Краткий анализ, история создания поэмы «Граф Нулин
Пушкин А.С., Граф Нулин.
Хозяин поместья, молодой барин, отправляется на псовую охоту. Небрежно простясь с молодой женой, он трогается в дорогу.
Следует лирическое отступление об охоте, охотниках, а также о женских занятиях в деревне:
В последних числах сентября
(Презренной прозой говоря)
В деревне скучно: грязь, ненастье,
Осенний ветер, мелкий снег,
Да вой волков; но то-то счастье
Охотнику! Не зная нег,
В отъезжем поле он гарцует,
Везде находит свой ночлег,
Бранится, мокнет и пирует
Опустошительный набег.
А что же делает супруга
Одна в отсутствии супруга?
Занятий мало ль есть у ней:
Грибы солить, кормить гусей,
Заказывать обед и ужин,
В амбар и в погреб заглянуть, -
Хозяйки глаз повсюду нужен;
Он вмиг заметит что-нибудь.
Однако героиня (здесь рассказчик вспоминает, что забыл
Дать ей имя, и тут же нарекает ее Наташей, или Натальей Давловной) всей этой "хозяйственной частью" не занималась, так как воспитывалась благородном пансионе у эмигрант"!!
Фальбала". Она читает нудный сентиментальный роман - по началу внимательно, но "скоро как-то развлеклась перед окном возникшей дракой козла с дворовою собакой". Внезапно слышится колокольчик, по этому поводу также следует лирическое отступление:
Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот верно знает сам
Как сильно колокольчик дальный
Порой волнует сердце нам.
Не друг ли едет запоздалый,
Товарищ юности удалой?..
Уж не она ли?... Боже мой!
Вот ближе, ближе.., сердце бьется...
Но мимо, мимо звук несется,
Слабей... и смолкнул за горой.
Наталья Павловна с балкона с досадой видит, как коляска проезжает мимо, но к ее радости, на косогоре экипаж переворачивается. Наталья Павловна приказывает дворовым оказать помощь барину и позвать его обедать. "Барин" оказывается молодым французом:
Граф Нулин из чужих краев, Где промотал он в вихре моды Свои грядущие доходы. Себя казать, как чудный зверь, В Петрополь едет он теперь С запасом фраков и жилетов, Шляп, вееров, плащей, корсетов, Булавок, запонок, лорнетов, Цветных платков, чулков а jоuг, С ужасной книжкою Гизота, С тетрадью злых карикатур, С романом новым Вальтер-Скотта, С bon-mots парижского двора, С последней песней Беранжера, С мотивами Россини, Пера, Et cetera, et cetera..
За обедом идет обычный разговор. Граф "святую Русь бранит, дивится, как можно жить в ее снегах", рассказывает о театре, моде, Наталья Павловна интересуется всеми достижениями "культуры", которым ее учили в пансионе. Граф заметно веселеет, даже пытается спеть новую песенку, про себя отмечает, что хозяйка чрезвычайно мила. Та кокетничает с ним, затем, когда граф на прощание, по обычаю того времени, целует ей руку, жмет ему руку в ответ. Придя к себе, Наталья Павловна забывает о графе и спокойно ложится спать. Нулин между тем тешит себя романтическими надеждами. Он вспоминает подробности их разговора, особенности фигуры и телосложения хозяйки, после чего решает отправиться к ней. Следует лирическое отступление:
Так иногда лукавый кот,
Жеманный баловень служанки,
За мышью крадется с лежанки:
Украдкой, медленно идет,
Полузажмурясь подступает,
Свернется в ком, хвостом играет,
Разинет когти хитрых лап
И вдруг бедняжку цап-царап.
Граф подкрадывается к двери, входит в комнату хозяйки.
Хозяйка мирно почивает,
Иль притворяется, что спит.
Нулин бросается к ней, "сыплет чувства выписные и дерзновенною рукой коснуться хочет одеяла". Наталья Павловна, опомнившись, то ли от гнева, то ли от страха, дает Нулину пощечину. Лает шпиц хозяйки, просыпается Параша, служанка, и, заслышав ее шаги, Нулин обращается в "постыдный бег".
Наутро Нулин смущается, выходя к завтраку, но хозяйка непринужденно болтает с ним, как ни в чем не бывало. Граф снова веселеет "и чуть ли снова не влюблен". В этот момент с охоты возвращается муж, Наталья Павловна их представляет Друг другу, муж приглашает графа к обеду, но тот, "все надежды потеряв", отказывается и уезжает.
Когда коляска ускакала,
Жена всё мужу рассказала
И подвиг графа моего
Всему соседству описала.
Но кто же более всего
С Натальей Павловной смеялся?
Не угадать вам. Почему ж?
Муж? - Как не так! Совсем не муж. - Он очень этим оскорблялся, Он говорил, что граф дурак, Молокосос, что если так, То графа он визжать заставит, Что псами он его затравит. Смеялся Лидии, их сосед, Помещик двадцати трех лет. Теперь мы можем справедливо Сказать, что в наши времена Супругу верная жена, Друзья мои, совсем не диво.
«Граф Нулин» - Первая реалистическая поэма Пушкина, написанная в конце 1825 г. и напечатанная в 1827 г... В «Графе Нулине» в живых, точных и в то же время поэтических картинах показана русская природа, жизнь и быт самых обыкновенных, ничем не выдающихся людей. Они привлекают теперь поэта, поставившего себе новую задачу — познать, закрепить в слове, поэтическом образе не только экзотику и романтику, а весь обширный мир, окружающий его. Пушкин здесь полностью отходит от возвышенного, «романтического» стиля и говорит простым, почти разговорным стилем, но в то же время высокопоэтическим, с быстрыми переходами от легкого шутливого тона к проникновенно-лирическому («Кто долго жил в глуши печальной...» и т. д.). «Граф Нулин» — единственная из четырех шутливых поэм Пушкина, в которой шутка, легкомысленный сюжет — не являются оружием в серьезной литературной или политической борьбе (в «Руслане и Людмиле » - против реакционного романтизма, в «Гавриилиаде » - против правительственного реакционного ханжества, в «Домике в Коломне » - против реакционных критиков-моралистов). Здесь Пушкин только иногда как бы слегка поддразнивает читателей и критиков, не привыкших к поэтическому воспроизведению обыденности. Сюда относится, например, сцена первого появления героини поэмы — но ночью, при луне, в поэтической обстановке, как было принято в романтической поэме, а в заспанном виде, «и ночном чепце, в одном платочке»; описание заднего двора усадьбы, или такие небывалые еще в поэме стихи:
В последних числах сентября
(Презренной прозой говоря)
В деревне скучно, грязь, ненастье
и т. д. В заметке о «Графе Нулине» Пушкин указывает, что его поэма представляет собой пародию на шекспировскую поэму «Лукреция», написанную на сюжет римской легенды об изгнании царей: сын царя Тарквиния Гордого Тарквиний обесчестил Лукрецию, жену находившегося на войне Коллатина. Лукреция закололась, а Коллатин и его друг Брут подняли народное восстание, кончившееся изгнанием царей. В упомянутой заметке Пушкин полушутя говорит «о мелких причинах великих последствий». «Я подумал, — пишет он, — что, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Тарквинию? быть может, это охладило б его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола (0) не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те... Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть».
Некоторые места в «Графе Нулине» действительно представляют собой остроумную пародию шекспировской поэмы. Вряд ли, однако, можно всерьез принимать слова Пушкина, что основной смысл «Графа Нулина» в пародировании мало кому известной поэмы Шекспира. Нет сомнения, что без этого указания самого поэта никому из исследователей не пришло бы в голову сделать подобные сопоставления — настолько далека «Лукреция» Шекспира от поэмы Пушкина и по сюжету и по всему характеру. Правдоподобным кажется такое объяснение происхождения поэмы.
Летом 1824 г. Пушкин был сослан Александром I в деревню Михайловское без права выезда оттуда. На хлопоты друзей о возвращении его, на прошения самого Пушкина и его матери всякий раз следовал отказ. Пушкин задумал, получив разрешение, поехать для операции аневризма в Ревель и убежать оттуда за границу, но проведавшие об этом его друзья помешали его замыслу. Он пытался, переодевшись слугой, бежать за границу — и эта попытка не удалась. Положение свое Пушкин считал безнадежным, так как он знал упрямство Александра I и ненависть его к себе. И вдруг в начале декабря он получает известие о неожиданной смерти Александра I в Таганроге. Непредвиденность этого события, которое, как он был уверен, сулило ему скорое освобождение (Пушкин не знал о близком выступлении декабристов), и радость, его по этому поводу и были, видимо, причиной как создания «в два утра» веселой, беззаботной поэмы, так и размышлений о громадной роли случайностей в жизни человека и в истории.
Ожесточенные нападки реакционной критики на «Графа Нулина», главным образом за его «безнравственность», «бессодержательность», за введение в «высокую» поэзию «прозаических» объектов изображения очень волновали Пушкина. В рукописях его сохранились интересные рассуждения на эту тему, в которых в связи с критикой «Графа Нулина» поэт затрагивает серьезные вопросы о задачах литературы, о нравственности и нравоучении в литературе и т.п.
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. ТВОРЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ «ГРАФА НУЛИНА» КАК ОТРАЖЕНИЕ
ЖАНРОВЫХ ПОИСКОВ ПУШКИНА
1.1. «Граф Нулин» как реалистическая поэма
1.2. Роль пушкинской «Заметки о «Графе Нулине»
1.3. Название и жанр «Графа Нулина»
1.4. Жанровый контекст «Графа Нулина»
Глава 2. ЖАНРОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В «ГРАФЕ НУЛИНЕ»
2.1. Понимание жанра «Графа Нулина» в критике и литературоведении.. 41
2.2. Жанровые традиции сказки в «Графе Нулине»
2.3. «Граф Нулин» как стихотворная повесть
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Творчество A.C. Пушкина вот уже более двух веков привлекает пристальное внимание читателей, критиков, лингвистов, литературоведов и философов. Такой не убывающий на протяжении долгих лет интерес объясняется многими причинами: глубиной и масштабом затрагиваемых в произведениях проблем, оригинальностью поэтического языка, особой философичностью мышления и многими другими особенностями пушкинского гения.В большинстве произведения поэта хорошо известны и за два века разносторонне изучены пушкинистами. Все же некоторые сочинения мало знакомы читателям и исследованы литературоведами в меньшей степени, хотя они тоже интересны и важны с точки зрения понимания особенностей пушкинского творчества и истории развития русской литературы.
Так, например, по мнению В.М. Есипова, «литература, посвященная «Графу Нулину», не столь обширна, как мы это привыкли видеть, обращаясь к другим произведениям Пушкина. Вообще у этой поэмы довольно странная судьба. Встреченная при своем выходе в свет в 1827-1828 гг. нападками части критики, особенно Н.И. Надеждина, поэма эта продолжает оставаться недостаточно понятой» [Есипов, 1996, с. 7]. Хотя «небольшая по объему, крайне несложная по сюжету, лишенная, казалось бы, всякой проблемности, шуточная поэма или повесть в стихах (выделение курсивом здесь и далее в дипломной работе принадлежит авторам цитируемых текстов) «Граф Нулин»
тем не менее принадлежит к числу значительнейших произведений Пушкина» [Гордин, 1962, с. 232].
В приведенной цитате А.М. Гордина заявлена одна из частных, но в современном литературоведении актуальных проблем пушкинистики – проблема жанрового определения «Графа Нулина», что объясняет выбор темы (выделение жирным здесь и далее сделано автором дипломной работы) дипломной работы «Жанровое своеобразие «Графа Нулина»
А.С. Пушкина».
Материал исследования. Основное произведение – поэма «Граф Нулин». Объект исследования – произведение Пушкина «Граф Нулин» с точки зрения жанра. Предмет исследования – жанровые особенности поэмы «Граф Нулин». Цитаты текста поэмы приводятся по изданию: Пушкин А.С.
«Граф Нулин» [Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. – М.; Л.:
Изд-во АН СССР, 1937-1959. Т. 5. Поэмы, 1825-1833. – 1948. – С. 1-13].
В основу методологии работы положены принципы историкофункционального, культурно-исторического и типологического подходов.
Научно-теоретическую базу образуют труды М.Н. Алексеева, Д.Д. Благого, С.М. Бонди, Г.А. Гуковского, Б.В. Томашевского, Ю.М. Лотмана, С.А. Фомичева, Л.И. Вольперт, Л.С. Сидякова и других исследователей творчества Пушкина, чьи труды указаны в списке использованной литературы, а также материалы по теории жанров М.М. Бахтина, В.В. Кожинова, С.Н. Бройтмана, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы, В.Е. Хализева, Л.В. Чернец и других.
Проблемы теории, истории и типологии жанра в привлекают многих современных исследователей теории и истории литературы, вызывая самые неоднозначные суждения в дискуссиях о путях жанрового анализа и подхода к поэме. Поэма как вид или жанр изучается по принадлежности к роду эпическому (эпическая поэма), лирическому (лирическая поэма) и к промежуточному, не всеми признаваемому лиро-эпическому роду. По мнению исследователей, поэма является «вечным», «репрезентативным»
жанром, вбирающим в себя достижения всей жанровой системы на определенном этапе развития литературы и сохраняющим при этом свою родовую синтетическую и универсальную природу. Не вдаваясь в глубину споров, все же примем за основу суждение, что поэма – жанр лироэпический, «неканонический», «синтетический» или «синкретический», в том смысле, что может выступать в любом жанровом облике [Поэтика, 2008, с. 181-182].
На системе литературных жанров первой трети XIX века сказался упадок литературного классицизма. Господство классицистической иерархии чистых жанров сменилось иным составом внежанровых произведений и комбинацией разнородных элементов и жанровых категорий в структуре одного текста. Такую комбинацию в «Графе Нулине» рассмотрим в данной дипломной работе.
Степень изученности. Отметим, что «Граф Нулин» сразу привлек внимание современников, писателей и критиков. Пушкинисты в исследованиях о творчестве Пушкина постоянно упоминают о нем, как например, С.М. Бонди, Д.Д. Благой и другие, упомянутые выше исследователи. В настоящее время продолжается интенсивное литературоведческое изучение произведения, но, судя по доступным источникам, специального монографического научного труда о нем в настоящее время нет.
Анализу «Графа Нулина» посвящены статьи и отдельные главы в работах Б.М. Эйхенбаума (1937, 1969), А.Н. Соколова (1962), Л.С. Сидякова (1978), Р.В. Иезуитовой (1982), Э.И. Худошиной (1987), С.А. Кибальника Из последних публикаций отметим научные исследования (1998).
Е.О. Ларионовой (2005), Ю.М. Прозорова и О.С. Муравьевой (2009), Д.И. Черашней (2011). Полнотой фактической информации выделяются недавние комментарии Ю.М. Прозорова «Поэма А.С. Пушкина «Граф Нулин». Комментарий» (2013) и В.М. Сретенского «Псевдолотман.
Историко-бытовой комментарий к поэме А.С. Пушкина «Граф Нулин»
(2013), доступные и в электронном формате.
Однако исследователи пишут, что, несмотря на существование обширной литературы, посвящённой творчеству Пушкина, «Граф Нулин» все еще является наименее изученным. Ряд важных вопросов, связанных с исследованием поэтики этого произведения, остается почти не затронутым.
Таким образом, актуальность и научная новизна исследования заключается в углублении и уточнении представлений о жанровой составляющей этапной поэмы Пушкина «Граф Нулин» и об особенностях художественной эволюции Пушкина в целом. Это, в свою очередь, определяет цель, задачи и структуру дипломной работы.
Во Введении объясняется выбор темы, охарактеризованы материал и методология, обоснованы актуальность, цель и задачи.
Цель дипломной работы – на основании изучения литературоведческих материалов и анализа текста произведения и жанрового контекста определить, в чем заключается своеобразие жанра «Графа Нулина».
