Анна Австрийская и кардиналы Ришелье, Мазарини. История любви. Онлайн чтение книги Временщики и фаворитки Анна Австрийская. Кардинал Мазарини. Детство Людовика XIV

Семейство Манчини. – Герцог Бофор. – Ретц-Гонди. – Герцог Эльбеф. – Герцог Буйон. – Принц Конти. – Графиня де Лонгвилль. – Принц Конде (1643–1651)

Вдовствующей королеве Анне Австрийской, назначенной Людовиком XIII правительницей Франции, в год кончины короля исполнилось сорок два года. Трудно было узнать прежнюю красавицу в разжирелой матроне, с одутловатым румяным лицом, крючковатым носом, отвислой нижней губой и двойным подбородком. В нравственном отношении Анна Австрийская точно так же изменилась, как и в физическом. Из прежней страстной мечтательницы, угнетенной мужем-самодуром, она сделалась ворчливой ханжой, которая при удобном случае была не прочь угнетать других; женщина, некогда обожаемая Генрихом Монморанси, потом герцогом Бекингэмом, была теперь любовницей, чуть не рабыней кардинала Мазарини, вместе с королевой прибравшего и всю Францию к рукам. Владычеством Ришелье это королевство было обязано слабоумию Людовика XIII; Мазарини попал во властители государства благодаря сердечной слабости Анны Австрийской… Разница между обоими кардиналами до того огромна, что их невозможно и сравнивать.

Джулио, или Юлий, Мазарини родился в Писшине (Абруцкой области) 14 июля 1602 года. Отец его Пьетро и мать Гортензия Буфалини принадлежали к хорошим дворянским фамилиям. Первоначальное образование Юлий получил в одной из римских семинарий и в юношеских летах продолжал свое учение в Испании, сопровождая туда аббата Иеронима Колонну. Три года молодой Мазарини слушал лекции в Алкале и в Саламанке. Он возвратился в Рим в 1622 году, когда иезуиты намеревались отпраздновать представлением трагедии причисление к лику святых их патрона Игнатия Лойолы. Главная роль была дана Юлию Мазарини, и он сыграл ее с блестящим успехом. Недурной дебют для будущего дипломата! Сценическое дарование юноши обратило на него внимание кардинала Бентиволио, который принял его к себе на службу простым служкою; но, как видно, в этой ничтожной должности Юлий сумел выказать свои дарования. Бентиволио рекомендовал его кардиналу Барберини, племяннику папы Павла V.

– Препоручая этого молодого человека вашему благосклонному вниманию, – сказал он при этом, – я надеюсь отплатить вашей эминенции за все благодеяния, оказанные мне вашим семейством.

– Благодарю за подарок, – отвечал Барберини. – Имя этого юноши?

– Юлий Мазарини.

– Но если он такой способный и дельный малый, почему же вы не хотите оставить его у себя?

– Я недостоин иметь его у себя в услужении.

– Хорошо, я его беру; но на что же он способен?

– На все, ваша эминенция.

– Прекрасно. На первый же случай мы отправим его в Ломбардию вместе с кардиналом Джинети.

И таким образом Мазарини начал свое дипломатическое поприще. В 1629 году он принимал деятельное и успешное участие в качестве уполномоченного интернунция при дворах Франции с Савойею в Сузе. В 1630 году с дипломатическими поручениями он был в Лионе, где представлялся Людовику XIII. Кардинал Ришелье провел более двух часов в беседе с молодым итальянцем и отозвался о нем, что это единственный государственный человек, которого ему доводилось встретить. Само собой разумеется, что в течение этих двух часов Ришелье успел привлечь Мазарини на свою сторону и приобрел в нем ревностного приспешника интересам Франции. Война с Испанией была тогда в полном разгаре. Мазарини удалось склонить воевавшие стороны к шестинедельному перемирию, а при возобновлении военных действий он имел храбрость выехать верхом между выступившими друг против друга войсками и, невзирая на свистевшие мимо него пули, кричал, махая шляпой: «Мир!!» Маршал Шомберг, видя из условий, предложенных Юлием Мазарини, что выгоднейших невозможно было бы и выговорить даже после самой победы, решился заключить мир, который через два часа был подписан в Кераско. О том, какими глазами смотрели в эту эпоху на Юлия Мазарини европейские дипломаты, читатель может судить по следующему о нем отзыву венецианского посланника Сагредо:

«Ясновельможный синьор Джулио Мазарини обладает приятной наружностью и хорошо сложен; вежлив, ловок, бесстрастен, неутомим, сметлив, прозорлив, скрытен, умеет молчать, точно так же, как и говорить красно и убедительно; не теряется ни при каких обстоятельствах. Одним словом, он одарен всеми качествами, необходимыми искусному дипломату; первый его дебют на этом поприще обличает мастера своего дела; на театре света он, конечно, займет одну из первых ролей. Судя по его здоровой комплекции, он, если не ошибаюсь, еще долго будет пользоваться готовящимися ему почестями, путь к которым затруднен ограниченным его состоянием».

Пророчество посланника Сагредо сбылось в 1634 году. Ришелье, пригласив Мазарини во Францию, назначил его вице-легатом в Авиньоне. В 1639 году он ездил в Савойю в качестве чрезвычайного посла; наконец 16 декабря 1641 года был наименован кардиналом и 25 февраля следующего года получил шапку из рук короля Людовика XIII. Ришелье на смертном одре указал ему на Мазарини как на благонадежнейшего чиновника, и король, назначив в пособие королеве-правительнице государственный совет под председательством принца Конде, назвал кардинала Мазарини одним из его членов; прочими были: кардинал Сегье, суперинтендант Бутийе и государственный секретарь Шавиньи. Гастон Орлеанский, наименованный главным попечителем дофина, был, однако же, подчинен королеве и государственному совету. Умирающий король особенно не доверял ни ему, ни своей супруге. Когда Шавиньи вздумал оправдывать перед Людовиком XIII Анну Австрийскую от всех взводимых на нее напраслин, король отвечал:

– В моем теперешнем положении я должен ее простить, но верить ей все-таки не могу.

Действительно, он был прав, отзываясь подобным образом о своей супруге. Находясь при последнем издыхании, он убедился в ее коварстве. Двор разделился на две партии: Вандома и ла Мейлльере. Вандом, побочный сын Генриха IV, во времена оны был губернатором Бретани, где вместе со своим братом приором был арестован по делу Шалэ. Кардинал Ришелье назначил губернатором, на место Вандома, маршала де ла Мейлльера. Семейство Вандома протестовало, называя поступок Ришелье противозаконным, произвольным, а сын бывшего губернатора герцог де Бофор заявил, что он тотчас после смерти короля овладеет отцовским местом, хотя бы пришлось прибегнуть к силе. Кроме партий двух претендентов на губернаторство, существовала третья, партия Орлеанского. Анна Австрийская взяла сторону герцога Бофора и, называя его честнейшим человеком во всем королевстве, доверила ему интендантство Нового Замка (Chatean-Neuf), в котором находились король и герцог Анжуйский. Это своевольное распоряжение, еще при жизни короля, возбудило в нем крайнее негодование и навлекло на королеву ненависть принца Конде и герцога Орлеанского… Через два дня Людовик XIII скончался. Из всего его семейства и всего двора при трупе осталось только три человека для оказания покойному последних услуг: Карл Амедей Савойский, герцог Не-мур, маршал Витри и маркиз де Сувре. Они присутствовали при вскрытии, омовении, одеванье и положении Людовика XIII на парадный одр. Королева со своими дамами удалилась в старый замок, в котором находились и ее дети. Придворные группировались около герцога Орлеанского, ла Мейлльере и герцога Бофора. Последнему Анна Австрийская поручила попросить к ней герцога Орлеанского. Принц Конде, желавший за ним последовать, был остановлен Бофором.

– Королева могла бы прислать капитана своих телохранителей, а не вас, – заметил обиженный Конде. – Вы и должности никакой не занимаете.

– Я исполнил приказание королевы, – отвечал Бофор, – и во всей Франции нет человека, который осмелился бы запретить мне повиноваться королеве.

Следствием этого столкновения была непримиримая ненависть между принцем Конде и герцогом Бофором.

17 мая парламент признал Анну Австрийскую правительницей, с предоставлением ей совершенной свободы при выборе сотрудников и помощников в великом деле государственного управления. Эта статья парламентского указа низводила всех членов государственного совета, назначенных покойным королем, на степень подчиненных воле Анны Австрийской. Все были уверены, что ни Мазарини, ни Шавиньи не удержатся на своих местах и немедленно будут уволены. Тот и другой обедали у командира де Сувре в самый тот день, когда весь двор полагал, что Мазарини готовился к отбытию в Италию. Когда после обеда хозяин и гости сели за карты, вошел в комнату Беринген, первый камер-лакей королевы. Передав свои карты одному из гостей, Ботрю, кардинал поспешно подошел к посланному и отвел его в сторону.

– Добрая весть! – шепнул Беринген.

– Ее величество неизменно благоволит к вам.

– От кого вы это знаете?

– Я слышал, как господин де Бриенн говорил, будто королева желает назначить вас первым министром.

