События крымской войны на кавказе. Наместник Кавказа князь Михаил Семёнович Воронцов. Текст диссертации на тему "Северо-Западный Кавказ в годы Крымской войны"
Вопрос о начале Кавказской войны по-прежнему остается предметом научных споров. Некоторые ученые относят развязывание военных действий между правительственными войсками и непокоренными горцами к началу XIX в. Другие настаивают на том, что они начались с 1816 г., когда командующим Отдельным Кавказским корпусом был назначен А.П. Ермолов, проводивший покорение Кавказа чрезвычайно жесткими мерами. Исследователи сходятся в одном - причины присоединения к России Северного Кавказа носили исключительно стратегический характер, а само присоединение было явной военной акцией. Дело в том, что после добровольного присоединения к империи значительной части Закавказья Северный Кавказ становился важным транспортным и стратегическим пунктом российской внешней политики.
Для успешной борьбы с горцами Ермолов решил выстроить новую линию укреплений по реке Сунже. Финансовая тяжесть возведения крепостей и дорог ложилась на местное население, облагавшееся денежными или натуральными повинностями. Горцы отвечали на это или отказом, или прямым сопротивлением. В 1819 г. 90-тысячные российские войска начали массированное наступление на горные районы Чечни и Дагестана, вынуждая их правителей к насильственной присяге российскому императору, которая на деле маю что изменила в их отношении к Петербургу. Движение горцев Кавказа, начавшееся в 1820-е гг., носило сложный, неоднозначный характер. В нем переплелись мотивы национaльно-освободительной борьбы, попытки крестьянства облегчить свое положение, желание феодализирующейся местной знати укрепить свой престиж и сильное чувство религиозного протеста против "неверных" (немусульман), разрушающих традиционные устои жизни горцев.
Знаменем борьбы жителей Кавказа сделался мюридизм - особая разновидность ислама. Его последователи посвящали себя духовному совершенствованию, а потому не только выполняли заповеди Корана, но и вели аскетический образ жизни. Они считали, что мусульманин не может быть подданным иноверца. Крестьяне же видели в равенстве мюридов перед Аллахом социальное равенство всех людей независимо от их происхождения. К началу 1830-х гг. мулле Гази-Магомеду удалось объединить Чечню и горный Дагестан в военно-теократическое государство - имамат. Гази-Маго-мед призвал горцев к газавату - священной войне против "неверных". В 1832 г. первый имам погиб в бою с русскими войсками, и его пост занял Гамзат-бек. Однако в том же году он пал жертвой кровной мести, и третьим имамом стал Шамиль.
При нем возникли органы центрального управления имамата: Диван-хан, совет из 32 человек и Тайный совет для решения особо важных дел. Имамат делился на 52 округа, которыми управляли наибы (наместники имама). Все споры решались на основе шариата - свода законов, основанного на правилах ислама. Имамат получил государственные регалии: герб, знамя; была создана армия и народное ополчение, куда зачислялись все мужчины в возрасте от 18 до 50 лет. Вооруженные силы имамата насчитывали от 20 до 30 тыс. человек. Все это вскоре позволило Шамилю вести крупные военные операции против русских войск.
В 1843-45 гг. ему удалось нанести противнику несколько чувствительных поражений. Власть Шамиля была объявлена наследственной, однако период его удач оказался недолгим. Имамат превращался в феодальное государство, а мюриды - в обычных правителей, затевающих постоянные распри друг с другом. Население имамата, недовольное растущими поборами и тяготами войны, стало отходить от движения. Попытки Шамиля вести военные действия совместно с Османской империей потерпели неудачу. По окончании Крымской войны российское правительство сосредоточило на Кавказе около 200 тыс. солдат и офицеров. В 1859 г. им удалось взять последние убежища Шамиля - Ведено и Гу ни б. Имам был перевезен с семьей в Калугу, затем в Киев. В 1871 г. ему разрешили совершить паломничество (хадж) в Мекку, во время которого он умер.
