Войну против всех считал естественным состоянием. Война против всех, или ирландская комедия как квинтэссенция черного юмора. Война всех против всех

Ирландская черная комедия «Война против всех » уже через неделю выйдет на экраны российских кинотеатров. Наш рецензент Анна Кравченко посмотрела фильм и поделилась своими :

Персонажи фильма «Война против всех» Джона Майкла МакДоны рассуждают о том, что играет главную роль в кинематографе, и приходят к выводу: главное сценарий. Нет сценария — нет фильма. Автор картины (именно МакДона написал сценарий к своему фильму) вкладывает в уста персонажей свое творческое кредо. И подтверждает его истинность делом.

Попробуйте сегодня снять нуар и не поддаться соблазну создать очередной клон раннего Тарантино. У МакДоны это получилось: стильно, стебно, со вкусом, с налетом настоящего англо-ирландского лоска. Такой плотный кино-текст мне давненько не попадался. Персонажи прерывают свои моно- диалоги только на пару-тройку секунд: врезать неприятелю по морде, выбить негодяю глаз, отрубить твари башку или отстрелить супостату яйца. При этом содержание разговоров не исчерпывается вариациями на традиционную для криминальных драм фак-ю-селф-со-всеми-потрохами тему. На зрителя обрушивается целый каскад приколов. И приколы эти — не для средних умов, отформатированных современным средним образованием. Мимоходом, наблюдая за перипетиями вроде бы привычного нуар-сюжета про добро/злых копов, вышибающих мозги и натягивающих на седалище глаза гопоте самого разного калибра от черных американских наркош до белоснежных британских лордов, можно серьезно пополнить свою эрудицию. Head Gear Films

Без каких частей тела были похоронены Рене Декарт и Уолт Уитмен? Почему сэппуку Юкио Мисимы вошло в анналы эксклюзивных харакири? Чем закончились попытки Джозефа Конрада и Винсента Ван Гога совершить самоубийство? Что такое дзенский коан, и с каким предметом мебели эта штука может ассоциироваться? Чем Симона де Бовуар отличается от Пьера Жозефа Прудона (подсказка: речь не идет о половых различиях)? Если в средней школе, которую вы изволили окончить, не уделяли внимания подобным вопросам — просмотр фильма «Война против всех» станет для вас волнительным интеллектуальным приключением. Кстати, само название фильма представляет собой цитату из одного английского философа XVII века. Авторы фильма на этом внимания не заостряют и правильно делают. Такие вещи среднестатистический россиянин узнает вскоре после овладения премудростями таблицы умножения.
Head Gear Films

Вообще, так нагружать философией зрителей — очень рискованный прием. Кому-то может не понравиться. Как вам такая задачка из области криминалистической гносеологии: некто, допившись до розовых слонов, стреляет себе в висок из револьвера; пуля, просквозив его черепушку, попадает в совершенно постороннего человека; в итоге два трупа. Какой приговор (диагноз) будет вынесен (поставлен)? Самоубийство плюс несчастный случай или суицид с последующим убиением клинического лузера? И можно ли говорить об убийстве как о волевом акте с противоправными намерениями в случае, когда человек, нажавший на спуск, уже мертв. Может ли мертвец стать убийцей? МакДона сыплет такими задачками направо и налево. Сильный драматургический ход. Ведь именно благодаря таким байкам, которые рассказывает Хлестаков, «Ревизор» из банального водевильчика превратился в шедевр русской литературы. Неужели МакДона знаком с творчеством Гоголя? Все может быть, ирландцы с похмелья и не на такие подвиги способны.

Большое видится на расстоянии. Оказывается, знаменитый британский юмор имеет ярко выраженные культурно-региональные оттенки. МакДона представляет нам великолепный образчик его ирландской разновидности, ее отличает та запредельная степень черноты, которой мог бы позавидовать сам Малевич. Диалоги фильма можно считать эталоном стебного цинизма, они превращают криминальную драму в полноценное произведение современного киноискусства. Спойлеры в рецензии не приветствуются, но я не удержусь от нескольких примеров.
Head Gear Films

Вы намедни вышибли глаз очередному негодяю. Встречаетесь с этим человеком для решительного разговора. Тот свирепо смотрит на вас только одним глазом (слепую часть бинокулярной сферы, которую представляет собой нормальная человеческая голова, прикрывает черная повязка). Ваша реплика? Правильно! Давай поговорим с глазу на глаз. Вашему информатору отрубили голову под рассуждения о подвигах автора «Золотого храма». Покрошив антагонистов в капусту, вы с грустью приближаетесь к отрубленной голове этого недоделанного Альфредо Гарсии. Какую прощальную речь вы посвятите памяти придурка, польстившегося на жалкие десять кусков зелени? Правильный ответ: он уже и так лысеть начал, да и зубы у парня были ни к черту. Кстати, ваше знакомство с лысеющим клиентом стоматолога началось так — он посетовал на то, что страдает дислексией, на что вы справедливо заметили: дислексией могут страдать кинозвезды, а ваш диагноз — тупость обыкновенная. После чего выписали пациенту здоровенного пинка в промежность. Спецназ положил на месте преступления банду налетчиков. Комментарий бывалого копа: хорошая новость, тут не только негры (то есть очередной скандальчик с полицейским негроцидом и последующими погромами/перестрелками нам не грозит).

