Начало правления елены глинской. Биография княжны Глинской Елены Васильевны: что она сделала, регентство и смерть. Внешняя и внутренняя политика Глинской

Елена Глинская
Реконструкция по черепу, С. Никитин, 1999 г .

Елену Глинскую редко упоминают в и без того недолгом ряду женщин-правительниц России. А между тем она немало сделала для укрепления централизованного государства в пору смут, придворных интриг и мятежей.

Глинские вели свой род от «казака Мамая» — потомка того самого хана Мамая, с которым Дмитрий Донской бился на Куликовом поле. Перейдя на службу к великому князю литовскому, он принял православие и за какие-то заслуги, вероятно немаловажные, был пожалован в князья Глинские. В XVI веке род Глинских уступал по значению только Рюриковичам и Гедиминовичам.

Дядя Елены Васильевны, князь Михаил Львович Глинский, был одним из знатнейших и известнейших литовских вельмож (чего нельзя сказать об ее отце, Василии Львовиче Глинском, фигуре совершенно бесцветной и достойной упоминания лишь в качестве отца знаменитой дочери). Михаил Львович вырос «у немцев» — в Германии и Италии, был воспитан в европейских обычаях и долгое время служил у саксонского курфюрста; в Германии и Литве он пользовался громкой славой за свои военные подвиги. Будучи на службе у польского короля Сигизмунда-Августа, Михаил Львович поссорился с паном Яном Заберезским и требовал королевского суда над своим врагом. Но король не торопился: влияние Глинского в Литве было так велико, что Сигизмунд опасался, как бы он не овладел всем Литовским княжеством; поэтому король явно склонялся в споре двух панов на сторону Заберезского. Тогда Глинский напал на Заберезского в его усадьбе, отрубил ему голову, совершил набеги на владения других враждебных ему панов и перебил их. Затем Глинский поднял открытый мятеж, начал собирать войско и вступил в союз с крымским ханом Менгли-Гиреем и молдавским господарем.

В Москве обрадовались такому повороту событий и пригласили Глинского перейти на службу к московскому государю, суля великую милость и жалованье ему и всем его родным и приверженцам. В 1508 году Михаил Львович выехал в Московское государство. С собой он взял Василия Львовича и его многочисленную семью, которой покровительствовал. В Москве Михаил Львович не ужился. Вначале его приняли с распростертыми объятиями, наделили селами в московской земле и двумя городами — Ярославлем и Медынью, а потом на долгие годы заточили в темницу по подозрению, что он хочет «отъехать» назад в Литву.

Елена родилась в Москве или была привезена сюда в младенчестве (год ее рождения неизвестен, но, во всяком случае, к 1526 году, когда она вышла замуж за Василия III, ей вряд ли было больше восемнадцати лет: перезрелая девица не могла рассчитывать на такой брак). Россия сделалась ее родиной, русский язык — ее языком, однако культурные традиции в ее семье были не московские.

Венчание Василия III Иоанновича и Елены Глинской. Фрагмент миниатюры Лицевого летописного свода. XVI в.

Почему выбор Василия остановился именно на Елене, сказать с точностью нельзя. Для ближайшего окружения государя это была приемлемая кандидатура, ибо Глинские не успели пустить корни в российской почве и не были связаны с удельными князьями Юрием Дмитровским и Андреем Старицкий и родовитым боярством. Елена могла быть креатурой советников великого князя. Однако Василий женился на ней не только из династических соображений: весьма вероятно, что он влюбился в нее. В связи с этим обращает на себя внимание необычный для нравов того времени поступок Василия: после женитьбы он сбрил бороду, оставив себе по польской моде одни усы. Это был вызов не только бытовым, но и религиозным обычаям. Брадобритие приравнивалось ревнителями старины к еретичеству, к посягательству на образ Божий в человеке. В одном из современных благочестивых сочинений говорилось: «Смотрите, вот икона страшного пришествия Христова: все праведники одесную Христа стоят с бородами, а ошуюю бусурманы и еретики, обритые с одними только усами, как у котов и псов. Один козел сам себя лишил жизни, когда ему в поругание обрезали бороду. Вот, неразумное животное умеет свои волосы беречь лучше безумных брадобрейцев!»

Мода, однако, брала свое, и в Москве появилось много записных щеголей, которые не только брили бороды, но и выщипывали себе волосы на лице, чтобы выглядеть более женоподобными; для этой же цели они обувались в расшитые шелком красные сапоги, до того узкие, что ноги в них болели, пришивали к кафтанам драгоценные пуговицы, вешали на шею ожерелья, унизывали пальцы перстнями, мазались благовониями и, подражая женским манерам, ходили короткими шажками, подмигивали при разговоре. Один летописец неуклюже оправдывает вызывающий поступок Василия: «Царям подобает обновлятися и украшатеся всячески». Однако с чего бы это вдруг Василий на старости лет заделался щеголем? Его действия уж очень походят на желание до беспамятства влюбленного пожилого мужчины угодить молодой жене.

Василий III вводит во дворец невесту свою, Елену Глинскую. Худ. К. Лебедев

Свадьба была сыграна всего через четыре месяца после развода Василия III с первой супругой, Соломонией Сабуровой, насильно постриженной в монахини (официальной причиной развода было бесплодие великокняжеской четы). На другой день после свадьбы Василий ходил в мыльню. Для сопровождения государя были наряжены знатные особы, и в их числе молодой Иван Телепнев-Оболенский, который должен был «колпак держать, с князем в мыльне мыться и у постели с князем спать». Присутствие в свадебном чине этого человека стоит отметить, потому что в самом скором времени ему предстояло занять видное место возле Елены.

Женитьба Василия на Елене не сразу сказалась на судьбе князя Михаила Львовича Глинского. Его заточение продолжалось еще некоторое время, и только по усиленным просьбам жены Василий выпустил строптивого князя на свободу. Зато теперь на прошлое князя Глинского были закрыты глаза, и он занял место среди ближайшего окружения государя.

Василий постарался освятить новый брак молитвой о чадородии. Через месяц после свадьбы, при назначении в Новгород архиепископом своего любимца архимандрита Можайского монастыря Макария, он поручил ему, как приедет в паству, «в октеньях молити Бога и Пречистую Богоматерь и чудотворцев о себе и своей княгине Елене, чтобы Господь Бог дал им плод чрева их». Подобные молитвы читались не только в Новгороде, но и во всех русских церквах.

В конце 1526 года великокняжеская чета совершила богомольный поход в Тихвин к иконе Тихвинской Богоматери, где приехавший туда же архиепископ Макарий три дня и три ночи молился «о здравии и о спасении (государя. — С. Ц.) и чтобы ему Господь Бог даровал плод чрева...». С подобной же молитвой Василий посетил монастыри в Переяславле, Ростове, Ярославле, Спасов-Каменный монастырь на Кубенском озере, Кирилле-Белозерскую обитель, всюду устраивая братии «велие утешение» и раздавая милостыню нищим; из монастырей доставляли ему и его жене освященный хлеб и квас. Однако все было напрасно — великая княгиня Елена никак не могла почувствовать блаженную тяжесть во чреве...

На четвертом году супружества Василий с женой с особой верой прибегли к заступничеству преподобного Пафнутия Боровского. В Переяславле в то время строил монастырь преподобный Даниил, ученик Пафнутия Боровского. Василий посетил святого старца и пожертвовал на каменную церковь во имя Святой Троицы, прося преподобного молиться о даровании ему чада. И — о чудо! — Господь наконец внял стенаниям супругов и «разверзе союз неплодства их». 25 августа 1530 года на свет появился наследник Иван Васильевич — молитвенный плод. Вмешательство небесных сил для части современников было несомненно. Еще в 1584 году Рязанский епископ Леонид свидетельствовал перед царем Федором Ивановичем, сыном Грозного, как о деле хорошо известном, что «по прошению и по молению преподобного Пафнутия чудотворца дал Бог наследника царству и многожеланного сына отцу».

