уже эпидемия.
Мы ждём тебя - но войска твои всё не спешат,
ты нас боишься - мы знаем о том, безусловно,
хочешь, чтоб пали мы здесь, как один, поголовно,
ждёшь под Варшавой, когда нас тут всех порешат.
Больше не просим - тебе самому выбирать:
если поможешь - многих от смерти избавишь,
ждать будешь - всех на погибель оставишь.
Смерть не страшна нам, умеем уже умирать.
Но, знай, победитель - из нашего общего гроба
новая сильная Польша родится когда-то -
та, по которой ходить не придётся солдатам
и повелителям дикого красного сброда» .

Оригинальный текст (польск.)

"Czekamy ciebie, czerwona zarazo,
byś wybawiła nas od czarnej śmierci,
byś nam Kraj przedtem rozdarłwszy na ćwierci,
była zbawieniem witanym z odrazą.
Czekamy ciebie, ty potęgo tłumu
zbydlęciałego pod twych rządów knutem
czekamy ciebie, byś nas zgniotła butem
swego zalewu i haseł poszumu.
Czekamy ciebie, ty odwieczny wrogu,
morderco krwawy tłumu naszych braci,
czekamy ciebie, nie żeby zapłacić,
lecz chlebem witać na rodzinnym progu.
Żebyś ty wiedział nienawistny zbawco,
jakiej ci śmierci życzymy w podzięce
i jak bezsilnie zaciskamy ręce
pomocy prosząc, podstępny oprawco.
Żebyś ty wiedział dziadów naszych kacie,
sybirskich więzień ponura legendo,
jak twoją dobroć wszyscy kląć tu będą,
wszyscy Słowianie, wszyscy twoi bracia
Żebyś ty wiedział, jak to strasznie boli
nas, dzieci Wielkiej, Niepodległej, Świętej
skuwać w kajdany łaski twej przeklętej,
cuchnącej jarzmem wiekowej niewoli.
Legła twa armia zwycięska, czerwona
u stóp łun jasnych płonącej Warszawy
i scierwią duszę syci bólem krwawym
garstki szaleńców, co na gruzach kona.
Miesiąc już mija od Powstania chwili,
łudzisz nas dział swoich łomotem,
wiedząc, jak znowu będzie strasznie potem
powiedzieć sobie, że z nas znów zakpili.
Czekamy ciebie, nie dla nas, żołnierzy,
dla naszych rannych - mamy ich tysiące,
i dzieci są tu i matki karmiące,
i po piwnicach zaraza się szerzy.
Czekamy ciebie - ty zwlekasz i zwlekasz,
ty się nas boisz, i my wiemy o tym.
Chcesz, byśmy legli tu wszyscy pokotem,
naszej zagłady pod Warszawą czekasz.
Nic nam nie robisz - masz prawo wybierać,
możesz nam pomóc, możesz nas wybawić
lub czekać dalej i śmierci zostawić...
śmierć nie jest straszna, umiemy umierać.
Ale wiedz o tym, że z naszej mogiły
Nowa się Polska - zwycięska narodzi.
I po tej ziemi ty nie będziesz chodzić
czerwony władco rozbestwionej siły".

Примечание

Напишите отзыв о статье "Красная зараза (стихотворение)"

Ссылки

(польск.)

Отрывок, характеризующий Красная зараза (стихотворение)

– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено, – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.

От раздела Европы до атомной бомбы

Рассекреченные документы разведки США

Владимир Ардаев

Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США опубликовало большой массив рассекреченных архивных документов: 275 сводок донесений американской разведки, которые каждый день ложились на стол президенту Гарри Трумэну в 1946 году. Холодная война еще не началась, но интересы победителей нацистской Германии расходятся все сильнее: Вашингтон делит с Москвой Европу и усиленно шпионит за вчерашним союзником, подозревая его в претензиях на мировое господство.

Слухи, сплетни, «замочная скважина»

Третьего июля 1946 года разведка сообщила президенту Трумэну об отставке главнокомандующего сухопутными войсками маршала Георгия Жукова.

«Возможно, слухи о том, что маршал Жуков недавно был освобожден от должности главнокомандующего сухопутными войсками СССР и назначен командовать Одесским военным округом, подтверждаются. По имеющейся информации, Жуков сказал Сталину, что он не может оставаться на посту главы сухопутных войск, поскольку вождь не согласился с ним в принципиальных вопросах», — говорится в документе со ссылкой на американского военного атташе в Москве.

