Простые люди, или почему в деревне жить хорошо. Эх ты, деревенщина! Психология деревни

Расскажу о том, что происходит сегодня в селе, и в частности, в Омской области. Собственно, в любом регионе России обстановка примерно такая. Можно рассказывать хоть о каком — везде те же проблемы, и везде народ не живет, а выживает, а то и просто держится из последних сил.

В силу некоторых обстоятельств мне пришлось переехать из города в сельскую местность, чему я в некотором роде даже был тогда рад — работы нет ни там, ни здесь, однако, как мне казалось в момент переезда, что подсобное хозяйство все же позволяет худо-бедно прокормиться. Но как выяснилось впоследствии, я сильно ошибался. И те люди, что бегут из наших деревень в города, абсолютно правы — жизни тут на селе нет. Причем совсем.

Там, где я сейчас живу, в одном из сел Омской области, расположенном недалеко от областного центра — крупного промышленного города, при советской власти был хороший совхоз. Было много организаций, все местные жители были обеспечены работой и жильем. Потом, в Перестройку, его стали менять на нечто частное — то ЗАО, то СПК, то еще чего-то. А в итоге признали банкротом.

Руководители разобрали себе технику, склады, помещения, так сказать, «имущественные паи». Кто был директором совхоза, главным бухгалтером, главным инженером — стали фермерами и частными предпринимателями. Тем же, кто стоял подальше от руководства, достались земельные паи, с которыми неизвестно что было делать. Размеры их таковы, что руками с ума сойдешь обрабатывать — слишком велики, а сельхозтехнику содержать бессмысленно — для этого они ничтожно малы. В общем, деревня за несколько постперестроечных лет опустилась до уровня положения конца 20-х годов. Только тогда было в чем-то легче — тогда еще у крестьян были лошадь и соха, на которых можно было пахать, да и умение хозяйствовать в одиночку дедовскими, доисторическими способами, что так или иначе позволяло выжить. К тому же требования к жизни у людей были не притязательны — не умерли с голоду зимой, уже хорошо, значит можно жить и почти радоваться. После же перестроечного разгрома жить впроголодь всей семьей — это было совсем не то, о чем мечтали бывшие совхозники-колхозники. Управляться с землей сохами они уже не умели, да и вполне справедливо — не хотели, когда давным-давно придуманы и ими же самими только что использовались в советском совхозе\колхозе трактора, комбайны, сеялки-веялки и т.п.

Правда, комбайны очень быстро после Перестройки исчезли из сельской местности — их просто негде и некому было применять. Сельский народ под крики телеистериков о «высочайшей частнособственнической производительности труда» и «эффективном рыночном хозяйствовании» повсеместно стал экономически деградировать — переходить к ручному труду. Но быстро сообразив, что таким способом долго не протянуть, избавился от своих «земельных паев», отдав их за бесценок новоявленным фермерам, так сказать, сельской буржуазии, или просто бросил. Фермеры же, по сравнению с колхозами\совхозами, были столь ничтожно малы и бессильны, что комбайны для них были как для обезьяны космическая ракета — на тех крошечных полях, которыми они располагали, назвавшись понтовым словом «бизнесмены», было смешно их применять, тем более что силенок содержать эти комбайны в целости и исправности у них не хватало.

Однако, хотя особого процветания у фермеров не видно, по сельским меркам на фоне всеобщей тотальной нищеты в деревне они теперь богачи. Ведут себя очень заносчиво — нанимают людей на работу и ни во что их не ставят, хотя без них справиться с тем, чем владеют, не в состоянии. Но зато чуть что — пошёл вон с работы, тебя никто не держит. Люди понимают свою зависимость — что работы больше нигде нет, а своим хозяйством не проживешь, сожмут зубы и терпят, лишь бы хоть что-то получать. И вместо того, чтобы объединяться против такого давления, напротив, только копируют эту «элиту» — каждый друг перед другом выдрючивается, что он круче, будучи бесправен и беззащитен, пытается показать, что он тоже чего-то стоит. Причем показать чисто внешне. Рот на хозяина, того же фермера открыть, который ему хамит и недоплачивает, это боже упаси! А вот выстроить дом непременно круче чем у соседа, утерев тому нос, это пожалуйста. Только зачем, спрашивается? Ведь оба же без штанов!

Работы на селе нет, причем нет практически совсем. Мини-магазинчики и несколько фермеров, у которых работают от силы несколько десятков человек из села. У того же фермера работник выполняет работу одновременно шофера, грузчика, бухгалтера, сварщика и пр. — все это в одном лице! Фермеру не надо лишних людей — ведь им платить надо. Но зарплату фермеры платят ничего, неплохую, как в городе — в среднем в месяц 15 тыс. р. В уборку больше — 20-25 т.р., но она и идёт месяца два всего.