Первенец Василия был крещен в Троице-Сергиевом монастыре игуменом Иоасафом Скрипицыным, у мощей преподобного Сергия. Здесь игумен Даниил Переяславский держал младенца на своих руках во время литургии и носил его к причастию... Ребенок был наречен именем Иоанн, «еже есть Усекновение Честныя Главы», как сказано в летописи (то есть в честь Иоанна Крестителя). В этом была какая-то жуткая символика — сколько голов было обречено к «усекновению» носителем имени великого христианского мученика! В мамки маленькому князю была выбрана Аграфена Челяднина, сестра князя Ивана Федоровича Телепнева-Оболенского.

Великий князь проявлял самую нежную заботливость о здоровье сына. Отлучаясь из Москвы для ежегодных объездов владений, он обменивался с Еленой записками и впадал в страшное беспокойство по поводу малейших признаков недомогания у новорожденного. Вот появилось у младенца под затылком «место высоко да крепко» — «веред» (то есть нарыв, чирий), и Василий пеняет жене: «Говоришь ты, что у сына на шее показался веред. Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты бы мне теперь дала знать, как Ивана сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и как явилось, и давно ли, и лучше ли теперь? Да поговори с княгинями и боярами, что это такое у Ивана сына явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то от чего бывает: с роду или от чего иного? Ты б и впредь о своем здоровье и о здоровье сына Ивана не держала меня без вести. Да и о кушанье сына вперед ко мне отписывай: что Иван сын покушает, чтоб мне было ведомо».

Подобными записками и исчерпываются все наши знания о «сыне Иване» вплоть до самой смерти его отца.

А спустя пять недель Василий умер (от заражения крови).

После его смерти в Кремле сложилась соблазнительная для многих ситуация. Впервые на московский престол воссел малолетка, опекаемый чужестранкой, дочерью литовского изменника, — какой отличный повод для игры честолюбий!

Прекрасно сознавая шаткость своего положения, Елена прежде всего позаботилась о том, чтобы права ее сына были закреплены публичной церемонией. В псковской летописи сохранился рассказ об официальном поставлении малолетнего Ивана на великое княжение. В Успенском соборе собрались митрополит Даниил со всем причтом церковным, князья, бояре и простые москвичи. Благословив Ивана крестом, митрополит сказал:
— Бог благословляет тебя, государь, великий князь Иван Васильевич, Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Тверской, Югорский, Пермский, Болгарский, Смоленский и иных многих земель царь и государь всея Руси! Добре здоров будь на великом княжении, на столе отца своего!

Присутствующие пропели многолетие и стали подходить к новому государю с подарками. По городам разослали гонцов с приказом воеводам приводить людей к присяге великому князю Ивану Васильевичу.

Со стороны законности власть нового правительства была как будто обеспечена. Но Елене не на кого было опереться: ее родственники и близкие люди являлись скорее ее врагами и соперниками, чем помощниками. На любовь и расположение Василиевых братьев, которым она с сыном загораживала дорогу к великокняжескому престолу, надеяться было нечего; учрежденный еще при жизни Василия опекунский совет стремился править именем малолетнего государя помимо ее воли; а ее дядя, князь Михаил Глинский, был не такой человек, чтобы делить власть с кем бы то ни было.

Молодая правительница нуждалась в надежном мужском плече. И вот рядом с ней появился князь Иван Федорович Телепнев-Оболенский. Было ли его внезапное возвышение следствием давней связи с Еленой, или они сблизились только после смерти Василия, при посредничестве мамки Ивана и сестры Оболенского Аграфены Челядниной, об этом можно только гадать. Елена и Оболенский сразу появляются на исторической сцене, как бы спаянные общей судьбой, — такими они и покидают ее... Им было дано слишком мало времени, чтобы тайна их союза могла раскрыться, вольно или невольно; они не успели ясно заявить о своих притязаниях.

Как бы то ни было, крамола после смерти Василия обнаружилась быстро. Столь же незамедлительно последовал разящий ответ.

Елене донесли, что удельный князь Юрий Дмитровский присылал своего дьяка Третьяка Тишкова к московским боярам и князю Андрею Шуйскому — звать их к себе на службу. Шуйский попрекнул Тишкова, сославшись на присягу, которую давал князь Юрий, на что дьяк заявил: «Князя Юрия бояре неволей привели к целованию: так что это за целование?» Шуйский передал эти слова Елене и опекунскому совету. Юрий был схвачен, посажен в тюрьму, где спустя два года и умер, вероятно уморенный голодом и тяжелыми условиями содержания.

Следующей жертвой властолюбия Елены пал князь Михаил Глинский. Крепко обманувшись в своих надеждах управлять племянницей, он начал открыто укорять ее в беззаконном и бессовестном сожительстве с Оболенским. В ответ рассерженная Елена упрятала своего знаменитого дядю в темницу. Сигизмунд Герберштейн передает, что его обвинили в отравлении Василия, подобно тому как. в Литве его обвиняли в намерении отравить великого князя Александра. Если это известие верно, то Елена со своим любимцем предстают перед нами людьми весьма неразборчивыми в средствах. Вместе с Глинским пали другие члены опекунского совета — князья Иван Федорович Бельский и Иван Михайлович Воротынский: их также заключили в тюрьму. Князь Семен Бельский и Иван Ляцкий, родственник Захарьиных, подались в Литву от греха подальше. Шуйские уцелели, за исключением князя Андрея Михайловича, которому не пошел впрок донос на князя Юрия, — он тоже очутился в темнице.

Другой брат Василия, князь Андрей Старицкий, не замешанный в деле князя Юрия, некоторое время спокойно жил в Москве. Собравшись затем к себе в Старицу, он в нарушение присяги стал выпрашивать на дорожку еще городов в удел. Ему резко отказали и только дали в память о покойном брате и государе дорогие шубы, кубки и коней. Андрей уехал, не скрывая неудовольствия. Тогда одни доброхоты шепнули Елене и Оболенскому о неудовольствии удельного князя, другие предупредили Андрея, что его хотят схватить.

Елена стала звать Андрея обратно в Москву, стараясь успокоить его: «Не слушай лихих людей и стой крепко на своей правде. А у нас на сердце ничего против тебя нет». Но Андрей, видя участь князя Юрия, не доверял ласковым речам и в Москву не ехал. Тогда появился новый донос, что он хочет убежать в Литву. Обеспокоенная Елена повторила свое предложение приехать, под предлогом открывшейся тогда войны с Казанью. Андрей ответил, что болен, и попросил прислать лекаря. Елена направила к нему доктора Феофила, который, возвратясь, донес, что у Андрея болезнь легкая — болячка на ляжке, а он лежит между тем в постели. Поведение Андрея усилило подозрительность Елены. Последовало новое приглашение в Москву — и опять пришел отказ. Наконец Елена потребовала от Андрея быть на Москве непременно. Андрей ответил письмом на имя Ивана, от чьего лица вершились все дела: «Ты, государь, приказал к нам, чтобы нам непременно у тебя быть, как ни есть. Нам, государь, скорбь и кручина большая, что ты не веришь нашей болезни... А прежде, государь, того не бывало, чтоб нас к вам, государям, на носилках волочили. И я, от болезни и от беды, с кручины отбыл ума и мысли». Что было у него на уме, смотрел ли он в сторону Литвы, неизвестно. Но вдруг он узнал, что его гонец с письмом схвачен по дороге, а князь Оболенский выехал в поле со многими людьми, чтобы перекрыть ему дорогу в Литву. Андрей в страхе побежал с женой и детьми в Новгород. Отсюда он разослал грамоты к новгородским помещикам, приглашая их к себе на службу: «Великий князь мал, а государство держат бояре: у кого же вам служить? Приходите ко мне — я готов вас жаловать». Многие дворяне и дети боярские подались к нему. В самом Новгороде архиепископ Макарий и наместники удержали народ от бунта.

