Травма рождения. Психоаналитик Отто Ранк. «Травма рождения» и другие книги. Условия успешного проведения повторного рождения

Обретение жизни или “травма рождения”? Взгляд Ранка Не умершего следует оплакивать, а рождающегося для тяжкой борьбы с невзгодами жизни. Еврипид В возрастной психологии издавна бытует понятие “кризис новорожденности”. В связи с этим возникает вопрос: неужели

Понятие впервые введено З.Фрейдом в 1900 г.

Психоаналитическое понятие, объясняющее невротическое поведение.

Сначала это понятие использовалось для обозначения той роли, которую, по мнению Фрейда, играет разрыв с матерью во время рождения для всей последующей жизни индивида, выступая ядром всего негативного жизненного опыта. В теории О.Ранка сделана попытка поставить это понятие в центр внимания: здесь поведение взрослого человека трактуется как неосознаваемое стремление избавиться от травмы рождения через ту или иную форму отреагирования и снять невротический страх, который феноменологически презентирует индивиду травму рождения. В качестве психотерапевтического средства пациент должен был вспомнить - со всеми эмоциональными нюансами - акт своего рождения, и тем самым сделать его достоянием своего сознания. С момента возникновения эти представления о роли акта рождения в дальнейшей психологической жизни индивида подвергались решительной критике. В частности, за то, что не было предпринято никаких попыток проверить статистически выдвигаемую гипотезу. Так как шок при рождении Ранком связывался с резким изменением ощущений (от ощущения тепла, мягкости, насыщения - к ощущениям холода, жесткости, асфиксии и голода), то нет серьезных препятствий выявить влияние, оказываемое на психическую жизнь, родов той или иной степени сложности. Позднее Ранк несколько отошел от этих представлений.

Kubie L.S. Psychoanalyse ohne Geheimnis. Reinbek, 1956;

Rank O. Das Trauma der Geburt. Wien, 1924

Психологический словарь . И.М. Кондаков . 2000 .

Травма рождения

   ТРАВМА РОЖДЕНИЯ (с. 597)

В возрастной психологии издавна бытует понятие «кризис новорожденности». В связи с этим возникает вопрос: неужели человеческая жизнь начинается с кризиса? Само слово «кризис» в переводе с греческого означает переломный этап в развитии. Но в данном случае возникает новый вопрос: о каком переломном этапе может идти речь? Ведь жизнь начинается с рождения, до этого момента человека просто не существует!

А вот с этим утверждением едва ли можно согласиться. До рождения человеческий организм проходит этап внутриутробного созревания. Существуют разные мнения о том, является ли еще не родившийся ребенок человеком. Точка зрения христианских богословов на сей счет однозначно положительная. Вследствие этого аборт расценивается как тяжкий грех - разновидность убийства. И такая позиция характерна не олько для христианского мира. Например, в Монголии срок жизни человека исчисляется с момента зачатия.

Медики, говоря о внутриутробном развитии, избегают слова «ребенок», а тем более «человек», отдавая предпочтение понятию «плод», ем не менее объективные медицинские наблюдения позволяют заключить, что существо, находящееся в утробе матери, не есть неодушевленный кусочек материи. Оно живет, развивается, чувствует и с каждым днем все более активно реагирует на воздействия окружающей среды. И в этом смысле правы те, кто говорит о жизни до рождения.

Мать, вынашивая ребенка, с трепетным вниманием прислушивается ко всякому проявлению его жизнедеятельности. Она не может не заметить, что комочек плоти у нее под сердцем отзывается на многие события, происходящие во внешнем мире. Например, замечено, что громкая ритмичная музыка приводит его в возбуждение и заставляет беспокоиться, а мягкая мелодичная - кажется, наоборот, приносит умиротворение. Настроение матери тоже сказывается на его состоянии. Если мать встревожена, огорчена, раздражена - ребенку, похоже, это не по вкусу.

Из подобных наблюдений родилась целая научно-практическая концепция - пренатальная (дородовая) педагогика. Суть ее вытекает из очевидных фактов. Если ребенок, пускай еще и не родившийся, способен реагировать на определенные стимулы, то необходимо обеспечить ему такие стимулы, которые благоприятно сказывались бы на его состоянии и развитии. Тем более что уже в утробе матери он обретает определенный опыт, который впоследствии скажется на всей его жизни. Значит, надо позаботиться, чтобы это был положительный опыт.

Соответственно разработан целый набор рекомендаций, как беременной женщине следует себя вести, какие книги читать, какую музыку слушать и т.п.

Как и большинство оригинальных теорий, пренатальная педагогика содержит рациональное зерно, однако, будучи доведена до крайности, кажется подходом спорным. Ее приверженцы склонны переоценивать способности плода к восприятию и усвоению внешних стимулов. Действительно, уже новорожденный ребенок демонстрирует поразительную способность узнавать голоса близких, в первую очередь - матери. Это свидетельствует о том, что, воспринимая их на всем этапе дородового развития, он успел с ними свыкнуться и освоиться. Но из этого, наверное, не следует, что всякая информация, дошедшая до него на этом этапе, играет важную роль в становлении его психики. Реакции плода еще очень обобщенные и примитивные.

Сама по себе идея создания плоду наилучших условий развития, безусловно, верна. Не следует только заострять ее до абсурда.

Будущая мама, которая вслух читает Гомера в надежде, что ее отпрыск вырастет ценителем классической литературы, заслуживает лишь добродушной иронии. Конечно, подобная забота о культурном развитии ребенка, если она будет иметь место и далее - после его рождения, непременно скажется впоследствии. Но тут решающую роль сыграет все-таки не дородовое стимулирование, а создание благоприятной воспитательной атмосферы.

Можно восторгаться практикой дородового «воспитания» или с негодованием отвергать ее, однако очевидно: родители, заботящиеся о развитии ребенка еще до его рождения, скорее всего окажутся хорошими воспитателями и много дадут ребенку, когда он появится на свет. А позитивные результаты можно будет объяснить и предварительной «подготовкой». Впрочем, позитивный результат ценен сам по себе и не требует объяснений...