Смещение прославленного полководца, занимавшего несколько важных государственных постов, было значимым событием. Однако информация опоздала почти на месяц — Жукова отстранили от должности еще 9 июня. Маршала обвинили в незаконном присвоении множества трофеев и раздувании личных заслуг в разгроме гитлеровцев. Слухи о том, что полководец пал жертвой собственной строптивости и посмел возражать Сталину, действительно долго циркулировали.

Примечательно, что в докладе президенту Центральная разведывательная служба (CIG, предшественница ЦРУ) опиралась именно на слухи.

Впрочем, это не единственный подобный пример. Многие донесения, поступавшие в Белый дом, построены на сведениях, которые трудно назвать достоверными.

А иногда — просто на домыслах, вольной интерпретации данных из открытых источников.

«Посол Смит в Москве сообщает, что фотографии в советской прессе, опубликованные в связи со смертью бывшего президента Калинина, еще раз подчеркивают важность в советской иерархии Георгия Маленкова, Лаврентия Берии и небольшой группы в Политбюро (речь идет о Вячеславе Молотове, Андрее Жданове, Анастасе Микояне, Николае Булганине и, разумеется, Иосифе Сталине. — Прим. ред.). Смит полагает, что Сталин считает нынешний период «одним из кризисных для режима», требующим энергичного внутреннего контроля и гарантий защиты от иностранных подрывных влияний», — докладывает сводка от 27 июня.

Иосиф Сталин - нарком по делам национальностей РСФСР (1917-1922 годы) и нарком государственного контроля (1919-1922 годы), член ВЦИК, Михаил Калинин - председатель ВЦИК и Вячеслав Молотов - председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) (слева направо).

Американской разведке, не имевшей в тот период надежных информаторов в партийных и государственных органах, приходилось анализировать фотографии в советских газетах. Качество такой «аналитики» оставляло желать лучшего, но все это попадало в руки президенту — Гарри Трумэну. И на этой основе строилась американская политика в отношении СССР.

«Советы стремятся к мировому господству»

Не надежнее выглядят и предположения разведчиков о том, что, одержав победу в войне, СССР стремится в мировые лидеры. Зачастую донесения вообще не содержат никаких ссылок на первичные источники и строятся лишь на чьем-то мнении. Как, например, сообщение из Лондона, также включенное в сводку для президента от 18 апреля.

«По данным посольства (США. — Прим. ред.) в Лондоне, британское Министерство иностранных дел больше не считает, что Советы заинтересованы прежде всего в обеспечении собственной безопасности, чтобы затем сосредоточить внимание на внутреннем развитии. Британские дипломаты полагают, что Советы «мотивированы на идею мирового господства, которое должно быть достигнуто косвенно путем пропаганды коммунистической доктрины и непосредственно — посредством оказания давления на другие страны», — отмечает документ.

В том же духе выдержаны сообщения из самых разных стран. К примеру, в сводке от 8 мая утверждается, что французские коммунисты при поддержке СССР готовят переворот в стране, и даже названа конкретная дата: 12 мая. Из Турции 23 апреля: «Советский Союз намерен взять под контроль средиземноморские проливы». Из Венгрии 10 мая: «Советы собираются захватить весь Дунай». В тот же день из Сирии и Ливана: «Советское влияние с каждым днем набирает силу».

Пять дней спустя президенту докладывают: Советы устанавливают полный контроль над румынской экономикой. А из далекой Аргентины предупреждают, что «будущий конфликт между западными державами и Советским Союзом почти неизбежен». На резкую активизацию «коммунистической агитации» президенту жалуются из Бразилии.

«Красная зараза» расползается даже в самые удаленные уголки планеты. Так, сводка от 29 марта утверждает, что СССР нацелился на Микронезийские острова в Океании.

Основанием опять-таки служит лишь публикация в прессе — статья в «Советском журнале мировой экономики и мировой политики».

«В статье подчеркиваются (а) стратегическое значение Микронезии в поддержании стабильного мира и (б) опасность, которую эти острова представили в руках агрессивных держав, таких как Германия и Япония. Морской атташе отмечает, что… это указывает на план пропаганды против США как агрессивной империалистической державы», — сказано в донесении.

«Русские шпионы повсюду»

Развивается шпиономания. Командующий оккупационными силами США в Австрии генерал Марк Кларк сообщает 14 марта, что «советское командование использует любые поводы для продления срока пребывания своей миссии по репатриации в зоне США». По утверждению генерала, «разведывательная работа в зоне США представляет собой небольшую часть ее деятельности».

Другой генерал — командующий войсками США в Европе и главнокомандующий американскими оккупационными войсками в Германии Джозеф Макнерни — обращает внимание на «серьезную активизацию советского шпионажа в районе Берлина». По его словам, «методы советской разведки включают угрозы и взятки немецким гражданским лицам, нанятым армией США».