– Вот как! Что же сказал де Бриенн?

– Он сказал королеве, что если правительству нужен первый министр, то выбор на эту должность вашей эминенции не оставит желать ничего лучшего; что вы и человек опытный в делах, и самый верный подданный ее величества.

– А Бриенн ручался за меня?

– Сказал, что за ваше повышение вы отплатите королеве благодарностью и неизменной преданностью. Государыня выразила только опасение, не связаны ли вы с которой-нибудь из придворных партий.

Мазарини усмехнулся.

– Благодарю вас, господин Беринген, за сообщенные мне сведения. При случае надеюсь достойным образом наградить вас. Камер-лакей медлил уходом.

– Я еще не все сообщил вам, – сказал он нерешительно. – Я пришел к вам не сам от себя…

– От кого же?

– От королевы.

– А, это другое дело. Досказывайте же.

– Разговор с де Бриенном передан мне самой королевой, для сообщения вам. Кроме того, она желает знать: может ли она в случае надобности верно на вас рассчитывать, как на надежную опору?

– Скажите ее величеству, что весь я принадлежу ее интересам. Хотя мне следовало бы обо всем сообщить моему другу Шавиньи, но я сохраню все дело в тайне, как и сама королева…

– Ваша эминенция, не напишете ли вы всего этого сию же минуту?

– Этого нельзя, потому что хозяин и гости могут подумать…

– Долго ли написать карандашом, – сказал Беринген, подавая свою записную книжку и карандаш. Мазарини написал четким своим почерком:

«Иной воли у меня никогда не будет, кроме воли государыни. Теперь же от всего сердца отступаюсь от тех выгод, которые предоставлены мне духовным завещанием короля, полагаясь на беспременную доброту ее величества королевы. Писано собственною моей рукою. Ее величества покорнейший, подданный и признательнейший раб ее Юлий, кардинал Мазарини».

Беринген вручил королеве это обязательство, начертанное кардиналом в его записной книжке; Анна Австрийская отдала ее на сохранение графу де Бриенну. На другой же день Маза-рини был назначен председателем государственного совета. Эта милость и неограниченное доверие королевы к кардиналу пробудили давно умолкнувшие слухи о связи Анны Австрийской с Мазарини, существовавшей будто бы при жизни короля, с 1635 года. Нашлись злоязычники, утверждавшие, что дофин Людовик и брат его герцог Анжуйский – сыновья Мазарини; впоследствии, когда по всей Франции пронесся слух о таинственной железной маске, тысячи уст утверждали, что несчастный узник Бастилии не кто иной, как побочный сын Анны Австрийской от кардинала Мазарини. Время разоблачило клеветы завистников первого министра, и на основании несомненных данных можно сказать, что кардинал интимно сблизился с Анной Австрийской только в год кончины Людовика XIII (1643), когда вместе с ее нежным сердцем она доверила его рукам кормило правления. Не скрывая своего расположения к кардиналу, королева старалась уверить всех своих приближенных, что ее отношения к Мазарини самые безукоризненные, а беседы с глазу на глаз касаются вопросов государственных и религиозных о спасении душевном… В характере Анны Австрийской в эту эпоху проявились черты того лицемерия и ханжества, которые вскоре привились во французском обществе второй половины XVII века; черты, память о которых на веки вечные сохранится в потомстве благодаря мольеровскому Тартюфу. Нравственная эпидемия иезуитского ханжества в царствование Людовика XIV быстро распространилась по всей Франции, угрожая в будущем самыми плачевными последствиями. Таковыми были: отмена Нантского эдикта и безобразное настроение духа всего французского общества в последние годы жизни Людовика XIV. Риторические громы Боссюэта, Бурдалу, Массильона и Флешье нагнали на аристократию суеверную панику, сообщившуюся среднему и даже низшему классу. С Мольером, нисшедшим в могилу, театр утратил свое высокое нравственное значение, и эту кафедру, с которой Мольер громил общественные пороки, иезуитские проповедники – в свою очередь – провозгласили «сосудом диавольским, орудием сатаны» и т. п. Мольер – комедиант, скоморох – мог смело сказать, что он до последней минуты был верен девизу: смех исправляет нравы (ridendo castigal mores); иезуиты-витии, наоборот, своими проповедями, заставляя Францию плакать, изуродовали общественные нравы, наложили на них вериги ханжества и фанатизма. Эпоха регентства (1715–1723 гг.) была обращением Франции от одной крайности к другой; но иначе быть не могло! Общество, утомленное напускным аскетизмом, изнуренное насильственным воздержанием, сбросило с себя власяницу, в которую его закутали иезуиты и явилось в наготе языческой вакханки, вознаграждая себя за долгий пост возмутительными вакханалиями и луперкалиями.

Вместо прежнего пепла вся знать посыпала себе голову ароматной пудрой; вместо недавнего сухоедения ударилась в чревоугодие, пьянство, распутство; вместо покаянных воздыханий затянула неблагопристойные песни. На смену витиям явилась целая плеяда авторов, последователей Бокаччио и Аретина; явился Вольтер – бич ханжества и суеверия, и, не отделяя пшеницы от плевел, истины христианской от лжи иезуитизма, выжег из умов и сердец верования, к ним привитые… Где Мольер колол булавкою, там Вольтер рубил топором; первый старался отрезвить общество от иезуитского хмеля, второй – одно опьянение заменил другим…

Мольер для французского общества исхода XVII столетия был пиявицею, отсасывавшею у него вредные соки, привитые иезуитизмом; Вольтер для XVIII века был ядовитым аспидом: он язвил, но не исцелял, и вместо одного яда прививал другой; Мольер старался перестроить, Вольтер – разрушал, и все его произведения – протест нового поколения на заблуждения старого; он не был сеятелем революционных идей, а только пахарем, приготовившим почву для их восприятия.

Всмотритесь пристально в этот переход Франции от старого образа мыслей к новому, восходите к источнику. Анна Австрийская, истая дочь Испании, – блудливая, как кошка, в молодости, трусливая, как заяц, под старость, – являет французскому обществу дурной пример ханжества, прикрывающего тайные грешки: она усердно слушает проповедников, строго соблюдает их приказания, чуть не бичуется дисциплиною и в это же самое время сожительствует с кардиналом в полной уверенности, что это сожительство, благодаря сану возлюбленного, извинительно. Придворные дамы следуют поданному примеру; лицемерие, кощунствующая набожность входят в моду. Достойный сын Анны Австрийской, Людовик XIV – Юпитер в молодости и чуть не Будда в том возрасте, когда – по выражению Бертрама в опере «Роберт»:

«Когда грешить нет силы боле!»

– Людовик XIV доходит в ханжестве до Геркулесовых столбов; французское общество не отстает от него. Регентство – революция нравственная, предшественница революции политической; одна начинается разливанным морем вина, другая оканчивается разливанным морем крови, и где же находим источники того и другого? В будуаре Анны Австрийской, в котором она беседует со своим Мазарини о душевном спасении, не забывая и наслаждения телесного. Нравственный недуг, который стараниями королевы прививается к государственному организму, через полтораста лет требует операции радикальной, и до 900000 голов падает под лезвием гильотины.

На шестой день кончины Людовика XIII (20 мая 1643 года) в Париже получено было известие о победе, одержанной над испанцами герцогом Ангиенским, сыном принца Конде и Шарлотты Монморанси – последней любви Генриха IV. Он и сестра его герцогиня де Лонгвилль родились у супругов после десятилетнего бесплодного сожительства. Принца с Шарлоттой сблизило пребывание первого в заключении в Венсенском замке. Предоставляем физиологам разрешить любопытный вопрос: до какой степени сильно влияние на характер человека места его рождения? Герцогиня де Лонгвилль и брат ее герцог Ангиенский в тюрьме родились, и оба играли весьма важные роли во время волнений, ознаменовавших эпоху регентства Анны Австрийской. Победа герцога при Рокруа обратила на него внимание всей Франции и снискала ему расположение королевы-правительницы. В это же самое время она воротила из ссылки своих приближенных: госпожу д"Отфор, маркизу де Сенесе, Лапорта и наконец герцогиню де Шеврез. Любимица возвращалась из Брюсселя в Париж с пышностью королевы. Прислуга ее помещалась в двадцати каретах, за которыми следовал целый обоз имущества. На расстоянии трехдневного пути до Парижа навстречу герцогине выехал принц де Марсильяк и предупредил ее, что Анна Австрийская теперь не та, какой была прежде, и чтобы герцогиня в беседах с ней была повоздержаннее на язык и менее игрива в шутках. Захватив в собой мужа, жившего в Сан-лисе, герцогиня де Шеврез прибыла наконец в Лувр.

Холодность, выказанная королевой при приеме бывшей своей любимицы, доказала герцогине де Шеврез, что Анна Австрийская действительно изменилась к худшему; кроме того, место любимицы было уже занято супругой принца Конде Шарлоттой Монморанси, которая, несмотря на свои пятьдесят лет, не утратила ни красоты, ни способности интриговать и наушничать.