А если женщина в пору беременности не может отказаться от сигареты, позволяет себе выпить рюмку спиртного, а ее общение с близкими протекает в основном на повышенных тонах, - понятно, что и ныне, и в будущем забота о ребенке не является для нее первостепенной. Нетрудно представить, в какую воспитательную атмосферу попадет новорожденный. И где тогда искать объяснения отклонений в его развитии и поведении?

Рекомендации о том, какой образ жизни следует вести во время беременности, в основном разработаны медиками. И женщине, заботящейся о полноценном развитии своего ребенка, надо этих рекомендаций придерживаться. Особую роль играет психологический настрой будущей матери. И об этом должен позаботиться отец ребенка, все близкие. Ну и, конечно, тяжелый рок в эту пору лучше не слушать. Стоит ли слушать Чайковского? Безусловно, если он вам нравится. Это, может быть, и не приведет к тому, что ваш наследник станет музыкантом-виртуозом, однако его развитию точно не повредит.

А каковы же те объективные условия, в которых пребывает человеческий организм до рождения? Сама природа мудро позаботилась о том, чтобы эти условия были максимально благоприятными. Жизнеобеспечение плода не является предметом его заботы, все необходимое он получает из организма матери. Именно поэтому медицинские рекомендации о рациональном питании беременной женщине надо соблюдать неукоснительно, ибо ее неполноценное питание чревато искажениями в развитии плода (не говоря уже об опасностях алкогольной или никотиновой интоксикации).

Можно сказать, что до определенного момента плод пребывает в условиях полной безмятежности . Температурный режим его существования стабильный и удобный: окружающая его среда той же температуры, что и его тело. Плавая в околоплодной жидкости, он обеспечивается кислородом за счет единой с матерью системы кровообращения. Правда, поначалу ничем не стесненный, он со временем начинает испытывать стеснение: организм растет, а окружающая среда - нет. Наступает момент, когда приходится покинуть удобное лоно. Это и есть критический этап развития, чреватый необходимостью перехода к новому состоянию.

Что же происходит в момент появления ребенка на свет? Отрываясь от организма матери, он теряет с ним природную связь и попадает в условия, резко отличающиеся от тех, в которых он существовал прежде. В известном смысле, эти условия - менее благоприятные, и погружение в них болезненно. Не привыкший к ощущению своего веса, ребенок из жидкой среды попадает в воздушное пространство. И сила тяготения наваливается на него громоздким грузом. На органы чувств ранее получавшие лишь приглушенные стимулы, обрушиваются потоки звуков, света, прикосновений. Температура окружающей среды вдруг-мгновенно снижается. А кислород вместе с кровью матери больше не поступает, приходится самому делать первые обжигающие вдохи.

Вот как образно живописует эту перемену психолог Е.В. Субботский: «Вы говорите, ада не существует? Но он есть, и не там, не за порогом жизни, а в ее начале. Что, если нас нагими поместить в холодильник вниз головой, заполнить пространство едким дымом, а затем ослепить прожекторами под громовые раскаты взрывов?»

А ведь именно нечто подобное испытывает новорожденный. Так происходит его первое столкновение с действительностью. И это болезненное столкновение. Согласно трактовке Зигмунда Фрейда, все становление человека - это череда болезненных столкновений с враждебными условиями. Верный ученик и последователь Фрейда Отто Ранк развил эту идею. Ему принадлежит концепция так называемой травмы рождения. Ранк полагал, что отрыв от организма матери и погружение в неблагоприятную внешнюю среду - самое сильное травмирующее переживание в веренице жизненных испытаний. И именно травма рождения определяет последующие негативные стороны нашей психической жизни. Человек вечно бессознательно стремится туда, откуда был вытолкнут, в благодатное материнское лоно. Но возврата нет, и это порождает всевозможные невротические расстройства. Правда, сам Ранк, посвятивший разработке этой темы многие годы, впоследствии признал, что довел фрейдистскую идею до абсурда. Да и сам Фрейд о теории Ранка отзывался скептически.

Тем не менее эта теория по сей день имеет явных и неявных сторонников. Так, Фредерик Лабуайе посвятил целую книгу описанию процедуры родов, которая минимально травмирует входящего в мир ребенка. Лабуайе рекомендует отсекать пуповину не сразу, а по прошествии 4-5 минут, чтобы дыхание нормализовалось постепенно. Он советует принимать роды в полумраке, соблюдая при этом тишину и еще целый ряд условий, снижающих уже описанный шок. Надо, правда, признать, что рекомендации Лабуайе для подавляющего большинства родителей носят отвлеченный характер. Ибо современная техника приема родов даже в самых обеспеченных медицинских учреждениях основывается совсем на иных правилах. Так что дети, которым еще предстоит родиться, появятся на свет так же, как и многие поколения их предков. Что, впрочем, едва ли очень плохо. Все мы родились «по старинке», но немало среди нас людей уравновешенных, благополучных, счастливых, несмотря на пресловутую травму рождения. Поэтому, наверное, не надо преувеличивать негативное влияние первичного шока и сваливать на него всю вину за последующие недостатки воспитания.

Таким образом, кризис новорожденности - явление закономерное, естественное и неизбежное. Мы можем пытаться его смягчить, но это едва ли решит главную проблему нового человека, пришедшего в мир, - проблему обустройства в этом мире. Ведь в материнское лоно действительно нет возврата. И иллюзии здесь не помогут. Есть мир, в котором предстоит жить. И задача родителей - помочь ребенку обрести свое место в этом мире.

Популярная психологическая энциклопедия. - М.: Эксмо . С.С. Степанов . 2005 .