Войско князя Оболенского преследовало беглого князя по пятам и настигло недалеко от Новгорода. Противники встали друг против друга. Андрей не решался начать битву, ибо не был уверен в своем войске (накануне его караулы поймали сына боярского, пытавшегося переметнуться к Оболенскому; на пытке он назвал такое множество сочувствующих ему людей среди воинства Андрея, что князь предпочел оставить дальнейший розыск). Он обратился к Оболенскому, прося правды. Фаворит именем Елены обещал ему прощение, если он поедет в Москву. Андрей поверил и сложил оружие. Но Елена не проявила благородства. Скорее всего, между ней и Оболенским уже существовало соглашение на этот случай. Она возмущенно заявила, что не давала никаких обещаний. На Оболенского для виду был положен государев гнев. Андрея же бросили в тюрьму, чтобы впредь такой смуты не было, а то многие московские людишки от того поколебались, — правительство Елены, как видно, не имело большой поддержки в народе. Вместе с князем были заточены его жена Евдокия и сын Владимир — их мытарства начались задолго до того, как им пришлось иметь дело с Грозным.

Внутренние усобицы перемежались с внешними войнами. Три года повоевали с Польшей и Литвой, опустошили литовские пограничные земли, сами потерпели немало и заключили перемирие на пять лет. На востоке пришлось отбиваться от казанцев, которые пограбили Костромской уезд. Собрались было и сами в гости наведаться, но тут крымский хан пригрозил: коль пойдет московский князь на Казань войною, то пусть его, хана, на Москве смотрит. Пришлось отвечать, что великий князь мира хочет. Шестилетний Иван впервые принял иностранных послов — казанцев.

Дела управления шли обычным чередом — не хуже и не лучше, чем всегда. В Москве Китай-город был обнесен рвом и каменной стеной с четырьмя башнями. На границах появились новые крепости - Мокшан, Буйгород, Балахна, Пронск; Владимир, Ярославль, Тверь, Кострома, Вологда были укреплены заново. Приняты и испомещены в разных русских землях беженцы из Литвы — триста семей. Для борьбы с порчей монеты велели поддельщикам и обрезчикам лить в рот олово и отрубать руки и выпустили в обращение новую монету, на которой великий князь был изображен не с мечом, как прежде, а с копьем, — копейку.

Казалось, жизнь улыбалась Елене — внутренние враги были повержены, внешние не особенно досаждали... И вдруг 3 апреля 1538 года, во втором часу дня, она скоропостижно скончалась. Летописи ни словом не упоминают о ее предварительной болезни; Герберштейн утверждает, что великая княгиня была отравлена боярами. В тот же день ее погребли в Вознесенском девичьем монастыре, где находилась усыпальница царских особ женского пола. В летописи не упомянуто даже, чтобы митрополит совершил над ней отпевание. Народ и бояре не выказали ни малейшей скорби. Плакали и горевали по умершей только малютка Иван да князь Оболенский.

Прошла с ее смерти всего неделя, и «боярским советом князя Василия Шуйского и брата его князя Ивана и иных единомысленных им» князь Оболенский был взят — «и посадиша его в палате за дворцом у конюшни и умориша его гладом и тягостию железной».

Страна надолго перешла в руки боярских группировок, усмирять своеволие которых Ивану Васильевичу впоследствии пришлось «железом и кровью»

История рождения одного из самых ярких фигур российского престола Ивана Грозного, как никогда свидетельствует и подтверждает это единство. Ведь отцом первого царя был русский великий князь и уроженка Полтавщины Елена Глинская.

В 1430 году великий князь литовский Витовт подарил Полтаву и Глинск татарскому мурзе Лексаде Мансур

Украинская мамка русского царя .

О единстве двух славянских народов говорят и пишут много, как и о единой их истории. История рождения одного из самых ярких фигур российского престола Ивана Грозного, как никогда свидетельствует и подтверждает это единство. Ведь отцом первого царя был русский великий князь и уроженка Полтавщины Елена Глинская.

Чьи вы, хлопцы, будете?

Род Глинских, был известным и довольно знатным родом. При этом, княжеский род имел татарские корни. В 1430 году великий князь литовский Витовт подарил Полтаву и Глинск татарскому мурзе Лексаде Мансуркановичу, который принял православие и взял в крещении имя Александр. Лексада, по свидетельству многих именитых историков был прямым родственником хана Мамая, того самого, что разбил Дмитрий Донской на Куликовом поле. Фамилию неофит выбрал по названию своего имения - Глинский.

По словам известного украинского историка, краеведа, кандидата исторических наук, заслуженого работника культуры Украины, Веры Никаноровны Жук , именно Лексада, следом за городом Глинск, основал наше село Глинск. "Дехто вважав його одним із нащадків золотоординського темника (воєначальника), а з 60-х років XIV ст. фактичного правителя Золотої Орди Мамая, який був розгромлений у Куликовській битві 1380 р. Але більш вірогідно, що Лекса був із роду Тохтамиша — союзника Вітовта. 1430 р. великий князь литовський Вітовт віддав (подарував) у ленне володіння Лексаді Полтаву, Глинськ, та Глиницю. Лексада потім заснував і село Глинськ на Ворсклі, поблизу Опішні. У полтавських дореволюційних істориків була думка, що древнє місто-фортеця Опішня було знищене золотоординцями 1399 p., а натомість поруч відродилося невеличке поселення під назвою Глиниця. Отже, вважається, що фактично це була Опішня. Цей перший полтавський поміщик прийняв православ’я, взяв собі ім’я Олександр, а від міста Глинська — прізвище Глинський і таким чином став родоначальником князів Глинських, які були одними з найбагатших у Великому князівстві Литовському. "

Центром же своих владений Лексада-Александр Глинский сделал городок Бельск, что в среднем течении Ворсклы (ныне Котелевский район Полтавской области). Украинские историки считают, что сохранившееся здесь Бельское городище, ни что иное, как остатки легендарной столицы великой Скифии - города Гелона*.

* "….Коли йдеться про топонімічні зіставлення, слід звернути увагу на те, що біля південної околиці Більського городища розташоване село Глинське (Глинськ), назва якого, як відзначив О.С.Стрижак, певною мірою співзвучна з назвою Гелон. Можливо, це наслідок впливу стародавнього топоніму. До речі, біля Глинського знайдено рештки поселень скіфського часу (VI-V ст. до н.е.) Якщо назва Глинське (Глинськ) справді виникла під впливом топоніму Гелон, то це може бути ще одним підтвердженням того, що Більське городище — стародавній Гелон…"
Борис Андреевич Шрамко — выдающийся украинский археолог, доктор исторических наук, заслуженный профессор ХНУ. Член полевого комитета Института археологии НАН Украины.

(Эти два важных комментария в данную статью, выделенных выше синим цветом , были добавлены нами — glinskoe.livejournal.com)

За короткое время его наследники упрочили не только фамильную славу, но и свой статус опытных политиков и воевод. Потомки татарского мурзы стали: Григорий — наместником в Овруче, Богдан — в Путивле.

Самым же известным Глинским стал князь Михаил Львович, великий искатель приключений и авантюрист, имевший диплом врача, талантливый военачальник и дипломат, которого знала вся Европа. Михаил успел послужить у германского императора Максимилиана, потом - у Альберта Саксонского. Его принимали в Италии, и он был маршалком великокняжеского литовского двора.

В период мощной польской экспансии, Михаил понимая угрозу тотального ополячивания, решает поднять восстание, привлекая к нему в первую очередь своих братьев Ивана и Василия Слепого. Заговор украинской и белорусской шляхты против короля Сигизмунда I Старого потерпел крах и братья бежали в Московию. Земли братьев были изъяты и лишь небольшая часть их досталась дочерям Василия Глинского-Слепого Агрофене и Елене. Старшая дочь завещала земли своему зятю Михаилу Грибуновичу-Байбузе, а вот история младшей дочери была куда любопытнее.

Глинские при дворе

Не мудрено, что такой неуемный политик, как Михаил Глинский смог быстро заработать любовь великого князя Василия III. Бесшабашный, но талантливый военачальник одерживает несколько побед над татарами, не стесняется лести и угодничества. Вскоре Глинский получает чин боярина, а его богатства увеличиваются втрое. Однако, Михаилу хотелось большего, тем более, что шла война с литовцами. Михаил успел прославиться на московской службе, со многими рассориться, затаить обиду и даже собираться вернуться в Литву, когда воеводе не достался отнятый у врага Смоленск.

