Произведения бове. Торговые ряды, Театральная площадь, Большой театр

Джузеппе Бова (настоящее имя) - знаменитый российский архитектор, который сыграл огромную роль в формировании архитектурного облика центральной части Москвы. И сейчас исторический центр города в основных чертах выглядит так, как его спроектировал и построил Бове. Большинство работ этого архитектора выполнены в стиле классицизма.

Бове родился 24 октября (4 ноября) 1784 года в Санкт-Петербурге, в семье неаполитанского художника Винченцо Джованни Бова (Бове - французский вариант произношения), который приехал в Россию в 1782 году для работы в Эрмитаже. Мать - Екатерина Кнаппе, дочь художника Карла Кнаппе. Поскольку семья осталась жить в России, то постепенно мальчика стали называть на местный манер - Иосифом или Осипом, а для отчества имя отца Джованни переделали в Ивана. Вскоре после рождения Осипа семья переехала из столицы в Москву, и уже здесь у четы родились еще два сына: Михаил и Александр, которые впоследствии тоже стали архитекторами.

В 18 лет Осип Бове поступил в архитектурное училище при экспедиции Кремлевского строения. Наставником Бове стал Франческо Компорези. Уже в училище Бове показал себя перспективным специалистов, он довольно быстро поднимался по карьерной лестнице и рос в чинах. Бове поступил на службу в 1801 году. В 1803 году он был канцеляристом и коллежским регистратором, в 1806 году - губернским секретарем, а в 1809-1812 годах Осип уже входит в число архитекторских помощников в Экспедиции, участвует в работах по реставрации Кремля и благоустройству Москвы и Твери. Молодой архитектор к тому времени успел поработать под руководством таких мастеров как М.Ф. Казаков и К.И. Росси, а это была очень хорошая школа, и полезный опыт.

Во время войны с Наполеоном Бове сражался в ополчении, а после победы вновь вернулся на службу. В 1816 году Бове получил от совета Императорской Академии художеств звание архитектора, а также принял православие и женился на вдовой княгине Авдотье Семеновне Трубецкой (в девичестве - Гурьевой). Вначале молодая семья жила в доме Бове на Малой Дмитровке, а затем Осип построил новый дом в имении жены в Петровском переулке (б. Богословском).

В это же время шли работы по восстановлению Москвы. Сожженный наполеоновскими войсками город нуждался в кардинальном обновлении. С этой целью создали «Комиссию о строении Москвы», и Бове был назначен главным архитектором "фасадической части" надзирающим за проектами и их «производством в точности по прожектированным линиям, а также выдаваемым планам и фасадам». Архитектор отвечал за формирование архитектурного облика центра Москвы: Арбатской, Новинской, Пресненской и Тверской и Городской частей. Именно благодаря Осипу Бове этот сектор Москвы был отстроен с большим размахом и имел единый стилистический замысел. И по сегодня главные достопримечательности Москвы мы можем видеть в том виде, в каком их построил Бове.

В 1817 году был утвержден новый генеральный план застройки Москвы, и перед Осипом Бове встало несколько грандиозных задач, за решение которых он принялся с большим энтузиазмом.

Свою работу Бове начал с реконструкции Красной площади, которая сильно пострадала во время пожара. После переноса столицы в Санкт-Петербург главная площадь Москвы утратила свое значение, и представляла собой пространство, беспорядочно застроенное торговыми лавками. Бове засыпал защитный ров и снес земляные укрепления, окружавшие кремлевскую стену. На месте рва был устроен бульвар, и появился съезд к набережной Москвы-реки. Остатки лавок снесли, и с площади открылся красивый вид на собор Василия Блаженного. Кроме того, была восстановлена Никольская башня Кремля с Воскресенскими воротами и перестроено здание Торговых рядов, куда переместили торговлю. В 1818 году на площади установили памятник Минину и Пожарскому. Позднее, в 1888 году, на Красной площади построили новое здание Торговых рядов (ГУМ), а памятник Минину и Пожарскому перенесли к собору Василия Блаженного.

