Кто такие были янычары. Янычары: спецназ Османской империи (4 фото). Кто такие сипахи и янычары

С 1921 по 1923 год убивший в Москве 33 человека, родился в 1877 году в многодетной семье. Вся семья страдала алкоголизмом, с 15 лет начал пить и Василий.

Убивал Комаров по одной и той же схеме: предлагал купить какой-нибудь товар (это было время тотального дефицита и голода), приводил к себе домой, опаивал водкой и убивал ударами молота, а для уверенности еще и душил жертву веревкой. Затем перевязывал труп веревкой и укладывал его в мешок или сундук. После совершения преступления, занимавшего, по словам Комарова, менее получаса, он восклицал: «Раз - и квас!» Затем маньяк всю ночь молился «за упокой души» убитой жертвы.

Утром, перед работой, Комаров избавлялся от трупа: либо прятал в разрушенном доме, либо закапывал в земле, либо топил в Москве-реке. За однообразно-механистическое совершение убийств Комаров был прозван «человек-машина». Когда жена Комарова узнала об убийствах, она вместо того, чтобы сдать маньяка органам, стала помогать мужу.

В 1923 году Комаров был наконец арестован. Маньяк в преступлениях не раскаивался, об убийствах рассказывал с особым цинизмом и удовольствием, говорил, что готов совершать убийства и дальше. В том же 1923 году Комарова и его жену Софью расстреляли.У Булгакова, кстати, есть рассказ «Комаровское дело», посвященный кровавым событиям.

Александр Лабуткин

Этот маньяк орудовал в сталинские времена, с 1933 по 1935 год, в районе поселка Пригородный (недалеко от Ленинграда), где совершил 15 убийств. Он получил прозвание «Однорукий бандит», потому что лишился руки, выкорчевывая взрывчаткой пни.

Вооружившись револьвером с самодельными пулями из подшипниковых шариков, он расстреливал отдыхавших в лесу людей, семейные пары и даже целые компании. У своих жертв он забирал вещи, не представлявшие особой ценности: валенки, силок с пойманными птицами, чемоданчик со слесарным инструментом. Со временем .

Во время очередного нападения одной легко раненной женщине удалось убежать, она-то и опознала убийцу. Следствие было недолгим. Особое совещание приняло решение о применении к Лабуткину высшей меры наказания, и маньяк был расстрелян.

Владимир Винничевский

Еще один маньяк сталинской поры действовал в 1938-1939 годах в Свердловске. Всего Винничевский совершил 18 нападений и убил 8 человек, хотя, возможно, преступлений было больше. Убивать Винничевский начал в 15 лет - стал, таким образом, самым молодым маньяком в СССР. Он нападал детей от 2 до 4 лет и насиловал их, а свои преступления записывал в зашифрованном виде на бумажке и нумеровал.

Часто Винничевский действовал по классической схеме: посулами заманивал детей в лес или другое укромное место. Но нередко маньяк дерзко совершал преступления прямо перед дверями или под окнами домов жертв. Иногда под видом комсомольца-активиста, например собирающего металлолом, он заходил прямо в дома жертв, когда там не было взрослых.Поскольку, по собственному признанию Винничевского, он не переносил криков, это иногда спасало жизнь жертвам: маньяк просто бросал вопивших детей связанными и убегал.

Попался Винничевский случайно. Возвращавшиеся с патрулирования курсанты школы милиции приметили вышедшего из трамвая парня с маленьким мальчиком на руках. Их насторожило, что подросток понес малыша не в сторону домов, а к лесу. Курсанты отправились следом. Они успели вовремя: в чаще парень уже душил ребенка. Курсанты успели спасти ребенка и задержали злоумышленника.

Родители Винничевского, узнав обо всем, пришли в ужас и отреклись от сына. Поскольку смертная казнь для детей с 12-летнего возраста была введена еще в 1935 году, малолетнего маньяка в 1940-м расстреляли.

Владимир Ионесян

Во время хрущевской оттепели в Москве и Иванове орудовал маньяк Ионесян, успевший в короткий срок, с декабря 1963-го по январь 1964 года, убить пять человек.

Этот маньяк-авантюрист приехал в Москву из Оренбурга, убежав с заезжей балериной от жены с ребенком. Чтобы убедить свою новую возлюбленную поехать с ним, Ионесян соврал, что работает в КГБ и с помощью своих связей сделает ее примой Большого театра. Когда этого не случилось, он удержал балерину, сказав, что их ждет наследство, которое Ионесяну оставил умерший в Германии дядя.