На временную работу по хозяйству (батраком, как раньше говорили) особо не наймешься. Хозяйство держат только зажиточные, у кого опять же техника есть или серьезные доходы от чего-нибудь извне (военный пенсионер с приличной пенсией или сын в городе живет, серьезно помогает деньгами и пр.). Им надо сено косить, навоз возить, огород полоть. Они еще людей могут нанимать. А другие — подавляющее большинство — нет. У простых людей нет ни возможности, ни средств содержать сколько-нибудь приличное хозяйство.

Как выкручиваются? Да уезжают на заработки, чисто как до революции (вот докатились, блин!) В основном по вахтам — кто-то ездит на север, кто-то в Москву, кто-то еще куда. Муж уехал на работу, жена ходит в магазин под запись берет продукты (продавцы в тетрадь записывают всех должников, так и при царе у рабочих было) потом приедет муж, семья и рассчитывается по долгам. Останется от заработанного с гулькин нос.

Никто от этой езды еще не разбогател. Без штанов возвращались — это бывало. То есть увезут людей, зазовут обещаниями высоких зарплат, а потом не заплатят — теперь такое запросто. Эти кадровые агентства, которых развелось пруд пруди, действуют как рабовладельческие подрядчики, поставщики живого товара. А вот чтобы рабочие-вахтовики сыто жить стали, этого не наблюдал пока. Так, в лучшем случае перебиваются, держатся на плаву, как говорят, и не более того.

У кого нет возможности уезжать, живут на детские пособия, на пенсию родителей, помощь детей, если дети взрослые в городе неплохо устроились и родителей не забыли. Свое хозяйство почти все вывели, так как прибыли от него мало или совсем нет — один убыток. Если держат, то свой огород и мелкую живность для себя. На продажу мало кто выращивает — дорого и бессмысленно. Самим на рынках торговать нигде не дают — все контролируют перекупщики, которых полностью поддерживает власть и полиция. Попробуй, встань где торговать, желая продать свой пучок редиски — живо в полицию загребут за «незаконное предпринимательство», выпишут тысячный штраф, а то еще и закроют на несколько дней. Гоняют даже пенсионеров, ничуть не стесняясь седин. Полиция или ОМОН налетают как шакалы — или взятку им давай немалую, или штраф официально плати, если на лапу не кладешь, причем официально получается значительно дороже. А сопротивляться будешь, что-то доказывать, не дай бог конституцию и законы помянешь, можешь и дубинкой по почкам заработать.

Что так самому сельчанину торговать не получается. Только перекупам отдавать. Те же покупают за бесценок — по таким ценам только себе в убыток выращивать. Молоко за 8 руб\литр берут, мясо говядину 150-180 руб за кг в зависимости от возраста и качества, баранина — та дороже, 200-220 руб\кг. Но коров и овец еще попробуй вырасти! Им корма хорошие нужны и богатые выпасы, которых нет — поля кругом же все частные! Это тебе не колхозно-совхозная роскошь, когда у села за околицей все поля были общественные — отданы специально под выпас индивидуального скота. То-то тогда, говорят старожилы, в селе стада частных коров были тысячные! А совхозные — совсем без счету — десятки и сотни тысяч голов! А сейчас наберется ли на все село вместе с фермерами сто штук коров, даже не знаю.

Единственное, что еще можно как-то держать сельскому жителю сейчас (да и то, как сказать, можно — можно-то можно, только какой в том смысл?) — это свиньи, им поля большие не нужны, подойдут и клетушки, сарайки, зато их мясо приходится отдавать перекупам совсем дешево — по 70-80 руб\кг. В данный момент свинину совсем не берут, сам сейчас звонил перекупщику.

И то у нас еще хорошо — хоть свиней вообще держать позволяют. На Кубани вон, и Белгороде кажется, еще про другие регионы рассказывали, местные власти настолько скурвились, настолько продались монополистам-крупным производителям свинины, что совсем частникам запретили держать свиней на продажу. 3 штуки можно, а больше — нельзя, штраф огромный. Мало того, говорят, ходят по селу и проверяют у кого что, если больше нормы — травят тут же всех свиней под видом борьбы с АЧС. Не дают хозяевам даже мясо забрать! И не считаются, мелкие ли свиньи, маленькие, или большие, взрослые. Опоросилась, положим, свиноматка — 12 поросят у нее. Все, перебор! Должен немедля десять изничтожить, пока не разведали. А то влупят штраф. Как там люди выживают, вообще не знаю. Давно бы сволочей, кто такие законы принимает, на вилы подняли. На кой черт такая власть, когда она человеку самого себя прокормить не позволяет?