Еще одно творение Бове - Театральная площадь. Для ее оформления снесли старые кварталы, окружавшие старый Петровский театр. Чтобы защитить участок от подтопления и заболачивания, речку Неглинную упрятали в трубу. Также Бове разработал проект обрамления площади симметрично расположенными зданиями. Главной задачей при оформлении площади было строительство нового здания для театра. Проект здания разработал петербургский архитектор Андрей Михайлов. Однако комиссия признала проект слишком дорогим и громоздким. В результате его дорабатывал Осип Бове. Он уменьшил масштаб здания и удешевил стоимость постройки, хотя основные очертания и композиция были сохранены.

Еще одна его работа - Александровский сад. Под стенами Кремля решили добавить зелени. Согласно идее Бове, территория проектировалась как регулярный сад с живописными рукотворными руинами и небольшими уютными павильонами. До наших дней сохранился итальянский грот, расположенный недалеко от мемориала Неизвестного солдата. Русло Неглинной пришлось увести в сторону. Изначально планировалось создать в парке систему прудов, но осуществить этот план не удалось.

Рядом с Александровским садом по проекту архитектора Бетанкура построили здание Манежа. Осип Бове занимался его отделкой и скульптурным декором. Правда его задумка не была реализована полностью. Предполагалось, что стену оформят военными доспехами, символизирующими победу, мощь и величие державы. Здание украсили лепниной, на стенах закрепили элементы легионерской атрибутики, а вот чугунные горельефы, которые запланировал Бове, так и не были отлиты.

Если в предыдущих проектах Бове принимал участие наряду с другими архитекторами, то Триумфальная арка - это авторский проект. Триумфальные ворота решили установить на въезде в Москву с петербургского направления, возле Тверской заставы. На разработку чертежей ушло два года, а окончательный вариант утвердили в 1929 году. При закладке Триумфальных ворот в фундамент бросили горсть серебряных монет "на счастье" и установили памятную бронзовую плиту. Эскизы для скульптур разработал сам Бове, изготовляли их скульпторы Тимофеев и Витали. Из-за финансовых затруднений строительство Триумфальной арки растянулось на 5 лет, и открытие состоялось только в 1834 году. К сожалению, до нашего времени оригинальные Триумфальные ворота не сохранились. В 1930-е годы проводилась реконструкция площади, и ворота разобрали. Предварительно сооружение обмерили, зарисовали и отсняли на фотопленку, чтобы затем восстановить их у Белорусского вокзала. Декоративные детали отправили на хранение в музеи. Но затем началась Великая Отечественная война, и чугунные колонны переплавили для нужд фронта - уцелела лишь одна. То, что мы видим сейчас на Кутузовском проспекте - это новодел, но создавали его по сохранившимся чертежам и фотографиям.

На счету Осипа Бове не только монументальные сооружения, но и обычные здания, которые важны для любого города. В этом перечне Градская больница в районе Калужской заставы; дом Гагариных, который Бове переоборудовал для нужд Екатерининской больницы, а также жилые дома. Что касается последних, то Бове, как ответственный за фасады Москвы, уделял большое внимание внешнему виду жилых домов. Под его руководством были составлены так называемые "Альбомы образцовых проектов", где были собраны рекомендации и образцы домов для представителей различных сословий. Это были своеобразные каталоги проектов, и каждый желающий мог выбрать подходящий вариант дома, в соответствии со своим вкусом и достатком. Благодаря Бове появился новый тип строений - доходные дома, где верхний этаж предназначался для проживания владельцев дома, на первом размещались торговые помещения, а на остальных этажах квартиры сдавались внаем. Бове придумал и новую концепцию городского особняка: с флигелями, выходящими на улицу и небольшим парадным двориком. После войны 1812 года Москва активно отстраивалась, и Бове работал не только с официальными государственными заказами, но и с частными лицами - он проектировал дома для мещан, купцов, дворян.