Ионесян ходил по квартирам в поисках жертв, а любовнице врал, что уезжает «на задания». Прикидываясь контролером из Мосгаза (так за Ионесяном закрепилась кличка «Мосгаз»), он проникал в квартиры и выбирал очередную жертву. В качестве оружия Ионесян использовал туристический топорик. Можно было бы подумать, что Ионесян убивал ради наживы (чтобы удержать любовницу), но слишком уж грошовой была эта нажива: карманный фонарик, старая кофта, поношенный пиджак, одеколон «Шипр», шерстяной платок, две авторучки.

Стоило маньяку один раз взять что-то стоящее, телевизор «Старт», как он тут же и попался: местные заприметили прохожего с телевизором, после чего следователям не составило труда выйти на след преступника.

Другой уликой стала неожиданная деталь: свидетели отметили, что подозреваемый завязывал ушанку на затылке, а не на макушке, как это делало большинство москвичей. Это позволило следователям думать, что убийца, возможно, иногородний.

Ионесян попытался скрыться в Казани. Задержанием маньяка руководил лично министр внутренних дел Татарской АССР. 12 января 1964 года убийцу арестовали прямо на перроне вокзала Казани. Дело получилось громкое: уже много лет в Советском Союзе не слыхали о маньяках. Существует версия, что с Ионесяном лично беседовали генпрокурор СССР Руденко и Хрущев, после чего последний распорядился: «Чтобы через две недели его уже не было». Через несколько дней Ионесяна расстреляли.

Геннадий Михасевич

Этот маньяк орудовал в эпоху застоя. В 1971-1985 годах он совершил 38 (возможно, больше) убийств женщин в Витебске, Полоцке и прилегающей сельской местности в Белорусской ССР. Внешне Михасевич был обычным советским гражданином, имел семью (и даже любовницу!), его ставили в пример как активного участника общественной жизни и хорошего работника.

В детстве Геннадий часто наблюдал, как отец-алкоголик бил его мать. А в юности Михасевич был скромным и малообщительным, за что подвергался насмешкам со стороны девушек. 14 мая 1971 года Михасевич попытался повеситься из-за несчастной любви, но, передумав, вместо этого задушил проходившую мимо девушку. Позже, на допросе, он так объяснил свое первое убийство: «Зачем же я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь удавлю».

Убивая женщин, Михасевич, по его собственным словам, «чувствовал душевное облегчение». На следствии маньяк признался: «Когда душил, то через свои руки от женщин силу почерпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче».

Большинство убийств сопровождалось изнасилованиями. Жертв он заманивал в свой красный «Запорожец», увозил в безлюдное место и в момент оргазма душил подручными средствами, вплоть до таких экзотических, как веревка, сплетенная из ржи, пучок стеблей клевера, кляп из перчатки . Была еще одна характерная деталь убийств Михасевича: он снимал с жертвы обувь.

Несмотря на такую яркую зацепку, красный «Запорожец», убийцу искали много лет. Среди задействованных в поисках маньяка дружинников был и сам Михасевич, который усердно проверял красные «Запорожцы». В общей сложности за преступления Михасевича были осуждены 14 человек. Невинных людей ломали, они оговаривали себя, признавались в чем угодно. Один из обвиненных вместо Михасевича был казнен, один ослеп в тюрьме, другие отсидели разные сроки.

Чтобы лучше замести следы, маньяк даже писал в местные газеты письма, в которых ответственность за убийства брала на себя вымышленная фашистская организация «Патриоты Витебска», якобы борющаяся с советским режимом, а заодно и с неверными женами. Но на этом-то маньяк и погорел: записку «Патриотов Витебска» Михасевич также положил в рот очередной жертвы и его вычислили по почерку. 9 декабря 1985 года он был арестован, а 25 сентября 1987 года расстрелян.

Андрей Чикатило

Пожалуй, самый известный советский маньяк. С 1978 по 1990 год он совершил от 53 до 65 убийств. Есть версия, что, когда Чикатило был маленьким, его старшего брата Степана якобы похитили и съели, и, возможно, сделали это сами родители во время страшного голода 1946 года. Но точно известно, что уже с детства у забитого родителями и сверстниками Чикатило начали проявляться нехорошие наклонности: истерики по малейшему поводу, внезапная агрессия.