Для достижения цели решить следующие задачи:
В первой главе с рассмотреть творческую историю поэмы точки зрения жанровых поисков Пушкина, для чего в отдельных разделах:
Показать «Графа Нулина» как поэму реалистическую,
Рассмотреть роль «Заметки о «Графе Нулине» и жанровый смысл названия,
Включить «Графа Нулина» в жанровый контекст.
Во второй главе уточнить жанровые тенденции «Графа Нулина» – в отдельных параграфах:
Остановиться на конкретных определениях жанра «Графа Нулина»,
Рассмотреть трансформацию жанровых традиций в художественной практике Пушкина.
В Заключении сформулировать выводы, определяющие жанровое своеобразия произведения. Список использованной литературы включает около 90 наименований научных, учебных и энциклопедических изданий книг и статей в различных формах публикаций.
Апробация. Результаты были заслушаны на предзащите дипломных работ на кафедре литературы филологического факультета Тувинского государственного университета в 2015 г.
Практическая ценность. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекций по истории русской литературы XIX века, при подготовке теоретических и практических курсов по изучению поэтики Пушкина, жанровых особенностей поэмы вообще и русской поэмы в частности.
Глава 1. ТВОРЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ «ГРАФА НУЛИНА» КАК ОТРАЖЕНИЕ ЖАНРОВЫХ
ПОИСКОВ ПУШКИНА
Творчество Пушкина можно определить как разножанровое или многожанровое (полижанровое). Читатели и критики по-разному встречали и оценивали его лирику, поэмы, роман в стихах, стихотворные повести, романы и повести в прозе. В сознание современников Пушкин вошел прежде всего как автор поэм – как «певец Руслана», автор «Кавказского пленника», «Бахчисарайского фонтана» и «Цыган» [См. об этом: Сандомирская, 1966, с.354, 381; Потапова, 1996, с. 5]. Факт, что поэмы Пушкина стали важным этапом в развитии русской литературы XIX века, признается всеми пушкинистами.
Пушкинские поэмы знаменовали окончательное преодоление классицизма в области эпических поэтических жанров. На первых этапах творчества (поэмы «Бова», «Монах») романтизм помог Пушкину отказаться от классицистического жанрового мышления, постепенно перестроить лексику, обратиться к точности, уже не «гармонической», но предметной.
Поэмы стали ведущим жанром южного периода, что было выражением не только творческих интересов самого поэта, но отражало поиски новых возможностей лиро-эпических жанров, характерных для новой литературной эпохи. Расцвет романтизма, в свою очередь, привел к утверждению реализма.
По мнению пушкинистов, этот процесс становления реализма – через полное раскрытие возможностей романтического метода и его преодоление – с наибольшей четкостью выразился в развитии жанра поэмы в творчестве Пушкина – от «Руслана и Людмилы» (1820) до «Медного всадника» (1833).
Наиболее полно об этом было сказано в книге А.Н. Соколова «Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века», до сих пор не потерявшей своего значения как самое полное по охвату явлений, по богатству материала исследование о русской поэме [Соколов, 1955].
Процесс перехода к реализму был начат в Михайловском. Поэт использовал новые художественные принципы в ходе работы с 1823 года над произведением нового жанра – романом в стихах «Евгений Онегин», а также в лирике, драме («Борис Годунов») и лиро-эпике, в частности, в поэме «Граф Нулин».
Рассмотрим поэму «Граф Нулин» как реалистическую с точки зрения творческой истории и жанрового контекста.
1.1. «Граф Нулин» как реалистическая поэма В классических исследованиях пушкинистов отмечено, что именно в период Михайловской ссылки (1824-1826) происходит рождение пушкинского реализма. После жизни на юге Михайловское воспринималось как прямо противоположный мир: многолюдное и пестрое окружение сменилось одиночеством, «кочевой» образ жизни – спокойным устоявшимся бытом. Резкий контраст впечатлений (юг-север), спокойствие северной природы, атмосфера «дворянских гнезд» (в большей степени – соседнее Тригорское), возможно, поддерживали, если не определяли и смену творческих приоритетов (от романтизма к реализму). Основным занятием Пушкина в Михайловский период становится продуктивное литературное творчество [Гордин, 1989].
Романтический субъективизм, вымышленные ситуации и героимаски» («пленник», «беглец», «мечтатель» и т.п.) сменяет иная точка зрения – объективная и правдивая. Это выводит на первое место в творчестве Пушкина уже не столько романтическую лирику и романтическую поэму с её индивидуалистичным лирическим «я», а историческую драму («Борис Годунов») и лиро-эпику («Граф Нулин») с новыми тенденциями, реалистическими. «Выработка игры стилями в жизни и игры стилистическими контрастами в поэзии имела общий психологический корень и общую цель – путь к простоте» [Лотман, 1995, с. 100].
С.М. Бонди в пишет, что именно в Михайловском «с 1825 года Пушкин начинает писать произведения, являющиеся манифестом нового, созданного им направления – реализма, – светлого, оптимистического и тесно связанного с мыслью о народе («Борис Годунов», средние главы «Евгения Онегина», «Граф Нулин», реалистическая лирика)» [Бонди, 1978, с. 66].
Д.Д. Благой в книге «Творческий путь Пушкина» также писал, что за первое пятилетие 20-х годов поэт «создал большие, чаще всего этапные по своему значению не только для творческого пути самого Пушкина, но и для развития всей русской литературы произведения, почти непосредственно следом друг за другом», так «почти сразу после окончания «Бориса Годунова» создается – опять совершенно новое слово в нашей литературе – сатирико-реалистическая поэма «Граф Нулин» [Благой, 1967, с. 97-98].
Также он отметил «здесь … изумительное разнообразие тем, жанров, стилей»
[там же, с. 98].
«Граф Нулин» (1825) становится этапным произведением, созданным Пушкиным в Михайловском в два декабрьских дня 1825 года и опубликованным самим автором первоначально частично в «Московском вестнике» в 1827 году и полностью в разделе «Поэзия» альманаха «Северные цветы на 1828 год», издававшемся другом Пушкина бароном А.А. Дельвигом (СПб., 1828) и вышедшем в свет 22 декабря 1827 года, и чуть позже напечатанным в отдельной книге «Две повести в стихах: «Бал» Евгения Баратынского и «Граф Нулин» Александра Пушкина. (СПб., 1828) [Пушкин, т. 5, с. 509].
Новизну «Графа Нулина» прекрасно почувствовали современники поэта. Э.И. Худошина отмечает, что «не случайно Н.И. Надеждин напал на поэму, видя в ней «наиболее полное выражение характера творчества Пушкина» и современной (романтической) литературы» [Худошина, 1979, с. 34]. Термин «реализм» появился уже после гибели Пушкина.
В «Графе Нулине» исследователи отмечают характерную для реализма тесную связь с историей анализируя параллели с Римом, Шекспиром и «Борисом Годуновым», а также с современной Пушкину действительностью.
О серьёзном увлечением Пушкина Шекспиром и его исторические размышления о роли случая в истории, о роли «пустяков» (исторических «нулей») в большой истории свидетельствует «Заметка о «Графе Нулине».
На исторический смысл указывает заключительная фраза Пушкина в его заметке: «Бывают странные сближенья». Полагают, что имеется в виду случайное совпадение дня завершения повести «Граф Нулин» и свершения декабрьского восстания в Петербурге. С.М. Бонди увидел в поэме «радостное настроение Пушкина, узнавшего о неожиданной смерти своего гонителя – императора Александра I, и возникшие в связи с этим надежды на скорое возвращение из ссылки» [Бонди, 1978, с. 133].
Работая в Михайловском над «Борисом Годуновым», Пушкин выбирал принципы обработки исторического материала, сравнивал архивные документы и описание тех же событий в «Истории государства Российского»
Н.М. Карамзина. Словами своего героя летописца Пимена Пушкин отвечает на вопрос о том, как следует писать историческое сочинение: быть археологически-документально достоверным или субъективно излагать историю, собирая события в единый сюжет. Он, «душой в минувшем погруженный», сопереживает участникам исторических событий, не скрывает собственных суждений, и в то же время ради передачи правды своим потомкам всегда достоверен, вынужден говорить правду «не мудрствуя лукаво».
Повествователь строго последовательно и внимательно выстраивает свой сюжет, но в итоге приходит к нулевому результату: истинной причины произошедшего не понял не только муж Наташи, не только раздосадованный граф Нулин, но и повествователь, который вынужден сделать совершенно ложный вывод:
Теперь мы можем справедливо Сказать, что в наши времена Супругу верная жена, Друзья, совсем не диво.
В самом деле: сильной пощёчиной героиня недвусмысленно отвергла притязания Нулина и, более того, всё рассказала мужу.
Однако незаметно истина ускользнула от историка:
Но кто же более всего С Натальей Павловной смеялся?
Не угадать вам. … Смеялся Лидин, их сосед, Помещик двадцати трёх лет.
Таким образом, Пушкин вышел в своих размышлениях к интереснейшему выводу: в «Борисе Годунове» – историческая сила не есть простая сумма действий отдельных лиц (добрые намерения каждого персонажа в «Борисе Годунове» в сумме оказались безликим злом), в «Графе Нулине» – историческое событие иррационально нелогично, случайно, непонятно. Наталья Павловна должна была соблазниться, недаром было её теплое рукопожатие и взгляды, недаром двери были незаперты и «лампа чуть горела» – всё последовательно шло по сюжету к адюльтеру. Но героиня дала слишком громкую пощечину, отчего проснулась собака, от лая которой проснулась служанка Параша, отчего граф Нулин срочно бежал из спальни хозяйки. Вмешался пустяк, совершенный «нуль», бессмысленная случайность. Безликое и иррациональное начало в жизни в историческом процессе всерьез беспокоит Пушкина, переживающего драму с отцом и поражение декабристов, а также своё случайное отсутствие в Петербурге.
10 декабря 1825 года, узнав за неделю до того о смерти Александра I, Пушкин пытается инкогнито выехать в Петербург. Дорогу перебегает заяц, навстречу попадается поп – дурная примета заставляет повернуть обратно суеверного Пушкина. Поэтому утром 14 декабря, вместо того, чтобы стоять на Сенатской площади, Пушкин дописывает в Михайловском свою шутливую поэму, которая в первой редакции носила название «Новый Тарквиний». Не только шутливую, но почти философскую: о том, как мелкие обстоятельства кардинально меняют будущее.
Уже современники увидели, а позже пушкинисты также отметили в несерьезном, шутливом произведении обилие реалистических деталей, «прекрасные, тонко выписанные реальные картины русского помещичьего быта, образы обычных, средних людей, обычной русской природы … Просто обычная, прозаическая жизнь воспроизводится, описывается обычными, прозаическими словами и тем не менее превращается в настоящую чудесную поэзию...» [Бонди, 1978, с. 133].
Л.С. Сидяков полагает, что «пейзаж «Графа Нулина» в этом отношении особенно показателен; он играет принципиально важную роль, обнажая новаторский замысел поэмы, призванной, по определению В.Г. Белинского, «представлять прозу действительности под поэтическим углом зрения»
[Белинский, т.7, с. 429]» [Сидяков, 1978, с. 13].
В последних числах сентября (Презренной прозой говоря) В деревне скучно: грязь, ненастье, Осенний ветер, мелкий снег, Да вой волков. Но то-то счастье Охотнику! Не зная нег, В отъезжем поле он гарцует, Везде находит свой ночлег, Бранится, мокнет и пирует Опустошительный набег...
«Осенняя русская природа, охотник-помещик, его кокетливая жена, вернувшийся из Парижа граф Нулин – все это подлинно реалистические, даже типические образы, и шутливый характер поэмы нисколько не мешает им быть верными действительности» [Бонди, 1978, с. 134]. Пушкин описывает грязный двор усадьбы, драку козла с дворовой собакой, индеек, мокрого петуха, уток, бабу, развешивающую на заборе выстиранное белье.
Так Н.И. Надеждин в «Вестнике Европы» в 1829 г. напечатал статью против пушкинской поэмы, вводившей в поэзию «низкую природу». Но важно, что «уже начиная с «Графа Нулина» Пушкин не боялся говорить в стихах языком «презренной прозы» [Благой, 1967, с. 358]. По мнению В.Б. Сандомирской, «основное задание поэмы связано прежде всего с расширением сферы поэзии, с обращением к «низкой» действительности [Сандомирская, 1966, с. 34].
Л.С. Сидяков, рассуждая об эволюции пушкинского стихотворного повествования, писал, что «мы имеем дело с подчеркнутой простотой изображения. Картины природы и детали повседневного деревенского быта слиты воедино, составляя неразрывное целое. В результате создается впечатление особой достоверности изображаемого. Тенденция к воплощению жизни с ее наиболее «прозаической» стороны отчетливо обнаруживается именно с четвертой главы «Евгения Онегина» и одновременно – уже подчеркнуто полемически – в «Графе Нулине»
[Сидяков, 1978, с. 12].
Классицизм разграничивал сферу высокого и низкого. Романтизм же видел каждую вещь многогранной: и смешной, и серьёзной. Пушкин творчески использовал иронию. «Мостиком» соединения высокого и низкого через иронию поэт и воспользовался в «Евгении Онегине» и в ранней реалистической поэме «Граф Нулин» [Машинский, 2004, с. 7].
Героев поэмы можно назвать типическими. В «Графе Нулине» поэме дает название главный герой: он в центре событий и внимания автора, именно он описывается наиболее подробно. Нулин – типическая разновидность представителя европеизированного дворянства, литературным «предком» которого Д.Д. Благой считал пушкинского Корсакова, чей образ дан в «Арапе Петра Великого» в традициях сатирической литературы – боярин Ржевский называет его «заморской обезьяной», «немецкой обезьяной» [Благой, 1974, с. 263].
Н.И. Михайлова прототипом графа Нулина считает талантливого писателя, автора шутливой поэмы «Опасный сосед», дядю А.С. Пушкина В.Л. Пушкина, или, вернее, один из его ликов, запечатленный в анекдотах и шуточных стихотворениях его друзей» [Михайлова, 1981].
Сказать ли вам, кто он таков?
Граф Нулин, из чужих краев.
Себя казать, как чудный зверь, В Петрополь едет он теперь С запасом фраков и жилетов, Шляп, вееров, плащей, корсетов, Булавок, запонок, лорнетов, Цветных платков, чулков a jour...
Граф Нулин, напомнивший Василия Львовича Пушкина, включен в сюжет, построенный по принципу «Опасного соседа». Это также рассказ о том, что не случилось, не могло случиться, потому так озорно упоминается двадцатитрехлетний сосед Натальи Павловны Лидин, который больше всех смеялся несостоявшемуся подвигу графа Нулина» [там же].
А.Ю. Балакин показал связь сцены разговора возвращающегося из Парижа графа Нулина и очаровательной провинциальной помещицы Натальи Павловны, стремящейся узнать из первых уст последние новости французской столицы, с замеченным Пушкиным остроумным анекдотом графа Ф.В. Ростопчина, губернатора Москвы в 1812 г., одного ярких, неординарных и парадоксальных людей Александровской эпохи.
На вопрос:
«А что театр?», граф отвечает следующее:
О! сиротеет, C"est bien mauvais, a fait piti.
Тальма совсем оглох, слабеет, И мамзель Марс – увы! стареет...
За то Потье, le grand Potier!
Он славу прежнюю в народе Доныне поддержал один.
Здесь острота Ростопчина о великом Потье «вложена в уста откровенно пародийного героя, к тому же не понимающего его смысл и происхождение, который лишь повторяет очевидно ставшее расхожим для русской знати представление об одном из корифеев французской сцены. Внимательные же читатели, несомненно, узнавали и саму остроту, и ее подлинного автора, и это в их глазах могло придавать пушкинской поэме дополнительный комизм [Балакин, 2002, с. 154-155]. Кроме того, это связывало пушкинскую поэму с реальной действительностью 1820-х годов.
Также в «Графе Нулине» Пушкин рисует выразительные портреты героев и их характеры, ведет непринужденную беседу с читателем, остроумный рассказ повествователя содержит иронию над его житейской мудростью. В этом смысле Э.И.