А еще из фильма можно узнать, что ирландцы очень похожи на русских. Нет, это я не про выпивку, тут мы им не конкуренты. Выходцы с зеленого острова им. Св. Патрика тоже страшно не любят англосаксов, хоть американцев, хоть англичан. Первые для них слишком тупые, в школе «Одиссею» не изучают, а вторые отличаются такими высокомерными понтами, что у них даже 800 тысяч долларов брать не станешь. Лучше — убить.
Head Gear Films

Очень веселое кино получилось у МакДоны. Актеры не подвели режиссера: продажные снаружи, но добрые внутри (и чертовски обаятельные) копы Терри и Боб в исполнении Александра Скарсгарда и Майкла Пенья отработали прекрасный клоунский дуэт. А как они детей воспитывают, просто любо-дорого посмотреть! Злодеи выглядели вполне злодейски, женские персонажи демонстрировали нужные части тела или умничали не по-детски (пара такая, умная и красивая). И еще в кадр пару раз попались такие милые лошадки. За саундтрек — отдельное спасибо. Очень стильненько. Кто бы у нас такую вещицу снял? Боюсь, задачка снять стебный нуар с философским подтекстом современным российским авторам пока не под силу. Жаль.

Посмотрим, в чем состоит особенность следующего (после обоснования равенства) шага рассуждения. "Из этого равенства способностей возникает равенство надежд на достижение наших целей. Вот почему, если два человека желают одной и той же вещи, которой, однако, они не могут обладать вдвоем, они становятся врагами", - пишет Гоббс. Следовательно, мыслители XVII в. фактически уже вели обусловленное логикой рассматриваемых ими проблем (проблем права, отношения людей друг к другу, равенства и свободы, человеческих конфликтов) социальное исследование, в котором реально переплетались социально-философское, социально-психологическое и аксиологическое рассмотрения. Хотя этих терминов у философов XVII в., разумеется, не было, сами способы подобных исследований в зародыше уже имелись. Не случайно же рассматриваемые аспекты учения о человеческой природе наиболее тщательно разрабатывались тогда, когда включались в качестве составной части в философию государства и права. Создавая учение о государстве и представляя его в виде Левиафана, "искусственного человека", Гоббс считал необходимым с самого начала рассмотреть "материал, из которого он сделан, и его мастера, т.е. человека". Итак, от утверждения естественного равенства Гоббс переходит к мысли о неискоренимости войны всех против всех. Резкость и, можно сказать, безжалостность, с какой Гоббс сформулировал эту мысль, отталкивала его современников. Но на деле их согласие с Гоббсом было глубоким: ведь все крупные философы тоже считали, что люди "от природы" скорее заботятся о себе, чем об общем благе, скорее вступают в борьбу, чем воздерживаются от конфликта, и что ориентацию на благо других людей в индивиде необходимо особо воспитывать, прибегая к доводам разума, к различным государственным мерам и т.д.

Для Гоббса состояние мира и взаимопомощи немыслимо без сильного государства. Локк же считает допустимым помыслить внегосударственное и внеправовое состояние полной свободы и равенства, тем не менее совместимое с миром, доброй волей, взаимопомощью людей. Логика Гоббса обусловлена реальностью известной ему истории общества, логика Локка - стремлением к цельности и завершенности идеала. Гоббс не считал себя вправе просто зафиксировать разрыв между идеалами равенства и свободы, якобы соответствующими "истинной" природе человека, и реальной жизнью людей. Он исследовал проблему глубже, резче, радикальнее, чем Локк. Отклонение идеала от реальности он понимал как принципиальную и постоянную возможность, вытекающую из самой человеческой природы. И по отношению к известным ему обществам он не грешил против исторической правды, когда показывал, что забота людей только о самих себе удостоверялась их борьбой друг с другом, войной всех против всех.

Гоббс хотел недвусмысленно связать образ войны всех против всех не столько с прошлым, сколько с действительными проявлениями социальной жизни и поведения индивидов в его эпоху. "Может быть, кто-нибудь подумает, что такого времени и такой войны, как изображенные мной, никогда не было; да и я не думаю, чтобы они когда-либо существовали как общее правило по всему миру, однако есть много мест, где люди живут так и сейчас", - пишет Гоббс и ссылается, например, на жизнь некоторых племен в Америке. Но особенно настойчиво осуществляется сближение естественного состояния и, следовательно, свойств человеческой природы с поведением людей во время гражданской войны и с "непрерывной завистью", в которой пребывают по отношению друг к другу "короли и лица, облеченные верховной властью".