Преувеличенная набожность королевы, умышленное забвение ею времени минувшего, когда и она, грешная, пошаливала благодаря содействию герцогини де Шеврез, наконец, ее охлаждение к Испании и приверженность интересам Франции – все это ставило герцогиню в какое-то ложное, натянутое положение. Она рассчитывала на расположение к себе Анны Австрийской за услуги, ей оказанные двадцать лет тому назад; но услуги-то эти были такого рода, что королева теперь стыдилась и вспоминать о них; тогда, увлеченная страстью к герцогу Бекингэму, угнетаемая Людовиком XIII, оскорбляемая кардиналом Ришелье она считала герцогиню другом и единственной своей утехой… Теперь эту же самую герцогиню она готова была назвать своей сводницей и чуть ли не главной виновницей своих заблуждений молодости. В политических убеждениях та и другая точно так же диаметрально расходились, и приязненные отношения герцогини к Фландрии, Лотарингии и Испании не могли нравиться королеве. Через два часа после представления герцогини, по возвращении ее домой, ей доложили о приезде кардинала Ма-зарини. По старой памяти, считая его лакеем кардинала Бен-тиволио, герцогиня приняла могучего временщика высокомерно и была с ним тем надменнее, что итальянец был вежлив до самоунижения и рассыпался перед бывшей любимицей в любезностях. Перед уходом он упросил ее, в особенное для него одолжение, принять заимообразно пятьдесят тысяч ефимков золотом, на покрытие путевых издержек герцогини. Не подозревая ловушки, герцогиня, уверенная в преданности Мазарини, попросила его похлопотать о возвращении семейству Вандома бретанского губернаторства. Министр отвечал, что отнять достояние Мейлльере он не вправе, но что если герцогине угодно, то он с удовольствием готов вознаградить Вандома назначением его управляющим адмиралтейством и генерал-инспектором всех французских портов. Герцогиня, довольная уступчивостью кардинала, попросила у него для герцога д"Эпернона возвращения ему чина генерала от инфантерии и губернаторства Гюйэнны. Чин герцогу Мазарини согласился возвратить, но губернаторство было уже отдано графу д"Аркуру… Герцогиня с назойливостью попрошайки обратилась к кардиналу с третьей просьбой: заменить канцлера Сегье маркизом де Шатонефом в должности хранителя печати. На этот раз Мазарини, обещая ей иметь этого претендента в виду, внутренне дал себе слово при первом же удобном случае подставить ногу любезной герцогине, немножко чересчур радеющей о своих приятелях. Со своей стороны, и эта госпожа, одолжаясь кардиналу, любила давать лишнюю волю своему острому язычку и подсмеивалась над ним королеве, воображая, что Мазарини тот же Ришелье… Но Анна Австрийская была не та, и шуточки над кардиналом имели последствием совершенное охлаждение к ней королевы. Не долго думая бывшая любимица пристала к партии Бофора. За злоречие о министре подверглась опале королевской и госпожа д"Отфор: ей Анна Австрийская напомнила через своего камердинера, что она, дурно отзываясь о первом министре, обижает и государыню. В это время прибыл ко двору бежавший за границу друг и сообщник покойного Сен-Марса – де Фонтрайль. Королева приняла его как нельзя суше и холоднее. Фонтрайль попытался укрыться под крылышко герцога Орлеанского, но и тот отстранил от себя старого интригана… Тут же, как нарочно, Бутийе и Шавиньи впали в немилость и, обиженные Мазарини, подав в отставку, присоединились к партии недовольных, группировавшейся вокруг герцога Бофора. Герцогиня де Шеврез доводилась ему даже несколько сродни: ее молодая мачеха госпожа де Монбазон была его любовницей. Глава партии герцог де Бофор – молодой, красивый собою, храбрый и предприимчивый – был вместе с тем груб и без всякого образования, до того, что в разговоре делал непозволительные грамматические ошибки. В стенах своего дома он открыл ежедневные сходки своих приверженцев, названных народом партией важных (partie des Importants). Эту партию ко вступлению в открытую игру побудило обстоятельство самое ничтожное.

В гостиной супруги герцога Геркулеса де Роган, госпожи де Монбазон, после собрания, бывшего у нее, были найдены две безымянные любовные записки, кем-то подброшенные или потерянные. Хозяйка дома из их содержания догадалась, что записки потеряны внуком адмирала Колиньи, а к нему писаны были герцогиней де Лонгвилль (дочерью герцога Конде), молодой супругой старого урода, в свою очередь, до безумия влюбленного в герцогиню де Монбазон. Последняя разгласила по всему двору о находке писем, не умалчивая об именах нежных корреспондентов. Супруга герцога Конде, вступаясь за доброе имя дочери, принесла королеве жалобу на герцогиню Монба-зон, обвиняя ее в клевете и диффамации. Анна Австрийская успокоила просительницу обещанием примерно наказать клеветницу. Как бы в задаток исполнения этого обещания королева навестила беременную герцогиню Лонгвилль в ее загородном замке и выразила ей свое искреннее участие. В этот же день недовольные явились с визитами к герцогине Монбазон.

Верная данному слову, королева приказала кардиналу набросать формальное извинение, которое герцогиня Монбазон в присутствии всего двора должна прочитать герцогине Лонг-вилль. Для пущего унижения вельможной клеветницы ее отречение от напраслины, возведенной на невинную де Лонгвилль, происходило на балу, в доме последней. Прощение, прошенное с одной стороны и данное с другой, разумеется, не примирило их, но только пуще разожгло обоюдное озлобление. Дочь Конде испросила у королевы позволения не выезжать и ко двору даже во все те дни, когда при нем появляется герцогиня Монбазон… Столкновение врагов, как и следовало ожидать, не замедлило с результатами.

Герцогиня де Шеврез давала в саду завтрак в честь королевы, на которой Анна Австрийская приехала с герцогиней Лонгвилль… Их встретила, разыгрывая роль хозяйки, ненавистная Монбазон. Обиженная дочь Конде попросила у королевы позволения удалиться, но Анна ее удержала, предложив удалиться герцогине де Монбазон под предлогом нездоровья… Та отказалась от предложения.

– В таком случае и я не останусь! – сказала Анна Австрийская и, не прикоснувшись к завтраку, возвратилась в Лувр вместе с герцогиней Лонгвилль.

На другой же день соперницу ее попросили выехать из Парижа в свое поместье. Досадуя за свою возлюбленную, герцог Бофор стал на каждом шагу делать дерзости кардиналу и королеве, в то же время располагая умертвить первого из-за угла. Гнусный заговор, без сомнения, удался бы, и только счастливый случай спас жизнь Мазарини: в его карету сел Гастон Орлеанский, и убийцы не посмели стрелять по ней. В другой раз его уведомили накануне, чтобы он не проходил в Лувр обыкновенной дорогой под опасением убийства из-за угла.

– Этого я без наказания не оставлю, – сказала королева, узнав о заговоре на жизнь кардинала, – и через сорок восемь часов злодеи за все поплатятся!

На другой же день герцог де Бофор был арестован в Лувре, в комнатах королевы, и заточен в Венсенский замок. Для прислуги ему дали придворных повора и лакея; он просил, чтобы ему прислали его слуг, но просьба эта была отклонена. Отцу, матери герцога и брату его герцогу де Меркеру высочайше повелено было выехать из Парижа… Герцогиня де Шеврез (меднолобая госпожа) поехала к королеве и вздумала было заступаться за семейство Вандом, за что удостоилась услышать добрый совет: жить в Париже смирно и не в свое дело не вмешиваться. Герцогиня попыталась возражать, и тогда королева предложила ей вместе с дочерью отправиться в Тур. Отсюда та и другая, переодетые в мужское платье, перебрались в Англию.

За опалою герцогини де Шеврез следовали падения госпож Сенесе и д"Отфор. Выведенная из терпения их постоянными просьбами и попрошайничеством, королева попросила первую удалиться от двора, а вторую не докучать ей более. Так расстроены были все козни и происки партии важных, и Мазарини остался полным обладателем выгодной своей позиции, и весь двор перед ним раболепствовал.