Худошина подчеркивает описание естественной, «прямо женской» красоты Натальи Павловны, бытовую и «руссоистскую» трактовку ее румянца («Лица румянец деревенский:
Здоровье краше всех румян») [Худошина, с. 40]. Патриархальность героини снимается рассказом о ее воспитании («не в отеческом законе она воспитана была»), чтении, описанием «убора», кокетливости. «Образ Натальи Павловны восстанавливается как образ истинной добродетели, и тогда делается понятным поведение шпица: он – часть Природы (как у Шекспира – огонь, ветер, предметы быта) и справедливо вступается за героиню, прекрасную своей естественностью. Само кокетство ее в этом контексте становится знаком добродетели» [там же, с. 41].
Таким образом, Пушкин отказался от классицистического жанрового мышления и романтического субъективизма. В Михайловском автор находил новые художественные принципы в ходе работы над реалистическими произведениями новых жанров, в частности реалистической поэмы.
В поэме «Граф Нулин» победа реализма достигалась, с одной стороны, путем пародии романтических сюжетов, ситуаций, характеров, а с другой – обращением к истории. Герой поэмы зависел уже не от роковых, фатальных, а от реальных социально-исторических обстоятельств, определявших его психологию и жизненное поведение. В драме Пушкин идет тем же путем («Борис Годунов»). Романтизм оказывается важнейшим стимулом для формирования реалистического мироощущения.
В «Графе Нулине», как и в «Борисе Годунове» и «Евгении Онегине», исследователями зафиксирован первый, основной этап развития пушкинского реализма. Пушкин ввел в литературу обыкновенную, «прозаическую» действительность без сатирического, комического, «снижающего» ее использования, без противопоставления ее «поэтической»
экзотике, «возвышенным» героям, эффектным, волнующим ситуациям.
Своими произведениями Пушкин показывал новую дорогу – дорогу художественного освоения, объективно верного изображения жизни, такой, какая она есть в ее существенных чертах. По этой дороге, как известно, пошла вся русская литература XIX века, все более расширяя объекты изображения и углубляя художественный анализ [Бонди, 1978, с. 155].
1.2. Роль пушкинской «Заметки о «Графе Нулине»
О том, как возник замысел «Графа Нулина», когда и при каких обстоятельствах он был написан, известно из чернового неозаглавленного наброска Пушкина, называемого «Заметка о «Графе Нулине», найденного в его бумагах после смерти и реконструированного:
«В конце 1825 года находился я в деревне. Перечитывая Лукрецию, довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что если б Лукреции пришла в голову мысль дать пощечину Тарквинию? Быть может, это охладило б его предприимчивость, и он со стыдом принужден был отступить? – Лукреция б не зарезалась. Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те.
Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшедствию, подобному тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде.
Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть.
Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. Гр. Нулин писан? 13 и 14 декабря. – Бывают странные сближения. 1830» .
По легенде, изгнание царей из Рима и основание республики вызвано тем, что сын последнего царя Тарквиния Гордого Секст Тарквиний совершил насилие над супругой Коллатина (его Пушкин по ошибке назвал Публиколой) Лукрецией. Обесчещенная Лукреция рассказала обо всем мужу и убила себя. Коллатин и друг его Люций-Юний Брут подняли восстание. У Шекспира на этот сюжет была написана поэма «Лукреция».
По мнению Р. Лейбова «Записка» «примыкает к циклу автобиографических и лит-критических заметок, предвосхищающих жанр Table-talk и обладающих, с одной стороны, некоторыми признаками законченности, но, с другой стороны, оставшихся неперебеленными»
[Лейбов, 2007, с. 52].
ключ к тайному смыслу поэмы [Гершензон, 1926, с. 44]. В свое время Ю.Н. Тынянов сказал, что «вряд ли догадался бы кто-нибудь о пародийности Графа Нулина, не оставь Пушкин об этом свидетельства» [Тынянов, 1977, с. 226].
М.Л. Гаспаров полагает, что «М.О. Гершензон, по-видимому, первым указал на то, что поэма Пушкина имеет серьезное содержание, «одетое» в шутку. Сопоставляя указание Пушкина о «странном сближеньи» с обстоятельствами его несостоявшейся поездки в Петербург, Гершензон приходит к выводу о том, что поэт рассуждает о случайности, аналогичной той, которая помешала ему принять участие в восстании. Такая интерпретация, однако, правдоподобна лишь в том случае, если принять историю с «зайцем» в качестве действительной причины – роковой случайности, – помешавшей Пушкину присоединиться к восстанию [Гаспаров, 1999, с. 353].
С. Гессен высказывает сомнение в реальности истории о поездке Пушкина в Петербург накануне восстания. Одним из его аргументов является факт написания «Графа Нулина», свидетельствующий о шутливом умонастроении поэта, несовместимом с таким серьезным и опасным предприятием: «Психологически совершенно невероятно, чтобы это не нашедшее выхода душевное напряжение разрядилось «Графом Нулиным»»
[Гессен, 1936, с. 381].
Р. Лейбов доказал, что «Заметка Пушкина очертила два поля интерпретации его поэмы: во-первых, это – пушкинский шекспиризм и философия истории вообще, во-вторых, – история декабрьского восстания и биографические обстоятельства Пушкина, случайным образом не сделавшегося участником возмущения» [Лейбов, 2007, с. 53].
Исследователи могут только предполагать, была ли «Заметка»
дописана. Так Г.А. Гуковский предлагал рассматривать эту запись как «набросок предисловия к переизданию поэмы или во всяком случае как авторский комментарий к ней» [Гуковский, 1957, с. 74]. А.М. Гордин считал пушкинский набросок «отрывочной черновой записью для какой-то будущей статьи или заметки» [Гордин, 1962, с. 233].
Э. Худошина высказала мысль о том, что «Заметку о «Графе Нулине»
Пушкин адресовал «какому-то читателю, пусть «в потомстве» [Худошина, 1987, с. 43].
Д.И. Черашняя, однако, полагает, что возникла эта «Заметка» не потому, что «история и случай «дописали» поэму, привнеся в нее содержание, неожиданное для автора и поразившее его» [Черашняя, 2011, с. 130]. Это содержание в поэме, по ее мнению, уже было согласно самому творческому замыслу Пушкина. Ею обращается внимание на время публикации «Заметки» – 1855 год. «Заметка» обнажала связь поэмы с событиями декабря 1825 г. Но хранители архива Пушкина не обнародовали эту тайну поэта вплоть до смерти Николая (1855), так и не узнавшего, что сия «прелестная пьеса» имеет прямое отношение к его «друзьям 14 декабря» [там же].
Слова Пушкина: «Бывают странные сближения», которыми он заключил «Заметку о «Графе Нулине» (1830), С.А. Фомичев посчитал загадочными [Фомичев, 1986, с. 103]. Сама стихотворная повесть также называется исследователями «загадочной» [Виноградов, 1941, с. 454;
Эйхенбаум, 1937, с. 349].
Л. Фризман называет пушкинскую заметку «загадкой» в целом [Фризман, 2001]. Она была написана в 1830 году, в Болдино. Неизвестно, почему Пушкин вернулся к объяснению замысла своего «пустяка» только через 5 лет после написания «Графа Нулина».
Он рассказал о том, как у него возник замысел произведения, и окончил её многозначительной фразой:
«Бывают странные сближения».
Находившийся в Михайловском Пушкин, разумеется, не мог знать об этом.
Но позднее он усмотрел между «соблазнительным происшествием, подобным тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде», и трагедией на Сенатской площади достаточно общего, чтобы отметить их «сближение», хотя сам счел его «странным».
Особенно привлек внимание пушкинистов последний абзац. Об этих нескольких фразах существует целая литература. Почти все учёные, как из само собой разумеющегося, исходят из того, что заметка не завершена.
Полагают, что поэт не захотел коснуться цензурно запретной темы, что он осознал, что всё равно не сможет сказать всего, что думает, и остановился.
Делались попытки угадать, что он мог сказать дальше.
Возникает у исследователей мнение и о том, что Пушкин хотел закончить статью именно так, как сделал это. Пушкин «написал «Графа Нулина» потому, что не мог воспротивиться двойному искушению пародировать историю и Шекспира» [Фризман, 2001]. Его занимала мысль о том, «как могут мелкие причины произвести великие» «последствия».
Материалом для сближения послужило, конечно, не само по себе неудачное посягательство заезжего графа на честь Наталии Павловны, а история и Шекспир. Сближение оказалось странным. Это он и сказал» [там же].
Б.М. Эйхенбаум, сопоставляя сюжет «Графа Нулина» с «Заметкой», относящей этот сюжет к произведению Шекспира, показал внутреннюю связь «Графа Нулина» с размышлениями Пушкина об истории, отразившимися в его трагедии и в письмах по поводу смерти Александра [Эйхенбаум, 1937, с. 352].
Позднее авторы, идя по тому же пути, указывают на интерес Пушкина к историческому анекдоту [Вацуро, Гиллельсон, 1972], на роль случая («странного сближения») как категории его исторического мышления [Краснов, 1976; Кибальник, 1998].
По мнению Э.И. Худошиной, символическая значимость даты написания «Графа Нулина» выявилась лишь в ретроспекции, и это ретроспективно обозначившееся «сближение» Пушкин отмечает в своем автокомментарии [Худошина, 1979, с. 39-40]. «Такое соотношение с основным текстом сообщает и «Заметке», функцию метатекста по отношению к основному корпусу поэмы; этот метатекст остался в виде неопубликованного эскиза» [Гаспаров, 1999, с. 283].
Вообще автокомментарии, активно воздействующие на восприятие текста, – нередкая вещь. Это могут быть собственно авторские примечания.
Как показал Ю.М. Лотман, Пушкин использовал примечания к поэмам для создания дополнительной смысловой перспективы [Лотман, 1995, с. 101В пушкинской заметке несомненно угадывается авторский стиль: в ней проявился пушкинский лаконизм, оставляющий поле для раздумий.
Ю.М. Лотман установил, что источником заключительной фразы «Заметки» о «странных сближеньях» является письмо Лоренса Стерна.
Наблюдения над контекстом, в котором эта фраза употреблена у Стерна, позволили Лотману сделать вывод о том, что в подтексте поэмы «речь идет о совпадении предмета размышлений и неизвестного еще события реальной жизни. Именно это хотел подчеркнуть Пушкин цитатой из Стерна: в ночь на 14 декабря 1825 г. он размышлял об исторических закономерностях и о том, что из-за сцепления случайностей великое событие может не произойти».
[Лотман, 1995, с. 90]. М.Л. Гаспаров к лотмановскому анализу добавляет, что Пушкин, по всей вероятности, ожидал не «великого события», а именно отрицательного его исхода и «эта мысль отразилась в образах и сюжете его комической поэмы» [Гаспаров, 1999, с.358].
Ю.М. Прозоров предположил, что дата 14 декабря 1825 г. (день восстания декабристов) в заметке была поставлена Пушкиным не столько в качестве точного хронологического свидетельства, сколько в целях сознательного приурочивания поэмы и ее философско-исторического содержания к одному из центральных исторических событий своего времени.
Слова «бывают странные сближения», завершающие ее и указывающие на совпадение дня окончания поэмы в Михайловском с днем декабрьского восстания в Петербурге, могут быть прочитаны и как своего рода литературная мистификация, хотя и не лишенная реальных оснований.
Работа же поэта над рукописью «Графа Нулина» и тем более ее редактирование могли продолжаться и позднее 14 декабря 1825 г. [Прозоров, 2013, с. 112].
Р. Лейбов считает, что перед нами интересный и редкий случай:
«достаточно понятная ироническая поэма, соединяющая травестию высокого сюжета и травестию повествовательной формы (в письме к П.А. Плетневу от 7 (?) марта 1926 г. Пушкин называет «Графа Нулина»
«поэмой в духе Верро», скрыто противопоставив барда древности – Шекспира – современному британскому поэту – Байрону) затемняется объясняющим ее генезис прозаическим отрывком. При этом сам данный отрывок («Записка о «Графе Нулине»), имеющий неясную прагматику и далеко не сразу введенный в читательский и исследовательский обиход, при ближайшем рассмотрении оказывается далеко не прозрачным и нуждающемся в комментарии [Лейбов, 2007, с. 55].
Итак, рассмотрение и понимание текста «Графа Нулина» без «Заметки о «Графе Нулине» для пушкинистов невозможно. «Загадочная» «Заметка», написанная в 1830 г. в Болдино, и оставшаяся, возможно, незавершенным неопубликованным эскизом, не просто объясняет генезис поэмы, но выступает в роли автокомментария к пушкинской поэме «Граф Нулин» и выполняет функцию метатекста к основному произведению.
1.3. Название и жанр «Графа Нулина»
Исследователи, обращаясь к рассмотрению «Графа Нулина», не пропускают его названия, объясняя его появление с точки зрения историколитературного контекста, анализа сюжета и тематики. Уточним соотношение названия и жанра «Графа Нулина».
Название, заглавие – «имя» произведения. «называя» и идентифицируя, заглавие не только обособляет, отграничивает «свой» текст от всех других, но и представляет его читателю.. сообщает о главной теме, идее или нравственном конфликте произведения. В заглавии может содержаться эмоциональная оценка героев и описываемых событий. Даже во внешне нейтральных заглавиях присутствие автора всегда ощутимо»
[Литературная.., 2003, стб. 849]. Название доминантно влияет на восприятие текста, главы или любого другого литературного объекта.
С.А. Фомичев представил классификацию заглавий пушкинских произведений больших форм (поэмы, романы, повести, драмы) по трем основным категориям: 1) по имени главных героев («Руслан и Людмила», «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Граф Нулин», «Моцарт и Сальери», «Кирджали», «Анджело»); 2) по определению-характеристике героя («Кавказский пленник», «Братья разбойники», «Цыганы», «Станционный смотритель», «Гробовщик», «Барышня-крестьянка», «Скупой рыцарь», «Каменный гость», «Медный всадник», «Пиковая дама», «Капитанская дочка»); 3) по центральному событию или месту действия («Полтава», «Выстрел», «Метель», «Пир во время чумы», «Египетские ночи», «Бахчисарайский фонтан», «Домик в Коломне»).
Кроме того, ряд названий включает в себя жанровую характеристику произведения («Сказки», «Истории», «Путешествия»)» [Фомичев, 1982, с. 108-109]. Также выделяют «прямые», «метафорические», «символические», «оксюморонные» названия пушкинских произведений.
По первому пункту приведенный вариант совпадает с точкой зрения Р. Якобсона: «Как правило, в заглавиях оригинальных произведений Пушкина эпических или драматических – указывается либо главное действующее лицо, либо место действия, если оно особенно существенно для сюжета или общей темы произведения.
Сравним, с одной стороны, такие названия, как «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Братья разбойники», «Жених», «Граф Нулин», «Анджело», «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», и, с другой стороны, такие названия, как «Полтава», «Домик в Коломне», «Бахчисарайский фонтан». «Первое лицо», как называет его сам Пушкин, может быть также собирательной группой людей; вовсе не случайно то обстоятельство, что поэма о кавказском племени, о чужестранце и об их драматичном конфликте названа по обозначению чужестранца – «Кавказский пленник» и что более поздняя поэма о цыганах, чужестранце и об их конфликте названа «Цыганы»; в каждой из этих поэм центр тяжести располагается в разных местах. Обозначение главного лица может быть объединено с указанием поэтического жанра, к которому принадлежит данное произведение: «Песнь о вещем Олеге»; «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди»; «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»; «Сказка о рыбаке и рыбке»; «Сказка о попе и о работнике его Балде», «Комедия о царе Борисе и Гришке Отрепьеве» (первоначальное название драмы «Борис Годунов») [Якобсон, 1987, с. 147].
Е.С. Хаев включил «Графа Нулина» в ряд произведений Пушкина, которые объединил в «онегинский круго», куда вошли кроме самого романа в стихах «Евгений Онегин», «Граф Нулин», «Домик в Коломне» и «Езерский». По мнению исследователя, характерной чертой, единство этого круга, является непрерывное стилистическое коловращение – «круговорот и взаимопревращение стилей» [Хаев, 1979, с. 100], т.е. жанровая неоднозначность. Отметим, что из перечисленных четырех произведений три названы по имени главного героя.