Подозрение в измене, привело Глинского в сырые тюремные подвалы, но когда им уже вплотную собирались заняться «специалисты клещей и дыбы», возник щепетильный вопрос - у обвиняемого обнаружилась красавица племянница, которая произвела на великого московского князя, неизгладимое впечатление.

Хочу жениться!

Василий III был сыном московского князя Ивана III и византийской принцессы Софии Палеолог. Когда внезапно умер престолонаследник Иван Младой, и Василий стал претендентом на престол, отец и мать тщательно и долго подбирали ему невесту. По свидетельству очевидцев в Москву привезли их аж пятьсот человек! Выбор же пал на Соломонию - дочь воеводы Юрия Константиновича Сабурова, в меру родовитого боярина, родственника Годуновых и Вельяминовых. О личной жизни великого князя и его супруги, практически ничего неизвестно. Хотя очевидно, что Василий III нервозно переживал отсутствие в долгом браке наследников.

Сложность политической ситуации и два брата-конкурента, осложняли перспективы княжения. В это время он встречает Елену Глинскую, которая не отличалось знатностью, но могла и умела нравиться. Как указывает летопись, великий князь возлюбил Елену Глинскую «лепоты ради лица и благообразия возраста, наипаче же целомудрия ради».

В ноябре 1525 года, остановившись в Александровской слободе, Василий III собрал совет ближайших бояр, где и порешил силой развестись и постричь в монахини свою жену Соломонию. «Князь велики… постриже… Соломонию, по совету ея, тягости ради и болезни и бездетства; а жил с нею 20 лет, а детей не было».

Данный поступок был делом неслыханным по канонам того времени. Расторгнуть брак, освященный церковью, сослать жену в монастырь и задумать жениться вторично при живой первой жене мог только безумец! Браку противились и потому, что избранницей князя была иностранка, а ее родня были вассалами главного противника Москвы — Великого княжества Литовского.

Но все было не так просто. Не исключено, что великий князь Василий III использовал в данном вопросе церковный конфликт «нестяжателей» и «иосифлян». Соломония была связана с кружком Максима Грека, а Елена Глинская была почитательницей Иосифа Волоцкого и даже «духовной дочерью» митрополита Даниила, который своей властью и разрешил развод и благословил второй брак. Таким образом, в острой и опасной борьбе, где на кону было поставлено все, вплоть до жизни. Митрополит укреплял свое влияние, а князь упрочил свой тыл.

Но браку противились, к тому же 47-летний князь Василий Иванович пошел ради невесты на весьма смелый (с точки зрения нарушения традиций) шаг - он сбрил бороду - гордость мужика и как писал летописец «в усах ходил». Это вызвало при дворе негодование, едва ли не большее, чем сам брак. Белоозерские монахи объявляли брак блудодеянием, были и те, кто усмотрел в этом уклон в католичество.

Волнения привели к тому, что сам митрополит, большой и плодовитый мастер эпистолярного жанра, сочинил специальную похвалу браку и поступку князя, ибо «обнаженного главою и брадою явится… яко же стратиг силы небесныя». Не взирая на протесты Василий III был непреклонен и в январе 1526-го года «женился второе, понял княжну Елену, княжь Васильеву дщерь Львовича Глинского; а венчал их Даниил митрополит». Летопись сохранила описание обряда бракосочетания, где описаны малейшие детали, вплоть до того, сколько каких монет надобно класть на караваи и как надо причесать невесту для возложения на нее кики (предвенчальной принадлежности). Ни одна великокняжеская свадьба не была описана столь подробно.

«Дело Соломонии»

Сопротивление браку и борьба со сторонниками Максима Грека, дали возможность распространению различных слухов. Так появилась одна из первых в русской истории легенда о самозванце. И главной героиней в ней стала бывшая жена великого князя Соломония. Дело в том, что показания о «немочи» Соломонии (то есть невозможности родить наследника) слушались перед специальной следственной комиссией, что и дало возможность распространению слухов. Говорили о «немочи» самого князя, а потом стали говорить, о беременности Соломонии. Слухи эти распространяли жены казнохранителя Георгия Малого и постельничьего Якова Мазура, за что и поплатились. Но молва о том, что настоящий наследник великого князя есть некий сын Соломонии Георгий, уже пошла гулять по стране. Впоследствии, все та же молва утверждала, что сын князя, якобы стал знаменитым разбойником Кудеяром.

Таинственный развод и новый брак заставляют сомневаться и современных историков, которые находят сомнения даже в том, отчего Василий III, подарил позже своей первой жене, скрывающейся под именем «старица София» две волости…

Счастливый отец

Однако и в новом браке изначально не было детей. Так собственно и возник миф «о бездетности» самого великого князя. Но у Василия III родилось два сына. Старший родился утром 25 августа 1530 года. «В лето 7030 августа25 на память святых апостолов Варфоломея и Тита, в 7 час нощи родился великому князю Василью сын от его великие княгини Елены и наречен бысть Иван». По легенде по всей Руси в тот час пронеслась неистовая буря и грянул гром. Казанская ханша узнав о рождении царя, якобы сказала гонцам: « Родился у вас царь, а у него двои зубы: одними ему съесть нас татар, а другими вас».

Наследника назвали именем Иван в честь святого Иоанна Крестителя и князя-деда. Счастливая семья отправилась в Троице-Сергиевский монастырь, куда пригласили известных своей святостью старцев, например, престарелого Кассиана Босого, которого ради такого случая «яко младенца привезоша» и держали за руки. Восприемниками княжича стали игумен Даниил из Переяслава-Залесского и инок Троице-Сергиевского монастыря Иев Курцов. На церемонии крещения, великий князь Василий III на руках перенес младенца на гробницу Сергия Радонежского, будто вверяя его покровительству великого святого.

Великий князь так был рад наследнику, что даже простил первую жену и перевел ее из Каргопольского монастыря поближе — в Суздальский. Он помиловал наказанных дворян, и тепер, почувствовав за собою тыл, даже разрешил жениться своим конкурентам — братьям Юрию, сидевшему в Дмитрове и князю Андрею Старицкому.

В честь рождения сына и в благодарность Богу в центре Москвы была сооружен храм, а еще через год в селе Коломенском появилась знаменитая шатровая церковь. Став отцом в уже зрелом возрасте, Василий трогательно заботился о сыне. В письмах он беспокоится воспалении нарыва на шее наследника, интересуется о его питании: «Да и о кушанье сына Ивана вперед ко мне отписывай, что Иван сын покушает, чтоб мне было ведомо». В 1532 году Елена родила второго сына, которого назвали Юрием (Георгием), который оказался глухонемым и психически неполноценным.

Кому достанется престол?

Смерть нагнала великого князя, совершенно неожиданно. Когда царевичу исполнилось три года, Василий III на охоте под Волоколамском внезапно «начат изнемогати нагою, и проявися болячка на нози той, и почат болезнь люта быти от болячкы тоа…». По всей видимости, князь страдал воспалением надкостницы, надломившей его. Возраст и болезнь быстро делали свое дело и князь велел доставить завещание, содержание которого якобы держали в секрете от Елены. По приезду в Москву князь собирает частые совещания бояр, где решают об «устроеньи земском». По летописям, свою супругу он туда не приглашал.

Елену пустили у мужу уже за несколько часов до смерти. Князь говорил ей, что: «Благословил я сына своего Ивана государством и великим княжением, а тобе есми написал в духовной грамоте, как в прежним духовных грамотех отцов наших и прародителей по достоянию, как прежним великим княгиням». То есть она получала так называемый «вдовий удел». Одновременно, он сообщил всем «..како ей без него быти, как к ней бояром ходити». По всему видно, что готовился к смерти Василий основательно.