Около этого времени прибыл в Париж герцог Ангиенский, брат герцогини де Лонгвилль. Узнав о нанесенном ей оскорблении, он решился наказать если не главных клеветников, то, по крайней мере, их сообщников. В этом вызвался быть ему сподвижником граф Колиньи, любовник герцогини де Лонгвилль. Он попросил у герцога Ангиенского позволения вызвать на дуэль любовника герцогини Монбазон герцога Генриха Гиза, принца Жуанвилль. Внук знаменитого «Порубленного», Генрих родился в Блуа 4 апреля 1614 года и в эпоху рассказываемых нами событий имел двадцать девять лет от роду. Как младший в семействе, он должен был посвятить себя духовному званию и вскоре приобрел громкую известность своими соблазнительными похождениями и шутовскими выходками, достойными не потомка Гизов, а скорее какого-нибудь площадного шута. Весь Реймс (в котором он был архиепископом) говорил о его связи с женой Жуайеза, губернатора Шампании. Горничная госпожи де Жуайез пришла однажды к архиепископу с просьбой дать ее брату место каноника. Гиз исполнил ее просьбу с условием, чтобы она, подобно своему брату, облачилась в одеяние каноника, и горничная месяца три щеголяла в этом наряде. Не правда ли, остроумная шутка? После госпожи де Жуайез герцог-архиепископ усердно ухаживал за мадемуазель де Виллье, актрисой Бургонского отеля, и в ее честь одевался в платье желтого цвета, особенно ею любимого. При всем своем тупоумии этот выродок знатной фамилии Гизов любил чваниться своим происхождением и требовал, чтобы при утреннем его туалете ему прислуживали знатнейшие прелаты. После актрисы Виллье Гиз затеял интригу с Бенедиктою Гонзаго, младшей дочерью герцога Невер, настоятельницей женского монастыря Авенэ… После двухнедельной связи он сблизился с ее сестрой Анной, с которой, несмотря на свое духовное звание, тайно обвенчался. Это не помешало ему в бытность во Фландрии обвенчаться и со вдовой графа Боссю Гонориною Глим. Спасая свою пустую голову от эшафота, этот скоморох жил за границей по самый день смерти Людовика XIII; Анна Австрийская разрешила ему возвратиться во Францию. Покинув и вторую жену свою, Гиз прибыл в Париж во время распри двух герцогинь из-за любовных писем и принял сторону герцогини Монбазон, скрепив свой союз связью с ней.

Преосвященный кардинал Джулио Мазарини, урождённый Джулио Раймондо Мадзарино или Маццарино (итал. Giulio Raimondo Maz (z)arino, по-французски Жюль Мазарен, фр. Jules Mazarin, 14 июля 1602 9 марта 1661) — церковный и политический деятель и первый министр Франции (с 1642 года). Заступил на пост, по протекции королевы Анны, после смерти кардинала Ришелье.

Родился 14 июля 1602 в городке Пешине в области Абруцци (Италия). Дворянский род Мазарини служил могущественному князю Колонна. Молодой Джулио по рекомендации князя поступил на службу в папскую курию, где проявил себя способным дипломатом.

В 1630 был послан во Францию, познакомился с Ришелье и фактически стал его агентом в Италии. С 1635 — папский посол в Риме.

По протекции Ришелье стал кардиналом в 1636. После смерти «Серого кардинала» отца Жозефа (1638) Мазарини становится самым близким сотрудником фактического властелина Франции.

По предсмертной просьбе кардинала Ришелье, король Людовик XIII назначил Мазарини членом королевского совета, состоявшего из трех человек (1642). В 1643 умер король.

Регентшей была объявлена королева Анна. Все знали о долголетней вражде между королевой и Ришелье. Двор был уверен в падении его клеврета. Но умевший быть обаятельным итальянец сумел покорить сердце гордой королевы.

Принцы крови и титулованная знать возненавидели «безродного фаворита». Но первые пять лет его правления принесли Франции успехи во внешней политике.

Французская армия одержала ряд побед над испанцами в Тридцатилетней войне. Мазарини был одним из создателей договора между участниками войны (Вестфальский мир). Он проводил политику Ришелье: увеличивал централизованную ренту за счет повышения налогов.

Но в 1648 во Франции началась гражданская война (Фронда). Против Мазарини выступили купцы, ремесленники, страдавшие от налогов, и знать, пытавшаяся восстановить прежние феодальные привилегии, уничтоженные Ришелье.

Смута втянула в свою орбиту и крестьян, которые нападали на дворянские имения. Летом 1648 борьба между Мазарини и представителями знати, парижским парламентом, купцами и ремесленниками обострилась до предела.

В августе все улицы Парижа были перекрыты баррикадами. Поговаривали о штурме Лувра. Королева с детьми и Мазарини тайком покинули город и удалились в загородный дворец Рейль.

Разнородность интересов участников Фронды позволили кардиналу путем определенных уступок добиться мира. Однако мир оказался хрупким. Первый принц крови, один из признанных полководцев принц Луи де Конде возглавил Фронду. Противники Мазарини соревновались в сочинении против него эпиграмм и памфлетов — так называемых «мазаринад».

Арест Конде вызвал всеобщее возмущение, принцы и парламент вновь объединились. Постановлением парламента Мазарини был изгнан из страны, он обосновался в Кёльне.

Но, находясь в изгнании, он постоянно переписывался с королевой, и быстро взрослевший король Людовик XIV находился под его влиянием. Говорили, что Мазарини так же руководил делами из Кёльна, как из Лувра.

Он не без успеха усиливал раздоры между главарями фронды принцев. 21 октября молодой король торжественно въехал в Париж, это событие считается концом Фронды. В 1653 Мазарини возвратился в Париж и до своей кончины занимал пост первого министра.

Мазарини — герой многих мемуаров своих современников. Он обычно рисуется человеком хитрым и циничным, но талантливым и образованным. Франсуа де Ларошфуко писал о нём: «Ум его был обширен, трудолюбив, исполнен коварства, характер гибок».

Людовик XIV, один из самых властных монархов в истории, при жизни Мазарини был номинальным королем, хотя достиг совершеннолетия. Мазарини был известен как меценат и библиофил. Его собрание книг положило начало созданию национальной библиотеки.

Он пригласил в Париж оперную труппу из Италии. Он иногда проявлял несвойственную своему времени терпимость, восхищался «Письмами провинциала» Паскаля.

Умирая, Мазарини (скончался 9 марта 1661 в Венсене) рекомендовал Людовику XIV назначить первым министром Кольбера.

Мазарини знаком миллионам читателей по роману Александра Дюма «Двадцать лет спустя». Хотя образ Мазарини в романе весьма близок к действительности, Дюма придал ему некие буффонадные черты, сочинив эпизод о его похищении (основная линия — Мазарини выставлен как «тень Ришелье», самая первая глава так и названа).

Giulio Raimondo Mazzarino

Первый министр Франции

1643-1651, 1653-1661

Предшественник:

Арман Жан дю Плесси де Ришельё

Преемник:

должность упразднена

Гражданство:

Франция

Вероисповедание:

католицизм

Рождение:

14 июля 1602 (1602-07-14 )
Пешина, Италия

Смерть:

9 марта 1661 (1661-03-09 ) (58 лет)
Венсен, Франция

Место погребения:

Q19298088?

Отец:

Q3386240?

На Викискладе

Эта статья об исторической личности; другие значения: Мазарини (мини-сериал).

Джу́лио Мазари́ни , урождённый Джулио Раймондо Маццарино (итал. Giulio Raimondo Mazzarino ), по-французски Жюль Мазарэн (фр. Jules Mazarin ; 14 июля 1602(16020714 ) − 9 марта 1661, Венсен) - церковный и политический деятель и первый министр Франции в 1643-1651 и 1653-1661 годах. Заступил на пост по протекции королевы Анны Австрийской.

Биография

Родился 14 июля 1602 года в городке Пешине в области Абруццо (Италия). Дворянский род Мазарини служил могущественному князю Колонна. Молодой Джулио по рекомендации князя поступил на службу в папскую курию, где проявил себя способным дипломатом.

В 1630 году Мазарини впервые вступает на историческую сцену, притом довольно эффектно: две армии (французская и испанская) уже готовы вступить в сражение, но тут между ними с криком "Pace! Pace!" ("Мир! Мир!") скачет молодой дипломат Мазарини с документом о мире в руках.

В том же году он был послан во Францию, познакомился с Ришельё и фактически стал его агентом в Италии. В 1632 году - получил сан каноника. В 1634 - 1636 годах - Мазарини был папским легатом в Париже. В 1639 году перешёл на французскую дипломатическую службу. По протекции Ришельё стал кардиналом в 1641 году. После смерти «Серого кардинала» отца Жозефа в 1638 году, Мазарини становится самым близким сотрудником фактического властелина Франции. По предсмертной просьбе кардинала Ришельё, король Людовик XIII назначил Мазарини членом королевского совета, состоявшего из трех человек (1642).

В 1643 году умер король. Регентшей была объявлена королева Анна Австрийская. Все знали о долголетней вражде между королевой и Ришельё. Двор был уверен в падении его клеврета. Но умевший быть обаятельным итальянец сумел покорить сердце гордой королевы, которая в 1643 году назначила его первым министром. Принцы крови и титулованная знать составили заговор против Мазарини (т.н. «заговор Высокомерных»), возненавидев «безродного фаворита». Но их попытка отстранить кардинала от власти закончилась неудачей, а первые пять лет его правления принесли Франции успехи во внешней политике. Французская армия одержала ряд побед над испанцами в Тридцатилетней войне. Мазарини был одним из создателей договора между участниками войны (Вестфальский мир). Он проводил политику Ришельё: увеличивал централизованную ренту за счет повышения налогов.