Смотреть что такое "травма рождения" в других словарях:

ТРАВМА РОЖДЕНИЯ - фундаментальное понятие психоанализа и транеперсональной психологии, разработанное Отто Ранком в 1920 е гг. Ранк считал, что именно с Т. р. надо связывать главные трудности в развитии характера, а не с детской сексуальностью, как считал Фрейд (за … Энциклопедия культурологии

Травма Рождения - психоаналитическое понятие, объясняющее невротическое поведение, впервые введеное З. Фрейдом в 1900 г. Сначала это понятие использовалось для обозначения той роли, которую, по мнению Фрейда, играет … Психологический словарь

ТРАВМА РОЖДЕНИЯ - (греч. trauma повреждение организма) понятие и психоаналитическая концепция Ранка, обозначающие процесс и результат патогенного эмоционального воздействия на психику человека процедуры его появления на свет, выступающей в качестве всеобщего… … Новейший философский словарь

ТРАВМА РОЖДЕНИЯ - – бессознательные переживания человека, связанные с его появлением на свет. Впервые представления о травме рождения были выражены австро американским психоаналитиком О. Ран ком (1884–1939) в работе «Травма рождения» (1924). О. Ранк считал, что …

Травма рождения (birth trauma) - Т. р. представление о том, что роды представляют собой физически трудный и психологически устрашающий опыт для новорожденного, память о к ром сохраняется в бессознательном. Эта идея по меньшей мере столь же стара, как Будда, к рый считал роды… … Психологическая энциклопедия

Родовая травма (травма рождения) - (англ. birth trauma) – по психоанализу, один из подсознательных психических комплексов человека, суть которого в том, что в течение всей своей жизни он подсознательно переживает резкое изменение своего благополучного состояния в утробе матери на… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

ТРАВМА - ТРАВМА (психическая) понятие психоанализа, которое переносит на психологический уровень медицинское (хирургическое) понятие травмы (греч. trauma: повреждение с нарушением кожного покрова, возникшее в результате внешнего насилия). В результате … Философская энциклопедия

Австрийский психоаналитик Отто Ранк (нем. Otto Rank; наст. фамилия Розенфе́льд) родился ровно 130 лет назад — 22 апреля 1884 года в Вене. Он был одним из ближайших учеников и последователей Фрейда, работал над теорией сновидений.

Материал сновидений Отто соотносил с художественным творчеством и мифологией. Одна из самых известных его монографий, которую написал Отто Ранк — «Травма рождения и её значение для психоанализа». В этом труде автор указывает, что изгнание плода из материнского лона представляет «главную травму», которая определяет развитие неврозов. Также Ранк пишет, что у каждого человека подсознательно присутствует желание возвратиться в материнское чрево, но Фрейд не разделял этого взгляда.

Отто Ранк родился в бедной еврейской семье. Он был младшим из двух сыновей. В его семье не было особых духовных предпочтений. Отец считал, что младший сын должен выучиться на инженера-машиностроителя, и авторитарно направлял обучение юного Отто. Ранк окончил ремесленное училище, получил аттестат зрелости и пошел работать в мастерскую. В это же время он стал самостоятельно изучать психологию. Затем он окончил Венскую школу искусств. Особый интерес Отто проявлял к литературе и мифологии. Он взял себе фамилию Ранк, так звали доктора из пьесы «Кукольный дом» Г. Ибсена.

С Зигмундом Фрейдом он познакомился в 1906 году, и представил ему рекомендательные письма от Альфреда Адлера, это семейный врач Розенфельдов. Так же он представил три свои рукописные работы. В 1907 году по материалам одной из них была выпущена популярная книга Отто Ранка «Художник». Эти рукописи получили довольно высокую оценку от Фрейда. Он рассмотрел в молодом авторе способности к обучению психоанализу. Позже Фрейд писал: «рукопись, представленная нам выпускником ремесленного училища показывает исключительное понимание им данного предмета. Поэтому мы убедили его продолжить гимназическое обучение, и посещать университет. Мы уговорили его, чтобы он посвятил себя вневрачебному приложению психоанализа». В 1912 году Отто Ранк, книги которого спустя несколько лет изменят развитие психоанализа, окончил Венский университет и получил степень доктора философии.

Со временем между Ранком и Фрейдом возникла глубокая личная дружба. Фрейд видел в Отто своего сына и общался с ним соответственно. Ранк в 1912 году стал секретарем Венского психоаналитического общества. В 1913 году он становится членом тайного комитета. Возглавлял издательство он с 1919 года по 1924 год. В этом издательстве публиковались психоаналитические работы.

Отто Ранк стал первым психоаналитиком, который не имел медицинского образования, но вел прием пациентов. В доме, где жил он оборудовал свой приемный кабинет. Определенный промежуток времени он занимался исследовательской работой (из которой позже и родилась книга Отто Ранка «Травма Рождения»), а так же вел финансовые и управленческие дела психоаналитического общества. К тому же он помогал Фрейду в организационных вопросах, и был вице-президентом Венского психоаналитического сообщества.

Ранк в начале 20-х годов высказал ряд идей, из-за которых его исключили из числа членов тайного комитета и привели к разрыву с Фрейдом. Из Соединенных Штатов Америки в 1924 году, от президента Нью-Йоркского психоаналитического общества ему пришло приглашение. И Отто ездил в США, здесь на протяжении нескольких месяцев перед американскими психоаналитиками он рассказывал о новых идеях. Некоторые слушатели стали проходить у Ранка краткосрочный анализ. После возвращения в Вену он оставил пост главного редактора психоаналитического журнала. Ранк подал в отставку в 1929 году, и это можно сказать предопределило окончательный разрыв с Фрейдом. Отто Ранк в начале 30-х годов стал работать в Париже психоаналитиком.

В Соединенные Штаты Америки Отто Ранк переехал в 1935 году. Здесь он занимался терапевтической и преподавательской работой. Так же он выдвигал новые психоаналитические идеи.

Умер Отто Ранк 31 октября 1939 года в Нью-Йорке от аллергической реакции на лекарство содержащее серу. Он применял его для лечения инфекции горла.