На вопрос о причинах выбора названия «Граф Нулин» учеными даются разные ответы.
Первоначальный вариант привычного названия «Граф Нулин» (по имени главного героя или «прямого») – «Новый Тарквиний» (по определению-характеристике главного героя или «метафорического»).
Первоначальное название наиболее точно отражало авторский замысел, раскрытый Пушкиным в «Заметке о «Графе Нулине» 1830 года: «…Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась …». Автор заявляет, что «Граф Нулин» есть пародия на «довольно слабую поэму Шекспира» – «Лукрецию».
Б.М. Эйхенбаум отмечал, что «метод пародирования у Пушкина всегда очень тонок и сложен, – не прямое высмеивание, а перелицовка. Тарквиний – Нулин и Лукреция – Наталья Павловна даны как пародии на исторические образы: новый Тарквиний (как и называлась первоначально повесть) оказывается в смешном и глупом положении, а новая Лукреция лишается главного своего ореола – супружеской верности» [Эйхенбаум, 1969, с. 174].
Тарквиний у Шекспира – фигура зловещая, Нулин же определен именем, производным от нуля или от латинского nullus – никакой.
Название «Новый Тарквиний» могло связать поэму с Шекспиром, если бы очень образованный читатель увидел в ней пародию на «Лукрецию».
Известно, что связь между произведениями Пушкина и Шекспира читатели не заметили. Об этом заговорили гораздо позже после публикации П.В. Анненковым «Записки» [Левин, 1974, с. 79]. Н.В. Захаров в монографии «Шекспир в творческой эволюции Пушкина» [Захаров, 2003, с. 101-111] на основе обзора научных материалов рассматривает, в какой степени «Граф Нулин» является пародией на Шекспира: «в пушкинском варианте осталось не так уж много от шекспировской поэмы «The Rape of Lucrece»).
По мнению же В.В. Виноградова, Пушкин, меняя название, сознательно устранял «заранее данную непосредственную проекцию» на шекспировскую «Лукрецию» [Виноградов, 1941, с. 453].
Р. Якобсон считал, что «мотив смирения совершенно чужд творчеству молодого Пушкина: он открыто осмеивается в «Графе Нулине» (1825), а в поэме «Цыганы» (1823-1824) … дерзко осуждается именно тот, кто стремится к постоянной верности» [Якобсон, 1987, с. 235].
По мнению В. Сретенского, отказ от названия «Новый Тарквиний»
свидетельствует о том, что Пушкин не хотел, чтобы образованные читатели сразу видели шекспировский литературный контекст, что было нежелательно для ее автора [Сретенский, 2013].
Название «Новый Тарквиний» соотносит поэму не только с Шекспиром, с античным сюжетом, но и с предшествующей литературной традицией. Во-первых, как отметила Г.Л. Гуменная, название «связывает это произведение с травестийной поэзией и с поэмами наизнанку типа «Елисей, или Раздраженный Вакх» В.И. Майкова или «Вергилиева Енейда, вывороченная наизнанку» Н.П. Осипова [Гуменная, 1985, с. 96]. Во-вторых, заглавия со словом «новый» были типичными для второй половины XVIII века. Первыми, еще в 60-е годы, появились русские переводы «Нового Телемака» К.Ф. Ламбера и «Новой Элоизы» Ж-Ж. Руссо. Вслед за ними, в годах, на русского читателя обрушились «Новая Памела»
70-90-х Э. Кимбера, «Новая Астрея» О. Юрфе, «Новый Донкишот» К.М. Виланда, «Новый Робинзон» И.Г. Кампе и даже «Новый Вертер» Ж.А. Гурбайона [См.:
Сретенский, 2013].
Все это – сентиментальные романы, подобные тому, что читала героиня «Графа Нулина»:
Роман классический, старинный, Отменно длинный, длинный, длинный, Нравоучительный и чинный, Без романтических затей.
Таким образом, название, начинавшееся со слова «новый», отсылало бы читателя к литературе XVIII века. Хотя поэма уже насыщена бытовыми реалиями и конкретными деталями 1825 года. По содержанию и по стилистике она уже не совпадает не только с сентиментализмом, но с романтизмом начала XIX века.
В отечественной пушкинистике широко распространено мнение, что Пушкин «отказался от первоначального названия, чтобы дать себе больше простора для бытовой живописи и характеристики русских провинциальных помещиков» [Алексеев, 1972, с. 259]. В. Сретенский задается вопросом: мог ли сам Пушкин рассуждать в таких категориях, как «бытовая живопись», «картина во фламандском вкусе» [Белинский], «бытовой анекдот»
[Гуковский, 1957, с. 74], считал ли Пушкин, что написал философское размышление об истории [Гершензон, 1926, с. 46]. Исследователь приходит к выводу, что Пушкин «мог почувствовать, что «Граф Нулин» как ни попадает в стилистику сентиментальных романов XVIII века, не может быть ни продолжением этой угасающей традиции, ни даже пародией на нее»
[Сретенский, 2013].
В результате поэма получила название по имени главного героя – вполне в духе тех авторов, с которыми Пушкин в то время соотносил свое творчество, в первую очередь – Байрона и Вальтера Скотта, которого Белинский считал «вторым Шекспиром», который «докончил соединение искусства с жизнию, взяв в посредники историю» [Белинский, т. 1, с. 267].
Сам же Пушкин в письме к П.А. Плетневу (март 1826) назвал свое новое произведение «повестью вроде Beppo» [Пушкин, X, с. 204]. Имеется в виду произведение Байрона «Беппо. Венецианская повесть», впервые опубликованное в 1818 г. «Это наводит на мысль о сознательном стремлении к подражанию стилю Байрона, в том числе и в названии поэмы. К тому же нейтральное название в гораздо большей степени соответствовало ее «сказовой» стилистике, ориентации на устную речь и даже на определенный образ рассказчика» [Сретенский, 2013].
Ю. Прозоров считает, что «название поэмы Пушкина «Граф Нулин».
образовано по одному из наиболее продуктивных в литературах разных стран и эпох типов заглавий художественных произведений, – это сочетание титула и фамилии главного героя. Такого рода заголовки не были свободны от ореола достаточно устойчивых жанрово-тематических ассоциаций и чаще всего давались драматическим и повествовательным произведениям со светской либо исторической тематикой. Ср.: «Граф Уорик» («Le comte Warwik», 1763), трагедия Ж.-Ф. Лагарпа; «Барон Флеминг, или Страсть к титулам» («Le Baron de Flemming ou la Ma- nie des titres», 1803), роман А.-Г.Ю. Лафонтена; «Граф Габсбург» («Der Graf von Habsburg», 1803), баллада Фр. Шиллера; «Герцогиня де ла Вальер» («La Duchesse de la Vallire», 1804), роман M.-Ф. Жанлис; «Княгиня Лиговская» (1836), роман М.Ю. Лермонтова;
… и мн. др.» [Прозоров, 2013, с. 148].
Сочетание составляющих названия «Граф Нулин» – элемент пушкинской «игры» [Тынянов, 1969, с. 152]. В названии ученые видят «свойственный пушкинской поэме колорит пародийности … заглавие … может быть прочитано как своеобразный оксюморон: аристократический титул, с заключенной в нем семантикой пышности, благородства и значительности, соединяется здесь с фамилией, этимологическое значение которой восходит к слову «нуль» [Прозоров, 2013, с. 147]. Название в его составляющих содержит двойную характеристику главного героя. Он – «граф» – принадлежит к привилегированному сословию. Но своей фамилией он изначально «обнулён» в глазах читателей, критиков, исследователей.
«Нулин» – «характеристическая фамилия» [Виноградов, 1941, с. 453], «недвусмысленная фамилия», он «пустой светский франт» [Гордин, 1989, с. 292, 64], «ничтожество» [Фомичев, 1986, с. 104], «никчемность»
[Худошина, 1987, с. 49].
Известно, что этимологию фамилии главного героя поэмы дал Н.И. Надеждин в «Вестнике Европы» в 1829 г.: «наш литературный хаос, осеняемый мрачною философиею ничтожества, разрожается – Нулиными! – множить ли, делить нули на нули – они всегда остаются нулями!..» [Цит.
Сретенский, 2013] Интересно, что в 1829 г. издатель «Дамского журнала» П.И. Шаликов, иронически задетый Е.А. Баратынским в заключительных строках «Бала», откликнулся на выход «Двух повестей в стихах: «Бал» Евгения Баратынского и «Граф Нулин» Александра Пушкина.
Два друга, сообщась, две повести издали, Точили балы в них да все нули писали, Но слава добрая об авторах прошла, И книжка вмиг раскуплена была. Ах! часто вздор плетут известные нам лицы!
И часто к их нулям мы ставим единицы [Цит. по: Прозоров, с.140].
Обыгрывание «нуля» и nihil критиком Н.И. Надеждиным, по мнению Ю.Н. Тынянова, едва ли не совпадает «с намеченной игрой самого Пушкина на имени героя» [Тынянов, 1969, с. 152]. Надеждин назвал Нулина «нигилистом» за то, что он «нуль», т.е. просто «ничто» (nihil).
Действительно, при внимательном чтении строк поэмы, обращают внимание на себя краткие характеристики, которые дает своему герою автор: «Граф Нулин, из чужих краев, где промотал он в вихре моды свои грядущие доходы»; «Святую Русь бранит, дивится, / Как можно жить в ее снегах»;
«Себя казать, как чудный зверь, / В Петрополь едет он теперь»; «И проклиная свой ночлег / И своенравную красотку, / В постыдный обратился бег»; «К Лукреции Тарквиний новый / Отправился на все готовый»).
Литературоведы пишут: «А.С. Пушкин, вероятно, сознательно наделяет героя фамилией с прозрачной внутренней формой, которая, по нашему мнению, должна быть соотнесена не с понятием «нигилизм», а с именем существительным «нуль» (от лат. nullus – никакой), одно из значений которого – ничто, ничтожество (о человеке). Развитие событий в поэме – подтверждает это: ничего не случилось! Тот факт, что герой наделен фамилией и титулом, свидетельствует и об официальности отношений между персонажами (хозяйка поместья – случайный гость), и о соблюдении этикетных правил, и о невозможности дальнейшего развития отношений»
[Кольцун, Черезова, 2005, с. 71].
Э.И. Худошина полагает, что «вместо знаменитых и «важных» в своей простоте мужских имен здесь – «Нулин» (эквивалент отсутствия имени, как и героя)» [Худошина, 1979, с. 37].
Фамилия Нулин по своей словообразовательной структуре и фонетическому облику однородна с наиболее употребительными в русской литературе 1820-1830-х гг. фамилиями на –ин (ср. Онегин, Печорин).
Пародийной ее делает значение корня. Можно сравнить фамилию другого персонажа поэмы – Лидин (первоначально: Верин): «Но кто же более всего с Натальей Павловной смеялся? Не угадать вам. Почему ж? Муж?... Смеялся Лидии, их сосед, помещик двадцати трех лет». Текст практически не содержит никакой информации о помещике Лидине, кроме указания на социальный статус и возраст. Но его фамилия «обладающая аналогичным строением и звучанием, но пародийности, комической портретности лишена»
[Прозоров, 2013, с. 141]. Эта точка зрения Ю. Прозорова не совпадает с мнением Э.И. Худошиной, которая считает, что «условное имя героялюбовника, дамского угодника (поскольку мы ничего не знаем о Лидине, кроме намека на какие-то его отношения с Натальей Павловной, имя оказывается тавтологическим, то есть никаким)», как и Нулин [Худошина, 1979, с. 37]. Интересно, что НУЛин и ЛИдин вместе образуют общее словообраз - НУЛИ. Невозможно однозначно считать это совпадением или сознательно использованным пушкинским приемом.
Рассмотрим иную противоположную точку зрения. В работе Д.И. Черашней дан ряд интересных доказательств, что «…фамилия героя вовсе не «характеристическая», а несет в себе иные смыслы... По сути авторского описания граф не только не нуль, но, напротив, часть той же среды дворянского общества, которой принадлежат и Онегин, и сам поэт»
объясняется тем, что это полная анаграмма фамилии его прообраза: НУЛИН
– ЛУНИН». Пушкинский Лунин в «Евгении Онегине» – натура многогранная: «друг Марса, Вакха и Венеры». Эту строку Черашняя считает переосмыслением «фразы из поэмы Байрона «Беппо»: «By Love, Or War, and, now and then, – by Frost» – «в роде» которой … и написана была «другая повесть», т.е. «Граф Нулин» [Черашняя, 2011, с. 141].
Таким образом, название «Граф Нулин» показывает разнообразие пушкинской игры с названиями, которые могут свидетельствовать и о жанровой ориентированности.
Отказ от первоначального замысла назвать поэму «Новый Тарквиний»
снимал аналогии с произведениями XVIII века, а также не только прямое указание на связь с героем шекспировской «Лукреции», но и на пародирование шекспировской поэмы.
Новое название «Граф Нулин» вписывает поэму в «онегинский круг»
произведений, большинство из которых названы именем главного героя, что было популярно в XIX веке, а также было характерно для Байрона и Вальтера Скотта – авторов, у которых Пушкин учился, не случайно он назвал «Графа Нулина» «повестью вроде Beppo».
В названии «Граф Нулин» содержится, по классификации С.А. Фомичева, не только имя (точнее, фамилию) главного героя, но и элемент определения-характеристики – титул «граф». Составляющие названия делают его характерно «оксюморонным» для пушкинских произведений: привилегированное лицо (граф) и (или) ничтожество, «нуль».
Негативная пародийная оценочность имени главного героя опровергается некоторыми современными исследователями, считающими Нулина, принадлежащим к пушкинскому кругу и личностью сильной и деятельной (анаграмма – Лунин), чей образ создан писателем-реалистом.
1.4. Жанровый контекст «Графа Нулина»
В № 16 журнала «Московский телеграф» за 1826 г. в разделе «Литературные известия» (Отд. 2. С. 159) неизвестным автором, публиковавшим статьи за подписью w, сообщалось: «А.С. Пушкин, находящийся ныне в Москве, вскоре издаст Вторую главу «Евгения Онегина» и стихотворение «Граф Нулин». Мы не будем предупреждать суждение читателей касательно сих новых и прелестных произведений.
Пожелаем, чтобы также вскоре изданы были другие важнейшие творения
Пушкина: поэма «Цыганы» и трагедия «Борис Годунов» [Цит. по:
Сретенский, 2013].
Как видно, неизвестный критик назвал «Графа Нулина»
стихотворением. В таком определении жанра нет ничего удивительного, так как поэма была опубликована частично и полностью только в 1827 году.
Кроме того, рядом с «Графом Нулиным» хронологически закономерно названы поэма «Цыганы» (начатая на юге и дописанная в Михайловском) и трагедия «Борис Годунов», завершенная 7 ноября 1825 года. В Михайловском, по мнению многих исследователей, Пушкина, задумывающегося о своей судьбе, занимает история, странные сплетения событий и обстоятельств, определяющих судьбы людей и государств. Так, Д.Л. Якубович считал, что «на материале античной истории Пушкин пробовал собственные исторические концепции. Характерно, что и в «Графе Нулине» его заинтересовала «мысль пародировать историю (т.е. рассказ Тита Ливия) и обработку римского сюжета Шекспиром, которым он так был занят в период работы над «Борисом Годуновым» [Якубович, 1941, с. 157].
Пушкин в «Заметке» написал: «Бывают странные сближенья»: история Рима, Шекспир, декабристское восстание.
«Перелицовка» [Эйхенбаум, 1937, с. 174] шекспировского сюжета в «Графе Нулине» заключается в последовательном снижении характеров героев. И в результате событие трагедийного масштаба, запечатленное в поэме Шекспира, низводится под пером Пушкина до уровня бытового происшествия. Именно поэтому, в полном соответствии с характерами героев, столь различными у Шекспира и у Пушкина, столь различны финалы рассматриваемых эпизодов: у Шекспира – трагический, у Пушкина – анекдотически-водевильный. «Философия сливается с личными мотивами, возникает поле смыслов, которое объединяет произведения, казалось бы совершенно непохожие» [Машевский, 2004, с. 7]. «Шекспировский» план «Графа Нулина» – пародия на метафизическую трактовку исторического сюжета в поэме Шекспира» [Худошина, 1979, с. 37].