Мазарини и Фронда

Первый министр Франции - Его Преосвященство кардинал Джулио Мазарини

В 1648 году во Франции началась гражданская война (Фронда). Против Мазарини выступили купцы, ремесленники, страдавшие от налогов, и знать, пытавшаяся восстановить прежние феодальные привилегии, уничтоженные Ришельё. К ним присоединились крестьяне, которые нападали на королевских чиновников и сборщиков податей. Возглавил Фронду первый принц крови, один из признанных полководцев принц Луи де Конде. Противники Мазарини соревновались в сочинении против него эпиграмм и памфлетов - так называемых «мазаринад», включая поддельные издания катренов Нострадамуса, якобы предсказавшего Мазарини и Фронду. Летом 1648 года борьба между Мазарини и представителями знати, парижским парламентом, купцами и ремесленниками обострилась до предела. В августе все улицы Парижа были перекрыты баррикадами. Поговаривали о штурме Лувра. Королева с детьми и Мазарини тайком покинули город и удалились в загородный дворец Рейль. Разнородность интересов участников Фронды позволили кардиналу путем определённых уступок добиться мира. Однако мир оказался хрупким.

Арест Конде вызвал всеобщее возмущение, принцы и парламент вновь объединились. Постановлением парламента Мазарини был изгнан из страны, он обосновался в Кёльне. Но, находясь в изгнании, он постоянно переписывался с королевой, и быстро взрослевший король Людовик XIV находился под его влиянием. Говорили, что Мазарини руководил делами из Кёльна так же, как из Лувра. Он не без успеха усиливал раздоры между главарями фронды принцев. 21 октября 1652 года молодой король торжественно въехал в Париж, и это событие считается концом Фронды. В 1653 году Мазарини возвратился в Париж и до своей кончины занимал пост первого министра.

Меценат и библиофил

Мазарини пригласил в Париж оперную труппу из Италии.

Собрание книг кардинала положило начало старейшей публичной библиотеке Франции, известной ныне как Библиотека Мазарини.

Оценки современников

Умирая, Мазарини (скончался 9 марта 1661 года в Венсене) советовал Людовику XIV править самостоятельно, не назначая первого министра, и рекомендовал ему своего управляющего и помощника Кольбера. При жизни Мазарини Людовик XIV, считающийся ныне одним из самых властных монархов в истории, был всего лишь номинальным королем (даже после того как достиг совершеннолетия).

Уже для современников Мазарини стал легендарной фигурой. После смерти кардинала распространилась злая шутка: при вскрытии в его груди будто бы нашли кусок глины вместо сердца. Между тем известно, что иногда Мазарини проявлял неожиданную для его положения терпимость (так, например, он восхищался «Письмами к провинциалу» Паскаля).

Мазарини стал героем мемуаров многих своих современников. Обычно он изображается человеком хитрым и циничным, но талантливым и образованным. Франсуа де Ларошфуко писал о нём: «Ум его был обширен, трудолюбив, исполнен коварства, характер гибок».

Герой Дюма

Мазарини знаком миллионам читателей по роману Александра Дюма «Двадцать лет спустя». Образ Мазарини в романе далек от своего исторического прототипа. Характерно название первой главы романа: «Тень Ришельё». Сопоставление с кардиналом Ришельё (по тексту - «настоящим кардиналом») постоянно оказывается не в пользу Мазарини.

Полностью вымышлен эпизод с похищением Мазарини бывшими мушкетерами.

Кинематограф

Жан Перье - «Vingt ans après» (Франция; 1922) режиссёр Анри Диаман-Берже.
Энрико Мария Солерно - «Железная маска» / Le masque de fer (Италия, Франция; 1962) режиссёр Анри Декуан.
Сильваньи - «Захват власти Людовиком ХIV» / La prise de pouvoir par Louis XIV (Франция; 1966) режиссёр Роберто Росселлини.
Филипп Нуаре в фильме «Возвращение мушкетёров» (англ. The Return Of The Three Musketeers ), Испания-Панама-США-Великобритания, 1989 год.
Жан Негрони в телевизионном сериале «Ришелье» (фр. Richelieu ), Франция, 1977 год.
Франсуа Перье в телевизионном сериале «Мазарини» , Франция, 1978 год.
Анатолий Равикович в фильмах «Мушкетёры двадцать лет спустя» , Россия, 1992 год, Тайна королевы Анны, или Мушкетёры тридцать лет спустя , Россия 1993 год, «Возвращение мушкетёров, или Сокровища кардинала Мазарини» , Россия, 2009 год.
Паоло Грациози в художественном фильме «Луи, король - дитя», Франция, 1993 год.
Джиджи Пройетти в художественном фильме «Дочь д’Артаньяна», Франция, 1994 год.
Жан Рошфор в художественном фильме «Бланш», Франция, 2002 год.
Жерар Депардье в художественном фильме «Мадемуазель Мушкетер», Хорватия-США-Германия, 2004 год.
Жан-Поль Дюбуа в сериале «Король, Белка и Уж», Франция, 2009 год.
Филипп Торретон в минисериале «Королева и кардинал», Франция, 2009 год.

Семья

Основная статья: Мазаринетки

Джулио Мазарини

Мазарини (итал. Mazarini, франц. Mazarin) Джулио (1602-1661), кардинал с 1641, первый министр Франции с 1643. По происхождению итальянец. Вел борьбу с Фрондой. Добился политической гегемонии Франции в Европе.

Мазарини (итал. Mazarini, франц. Mazarin), Джулио (14.VII.1602 - 9.III.1661) - французский государственный деятель. Сын сицилийского дворянина. Сперва военный, затем духовное лицо. При заключении мира в Хераско (1631) и в бытность папским нунцием в Париже (1634-1636) Мазарини своими незаурядными дипломатическими способностями обратил на себя внимание Ришельё и стал его доверенным лицом. В 1640 году Мазарини перешел на дипломатическую французскую службу; в 1641 году стал кардиналом. Перед смертью Ришельё предложил своим преемником (первым министром) Мазарини. Назначенный в 1643 году Анной Австрийской (с которой затем вступил в тайный брак) первым министром, Мазарини продолжал в трудной обстановке политику укрепления французского абсолютизма . Подавил в 1643 году заговор феодальной знати ("заговор Важных"); жестоко подавлял бесчисленные народные восстания, вызванные возраставшим налоговым гнетом. С 1648 года возглавил борьбу с Фрондой. Одним из требований фрондеров было удаление Мазарини, против него были направлены многочисленные мазаринады; Парижский парламент объявил Мазарини врагом государства. Дважды (1651, 1652) Мазарини пришлось покинуть Францию; он вернулся в 1653 году, после подавления Фронды, и до конца жизни оставался у власти. Во внешней политике, благодаря искусной дипломатии, Мазарини добился больших успехов (Вестфальский мир 1648 года; мирный и торговый договоры с Англией в 1655 году, военный союз с ней в 1657 году; Пиренейский мир 1659 года и др.), утвердив политическую гегемонию Франции в Европе.

A. A. Лозинский. Львов.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965.

Мазарини, Джулио (1602-1661), кардинал - один из крупнейших политических деятелей и дипломатов Франции 17 века. Сицилийский дворянин Мазарини проявил дипломатические способности на службе у римского папы и был послан в Париж в качестве папского нунция. С помощью Ришелье (...) Мазарини стал кардиналом и перешёл на службу к французскому королю. Умирая, Ришелье рекомендовал Мазарини Людовику XIII как своего преемника. После смерти Людовика XIII (1643) Мазарини стал главой правительства при малолетнем Людовике XIV и регентше Анне Австрийской, фаворитом которой он был.

Мазарини продолжал внешнюю политику Ришелье, направленную на достижение Францией гегемонии в Европе. Он стремился обеспечить Франции её "естественные границы", под которыми подразумевались Пиренеи, Рейн и Альпы.

Ко времени прихода Мазарини к власти Франция принимала участие в Тридцатилетней войне против германского императора и Испании и одержала в союзе со Швецией крупные победы. Император Фердинанд III вынужден был пойти на мир. Вестфальский мирный договор 1648 года (...) закрепил политическое расчленение Германии и утвердил гегемонию Франции на континенте. Франция получила почти весь Эльзас, подтвердила свои права на приобретённые ею в 1559 году Мец, Туль и Верден и стала вместе с Швецией гарантом условий мирного договора.

Война Франции против Испании не прекратилась и после 1648 года. Испания добивалась восстановления позиций, которые она занимала до войны, а Франция стремилась упрочить свои завоевания. На исход войны оказала влияние искусная дипломатия Мазарини. Несмотря на старания Испании не допустить сближения Франции с Англией, Мазарини в результате длительных переговоров удалось заключить с Англией мирный и торговый договоры (1655), а затем и военный союз (1657).

Другим успехом внешней политики Франции было вмешательство Мазарини в имперские дела. Ценой подкупа германских князей он добился того, что избрание Леопольда Габсбурга императором (1658) было обставлено рядом условий, в т. ч. обещанием не поддерживать Испанию против Франции. В августе 1658 года Рейнский союз, в который входил ряд германских князей, заключил с Францией договор о поддержке и охране Вестфальского мира. При помощи этого союза Мазарини оказывал влияние на политику всей Германской империи.

Изолированная Испания пошла на переговоры. В 1659 году был подписан Пиренейский договор (...). Под давлением Франции была прекращена война.

Швеции против Польши, Дании, Бранденбурга и Австрии (см. Оливский мирный договор 1660 года), так как Мазарини не желая ослабления своей союзницы Швеции и хотел предотвратить вовлечение Речи Посполитой в сферу влияния Австрии.