Отто Ранк был одним из первых психоаналитиков уделивших особое внимание применению психоаналитического способа исследования при изучении литературы, поэзии, религии. Ещё задолго до книги Отто Ранка «Травма рождения» он в своей работе «Миф о рождении героя» высказал положение, согласно которого только на основе психологического анализа возможно открытие ключа содержательной тождественности мифов всех времен и народов.

Отто Ранк анализировал способность к воображению как универсальное явление характерное как для каждого отдельного человека, так и для всего человечества в целом. Рассматривая легенды и мифы, а именно мифы о рождении Саргона, Моисея, Эдипа, Париса, Телефа, Персея, Гильгамеша, Кира, Тристана, Ромула, Геркулеса, Иисуса, Зигфрида и Лоэнгрина, он обнаружил несколько моментов, которые служат основой для построения стандартного сказания. Ранк заметил, что во всех сказаниях герой относится к своим родителям с каким-то нездоровым характером. Автор отметил, что такое отношение определено чем-то, что отражено в характере каждого героя.

В «Семейном романе невротиков», одной из самых известных книг Отто Ранка, тот высказывал идеи Фрейда, и в дальнейшем они получили развитие. Он отметил, что тема брошенных, а затем воспитанных другими родителями детей содержится в очень многих сказаниях и мифах. Автор открыл связь между семейными романами и мифами о героях. Все они включают в себя желание героя избавится от родителей.

Объясняя психологический смысл мифа, Отто Ранк попытался обнаружить связь мифа с отдельными психологическими заболеваниями. Так он считал, что основные черты данных мифов во многом отвечают маниакальным представлениям психотиков, которые страдают манией то ли величия, то ли преследования. Принимая все это во внимание, Ранк выявил тесную связь между структурной манией у параноиков и мифами о героях, еще он дал характеристику мифов как параноидальной структуры.

По предположению Отто Ранка травма рождения является главным фактором возникновения тревоги и страха. Автор считал, что момент рождение ребенка и отделение его от матери для человека является травмирующим событием. И на подсознании у человека присутствует стремление вернуться в лоно матери и восстановить предшествующее положение, которое непосредственно связано с травмой рождения.

По теории, которую составил Отто Ранк «Травма рождения» — нервоз возникающий на почве внутреннего конфликта человека. С одной стороны это ужасы рождения, а с другой стороны желание вернуться в изначальное состояние дородовой гармонии. В результате этого Отто Ранк переосмыслил ключевые тезы классического психоанализа:

— боязнь кастрации, таким образом, стал рассматриваться как символическое выражение первичной травмы (рождение человека) и вторичной травмы (отлучение малыша от груди матери);

— комплекс Эдипа – с точки зрения воплощаемых человеком попыток возвращения в материнскую утробу (перенос внутриутробного блаженства на заряженные беспокойностью гениталии);