Разносторонний архитектурный талант Осипа Бове увековечен и в московских храмах. Среди церквей, которые построены по проектам Бове - Покровский храм, Никольская церковь в Котельниках, храм Троицы Живоначальной на территории Даниловского монастыря, храм в честь Архангела Михаила в Архангельском, несколько церквей при больницах. Последняя работа архитектора, которую он не успел закончить - церковь Всех Скорбящих Радость на Большой Ордынке. В прошлом западную часть этой церкви перестроил наставник Бове - Баженов, и сложилось так, что реконструкция восточной части досталась ученику.

Осип Бове был весьма успешным человеком. Еще при жизни он заслужил всеобщее признание, был хорошо обеспечен и счастлив в личной жизни - у них с женой родились четверо сыновей. Единственное, о чем он мечтал, но так и не получил - звание академика архитектуры. В 1818 году Осип Бове подал прошение в Императорскую Академию художеств о присвоении ему звания академика архитектуры. Представители Академии поставили архитектору условие получения звания - он должен был спроектировать здание театра вместимостью 3 000 человек. Это задание выполнить не получилось, и академиком Бове не стал.

Осип Бове прожил очень деятельную, но короткую жизнь. Архитектор умер в 49 лет, 15 июня 1834 года, немного не дожив до 50-летнего юбилея - по нынешним временам он был еще совсем молодым человеком. Похоронили Осипа Бове на кладбище при Донском монастыре.

Историческая справка:

24 октября (4 ноября) 1784 г. - в Санкт-Петербурге родился Осип Бове
1801 г. – Бове поступил на службу после окончания архитектурного училища
1809-1812 г.г. - Бове входит в число архитекторских помощников в Экспедиции, участвует в работах по реставрации Кремля и благоустройству Москвы и Твери
1812 г. – Бове участвует в ополчении
1816 г. - Бове получил от совета Императорской Академии художеств звание архитектора, а также принял православие и женился на вдовой княгине Авдотье Семеновне Трубецкой
15 июня 1834 г. – Осип Иванович Бове умер

Будущий градостроитель родился в семье французского художника в Санкт-Петербурге, переехавшего в Москву. Начальное архитектурное образование и основы рисунка юный Осип получил у архитектора-итальянца Кампорезе. Затем он перешел в Архитектурное училище при Кремлевской экспедиции, возглавляемое М.Ф. Казаковым. Там даровитый ученик получил блестящую практику строительной техники у мастера на постройках в 1801-1806 гг., когда строилась Голицынская больница (Вторая градская на Калужской улице) и дом графа Разумовского на Гороховой улице (сейчас ул. Казакова).

В 1809-1810 гг. в Твери Осип Бове вместе с архитектором К.И.Росси принял участие в строительстве и отделке дворца для принца Георга Ольденбургского и его супруги великой княгини Екатерины Павловны, назначенного императором Александром I генерал-губернатором Ярославской, Тверской и Новгородской губерний и директором путей сообщения.

После пожара Москвы 1812 года была создана «Комиссия для строений в Москве». Туда вошел уже известный и энергичный «служащий в должности архитектора титулярный советник Осип Бове». В Комиссию поступало до 100 прошений в день на возведение новых зданий - «для приведения первопрестольного города в приличествующий вид». Архитектор Бове успевал руководить обновлением кремлевских башен и стен, возведением Гостиного двора, строительством жилых и казенных домов, параллельно исправляя архитектурные проекты, поданные в Комиссию, и планируя городские ансамбли.

В 1816 году Осип Бове подал в петербургскую Академию художеств список своих 34 зданий за подписью главнокомандующего генерала А.П. Тормасова, начальника восстановительных работ в Москве, и был утвержден в звании архитектора.