Передача власти вызвала массу кривотолков и дискуссий. До сих пор историки выдвигают гипотезы о том, кому же передавалась власть: регентам, Боярской думе или опекунам. Среди последних были Дмитрий Бельский и Михаил Глинский « ему в родстве по жене его». Хотя таковыми считались и бояре Андрей Старицкий, Михаил Юрьев, Василий и Иван Шуйские, Михаил Тучков и Иван Шигона - этакая предтеча «семибоярщины». Ясно, что у постели шло перераспределение полномочий…
Опекуны короновали трехлетнего Ивана через несколько дней после кончины родителя, а потом начались форменные средневековый разборки. Брат умершего, князь Юрий, пытался поднять мятеж, но его арестовали и заточили в тюрьму, и уморили голодом. Между Думой и душеприказчиками разгорались раздоры.

Узурпаторша?

Елена же сняв траур, отвлекалась со своим фаворитом, красавцем и неплохим и даже лихим воякой Иваном Овичной-Телепневым. Тульский воевода, он отличился в войнах с литовцами, водил полки на Казань и мятежный Серпухов, был назван среди бояр, даже получил чин и титул конюшего. Его родная сестра Аграфена Челядина была кормилицей родившегося Ивана. На погребении великого князя, Иван присутствовал рядом с Еленой.

Ивана Федоровича Овчину взялась опекать Боярская дума, решившая покончить с засильем опекунов. В руках самого экс-конюшего появилась огромная власть. Отношения княгини и Овчины -Телепнева были предметом обсуждения как при их жизни, так и после. Елену обвиняли в разврате. Посетивший Россию спустя столетие шведский дипломат Петр Петрей писал о ней, что княгиня ходила «в распутный дом и уж много распутничала и блудила», хотя иностранец явно врал, прошло сто лет и даже при посещении шведом, в Москве не было никаких распутных домов, Москва же — не Европа. Так или иначе, но приходится признать, что Елена Глинская стала и родительницей русского фаворитизма, явления, весьма распространенного и зачастую, даже полезного для государственного организма.

Умирая, Василий III просил Михаила Глинского: «Пролей кровь свою и тело на раздробление дай за сына моего Ивана и за жену мою…». Михаил, недолюбливал Овчину и якобы требовал от племянницы порвать с фаворитом. Реакцией стало давление на Елену. Перед княжной поставлена дилемма - сдать дядю и получить свободу от опекунов или сдать фаворита и подчиниться душеприказчикам. Она выбрала первый вариант, нарушив фактически завещание мужа. Именно Овчина-Телепнев приказал отправить дядю Елены Михаила Львовича Глинского в тюрьму, где тот и погиб.

В дело пошли правила «дворцовых переворотов». Ликвидировав основного противника начались удары по остальным. Бельский и Юрьев бежали, отошел от дел Воронцов. Брата великого князя Андрея Старицкого заставили подписать грамоту о его подчинении правительнице. Тот, демонстрируя свою непричастность к посягательству на власть, даже вывел демонстративно свои войска. Однако, его окружили и пытались уничтожить. Тогда князь бежал в Новогрод, где пытался поднять тамошний народ, но был схвачен. Его бросили в тюрьму, одев на голову нечто похожее на железную маску. Там Старицкий и умер, его сторонники были жестоко казнены.

Или реформистка?

Правила Елена Глинская недолго, около пяти лет, но правление ее вошло в историю своими новшествами. Прежде всего, Елена заключила перемирие с Великим Княжеством Литовским, хотя вначале и не обошлось без войны. При Елене были утверждены мирные связи с Ногайской ордой, Ливонией и Астраханским ханством и Казанью, что позволило провести работы по укреплению московского Кремля, возвести Китай-город и построить новую оборонительную систему вокруг города. Восстанавливались и пострадавшие от различных бед и напастей города Тверь, Владимир, Ярославль.

Елена частично ограничила землевладение монастырей и обязала преследование «лихих людей» переложить на губных старост - в округа, что стало предтечей реформ местного самоуправления.
Одной из выдающихся реформ этого времени стала денежная реформа. Дело в том, что тогдашняя Московия развивалась особенно быстрыми темпами. Рост производства товаров не отвечал производству монеты, чем воспользовались фальшивомонетчики, которые устроили чистый «финансовый беспредел». Княгиня велела провести изъятие разновесной монеты и печатать единую монету, причем именно при ней произошло рождение копейки. До того, в основе системы была монета «московка» или «сабляница» названная по изображению воина с саблей. Ее то и сменила серебряная новгородская деньга, которую из-за изображения воина с копьем и стали называть «копейка».

За смертью смерть

Львовская летопись свидетельствовала: «…властодерждавствовала государьством великыа Русиа четыре лета и четыре месяца того ради, младу бо сущу великому князю Ивану… сына еа, наставшу осьмому лету от рождения его». 3 апреля 1538 года Елены Глинской не стало. Великую княгиню похоронили по традиции, но впопыхах и с оживлением. Бояре восприняли смерть Елены с восторгом. Многие вслух и публично, не стесняясь в выражениях, ругали Глинскую. Михаил Тучков, как утверждал впоследствии сам царь, произнес «на преставление» «надменные словеса и тем уподоблялся ехидне, яд отрыгающей».

Деревянный гроб с телом, облаченным в саван из итальянского шелка желтого с синей каймой цвета, поставили на сани и на руках понесли их к родовому некрополю московской великокняжеской семьи - Вознесенскому собору в Кремле. Такой языческий обычай, сохранялся в отдаленных уголках России почти до конца XIX века, но официально был отменен Петром I. Глинская «положена бысть в церкви Възнесениа Господа нашего… возле великою княгиню Софию великого князя Ивана Васильевича». В усыпальнице, тело переместили в каменный саркофаг, возле могилы Софии Палеолог, который закрыли крышкой с высеченными словами. Позже над ним возвели плиту и надгробие.

За смертью Елены последовала расправа над ее фаворитом. Ивана Овчину-Телепнева взяли через шесть дней. Изначально его собирались казнить, « а после великие княгини смерти в 6 день великого князя бояре поимали князя Овичну-Теплепнева и посадиша его в полату в Набережную, где Глинский сидел, и тягость на него, железа, ту жа положивша, что и на Глинском были, там и преставился». После смерти Овчины постригли и отправили в монастырь его сестру - кормилицу наследника Аграфену Челядину. Даже его сына Федора посадили на кол, а брата Ивана Дрогобужского обезглавили на льду Москвы — реки…

«Дело об отравлении»

Великой княгини не стало вдруг, так как свидетельств болезней молодой и крепкой с виду женщины не было. Об отравлении начал говорить еще австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии», который был фактическим свидетелем происходящего. Факты частично поддерживала официальная версия, которую поддерживал сам Иван Грозный, обожавший свою мать.

Предметно об убийстве заговорили после реконструкции гробницы. Гроб частично был потревожен еще в 1929 году. Потом после в тридцатых. Наконец. В 1999 году началось предметное изучение саркофага, где были обнаружены фрагменты светской одежды, кружевной головной убор-волосник и кости. Значительно пострадал череп, но ведущий специалист судебно-медицинской экспертизы Сергей Никитин по методике Герасимова, смог восстановить облик великой княгини.

Понравилось это.

480 лет назад, 4 апреля 1538 года, внезапно скончалась великая русская княгиня Елена Глинская, жена Василия III и мать Ивана Васильевича. Началась тяжелое для Русского государства боярское правление.

Елена Глинская

Дочь князя Василия Львовича из литовского рода Глинских и его жены Анны Якшич, которая была родом из Сербии, дочери сербского воеводы. Родилась примерно в 1508 году (точная дата рождения не известна).

Дядя Елены, князь Михаил Львович, был крупным государственным деятелем Великого княжества Литовского и Русского. После поражения мятежа Глинских бежал вместе с родственниками в Москву. Среди беженцев была и юная Елена. По преданию, Глинские вели происхождение от Мамая, «коего на Дону побил Дмитрий Иванович». До изгнания Глинские владели городами и землями на территории нынешней Левобережной Украины.

В 1526 году Елена стала второй женой великого князя московского и всея Руси Василия III. Первым браком он был женат на Соломонии из древнего и знатного рода Сабуровых. Но с ней государь решил развестись, по причине её бесплодия. После двадцати лет брака, Соломония так и не родила. Василий был очень обеспокоен этим фактом, так как выступал против того, чтобы его братья или их возможные сыновья стали претендентами на трон. Решение о разводе было поддержано Боярской думой и частью духовенства.