О. Ранк. Травма рождения
В 1924г. О. Ранк опубликовал книгу «Травма рождения и ее значение для психоанализа», которая вызвала критическую реакцию со стороны членов тайного комитета и фактически предопределила его выход из него. В этой публикации он высказал новые идеи, давно интересовавшие его, но долгое время остававшиеся собственными раздумьями, не предназначенными для широкой огласки. Эти идеи касались факта рождения ребенка, привносящего в жизнь человека трудности и проблемы, связанные с появлением различного рода признаков беспокойства, страха, тревоги.
Стоит отметить, что в несистематизированном виде проблематика травмы рождения затрагивалась О. Ранком в его ранних работах, в частности, в книге «Миф о рождении героя». Именно тогда он высказал положение о том, что «роковая опасность», скрытая в представлении о рождении через изгнание, «в действительности присутствует в самом процессе рождения» . Однако только несколько лет спустя ему удалось оформить свои первоначальные догадки в концептуальные построения, привнесшие новое видение в понимание природы неврозов.
О. Ранк исходил из того, что момент появления на свет ребенка и отделения его от матери является травмирующим событием в жизни человека. Травма рождения становится первым источником возникновения страха и тревоги. Она служит питательной почвой для образования невротических симптомов. На основе этой травмы у человека возникают различного рода фантазии, важное место среди которых занимает фантазия о возвращении в материнское лоно. Стремление к возвращению в чрево матери, к восстановлению предшествующего положения непосредственно связано с травмой рождения. Здоровые люди изменяют внешний мир в силу присущего им подобного стремления. Невротики сталкиваются с различными затруднениями, поскольку их соприкосновение с внешним миром оказывается проблематичным из-за ограниченности фантазий возвращения в лоно матери.
Во внутриутробном состоянии будущий ребенок органически соединен с матерью. Последующее нарушение этой гармонии между матерью и ребенком при рождении вызывает в нем тревогу. Незащищенность ребенка перед внешним миром может стать причиной того, что у него возникает стремление вернуться в первоначальное состояние, а невозможность осуществления этого ведет к появлению невроза.
Взрослый человек на бессознательном уровне в той или иной форме и степени тоже испытывает тоску по утраченной некогда гармонии. В состоянии коитуса у мужчины происходит как бы символическое приобщение к материнскому лону, а у женщины возникает желание вобрать в себя мужчину, чтобы таким образом слиться с ним в единое целое.
По мнению О. Ранка, невроз возникает на почве внутрипсихического конфликта между стремлением человека вернуться в первоначальное состояние дородовой гармонии и воспоминанием об ужасе рождения. Если травма рождения принимается в качестве главного фактора, предопределяющего дальнейшую судьбу человека и его невротизацию, то психоанализ должен быть нацелен на преодоление данной травмы. Одна из основных задач психоанализа как раз и состоит в устранении воспоминаний о травме рождения путем перевода бессознательных страхов пациента в его сознание и понимание того, что отделение ребенка от матери - неизбежный процесс психического развития.
О. Ранк исходил из того, что в своей книге «Травма рождения» попытался осуществить дальнейшее развитие психоанализа, вытекающее «из последовательного применения созданного Фрейдом метода и основанной на нем доктрины» . Тем не менее, из его понимания травмы рождения и ее последствий для жизнедеятельности человека вытекали важные следствия концептуального и терапевтического характера.
В концептуальном отношении речь шла о пересмотре основополагающих положений классического психоанализа:
- страх кастрации стал рассматриваться в плане символического выражения первичной травмы (рождение ребенка) и вторичной травмы (отлучение ребенка от материнской груди);
- комплекс Эдипа - с точки зрения осуществляемых человеком попыток возвращения в утробу матери (перенос внутриутробного удовольствия на заряженные тревожностью гениталии);
- страх инцеста и соответствующие запреты - как то, что противостоит фантазиям о возвращении в матку.
Если запреты против инцеста выводились 3. Фрейдом из истории первобытной человеческой орды и соотносились с фигурой отца, то О. Ранк обращался не столько к филогенезу, преломленному через призму психоаналитически понятого отцеубийства, сколько к онтогенезу, связанному с рождением ребенка. Страх инцеста стал восприниматься им как повторение страха рождения, основной фигурой оказывался не отец, а мать. Для О. Ранка отец является только предлогом для соответствующего перенесения страха, в то время как главным страхоубежищем становится именно мать.
В терапевтическом плане концепция травмы рождения вела к возможности сокращения сроков анализа.
Коль скоро в основе неврозов лежит травма рождения, то нет необходимости столь долго заниматься поиском причин и травмирующих ситуаций, как это имело место в классическом психоанализе, когда аналитику приходилось уделять значительное время на восстановление в памяти пациента истории его инфантильного развития. Все невротические расстройства можно свести к одной главной причине (травма рождения), рассматривать внутренние конфликты как результат блокировки воспоминаний об ужасе рождения. Тем самым отпадает надобность в утомительной процедуре погружения аналитика в разнообразные воспоминания пациента о своем прошлом и, следовательно, можно значительно сократить длительность анализа. В техническом отношении можно начать с раскрытия первичной травмы вместо того, чтобы давать пациенту неопределенное время для автоматического повторения этой травмы в конце анализа.
Иными словами, следует, как полагал О. Ранк, позволить пациенту, с помощью невроза убежавшего от фиксации на матери, повторить и понять травму рождения с последующим ее разрешением в процессе анализа переноса, в результате чего сексуальные конфликты и испытываемое пациентом чувство вины могут быть разрешены без вмешательства механизма регрессии.
Исходя из этих представлений, О. Ранк выдвинул идею ограниченной во времени терапии («лимитированной терапии»), связанной не только с сокращением длительности анализа, но и с определением аналитиком конкретного срока завершения терапии, а также сообщения об этом пациенту. С его точки зрения, после того как аналитик успешно преодолеет первичное сопротивление пациента, можно устанавливать определенный срок окончания анализа, когда в оставшееся время пациент автоматически повторит новый отрыв от материнской фигуры и воспроизведет свое рождение. Предполагалось, что знание пациента о точном сроке окончания лечения должно способствовать установлению терапевтического альянса между ним и аналитиком, послужит стимулом для его интенсивной работы в процессе терапии, вызовет повышенное чувство ответственности за все происходящее с ним.
Надо полагать, что последнее положение о необходимости установления конкретного срока анализа было почерпнуто О. Ранком от З. Фрейда. Подобный способ ускорения процесса аналитического лечения был использован основателем психоанализа задолго до появления работы О. Ранка о травме рождения.
Это имело место в 1914г., когда после трехлетней работы с русским пациентом С. Панкеевым 3. Фрейд столкнулся со случаем самозатормаживания лечения. В этих условиях ему пришлось принять решение, к которому он ранее не прибегал. 3. Фрейд заявил пациенту, что наступивший рабочий сезон будет последним для него, независимо от окончательных результатов лечения. Установление сроков лечения привело к тому, что сопротивления пациента ослабли и за несколько оставшихся месяцев ему удалось воспроизвести в своих воспоминаниях многое из того, что оказалось важным для понимания невроза.
Об этом техническом приеме 3. Фрейд упомянул в своей работе «Из истории одного детского невроза» , которая была опубликована в 1918 г. и которая, несомненно, привлекла внимание О. Ранка. Не исключено, что в своих размышлениях о важности установления сроков анализа О. Ранк опирался на соответствующий технический прием основателя психоанализа.
Говоря о психоаналитической терапии, О. Ранк считал, что в своей завершающей фазе процесс исцеления является для пациента своего рода новым рождением. В бессознательном процесс исцеления соотносится с символикой рождения, и пациент может воспринимать себя в качестве новорожденного, т.е. духовного ребенка аналитика. Фантазия пациента о перерождении оказывается повторением в анализе его собственного рождения. Как замечал О. Ранк, «самая существенная часть аналитической работы, разрешение и освобождение либидо от "невротической" фиксации на аналитике, является не чем иным, как предоставлением пациенту возможности более успешно повторить в анализе сепарацию от матери» .
Таким образом, анализ можно рассматривать в качестве успешного завершения ранее неудачной для пациента попытки преодолеть травму рождения. Именно к этому выводу и пришел О. Ранк, исходивший из того, что бессознательное пациента использует аналитический процесс для повторения травмы рождения с целью частичной разрядки ее, а отделение от аналитика достигается путем воспроизведения данной травмы, в результате чего пациент теряет одновременно и врача, и свои страдания.
3. Фрейд признавал заслугу О. Ранка в том, что он подчеркнул значение акта рождения и отделение ребенка от матери. Но основатель психоанализа не принял крайние выводы, сделанные О. Ранком из представлений о травме рождения и распространенные им на теорию неврозов и психоаналитическую терапию.
В частности, он считал, что страх - это свойственная всем высшим животным организмам реакция на опасность, между тем как рождение переживается только млекопитающими и подлежит сомнению вопрос о том, имеет ли оно у них всех значение травмы. Стало быть, страх встречается и без прообраза рождения, но обсуждение этого вопроса выходит за границу, отделяющую психологию от биологии. Психоанализ же является, по словам 3. Фрейда, частью психологии как науки. Кроме того, если страх - реакция организма на опасность, то опасность при рождении не имеет психического содержания. Психический материнский объект заменяет ребенку биологическую внутриутробную ситуацию, однако следует иметь в виду, что во время внутриутробной жизни мать не была объектом по той простой причине, что объектов как таковых вообще не было.