Гоббс использует гиперболизированное "естественное состояние" для своеобразного гуманистически-нравственного предостережения; он как бы говорит людям: подумайте над теми следствиями, которые были бы неизбежны, если бы единственным правилом было следование индивида одним собственным побуждениям, если бы он вовсе не принимал в расчет благо и интересы других людей, если бы общественный порядок, нормы, ограничения вообще не существовали. В результате получается, что это - своеобразное "доказательство от противного" тезиса о необходимости общественного объединения, общественного договора, прежде всего для отдельного человека, для его блага. Вместе с тем Гоббс обратил внимание и на другой факт: несмотря на постоянное стремление к перераспределению собственности и власти люди вынуждены жить в одном и том же государстве, так или иначе подчиняясь государственному порядку и самым различным общественным релятивам. Гоббса интересовала закономерная причинная логика такого, пусть временного и относительного, общественного мира.

Стремление человека к миру, т.е. к согласной, упорядоченной жизни с другими людьми, требует от него серьезных жертв и ограничений, которые порой могут показаться непосильными, невыполнимыми. Но суть дела для Гоббса - в провозглашении принципа, согласно которому индивиду надо отказаться от неограниченности притязаний, ибо это делает невозможной согласованную жизнь людей. Отсюда он выводит закон, предписание разума: Гоббс считает необходимым и разумным во имя мира отказаться даже от исконных прав человеческой природы - от безусловного и абсолютного равенства, от неограниченной свободы. Основной пафос концепции Гоббса состоит в провозглашении необходимости мира (т.е. согласованной совместной жизни людей), коренящейся в природе человека, причем равно и в его страстях, и в предписаниях его разума. Гипотетический и в то же время реалистический образ войны всех против всех также отчасти служит этой цели. Гоббса нередко упрекали в том, что он был сторонником слишком жесткой и решительной государственной власти. Но нельзя забывать, что он отстаивал лишь сильную власть государства, опирающуюся на закон и разум.

«Война всех против всех» ("Bellum omnium contra omnes"). Используемое в моральной философии со времен античных софистов представление о таком состоянии общества, при котором существует всеобщая перманентная вражда и непрекращающееся взаимное насилие. В смягченной форме представление о В.В.П.В. включает неконтролируемый рост агрессивности в обществе, приводящий к постоянным межчеловеческим конфликтам. По своей сути В.В.П.В. является идеальной моделью доведенных до крайней степени деструктивности и эгоизма, которая, будучи спроецированной на реальность, служит основанием для исторических интерпретаций, прогнозов, моралистических рассуждений и предостережений. Ее значение для этической мысли определяется тем, в каких целях применяется импрессивная и очень наглядная картина универсального конфликта.

Первую парадигму ее использования можно охарактеризовать как попытку дедуцировать из неразрешимых внутренних противоречий состояния всеобщей войны происхождение, содержание и обязательность моральных (или морально-правовых) норм. Подобная попытка предпринимается как в некоторых теориях общественного договора (в том числе, в концепциях негласной, но одномоментной конвенции), так и в эволюционно-генетических теориях происхождения морали. Одновременно, теории, выводящие мораль из какого-либо варианта В.В.П.В., могут быть подразделены на концепции, предполагающие, что такое состояние является первоначальным, и концепции, для которых В.В.П.В. есть негативный результат развития, требующий компенсации через возникновение морально-правовой (или традиционно-нравственной) системы.

Концепция Т. Гоббса, впервые в истории философской мысли употребившего саму формулировку "В.В.П.В." (аналог – "война каждого против своих соседей"), исходит из того, что это состояние является изначальным (т.е. естественным) для человека. Этот вывод делается на основе теоретического анализа страстей и эмпирического исследования недостатков гражданского состояния. Формальным условием войны служат равенство способностей индивидов и естественное право ("право всех на все"), а движущими силами: соперничество - в нападениях из-за наживы, недоверие - в превентивных нападениях, жажда славы - в нападениях из соображений чести. В.В.П.В., по Гоббсу, не постоянная битва, а серия эпизодов борьбы, перемежающихся мучительным ожиданием ударов со стороны соседей. Наряду со строго атомизированной картиной В.В.П.В. (наиболее неисторичной), у Гоббса присутствует описание войны малых семей или построенных иерархически союзов для взаимопомощи. Это несколько изменяет представление о враге: он не просто каждый, но каждый, кому я не повинуюсь или кем я не повелеваю. Теоретическое значение представления о В.В.П.В. состоит в том, что именно ее неудобства делают неизбежным договорное решение о создании Суверена, а значит, и появление морали (вернее, морально-правовой системы). Ведь без внушающей страх государственной власти мораль, по Гоббсу, не может существовать на нормативном уровне, а нравственность - в виде некоторой реальности.

Схожая модель использования образа В.В.П.В. существует во фрейдовской концепции "нравственного прогресса" при переходе от патриархальной орды к братскому клану, хотя участниками войны являются только мужские, половозрелые особи, а предмет раздора ограничен областью сексуальности. Уже в орде наступление локальной В.В.П.В. едва сдерживается силой вожака и она неизбежно возникает в случае его ослабления или смерти. Однако наибольшее теоретическое значение для интерпретации возникновения морали, по Фрейду, имеет ситуация после коллективного праубийства, когда "в борьбе всех против всех" могла погибнуть "новая (братская) организация". Система первоначальных нравственных запретов (на инцест и на убийство брата), опирающаяся на некое подобие общественного договора, становится единственным средством уйти от взаимного уничтожения.