Работа Пушкина над историческим материалом в собственной трагедии «Борис Годунов» привела его к «Графу Нулину», в котором пушкинисты видят пародию на такой тип историзма [Тынянов, 1969, с. 212]. «Об актуализации неявного плана «Бориса Годунова» заботился Пушкин, когда требовал от своего читателя «Я требую, чтобы прежде прочтения вы пробежали последний том Карамзина. Она полна славных шуток и тонких намеков на историю того времени, вроде наших киевских и каменских обиняков. Надо понимать их – это Sine qua nоn» [Худошина, 1979, с. 36].
Э.И. Худошина считает, что Пушкин в «Заметке о «Графе Нулине»»
назвал, «и мы действительно различаем в «Графе Нулине» два пародийных плана: Шекспир и история. История «пародируется уже тем, что у Пушкина нет события. В финале повести сводятся к «нулю» обе части исторической легенды о Лукреции: «соблазнительное происшествие» как «мелкая причина великих последствий» и само историческое событие (возмущение римского народа и изгнание царей из Рима). «Подвиг» графа Нулина не только не удается ему, но имеет и «нулевые» последствия: граф уже наутро весел и «чуть ли снова не влюблен»; муж (предводитель охотничьего войска), возмущенный поведением графа, только грозит, что «псами он его затравит», но никаких «сюжетных» последствий из этой угрозы не следует.
Пародийный «мир и история мира» остались неизменными. Появление Лидина подчеркивает событийную «пустоту», намекая читателю, что не там искал он вместе с мужем «историю» [там же].
Повествователь в «Графе Нулине» – пародийный образ историка: он и субъективен (не скрывает своего сентиментально-поэтического отношения к героям, своих догадок, своей логики), и в то же время старается быть документально достоверным (описывает все детали, даже ненужные):
Меж тем печально, под окном, Индейки с криком выступали Вослед за мокрым петухом;
Три утки полоскали в луже;
Шла баба через грязный двор Бельё повесить на забор;
Погода становилась хуже:
Казалось, снег идти хотел… Вдруг колокольчик зазвенел.
Трактовка «Графа Нулина» как исторического отклика на смерть Александра I и последующих событий декабря 1825 года, определенная Р.Г. Лейбовым как мистико-историософская, разделяется далеко не всеми исследователями. Так, в работе Л.С. Сидякова поэма рассматривается в контексте работы над «Евгением Онегиным». В «Графе Нулине»
литературовед видит что-то вроде «комментария» к 4-й главе романа [Сидяков, 1978, с. 5-21] Черты сходства между «Евгением Онегиным» и «Графом Нулиным», проступающего сквозь внешний стилистический контраст этих произведений, впервые отметил Г.А. Гуковский [Гуковский, 1957, с. 73-76].
Также сходство отдельных мотивов двух произведений было проанализировано в целом ряде исследований Д.Д. Благим (1977), Л.С. Сидяковым (1978), Э.И. Худошиной (1979), Д.И. Черашней (2011) и др.
Л.С. Сидяков считает, что «в сложном переплетении жизненных и творческих импульсов, вызвавших к жизни замысел «Графа Нулина», первое место бесспорно принадлежит «Евгению Онегину». «Мысль пародировать историю и Шекспира» возникает у Пушкина в связи с недавней работой над «Борисом Годуновым». Однако тема «Графа Нулина» и характер ее разработки сближают поэму в большей степени с «Евгением Онегиным», к которому она примыкает и в жанровом отношении [Сидяков, 1978, с. 13].
Первые тридцать строк – сцену сбора на охоту – Пушкин опубликовал в начале 1827 г. как нечто новое в приветствуемом им журнале «Московский вестник», где собрались «ребята теплые, упрямые» [Пушкин, т. IX, с. 245].
Д.И. Черашняя считает, что тем самым «Пушкин (вольно или невольно) придал этой сцене относительную самостоятельность, значение какой-то вести читателю [Черашняя, 2011, с. 140]. Она ссылается на мнение С.А. Фомичева, который обратил внимание на «неожиданное соответствие характеристики мужа Натальи Павловны и героического описания Петра в поэме «Полтава» [Фомичев, 1986, с. 104], написанной три года спустя (1828Псари в охотничьих уборах... … Из шатра, Выходит барин на крыльцо... Толпой любимцев окруженный, Его довольное лицо Выходит Петр... Его глаза Приятной важностью сияет... Сияют. Лик его ужасен...
Вот мужу подвели коня… Ему коня подводят... и др.
«Неожиданность» С.А. Фомичев увидел в том, что, во-первых, «пародия предшествует высокому образцу» и, во-вторых, что «фарс оказывается непроявившейся историей». Странность же сближения поэтом фарса с событием 14 декабря С.А. Фомичев видит в том, что героям автором был «уготован обыкновенный удел... есть несомненная прелесть и сила характера в героине поэмы. И муж ее наделен незаурядной энергией – но на что тратится она? Всерьез об этих людях говорить нельзя, но сами по себе они вовсе не так уж и плохи: достаточно сравнить их с ничтожеством, графом Нулиным» [там же].
Также факты автоцитирования увидела в пушкинских «Сказках»
Д.И. Черашняя (см. об этом в разделе 2.2).
Творческое воздействие оригинальной и новаторской для 1810-х годов комической поэмы В.Л. Пушкина «Опасный сосед» в широком контексте литературы XIX века на Пушкина вообще и его «Графа Нулина» в частности проанализировано Н.И. Михайловой. Она отметила не только текстовые мелкие соответствия, но «принципиальные, существенные черты жанра, метода и стиля В.Л. Пушкина, которые творчески осмыслялись и развивались А.С. Пушкиным в «Графе Нулине», «Домике в Коломне», «Евгении Онегине». При этом и сам привлекательный образ дяди нередко выступал в художественном претворении племянника [Михайлова, 1981].
Исследовательница полагает, что как и в «Опасном соседе», главное в «Графе Нулине» не сюжет, не житейская сентенция о верных женах, с комической важностью произнесенная в конце поэмы, а великолепно описанный быт, колоритные типажи – модный граф, лукавая барыня, ее муж
Провинциальный медведь, бойкая служанка и, конечно же, легкость и изящество изложения, свободно и непосредственно обращенного к читателю [там же].
Возможности комического и иронического повествования Пушкин использовал в процессе создания шутливой реалистической поэмы – в «Графе Нулине» и «Домике в Коломне». Как в комической поэме, в «Графе Нулине» отчетливо просматриваются элементы пародиийности. Сюжет поэмы проецируются не только на известные читателю литературные схемы, но и на политическую и культурно-философскую символику. Сам поэт в позднейшей «Заметке» напишет о связи поэмы с собственными размышлениями о роли случайности в жизни человека и в истории, связанными с событиями декабря 1825 года и нашедшими отражение в «Борисе Годунове».
Пушкинисты полагают, что «Граф Нулин» может быть прочитан как самопародия южных поэм [Казакова, 2007, с. 110]. Данное мнение высказано в работах Е.С. Хаева, Э.И. Худошиной и М.Л. Гаспарова. Так, Э.И. Худошина анализирует «Графа Нулина» «как травестийное смещение основной сюжетной схемы, заданной «Кавказским пленником» и соотнесенной с «руссоистскими» сюжетами о путешественнике-европейце в экзотической стране» [Худошина, 1987, с. 12].
Так, привлекая разнообразные жанровые традиции и творчески трансформируя их в «Графе Нулине», Пушкин создает сложное жанровое целое. Каждый автор и произведение литературного контекста, ставшее источником творческого пародирования, открывает новый смысловой пласт.
– – –
Таким образом, творческая история «Графа Нулина» отражает жанровые поиски автора.
Небольшая лиро-эпическая реалистическая поэма (371 стих) на сюжет из современной жизни, весьма похожая на анекдот, комическая и ироническая, на первый взгляд, представляется непонятной, случайной для Пушкина, недавно завершившего реалистическую трагедию «Борис Годунов». Однако при внимательном рассмотрении «Графа Нулина»
литературоведы обнаруживают в нем свой серьёзный смысл и считают вполне закономерным важным этапом развития реализма в творческой эволюции Пушкина.
Писатель искал и находил новые художественные принципы в ходе работы над реалистическими произведениями новых жанров, в частности реалистической поэмы.
Пушкин ввел в литературу обыкновенную, «прозаическую»
действительность без сатирического, комического, «снижающего» ее использования, без противопоставления ее «поэтической» экзотике, «возвышенным» героям, эффектным, волнующим ситуациям.
«Заметки о «Графе Нулине» 1830 г., которая выступает в роли автокомментария к пушкинской поэме «Граф Нулин» и выполняет функцию метатекста к основному произведению.
Название «Граф Нулин» показывает разнообразие пушкинской игры с названиями, которые могут свидетельствовать и о жанровой ориентированности на произведения XVIII и XIX века, как отечественные, так и зарубежные. Название вписывает поэму в шекспировский, байроновский, вальтер-скоттовский и «онегинский круг» произведений, большинство из которых названы именем главного героя.
Негативная пародийная оценочность имени главного героя создает комический эффект.
Пушкин использует разнообразные жанровые традиции и творчески трансформирует их в «Графе Нулине», что позволяет ему Пушкин создать сложное жанровое целое – так называемую, «комбинированную поэму», соединяющую, по определению Д.Д. Благого, в «реалистическую, шутливосатирическую и пародийную поэму-повесть в стихах» [Благой, 1950, с. 494].
Глава 2. ЖАНРОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В «ГРАФЕ НУЛИНЕ»
Изучение истории литературы через анализ жанров представляется особенно продуктивным, поскольку именно жанр относится «к числу категорий, указывающих на огромную роль традиции, элементов повторяемости в литературе» [Чернец, 1982, с. 23]. Наблюдение же над эволюцией ведущих жанров позволяет осознать общие тенденции художественного развития в определенную эпоху, в частности, в первой половине XIX века.
Пушкинский «Граф Нулин», с точки зрения литературоведов, – интересное жанровое образование, возникшее в переходный период пушкинского творчества. Не случайно Б.М. Эйхенбаум (1937), В.В. Виноградов писали (1941) и современные исследователи также пишут о «загадке» «Графа Нулина» [Фризман, 2001; Черашняя, 2011].
Л.С. Сидяков отмечал, что «для Пушкина применительно к его стихотворному эпосу не свойственны, правда, жесткие жанровые обозначения; в частности, тот же «Граф Нулин» одновременно именуется им то «поэмой», то «сказкой» (ср. XI, 98 и 156)» [Сидяков, 1978, с. 12].
Э.И. Худошина писала, что «Пушкин, обозначая жанр большого стихотворного произведения, употреблял обычно два термина: «поэма» и «повесть». Это отразилось и в наиболее полном прижизненном издании поэм, двухтомнике 1835 г., названном «Поэмы и повести».
Исследовательница полагает, что «принципы, которыми поэт при этом руководствовался, не были им эксплицированы, в пушкиноведении же вопрос о специфике жанра стихотворной повести не только не прояснен, но, строго говоря, и не поставлен» [Худошина, 1979, с. 28].
Рассмотрим критические и литературоведческие трактовки жанра «Графа Нулина» комплексно, а также отметим в произведении жанровые особенности сказки и стихотворной повести.
2.1. Понимание жанра «Графа Нулина» в критике и литературоведении Понимание жанра любого произведения не может быть достаточно полным без обращения к литературоведению и критике, анализирующих интересующее конкретное произведение, без сопоставления различных, часто взаимоисключающих мнений ученых или читателей. Современное литературоведение, опираясь на классические работы, находит новые, оригинальные, неожиданные прочтения, поскольку постоянно изменяются культурно-исторические и психологические качества читательского восприятия и отношения (рецепции), исторически изменяется и позиция литературоведов.
Рассмотрим мнения критиков – современников Пушкина – и суждения литературоведов XX-XXI вв. по поводу жанра «Графа Нулина».
Так, Г.Е. Потапова отмечает, что «в русской критике 1820-1830-х гг.
литературная репутация Пушкина еще не устоялась, не оформилась – она находилась еще в процессе становления» [Потапова, 1996, с. 5]. Критические оценки были резкими и часто противоречили друг другу. Размышляя над произведениями Пушкина, критики высказывали свои суждения о самых разных проблемах. «Высокий предмет», «народность», «историзм», «характеры», нравственное и безнравственное в поэзии, «романтизм» и «классицизм», стилистика «новой школы», даже специально книгопродавческие вопросы – все это и многое другое становится предметом их внимания. «Произведения Пушкина становятся своеобразным оселком, на котором опробуются самые разнообразные теории и концепции русских критиков 1820-1830-х гг.» [Потапова, 1996, с. 5].
Подробно подборка и анализ рецензий современников на пушкинского «Графа Нулина», печатавшихся в различных статьях в прижизненной критике, даны в изданиях «Пушкин в прижизненной критике» (1996), в приложении «Поэма «Граф Нулин» в оценке современников. По публикациям в прессе, письмам, дневникам и воспоминаниям» в книге В. Сретенского «Псевдолотман. Историко-биографический комментарий «Графа Нулина» (2013) и работе Ю. Прозорова «Поэма А.С. Пушкина «Граф Нулин». Комментарий» (2013).
Первые печатные отзывы о «Графе Нулине» появились после публикации поэмы в составе альманаха «Северные цветы на 1828 год». В этих рецензиях делался упор на нравственную сторону. Анонимный автор обзора «Рассмотрение русских альманахов на 1828 год» в «Северной пчеле»
писал: «Если смотреть на предметы с сей точки зрения, Граф Нулин, повесть в стихах соч.[инения] А.С. Пушкина, есть пиеса нравственная, в полном смысле слова. Граф Нулин изображен в таком виде, что ни один юноша не захочет быть на него похожим» (Северная пчела. 1828. No 4. Января 10-го)»
[Цит. по: Прозоров, 2013, с. 139].
Первое издание «Графа Нулина» отдельной книгой (вместе с «Балом»
Е.А. Баратынского) вышло под заглавием с жанровым определением: «Две повести в стихах». В письме к П.А. Плетневу собственная пушкинская характеристика «Графа Нулина» – «повесть». Эта же характеристика была повторена им в 1830 году в «Заметке о «Графе Нулине». Так же – повестью – чаще всего именовался «Граф Нулин» в первых рецензиях и откликах. Жанр определялся как повесть в стихах, поэма, пьеса.
Ю. Прозоров отмечает, что «несмотря на восемь фактически безоговорочно одобрительных откликов на «Графа Нулина» в периодике 1828-1829 гг., общее впечатление от встречи поэмы и в цензурных ведомствах, и в журнальной критике у Пушкина было достаточно тяжелым.
«Граф Нулин наделал мне больших хлопот, – признавался Пушкин в «Опровержении на критики». – нашли его (с позволения сказать) похабным,
– разумеется в журн.[алах], в свете приняли его благосклонно – и никто из журналистов не захотел за него заступиться» » [Прозоров, 2013, с. 140].
Резкие критические оценки вынес «Графу Нулину» в «Вестнике Европы» Н.И. Надеждин в «Литературных опасениях за будущий год» в 1828 году (статья была подписана: «ексстудент Никодим Надоумко). В статье «Сонмище нигилистов» в 1829 году (также «Никодим Надоумко») он уничижительно представил издание: «Посмотрите на настоящие явления книжного мира! – Это – не книги, а книжечки, или лучше книжоночки, в собственнейшем смысле слова! Печать, чернила, бумага, обертка – загляденье! формат – уместится в самом маленьком дамском работном ящичке; толщина – не утомит самых нежненьких беленьких ручек;
Г.Е. Потапова считает, что, «предъявляя к литературным героям … требования, выражавшие «третьесословные» идеалы честного и добросовестного труда, «благонамеренности» и т. д., мир пушкинских произведений (в особенности «Евгения Онегина», «Графа Нулина») читатель-мещанин, которого часто представляли критики-современники, «воспринимает как мир чуждый себе, живущий по неприемлемым для такого читателя социальным и нравственным нормам» [Потапова, 1996, с. 21].