Внешнеполитические достижения Мазарини укрепили абсолютистскую королевскую власть во Франции, достигшую при Людовике XIV своего расцвета.

Дипломатический словарь . Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.

Мазарини Джулио - папский дипломат, французский государственный и политический деятель. Находился на дипломатической службе у Папы Римского (1626-1636). В 1643-1661 годы (с перерывами) возглавлял французское правительство. Подписал Вестфальский мир (1648); заключил с Англией мирный и торговый договоры (1655), военный союз (1657), а также Пиренейский мирный договор с Испанией (1659). Джулио родился в Писчине, в Абруццо, 14 июня 1602 года и был крещен в церкви Святого Сильвестра Римского. Его отец, сицилийский дворянин Пьетро Мазарини, человек достаточно состоятельный, принадлежал к клиентеле могущественной римской фамилии Колонна. Мать, Гортензия, урожденная Буфалини, происходила из довольно известного дома Читта-ди-Кастелло. Джулио Мазарини получил хорошее образование. Сначала его отдали в римскую коллегию иезуитов, где он показал прекрасные способности. Затем в течение трех лет Мазарини слушал лекции по философии, теологии и каноническому праву в испанских университетах Алкалы и Саламанки. Получив звание доктора права, Джулио вступил в ряды папской армии солдатом и дослужился до чина капитана, после чего перешел на дипломатическую службу. Приятное обхождение с людьми, тонкая дипломатическая игра и умелое ведение дел принесли ему известность в близких к папскому престолу кругах.

В 1624 году он стал секретарем римского посольства в Милане, принадлежавшем в ту пору Испании. Важным рубежом для последующей карьеры Мазарини явился спор по поводу "мантуанского наследства". В 1627 году умер Винченцо II Гонзага, герцог Мантуанский. Его наследство должно было перейти к представителю боковой ветви Гонзага, французскому герцогу Шарлю I де Невер. Испания поддержала оружием претензии представителя другой боковой ветви Гонзага: Карла-Эммануила I, герцога Савойского, врага Франции, отрезавшего от наследства в свою пользу часть маркизата Монферрато. Император Фердинанд II тоже принял участие в разделе наследства. Папа Урбан VIII с целью примирения враждующих сторон послал в район боевых действий помощника нунция Мазарини. Войдя в доверие к тем и другим и непрерывно курсируя между армиями противников, которым он зачитывал папские буллы, молодой дипломат сумел уговорить Ришелье и испанского генерала А. Спинолу, вице-короля в Милане, принять соглашение, которое ему позволили подготовить и собственные дипломатические навыки, и хорошая осведомленность (через лазутчиков) о внутренней ситуации в Испании и Франции, и нежелание Парижа ввязываться в Тридцатилетнюю войну. Именно тогда Мазарини впервые встретился с Ришелье, который запомнил его. 10 мая 1630 года в Гренобле состоялось совещание с участием Людовика XIII и Ришелье, на котором решался вопрос о дальнейших действиях. Сюда же прибыли посол герцога Савойского и Мазарини, ставший к тому времени папским легатом. Их предложения сводились к тому, чтобы побудить Францию отказаться от поддержки прав герцога де Невера на Мантую и вывести войска из Сузы, Пиньероля и Казале (там размещался французский гарнизон под командованием маршала де Туара). В обмен Испания и империя брали на себя обязательство вывести свои войска из района военных действий. Данное предложение ни в коей мере не могло устроить французскую сторону, так как под прикрытием нейтрализации Мантуи ей, по существу, навязывали статус-кво. Мазарини отправился в Вену, увозя с собой отказ Франции.

В середине лета 1630 года Людовик XIII и его первый министр вернулись к идее мирного урегулирования конфликта. В лагерь короля был приглашен Мазарини, которому было заявлено, что у Людовика XIII нет в Северной Италии иных целей, кроме как обеспечить права герцога Мантуанского. Если Вена и Мадрид согласятся уважать эти права, то король Франции выведет свои войска из этого района. Мирные переговоры начались в германском городе Регенсбурге (Ратисбонне). От имени Франции их вели отец Жозеф и Брюлар де Леон. Посредничал на переговорах все тот же Мазарини, курсировавший между Регенсбургом, Веной и Лионом, где находился Людовик XIII и куда часто наезжал из действующей армии кардинал Ришелье. В Лионе Мазарини был представлен Людовику XIII, после чего более двух часов беседовал с кардиналом Ришелье. Последний остался доволен разговором с итальянцем и попытался привлечь Мазарини на свою сторону; ряд историков считает, что это ему удалось. 8 сентября участники переговоров заключили перемирие до 15 октября. Но когда срок перемирия истек, Ришелье отдал войскам приказ возобновить военные действия. К 26 октября войска французского маршала де Лафорса достигли Казале, где мужественно держался испанский гарнизон Туара. Уже вспыхнула перестрелка, как неожиданно появился всадник, размахивавший свитком. Он кричал: "Мир! Мир! Прекратите!" Это был Мазарини, доставивший маршалу де Лафорсу согласие генерала де Корду снять осаду цитадели и вывести войска из города без всяких условий. Легат сообщил и о подписании мирного договора в Регенсбурге. Маршал на свой страх и риск согласился принять предложение испанского генерала, отдав приказ прекратить огонь. Уведомленный о принятом решении Ришелье одобрил его. Война завершилась, и вновь за дело взялись дипломаты. В результате вслед за уточненным Регенсбургским договором были подписаны "соглашение Кераско" (1631) и секретные Туринские соглашения (1632), которые принесли Франции очевидный внешнеполитический успех: за герцогом де Невером признавались права на Мантую и Монферрат, а Франция оставляла за собой Пиньероль и долину Перузы.

Джулио Мазарини сыграл важную роль в мирном исходе конфликта в Северной Италии. С этого времени Ришелье пристально наблюдает за честолюбивым итальянцем, проникаясь к нему все большей симпатией. Одним из первых внимание Ришелье на Мазарини обратил французский дипломат Сервьен, который писал кардиналу, что "этот сьер Мазарини - самый достойный и самый умелый министр из всех, когда-либо служивших у Его Святейшества". Венецианский посланник Сегредо писал своему правительству: "Джулио Мазарини, светлейший господин, приятен и красив собой; учтив, ловок, бесстрастен, неутомим, осторожен, умен, предусмотрителен, скрытен, хитер, красноречив, убедителен и находчив. Одним словом, он обладает всеми качествами, которые необходимы искусным посредникам; его первый опыт есть опыт истинно мастерской: кто с таким блеском выступает в свете, будет, без сомнения, играть в нем важную и видную роль. Будучи силен, молод и крепко сложен, он будет долго наслаждаться в будущем почестями, и ему недостает только богатства, чтобы шагнуть далее". Урбан VIII остался доволен дипломатическими успехами Мазарини, и в 1633 году, при содействии кардинала Барберини, тот в качестве папского вице-легата был назначен на важную должность в Авиньоне; хотя и не был посвящен в духовный сан. В 1634 году Урбан VIII послал Мазарини нунцием в Париж, чтобы предотвратить очередное столкновение между Францией и Испанией. К тому времени перевес в Тридцатилетней войне получила габсбургская коалиция, погиб глава антигабсбургского блока Густав II Адольф, а шведы были окончательно разбиты при Нордлингене. Теперь главой той же коалиции стала Франция, объявившая в 1635 году войну Испании.

В целом миссия Мазарини шла вразрез с политикой Ришелье и потому не увенчалась успехом. Но нунций сумел приобрести благоволение и французского короля Людовика XIII, и его первого министра, и "серого кардинала" при Ришелье влиятельного отца Жозефа. Уже в те годы Ришелье стал для Мазарини идеалом государственного деятеля. И тогда же кардинал включил нунция в число своих доверенных лиц. В 1636 году Мазарини был отозван в Рим, поскольку папа остался недоволен его миссией в Париже. Однако он уже решил связать свою судьбу с Францией и действовал в Риме как тайный агент Ришелье. В 1638 году умер отец Жозеф, Ришелье, желая возместить потерю ближайшего помощника, добился возвращения Мазарини в Париж. Мазарини оставил папскую службу и принял французское подданство. Во французской столице Мазарини сделал головокружительную карьеру. Он стал доверенным лицом Ришелье, его ближайшим сотрудником. Будучи всегда в хорошем расположении духа, дипломатичный и обходительный, умевший вести беседы на любые темы и выполнить любое поручение, итальянец произвел приятное впечатление на королевскую чету. В 1641 году Ришелье добился неслыханного решения Ватикана. Он сделал Мазарини, неродовитого итальянца, даже не являвшегося духовным лицом, кардиналом. 2 декабря 1642 года тяжелобольной Ришелье во время встречи с Людовиком XIII назвал своим преемником кардинала Мазарини. "У Вашего Величества есть кардинал Мазарини, я верю в его способности на службе королю", - сказал министр. Ришелье умер 4 декабря. В тот же день Людовик XIII вызвал к себе Мазарини и объявил, что назначает его главой Королевского совета. "Я сохранил в моем Совете тех же людей, которые мне там уже служили, и призвал к себе на службу кардинала Мазарини, в способностях и верности которого я имел возможность убедиться...", - писал король губернаторам провинций и парламентам. В 1643 году умер сам Людовик XIII. Наследнику престола не было еще и пяти лет. Регентшей при нем стала королева Анна Австрийская. Ее фаворитом был Мазарини. Анна Австрийская нарушила волю покойного супруга, согласно завещанию которого в случае несовершеннолетия его сына править страной должен был регентский совет. Она сделалась единоличной правительницей Франции вследствие решения Парижского парламента, кассировавшего завещание Людовика XIII. Фактически власть перешла в руки Мазарини, которого она назначила первым министром, к великому неудовольствию принцев и других вельмож. Любезным обращением, предупредительностью и щедростью, неутомимым трудолюбием Мазарини примирил с собой, однако, и этих лиц. Победа французских войск при Рокруа возбудила восторг французов; поэты стали прославлять нового правителя. Но это продлилось недолго.