Договорная модель появления морали, возникающей как способ возвращения фундаментальных черт жизненной системы, предшествовавшей В.В.П.В., присутствует у Ж.Ж.Руссо. Состояние всеобщей войны, которое грозит гибелью человеческому роду, является важным моментом в противоречивом процессе замены "инстинкта справедливостью". В.В.П.В. у Руссо не есть следствие абсолютно разобщенного состояния индивидов, наоборот, она наступает с появлением всеобщей потребности в совместной общественной жизни. Ее причина не природное равенство, а развитие системы социального (имущественного) расслоения. Ведущей силой "самой страшной войны" и препятствием к созданию оборонительных объединений служит зависть чужому богатству, заглушающая "естественную (инстинктивную) сострадательность и еще слабый голос справедливости".

Некоторые современные эволюционно-генетические концепции структурно воспроизводят руссоистскую модель. Это касается тех теорий, которые трактуют мораль как механизм компенсации ослабления биологических (инстинктивных) рычагов регулирования взаимных отношений в группах (или внутри видов) при переходе от животного к человеку. Так, К.Лоренц описывает изначальное положение человека как существа, лишенного механизма торможения внутривидовой агрессии, возбудимого, с неконтролируемыми вспышками ярости, но внезапно получившего мощные средства нападения (оружие). В такой ситуации внутривидовой отбор автоматически превращается в смягченное выражение В.В.П.В., которая впоследствии несколько ограничивается наиболее простыми формами "ответственной морали". Сходным образом в концепции Ю.М.Бородая понимается "антропогенетический тупик", порожденный обострением "напряженности внутристадных отношений" (вплоть до опасности взаимного истребления самцов) и разрешающийся в отказе от непосредственного осуществления эгоцентрических инстинктов через идентификацию себя с другим. Иное воспроизведение той же структуры присутствует в концепциях, где мораль в ее универсальной и абсолютной форме является результатом компенсации того обособления, которое возникает в ходе распада родового единства и ведет к "попранию норм общения, выработанных в архаическом обществе" (Р.Г. Апресян) - прямой, хотя и крайне смягченной параллели В.В.П.В.

Во второй парадигме представления о В.В.П.В. являются частью морально ориентированной аргументации против революционных политических течений, требующих целостной рациональной перестройки системы общественных институтов, исходя из соображений справедливости. Состояние всеобщей войны становится здесь неизбежным нравственным коррелятом радикальных социально-политических преобразований. Уже Гоббс замечает, что любое крупное выступление против власти автоматически превращает народ в массу (multitudo), что ведет к "хаосу и В.В.П.В." Поэтому величайшие эксцессы угнетения "едва чувствительны по сравнению... с разнузданным состоянием безвластия". Европейские консерваторы кон. XVIII в. заостряют мысль Гоббса, считая, что всякое нарушение органического, традиционного общественного порядка ведет к проявлениям В.В.П.В.: "асоциальному и антигражданскому хаосу", переходу "в антагонистический мир безумия, порока, разлада и бессмысленного горя" (Э.Берк) и даже – "кровавому месиву" (Ж. де Местр). В более поздней философской критике революций сохраняется тот же подход.

Третья парадигма использования картины В.В.П.В. встроена в общую логику критики социального порядка, ориентированного на воплощение моральных ценностей. В этом случае война на основании гедонистических или перфекционистских соображений понимается как более приемлемое для индивида состояние, чем моральное ограничение. Так, в "Философии в будуаре" А.Д.Ф. де Сада состояние В.В.П.В. предстает как одно из наиболее желательных с гедонистической точки зрения следствий стремления к политической свободе. Будущее французской республики, в изложении де Сада, похоже на гоббсовское общество, которое, наконец, осознало пагубность Левиафана и, обогащенное знанием об иллюзорности его обещаний, связанных с исполнением нравственного закона, вернулось к естественному состоянию с его опасностями и наслаждениями. Ф. Ницше, в отличие от де Сада, имеет в виду перфекционистскую перспективу, когда характеризует стремление ко всеобщему миру, то есть времени, "когда будет нечего больше бояться", как императив "стадной трусости" и признак крайней степени "падения и распада". Поэтому призыв к войне из "Так говорил Заратустра" (раздел "О войне и воинах") преследует двустороннюю цель: это и низвержение "нынешнего человека", и создание того тигля, в котором родится человек обновленный ("по тысяче мостов и тропинок стремятся они к будущему и пусть между ними будет больше войны и неравенства: так заставляет меня говорить моя великая любовь"). Всеобщая война, поиск врага и ненависть к нему обретают для Ницше статус самодостаточных ценностей ("благо войны освящает всякую цель").