Несерьезность отношения к изображаемой действительности, безответственную игру и с нею, и с изысканной литературной формой – вот что видел Надеждин в пушкинских шутливых поэмах, в частности в «Домике в Коломне», которые, по его мнению, поэт «творил из ничего» [Надеждин, 1972, с. 341].
К оценке «Графа Нулина» Надеждин вернулся в статье «Полтава, поэма Александра Пушкина» в «Вестнике Европы» (1829). Обобщая прежние свои суждения о «нигилистическом» характере пушкинской поэзии, критик назвал здесь Пушкина «гением на карикатуры», a поэму «Граф Нулин» – «лучшим его творением» в этом особенном смысле: «Здесь поэт находится в своей стихии, Вестник Европы. 1829. и его пародиальный гений является во всем своем арлекинском величии» (Ч. 165. май. No 9. С. 31) [Прозоров, 2013, с. 141].
Позже В.Г. Белинский в «Статьях об Александре Пушкине» в статье седьмой в 1841 году писал уже выделяя именно жанровые особенности «Графа Нулина»: «Поэма рисует идеальную действительность и схватывает жизнь в ее высших моментах… Роман и повесть, напротив, изображают жизнь во всей ее прозаической действительности, независимо от того, стихами или прозою они пишутся. И потому «Евгений Онегин» есть роман в стихах, но не поэма, а «Граф Нулин» – повесть в стихах, но не поэма»
[Белинский, т. 7, с. 401].
При этом в В.Г. Белинский в статье «Горе от ума. Сочинение А.С. Грибоедова (1840) писал: «…Трагедия может быть и в повести, и в романе, и в поэме, и в них же может быть комедия. Что же такое, как не трагедия, «Тарас Бульба», «Цыганы» Пушкина, и что же такое «Ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем», «Граф Нулин» Пушкина, как не комедия?.. Тут разница в форме, а не в идее» [Белинский, т. 3, с. 444], ставя во главу рассуждений соотношение формы и содержания.
В.М. Есипов полагает, что «Граф Нулин» остается поэмой «недостаточно понятой», чему способствовали статьи Белинского объявившего, что поэма – «не более, как легкий сатирический очерк одной стороны нашего общества», а в другом месте охарактеризовал ее как «грациозную шутку и первый опыт русского натурализма» [Есипов, 1996, с. 7]. М.О. Гершензон писал: «Задумывая свою поэму, Пушкин отнюдь не ставил себе целью – ни написать веселую шутку в стихах, ни нарисовать жанровую картину из русского помещичьего быта. «Граф Нулин» стал тем и другим по форме, и в этом Белинский и его последователи совершенно правы; Пушкин одел свою мысль в жанровую и шутливую одежду, мастерски сшитую, но ведь одежда есть только одежда, прикрытие, и ничего больше...» [Гершензон, 1926, с. 42].
Композиционно и содержательно исследователи советские и современные литературоведы рассматривают текст с разных жанровых позиций. Отчасти это продиктовано тем, что жанр «поэма» к первой трети XIX века привычно воспринимался как канонический для классицистических сочинений. Более новаторским подходом отличались поэмы сентименталистов и романтиков. Под поэмой понималось и любое повествование, и рассказ. Это давало автору возможность определить этим термином произведение, объединившее в себе черты разных творческих методов – романтического, реалистического, отчасти, сентименталистского – и разных жанров.
Понятия «жанров-сюзеренов» и «жанров-вассалов» давно введено в литературоведческий обиход Д.С. Лихачевым применительно к жанровой системе древнерусской литературы. Он отметил сложные структурные взаимоотношения жанров и «выделил особые жанры, объединяющие другие жанры, как например, четьи минеи, патерики, летописи, – и назвал их «жанры сюзерены». В состав этих жанров включаются первичные жанры (исторические повести, жития, грамоты, поучения и др.) – «жанры вассалы». Жанры, таким образом, составляют своеобразную иерархическую систему» [Цит. по: Баевский, Марусова, 2008, с. 68].
В.С. Баевский и И.В. Марусова пишут, что в литературе нового времени существует соответствие делению на жанры сюзерены и жанры вассалы. В творчестве Пушкина присутствуют первичные жанры – ода, элегия, баллада, дружеское послание, сатира, но все они объединяются в единый корпус лирики, который противостоит поэме, роману в стихах, драме, художественной и нехудожественной прозе. Лирика, таким образом, может рассматриваться как жанр сюзерен. Жанры сюзерены в творчестве Пушкина выделяются традиционно.
Используя аксиоматический метод, исследователи считают, что «эволюция жанровой системы Пушкина может быть описана с помощью двух аксиом: 1) в каждом новом периоде творческой биографии Пушкин овладевал новым жанром сюзереном; 2) при этом в творчестве Пушкина сохранялись прежние жанры сюзерены. … … В годы южной ссылки лирика и поэмы Пушкина становятся известны всей читающей России.... Пушкин продолжает работать над жанром сюзереном поэмы, видоизменяя его в соответствии с требованиями высокого романтизма (байронизма), и создает романтические поэмы «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан». В творчестве Пушкина сохраняются прежние жанры сюзерены – лирика и поэма. Новый жанр сюзерен, который добавляется в это время, – роман в стихах. Этот жанр был новым не только для самого Пушкина, но и для всей русской литературы. Пушкин, построив роман как дружескую беседу персонажей, беседу автора с персонажами или с читателем, впервые ввел в поэзию прозаические темы, передал в стихах живую разговорную речь. В этот жанр сюзерен вошли такие жанры вассалы, как элегия, баллада, письмо.
1824-1826 годы Пушкин провел в ссылке в Михайловском. Здесь сохраняются прежние жанры сюзерены: лирика («К морю», «Я помню чудное мгновенье...», «19 октября»), поэма (жанр вассал романтической поэмы представлен «Цыганами», жанр вассал поэмы реалистической – «Графом Нулиным»), продолжается работа над романом в стихах.
Ю.М. Лотман отмечал, что Рылеев призывал Пушкина написать поэму о Псковской республике [Лотман, 1995, с. 126-127]. Однако Пушкин стремится овладеть новым жанром и вместо поэмы в декабристском духе пишет «Бориса Годунова». Новый жанр сюзерен – драма – представлен жанром вассалом – шекспировской трагедией» [Баевский, Марусова, 2008, с. 69-70].
Согласно мнению исследователей, «жанр сюзерен включает в себя жанры вассалы, которым можно дать следующее определение: жанр – это проекция внелитературного материала на литературу» [Баевский, Марусова, 2008, с.
70]. Таким образом, жанр пушкинского «Евгения Онегина» – роман в стихах – восходит, по видимому, к дружеской беседе, что подчеркивал сам Пушкин в письме А.А. Дельвигу от 16 ноября 1823 года: «Пишу теперь новую поэму, в которой забалтываюсь донельзя». Он же отмечал, что внелитературный материал перерабатывался в «Евгении Онегине» под влиянием жанровой традиции, идущей от поэмы «Беппо» и романа в стихах «Паломничество Чайльд Гарольда» Байрона [Там же].
«Пушкин был историком там, где не думал быть им и где часто не удается стать им настоящему историку» [Цит.по: Баевский, Марусова, 2008, с. 71]. В итоге литературоведы делают вывод: «жанровый кругозор Пушкина на протяжении его творческого пути все более расширяется, и происходит это в определенном ритме» [Баевский, Марусова, 2008, с. 74].
Так, общепринятым местом в литературоведении являются точки зрения на пушкинское произведение, как на реалистическую стихотворную поэму или повесть.
Наиболее часто встречающиеся в литературоведческих работах жанровые определения «Графа Нулина» – «поэма» и «повесть в стихах». Но ни одно из них, как и другие достаточно многочисленные определения не могут вместить все многообразные жанровые признаки и жанровые свойства «Графа Нулина»
В собраниях сочинений и сборниках произведений Пушкина «Граф Нулин» помещается в раздел поэм, также – поэмой – чаще всего называется он в большинстве исследований, даже если в них присутствуют другие уточняющие жанровые определения [Виноградов, 1941, с. 452; Маймин, 1981 и др.].
Все исследователи отмечают, что определить жанровую принадлежность этого произведения непросто. «Граф Нулин» стал хрестоматийным примером споров вокруг вопроса: «Можно ли считать поэмой произведение, сугубо прозаическое по своему содержанию»
[Гуляев, с. 123].
Отметим, что в работе «Поэмы Пушкина» Е. Ларионова, рассуждая и о «Графе Нулине», отметила, что стихотворный эпос русского гения имел общую тенденцию к драматизации действия» [Ларионова, 2005, с. 108].
Данная точка зрения поддерживается исследователями, обратившими внимание на связь «Графа «Нулина» с «Борисом Годуновым».
В советских и современных литературоведческих работах «Графа Нулина» принято жанрово характеризовать как поэма, но с почти обязательными добавлениями уточнений жанровой характеристики.
Например, поэма «комического «фламандского» жанра» [Гершензон, 1926, с. 66]; «поэма, которую можно рассматривать не только как эпизодический вариант к «Евгению Онегину», но и как своего рода комментарий к нему» [Гуковский, 1957, с. 84]; «маленькая сатирическая поэма» [Сандомирская, 1966, с. 383], «пример повествовательного стиха [поэмы]» [Тимофеев, 1987, с. 232]; «поэма-пародия» [Айхенвальд, 1996, с. 135[, «бытовая поэма» [Лотман, 1995, с. 135], «шутливая поэма»
[Кибальник, 1998, с. 122; Смирнова, 1987, с. 168], «комическая поэма»
[Гаспаров, 1999, с. 281], «поэма-шутка» [Фомичев, 1986, с. 104; Марченко, 2001, с. 83], «поэма-шутка с нарочито сниженным анекдотическим сюжетом и обилием бытовых, абсурдно-прозаических деталей»
[Гаспаров, 1999, с. 259], «ироническая поэма» [Лейбов, 2007, с. 55], «юмористическая поэма» [Раскольников, 2005-06, с. 100], «шутливая реалистическая поэма» [Казакова, 2007, с. 113].
Сохраняется традиция характеризовать «Графа Нулина» как «повесть в стихах» [Гроссман, 1958, с. 274; Благой, 1977, с. 217; Гуляев, 1985, с. 125], или как «стихотворную повесть» [Томашевский, 1957, с. 561], с уточнением как «бытовую стихотворную повесть» [Фридлендер, 1987, с. 117];
Тынянов, 1969, с. 152; Фомичев, 1986, с. 16]. Хотя Н. Страшнов увидел в «Графе Нулине» особенно сильные «очерковые тенденции» [Страшнов, 1989, с. 129].
Многие исследователи допускают одновременное использование терминов «поэма» и «повесть в стихах» [Гордин, 1962, с. 290, 293, 297], «сатирико-реалистическая поэма» и «шутливо-сатирическая реалистическая повесть в стихах «Граф Нулин» [Благой, 1967, с. 97-98, с. 324]; «бытовая ироническая поэма» и «бытовая стихотворная повесть»
[Фридлендер, 1987, с. 117] или, например, «реалистическая поэма», «сказка», «повесть в стихах» [Соколов, 1969].
Значительная часть исследователей видела в «Графе Нулине»
продолжение тех или иных жанровых традиций XVIII – начала XIX в. Так, Б.В. Томашевский, именуя «Графа Нулина» и «иронической повестью», и «маленькой сатирической поэмой» [Томашевский, 1957, с. 561], соотнес ее с жанром литературной сказки, ведущим свое начало от творчества Лафонтена [Томашевский, 1961, с. 386, 503], французской сказки conte [Соколов, 1969].
Д.Д. Благой назвал пушкинское произведение «сатирикореалистической новеллой в стихах» [Благой, 1950, с. 15]. Ю.М. Лотман также относит «Графа Нулина» к «поэмам с ярко выраженным новеллистическим сюжетом» [Лотман, 1995, с. 230]. А. Белый пишет, что «Пушкин же ориентируется именно на новеллу, называет свою вещь «сказкой» или «повестью», следуя известным наименованиям еще не установившегося жанра» [Белый, 2014].
Э.Н. Худошина считает, что «Граф Нулин» представляет собой «каламбурное развитие» жанра байронической поэмы, при котором «романтическая схема пародируется низведением сюжета до нуля и возвращением в жанр сказки» [Худошина, 1979, с. 32, 41].
Д.С. Мирский увидел в поэме «блестящий и остроумный анекдот в стихах, написанный в той же ироничной, реалистической манере, что и «Евгений Онегин» [Мирский, 1934], а Г.А. Гуковский – только «бытовой анекдот» [Гуковский, 1957, с. 74]. С.М.
Бонди отметил в «Графе Нулине»:
«смешной, почти водевильный сюжет, шутливый, веселый тон изложения, диалогов, описаний» [Бонди, 1978, с. 133].
Г.Л. Гуменная выделила две жанровые составляющие этого произведения: «традиции стихотворной новеллы, conte, обычно использующей анекдотический сюжет, и стилистику иронического повествования» [Гуменная, 1985, с. 94], и переосмысленные черты ироикомической поэмы XVIII века. Л.И. Вольперт называет «Графа Нулин»
«шутливой» и «пародийной» и «иронической» поэмой, знаменующей собой «важный этап в развитии Пушкина: переход от поэмы к стихотворной повести» [Вольперт, 2010, с. 112, 133, 167, 547].
Ф. Раскольников указал как на очень редко отмечаемую связь с эротикой «Графа Нулина» в числе других юмористических поэм Пушкина, большинство которых были написаны в юности, начиная с «Монаха» и «Бовы» и кончая «Домиком в Коломне», которые носят также «ярко выраженный пародийный характер» [Раскольников, 2005-06, с. 100].
Ю.Н. Тынянов в «Архаистах новаторах» пишет, что «сам Пушкин проецирует в сюжет Нулина пародию «Шекспира и истории» [Тынянов, 1969, с. 14].
Итак, прижизненные отклики критики на поэму Пушкина «Граф Нулин» были, за немногими исключениями, краткими и незначительными по содержанию. «Комическая поэма», с ее бытовым материалом, фривольной фабулой и внешней «пустяковостью» содержания, к тому же небольшая по объему, не располагала к теоретическому анализу и, более того, к «серьезности» критических суждений. Критическая мысль излишне буквально воспринимала наружную непритязательность «комической поэмы», была излишне доверчива к этой «игре в простоту».
Более глубокие и сохраняющие свою значимость оценки жанра «Графа Нулина» дал Белинский в цикле статей о Пушкине уже после гибели поэта.
Как видно из изложенного выше, у критиков и литературоведов нет единства в определении жанра «Графа Нулина». Его определяют как поэму, повесть, сказку. Наиболее точно можно охарактеризовать «Графа Нулина»
как синтетическое или синкретическое в жанровом отношении произведение, соединяющее в себе традиции литературной сказки, комической или шутливой поэмы и повести в стихах, в современном литературоведении используется термин «комбинированный жанр» (Тынянов), что представляется интересным с точки зрения понимания особенностей произведения.
2.2. Жанровые традиции сказки в «Графе Нулине»
В финале поэмы «Граф Нулин» сам Пушкин предлагает читателям авторское обозначение жанра произведения: «И граф уехал... Тем и сказка / Могла бы кончиться, друзья...». Такое же обозначение жанра он использовал в своем «Опровержении на критики» (1830), защищая «Графа Нулина» от несправедливых обвинений: назвав «моей бедной сказкой»
К анализу традиций жанра «сказки» в «Графе Нулине» и других шутливых поэмах Пушкина обращались А.Н. Соколов [Соколов, 1969], А.А. Скакун [Скакун, 2000], А.А. Ильин [Ильин, 2006], Л. Вольперт [Вольперт, 2010] и др. Так, А.Н. Соколов в работе «Жанровый генезис шутливых поэм Пушкина» считал, что «в своих сочинениях Пушкин пользуется понятием сказки в различном значении» [Соколов, 1969, с. 70]. К таковым исследователь отнес цикл созданных Пушкиным в 30-х годах стихотворных произведений, основанных на фольклорном материале. Так, поэма «Царь Никита и сорок его дочерей» – «сказочка». «Утопленник» – «простонародная сказка». В число сказок сам поэт включал балладу «Жених», сказками называл он «Повести Белкина».