Война на Кавказе, унесшая жизни 77 тыс. русских солдат и офицеров, продолжалась и после сдачи Шамиля. В ходе нее в Турцию эмигрировали более 150 тыс. горцев, не пожелавших оставаться под властью Петербурга. Лишь в 1864 г. на Кавказе был подавлен последний очаг сопротивления и появилась возможность строить мирную жизнь.
Третий кризис восточного вопроса, тесно связанный с решающими событиями на Кавказе, разразился в начале 1850-х гг. Непосредственным поводом к началу Крымской войны 1853-56 гг. явился спор о святых местах в Иерусалиме и его окрестностях. Здесь столкнулись интересы православной и католической церквей, разрешить спор которых должен был турецкий султан, так как святыни находились на территории, принадлежавшей Османской империи. В этих условиях Николай I, надеявшийся окончательно уладить все спорные вопросы с Турцией, допустил грубые дипломатические просчеты.
Он считал, что Австрия поддержит его в столкновении с султаном, будучи благодарной России за помощь в борьбе с венгерской революцией. Во Франции Наполеон III, по мнению российского императора, занимавшийся укреплением своих позиций в стране, не сможет серьезно помешать планам Зимнего дворца. Англии же за соблюдение нейтралитета во время русско-турецкого конфликта Николай I пообещал Египет и Крит, которые, как и Бажаны, должны были выйти из-под турецкого контроля. На самом же деле Россия начинала войну с Османской империей в обстановке полной дипломатической изоляции, поскольку истинной причиной восточного кризиса являлось желание ведущих европейских государств укрепить свои позиции на Бажанах и в Малой Азии и не допустить распространения здесь российского влияния. Уже в 1853 г. Франция и Англия заключили антироссийский альянс, да и Австрия явно их поддерживала.
В мае 1853 г. Россия предъявила Турции ультиматум и вскоре в нарушение международных договоров ввела войска в Дунайские княжества. В ответ Константинополь объявил России войну и начал наступление на Дунае и в Закавказье. В ноябре 1853 г. адмирал П.С. Нахимов сжег турецкую эскадру в Синопской бухте, что послужило сигналом для вступления в войну Англии и Франции. Сосредоточив в болгарской Варне 70-тысячный экспедиционный корпус, они объявили о начале войны с Россией. В сентябре 1854 г. союзники начали высадку в Крыму под Евпаторией. Вскоре на р. Альме состоялось первое сражение с русскими войсками, проигранное не столько их солдатами и офицерами, сколько их командованием во главе с А.С. Меншиковым. Таков же был результат еще двух сражений, данных Меншиковым противнику, рвавшемуся к единственной российской военно-морской базе в Крыму - Севастополю.
В конце октября 1854 г. началась 349-дневная героическая оборона Севастополя. Чтобы противостоять морской артиллерии союзников, командование Черноморского флота затопило свои суда на рейде Севастопольской бухты, а матросы, солдаты и горожане под руководством инженер-полковника Э.И. Тотлебена возвели укрепления на слабых участках обороны города из подручных средств. Защиту Севастополя возглавил вице-адмирал В.А. Корнилов, а после его гибели - П.С. Нахимов. Против осажденных действовала 120-тысячная армия союзников, гораздо лучше вооруженная, обеспеченная обмундированием, продовольствием и фуражом. Однако ей понадобилось 9 штурмов, чтобы занять господствовавшую над южной стороной города высоту - Maлахов курган. Большие потери нес противник от "поисков" (ночных вылазок русских отрядов в расположение осаждавших). Всего под Севастополем союзники потеряли 73 тыс. человек.