Молодые парни на селе, если уходят в армию, то часто остаются по контракту, поскольку возвращать в село смысла нет — работы нет, перспектив тоже никаких.

Досуг тут такой: если работает человек, то после работы с хозяйством своим управляется, если оно есть — огород там, картошка, огурчики, куры-утки, быть может. Пьяниц почти нет, хотя в интернете обычно пишут про деревню обратное. Почему нет? Наверное, вымерли все. Мужики взрослые обычно даже до пенсии не доживают, кто от паленой водки помер, кто от болезней. Больницы все позакрывали по селам, только в районе одна осталась. Тут как-то слышал женщины возмущались, в скорую звонили вечером, а она совсем не приехала, и вообще сказали — кому за 60, те не звоните даже, не поедем. Вот и вымирают люди.

Молодежь ходит по субботам в клуб на дискотеку, выпивают, курят всякую дрянь, бывает дерутся. Бардак, короче. Одно хорошо — не каждый день, а только по выходным. И немного ее, молодежи-то. Ребята стараются все в город уехать. Если приезжают потом, то в гости к родителям\родственникам, и ненадолго. А что здесь делать-то? Умирает деревня. Будущего нет.

Настроение у людей разное. Беднота ругает правительство. Те, кто побогаче — за правительство, им же не капает, не прижимает. Правильно говорят «сытый голодному не товарищ».

Первых, конечно, большинство. Но боятся люди протестовать-то. Которые еще надеятся на что-то. Таких, что думали, что фермерством разбогатеют, «свое дело» хотели начать, почти уже не осталось. Более-менее живут, как уже говорил, только те, что из «бывших», кто успел утащить совхозное и потому ему на это тратиться не надо. Они занимаются животноводством или выращивают пшеницу, овес — чем раньше совхоз занимался, тем и занимаются. Только тогда все было государственное, общее, а теперь все им одним принадлежит, ни с кем делиться не надо. Простые люди, бывшие совхозники, у них в батраках. Простой же человек, если хотел заняться фермерством, то давно разорился. Ни один не выжил. Кто начинал. Да и с чего выжить-то? Чтобы что-то вырастить за лето, весной кредит брать приходится, осенью урожай продашь, только и хватает, что вернуть деньги банку с процентами. Никакой прибыли. И это в лучшем случае. А то еще, если не повезет — год неурожайный, погода подвела, зараза какая прицепилась или прочее, то вообще в долгах останешься. Случалось, что и дом после «своего дела» люди продавали, и уезжали в город счастья искать.

Вы, наверное, все это давно знаете про положение на селе. Но меня вот какой вопрос мучает — ведь столько людей понимает, что непорядок, что так жить нельзя, что не может же страна жить, не производя себе для жизни продовольствие, что без сельского хозяйства — мощного, современно, экономически развитого, мы никуда, а тысячи и миллионы людей мыкаются без дела, не зная, куда приложить свои руки и силы. Живут, вроде как беду переживают. Как будто чего-то ждут. А чего тут ждать, когда ясно, что к Советской власти возвращаться надо, к колхозам и совхозам — к тому от чего мы ушли по своей глупости и неразумению? Миллионы людей горы могут своротить, если вместе возьмутся за дело. Так не пора ли его начинать, и перестать сидеть сиднем на печи, думая, что кто-то где-то все сделает за себя?

Тов. Петров, сельский рабочий, Омская область

Написать этот топик меня подтолкнули темы некоторых блогов и комментарии к недавним блогам.

Из комментариев: “В деревне не живут, а выживают. Честно, не видела ни одного коренного жителя, которого умиляют крики петуха по утру, скорее он хочет запустить в него чем-нибудь, типа кирпича))”

“Большинство коренных деревенских жителей считают своё вынужденное пребывание в деревне не иначе,чем карой Божьей. Что ни год – у них неурожай… Скотинка дохленькая… Учится не будут.”

“Вопрос: может быть, брать птицу с птицефабрики? У них породы должны быть яйценоские, ерунду же не будут содержать?”

“Часто на птицефабрике продают отбракованных кур”

Сначала немного о курах и петухах. В конце апреля прошлого года мы купили на ближайшей к нам птицефабрике 10 несушек, годовалых (по 150 руб) и петушка трехмесячного (300 руб) Ломан Браун. Яйценоская порода. Курочек продают не то, что часто, а вообще, выбракованных. Они свой срок отслужили, их и продают. Петушок был хоть – куда, а на кур страшно смотреть: общипанные, обдерганные. Через недели две их было не узнать – оперились, опушились. Нестись курочки стали сразу, в день по 7-8 яиц. (На рынке яйца прошлым летом стоили 50 руб/ десяток).