А.В.Прокофьев

Литература:

Берк Э. Размышления о революции во Франции. М.: Рудомино, 1993.
Бородай Ю.М. Эротика – смерть – табу: трагедия человеческого сознания. М.: Гнозис. 1996 (очерк второй).
Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Там же Т. 2.
Гоббс Т. О гражданине // Гоббс Т. Соч. в 2 т. М.: Мысль, 1991. Т. 1.
Лоренц К. Агрессия (так называемое зло). М.: Прогресс. 1994.
Маркиз де Сад. Философия в будуаре. М.: МП Проминформо, 1992.
Ницше Ф. По ту строну добра и зла // Ницше Ф . Сочинения в 2 т. М.: Мысль. Т. 1.
Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Там же.
Прокофьев А.В. «Война всех против всех // Этика: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001.
Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права //

Недавно удалось на две недели сбежать от московских холода и темноты на берег Средиземного моря, в испанскую дачную местность. Место не пафосное, из разряда «эконом». Сама Испания тоже в шоколаде не купается – до 25% безработица доходит. Где-то грязновато, где-то непонятно зачем огорожены большие территории, на месте парка – невзрачный пустырь, как ходят автобусы – вообще невозможно разобраться, в магазине, бывает, не дозовешься персонала. То есть это не то чтобы какой-то особо процветающий и сытый Запад с мытыми мылом тротуарами и идеальным сервисом. На мой взгляд, уровень жизни примерно сопоставим с российским областным центром. Ну, был сопоставим до того, как рубль упал.

Но как-то, сидя вечером на скамеечке у торгового центра и наблюдая за туда-сюда прогуливающимися посетителями, я вдруг осознала, что за две недели здесь не видела ни одного акта агрессии в общении между людьми. На улицах, в кафе, магазинах – нигде. Разные бывали ситуации, возникали недоразумения, у нас глючили карточки, а наличных с собой не было, мы шли не туда и платили не за то – но ни разу это ни привело даже к намеку на конфликт. Вокруг люди делали покупки, что-то обсуждали, их дети носились по рядам магазинов, прятались за висящей одеждой и лежали в проходах – но не было ни окриков, ни тем более шлепков. Ни разу ни в одном магазине или кафе мы не слышали, чтобы между собой ругались сотрудники или официанты, хотя при нас и посуду роняли, и товар не могли найти, и кто-то что-то путал и кто-то кому-то мешал. Проходя мимо стройки, мы слышали, как перекрикиваются рабочие – не знаю, может, это, конечно, был испанский мат, но звучало оно весело и беззлобно.

В какой-то момент меня накрыло осознание, что отдыхаешь-то тут именно поэтому. Море, солнышко, апельсиновые деревья – это прекрасно, но нервы отдыхают прежде всего от отсутствия разлитой в воздухе агрессии. Вокруг гуляли испанские, английские, немецкие, китайские, марокканские семьи, некоторые были довольно громкоголосы, но агрессии в голосах и жестах – не было. И русские, кстати, тоже гуляли, и тоже не ругались.

Вернувшись на родину, я сходила за продуктами в нашу ближнюю «Пятерочку». Пробыла там минут 15. За это время какой-то мужик наорал на кассира за то, что у нее не оказалось разменных денег. Супружеская пара лет 30, выбирающая колбасу, обменялась репликами типа: «Ты что, дура? Я же говорил, что эту дрянь не надо брать! – Да ты задолбал уже, сам бери чего хочешь!» Расставлявшие товар женщины-сотрудницы громко обсуждали свои претензии к отсутствовавшей коллеге, которая «обнаглела». Бабушка рявкнула на внука, потянувшегося за шоколадкой, а когда он не послушался, ударила его по руке.

Ни один из них не выглядел как человек, как-то уж особо вышедший из себя, переживающий серьезный конфликт. Нет, этот обмен актами общения был обычным, рутинным. Они просто разговаривали. И только я со своим гиперчувствительным в силу профессии восприятием чужих эмоций и интонаций, да еще после Испании, потом с полчаса чувствовала себя больной после простого похода в магазин.

Наша норма

Про разлитую агрессию, характерную для российского общества, мне уже приходилось писать и говорить, и самым для меня поразительным в ней остается именно ее «нормативность», обыденность для большинства сограждан. Моя темпераментная соседка сверху частенько в процессе семейного общения кричит мужу, легко проникая визгливым голосом через бетонные перекрытия нашей московской многоэтажки: «Я, кажется, с тобой спокойно разговариваю!» Он басит в ответ длинное и непечатное. Они живут вместе уже много лет и, думаю, не считают свой брак каким-то особо неудачным.

Однажды, возвращаясь из какой-то командировки на скоростном поезде, я смотрела на экран монитора, на котором крутили культовый фильм «Любовь и голуби». Про жизнь народную как она есть, во всяком случае в представлении авторов. Фильм шел без звука, только картинка. Я смотрела и понимала, что вижу глубоко патологические отношения с огромным количеством актов агрессии на единицу времени. На экране все время кто-то впадал в истерику, на кого-то орал, кому-то угрожал, кого-то пытался ударить, что-то демонстративно бросить на пол, мимика героев выражала всю палитру агрессивных эмоций, от гнева до презрения. При этом имелось в виду, что это вроде как семья и все друг друга любят и боятся потерять. И сами-то люди незлые и душевные. Просто живут так. Спокойно разговаривают.

В любом коллективе в любом городе по любой теме, если на время пустить процесс на самотек, через 15 минут обнаруживаешь группу, ругающую детей, учителей, «плохих» родителей, начальство, власти, Америку. Ругать кого-то – это вообще универсальный способ завязать и поддержать разговор – в вагоне поезда, в очереди.