В 1818-1824 гг. архитектор Осип Бове создал проект Театральной площади перед Большим театром (тогдашним Петровским), заключив в трубу речку Неглинную. В 1820-1822 годах спланировал и разбил у Кремлевской стены над речкой Неглинной сад с гротом-раковиной, фонтаном и кофейней, обнесенный чугунной решеткой с барельефами, украшенными военными эмблемами в память о войне 1812 года. Параллельно архитектор Бове восстановил сожженный Петровский театр, ставший Большим театром, спланировал и выстроил Театральную площадь.

В 1824-1825 гг. оформил Манеж, придав ему «военный» облик фронтонами, колоннами дорического ордера и карнизом со скульптурным фризом с лепниной в виде военных эмблем.

В 1825 – 1828 году реконструировал Екатерининскую (Новоекатерининскую) больницу на Страстном бульваре в стиле ампир. Другой значимый объект архитектора Бове – Первая Градская больница (сейчас Городская больница №1 им. Н. И. Пирогова) была построена в 1828 -1833 гг. Ее изысканный портик опирается на гладкую стену, украшенную скульптурными рельефами.

В 1832 году архитектор Бове перестроил Церковь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» на Большой Ордынке в стиле ампир.

Он был главным архитектором Москвы. Театральная площадь, Большой театр, Первая градская больница, церкви, особняки дворян и купцов - все это связано с одним именем - Осипа Ивановича Бове.

Мы знаем его как знаменитого архитектора Осипа Ивановича Бове .

Один список даже сохранившихся творений Бове в Москве займёт почти всю газетную полосу. Поэтому мы выбрали несколько мест, которые следует посетить и с которыми связаны любопытные и даже скандальные истории.

Кремль, Водовзводная башня ➊.- Сплошная Италия. Строил её итальянец на русской службе Антонио Джиларди ещё в XV столетии. К 1805 г. башня обветшала настолько, что её было решено реконструировать - перебрать почти целиком и возвести заново. Обычно пишут, что «дело было поручено неизвестному архитектору, итальянцу Бове». Правда здесь только в происхождении реставратора. На тот момент он не был архитектором - всего лишь студентом училища при Экспедиции Кремлёвского строения.

Кремль, Водовзводная башня Фото: АиФ / Валерий Христофоров

Но и совсем безвестным нашего студента назвать нельзя: за несколько предыдущих работ он трижды был награждён императором золотыми часами, а за башню - ещё и перстнем с бриллиантами.

Наполеоновские войска (и снова итальянцы, наёмники) при отступлении подорвали башню. И - злая ирония судьбы! - после войны её вторично восстанавливал всё тот же Осип Бове. Княжна Туркестанова, большая сплетница тех времён, с которой мы ещё встретимся, злословила: «Осипу Иванычу снова во сне башня являлась, да так, что он занемог».

Жулик или художник?

Следующий пункт прогулки - Большой театр ➋, благо он рядом. В то время его ещё по привычке называли Петровским. Потому и смету утвердили так: «На строительство нового здания Петровского театра выделить 1 200 666 рублей золотом». Сумма запредельная. Но и роскошь - тоже. Первоначальный проект Андрея Михайлова был основательно переделан. Например, знаменитая квадрига Аполлона находилась на заднем фасаде. Бове её вынес к площади. Внутри тоже многое поменялось: «Должно отдать справедливость новому решению Бове - при самом строгом исследовании увидите вы, что в сём театре нет места, что было бы неуместно и неудобно» - вот воспоминания сенатора Александра Булгакова . Но коллеги завидовали. Архитектор Александр Витберг писал так: «Проект Петровского театра - произведение Бове, который дозволил, чтобы ему присвоили сей проект». Михайлов же обижался и говорил: «Осип Иваныч несамостоятелен и всё берёт из готовых образцов». Это несправедливо. Бове был не столько архитектором, сколько планировщиком города как такового. Сейчас бы сказали - «урбанистом». Тем более что от того театра до нас дошло немного.