Но вот с ними была морока: они не умели взлетать на насесты, а если и взлетали – с насестов падали. Пришлось вместо насестов сделать им полку и с пола к ней трапик (лестницу), чтобы они поднимались на полку и в гнезда. Но гнезда поняли сразу. Петуха недели две курицы долбили, но потом он взял власть в “свои когти” и свою службу нес исправно.

Четыре курицы за лето, осень пропали. Думаем, от старости. Одну курицу зимой пытался утащить колонок. Отбили. Сначала думали, что хорек, но, благодаря Sibroy, поняли. что это колонок, рыжий. Но после этого курица впала в ступор, перестала есть и тоже пропала. Осталось от купленных пять штук. Я закладывала яйца в инкубатор в июле и августе. Вывелось около сорока цыплят. Из цыплят получилось 15 несушек (несутся исправно, вместе со старыми курами в день 10 – 12 яиц), остальные петухи и несколько курочек отбраковали. Их сейчас пускаем на мясо.

Необходимость в покупке несушек на этот год у нас отпала. Теперь есть свои. Вот сейчас думаю завести петуха Брама и посмотреть, что получится.

Из комментариев:

“Бройлер вкусен, конечно, но мороки много”

“А бройлер это не только генетика (спаривание различных кроссов), но и соответствующий комбикорм. Вот в этом и морока.”

Вместе с несушками на этой же птицефабрике купили сорокадневных бройлеров (по 150 руб). Вот уж с кем никаких проблем, так это с бройлерами. Им не надо никаких гнезд, никаких насестов. Только глубокую подстилку. Бройлеров рекомендуется держать до достижения ими веса 1,8 -2, 0 кг, то есть месяц от момента покупки. Мы держали их все лето, забивали на выходной на шашлыки, барбекю, когда собиралась вся наша многочисленная семья. К сентябрю они весили 3, 5 – 4, 0 кг. Часть бройлеров продали по цене 140 руб / кг. Одна бройлерша (Броля) живет до сих пор. Ходит среди молодняка, как пароход, весом уже неподъемная. Несет огромные (как гусиные) двухжелтковые яйца. Весь уход за курами – почистить полки и гнезда, два раза покормить, собрать яйца и все.

И несушки, и бройлеры все лето и осень гуляли в вольерах. И тех, и других кормили одним кормом, который готовим сами. Запариваем крупную фракцию зерноотходов, добавляем крупку зерноотходов, отруби, премиксы, мел, ракушечник. Летом траву, зимой сенную труху, овощи, молотый ячмень. Тем, кто полагает, что, покупая комбикорм, платит за какое – то особое качество, могу сказать, что это плата за удобство, не более того. Так как комбикорм так же состоит из зерноотходов 1 и 2 категории, отрубей, мела и еще кое – каких добавок. Но зато все уже намешано, не надо месить самому. А состав корма для кур легко можно найти в любом справочнике, не говоря уже об интернете. И затратить на него гораздо меньше денег, если готовить самому.

Это то, что касается куриного хозяйства. Коров, в свое время, мы тоже держали, и не одну. Молоко успешно реализовали. Но коров хорошо держать там, где обильные пастбища и сенокос. Раньше у нас в деревне было три стада, сейчас одно. Нам, чтобы отогнать корову в пас, надо пройти через всю деревню. Это час туда и час обратно. Поэтому сейчас мы выбираем коз. Их содержать, для нас, проще.

Огородом я (это, в основном, моя обязанность) занимаюсь с удовольствием, применяя щадящие приемы агротехники как для почвы, так и для себя. Чтобы не было “мучительно больно” ни спине, ни суставам.

Из комментариев:

“Иллюзия – что городскому человеку здесь хорошо, если жить, а не приезжать на выходные. Что хорошего: абсолютное бескультурие, мат, изнуряющая работа с раннего утра до поздней ночи, грязь и прочие прелести. Хотя можно потерпеть это, как экзотику, а в понедельник – на культурную работу в город.”

“Местные не любят дачников. Переселенцы из города успешнее деревенских во всех отношениях. Завидуют, может быть? Или не понимают… Благоустроенная квартира в городе для них – предмет мечтаний и повод для зависти.”

И вот, я все никак не могу понять, ну какие такие сверхсложности и сверхтрудности в личном подсобном хозяйстве, каким таким сверхизнурительным трудом от рассвета до заката занимаются люди? Что за труд такой, который не приносит им ни удовлетворения, ни прибыли, а сплошные убытки и недовольство всем и вся?! Наверное, я в нетипичной деревне живу, раз ничего подобного не вижу. И не замечаю ” ужасного” деревенского менталитета, ” абсолютного бескультурия”, беспробудного пьянства и нищеты деревни, о которых так много пишут.