В начале августа 1855 г. М.Д. Горчаков, сменивший на посту командующего Крымской армией Меншикова, предпринял неудачную попытку облегчить положение города, дав противнику сражение у Черной речки. 27 августа начался последний штурм Севастополя, во время которого англо-французским войскам удалось овладеть Малаховым курганом. Оставшиеся защитники города по наплавному мосту ушли на левую сторону Севастопольской бухты. Падение Севастополя предопределило исход Крымской войны, на который уже не могли повлиять ни успешные действия Отдельного корпуса на Кавказе, ни результаты нескольких столкновений российских и союзнических войск на Балтике, Кольском полуострове или на Камчатке.
18 марта 1856 г. был подписан Парижский мирный договор, по которому Россия лишалась южной части Бессарабии с устьем Дуная и освобождала занятую ее войсками Карскую область на Кавказе. Самым унизительным для России пунктом договора стаю провозглашение "нейтрализации" Черного моря, т. е. России, как и Османской империи, запрещалось иметь на Черном море военный флот, а на его побережье - военные крепости и арсенаты. Черноморские проливы объявлялись закрытыми для военных судов всех стран, однако в случае начала военных действий юг России оказывался открытым для вторжения неприятеля. Свобода плавания торговых судов всех государств по Черному морю и Дунаю давал простор для широкого проникновения английских, французских и австрийских товаров на Балканы и в Матую Азию. Наконец, Парижский мир лишал Россию шансов на защиту интересов православного населения на территории Османской империи, на особое покровительство жителям Сербии и Дунайских княжеств.
Поражение в Крымской войне привело к изоляции России на международной арене, поставило под угрозу ее престиж великой державы. Оно означаю крах николаевского режима, который не выдержал испытания первым же серьезным кризисом. Правительство России не смогло обеспечить армию и флот современным вооружением и кораблями. Промышленность не успевала за требованиями военного времени, оставив армию без достаточного количества пороха и боеприпасов. Система снабжения войск, разъедаемая взяточничеством и казнокрадством, страдавшая от нехватки удобных транспортных путей, не смогла выполнить свою основную задачу - обеспечить армию продовольствием, фуражом, зимним обмундированием, обувью и т.п. Поражение в Крыму показало "верхам" и прогрессивной части российского общества, что дело не только в том или ином способе политического управления империей. Широкой критике подверглась основа существования страны - ее феодально-крепостническая система. На повестку дня был поставлен вопрос о необходимости структурных социально-экономических преобразований.
приходит к выводу о том, что Россия представляет собой "молодую страну", только выходящую на мировую арену, и ей суждено сказать миру свое слово. Именно России, по мнению мыслителя, суждено выполнить особую миссию Провидения, соединив европейский и азиатский миры с их рационализмом и созерцательностью.
"Философическое письмо" всколыхнуло дворянскую интеллигенцию, заставив ее задуматься об историческом прошлом России и ее месте в современном мире. Националистически настроенное ее крыло (получившее название славянофилов) отстаивало тезис о тупиковом направлении развития Европы и мессианской роли России. Для славянофилов исторический прогресс совпадал с нравственным прогрессом человечества, осуществлявшимся под эгидой христианской религии. Западноевропейская ее разновидность, расколовшись на католицизм и протестантизм, не смогла противостоять идеям материализма и утилитаризма, а потому только православие в силу своего единства сумело сохранить ценности, свойственные истинному христианству.
Оно, по мнению славянофилов, пронизывало жизнь россиян, установив в ней редкое равновесие материальных и духовных интересов. Поэтому главной задачей верховной власти стало сохранение этого равновесия. К сожалению, Петр I, безоговорочно и насильственно проводя нужные, в сущности, реформы, нарушил своими действиями ход естественного развития страны. Бюрократия получила слишком большую власть над населением, церковь превращалась в некий государственный орган, мнение "земли" перестало учитываться в реальной политике правительств. Политический идеал славянофилов, звучавший не слишком внятно: "Сила власти - царю, сила мнения - народу", - казался Зимнему дворцу чересчур радикальным. При желании в нем можно усмотреть намек на создание российского парламента (Земского собора), хотя сами славянофилы говорили лишь о необходимости для властей прислушиваться к чаяниям и оценкам подданных.