По мнению А.Н. Соколова «наименование шутливой поэмы Пушкина сказкой вполне обосновано и имеет свой смысл. В «Графе Нулине» автор пользуется этим термином в том значении, которое тогда было общепризнано и широко распространено, – в значении стихотворной новеллы, или рассказа в стихах, – жанра, обладающего рядом специфических и устойчивых признаков» [там же]. Таким образом, ученый ставит знак равенства между понятиями «сказка», «стихотворная новелла»
и «рассказ в стихах».
Е.А. Рогаткина пишет, что «в русской литературе начала XIX века термин стихотворная новелла зачастую заменялся термином литературная сказка. Это жанровое определение русские поэты использовали со времен А.П. Сумарокова, который в эпистоле о стихотворстве словом сказка переводил французское слово «conte», имеющее двойное значение: сказка и рассказ. А.Ф. Мерзляков высказывался против смешения жанров и склонялся Рогаткина, 2011, с.
15-16 Историю жанра сказки (под французским названием conte) начинают с Лафонтена. В русскую литературу жанр сказки был введен Сумароковым и получил широкое распространение во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Образцом была признана «Модная жена» И.И. Дмитриева.
Исследователи перечисляют десятки имен поэтов, писавших в этом жанре:
Сумароков, Херасков, Аблесимов, В. Майков, Хемницер, Дмитриев, А.
Измайлов, В. Пушкин, П. Сумароков, Клушин, Горчаков, Нахимов, Остолопов, Илличевский и многие другие [там же, с. 71].
А.Н. Соколов показал историю жанра литературной сказки, не всегда четко отделявшегося в начале XIX от близких жанров, в частности от басни, притчи и были, в чем увидел жизненную, бытовую достоверность изображаемого события. Основная особенность притчи и басни – аллегорические образы. В сказке же действуют люди. В отличие от эпической поэмы, описывающей «деяние знаменитое», сказка «имеет предметом дела обыкновенные, весьма часто случающиеся или могущие случаться между людьми», – писал Н.Ф. Остолопов в 1821 г. В отличие от романа, представляющего «связь нескольких приключений, сказка содержит одно происшествие». Выделяли сказки «характерные, или нравственные», типа «Модной жены» Дмитриева, которые «содержат верное изображение нравов людей, живущих в обществе. Описываемые в них приключения просты, обыкновенны. Нравоучение извлекается само собою из соединения и противоположности действий и причин. Слога требуют легкого и даже шуточного» [Соколов, 1969, с.72].
Известно, что Пушкин высоко ценил Лафонтена – его «веселые сказки»), Вольтера – «прелестные безделки» (стихотворение «Городок», статья «О ничтожестве литературы русской»). В заметке о Мюссе Пушкин с похвалой отозвался о его итальянских сказках (contes). Пушкин называл сказки Дмитриева «прелестными» [Пушкин, т. XI, с. 99], а «Модную жену» – «прелестным образцом легкого и шутливого рассказа» [там же, с. 156].
Известно, что Пушкин, сомневаясь в определении, предложил неоднозначный жанр «Кавказского пленника»: «Назовите это стихотворение сказкой, повестью, поэмой или вовсе никак не называйте» (письмо Н.И. Гнедичу, 1822) [Пушкин, т. XIII, с. 37]. «Граф Нулин» – сказка Боккаччо XIX в.» [цит. по: Сретенский, 2013], – писал друг и один из первых критиков пушкинских произведений П.А. Вяземский в записных книжках.
По утверждению А.Н. Соколова, в жанровом генезисе шутливых поэм Пушкина первое место принадлежит сказке [Соколов, 1969, с. 73]. Жанр сказки нашел у Пушкина отражение и развитие в «Графе Нулине». Защищая от нападок критики свою поэму, Пушкин называет предшественников «творцов шутливых повестей»: Ариосто, Боккаччо, Лафонтена, Касти, Спенсера, Чосера, Виланда, Байрона; из русских поэтов – Богдановича, Дмитриева, Державина, подчеркивая связь с ними [Пушкин, т. 11, с. 156].
Исходя из положений указанной работы Соколова и других исследователей, перечислим особенности жанра сказки, обнаруживаемые в «Графе Нулине».
1. Заимствование тем и сюжетов из повседневной жизни, изображение обыденной действительности, создание картин в манере «фламандской»
живописи. Пушкин в Графе Нулине» изображает «низкую»
действительность, вводя в поэзию «презренную прозу», рисуя «фламандской школы пестрый сор». Демонстративно приземлённое описание реалий сельской жизни деромантизирует восприятие поэмы в традиционном понимании этого процесса. Читательское внимание акцентируется безрадостном наблюдении за хозяйственными делами, на скуке, грязи, ненастье, на заднем дворе графского имения: «Три утки полоскались в луже; / Шла баба через грязный двор / Белье повесить на забор».
Кульминацией описания неприхотливого «отталкивающего» быта является короткое упоминание о драке козла с дворовой собакой, за которой, скучая, наблюдает через окно героиня провинциальная помещица Наталья Павловна.
2. Ввод в поэзию нового героя – «низкого». Основные персонажи сказки занимают представители непривилегированных сословий, трудовой люд: крестьянин, работник, батрак и т.д. Если «герой» из дворянства, чиновников, купечества, он рисуется отрицательно, не жалея темных красок.
Пушкин в «Графе Нулине» сатирически изображает именно дворянскую среду: хозяин-барин, увлеченный только охотой, скучающая от безделья героиня и явно сниженный гость – главный герой – граф Нулин. Фамилия героя характеризует его сниженно, что напоминает не только сказки, но и традиции говорящих имен и фамилий классицизма.
3. Под влиянием французской сказки (conte) в любовном сюжете допускаются вольности, авантюрный элемент, а сюжет становится своего рода анекдотом. С подобным мы сталкиваемся в поэме Пушкина, хотя в «Опровержении на критики» (1830) поэт резко отметает резкие обвинения в безнравственности. Случайно оказавшийся гостем в помещичьем доме граф Нулин пытается соблазнить провинциальную барыню, тайком пробирается к ней в спальню, но получает пощёчину и ретируется. Утром хозяйка ведёт себя, как ни в чём ни бывало, и герой вновь тешит себя надеждами.
Появление мужа вынуждает его покинуть усадьбу.
4. Сатирический характер трактовки характеров и сюжетов, осуждаются бытовые и моральные пороки: щегольство, мотовство, галломания, неверность супругов, погоня за богатством и т.д. Бытовая сатира нередко перерастает в общественно-политическую: критикуется взяточничество, продажность чиновников, несправедливость судей, жестокость помещиков и т.д. Среди персонажей, наделенных подобными пороками, законное место занимает и граф Нулин, промотавший в вихре моды «свои грядущие доходы», везущий «из чужих краев» бесчисленные предметы модного туалета и новейшей «культуры»: «ужасную книжку Гизота», «новый роман Вальтер-Скотта», «последнюю песню Беранжера», «мотивы Россини», «et cetera, et cetera». Шутливо-иронический тон повествования не мешает остроте сатиры.
5. Жанровой особенностью сказки признается роль автора в ней.
Занимая определенную позицию в оценке изображаемого, сказочник не остается в стороне, но прямо выражает свое отношение к людям и событиям.
Пушкин «Графа Нулина» заканчивает похвалой в честь верных жен, иронически помещенной вслед за неожиданно появляющимся в поэме образом молодого соседа Лидина, который вместе с Натальей Павловной смеялся над ее ночным приключением. В этом – пародия на «мораль», которой ждут от автора читатели.
С басней и литературной сказкой XVIII – начала XIX в. «Графа Нулина» сближает «условная речь подразумеваемого рассказчика, который на примере опять-таки условной жизненной ситуации… высказывает определенную бытовую морально-дидактическую сентенцию» [Тимофеев, 1987, с. 332].
Роль автора в сказке не сводилась к морализации. В качестве рассказчика автор вмешивался в повествование, допускал различные отступления от последовательного изложения событий, шутил с читателем и героем. Эта композиционная функция автора-рассказчика великолепно развита Пушкиным. Как отмечал еще Белинский, в «Графе Нулине» «поэт не прячется за своими героями или за событием, но прямо от своего лица обращается к читателю с теми вопросами, которые равно интересны и для самого поэта, и для читателя» [Белинский, т. 7, с. 536].
6. Характерный для сказки прием заострения сюжета непредвиденной развязкой дан намеком в конце поэмы на возможные любовные увлечения «супругу верной» Натальи Павловны: ночные похождения незадачливого графа больше всего забавляют её соседа Лидина, «помещика двадцати трёх лет».
7. Речь персонажей в сказке стала отличаться от речи автора и приобрела индивидуальность, характеризующую говорящего.
8. Сказка тяготела к шутливо-иронической, комической трактовке персонажей и сюжета. По словам Белинского, сказка «в особенности требует юмора» [Белинский, т. VIII, с. 64]. Это требование сохраняет свою силу и в отношении пушкинских «сказок», или шутливых поэм. Белинский справедливо заметил, что поэма «Граф Нулин» «исполнена ума, остроумия, легкости, грации, тонкой иронии...» [Белинский, т. VII, с. 429].
Традиция эта в «Графе Нулине» дает о себе знать в характере рифмы, которая становится у Пушкина источником каламбуров («у ней – гусей», «А что же делает супруга / Одна в отсутствие супруга?»).
Все эти стилистические особенности сказки нашли развитие в анализируемой поэме Пушкина, что можно еще подтвердить автоцитированием, о чем пишет Д.И. Черашняя, оправданно сравнивая отрывки «Графа Нулина» и написанных позже «Сказки о царе Салтане»
(1830) и «Сказки о мертвой царевне» (1833) [Черашняя, 2011]:
– – –
На связь «Графа Нулина» с жанром сказки указал еще Белинский.
Определяя жанр поэмы Тургенева «Помещик», он пишет, что «первое произведение такого рода в русской литературе принадлежит Дмитриеву...
Для нашего же времени Пушкин дал образцы таких произведений в «Графе Нулине» и «Домике в Коломне» [Белинский, т. 9, с.567]. Критик в обзоре «Русская литература в 1843 году» прямо называет сказками шутливые поэмы Пушкина и Лермонтова: «…но сказка вроде «Графа Нулина» Пушкина и «Казначейши» Лермонтова может здравствовать и теперь Да за нее не всяк умеет взяться!
Она в особенности требует юмора, а юмор есть столько же ум, сколько и талант. Одним словом, такая сказка и теперь – претрудная вещь.
[Белинский, т. VIII, с. 64]. Но критик рассматривает шутливые поэмы Пушкина как новый этап в развитии жанра сказки, точнее – как новый жанр [Соколов, 1969, с. 76]. Отсюда делается вывод – утверждение Белинского, что «сказка вроде «Модной жены» и «Причудницы» Дмитриева... давно отжила свой век» [Там же].
На связь «Графа Нулина» со сказкой может указывать и имя героини – Наталья Павловна. Имя Наталья Пушкин придает и «купеческой дочери Наташе» – героине стихотворения «Жених» (1825) – «простонародной сказки», как обозначает его Пушкин в подзаголовке, и в самом деле непосредственно построенного на фольклорном материале. В Наташе «Жениха» женственность ее облика сочетается с «неженскою душой», смелостью, твердостью и решительностью характера – способностью к отважным, героическим поступкам» [Благой, 1967, с. 323-324].
Л.А. Казакова отмечает, что сюжет поэмы «проецируются на схему стихотворной сказки (conte), но и она предстает в пародийном преломлении [Казакова, 2007, с. 114]. В «Графе Нулине», например, традиционный момент возвращения мужа лишается, как отмечает Г.Л. Гуменная, «своего обычного значения, так как героиня, попав в заданную событийной схемой ситуацию, поступает вопреки устоявшейся схеме» [Гуменная, 1985].
Итак, литературоведы отмечают активное изменение жанров в русской литературе в период господства романтизма [Соколов, 1955, 1962;
Фридлендер, 1974 и др.]. Но утверждение реализма в русской литературе также потребовало перестройки жанра. Сказка только нащупывала путь к реалистической типизации, оставаясь в плену схематизма и натурализма.
«Граф Нулин» назван сказкой самим автором, но однозначно определить жанровые особенности произведения как сказки невозможно. Жанровые традиции сказки в произведении соединялись с тенденциями других жанров в процессе развития пушкинского реализма.
«Белинский характеризует новое направление, в котором Пушкин видоизменял жанр сказки как реалистическое. Если сказка за долгие годы своего существования переживала закономерный для каждого жанра процесс модификации и при этом оставалась сказкой, то теперь, в эпоху реализма, сказка вступила на путь трансформации, приведший ее к превращению в стихотворную повесть» [Соколов, 1969, с. 77].
2.3. «Граф Нулин» как стихотворная повесть Таким образом, согласно мнению В.Г. Белинского, а позже высказанным советских и современных исследователей, поэма Пушкина «Граф Нулин» своими жанровыми традициями связана с жанром литературной сказки, который эволюционирует в стихотворную повесть.
В «Поэтике.
Словаре актуальных терминов и понятий» 2008 года структурные особенности поэмы определяются «с учетом её тройной соотнесенности с другими жанрами, представляющими собою естественные пределы поэмы, по отношению к которым она самоопределялась, нащупывая собственную внутреннюю меру» Это эпопея, большие лирические формы:
стихотворения и лирические циклы; а также стихотворная повесть и роман в стихах (т. е. жанры, граничащие с прозаической эпикой) [Поэтика…, 2008, с. 181]. В свою очередь, стихотворная повесть определяется как «жанр синтетической природы, «двуродовое образование» (термин Б.О. Кормана), возникающее на стыке лирики и эпоса, стиха и прозы, своего рода стихотворный аналог повести прозаической. Сближается с такими жанровыми формами, как поэма (волшебно-сказочная и богатырская, а также романтическая), баллада, стихотворный рассказ и роман в стихах [там же, с.
Стихотворная повесть возникла в последнюю четверть XVIII в. и до начала следующего столетия развивалась в рамках традиции волшебносказочной поэмы (Богданович «Душенька», Радищев «Бова»). В первую половину XIX в. дальнейшее развитие связано с трансформацией традиционных жанров, таких как баллада, идиллия, басня-притча и сказка.
(Жуковский «Баллады и повести» (1831). Перспективное направление в развитии данного жанра связано с традицией романтической поэмы (Жуковский «Пери и ангел. Восточная повесть», «Эдда. Финляндская повесть» Боратынского и др.). Стихотворному рассказу синонимичен термин быль, который также возник в первой трети XIX века. Подобное определение способно было подчеркнуть достоверность событий, рассказанных в лирической форме.
Как известно, термин «повесть» в качестве синонима термина «поэма»
был обязан своим появление «восточным поэмам» байрона, многие их которых именовались «повестями». Как отметил В.М.Жирмунский, Пушкин, создатель русских байронических поэм, не придавал значения терминологическим различиям, что иллюстрируют пушкинские жанровые определения его собственных произведений в названиях, подзаголовках и письмах [Жирмунский, 1978, с. 44]. Так и «Графа Нулина» автор определял неоднозначно.
В «Графе Нулине» пушкинисты находят значительное количество признаков, характеризующих его литературный жанр именно как стихотворную повесть. Это и «обращение к «прозаической» обыденной действительности» [Литературная энциклопедия, т. 9, стб. 18], и опора на «устную традицию» [Краткая литературная энциклопедия, т. 5, стб. 814], и отсутствие «героического» пафоса, присущего поэме [Гуляев, 1985, с. 125].