В медийном пространстве вообще – гаси свет. Абсолютно любая новость вызывает шквал агрессии, причем с любого конца политического и идеологического спектра. Просто одни клеймят старушку, не заплатившую за масло, другие требуют сурового наказания задержавших ее охранников, третьи проклинают владельца сети и с ним заодно всех «зажравшихся», четвертые кроют Обаму за санкции, пятые Путина за экономический кризис. Коммуникативная цель четырех из пяти высказываний – агрессия. Назвать виновного. Обозвать пообидней. Высказать угрозу. Предложить кару.

Телевизор лучше не слышать даже краем уха. Там на ток-шоу орут друг на друга оппоненты или все хором орут на каких-то испуганных людей, в семейных сериалах жены стервозными голосами выносят мозг мужьям, а в «пацанских» – герои выясняют, кто кого недостаточно уважает, а уж если в телевизоре начинают шутки шутить... Это все в промежутках между обещаниями засыпать мир ядерным пеплом и сжечь Киев напалмом. Все и всех низводят и укрощают в режиме нон-стоп; обвинение, унижение, угроза – три коммуникативных кита, на которых строится практически любой показанный в телевизоре монолог или диалог. Прогноз погоды – чуть ли не единственное исключение.

Мы живем в этом годами, постоянно, и потому уже не замечаем, не понимаем, не слышим, насколько токсична эта среда, как она создает постоянный фоновый уровень стресса, небезопасности, вечного раздражения. Весной и летом чуть получше, конечно – все же солнышко, травка. В Новый год чуть полегче – все же елка и праздник. В ноябре и феврале – самый пик.

Геополитическое обострение

В последние годы казалось, что получше становится. Люди немного успокоились, подобрели, стали привыкать к красивому, удобному, приятному, улыбаться друг другу начали. Но тут как раз деньги стали кончаться, и людям срочно подогнали войну, которая оказалась, как это обычно бывает, не такой уж и маленькой и не то чтобы победоносной.

На данный момент общество накачано агрессией дальше некуда. Больше года тревожной музыки, напряженных голосов и обугленных тел из телевизора. Больше года накачки ненависти ко всем, кто думает иначе. Больше года раскрутки паранойи про «кругом враги, они хотят нас уничтожить». Да, все это во многом наносное и искусственное, достаточно посмотреть, например, на фото антимайданных сборищ в городах, в которых не стали использовать для сбора админресурс – полтора десятка городских сумасшедших со стажем гордо стоят на февральском ветру, чтобы не забыть и не простить. Но, увы, только на имитацию все не спишешь.

Для разлитой агрессии сейчас есть все основания. Эйфория вставания с колен закончилась, новой дозы нет пока, ну, Дебальцева хватит дня на три. А главное, всем понятно, что впереди лучше-то не будет. Может, когда-то и будет, но сначала точно будет сильно хуже. Впереди маячит неприятная тень, увы, слишком хорошо знакомая нашей генетической – да и обычной – памяти. Тень Смутного времени, развала, разрухи, тень «войны всех против всех» в условиях крушения общественной жизни и сократившихся ресурсов. Ведь мы все видели в режиме реального времени, как быстро и просто можно превратить пусть небогатую, но мирную и нормальную жизнь целого региона в Дикое поле, находящееся под властью людей с оружием, с заминированными дорогами, пыточными подвалами, самосудами, грабежами и прочими прелестями «гибридной войны». И весь мир будет спокойно жевать свой утренний бутерброд, просматривая фото с лужами крови на твоей улице. Возможно, твоей крови.

И не очень понятно, что нас от этого удержит. Описанной Гоббсом войне всех против всех может противостоять либо сильное легитимное государство, либо сильное общество с мощной социальной тканью, с горизонтальными связями и способностью к самоорганизации, либо глубокая вера или мораль. С тем, и с другим, и с третьим у нас дело швах.

Государство наше сейчас умеет худо-бедно выполнять свои функции только в условиях халявных потоков нефтедолларов, как раньше оно могло существовать, лишь растрачивая огромный человеческий ресурс. В ситуации усугубляющегося кризиса оно, скорее всего, будет все чаще демонстрировать беспомощность и некомпетентность, а главное – глубокое презрение к населению, как к непонятно зачем путающемуся под ногами балласту.

С гражданским обществом не лучше. Всяческие формы независимой общественной активности, горизонтальные связи, которые только-только начали зарождаться и развиваться в сытые годы, за последний период «закручивания гаек» практически задавлены. «Патриотическое единение», сопровождавшее всю историю с Крымом и Новороссией – это псевдосплоченность, никакого нового социального капитала оно не создало, наоборот. Во-первых, оно было очень сильно инспирировано и управляемо сверху, то есть вертикального в нем было и есть гораздо больше, чем горизонтального. А во-вторых, совместные преступления сплачивают только на короткое время, потом общая вина и общая ложь разрушают доверие и близость между «подельниками», им видеть-то друг друга не хочется, не то что вместе строить что-то.

Мораль и духовность? Не смешите наши Искандеры. Невозможно любить ближнего и одновременно разжигать ненависть и войну, грозить миру уничтожением. Религия, церковь? Еще кто-то ждет с этой стороны чего-либо, кроме призывов посадить/высечь очередных «оскорбивших святыни»?