С будущими жертвами маньяк знакомился на остановках и вокзалах и под каким-нибудь предлогом заманивал их в лес или другое укромное место, где неожиданно набрасывался с ножом. На телах убитых обнаруживали до шестидесяти ножевых ранений, у многих были отрезаны и откушены носы, языки, гениталии, груди, выколоты глаза. Агония жертв доставляла Чикатило сексуальное удовлетворение.

В декабре 1985 года под контролем ЦК КПСС была проведена операция «Лесополоса» - самая масштабная операция советских правоохранительных органов. Попутно было раскрыто более тысячи преступлений, поставлено на учет 48 тысяч человек с сексуальными отклонениями, но маньяка так и не нашли.Еще с 1982 года у следствия имелась зацепка – сперма маньяка, найденная на жертве. Сперма была четвертой группы – это по законам криминалистики означало, что кровь у преступника тоже четвертой группы. В 1984 году Чикатило был задержан, но группа крови у него оказалась второй, и маньяка отпустили. Позже оказалось, что у Чикатило аномальная физиология - разные группы спермы и крови.

6 ноября 1990 года после очередного убийства Чикатило вышел из леса и был остановлен милиционером: в этот лес люди обычно ходили за грибами, а Чикатило в костюме и галстуке явно не походил на грибника. Весомых оснований для задержания не было, Чикатило отпустили. Через несколько дней обнаружили труп, сопоставили факты, установили за Чикатило слежку, и 20 ноября 1990 года маньяк был арестован. 14 февраля 1994 года его расстреляли.

Расширение внешнеполитической экспансии молодого Османского государства в начале 14 в. породило потребность в создании регулярной и дисциплинированной пехоты как для осады христианских крепостей, так и для широкомасштабной агрессии в Европе. Однако турки с их традициями кочевой жизни и неорганизованного конного сражения предпочитали воевать в составе легкой кавалерии (akinci). После безуспешных попыток создать унифицированные пехотные соединения из сыновей османских всадников и из мусульманских наемников султан Орхан (1326–1359) организовал в 1330 отряд пехотинцев из пленных христиан, добровольно или вынужденно принявших ислам (1000 чел.). Стремясь сделать его ударной силой в войнах против «неверных», султан сразу постарался придать ему религиозный характер, связав с дервишеским орденом Бекташие; возможно, он ориентировался на модель христианского военно-монашеского ордена. Согласно легенде, глава ордена Хачи Бекташ на церемонии инаугурации отряда оторвал от своего белого одеяния рукав, возложил его на голову одного из воинов (причем так, что часть его свешивалась на затылке), назвал того «янычаром» («новым воином») и дал свое благословение. С этого времени янычарский корпус формально считался частью Бекташие, а Хачи Бекташ – его святым покровителем; члены ордена служили войсковыми священниками; головным убором янычар стала шапка с прикрепленным сзади куском ткани.

В середине 14 в. потребность в увеличении нового войска натолкнулась на два препятствия – недостаток пленных воинов-христиан и их ненадежность. Это побудило султана Мурада I (1359–1389) в 1362 изменить способ комплектования: отныне корпус рекрутировался из захваченных во время походов на Балканы детей христианской веры, проходивших специальную военную подготовку. К началу 16 в. такая практика превратилась в обязательную повинность, наложенную на христианское население балканских провинций, прежде всего Албании, Греции и Венгрии: каждый пятый/седьмой год (в поздний период еще чаще) особые чиновники отбирали на специальных «смотринах» в каждой христианской общине 1/5 всех мальчиков в возрасте от семи до четырнадцати лет (так называемая «доля султана») для службы в янычарском корпусе.

Эта система, вскоре ставшая почвой для крупных злоупотреблений, вызывала явное и скрытое сопротивление со стороны покоренных христианских народов: от восстаний и бегства за пределы Османской империи до разнообразных уловок, когда родители использовали лазейки в законодательстве, в частности запрет брать женатых и принявших ислам (женили мальчиков еще во младенческом возрасте, обращали их в мусульманскую веру). Турецкие власти жестоко подавляли попытки возмущения и сокращали число легальных способов уклонения. В то же время часть бедных родителей с готовностью отдавали своих детей в янычары, желая дать им тем самым возможность вырваться из нищеты и избавить семью от лишних ртов.

Подготовка янычар.