О. Ранк пытался доказать, что ранние фобии ребенка непосредственно связаны с актом рождения, с воспоминаниями о травматическом нарушении счастливого внутриутробного существования. 3. Фрейд не считал эту попытку удачной. По его мнению, отдельные случаи детских страхов противоречат тому, на чем настаивал О. Ранк. Самые ранние детские страхи не могут быть непосредственно объяснены впечатлениями ребенка при акте рождения. Как полагал 3. Фрейд, готовность ребенка испытывать страх не проявляется с наибольшей силой непосредственно после его рождения, а возникает по мере его психического развития и сохраняется в течение определенного периода детства. Если такие ранние страхи длятся дольше обычного, то возникает подозрение в существовании невротического нарушения.
В конечном счете, З. Фрейд не считал, что представления О. Ранка о травме рождения могут дать исчерпывающий ответ на вопрос о причинах возникновения невроза. «Если исследование вопроса о влиянии тяжелых родов на предрасположения к неврозам даст отрицательные результаты, то значение попытки Ранка окажется ничтожным» . При этом основатель психоанализа считал, что потребность найти несомненную и единственную причину нервности всегда оказывается неудовлетворительной. Вместе с тем он подчеркивал, что, несмотря на ошибочные, с его точки зрения, заключения, вытекающие из теории травмы рождения, О. Ранк остается на почве психоанализа, идеи которого он развивает дальше, и его труд необходимо признать, как «законное старание разрешить аналитические проблемы» .
Как отмечалось ранее, О. Ранк и Ш. Ференци придерживались идеи «активной терапии», вместе опубликовали работу о новом направлении в теории и технике психоанализа. Возможно, что именно размышления первого о травме рождения и фантазиях о возвращении в материнское лоно способствовали становлению «изнеживающего анализа» второго, акцентирующего внимание на фигуре аналитика как нежной, заботливой матери. Известно также, что Ш. Ференци использовал представления О. Ранка о травме рождения при работе с пациентами, и этот опыт оказался полезным в плане ознакомления с некоторыми слоями структуры неврозов.
В отличие от 3. Фрейда, не встретившего отклика у пациентов по поводу интерпретаций, ориентированных на травму рождения, Ш. Ференци обнаружил у своих пациентов некоторую склонность соглашаться с подобными интерпретациями, которые не вызывали у них сопротивления. Однако вскоре у него возникло подозрение, что объяснение причин возникновения страхов у пациентов посредством травмы рождения охотно воспринимается ими именно из-за отсутствия у них актуальной значимости и само восприятие оказывается не чем иным, как защитной мерой против вскрытия реальных источников соответствующих страхов. Это заставило его пересмотреть свое отношение к теории травмы рождения и критически отнестись к новациям О. Ранка.
В статье «К критике "Техники психоанализа" Ранка» (1927) он подверг осуждению многие положения, высказанные его коллегой в работе «Техника психоанализа. Аналитическая ситуация» (1926). В частности, он не согласился с утверждением О. Ранка, что биографический материал, относящийся к истории жизни пациента, имеет скорее познавательную, чем терапевтическую ценность. О. Ранк высказал соображение о том, что пациенту не принесет никакой пользы, если он узнает, почему и каким образом что-то произошло («не очень-то вылечится мой насморк, если я узнаю, где подхватил инфекцию»). По мнению же Ш. Ференци, место, где был подхвачен насморк, может иметь аналитическое значение, а отказ от подобной постановки вопроса лишает аналитика возможности проникнуть в смысл симптома. «Ранк слишком облегчает себе работу, когда в качестве единственного места, где можно приобрести симптом, допускает материнскую утробу, а в качестве единственного возможного времени приобретения - момент рождения. Если даже теория Ранка правомерна (в какой мере - это нужно еще исследовать), то все же нелогично пренебрегать всем промежутком времени между рождением и актуальной аналитической ситуацией» .
Подобная полемика свидетельствует о том, что выдвинутая О. Ранком теория травмы рождения действительно затронула важные вопросы, касающиеся психоаналитического понимания неврозов и приемлемой техники аналитической терапии. Во всяком случае его идеи заставили задуматься ведущих психоаналитиков того времени о многообразии причин возникновения неврозов, отцовской и материнской роли аналитика в терапевтическом процессе, необходимости разработки такой техники анализа, которая позволила бы глубже понимать доэдипальные ситуации.
О. Ранк стал исходить из того, что в процессе развития индивидуальности происходит активизация травмы рождения, способствующая возникновению чувства одиночества, покинутости, опустошенности. В свою очередь эти чувства оказываются вплетенными в контекст переживания травматического опыта свободы. Таким образом, невроз можно рассматривать в качестве той плати, которую приходится платить человеку за свою свободу. При таком понимании невроза психоанализ становится не чем иным, как средством пробуждения и воспитания воли человека, способного принять на себя ответственность за свободное развитие индивидуальности. Эти идеи нашли свое отражение в книге О. Ранка «Волевая терапия» (1936).
Если классический психоанализ ориентировался на устранение невротических симптомов путем осознания бессознательного, то «волевая терапия» предназначена для трансформации «негативной» воли человека в его «позитивную» волю. С точки зрения О. Ранка, развитие человека осуществляется таким образом, что ему приходится постоянно сталкиваться с различного рода ограничениями, выступающими в форме внешнего и внутреннего принуждения. Это приводит, с одной стороны, к подавлению воли человека и стремлению обрести относительную свободу путем подчинения другим людям (в первую очередь родителям), а с другой - к становлению «негативной» воли, выступающей в качестве силы, сопротивляющейся любым видам принуждения. По мере отхода ребенка от родителей он попадает в новую зависимость, обусловленную жизненной необходимостью быть включенным в группу, сообщество, различные объединения людей, будь то школа, институт, трудовой коллектив. Свобода от родителей оборачивается зависимостью от других людей, а индивидуальная воля человека становится не чем иным, как волей группы, которая для него самого приобретает так же негативную направленность, поскольку доминирующей становится не свободная воля индивида, а своего рода коллективная воля.
Отказ человека от своей собственной воли и подчинение ее воле группы - это тот путь развития, который воспринимается обществом как нормальный, хотя в действительности речь идет лишь о культивировании «негативной» воли как таковой. Невротический путь развития - внутренняя сшибка между неспособностью к развитию собственной свободы воли и невозможностью принять волю других.
Однако, как полагал О. Ранк, может иметь место развитие не только «негативной», но и «позитивной» воли, связанной с высшим уровнем интеграции человеческого духа. Прототипом человека, обладающего собственной волей, является творческая личность (художник), способная выйти за рамки группового мышления и стереотипного поведения. У такой личности развита «позитивная» воля, способствующая созидательной деятельности.
Рассматривая различные соотношения между волей человека, внешними запретами и внутренними идеалами, О. Ранк выделил три стадии или уровня возможного развития индивида, соответствующие типу сознания долга, сознания вины и самосознания личности.
Первый уровень характеризуется ориентацией на внешний мир и соответствует адаптации Я в нем.
Второй уровень связан с восприятием индивидом внешних заповедей и норм в качестве принуждения, которым он пытается противостоять, и ощущением невозможности утверждения идеалов, соответствующих его Самости, что порождает у него чувство вины по отношению к обществу и осознание вины по отношению к самому себе.
Третий уровень характеризуется утверждением индивидом своих собственных внутренних идеалов, созданных Самостью и добровольно воспринимаемых в качестве необходимых заповедей.
Соответственно, первый тип человека (адаптивный) нуждается во внешнем принуждении, второй (невротический) защищается от внешнего или внутреннего принуждения, третий (творческий) благодаря своей свободе преодолевает принуждение. Идеал среднего (адаптивного) человека состоит в том, чтобы быть как другие люди. Идеал невротика - быть самим собой, каким он есть, а не таким, каким его хотят видеть другие люди. Идеал творческого человека - действительный идеал, позволяющий индивиду стать тем, кем он хочет быть.
Из такого понимания адаптивного, невротического и творческого человека вытекали основные задачи и цели «волевой терапии». Во всяком случае, О. Ранк полагал, что терапия должна быть ориентирована прежде всего, и главным образом на восстановление свободной воли пациента, придание ей не негативного, а позитивного характера. Причем «волевая терапия» оказывалась желательной и необходимой не только для невротиков, но и для тех, кто с позиции общества считался здоровым, так как и те, и другие не обладали, в понимании О. Ранка, «позитивной» волей. В конечном счете «волевая терапия» становилась средством пробуждения в человеке его творческих задатков и дарований, способствующих самораскрытию его сущностных сил.
Что касается невротического типа человека, то, согласно О. Ранку, основной терапевтической задачей является не приспособление невротика к реальности, состоящее в научении его выносить внешнее принуждение, но приспособление его к самому себе, т. е. предоставление ему возможности принимать себя, а не постоянно от себя защищаться. По сути дела, речь должна идти не о корректирующей, а об утверждающей терапии, ориентированной на трансформацию негативного индивида страдания и вины в «позитивного человека воли и действия, которым он был вначале, даже если его душевная жизнь стала более сложной и болезненной с возрастанием сознания» . Во всяком случае для невротика терапевтический опыт является последней возможностью избавиться от конфликта между негативным отрицанием воли и деструктивным самосознанием.