Бабульки из нашей деревни успешно торгуют своей огородной продукцией на ближайшем городском рынке, зарабатывая хорошую прибавку к пенсии себе и ухитряясь помогать и детям, и внукам. За все двадцать с лишним лет, что мы здесь живем, не испытывали на себе нелюбви деревенских, зависти, непонимания. Мы здесь уже давно свои и дружим со всеми соседями. И не только дружим, но и помогаем друг другу. Может, правда, у нас в Сибири все по другому? И для меня настоящая деревня ассоциируется с криками петуха.

К черту я снимаю свой костюм английский.

Что же, дайте косу, я вам покажу -

Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,

Памятью деревни я ль не дорожу?

Деревня в России исчезает. Год от году все меньше и меньше людей в деревнях живет. Процесс это достаточно естественный - то же самое происходит во многих многих странах. Но тем не менее - очень много людей в городах - выходцы из деревни в первом или втором поколении. И - набирает силу обратный процесс. Создание экопоселений, таунхаусов разных. Так что имеет смысл поговорить о том, как живет деревня - и чем живет.

Исторически основой деревни сельское хозяйство было. И большинство жителей так или иначе были заняты в сельском хозяйстве, или иначе связаны с ним. Сегодня отечественное сельское хозяйство востребовано не так, как раньше. Меньше востребовано. И как следствие - работы во многих селах нет или очень мало. И это своего рода водораздел. Между людьми и поселками, у кого есть работа - и теми, у кого нет. Там, где есть - там как-то устроены люди, там все относительно неплохо. Где нет - ужасно все. Люди живут на пенсию престарелых родственников и натуральным хозяйством. Молодежь, да и среднего возраста люди - стараются уехать любыми путями. Как-то в городе закрепиться. Или - вахтовым методом работать в городе. например, - охранниками две недели через две. А остаются в деревне те, кому уж совсем никак не выбраться - или кому уже совсем все равно. И как следствие - крайняя убогость жизни, алкоголизм (вроде бы и нет денег - а на алкоголь как-то находятся, парадокс?) и практически - вырождение.

Но это последнего времени приметы. А что можно сказать о психологии деревенского жителя еще? Прежде всего - деревня невелика по размерам. А значит - все недалеко. Объекты инфраструктуры, работа, место проживания - все рядом. Если на другой конец деревни идти даже - все равно недалеко. А значит - можно всюду успеть. А значит - можно не спешить. И поэтому (и не только поэтому) - ритм жизни деревни нетороплив. Никто не спешит никуда. Это очень заметно, когда из города едешь. А особенно - из мегаполиса. Пешая скорость передвижения окружающего человечества падает буквально на глазах. Отсюда - некоторая размеренность, обстоятельность. Многими даже как заторможенность воспринимаемая. Такой ритм жизни достаточно комфортен для психики. Это тот ритм, в котором наши предки жили. Не случайно отнюдь, так стремится какая-то часть горожан вернуться в деревню хоть в виде дачи. Хоть в виде летнего отдыха. Хоть подстригая газоны на фазенде или выращивая помидоры на окне. Этот ритм расслабляет взведенную до предела психику горожанина, психику человека, готового каждую секунду куда-то бежать. Кстати - нередко за таким расслаблением люди едут за тридевять морей - на Гоа или в Гималаи - где крестьянский образ жизни еще не совсем исчез.

Кроме того - деревня невелика не только по размеру - но и жителями невелика. Проще говоря - все друг друга знают. Это принципиальное отличие, и накладывает отчетливый отпечаток на поведение и менталитет жителя деревни. Если в городе соседей своих люди не знают, если в городе люди новости из телевизора узнают - то в деревне все знают все обо всех. В городе умер твой сосед, женился или ушел в армию - ты не узнаешь об этом чаще всего. А в деревне - люди обсуждают это между собой, неделями обсуждают. Плотность социальных связей - выше. С большинством жителей ты, если живешь тут давно - или вместе в школе учился, или работал, или родня вы дальняя, или ваши родители/супруги/дети вместе работали/учились/породнились. В городе ты можешь толкнуть человека в транспорте, оскорбить, просто проигнорировать - и вы не встретитесь больше никогда. А в деревне все будут знать о проявленном тобой отношении, поэтому стиль общения - другой, более добрососедский зачастую. И напротив, в городе ты можешь себе позволить быть эксцентричным, другим, странным или просто фриком. Окружающим наплевать. А в деревне ты - нет. Не наплевать. Социальное давление выше.