В сводке от 27 марта — донесение из Багдада, в котором высказано подозрение, что среди паломников, совершающих хадж, в страну прибыло немало шпионов из СССР с задачей «советской агитации среди шиитов».

«Военный атташе США в Копенгагене был проинформирован обычно надежным источником о том, что советские агенты секретной разведки проникают на Аляску и в Гренландию.

Военный атташе оценивает эту информацию как вероятно истинную», — информирует сводка от 20 июня.

Трудные времена

Самая страшная в истории война закончилась совсем недавно, экономика многих стран разрушена, Европе грозит голод.

В какой-то момент Пентагон предлагает в интересах американского бюджета прекратить поставки зерна в Германию — разведка предупреждает Белый дом, что это может вызвать беспорядки на оккупированных территориях.

«В ответ на предложение военного ведомства о прекращении всех поставок пшеницы в Германию генерал Клей (Люсиус Клей — глава администрации американской зоны оккупации Германии. — Прим. ред.) заявляет, что для поддержания рациона в размере 1380 калорий потребуется до 46 тысяч тонн пшеницы в месяц до сентября, до уборки урожая. Это составит половину рациона — минимум, необходимый для предотвращения голода и беспорядков», — говорится в сводке от 21 марта.

Одновременно разведчики докладывают о том, как СССР оказывает помощь населению стран советской зоны оккупации. И связывают это с намерениями Москвы усилить влияние на политику этих государств.

«Делегация США в Будапеште сообщает, что маршалу Толбухину Москва разрешила предоставить в распоряжение румынского правительства и румынских крестьян механизированное оборудование, лошадей и войска от советских войск в Румынии, чтобы помочь «в сельскохозяйственной кампании». Делегация отмечает, что такой шаг позволит Советам и правительству Грозы (Петро Гроза, премьер-министр коалиционного венгерского правительства. — Прим. ред.) оказать давление на консервативное крестьянство к предстоящим выборам», — сообщает разведка президенту 18 марта.

«Посол США в Праге Штайнхардт узнал из надежного источника, что Советы обещали правительству Чехословакии до 30 тысяч тонн пшеницы к 15 мая. Штайнхардт указывает, что советское обещание явно предназначено для укрепления коммунистической партии на выборах 26 мая и прибытие советской пшеницы будет широко освещаться Министерством чешской информации, контролируемым коммунистами», — отмечается в сводке от 1 мая.

Все это время сам Советский Союз с невероятным трудом преодолевает разруху. Ситуация в СССР также находится в поле зрения разведки.

«Американский военный атташе в Лондоне узнал из надежного источника, что трехмесячная засуха на Украине приведет к потере половины запланированного урожая зерна», — информируют Трумэна 31 мая.

А в одном из донесений даже высказывается предположение о том, что СССР не торопится сокращать свои войска в Европе, потому что «дома их нечем кормить».

Немирный атом

К лету 1946 года США — единственное в мире государство, обладающее ядерным оружием. В августе 1945-го были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. И Вашингтон всячески старается поддерживать статус ядерной державы.

Слухи, сплетни, "замочная скважина"

"Возможно, слухи о том, что маршал Жуков недавно был освобожден от должности главнокомандующего сухопутными войсками СССР и назначен командовать Одесским военным округом, подтверждаются. По имеющейся информации, Жуков сказал Сталину, что он не может оставаться на посту главы сухопутных войск, поскольку вождь не согласился с ним в принципиальных вопросах", — говорится в документе со ссылкой на американского военного атташе в Москве.

А иногда — просто на домыслах, вольной интерпретации данных из открытых источников.

"Посол Смит в Москве сообщает, что фотографии в советской прессе, опубликованные в связи со смертью бывшего президента Калинина, еще раз подчеркивают важность в советской иерархии Георгия Маленкова, Лаврентия Берии и небольшой группы в Политбюро (речь идет о Вячеславе Молотове, Андрее Жданове, Анастасе Микояне, Николае Булганине и, разумеется, Иосифе Сталине. — Прим. ред.). Смит полагает, что Сталин считает нынешний период "одним из кризисных для режима", требующим энергичного внутреннего контроля и гарантий защиты от иностранных подрывных влияний", — докладывает сводка от 27 июня.

Американской разведке, не имевшей в тот период надежных информаторов в партийных и государственных органах, приходилось анализировать фотографии в советских газетах. Качество такой "аналитики" оставляло желать лучшего, но все это попадало в руки президенту — Гарри Трумэну. И на этой основе строилась американская политика в отношении СССР.