Статья подготовлена по материалам книги Лейбин В. «Постклассический психоанализ. Энциклопедия»

Ключевым элементом в сложной динамике процесса смерти-возрождения представляется переживание биологической родовой травмы. Хотя сама проблема была обозначена еще Фрейдом, ее значение для психологии и психотерапии впервые установил и подробно раскрыл Отто Ранк в работе «Травма рождения» .

Представления Ранка о природе этой травмы не совсем совпадают с данными, полученными в исследованиях Грофа, многие из его формулировок и выводов могут иметь огромную ценность, когда речь идет о переживаниях на перинатальном уровне. Система психологии и психотерапии, разработанная Отто Ранком, в значительной степени расходится с основным направлением психоанализа Фрейда. Концепции Ранка вообще гуманистичны и волюнтаристичны, в то время как подход Фрейда имеет редукционистский, механистический и детерминированный характер. А более конкретно, основные различия состоят в том, что Ранк больше опирался на значение родовой травмы, чем на сексуальную динамику, отрицал решающую роль эдипова комплекса и видел в «Я» автономное представительство воли, а не раба «Оно» (подсознания). Ранк предложил также внести изменения в технику психоанализа, и они были столь же радикальны и решительны, как его теоретические выводы. Он предполагал, что вербальный подход к психотерапии имеет весьма ограниченное значение и внимание следует перенести на непосредственный опыт. По его мнению, самое главное в терапии, чтобы пациент заново прожил родовую травму, без этого лечение нельзя считать завершенным .

Что касается роли родовой травмы в психологии, Фрейд на самом деле был первым, кто обратил внимание на то, что она может быть прототипом и источником всех будущих беспокойств и тревог. Он рассматривал этот вопрос в ряде своих работ, но отказался принять крайние суждения Ранка по этому поводу. Было также серьезное различие в понятиях родовой травмы у Фрейда и у Ранка. Если Фрейд выделял в качестве источника тревоги экстремальные физиологические трудности, связанные с процессом рождения, Ранк связывал тревогу с отделением от материнской матки, т.е. от райской ситуации, в которой все потребности удовлетворялись сразу и без приложения каких-либо усилий.