Ну и социальная интеграция имеет свои положительные стороны. Ты - свой. Это значит - что в очень большом числе случаев тебе помогут. Потому что ты - свой. Если в городе ты можешь лежать с сердечным приступом на улице, и мимо тебя пройдет десять тысяч человек в минуту и никто не поможет. То в деревне шанс на то что тебе поможет уже первый или второй человек - велик. Потому что - и люди не так спешат, да и знают тебя, видят, что не алкаш напившийся лежит - а значит нужно помочь. Есть и обратная сторона такой тесной социальной интеграции. Не принято выдавать чужим даже за серьезный проступок. Милиция, суд, прокуратура - это все люди чужие и не знакомые. Они приехали и уехали. А ты - свой. Возможно, что ты убил кого-то даже или не менее серьезный проступок совершил. Но ты ведь свой. Стукнуть на тебя заезжему менту - как-то нехорошо, вместе же учились (рыбачили, детей крестили).

Также в среднем в деревне существенно хуже инфраструктура. А очень часто - и откровенно деградировавшая. Поэтому даже какие-то простые действия вызывают множество усилий. До сих пор многие люди дровами топят печь. Во многих деревнях нет больниц или школ (или вообще ничего). Один магазин в поселке с крайне скудным ассортиментом. Пожарных нет. И из милиции - один участковый. Который тоже чей-то родственник, и свои обязанности может крайне странным образом исполнять. Многие простые для горожанина вещи - в квесты превращаются. Отвести родственника в больницу или на госпитализацию. Получить паспорт - когда паспортный стол в соседнем городе. Купить и довезти до дома телевизор. Простые вещи - и такие сложные при неразвитой инфраструктуре. Естественно, это некий особый образ мышления формирует. “Закон - тайга и прокурор - медведь”, - это ведь пословица именно о таких оторванных от цивилизации медвежьих углах. Человек привыкает обходиться без государства - со всеми его положительными и отрицательными моментами. Человек лучше понимает, что государство - это нечто искусственное, враждебное даже.

Ну и мера труда. Если в деревне печное отопление. И привозная вода. И надо думать, как запасти дров на зиму. Как снег убирать в огромном крестьянском дворе. Как убрать урожай. Как дом в жилом состоянии поддерживать. Все это труд. Огромный труд, о котором горожанин даже не подозревает. Поэтому - интересы крестьянина очень часто более приземленными кажутся. Времени нет на красивые абстракции потому что.

Попав в город, деревенский житель теряется. Высокий темп жизни, суета, все и все незнакомо. Он кажется недалеким и забавным, раздражающим и туповатым продвинутым горожанам. Это - неверное впечатление. Это только на небольшой период. Через самое непродолжительное время он освоится - и еще фору городским даст. Потому что во многих вопросах его независимость, привычка опираться на собственные силы, житейская смекалка - более адекватны реальности, чем поведение горожанина. Который слишком зависим от множества служб и людей. И бессознательно полагает, что так и устроен мир. Когда тысячи людей должны ему обеспечивать условия жизни. А такой подход к жизни - выигрышен далеко не всегда.

Александр Черных

Поэтому мне обидно, когда о селянах говорят высокомерно: «Деревня, что с неё взять». Или рассматривают крестьян лишь в качестве работников, которые обязаны всех накормить. А ведь есть в наших сёлах нечто не менее ценное, чем хлеб единый. В них до сих пор живы такие нормы человеческих отношений, о которых в городе давно забыли.

Здоровеньки булы

Взять хотя бы обычай здороваться. В селе до сих пор, как и много лет назад, знакомому или незнакомому человеку при встрече желают здоровья. На любой тропке, на остановке, при входе в автобус или магазин. И вряд ли эта традиция прервётся в ближайшее время. Уверена в этом, потому что мой дом стоит у дороги в школу.

Почти каждый день встречаю на ней забавного второклассника. Завидев меня, он поддёргивает висящий сзади тяжёлый рюкзак и задорно выкрикивает: «Шдраште!» Шепелявит, потому что выпали у мальца передние зубы. Но он не стесняется, весь из себя такой деловой. Я, мол, уже взрослый и самостоятельный, сам в школу дойду и поздороваюсь.

Девчонки-щебетуньи, перемещающиеся какими‑то танцевальными движениями (потому что надо и потолкаться, и в догонялки тут же поиграть), прерывают свою чехарду и хором выдают приветствие.

Молодая мама с тремя чадами мал мала меньше первой показывает пример, а малыши тянут за ней своё «здра-а-а-асте». И тут же смотрят на родительницу, ища одобрения: «Молодцы мы? Всё правильно сделали?» Женщина улыбкой и взглядом хвалит: «Молодцы!»