В 1525 году с одобрения митрополита Даниила Василий III развелся с Соломонией. Подобный развод с насильственной ссылкой жены в монастырь стал первым в Руси. В ноябре 1525 года Соломонию постригли в Московском Богородице-Рождественском монастыре под именем София. Позже Соломонию перевели в Покровский монастырь города Суздаля, который она раньше поддерживала как великая княгиня. Существует легенда, что Соломония во время пострижения была беременна и уже в монастыре родила мальчика Георгия.

Василий выбрал себе в жены Елену Глинскую не только по политическим причинам. По мнению историков, стремительность развода и самой свадьбы свидетельствовала о том, что юная княжна весьма понравилась русскому государю. Летописи называют единственную причину, по которой великий князь выбрал Елену: «лепоты ради ея лица и благообразия». Князь влюбился в юную и умную красавицу. Елена, по сравнению с Соломонией, по мнению московских бояр, была безродной. Среди противников Елены были Симеон Курбский и родственники великой княгини Соломонии – Сабуровы, Годуновы. Но она была красива, молода, воспитана по-европейски, прекрасно образованна (знала немецкий и польский языки, говорила и писала по-латыни), чем резко выделялась из среды русских женщин. Ради молодой красавицы-жены, князь Василий сам «молодился», даже обрил бороду (что тогда на Руси не приветствовалось). В 1530 году у княжеской четы родился долгожданный сын Иван (в будущем – Иван Грозный), а позже сын Юрий, который, как потом выяснилось, был болезненным.

Стоит отметить, что на Руси уже в этот период складывалась элитарная оппозиция курсу государей на укрепление самодержавной власти. Василий III продолжил линию своего отца Ивана III на укрепление центральной (самодержавной) власти. Нравилось это далеко не всем. Верхушку русской аристократии составляли Шуйские, Курбские, Кубенские, Ростовские, Микулинские, Воротынские и др. Их предки ещё сравнительно недавно были самостоятельными князьями – суздальскими, ярославскими, ростовскими, тверскими и т. д. Правителями независимых государств. Причём они происходили из старших ветвей рода Рюриковичей, а московские великие князья – из младшей. Были и лица, связанные родством с самим великим князем. Так, знатного перебежчика из Литвы князя Бельского Иван III женил на дочери своей сестры; крещенный казанский царевич Пётр был женат на сестре Василия III, а выходец из Литвы Мстиславский – на его племяннице. Также у великого князя было четверо братьев: Юрий Дмитровский, Симеон Калужский, Дмитрий Угличский и Андрей Старицкий. По завещанию Ивана III они получили удельные княжества. Двое из них, Симеон и Дмитрий, к 1520-м гг. ушли в мир иной, но Юрий и Андрей сохраняли обширные владения, собственные дворы и войска. Как ближайшим родственникам государя им прощалось то, что не прощалось другим. Однако они были недовольны, желали большего – власти, земли, богатств. Если бы государь Василий остался без наследника, то московский стол достался Юрий Дмитровскому или Андрею Старицкому.

Многие представители аристократии считали своё положение не намного ниже государева, были недовольны сложившейся ситуаций, были не прочь её «подправить». Вели себя самостоятельно, нередко проваливали указания государя. Но высокое положение позволяло им избежать заслуженного наказания. Главным соблазном для ряда представителей аристократии было возвращение к прежним порядкам феодальной раздробленности или ввести порядки подобные польским или литовским. Там магнаты могли диктовать свою волю монархам и бесконтрольно править в своих владениях. Они завидовали своеволию и самостоятельности польско-литовской аристократии, их «свободам». Понятно, что западные соседи Руси и Рим старались использовать эти настроения, чтобы подчинить Русскую землю, уничтожить «православную ересь» и захватить русские богатства. То есть ситуация была довольно шаткой. Болезнь, смерть, отсутствие наследника могли сразу же разрушить складывавшееся на Руси самодержавие и централизованное государство, послужить началом междоусобной свары и смуты. И всё это в очень сложных внешнеполитических условиях, когда на всех стратегических направлениях Русь окружали сильные враги.

Василий жестко пресекал тенденции к возобновлению раздробленности Руси. Он окончательно лишил самостоятельности Псков. Поводом стали жалобы местной бедноты на притеснения со стороны знати и богатеев, подмявших под себя вечевую демократию. В свою очередь, местная знать и купцы жаловались на великокняжеского наместника. Василий приказал отменить вече. Вечевой колокол сняли и отправили в Новгород. Василий прибыл в Псков и поступил с ним так же, как и его отец с Новгородской республикой в 1478 году. 300 самых знатных семей города были переселены в Московские земли, а их деревни отданы московским служилым людям.

Затем наступила очередь Рязанской земли. Рязань давно уже числилась в «подручниках» Москвы. Там при малолетнем князе Иване правила его мать, которая подчинялась Москве и получала её поддержку. Но мальчик подрос и решил вступить в союз с Крымским ханством. Это вело к новой междоусобице, развалу оборонительной системы на юге, открывало крымским разбойникам дорогу в глубь Руси. В 1517 году Василий призвал к себе в Москву рязанского князя Ивана Ивановича и велел посадить его под стражу. Охраняли его плохо, поэтому он бежал в Литву. Рязанский удел ликвидировали.

В 1523 году были арестован северский удельный князь Василий Шемякин, уличенный в тайной связи и переписке с Литвой. По разным причинам были лишены владетельных прав черниговские, рыльские и стародубские князья. Процессы централизации русского государства были закономерны, но увеличивали число недовольных политикой Москвы. Оппозиционные настроения сохранялись в Новгороде и Пскове, несмотря на разгром местного боярства. Тамошняя знать, в том числе новая, и купцы помнили о былых «свободах». С ними искали связи иностранцы, старались использовать в своих интересах.

Государь Василий и поддержавшие его люди, включая часть духовенства, решили пойти на чрезвычайные меры, чтобы сохранить самодержавную власть и не отдавать престол Юрию или Андрею. Отсюда и такое чрезвычайное и небывалое решение – развод с супругой.

Семейное счастье Василия было недолгим, осенью 1533 года государь простудился на охоте и тяжело заболел. На смертном одре он благословил своего сына Ивана на великое княжение и вручил ему «скипетр великиа Руси», а своей «жене Олене с боярским советом» он приказал «под сыном своим государство дръжати до возмужания сына своего». Очевидно, Василий очень сильно опасался за судьбу жены и сына. Он перед смертью заставил братьев повторить присягу княжичу Ивану (первый раз взял с них клятву в 1531 году). Призвал бояр «блюсти крепко» сына и державу. Особо просил Михаила Глинского за ребенка и Елену «пролить кровь свою». Василий чувствовал угрозу сыну и самодержавию.

1526 г. Василий III, великий князь Московский, вводит во дворец невесту свою, Елену Глинскую. Картина Клавдия Лебедева

Правление Елены

В регентский совет при ребенке-государе вошли Андрей Старицкий, боярин Захарьин-Юрьев, князья Михаил Глинский, Василий и Иван Шуйские, Михаил Воронцов и воевода Тучков. Очевидно, государь Василий хотел объединить в совете представителей различных боярских кланов. Однако интриги началась практически сразу.

Первый заговор организовал Юрий Дмитровский. Василий не доверял брату, соучастнику старого заговора Шуйских и даже не включил его в регентский совет. Заговорщики считали, что присяга великому князю недействительна. К заговору примкнул Андрей Шуйский. Но заговор раскрыли. В начале 1534 года князь Юрий со своими боярами и Андреем Шуйским были арестованы. Через два года он скончался в заточении, его удел ликвидировали. Против заточения брата бояре не протестовали, как и его брат Андрей Старицкий. Он оказывался в выигрыше. Теперь роль ближайшего кандидата на престол переходила к нему. Более того, он ещё хотел поживиться за счёт удела брата. Однако Елена отказалась удовлетворить его просьбу. В компенсацию дала Андрею большое количество даров.