С началом регентства Анны в столицу возвратились все изгнанные при Ришелье аристократы. Они надеялись вернуть награды и восстановить былые привилегии. Не достигнув желаемого, они перешли в оппозицию к первому министру, который еще в 1643 году подавил мятеж феодальной знати - "заговор Важных". Мазарини пользовался полной поддержкой Анны Австрийской. Некоторые историки полагают, что они состояли в тайном браке. Регентша помогла своему фавориту выдержать испытания политической борьбы. Кардинал одержал победу над противниками и благодаря таким своим личным качествам, как хладнокровие и умение путем переговоров добиваться компромиссов. Автор многотомной истории французской дипломатии Флассан писал, что характер Мазарини был "соткан из честолюбия, жадности и хитрости; но так как последняя часто сопровождается неуверенностью, Мазарини был труслив. Зная слабость людей к богатству, он их тешил надеждами. Его сердце было холодным; оно не знало ни ненависти, ни дружбы, но кардинал проявлял эти качества в своих интересах и в целях своей политики. Неизменно спокойный, он, казалось, был далек от страстей, которые часто волнуют людей. Никто и никогда не мог у него вырвать ни тайну, ни нескромное слово. Он без зазрения совести нарушал свое слово частным лицам, но похвалялся верностью договорам, чтобы сгладить недоверие, которое в этом отношении вызывала Франция при правительстве Ришелье. Выжидание являлось методом, которому Мазарини оказывал предпочтение; и он этот метод успешно использовал как в государственных делах, так и при решении личных проблем, которые у него возникали. Мазарини развязывал узлы в политике неторопливо и осторожно, а Ришелье решал трудности ударом шпаги солдата или топора палача. Мазарини прикидывался уступчивым, чтобы надежнее обеспечить победу, а Ришелье бросал вызов штормам и бурям. Первый прекрасно знал дипломатическую кухню, второй ею часто пренебрегал, обуреваемый безмерной гордыней. Ришелье был мерзким интриганом. Мазарини - интриганом боязливым". В результате Тридцатилетней войны Франция вступила в полосу экономического и финансового кризиса. Обстоятельства требовали от Мазарини принятия жестких и, естественно, непопулярных мер. Он ввел новые налоги, что вызвало всеобщее недовольство. Весной 1648 года Мазарини нанес удар по "дворянству мантии", отменив полетту - сбор, гарантировавший наследственность благоприобретенных должностей. Начался первый этап острейшего внутриполитического кризиса во Франции, именуемого Фрондой. Во главе движения стояли наиболее видные представители французской аристократии - принц Конде, герцог Орлеанский, кардинал де Рец, - старавшиеся вырвать власть из рук ненавистного министра.

Движение против абсолютной власти Анны Австрийской и ее фаворита вылилось в настоящую гражданскую войну. Лишь в феврале 1653 года Мазарини удалось стать хозяином положения. Аристократов - участников мятежа лишили титулов, должностей, пенсий. Но Франции гражданская война стоила дорого. Внешняя торговля была дезорганизована. Ее флот был фактически уничтожен. В ряде департаментов страны, где особенно свирепствовали голод и эпидемии, население значительно сократилось, рождаемость упала. Тяжелое экономическое и финансовое положение страны вызывало всеобщее недовольство во французском обществе. Многие из этих проблем были решены еще при жизни Мазарини. Он сделал политические выводы из событий периода Фронды. Кардинал считал, что в государственных интересах необходимо удовлетворить многие требования оппозиции. Среди них: запрет на узурпацию власти короля премьер-министром; ограничение прав парламента; осуждение произвола сборщиков налогов; облегчение положения крестьян в деревне, и с этой целью увеличение налогов с промышленников и торговцев; отказ от продажи должностей; создание Государственного совета, в котором были бы представлены все сословия французского общества; ликвидация протестантизма во Франции. И все же кардинал уделял основное внимание не столько внутренней, сколько внешней политике страны. Дипломатия была его любимым занятием. Мазарини в совершенстве владел искусством переговоров. Ум его был по-итальянски живым и по-французски гибким; манеры - мягкими, деликатными; речь - немногословной, но всегда аргументированной; стремление к компромиссам - постоянное, но осторожное. Он предпочитал тишь кабинетов, избегал показываться на публике, был немногословен, готов был позволить говорить кому угодно и сколько угодно, лишь бы ему не мешали действовать. Все эти личные качества кардинала позволяли ему последовательно проводить в жизнь программу Ришелье. При этом Мазарини не пользовался популярностью у французов, которые легко прощали "своему" Ришелье то, что не прощали "чужаку", "коварному итальянцу". Придя к власти, Мазарини стремился как можно скорее, хотя и на выгодных для Франции условиях, заключить мир с Габсбургами. Поэтому во Франции считали, что политику кардинала определяла римская курия (папа не хотел полного крушения империи). Но истинная линия кардинала заключалась вовсе не в том, чтобы содействовать империи. Мазарини следовал курсу Ришелье и часто повторял его мысль, что война в Германии есть не столько война религиозная (католиков с протестантами), сколько против непомерных политических амбиций Австрийского дома. К скорейшему заключению мира Мазарини побуждали и внутриполитические обстоятельства. Поэтому, после ряда побед и дипломатических уловок с выгодой для Франции, 24 октября 1648 года был заключен Вестфальский мир, завершивший общеевропейский конфликт - Тридцатилетнюю войну, которая с ожесточением велась на территории Германии. Вестфальский мир положил начало истории европейских конгрессов. Договор был подписан в городах Оснабрюке (между Швецией и императором) и Мюнстере (между Францией и императором), расположенных в Вестфалии, и поэтому называется Вестфальским миром. Мирный конгресс открылся еще 4 декабря 1644 года. На нем были представлены почти все государства Европы, кроме Англии и России. Форум такого масштаба собирался впервые, поэтому чрезвычайно затянулось решение процедурных вопросов. Принятие решений затруднялось тем, что, пока дипломаты спорили, армии продолжали воевать, и каждую победу державы участники конгресса пытались использовать как аргумент в свою пользу. Все усилия императорского посла искусного дипломата Траутмансдорфа были направлены на то, чтобы, удовлетворив аппетиты Швеции, отколоть ее от Франции и создать более благоприятные для империи условия переговоров. Однако Швеция осталась крепко привязанной к французской колеснице, которой управлял кардинал Мазарини. Последний, подстрекая курфюрста Бранденбургского против непомерных притязаний Швеции на территории по южному побережью Балтики, парировал шведские притязания; тем самым он заставил Швецию идти вместе с Францией.

Окончательные условия мира были подписаны в Мюнстере 24 октября 1648 года, куда незадолго до этого приехали уполномоченные из Оснабрюка. Результатом Вестфальского мира в Европе стали территориальные изменения. Франция получила Эльзас (кроме Страсбурга) и закрепила за собой три ранее приобретенных ею епископства - Мец, Туль и Верден. Французское требование "естественных границ" стало, таким образом, воплощаться в жизнь. Политическая раздробленность Германии была закреплена. Обе ветви Габсбургов - испанская и австрийская - оказались ослабленными. Гарантами условий мирного договора были признаны Франция и Швеция. К этому времени стали портиться англо-французские отношения. Еще до казни короля Карла I французское правительство, считая, что Англия, занятая внутренней борьбой, окончательно обессилена, запретило ввоз во Францию английских шерстяных и шелковых изделий (1648). В ответ на это английский парламент запретил ввоз французских вин. Кардинал Мазарини, стоявший в то время у власти во Франции, старался добиться у Англии уступок в этом вопросе. Но французского поверенного в делах в Англии, Крулле, постигла полная неудача. Англичане ответили ему, что, "несмотря на прежнюю веру в короля, они легко обходятся без него; так же легко обойдутся они и без французского вина". Началась таможенная война. Дело дошло до обоюдного захвата торговых кораблей и даже до военных действий без формального объявления войны. Как ни неприятны были для французов эти события, Мазарини и являвшийся тогда помощником всемогущего кардинала Кольбер принуждены были добиваться восстановления нормальных дипломатических отношений с Англией. Французские коммерсанты, которых грабили английские корсары, толкали свое правительство на такое соглашение. В записке, составленной в 1650 году, Кольбер жаловался королю на затруднения, испытываемые французской торговлей: "С тех пор как по стечению неблагоприятных обстоятельств англичанине ведут с нами войну... торговле нашей трудно поправиться, пока она будет страдать от мести англичан... Чтобы поправить торговлю, необходимы два условия: безопасность и свобода, а их можно достигнуть, лишь восстановив добрососедские отношения с Англией. Пункт, на котором англичанине особенно настаивают, - заключал Кольбер, - есть признание их республики, в чем испанцы нас опередили. Можно опасаться еще более тесного союза вследствие действий испанского посла в Англии. Францию простят и Бог и люди в том, что она вынуждена признать эту республику для предупреждения враждебных замыслов испанцев, творящих всевозможные несправедливости и готовых на всякие низости для того, чтобы нам вредить". Сам кардинал готов был "решиться на низость", то есть признать республику за приличное вознаграждение, иными словами, за союз с Англией против Испании.