«Просто Советский Союз какой‑то, – поразилась массовому «здоровканью» на сельских улицах моя городская гостья. – Я уже и забыла, как это бывает».

Она ещё не знает, что есть у нас и другие – церемонные – приветствия со своим смыслом.

Минутный реверанс

Одно из них, когда выходишь со двора как бы на минутку. Например, с мусорным ведром к баку (в сборе отходов мы от города теперь ничем не отличаемся). Завидев кучку людей у соседской лавочки, надо подойти и поздороваться с народом. Формат этого собрания а-ля «Кабачок тринадцать стульев», где общение лёгкое и непринуждённое.

Поэтому подходить с кислым выражением лица или проблемами не принято. Шутка, анекдот, забавная история – пожалуйста. Обменялись положительными эмоциями, бытовыми новостями, оказали всем внимание и пошли дальше полоть-косить.

Себя показать

Когда после переезда в деревню я постепенно узнавала соседей и оформляла хозяйственные документы, то каждый мой новый знакомый многозначительно сообщал: «А во вторник у нас рынок» . Я долго игнорировала эту деталь местной жизни, потому что рынок для меня, вчерашней горожанки, был просто местом покупок. Но когда услышала про вторник в сотый раз, сообразила, что чего‑то недопонимаю. И, заинтригованная, стала ждать ближайшего вторника.

Фото Владимира Юрченко (архив)

Рынок устраивают на площади у сельсовета, куда съезжается несколько машин с молочкой, колбасами, рыбой, одеждой, валенками-калошами – в зависимости от сезона, бытовой химией и разными хозяйственными мелочами. Местные выносят на продажу саженцы, семена, соленья или свежий урожай.

Рыночная коммуникация – это поход по кругу от прилавка к прилавку, где по пути все здороваются. Я новое лицо, поэтому встречные интересуются:

«Чья будете? Переехали? Откуда? А-а-а, тут недалеко. А мы думали, с Севера. К нам сейчас все с Севера едут».

Такое впечатление, что тебя давно тут ждали, а я вот – непонятливая. Стоящие в очереди поглядывают на меня и, заметив мою заинтересованность, пускают в свой разговор. Впрочем, отвечать не обязательно. Довольно кивать и улыбаться: я слушаю, и вы мне нравитесь.

В общем, рынок в селе – место посвящения, введения в курс дела, общения. И публичной фиксации факта, что ты вообще тут появился. Новый член сообщества, которое хочет тебя узнать и оценить.

Общинный строй

Теперь‑то я понимаю, что это не просто любопытство. В селе люди, даже находясь за глухими заборами, живут гуртом, общинно. Свежий человек может быть полезен, обладать какими‑то нужными знаниями, умениями.

Объяснение тому простое. За каждой нуждой в город не наездишься. Поэтому селяне приспособились решать проблемы на месте. Здесь есть свои маляры, кровельщики, сантехники, другие мастера. Первый парень на деревне, понятно, тракторист. Работают все честно, не халтурят, по‑другому среди сплошной родни и знакомых нельзя. Но каждая услуга имеет свою цену. По городским меркам, прямо скажем, символическую. Но за бутылку водки никто уже не шабашит.

Если у тебя полезных талантов нет (как в моём случае), то тебя примут уже за то, что ты не вносишь смуту в устоявшиеся отношения. Образно говоря, не делишь межу, не мелочишься, не сплетничаешь, не скандалишь. В селе, где все силы уходят на физический труд, особенно ценят душевный покой и тех, кто умеет его поддерживать.

Фото Юрия Коренько (архив)

Всё по уму

Если кто‑то думает, что в селе повально пьют, тот давно там не был. Во всяком случае, в нашем селе. В каждой семье – машина, мужчины и женщины за рулём (женщин в последнее время даже больше), работают, в основном, в Белгороде. Пьяных и праздношатающихся на улицах я не вижу.

На виду лишь один сильно пьющий сосед. В минуты просветления он нанимается перекапывать огороды или на другую черновую работу и честно зарабатывает свои три рубля. Несмотря на его непутёвость, земляки мужичка жалеют, оправдывают дурную привычку тяжёлой судьбой, подкармливают, отдают вещи. То есть со счетов не списывают, с голоду умереть не дают.

«А потому что не ворует», – аргументирует общую доброту соседка.

Наследственное здравомыслие

Вообще в поведении сельских людей мало спонтанных, необдуманных поступков. Затеяв какое‑то дело, они сначала всё тщательно взвесят, как выгоднее и проще.

Возможно, эта разумность вызвана стеснённостью в средствах. Однако, наблюдая, как живут на минималку, которая ниже прожиточного, делают запасы, обихаживают свои дома мои новые друзья, склоняюсь к тому, что здравомыслие в селе – черта наследственная. В подтверждение тому детская история.