Они стояли за отмену крепостного права, реформы в области суда, местного самоуправления, просвещения, ратовали за развитие торговли и промышленности, отстаивали свободу слова и печати. Последнее имело для славянофилов принципиальное значение, поскольку только гласность могла стать реальным оружием в борьбе общества с бюрократией. Принимая в общем виде уваровскую триаду православия, самодержавия и народности, они делали упор на соответствие самодержавия принципам православия и чаяниям народа. Другими словами, оставаясь монархистами, считая самодержавие лучшей для России формой правления, славянофилы -
С другой стороны, Герцен не идеализировал общину и уровень политического развития русского крестьянства. Он сознавал, что общинные порядки подавляют личность, самостоятельность, инициативу крестьянина, а сам крестьянин является скорее стихийным, чем сознательным социалистом. Из всего сказанного вытекали две задачи, стоявшие перед революционерами. Во-первых, требовалось соединить общинные порядки с "западноевропейской наукой", под которой Герцен понимал теорию социализма. Иными словами, посредством широкой пропаганды необходимости радикальных перемен предстояло превратить крестьянина в идейного, сознательного их сторонника. Во-вторых, необходимо было бороться за освобождение общины от власти помещика и чиновника, за приобретение ею подлинной самостоятельности.
В случае успешного освобождения общины от двух этих зол царившие в ней порядки непременно распространились бы на все государственное устройство империи, и она плавно, безболезненно превратилась бы в социалистическое государство (ведь в общинах или рабочих артелях состояло 90 % населения страны). Будучи радикалом, Герцен признавал справедливость революционного переустройства общества, но называл революцию "последним доводом" народных масс. Революционный переворот, по его убеждениям, грозил огромными человеческими, экономическими, культурными потерями, а потому, если можно было обойтись реформами, то лучше использовать именно этот путь.
Теория "русского социализма", конечно, являлась красивой утопией, поскольку русский крестьянин не был стихийным социалистом, а освобождение общины от крепостнических и бюрократических пут стало бы сигналом к широкому развитию капитализма, но никак не "общества социальной справедливости". Однако, в отличие от утопий Сен-Симона и Фурье, герценовская теория не была обращена к власть имущим. Она давала четкую перспективу радикально настроенной части общества, ставила перед ней конкретные цели, а потому сделалась знаменем народничества, определив на 30-35 лет развитие революционного движения в России.
В своих социалистических исканиях Герцен был неодинок. Начиная с зимы 1845 г. на квартире чиновника Министерства иностранных дел М.В. Буташевича-Петрашевского по пятницам собирались представители молодой интеллигенции, из которых в конце концов составился кружок поклонников идей Сен-Симона и Фурье. Петрашевский предпринял попытку издания "Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка", с помощью которого хотел пропагандировать идеи социализма в русском обществе. Однако уже второй том словаря был запрещен цензурой, а встревоженные власти принялись изымать из продажи и первый том издания.
Постепенно в кружке Петрашевского формировалось радикаль-ное течение во главе с Н.А. Спешневым, надеявшееся вызвать народный бунте целью свержения самодержавия, освобождения крестьян с землей и введения в России парламентской республики. К 1848 г. "пятницы" Петрашевского приобрели отчетливо выраженный политический характер. На них обсуждались проблемы революции, конституционного устройства страны, наделения ее жителей гражданскими и политическими правами. В то же время Спешнев со своими единомышленниками перешел к планированию восстания рабочих уральских заводов, которое должны были поддержать крепостные крестьяне европейской части России. Никто из петрашевцев не предполагал, что в кружке уже несколько месяцев действовал агент полиции.