Всех отобранных мальчиков отправляли в Стамбул (Константинополь), подвергали обрезанию и обращали в ислам. Затем в присутствии султана происходили «смотрины». Самых способных и физически крепких зачисляли в школу пажей, которая была кузницей кадров для дворцовых служб, государственной администрации и конного войска. Большую же часть детей выделяли для янычарского корпуса. На первом этапе их посылали для воспитания в семьи турецких крестьян и ремесленников (в основном, в Малую Азию), которые вносили за них небольшую плату; там они осваивали турецкий язык и мусульманские обычаи, приучались к разным видам тяжелого физического труда и привыкали переносить лишения. Через несколько лет их возвращали в Стамбул и зачисляли в состав ачеми оглан («неопытные юноши») – подготовительный отряд янычарского корпуса. Эта стадия обучения продолжалась семь лет и состояла из военной подготовки и тяжелых физических работ для государственных нужд; ачеми оглан жили в казармах подразделениями по двадцать-тридцать человек, подчинялись суровой дисциплине и получали небольшое денежное содержание. Они не покидали пределов Стамбула и не участвовали в военных действиях. В них воспитывались исламский фанатизм, абсолютная преданность султану, слепое повиновение командирам; всякие проявления свободы и индивидуальность строго наказывались. Выход своей энергии они давали во время религиозных праздников, когда совершали насилия против стамбульских христиан и иудеев; на эти эксцессы их командиры смотрели сквозь пальцы. По достижении двадцати пяти лет наиболее физически крепкие ачеми оглан, доказавшие свое умение в совершенстве обращаться с оружием, становились янычарами; остальных – чикме («отвергнутые») – направляли на вспомогательные общественные службы.

Структура и жизнь янычарского войска.

Янычарский корпус носил название очак («очаг»). Он делился на тактические соединения – орты (также «очаг»); в эпоху Сулеймана II (1520–1566) их насчитывалось 165, затем это количество возросло до 196. Число членов орты не было постоянным. В мирное время оно варьировалось от 100 в столице до 200–300 воинов в провинции; в период войны оно увеличивалось до 500. Каждая орта делилась на небольшие отряды по 10–25 человек. Орты были объединены в три большие группы: болук, боевые единицы, дислоцировавшиеся в Стамбуле и пограничных крепостях (62 орты); себган, дрессировщики собак и охотники (33); чемаат, вспомогательные соединения (101).

Принципы жизни янычар были установлены законом (Кануном) Мурада I: им предписывалось беспрекословно подчиняться своим начальникам, избегать всего, что не подобает воину (роскошь, сладострастие, ремесло и т.д.), не вступать в брак, жить в казарме, соблюдать религиозные нормы; они были подсудны только своим командирам и обладали привилегией подвергаться особо почетному виду смертной казни (удушение); продвижение по службе осуществлялось строго по принципу старшинства; оставлявшие корпус ветераны обеспечивались государственной пенсией. Каждая орта представляла собой своеобразную большую семью, сплоченную группу мужчин, объединенных общим делом и общим образом жизни.

Начальник всего корпуса, ага, своим рангом превосходил командующих других родов войск (конницы, флота) и гражданских сановников и являлся членом дивана (государственного совета). Он обладал абсолютной властью над янычарами. Ага, как и остальные офицеры, происходил из простых янычар и поднимался по карьерной лестнице благодаря принципу старшинства, а не по милости султана и поэтому был относительно независим от верховной власти. Селим I (1512–1520) ликвидировал эту независимость и начал назначать агу по своему выбору, что вызвало сильную оппозицию со стороны янычар: они стали воспринимать агу как чужака, и во время их мятежей тот часто оказывался первой жертвой. В конце 16 в. властям пришлось восстановить старый порядок избрания аги.

Янычарский корпус славился эффективной организацией системы питания. Она преследовала цель постоянно поддерживать воинов в хорошей физической и психической форме; ее главные принципы – достаточность и умеренность. Посты соблюдались даже в период войны. Строго следили за равенством солдатских пайков. Военной инсигнией корпуса являлся священный котел. Каждая орта имела большой бронзовый котел (казан) для варки мяса; свой небольшой котел был и у каждого отряда. Во время похода казан несли перед ортой, в лагере его ставили перед палатками; потерять котел, особенно на поле боя, считалось самым большим позором для янычар – в этом случае всех офицеров изгоняли из орты, а простым солдатам запрещали участвовать в официальных церемониях. В мирное время каждую пятницу орты, дислоцированные в столице, шли с казанами к султанскому дворцу, где получали продовольственный пилаф (рис и баранину). Если орта отказывалась принимать пилаф, опрокидывала котел и собиралась вокруг него на Ипподроме, это означало отказ от повиновения властям и начало мятежа. Казан также считался святым местом и убежищем: спрятавшись под ним, виновный мог спасти свою жизнь.