Ранк рассматривал родовую травму в качестве первопричины того, что разлука воспринимается как самое болезненное и пугающее человеческое переживание. По его мнению, во всех более поздних фрустрациях частичных влечений можно узнать производные этой первой травмы. Большинство событий, которые индивид переживает как травматические, обязано своей патогенностью сходству с биологическим рождением. Весь период детства можно рассматривать как ряд попыток отреагировать эту травму и психологически справиться с ней. Детскую сексуальность можно поэтому интерпретировать как желание ребенка вернуться в матку, тревогу по этому поводу и любопытство относительно того, откуда ребенок появился.

Но Ранк на этом не остановился; он посчитал, что вся психическая жизнь человека зарождается в первичной тревоге и в первичном вытеснении, ускоренном родовой травмой. Центральный человеческий конфликт состоит из желания вернуться в матку и страха, вызываемого этим желанием. В результате любая смена приятной ситуации неприятной будет вызывать чувство тревоги. Ранк также предложил объяснение сновидений, отличающееся от интерпретации Фрейда. Состояние сна сходно с внутриматочной жизнью, а сновидения можно рассматривать как попытки пережить снова родовую травму и вернуться в пренатальную ситуацию. И они даже в большей степени, чем само состояние сна, представляют психологическое возвращение в матку. Анализ сновидений самым надежным образом подтверждает психологическое значение родовой травмы. Подобно этому, и эдипов комплекс – краеугольный камень теории Фрейда – перетолковывается с акцентом на родовой травме и желании вернуться в матку. В сердцевине мифа об Эдипе лежит тайна происхождения человека, которую Эдип пытается разгадать, возвращаясь в материнское чрево. Это происходит не только буквально, путем женитьбы на матери и полового акта с нею, но и символически, когда слепой герой исчезает в расщелине, ведущей в преисподнюю.

По психологической теории Ранка родовая травма также играет ключевую роль в сексуальности; ее значение основано на глубоком, управляющем всей психикой желании индивида вернуться к внутриматочному существованию. Различия между полами можно по большей части объяснить способностью женщины повторять репродуктивный процесс в собственном теле и находить свое бессмертие в деторождении, тогда как для мужчины секс символизирует смертность, и поэтому его сила лежит в несексуальной созидательности.

Анализируя общечеловеческую культуру, Ранк выяснил, что травма рождения является мощной психологической силой, лежащей в основе религии, искусства и истории. Любая форма религии в пределе стремится к воссозданию исходной поддерживающей и защищающей первоситуации симбиотического союза в чреве матери. Глубочайшие корни искусства уходят в «аутопластическую имитацию» вырастания и высвобождения из материнского чрева. Представляя реальность и одновременно отрицая ее, искусство является особенно мощным средством психологической адаптации к этой первичной травме. История человеческих жилищ, начиная с поисков примитивного крова и заканчивая сложными архитектурными сооружениями, отражает инстинктивные воспоминания о матке – этом теплом, защищающем от опасностей убежище. Использование боевых средств и вооружения основано, при самом тщательном рассмотрении, на неукротимом стремлении проложить себе наконец дорогу во чрево матери.

Психотерапия с применением ЛСД и другие формы глубинной эмпирической работы в значительной степени подтвердили главный тезис Ранка о первостепенном психологическом значении родовой травмы. Однако, по мнению Грофа, для большего соответствия современным клиническим наблюдениям в ранкианский подход нужно внести существенные изменения. Теория Ранка выделяет разлуку с матерью и утрату матки в качестве основных травмирующих аспектов рождения. Суть травмы для него в том, что постнатальная ситуация куда менее благоприятна, чем перинатальная. Вне матки ребенок вынужден столкнуться с нерегулярностью питания, отсутствием матери, колебаниями температуры, шумом. Он должен самостоятельно дышать, глотать пищу и выводить отработанные вещества.

При работе с ЛСД ситуация оказывается еще более сложной. Рождение травмирует не потому, что ребенок от райской ситуации в чреве матери переходит к неблагоприятным условиям внешнего мира, а потому, что само прохождение через родовой канал связано с чрезвычайно высоким эмоциональным и физическим стрессом и чрезвычайной болью. Этот факт подчеркивался в первоначальных рассуждениях Фрейда о рождении, но почти никак не отражен у Ранка. В каком-то смысле концепция Ранка о родовой травме применима к случаю, когда ребенок появился на свет при помощи кесарева сечения, а не путем физиологических родов (Гроф, 1994).

Как было показано в работах Грофа, большинство психопатологических заболеваний коренится в динамике второй и третьей базовых перинатальных матриц, в которой отразился опыт тех часов, которые отделяют безмятежное состояние внутри матки от постнатального существования во внешнем мире. В процессе повторного проживания и интеграции родовой травмы индивид может стремиться к возврату в матку или, наоборот, к завершению рождения и выходу из родового канала – это зависит от стадии развертывания перинатального процесса. Тенденция к эсктериоризации и разряжению запертых во время битвы рождения чувств и энергий является глубокой мотивационной силой, которая обусловливает широкий спектр человеческого поведения. Это главным образом относится к агрессивности и садомазохизму – к тем двум состояниям, для которых интерпретация Ранка выглядит особенно неубедительной. К тому же Ранку недостает, как и Фрейду, и Адлеру, и Райху, настоящего понимания места и роли трансперсональной сферы. Но, несмотря на все эти недостатки, установленная Ранком психологическая релевантность родовой травмы и ее многочисленных последствий была действительно выдающимся достижением, на несколько десятилетий опередившим результаты исследований трансперсональной психологии. Особенно хочется установить тот феноменологический пласт, который ассоциирован с травмой рождения базовых мифологем человеческой цивилизации. Примечательная книга Ранка «Путь героя» показывает, насколько глубоко интерперсональный слой психического (обозначенный Карлом Юнгом как «коллективное бессознательное») сюжетно индуцируется различными аспектами травмы рождения. В этом смысле Отто Ранк является даже более трансперсональным, чем отцы-основатели и предтечи трансперсональной парадигмы психологии – К.Г. Юнг и У. Джеймс.