"Советы стремятся к мировому господству"

"По данным посольства (США. — Прим. ред.) в Лондоне, британское Министерство иностранных дел больше не считает, что Советы заинтересованы прежде всего в обеспечении собственной безопасности, чтобы затем сосредоточить внимание на внутреннем развитии. Британские дипломаты полагают, что Советы "мотивированы на идею мирового господства, которое должно быть достигнуто косвенно путем пропаганды коммунистической доктрины и непосредственно — посредством оказания давления на другие страны", — отмечает документ.

В том же духе выдержаны сообщения из самых разных стран. К примеру, в сводке от 8 мая утверждается, что французские коммунисты при поддержке СССР готовят переворот в стране, и даже названа конкретная дата: 12 мая. Из Турции 23 апреля: "Советский Союз намерен взять под контроль средиземноморские проливы". Из Венгрии 10 мая: "Советы собираются захватить весь Дунай". В тот же день из Сирии и Ливана: "Советское влияние с каждым днем набирает силу".

Пять дней спустя президенту докладывают: Советы устанавливают полный контроль над румынской экономикой. А из далекой Аргентины предупреждают, что "будущий конфликт между западными державами и Советским Союзом почти неизбежен". На резкую активизацию "коммунистической агитации" президенту жалуются из Бразилии.

"Красная зараза" расползается даже в самые удаленные уголки планеты. Так, сводка от 29 марта утверждает, что СССР нацелился на Микронезийские острова в Океании.

Основанием опять-таки служит лишь публикация в прессе — статья в "Советском журнале мировой экономики и мировой политики".

"В статье подчеркиваются (а) стратегическое значение Микронезии в поддержании стабильного мира и (б) опасность, которую эти острова представили в руках агрессивных держав, таких как Германия и Япония. Морской атташе отмечает, что… это указывает на план пропаганды против США как агрессивной империалистической державы", — сказано в донесении.

"Русские шпионы повсюду"

Развивается шпиономания. Командующий оккупационными силами США в Австрии генерал Марк Кларк сообщает 14 марта, что "советское командование использует любые поводы для продления срока пребывания своей миссии по репатриации в зоне США". По утверждению генерала, "разведывательная работа в зоне США представляет собой небольшую часть ее деятельности".

Другой генерал — командующий войсками США в Европе и главнокомандующий американскими оккупационными войсками в Германии Джозеф Макнерни — обращает внимание на "серьезную активизацию советского шпионажа в районе Берлина". По его словам, "методы советской разведки включают угрозы и взятки немецким гражданским лицам, нанятым армией США".

В сводке от 27 марта — донесение из Багдада, в котором высказано подозрение, что среди паломников, совершающих хадж, в страну прибыло немало шпионов из СССР с задачей "советской агитации среди шиитов".

"Военный атташе США в Копенгагене был проинформирован обычно надежным источником о том, что советские агенты секретной разведки проникают на Аляску и в Гренландию.

Военный атташе оценивает эту информацию как вероятно истинную", — информирует сводка от 20 июня.

Трудные времена

"В ответ на предложение военного ведомства о прекращении всех поставок пшеницы в Германию генерал Клей (Люсиус Клей — глава администрации американской зоны оккупации Германии. — Прим. ред.) заявляет, что для поддержания рациона в размере 1380 калорий потребуется до 46 тысяч тонн пшеницы в месяц до сентября, до уборки урожая. Это составит половину рациона — минимум, необходимый для предотвращения голода и беспорядков", — говорится в сводке от 21 марта

"Делегация США в Будапеште сообщает, что маршалу Толбухину Москва разрешила предоставить в распоряжение румынского правительства и румынских крестьян механизированное оборудование, лошадей и войска от советских войск в Румынии, чтобы помочь "в сельскохозяйственной кампании". Делегация отмечает, что такой шаг позволит Советам и правительству Грозы (Петро Гроза, премьер-министр коалиционного венгерского правительства. — Прим. ред.) оказать давление на консервативное крестьянство к предстоящим выборам", — сообщает разведка президенту 18 марта.

"Посол США в Праге Штайнхардт узнал из надежного источника, что Советы обещали правительству Чехословакии до 30 тысяч тонн пшеницы к 15 мая. Штайнхардт указывает, что советское обещание явно предназначено для укрепления коммунистической партии на выборах 26 мая и прибытие советской пшеницы будет широко освещаться Министерством чешской информации, контролируемым коммунистами", — отмечается в сводке от 1 мая.

"Американский военный атташе в Лондоне узнал из надежного источника, что трехмесячная засуха на Украине приведет к потере половины запланированного урожая зерна", — информируют Трумэна 31 мая.

А в одном из донесений даже высказывается предположение о том, что СССР не торопится сокращать свои войска в Европе, потому что "дома их нечем кормить".

Немирный атом