Контроль за питанием являлся главной функцией офицеров среднего и низшего звена. Это отражалось в большинстве названий офицерских должностей в орте. Во главе ее стоял корбачи баши («распределитель похлебки»); важную роль играл ашчи баши («главный повар»), исполнявший одновременно обязанности квартирмейстера орты и палача. Младшие офицеры носили звания «главный водонос», «поводырь верблюдов» и т.д.

Государство частично обеспечивало янычар питанием, одеждой и денежным содержанием. Кроме пятничного калафа, им регулярно выдавались хлеб и баранина; остальное на средства самих солдат приобретал главный повар орты. Власти предоставляли материю для обмундирования 12 тыс. воинов, а во время войны выдавали оружием тем, у кого его еще не было. Денежное жалование выплачивалось только по прошествии трех лет пребывания в войске; оно варьировалось в зависимости от срока службы и ранга. Его получали раз в квартал по предъявлению особых билетов, причем 12% суммы янычары оставляли в войсковой казне. Эта казна, пополнявшаяся также за счет платы за учеников и имущества умерших янычар, представляла собой резервный фонд, расходовавшийся на улучшение условий жизни солдат, питание и одежду, помощь больным и новобранцам, выкуп пленных. Задержки выплаты жалования и попытки властей прибегать к практике порчи монеты часто вызывали янычарские восстания.

Униформа янычар состояла из длинного платья (доларма), головного убора с пристегнутой впереди деревянной ложкой, шаровар и наколенников. В походе и в бою полы долармы собирались по бокам в складки и закреплялись ремнем.

В мирное время не проводились общих военных занятий; каждый янычар упражнялся со своим оружием самостоятельно. На марше не поддерживалось никакого особого порядка; однако в момент боя каждый солдат оперативно занимал свое место в строю. В казармах же царила суровая дисциплина; в них поддерживалась абсолютная чистота, туда не допускались женщины. Дисциплина обеспечивалась системой наказаний: от телесных и карцера до увольнения, ссылки в пограничную крепость, пожизненного тюремного заключения и смертной казни. Самыми тяжелыми проступками считались дезертирство и трусость на поле боя. Постепенно утвердилось представление, что янычара нельзя казнить; поэтому виновного сначала изгоняли из корпуса и лишь затем лишали жизни.

Эволюция янычарского корпуса.

С самого начала янычары были ударной силой османских завоеваний. Именно им империя обязана своими крупнейшими военными успехами в 14–16 вв. Численность и удельный вес янычар в турецкой армии постоянно возрастали. При Сулеймане II их насчитывалось уже 40 тыс. Они приобрели ряд привилегий (освобождение от светской и церковной юрисдикции и от уплаты налогов, подсудность только своим командирам, право убежища в казармах и т.д.); усилилась их связь с верховной властью – начиная с Сулеймана II, султан традиционно включался в янычарские списки и получали ветеранское жалование. Корпус мог выступить в поход только под командованием самого султана. С середины 15 в. янычары начали превращаться в серьезную политическую силу. Первое их восстание произошло в 1449 и было вызвано требованиями повышения жалования. В 1451 вступивший на престол Мухаммед II (1451–1481), стремясь обеспечить лояльность янычар, выдал им денежный подарок, что превратилось в обычай одаривать их при каждом новом воцарении: размеры этого дара постоянно возрастали; в надежде на его получение янычары с готовностью поддерживали любую смену власти. Традиция эта была упразднена только в 1774 Абдул Хамидом I. Также существовал обычай одаривать каждого янычара по случаю первого похода нового султана. Значительные суммы выплачивались им и перед сражениями.

Во второй половине 16 в. в связи с упадком конного ополчения корпус превратился в самое крупное соединение турецкой армии; его численность к концу столетия достигла 90 тыс. В начале 17 в. янычары стали также ведущей политической силой Османской империи, главным источником мятежей и заговоров; фактически присвоив себе право низлагать и возводить на престол султанов. Попытка Османа II (1618–1622) в 1622 реформировать корпус стоила ему жизни. В 1623 янычары свергли Мустафу I (1617–1618, 1622–1623), в 1648 Ибрагима (1640–1648), в 1703 Мустафу II (1695–1703), в 1730 Ахмеда III (1703–1730), в 1807 Селима III (1789–1807); еще чаще их жертвами оказывались высшие сановники государства.