Может быть, хотя бы сплоченность перед лицом общего врага? Увы, навязанная обществу в качестве обязательной ненависть к Америке не имеет никакого отношения к реальной здоровой агрессии против реального общего врага. Она бессильна и безответственна, поскольку Америка – далеко, ни в каком явном виде не представлена, и ее можно ненавидеть, ничего не предпринимая и не совершая никаких серьезных выборов, просто вхолостую гоняя агрессию по кругу и излучая ее в окружающее пространство. Меньшинство при этом так же бессильно и бесплодно ненавидит Путина, но тоже сделать ничего не может, и тоже общественную атмосферу не озонирует. Все реальные и выдуманные деяния врагов, как и все свинцовые мерзости режима, вызывают в душах большинства россиян не здоровый гнев, а разлитое, тоскливое раздражение с оттенком отчаяния, которое выплескивается, уж извините, на кого подвернется – на кассиршу в магазине, на ребенка, на всякого встречного-поперечного.

Фрустрация

Из любой фрустрации есть два выхода: мобилизация и прорыв или смирение с поражением и переосмысление опыта. Для победы нужны ресурсы. Их нет – потолок возможностей «новой великой России» за последний год, мне кажется, осознали все, кроме совсем больных на голову. И чем больше разговоров о «коварных планах НАТО», тем больше чувство собственной уязвимости. Выход агрессии наверх, в претензии к власти, довольно прочно перекрыт репрессивными законами и страшилкой «Майдана, рушащего жизнь в стране».

А для смирения нужна правда. Признать поражение – значит, признать и вину. Совесть, которая, когда прорывается сквозь излучение телебашни, тихо, но настойчиво намекает, что мы все сделали очень большую подлость. При этом правда уже почти приравнена к государственной измене, так что лучше резкость не наводить.

Россияне оказались в ловушке. Их взяли в кольцо Америка и Путин, совершенные ошибки и страх перед будущим. Если фрустрация не находит выхода ни в борьбе, ни в печали, она превращается в бесплодную, зациклившуюся агрессию. Это, говоря упрощенно, – механизм возникновения постстрессового расстройства (знакомого россиянам в виде афганского и чеченского синдромов). Оно как раз потому и стало в свое время предметом пристального изучения, что человек в этом состоянии создает много проблем себе и окружающим постоянной раздражительностью, гневливостью, вечным недовольством всеми и всем вокруг. Когда подобное переживает целое общество, жить совсем сложно. Такая атмосфера истощает психику и нервы, обедняет взаимодействия, девальвирует любые цели и начинания.

Выход есть

Ей сложно противостоять. Но совершенно необходимо и, что важнее, – возможно.

Прежде всего, токсичность среды нужно осознавать, чтобы не думать, что это ребенок виноват, совсем избаловался, или ты сам – псих ненормальный, или все вокруг – сплошь козлы. Мы объективно испытываем серьезную фрустрацию, хотя разные люди из-за разного: кто беспомощен перед надвигающимся экономическим кризисом, кому жаль, что Новороссия не состоялась, а кто в отчаянии, что не может помешать агрессии против Украины. Более того, на нас непрерывно намеренно воздействуют с целью ухудшить наше состояние, снизить критичность, парализовать волю, загнать наши мысли и чувства в бег по кругу «везде враги, нас все не любят». Даже если вы сами избегаете пропаганды, она действует на людей вокруг, а они на вас.

Конечно, самое разумное, что можно сделать, оказавшись в токсичной среде, – свести к минимуму контакт с ней. По возможности не участвуйте в бессмысленных дискуссиях «о врагах». Сейчас уже нет смысла спорить, все все знают и понимают и если выбрали какую-то позицию, значит, имеют на то причины. Оставьте каждого его совести – она разберется. Если все же случается, устанавливайте себе четкий лимит: я потрачу на этот спор 10 минут и ни минутой больше, а потом просто не читайте очередную реплику оппонента и вернитесь к своим делам.

Друзья, семья, работа – эти сферы нужно оберегать от разлитой агрессии всеми возможными способами. Меняйте тему разговора с родными и знакомыми, если дело пахнет очередной пятиминуткой ненависти. Если приходите домой «взвинченным» внешней средой, если начитались «чернухи» в интернете – сделайте паузу, примите душ, выпейте чаю, прежде чем общаться с домашними, особенно с детьми. И никогда не включайте при детях телевизор.

Далее, если вас что-то возмущает или пугает, спросите себя – что я могу сделать? Подписать требование об освобождении, перечислить деньги на помощь беженцам, выйти на митинг или купить доллары и гречку – все, что угодно, что считаете полезным и правильным. Сделайте и мысленно поставьте себе галочку за результат, за клочок территории, отвоеванной у хаоса. Если вы злитесь на что-то или боитесь чего-то, но сделать по этому поводу ничего нельзя в принципе, значит, постарайтесь избавиться от злости и страха, в них нет никакого смысла. Используйте любые возможности для расслабления: прогулки, медитации, дыхательные упражнения, игры с детьми, чтение книг, занятие любимым хобби.