А вот Театральная площадь, с большим изяществом распланированная Осипом Ивановичем, никуда не делась. И тем более интересно перечитать выпуск «Московских ведомостей» от 6 января 1825 г.: «На торжественном открытии публика вызывала не актёров, а архитектора. Перед увертюрой поднялся ужасный шум. Стали выкликать строителя: «Бове, Бове!» Он явился в ложе директора, и его заглушили рукоплесканиями...»

История переноса арки тоже забавна. По Генеральному плану реконструкции Москвы 1935 г. памятник был разобран. Его предполагалось восстановить, но не могли понять, где именно. Постепенно о нём вообще забыли. Лёд тронулся только после выступления первого космонавта Земли на VIII пленуме ЦК ВЛКСМ в декабре 1965 г.

Юрий Гагарин заявил: «В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года. Я бы мог продолжить перечень жертв варварского отношения к памятникам прошлого. Примеров таких, к сожалению, много». «Гагарин есть Гагарин, - ответил Леонид Брежнев. - По-этому первое, что мы сделаем, - восстановим Триумфальную арку».

Неравный брак

Стоит взглянуть и на дом № 6 в Петровском переулке ➍. Авторству Бове принадлежит лишь классический фасад после-пожарной Москвы. Но, если не полениться и обойти здание кругом, станет ясно: строили его ещё в XVII в. И верно, заказчиком был патриарх Адриан ещё в 1690 г. После его смерти Пётр I отменил патриаршество, а дом сменил несколько хозяев.

Дом № 6 в Петровском переулке. Фото: АиФ / Валерий Христофоров

Один из них - Алексей Трубецкой , женатый на Авдотье Семёновне . Зачем об этом так подробно? Да затем, что она рано овдовела - её муж погиб во время заграничного похода русской армии, в Битве народов под Лейпцигом в 1813 г. В том же году из армии выходит в отставку корнет Московского гусарского полка Осип Бове. А ещё через три года женится на вдове, княгине Авдотье Трубецкой. Переезжает в её дом и отстраивает его заново. Скандал был чудовищный. Она потеряла княжеский титул: уж больно неравный брак. Но сплетни и слухи били хлеще. Виданное ли дело - знатная дама с приличным состоянием, мать пятерых детей, выходит замуж за сына неаполитанского художника невнятного происхождения!

Та же самая княжна Турке-станова ехидничала по этому поводу: «Москва помешалась - художник, архитектор, камердинер - все подходят, лишь бы выйти замуж!» Но брак всё же состоялся. Во всех смыслах. Бывшая княгиня родила Осипу Бове ещё четырёх детей. И именно в этом доме. Здесь же архитектор создавал облик после-пожарной Москвы. Так кто же всё-таки Бове - самостоятельный художник или талантливый копиист? Здесь нужно искать третий вариант ответа. И, как ни кощунственно, вспомнить Андрея Рублёва . Когда-то Русская православная церковь постановила, что его иконы - образец: «Писать так, как заведено от Рублёва». То же самое и здесь. Москва планировалась и строилась по слову и образцам Осипа Бове.

• 
  © Commons.wikimedia.org / Автор неизвестен
• 
  © Public Domain / Картина «Вид Большого Театра», Жан-Батист Арну, XIX век
• 
  © Public Domain / «Иллюминация Театральной площади в 1856 году», Василий Садовников
• © Commons.wikimedia.org / Tille & Optiz
• ©

, Петербург - 16 июня , Москва) - российский архитектор , знаменитый реконструкцией Москвы после пожара 1812 года . Роль Бове в создании облика Москвы может быть сравнена только с работой Росси в Санкт-Петербурге . Творил преимущественно в стиле классицизма .