Г.М. Фридлендер использует уточнение «бытовая стихотворная повесть», сравнивая «Графа Нулина» с байроновским «Беппо», в котором отмечает «иной тип иронического повествования» [Фридлендер, 1974, с. 117].
Вспомним отрывок из пушкинской «Заметки о «Графе Нулине»:
«Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть».
Пушкинское определение жанра, если бы было напечатано как комментарий, могло бы свидетельствовать, что автор сосредоточится на изображении бытовых отношений «обыкновенного героя».
Опираясь на работы критиков и литературоведов Г.М. Фридлендера, Э.И. Худошиной и других, а также и энциклопедические статьи, отметим важнейшие структурно-содержательные признаки и жанровые параметры пушкинской стихотворной повести «Граф Нулин».
1. Жанр стихотворной повести, по мнению Э.И. Худошиной, даже в предварительном определении «следовало бы отграничить не только от жанра романтической поэмы, но и от шутливой поэмы XVIII в., стихотворной сказки, сопоставить с романом в стихах и повестью в прозе в русском и европейском романтизме [Худошина, 1979, с. 28].
2. С целью реалистического изображения действительности Пушкин отказывается от использования экзотического фона. «В этой повести, – пишет Белинский о «Графе Нулине», – все так и дышит русскою природою, серенькими красками русского деревенского быта» [Белинский, т.7, с. 427].
«Граф Нулин», – продолжает критик, – есть целая галерея превосходнейших картин фламандской школы» [там же, с. 429]. Хотя Э.Н. Худошина и считает, что «литературность «Онегина», как и «Графа Нулина», делает русскую деревню более экзотическим местом действия, чем «отдаленные страны», уже освоенные романтическими героями и массовым романтическим читателем» [Худошина, 1979, с. 33].
3. Изображенное в пушкинской стихотворной повести событие – лишь частный случай. «С этим связана и архетипическая основа жанра, характеризующаяся использованием всевозможных символических параллелей, ориентацией на жанровые стратегии анекдота и притчи»
[Поэтика.., 2008, с. 171]. Пушкинская стихотворная повесть изображает повседневную жизнь, в которой «поэт открывает свои тайны, возможность существования и здесь занимательных полуанекдотических, полусерьезных происшествий, сквозь прихотливую игру которых просвечивает пестрая и разнообразная в своих проявлениях стихия национальной жизни»
[Фридлендер, 1974, с. 118].
Предполагается детально-всесторонняя разработка сюжетнопсихологической ситуации, использование возможностей сказового повествования [Поэтика, 2008, с. 171]. В рассказываемой поэтом заурядной бытовой истории, из этой жизни извлеченной, Пушкин «находит свою поэзию прозы, выражение радостного, победоносного движения жизни, которая благодаря своей бесконечной хитрости одерживает верх над любыми
– светскими и несветскими – догмами и предрассудками» [Фридлендер, 1974, с. 117].
5. Принципиальный характер выбора героев. В «Графе Нулине», как пишет В.Г. Белинский, Пушкин создал типы, т.е. глубоко обобщенные и ярко индивидуализированные характеры, воплощенные средствами реалистического искусства. Такова, например, Наталья Павловна – «тип молодой помещицы новых времен, которая воспитывалась в пансионе, в деле моды не отстает от века, хотя живет в глуши, о хозяйстве не имеет никакого понятия, читает чувствительные романы и зевает в обществе своего мужа – истинного типа степного медведя и псаря» [Белинский, т. VII, с. 426-427]. «В центре новеллистического сюжета стоит образ русской героини, не вознесенной с помощью создания особой поэтической среды и атмосферы над обыденным, русским же … поместным … бытом, но характерологически неотделимой от него. Героиня не поднята автором на особые, условные подмостки, она всего лишь простая помещица» [Фридлендер, 1974, с. 117Поэт в «Графе Нулине» – «не свободный романтический творец, дерзко наслаждающийся этой свободой; … личность его как бы растворена в самом тоне рассказа» [Фридлендер, 1974, с.118]. Предусматривается взгляд повествователя «со стороны» [Поэтика …, с. 170]. Личность поэта поэтически контрастна с его героями, кругозоры героя и рассказчика различны, «однако, все-таки при доминирующей роли повествовательной рамки, всеобъемлющей позиции автора-повествователя» [там же].
7. Повесть в стихах не избегает, где это уместно, шутливоиронического тона, но в основном в ней преобладает серьезное начало.
Усматривая в «Графе Нулине» начало художественной игры, Г.М. Фридлендер доказывает, что «автор играет и со своими персонажами, и с читателем, и с поэтическим материалом». Сами персонажи как бы надевают костюмы и разыгрывают между собою комедию, к которой не относятся с полной, всепоглощающей серьезностью. Жизнь здесь … повернута к читателю своей случайной, несерьезной стороной[там же].
8. Стихотворные принципы «Графа Нулина» близки к «онегинским», хотя Пушкин и отказывается здесь от строфического строения, возвращаясь к астрофической форме своих прежних поэм.
Л.С. Сидяков объясняет это тем, что «жанр шутливой стихотворной повести требовал принципиально иной разработки темы. … В то же время в «Евгении Онегине» был разработан принцип сюжетного стихотворного повествования о современности, который оказался вполне применимым и к «Графу Нулину» – повести, отпочковавшейся от «романа в стихах» и параллельной ему. Об этом, хотя и в общей форме, в литературе писалось неоднократно. «Действительно, «Граф Нулин» не только восходит к пушкинскому «роману в стихах», но и в резко подчеркнутой форме демонстрирует принципы, объединяющие его с последним» [Сидяков, 1978, с. 13-14].
В.М. Жирмунский писал о том, что именно под влиянием иронических поэм «Граф Нулин» и «Домик в Коломне», а также «петербургской повести»
«Медный всадник» Пушкина «складывается новый поэтический жанр – реалистической стихотворной повести с комическим изображением повседневности и бытовых мелочей, со стремлением к разговорному языку – в словаре, фразеологии, интонациях и т.д. в связи с аналогичными устремлениями так называемой «натуральной школы» в области повествовательной прозы» [Жирмунский, 1978, с. 349].
Л.С. Сидяков однако считает, что представление о «Графе Нулине»
именно как о «повести в стихах» оправдывает близость к «Евгению Онегину». Можно отметить, что, не имея прямого жанрового обозначения в подзаголовке (хотя заглавие совместного издания «Графа Нулина» с «Балом»
Е. А. Баратынского: «Две повести в стихах»), «Граф Нулин» чаще всего, начиная с первого упоминания о нем в письме П.А. Плетневу, определялся Пушкиным как «повесть» (ср. также в заметке о «Графе Нулине»: «я... в два утра написал эту повесть» [Сидяков, 1978. с. 12].
Г.М. Фридлендер считал несколько иначе: «Пушкинские же бытовые повести «Граф Нулин» и «Домик в Коломне» … возникли не как подготовительные этюды к «Онегину», но после оформления замысла пушкинского «романа в стихах», первая – в 1825, а вторая – в 1830 г.;
поэтому если от «Беппо» путь вел к «Дон Жуану», то от «Графа Нулина» он вел скорее к «Повестям Белкина» и последующей прозе Пушкина, т.е. не к романтическому сатирическому эпосу, а к реалистическим нравоописательным повести и роману, – и это определило в данном случае, как и в других, оригинальную трактовку Пушкиным традиционного жанра» [Фридлендер, 1974, с.119]. Интересно, что эту точку зрения в некоторой степени поддерживает суждение Д.Д. Благого о «литературном предке» графа Нулина – герое «Арапа Петра Великого» – Корсакове [Благой, 1967, с. 263].
Как отметила Э.И. Худошина, жанр стихотворной повести содержал в себе разнонаправленные тенденции (ассоциировавшиеся с понятием «поэзии» и «прозы») к абсолютизации и лирической субъективности и эпической объективности» [Худошина, 1987, с. 11].
Таким образом, «Граф Нулин» Пушкина справедливо рассматривается как стихотворная повесть или повесть в стихах - сюжетное стихотворное повествование о современности, генетически связанное с былью и притчей, но имеющее и тесные связи с новеллой и рассказом. Причем в значительной степени эти связи просматриваются на уровне сюжета и изображения героев.
В историях из помещичьего быта таится не меньшая философская глубина и исторические обобщения. Особо выделены параллели с жанром романа в стихах «Евгений Онегин», некоторые главы которого были написаны также в Михайловском.
Исследователи отмечают, что опыт «Графа Нулина» Пушкин разовьет позже в «Домике в Коломне», а также «петербургской повести» «Медный всадник» и создаст в русской литературе новый поэтический жанр – реалистической стихотворной повести.
Итак, жанровые тенденции пушкинского «Графа Нулина»
соответствовали историческому пути эволюции русской литературы. Уже первые критики, хоть и в коротких поверхностных и порой несправедливых оценках, отметили ее непритязательность и пародийную сущность. Но пушкинская «игра в простоту» и создание «ничтожного» героя были высоко оценены Белинским, отметившим связь с комедией этой повести в стихах.
У всех исследователей разных эпох до сих пор нет единства в определении жанра «Графа Нулина». При определении его жанровых тенденций находят связи с поэмой, повестью, сказкой, новеллой.
Поэтому наиболее полно все точки зрения можно соединить в определении жанра как полижанровой поэмы, или как синтетического или синкретического в жанровом отношении произведения, соединяющее в себе традиции литературной сказки, комической или шутливой поэмы и повести в стихах. Неслучайно, Д.Д. Благой еще в середине прошлого века определил «Графа Нулина» как «шутливо-сатирическую реалистическую повесть в стихах» [Благой, 1967, с. 323].
Пушкинский жанровый генезис «Графа Нулина» литературоведы связывают со сказкой в различном значении этого слова. Однако сюжет и образы героев, наличие в развязке «Графе Нулине» комического драматического элемента создает основание для трактовки его как повести в стихах. «Граф Нулин» становится повестью в стихах или стихотворной повестью, отвечая процессу развития реализма в русской литературе.
В современном литературоведении вновь используется термин «комбинированный жанр» (Тынянов), что представляется интересным с точки зрения понимания особенностей произведения. Ведь творческое соединение жанровых аспектов свидетельствует о расширении жанрового кругозора Пушкина в его художественной эволюции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Граф Нулин» (1825) закономерно привлекает внимание, которое в русской критике и литературоведении уделено пушкинским поэмам. Их изучение рассматривается как возможность проследить развитие творческого метода Пушкина и развитие жанра поэмы в русской литературе XIX века.
Поэма как ведущий лиро-эпический жанр привлекала Пушкина на всем протяжении его поэтического творчества (от «Монаха» и «Бовы» до «Медного всадника»). Этот жанр давал возможность поэту выразить свое отношение к самым разным сторонам социальной и культурной жизни своего времени. В поэме он отзывался на творческие устремления и открытия своих современников, представлял человека с достоинствами и пороками общественно-нравственного плана, выражал свои идеалы, надежды и сомнения.
«Граф Нулин» – этапное произведение, занимающее в творчестве Пушкина значимое место, несмотря на небольшой объем (371 стих), несложный сюжет и кажущуюся однозначность героев.
Подводя итоги рассмотрения проблемы жанрового своеобразия «Графа
Нулина» А.С. Пушкина, можно сделать следующие выводы:
«Граф Нулин», как и «Борис Годунов» (1825) и «Евгений 1.
Онегин» (1823-1830), фиксируют первый, основной этап развития пушкинского реализма. Наряду с «Борисом Годуновым» и «Евгением Онегиным» «Граф Нулин» – своего рода реалистический манифест поэта. В нем ярко выразились тенденции раннего пушкинского реализма. Пушкин, успешно освоивший романтические стихотворные жанры (лирические и лиро-эпические), решил задачу создания реалистических форм, в частности реалистической поэмы. «Граф Нулин» входит в «онегинский круг»
произведений Пушкина, куда включают, помимо самого романа в стихах, «Домик в Коломне» и «Езерского», также отличающихся жанровостилистическим разнообразием.
«Графа Нулина» изучают неразрывно с пушкинской «Заметкой о 2.
Графе Нулине» 1830 года, в которой прямо заявлено о литературной параллели с шекспировским текстом и которая без всякой внешней связи с сюжетом, в виде «странного сближения» вводит в ассоциативное поле произведения исторические события 14 декабря 1825 года. Сама «Заметка»
литературоведами жанрово рассматривается как автокомментарий и выполняет функцию метатекста, хотя и оставшегося в виде неопубликованного эскиза.
Название «Граф Нулин» свидетельствует о жанровой 3.
ориентированности пушкинской игры. Первоначальный вариант «Новый Тарквиний» указывал на аналогии с произведениями XVIII века, на связь с героем шекспировской «Лукреции» и на пародирование шекспировской поэмы. Название «Граф Нулин» традиционно для XIX века, оно вписывает поэму круг произведений, названых именем главного героя, что также было характерно для «учителей» Пушкина - Байрона и Вальтера Скотта.
«СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ УДК 316.624 Бороноев Павел Георгиевич Boronoev Pavel Georgievich кандидат социологических наук, PhD in Social Science, доцент кафедры теории и истории Assistant Professor of the Theory and History of права и государства State and Law Department, Бурятского государственного университ...»
«СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ УДК 321.8 Л.Г. Збрицкая Таврический национальный университет им. В.И. Вернадского просп. Вернадского, 4, г. Симферополь, Украина, 95007 E-mail: [email protected] ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ИНФОРМАЦИОННАЯ СФЕРА: СУЩНОСТНЫЕ ЧЕРТЫ И ОСНОВНЫЕ ЭЛ...»
«Инструкция по настройке Облачной АТС 2.0 июль 2015 Содержание Общие настройки ОАТС 2 Сотрудники 5 Дополнительные сервисы 10 Записи разговоров 14 Настройка абонентов 15 Общие настройки ОАТС В настройках ОАТС Вы можете сменит...» литературы. В данном случае о б щ е е должно проявить свои закономерност...»ИССЛЕДОВАНИЯ Эннио Ди Н О Л Ь Ф О Флорентийский университет (Италия) И С Т О Р И Я МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ Правильно определить идею Истории Международных Отношений можно, лишь получив некоторый опыт ее описания, который приводит исследо вателя...»
«1 Цель и задачи освоения дисциплины Целью освоения дисциплины "Система государственного и муниципального управления" является освоение студентами теоретических и практических знаний и навыков в области государственного и муниципального управления в России.Задачи: изучить систему органов государственного управления...»
«Выготский Л. С., Лурия А. Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. - М.: Педагогика-Пресс, 1993. - 224 с. Книга классиков современной психологии Л. С. Выготского и А, Р. Лурия раскрывает основные положения теории культурно-исторического развития психики, С привлечением широко...»
XVII–XVIII вв.: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА Аннотация. В статье представлена сравнительная характеристика Английской буржуазной рев...» мебели.5 1.2 Породы древесины и их свойства.16 1.3 Технологические свойства древесины.24 1.4 Виды пиломатериалов..24 Вывод по 1 главе..33 ГЛАВА 2. ТЕХНОЛОГИЯ ИЗГОТОВЛЕНИЯ ЖУРНАЛЬНОГО СТОЛИ...»
«ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (2014, № 1) УДК 94 (470) "1986" : 550.34 (470.620) Бондаренко Владимир Игоревич Bondarenko Vladimir Igorevich аспирант кафедры новейшей PhD student, Contemporary History of отечественной истории Russia Departm...»
«Серия "Политология. Религиоведение" ИЗВЕСТИЯ 2013. № 2 (11), ч. 1. С. 301–308 Иркутского Онлайн-доступ к журналу: государственного http://isu.ru/izvestia университета УДК 234.23.281.9 Возможна...»
«Папушева Оксана Николаевна Кризис испанского общества конца XVIпервой половины XVII века в свете междисциплинарного анализа ментальности пикаро (по плутовским романам) 07.00.09 – историография, источниковедение и методы исторического исследования Автореферат диссертации на...»
Зарезервированная для выходных типографских данных © Публикуемые материалы являются достоянием Русской культуры...»
2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - различные документы»
Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.
Загрузка...