Противоядия

Третье, что можно попытаться сделать с токсичной средой. – сделать ее менее токсичной, по возможности производя и распространяя вокруг противоядие. Противоядия, как мы помним, это ресурс, правда и теплота. Рассмотрим по порядку:

Теплота. Это просто. Если вы чувствуете, что ваш собеседник раздражен и взвинчен, попробуйте выразить ему сочувствие, поддержку и разрядить обстановку. Сделайте правилом: хотя бы три позитивных акта общения с незнакомыми людьми ежедневно. Улыбка, шутка, мелкая забота – придержать дверь, простые слова вроде «Добрый день!» и «Спасибо большое!».

По возможности не ведитесь на логику войны, не начинайте всех делить на своих и врагов. Война есть, и враги есть, отрицать это безответственно и глупо, но наша задача – удержать ее в как можно более узких границах, не отдать войне ни одной лишней территории нашей жизни.

Правда. Перестать спорить – не значит замолчать. Называть вещи своими именами – полезно и правильно. Не надо никого переубеждать, но и не надо участвовать во вранье. Если вам хотя бы иногда удается говорить правду еще и с теплотой – плюс пятьсот очков к карме. Это сложно, но изредка получается. Вот, например, мне кажется, очень правильная тональность выбрана для агитации за Антикризисный марш: теплая, с образами весны, с обозначением серьезности проблем, но без нагнетания истерики.

Ресурс. Это очень важно. Очень важно иметь сферу реализации, деятельность, которая имеет смысл и которая получается. Когда кажется, что все вокруг несется в пропасть и деградирует, особенно важно создавать и улучшать – хоть что-то, хоть в чем-то. Если есть полезная работа – работайте не просто много, а очень много. Про себя, например, я понимаю, что, наверное, впала бы в депрессию, если бы не моя работа. Производительный труд, с явным результатом, с нормальными отношениями с людьми в процессе – это тоже отвоеванная территория нормальности. Если работы нет – придумайте ее, создайте заново. Стройте планы, обдумывайте новые проекты – даже если пока нереально их начать.

Не бойтесь иметь ценности и говорить о них, не подыгрывайте цинизму. Когда вокруг не на что опереться, особенно важно иметь точку опоры внутри.

Обязательно ищите возможности помогать людям, хоть немного. Родным, соседям, знакомым и незнакомым. Подумайте, что можно сделать. Есть множество простых технологий помощи тем, кому трудно, и они активно используются даже в очень богатых и благополучных странах. Почему бы не изучить их, например, в интернете, и не попробовать реализовать? Вот, например, простая идея: площадка для встречи тех, кому нужна помощь и тех, кто готов помочь – «Мы вместе». Посмотрите, какой славный, некровожадный двуглавый орел там получился.

Войну всех против всех невозможно просто отменить, от нее не спасешься, зажмурившись. Ее можно только перекрыть, обезвредить изнутри, создавая затем очаги «мира во время войны». Каждый акт помощи, понимания, простого сочувствия – это нить в социальной ткани, которая только и может удержать нас всех от проваливания в тартарары. А может быть, и весь мир вместе с нами.

Подробнее: http://spektr.delfi.lv/novosti/vojna-vseh-protiv-vseh.d?id=45622470

Назовите теорию происхождения государства, основы которой выражает автор текста. Выпишите из текста фразу автора, аргументирующую Ваш ответ.

При отсутствии гражданского состояния всегда имеется война всех против всех. Отсюда очевидно, что пока люди живут без общей власти, держащей всех в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, а именно в состоянии войны всех против всех. Ибо война есть не только сражение, или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно сказывается воля к борьбе путём сражения.

Состояние войны всех против всех характеризуется также тем, что при нём ничто не может быть несправедливым. Понятия правильного и неправильного, справедливого и несправедливого не имеют здесь места. Там, где нет общей власти, нет закона, там, где нет закона, нет справедливости. Сила и коварство являются на войне двумя кардинальными добродетелями. <...> Указанное состояние характеризуется также отсутствием собственности, владения, отсутствием точного разграничения между моим и твоим. Каждый человек считает своим лишь то, что он может добыть, и лишь до тех пор, пока он в состоянии удержать это.

<...> Цель государства - главным образом, обеспечение безопасности. Конечной причиной, целью и намерением людей (некоторые от природы любят свободу и господство над другими) при наложении на себя уз (которыми они связаны, <...> живя в государстве) является забота о самосохранении и при этом о более благоприятной жизни. Иными словами, при установлении государства люди руководятся стремлением избавиться от бедственного состояния войны, являющегося необходимым следствием естественных страстей людей там, где нет видимости власти, держащей их в страхе и под угрозой наказания, принуждающей их к выполнению соглашений и соблюдению естественных законов.

<...> Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и <...> доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воздвигнута только одним путём, а именно сосредоточением всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю. В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путём взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтёт необходимым для их мира и общей защиты.

Пояснение.

В правильном ответе должны быть указаны:

Теория общественного или взаимного договора (может быть указан автор Т. Гоббс)

Цитата из текста: " В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путём взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтёт необходимым для их мира и общей защиты. "