Мазарини с тем большим рвением решил наладить отношения с Англией, что его враги, сторонники Фронды, не прочь были договориться с республикой, хотя и опасались, будет ли это достойно чести истинных католиков и добрых французов. У самого Мазарини, поклонника силы и почитателя Макиавелли, таких сомнений не было. Понимая, что в 1652 году фактически внешними делами ведал уже не парламент, а Кромвель, Мазарини вступил с ним в переговоры через посредников. Вскоре ему сообщили от имени Кромвеля, что республика требует только, чтобы король французский признал ее и немедленно назначил своего посла в Англию. При этом подданным республики должно быть уплачено вознаграждение за потери, понесенные за время морского каперства. В случае, если бы борьба Мазарини с Фрондой сложилась не в пользу кардинала, Кромвель любезно предлагал Мазарини убежище в Англии. Эти условия были очень далеки от желаний кардинала. Но положение Мазарини и королевского двора становилось все более затруднительным. Фрондирующие принцы соединили свои усилия с революционным движением в городе Бордо, который мечтал в союзе с Английской республикой восстановить свои былые вольности. Испанцы также прилагали все усилия, чтобы склонить англичан к союзу с ними. При таких условиях Мазарини не оставалось ничего другого, как согласиться на английские предложения. В декабре 1652 года в Англию был отправлен интендант Пикардии де Бордо с письмом короля английскому парламенту. Окончательно договор с Францией был оформлен несколько позже, в 1655 году, после долгих проволочек, во время которых Кромвелю удалось, играя на франко-испанских противоречиях, добиться от Франции ряда уступок. В 1657 году страны заключили также военный союз. Не только гибкость и реализм отличали Мазарини. Он не был лишен и дипломатической фантазии. В 1657 году скончался император Священной Римской империи германской нации. Мазарини решил воспользоваться ситуацией и посадить на освободившийся престол "своего человека". Кардинал предложил графа Нейбурга, затем электора Баварии. Но его предложения не были приняты. Тогда он сделал невероятный шаг - выдвинул кандидатуру Людовика XIV, являвшегося по Вестфальскому договору германским принцем. Продвигая своего кандидата, кардинал не жалел денег.

Осенью 1657 года Людовик XIV лично пожаловал в Мец. Но все оказалось напрасным. Германские правители не хотели видеть французского монарха на императорском престоле. Императором избрали представителя австрийских Габсбургов - Леопольда I. Среди дипломатических побед Мазарини следует особо отметить Пиренейский мир 1659 года, завершивший войну между Францией и Испанией. Французская территория значительно расширилась, хотя французы вернули Испании захваченные ими в ходе военных действий районы Каталонии, Франш-Конте и крепости в Нидерландах. К Франции отошли часть Фландрии с несколькими крепостями, основная территория графства Артуа, графство Руссильон. Новая франко-испанская граница проходила по Пиренеям. Испанцы отказались от притязаний на захваченные французами Эльзас и Брейзах, подтвердили права Людовика XIV на королевство Наварру. Мазарини подписался под обязательством не оказывать помощи Португалии, находившейся в состоянии войны с Испанией. Особенность Пиренейского мира состояла в том, что он предусматривал брак Людовика XIV с испанской инфантой Марией Терезией. Правда, хитрый кардинал внес в текст документа, подписанного обеими сторонами, существенную оговорку, сыгравшую в дальнейшем большую роль в истории международных отношений в Европе. Приданое инфанты - 500 тысяч золотых экю - выплачивалось в точно установленные сроки - в течение полутора лет. При несоблюдении этого требования Мария Терезия отказывалась от своих прав на испанский престол. Расчет Мазарини был прост и очевиден. Испания в это время была разорена. Двору не хватало денег даже на содержание королевской кареты. Поэтому выплатить приданое инфанты испанцы в срок не могли. В этом случае французская дипломатия сохраняла свободу рук в испанских делах и, главное, при решении важнейших вопросов: о наследовании престола Испании. События показали, что в своих расчетах кардинал не ошибся. В 1660 году Мазарини исполнилось пятьдесят восемь лет, и после стольких потрясений, стольких забот и усилий здоровье его пошатнулось. Поэтому он все чаще проводил время в своих покоях, среди изумительных ковров, картин лучших мастеров и коллекции редких книг. Дворец его был полон сокровищ, собранных за долгие годы, и искусство теперь стало его единственной страстью. Мазарини коллекционировал книги и старинные рукописи, любил музыку и театр. Он открыл академию художеств, устроил итальянскую оперу.

В инвентарном списке, составленном после смерти Мазарини, числилось 200 статуй, античных произведений из мрамора, 450 картин знаменитых мастеров, огромное количество драгоценных камней, 30 тысяч книг. Мазарини владел самыми красивыми бриллиантами в Европе. Часть его сокровищ стала достоянием короля, часть - семейства Манчини. Свою огромную библиотеку кардинал под именем Мазариньевской передал основанному им колледжу Четырех Наций. При гибком и остром, чисто итальянском уме и хитрости, при замечательной проницательности и глубоком знании людей, Мазарини обладал большим трудолюбием и неукротимой энергией. Наметив себе цель, он упорно добивался ее, но никогда не действовал опрометчиво, а всегда тщательно взвешивал всякий шаг. Безгранично эгоистичный от природы, жадно домогаясь влияния и богатства, он не забывал интересов королевской власти и ставил их всегда на первом плане. Честолюбие, говорит Минье, было в нем сильнее самолюбия, и он философски переносил неудачи и оскорбления. Эшафот Ришелье он заменил Бастилией. Людовик XIV восхищался умением Мазарини управлять государственными делами и его дипломатическими победами, и только после его смерти король взял всю полноту власти в свои руки. До самой кончины кардинала Людовик XIV всегда прислушивался к его советам. Например, первой любовью молодого короля была Мария Манчини, племянница Мазарини, отличавшаяся необыкновенной красотой. Людовик попросил разрешения у матери и первого министра жениться на ней. Хотя это официально сделало бы Мазарини королевским родственником, он выступил против брака по политическим причинам, ибо такая женитьба могла нарушить межгосударственное соглашение о браке Людовика XIV и испанской инфанты. И кардинал убедил своего августейшего воспитанника, что племянница кардинала - неподходящая для него жена. Этот и другие факты свидетельствуют о государственном уме Мазарини и отсутствии у него аристократического снобизма. Ему доставляла удовольствие сама власть, а не родство с высшей знатью. В начале 1661 года он обессилел настолько, что вынужден был покинуть Париж. 7 февраля его перевезли в Венсенский замок.

Однажды во время визита Анны Австрийской он откинул одеяло, обнажив свои иссохшие ноги, и произнес: "Взгляните, мадам, эти ноги лишились покоя, даровав его Европе". Жестоко страдая, Мазарини не забывал о своей племяннице Марии Манчини и готовил ее свадьбу с коннетаблем Колонна. 25 февраля брачный контракт был подписан. 9 марта 1661 года Мазарини скончался. Людовику XIV он оставил спокойную и могущественную Францию, вступившую в эпоху расцвета абсолютизма. Внешняя политика Франции послекризисных лет, умело проводимая главой правительства, была весьма эффективной: Пиренейский мир 1659 года с Испанией, мирный и торговый договоры 1655 года и военный союз 1657 года с Англией утвердили политическую гегемонию Франции на континенте. Заключенная в 1658 году рейнская лига доставила Франции большое влияние в Германии и подорвала значение Австрии. У Франции в Европе уже не было соперников, с которыми нужно было бы считаться; французский двор был самым блестящим в Европе; французского короля боялись все европейские государи; французский язык сделался официальным языком дипломатии и международных трактатов.

Перепечатывается с сайта http://100top.ru/encyclopedia/

Далее читайте:

Исторические лица Франции (биографический справочник).

Сочинения:

Lettres..., t. 1-9, P., 1872-1906.

Литература:

Ch.ruel A., Histoire de France sous le ministère de M., v. 1-3, P., 1882; Lacour-Gayet G., L"éducation politique de Louis XIV, P., 1898; Silvagni U., Il cardinale M., Torino, 1928; Mazarin. Textes réunis. Sous la dir. de G. Mongrédien, P., 1959.