Биография

Бове родился в Петербурге в семье неаполитанского художника Винченцо Джованни Бова, приехавшего в Россию в 1782 году для работы в Эрмитаже , и Екатерины Кнаппе, дочери художника Карла Кнаппе . Данное при крещении имя Джузеппе позднее было переделано на русский манер в Осипа Ивановича. Вскоре после рождения Осипа семья переехала в Москву .

Архитектурное образование получил в архитектурном училище при Экспедиции Кремлёвского строения (1802-1807) у Ф. Кампорези , затем, ещё до пожара Москвы, работал под руководством М. Ф. Казакова и К. И. Росси в Москве и Твери .

Под началом Бове в центре Москвы были перестроены Торговые ряды в стиле классицизма напротив Кремля (не сохранились), проведена реконструкция Красной площади , снесены земляные укрепления вокруг Кремля и засыпан ров , разбит , построен Манеж (инженерная структура разработана А. А. Бетанкуром), создана Театральная площадь ( -) с Большим (Петровским) театром (1821-1824; переработанный проект А. А. Михайлова ). За пределами центра Бове строит Градскую больницу за Калужской заставой ( -). Триумфальные ворота , возведенные по проекту Бове у Тверской заставы (1827-1834), были воссозданы в 1968 году близ строившегося тогда монумента Победы на Поклонной горе .

Умер Бове в Москве, похоронен на кладбище Донского монастыря .

Другие архитекторы Бове

Младшие братья Осипа Ивановича, Михаил и Александр, также работали архитекторами в Москве под его руководством.

Список сооружений

• - - Торговые ряды напротив Кремля (на месте ГУМа , не сохранились)
• - - Кремлёвский (Александровский) сад с гротом
• - - Манеж
• - - Театральная площадь
• - - Большой театр
• - - Триумфальные ворота у Тверской заставы (ныне у парка Победы)
• - - Градская больница (ныне Городская больница № 1 им. Н. И. Пирогова). Москва, Ленинский проспект, 8 корпус 1
• Дом во владении жены в Петровском переулке (бывшем Богословском), ныне № 9
• Дом Н. С. Гагарина (позднее Книжная палата) на Новинском бульваре , разрушенный во время Великой Отечественной войны
• - - Храм Святителя Николая в Котельниках . Москва, 1-й Котельнический пер. , 8-10
• - Церковь Михаила Архангела в имении жены в Архангельском. Село Архангельское Рузского района Московской области
• - - Покровская церковь . Село Пехра-Покровское Балашихинского района Московской области (авторство приписывается по сходству с аналогичными постройками, документального подтверждения не сохранилось)
• - - Перестройка здания Новоекатерининской странноприимной больницы, постройка церкви Екатерины Великомученицы (ныне городская больница № 24, угол Петровки и Страстного бульвара , № 15/29).
• - - Реконструкция Знаменской церкви села Холмы в загородном имении жены.
• 1820-е годы - Торговые ряды на Таганке (не сохранились)
• - Церковь Большое Вознесение у Никитских Ворот (доработка проекта Ф. М. Шестакова 1829 года , достроен после смерти Бове А. Г. Григорьевым)
• - Перестройка Церкви Всех Скорбящих Радости . Москва, Большая Ордынка , 20
• - Церковь Троицы Живоначальной в Даниловском монастыре
• - - Собор Успения Пресвятой Богородицы в городе Егорьевске (взорван в 1935 году по решению Президиума ВЦИК).
• - новое много­главое завершение храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе

Напишите отзыв о статье "Бове, Осип Иванович"

Примечания

Литература

• Покровская З. К. Осип Бове. - М., Стройиздат , 1999. 352 с. (Серия: Мастера архитектуры). - ISBN 5-274-00592-6
• Покровская З. К. О. И. Бове // Зодчие Москвы. - М .: Московский рабочий, 1981. - С. 195-205. - 302 с.
• Грабарь И. История русского искусства, Спб., 1912, т. I. История архитектуры (введение)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бове, Осип Иванович

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.