Параллельно с ростом политического влияния янычарского корпус происходила его военная деградация. Из хорошо обученного, дисциплинированного и сплоченного соединения оно превратилась в привилегированную касту преторианцев, не обладавших боевым духом и боевыми качествами прежних дней. Причиной этого стал отход, начиная с 16 в., от исходных принципов его комплектования и функционирования. Еще в ранний период многие турки были недовольны тем, что элитные войска и государственная администрация рекрутируются из среды покоренного христианского населения: некоторые родители-турки договаривались с христианами, чтобы те во время рекрутского набора выдавали их детей за своих. При Сулеймане II турок стали уже открыто принимать в ачеми оглан и даже прямо в войско. Значительная часть таких новобранцев не была подготовлена к тяготам службы; многие умирали в период обучения. Зачисленные в ряды янычар по протекции или за взятку, как правило, не проявляли особого мужества на поле боя. Старые янычары отказывались служить вместе с ними; между этими двумя группами нередко возникали кровавые столкновения. К концу 17 в. турки составляли уже большую часть янычарского войска. Их количество особенно возросло после отмены в 1638 детского налога на христиан и прежней системы комплектования.

Увеличение турецкого компонента обусловило отказ от одного из важнейших принципов жизни янычар – безбрачия. В ранний период разрешение жениться давалось агой только в исключительных случаях, прежде всего старым и заслуженным ветеранам. Но в 1566 Селим II (1566–1574) при вступлении на престол был вынужден предоставить это право всем янычарам. В результате практика совместной жизни в казармах сошла на нет: сначала женатым янычарам позволили жить в своих домах, а затем и неженатые отказались оставаться в казармах и подчиняться строгой дисциплине. Вскоре возникла проблема обеспечения янычарских семей; поскольку солдатского жалования для этого было недостаточно, заботу об их детях взяло на себя государство. Сыновьям янычар предоставлялось право на получение хлебного рациона с момента рождения, а позже их стали зачислять в состав орт еще во младенчестве с соответствующими льготами. В итоге корпус превратился в наследственный институт.

Он постепенно терял свой чисто военный характер.В 17 в. в связи с ростом численности янычар расширились их функции: помимо участия в военных действиях и боевой подготовки, их все чаще привлекали для исполнения разных невоенных обязанностей (полицейская служба, уборка улиц, борьба с пожарами и т.д.). В 17 и, особенно, в 18 вв. янычары стали активно вовлекаться в ремесленную деятельность и торговлю. Султаны поддерживали эту тенденцию, надеясь отвлечь их от политики. Янычары монополизировали ряд отраслей ремесла. В Стамбуле они полностью контролировали производство и продажу фруктов, овощей и кофе, в их руках оказалась значительная часть внешней торговли. Налоговые и судебные привилегии янычар являлись привлекательным моментом для представителей самых разных социальных слоев. Распространилась практика формального членства в янычарском войске: любой за взятку янычарским офицерам мог записаться в орту и получить налоговые льготы. С другой стороны, в его состав проникали многие криминальные элементы. В войске процветало взяточничество и казнокрадство. Во время военных походов янычары нередко отказывались сражаться, предпочитая заниматься грабежами и вымогательствами.

Ликвидация янычарского войска.

Разложение корпуса стало причиной серии военных поражений Османской империи, начиная с конца 17 в. Попытки султанов (Махмуда I, Селима III) реформировать его или создать параллельные военные соединения нового, европейского типа, наталкивались на резкое противодействие янычар, которых поддерживало мусульманское духовенство, дервиши из ордена Бекташие, улемы (законоучители), а также низы турецкого общества. Только Махмуд II (1808–1839), которому удалось спровоцировать раскол между янычарами и религиозными кругами, смог провести военную реформу. 28 мая 1826 он издал указ о создании регулярных армейских соединений из части янычарского корпуса. В ответ 15 июня янычары подняли восстание, которое было жестоко подавлено. Корпус был упразднен, казармы разрушены, священные котлы уничтожены, само имя янычар предано вечному проклятию.

Иван Кривушин