О Елене Глинской мы знаем мало. Летописцы давали крайне скупые характеристики русских деятелей, обычно фиксировали только события. От них мы знаем только о красоте княгини. Но факты её правления говорят о том, что она была и весьма умна. Не удивительно, что она стала первой после великой княгини Ольги настоящей правительницей Русского государства. Вероятно, великий князь Василий, умирая, не подумал о такой возможности. Поэтому старался укрепить жену и сына регентами, родственниками и церковью. Но она стала реальной правительницей и с бременем власти довольно хорошо справилась. В её пользу сыграли враждебные отношения, которые сложились между регентским советом и Боярской думой, а также различными боярскими группировками. Дума была органом законным, устоявшимся, и бояре болезненно восприняли возвышение семерых регентов-опекунов, назначенных у постели умирающего. Елены сыграла на этих противоречиях, проводя свои решения.

Кроме того, княгиня нашла себе надежную военную опору. Её фаворитом стал Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский. Опытный полководец, отличившийся в битвах с Литвой, Крымом и Казанью. Так, в 1530 году князь Оболенский был назначен первым воеводой полка правой руки в конной рати во время похода на Казанское ханство под командованием боярина князя Михаила Глинского. Он пробил брешь в городской стене, первым ворвавшись в предместье столицы ханства. Только преступное бездействие главных воевод спасло Казань от падения. В 1533 году во время очередного крымского вторжения князь Телепнев-Оболенский в очередной раз отличился и великий князь пожаловал его высшим званием конюшего и отправил на воеводство в Коломну. Его сестра Агриппина (Аграфена) Челяднина стала мамкой (воспитательницей) княжича Ивана (будущего царя). После смерти великого князя, ещё молодая княгиня и лихой командир, который на войне всегда командовал передовыми частями, был в гуще событий, сошлись.

Интересно, что мать Ивана Грозного, как и его самого, старались посильнее очернить иностранцы, отечественные либералы-западники, начиная с масона-историка Карамзина. Обвиняли в преследовании «невиновных» Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. Раздували «преступную связь» Елены с князем Иваном Федоровичем. Однако в ту эпоху эта связь не была «преступной». Женщина, вдова, нуждалась в поддержке и помощи, и получила её. Поэтому церковь, которая тогда не боялась сказать своё слово, не протестовала. Кроме того, нет данных, что государыня одаривала своего любимца вотчинами, наградами и деньгами. Более того, Оболенский даже не стал главным воеводой. Он уступал командование представителя старейших и знатнейших семей, как это было и довольствовался второстепенным положением воеводы передового полка.

Великая княгиня Елена Глинская. Скульптурная реконструкция по черепу С. А. Никитина

Продолжение следует…

Великую княгиню Елену Глинскую, жизнь которой уместилась в короткие 30 лет (1508-1538), в основном помнят как мать Ивана Грозного. Между тем она была и без того женщиной неординарной - так, Михаил Ломоносов отмечал, что Елена Глинская показала себя умелой и мудрой правительницей...

Великий князь Московский Василий III первым браком был женат на Соломонии Сабуровой. К выбору жены отнеслись серьезно - объявили перепись невест. Доставили ко двору 500 девушек.

«Неправильная» жена

Их осматривают. Причем, по словам осведомленного иностранца, «с такой тщательностью, что дозволяется ощупать и исследовать даже более сокровенное». Правда, щупает не жених, а его доверенные лица.

Сколько ни щупали, все равно просчитались. Брак оказался бездетным. 20 лет прожили вместе, а детей нет.

Как уверяет летописец, Василий III начал плакать. На кого, говорит, я похож? На птиц не похож, ибо они плодовиты. И на зверей не похож, ибо они плодовиты. И на землю не похож, ибо она плодовита.

Бояре поняли, что так князь может сто лет перечислять, на кого он не похож, и изрекли: «Неплодную смоковницу посекают и измещут из винограда».

Духовенство, естественно, выступало против развода. Тогда Василий завел на жену уголовное дело. По обвинению в колдовстве. Она, дескать, прыскала заговоренной водой на его «порты».

Соломонии велели постричься в монахини. Она не хотела. Некий Иван Шигона хлопнул ей по физиономии. Соломония поинтересовалась, по чьему приказу он ее бьет. «По приказу государя», - ответил Шигона. Через неделю ее постригли, а Шигона сделал головокружительную карьеру.

Василий III взял себе в жены Елену Глинскую. Довольно странный выбор. Глинские - князья из , хотя происходили они из татар. Дядя Елены - Михаил Глинский - выдающийся авантюрист. Он долго жил в Европе и служил там всем подряд. Потом рассорился с королем Сигизмундом и поднял мятеж. Бежал в Москву.

Здесь ему обещали отдать в вотчину Смоленск, да не отдали. Глинский переметнулся на сторону Сигизмунда. Его поймали и посадили в тюрьму. Из 20 лет пребывания в 13 он провел в тюрьме.

Когда Глинский бежал в Москву, то захватил с собой племянницу Елену. На ней-то и остановил свой выбор Василий III. С одной стороны, она была чужеземка. К тому же из семьи «врага народа». С другой стороны, девушка была мила и необычна, поскольку воспитывалась по-европейски.

Борода ради любви

Василий III полюбил жену. На момент свадьбы Василию было 47 лет, а красавице Елене -18. Недаром летописец прямо говорит, что государь прельстился красотой ее лица и фигуры (женился «лепоты ради ея лица и благообразия возраста»), И ради нее совершил неслыханное - сбрил бороду. Таких жертв московские князья до сих пор еще не приносили. Недаром белозерские монахи называли этот брак блудодеянием. Через 4 года после свадьбы у Елены и Василия родился наследник, будущий царь всея Руси Иван IV. Теперь Василий III разом стал похож и на птицу, и на зверя, и на землю - ибо они плодовиты.

Но до государственных дел он жену не допускал. А потом и вовсе помер. А перед смертью назначил опекунов над малолетним сыном Иваном, будущим Грозным. Среди опекунов главную роль играли Михаил Глинский и Андрей Старицкий, младший брат Василия III.

У опекунов дел хватало. У Василия III был еще один брат - Юрий. Все думали, что он поднимет мятеж, чтобы, как говорится, самому царствовать и всем вла-дети. Поэтому его схватили и посадили в тюрьму. Где он через 2 года умер «страдальческою смертью, гладною нужею».

Порядка в связи с этим не прибавилось. «Бояре там едва не режут друг друга ножами», - сообщали польские наблюдатели. Против опекунов выступил князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. Он был талантливым полководцем и фаворитом Елены Глинской. Поговаривали, будто именно Овчина является настоящим отцом Ивана Грозного, но это навряд ли.

Елене пришлось выбирать между фаворитом и дядей - Михаилом Глинским. Она, конечно, выбрала фаворита. А дядю посадили в тюрьму и уморили.

Но оставался еще Андрей Старицкий, любимый брат покойного государя. Он удалился в Старицу и ждал опалы. При этом всячески демонстрируя лояльность. Все свои войска он отправил на государеву службу в Москву.

Ну и дурак, - рассудили Елена с Овчиной. И двинули войска на Старицу.

Андрей бежал в Новгород. По дороге он мог бы сбежать в Литву, но решил взбунтовать новгородцев против узурпаторов - Елены и Овчины. Разумеется, без успеха.

Андрею обещали прощение. Он поверил и заявился в Москву, где его «посадили в заточенье на смерть». На него надели какую-то «шляпу железную». Наверное, нечто вроде французской «железной маски». В общем, за полгода его уморили.

Единоличный трон

Елена Глинская стала единоличной правительницей. Естественно, вместе с Овчиной. За 4 года она даже сделала кое-что полезное. Скажем, ввела единую для всей страны монету-копейку.

За образец взяли новгородскую деньгу, на которой был изображен всадник с копьем. На московской монете - «саблянице» - всадник был с саблей. Заметим, что остановились на новгородской деньге. Потому что московское всегда некачественное. Но Москва почему-то всегда побеждает.