Скучающий без друзей соседский шестилетний Ванька затеял игру со мной: предложил покупать у него травинки. Он носит мне на лавочку разноцветные листики и называет за каждую цену: рубль. Когда у него в кулачке оказывается десять рублей, он отдаёт монетки назад. Сопротивляюсь: оставь себе.

«Ну мы же просто играли, – убеждает он меня, упрямо вкладывая деньги в мою руку, и выдаёт неожиданный аргумент: – А то вам на автобус не хватит».

Я понимаю, что в свои шесть лет он знает про деньги всё, что положено знать разумному человеку. Как и про честность, которую деревенские очень ценят.

Мне кажется, что в сельском рейтинге достоинств честность на втором месте после умения держать язык в узде. Если здесь ты обманул, украл, слукавил, то тебя не обругают, не побьют, не сдадут органам. Просто исключат из списка общения, будут игнорировать как пустое место.

В городе для многих это естественное состояние (как и принцип «лишь бы меня никто не трогал»). Но в селе в вечном игноре жить непросто.

Фото Юрия Коренько (архив)

Душа нараспашку

Однажды на остановке согбенная старушка, с ходу вычислив во мне непосвящённого в местную историю чужака, стала рассказывать про войну. Что здесь, где мы стоим, были противотанковые ежи. Как 16-летней девчушкой она мыла полы в немецкой комендатуре, а мама со слезами на глазах каждый раз встречала её у ворот: целая, вернулась. Однажды ночью в лютый мороз фашисты выгнали людей из своих домов и велели уходить куда угодно. И полураздетые, они несколько десятков километров брели до дальнего хутора, где можно было укрыться.

Потрясла не только её история, но и готовность делиться своими переживаниями с незнакомым человеком. Вообще, здесь не очень‑то прячут подробности своей жизни. Нет смысла, всё равно не скроешься, всё на виду.

Как не таят знаний и навыков, которые облегчают жизнь. Даже постояв в очереди, получишь кучу полезной информации о том, что где и почём.

«Да было бы за что переживать», – слышу обычно от соседей, когда они узнают, что у меня что‑то не ладится. И дают хороший совет, а то и вовсе за пару часов решают проблему, на которую в городе я потратила бы две недели.

Старикам почёт

Добираюсь до работы общественным транспортом, который всегда битком (а транспортники упорно стоят на том, что маршруток у нас хватает). Ехать до Белгорода, в зависимости от погоды и ситуации на дорогах, 30–40 минут. Маршрут считается пригородным, билет до конца стоит 58 рублей. Так вот: ни разу не видела, чтобы в этом автобусе старый человек ехал стоя. Молодые люди просто взлетают с мест, когда заходит старушка или старичок.

Фото Юрия Коренько (архив)

А недавно в городе ехала в переполненном троллейбусе. Зашла пожилая женщина, видимо, не совсем здоровая. Сидящие парни-студенты опустили глаза и с умным видом уткнулись в телефоны. Рядом с некоторыми сидели девушки. Никто не встал. Честно говоря, особенно жаль было девушек. Потому что им со временем тоже предстоит узнать, что такое опущенные в телефон глаза, когда ты рядом с тяжёлыми сумками, беременная, уставшая, больная.

Всё по полочкам

Мне нравится расстановка чувств селян и в отношении домашних животных. Тут, как часто случается в городе, не разводят тюси-пуси с кошечками, собачками, бантиков никто не вяжет, пуховички не подкладывает. Коза или кот в селе имеют чёткое практическое назначение. А дело хозяина – накормить, дать животине крышу над головой, подлечить, если требуется, но не очеловечивать.

Конкретно в своём селе наблюдаю у людей очень правильное, на мой взгляд, умение распределять силы в течение дня, особенно в горячую летнюю пору. В это время встают пораньше, буквально с петухами, чтобы полить до жары огороды. Днём многие ложатся вздремнуть. А после восьми вечера стараются уже не работать. По выходным, обычно в субботу, в этот нехитрый график вмешивается культурная программа: там и здесь поют люди песни. Собираются на определённой лавочке и спивают. Красиво – заслушаешься!

Классика счастья

Есть в деревенской жизни ещё очень много радующих душу вещей. Все вместе они дают ощущение гармонии, покоя, которых не найдёшь среди многоэтажек и толпы людей. Вряд ли я смогу описать это лучше, чем великий Лев Толстой, который предпочитал исключительно деревенскую жизнь: «Жизнь вне города, под открытым небом, при свежем воздухе, в деревне – вот первое условие земного счастья».