И вообще, у Елены был сильный характер, она умела побеждать. Так, король польский и великий князь литовский Сигизмунд I обманулся в расчетах на внутренние смуты и бессилие государства, руководимого женщиной: он начал в 1534 году войну против России и проиграл ее. Елена добилась от Сигизмунда выгодного для Московского государства мира (по перемирию 1536-1537 годов в составе Московии остались Черниговская и Стародубская земли, а Гомель и Любеч остались за исторической Литвой). В свою очередь, Елена обязала Швецию не помогать Ливонскому ордену и Литве.

В 1538 году 30-летняя Елена умерла. Возможно, ее отравили. Овчине, понятное дело, не поздоровилось: «...умориша его гладом и тягостию железною, а сестру его Аграфену сослаша в Каргополь и тамо ее постригоша в черници».

Бояре радовались. Но не очень долго. Пока не подрос Иван Грозный. Который, конечно, был великим реформатором. До него политический процесс носил какой-то вялый характер - посадили да уморили. Грозный придал процессу динамизм. Сразу казнил, без ненужных формальностей.

Гастарбайтеры Московской Руси

Внутренняя политика Елены Глинской была довольно активной.Подобно княгине Ольге, основавшей в X веке множество новых поселений, Елена Васильевна отдала приказ о построении городов на литовских границах. Она восстановила Устюг и Ярославль, а в Москве в 1535 году строителем Петром Фрязиным была заложена каменная Китайгородская стена. В годы правления Глинской была сделана попытка изменить и систему местного управления, что предвосхитило будущие реформы Ивана IV.

В результате в Московию, прельщенные возможностью заработать, поехали эмигранты из других стран. Например, только из Литвы выехало 300 семей. Однако наиболее крупным мероприятием внутренней политики Глинской была монетная реформа 1535 года, приведшая к унификации денежного обращения в стране и преодолению последствий раздробленности.

Исследования останков княгини указывают в качестве причины ее смерти отравление ядом - ртутью. Однако большинство российских историков считают, что Елена не была отравлена, потому что ее сын Иван Грозный никогда нигде не писал о том, что мать умерла насильственной смертью. А если бы у Грозного были хоть малейшие подозрения в этом, можете не сомневаться - он бы обязательно докопался до истины.

Глинская упокоилась в Вознесенском женском монастыре в Московском Кремле. В 1990-х была проведена реконструкция ее внешности. Лицо княгини имело мягкие черты. Она была довольно высокой для женщин того времени - около 165 сантиметров. Одним словом - настоящая царица!

Регистрационный номер 0234353 выдан для произведения:

Василий III скончался, когда его сыну, будущему государю - Ивану IV было всего три года. Регентшей при малолетнем Иване была объявлена его мать Елена Глинская (1533-1538).

Как женщина Елена была очень красива. Реконструкция внешности Елены по дошедшим до нас останкам позволила установить, что для женщин своего времени Елена была высокого роста (приблизительно 165 см), имела стройную пропорциональную фигуру, её волосы были рыжие словно медь, а черты лица тонкими, правильными и мягкими. По своему характеру Елена была не злой, весёлой, общительной женщиной, занималась благотворительностью. Кроме того она была весьма умна и по европейски образована, знала польский и немецкий языки, говорила и писала по латыни. Однако, несмотря на множество привлекательных черт своего характера, Елена была не популярна в народе, по причине своего европейского происхождения и любовной внебрачной связи с князем Иваном Фёдоровичем Овчина-Телепнёв-Оболенским.

Д.И. Иловайский считал, что правление Елены Глинской не было отмечено, какими - либо важными мероприятиями во внутренней и внешней политике. Это мнение уважаемого историка представляется мне не совсем верным. Елена правила не полные пять лет, но успела сделать за это время очень много. Продолжая политику своего мужа, Елена вела успешную борьбу с сепаратизмом удельных князей и бояр. В 1533 году Еленой Глинской был ликвидирован удел дмитровского князя Андрея Юрьевича, а в 1537 старицкий удел Андрея Шуйского. Таким образом, в состав московского государства вошли последние два независимых крупных княжества - Дмитровское и Стародубское.

Из государственных мероприятий, проведённых по инициативе Елены Глинской, главными были губная и денежная реформы.

Денежная реформа была проведена в 1535 году. Многочисленные резанные и поддельные серебряные монеты были перелиты в новые. Основой денежной системы стал серебряный рубль, а главной платёжной единицей копейка, получившая своё название по изображённому на ней всаднику с копьем. Реформа унифицировала денежные системы экономически слабо связанных между собой областей, прежде всего Москвы и Новгорода. Право на хождение по территории России получали только копейка, деньга и полушка. Впервые в истории России была введена единая монетная система, которая выглядела следующим образом: 1 рубль составлял 100 копеек, полтина 50 копеек, полуполтина 25 копеек, гривна 10 копеек. Алтын 3 копейки. 1 копейка 2 деньги или 4 полушки.

Губная реформа заключалась в реорганизации местного самоуправления. Получая многочисленные сообщения о злоупотреблении наместников и волостелей, Елена начала изымать из их ведения важнейшие уголовные дела о разбое и воровстве, и передавать их губным старостам, выбираемым из представителей дворян и боярства. Сосредоточив в своих руках основную часть уголовных дел, губные старосты получили статус окружных судей.

Заслуживает также внимания и градостроительная деятельность Елены, которая велась ею с целью защитить западные и восточные рубежи Московского государства. При ней были построены, горда Буйгород, Мокшан, Пронск, крепости Балахна, Велиж, Себеж, Темников и Заволочье, отстроены заново выжженные пожарами Владимир, Тверь, Ярославль. Укреплены Вологда, Новгород и Устюг. В 1535 году, по приказу Глинской, в Москве, итальянцем Петром Фрязиным, был построен, Китай горд, защищавший торг и посад. Построенные горда Елена укрепляла и заселяла русскими выходцами из Литвы.

Внешняя политика великой княгини также отличалась твёрдостью, активностью, последовательностью и при этом была весьма успешна. Основным внешнеполитическим событием правления Елены Глинской стала Стародубская война (1534-1537) В 1534 году великий литовский князь Сигизмунд I решив воспользоваться малолетством Ивана IV, предъявил Москве ультиматум с требованием вернуться к границам 1508 года. Ультиматум был решительно отвернут и Сигизмунд начал военные действия. Война длилась с переменных успехом. В её ходе ни одной из сторон не удалось добиться решающего успеха. В результате Литва и Россия 18 февраля 1537года подписали перемирие, по которому Россия уступала Литве Гомельскую волость, но сохраняла за собой Заволочье и Себеж. Из других внешнеполитических соглашений относящихся к правлению Елены следует отметить перемирие, заключённое в 1535 году с Ливонией, сроком на семнадцать лет, а так же подписание сроком на шестьдесят лет со Швецией, подписанное также в 1537 году, по которому Швеция обязывалась не помогать ни Литве ни Ливонскому ордену в случае их войны с Россией. При Елене были установлены дипломатические отношения с Молдавским господарем Петром Стефановичем, Астраханским царём Абдыл-Рахманом и Ногайским князьями. Заслуживает внимания, тот факт, что Елена Глинская сама вела переговоры и самостоятельно принимала решения.

Политика, проводимая Еленой Глинской, имела важное прогрессивное значение, поскольку способствовала централизации и укреплению Русского государства. В 1558 году Елена Глинская неожиданно умерла, будучи ещё в совсем молодом возрасте. Сколько лет ей было к моменту смерти, точно неизвестно. Антропологи, изучающие останки Елены в женском некрополе Московского кремля, определили, что княгине было приблизительно 25-27 лет. Они считают, что Елена Глинская родилась примерно в 1510 году. Ходили слухи, что Елену отравили бояре. Об этом же писал в своих «записках о Московии» австрийский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн. Эта версия подтвердилась спустя четыреста лет, после того как заведующая спектральной лабораторией судебно-медицинской экспертизы города Москвы Тамара Макаренко в 1999 году сделав спектральный анализ волос Елены Глинской обнаружила, что концентрация в них солей ртути превышает допустимую норму в тысячу раз! Так версия об отравлении Елены Глинской получила своё практическое подтверждение.