В ночь на 23 апреля 1849 г. 34 участника кружка были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. Всего к следствию были привлечены 122 человека, и 21 из них был приговорен к расстрелу, хотя суд не смог доказать никакой их вины, кроме "заговора идей". В декабре 1849 г. по приказу Николая I была разыграна страшная инсценировка казни петрашевцев. Им зачитали приговор, одели в белые балахоны и привязали к столбам напротив готовых к стрельбе солдат. В этот момент флигель-адъютант императора огласил помилование петрашевцам и замену им смертной казни ссылкой в Сибирь или отдачей в солдаты. Среди наказанных оказался и Ф.М. Достоевский.
Попытки Петрашевского пропагандировать устройство фаланстеров (коммун), как и надежды Спешнева на народное восстание, оказались тщетными. Фаланстерное устройство общества являлось абсолютной утопией, а для восстания народных масс в России 1840-х гг. не было никаких предпосылок. Однако эти попытки и надежды свидетельствовали о том, что общественное движение в стране становилось в жесткую оппозицию по отношению к правительству и начинало предлагать свои (пусть и утопические) пути развития России. Проблема взаимоотношения власти и общества делалась все более острой, поскольку речь шла не только об улучшении существующей системы, о выправлении правительственной политической линии, но и о замене самодержавного, монархического режима иным, более справедливым, более "народным".
В 1817 году для Российской Империи началась Кавказская война, который продолжалась без малого 50 лет. Кавказ давно был регионом, на который Россиия хотела расширить свое влияние, и Александра 1, на фоне успехов внешней политики, решился на данную войну. Предполагалось, что достичь успеха можно будет за несколько лет, но Кавказ стал большой проблемой России на протяжении практически 50 лет. Интересное то, что эту войну застали три российских императора: Александр 1, Николай 1 и Александр 2. Победителем в результате вышла Россия, однако, победа далась большими усилиями. В статье предлагается обзор Кавказской войны 1817-1864 годов, ее причины, ход событий и последствия для России и народов Кавказа.
Причины войны
В начале 19 столетия Российская империя активно направляла усилия на захват земель на Кавказе. В 1810 году с ее состав вошло Картли-Кахетинское царство. В 1813 году Российская империя присоединила Закавказские (Азербайджанские) ханства. Несмотря на объявление покорности правящими элитами и согласие на присоединение, регионы Кавказа, заселенные народами, в основном исповедующими ислам, заявляют о начале борьбы за освобождение. Формируются два главных региона, в которых ощущается готовность к неповиновению и вооруженной борьбе за независимость: западный (Черкесия и Абхазия) и Северо-Восточный (Чечня и Дагестан). Именно эти территории стали основной ареной боевых действий 1817-1864 годов.
Историки выделяют такие основные причины Кавказской войны:
- Желание Российской империи закрепиться на Кавказе. Причем не просто включить территорию в свой состав, а полностью интегрировать ее, в том числе распространив свое законодательство.
- Нежелание некоторых народов Кавказа, в частности черкесов, кабардинцев, чеченцев и дагестанцев присоединяться к Российской империи, а главное – готовность вести вооруженное сопротивление захватчику.
- Александр 1 хотел избавить свою страну от бесконечных набегов народов кавказа на свои земли. Дело в том, что еще с начала 19 столетия фиксируются многочисленные нападения отдельных отрядов чеченцев и черкесов на российские территории с целью грабежа, что создавала большие проблемы для пограничных населенных пунктов.
Ход и основные этапы
Кавказская война 1817-1864 годов обширное событие, но ее можно разделить на 6 ключевых этапа. Дальше рассмотрим каждый из этих этапов.
Первый этап (1817-1819)
Это период первых партизанских выступлений в Абхазии и Чечне. Окончательно осложнил отношение между Россией и народами Кавказа генерал Ермолов, который начал строить укрепленные крепости для контроля над местными народами, а также приказал переселить горцев на равнины вокруг гор, для более строгого надзора за ними. Это вызвало волну протеста, которая еще больше усилила партизанскую войну и дальнейшее обострение конфликта.
Карта Кавказской войны 1817 1864
Второй этап (1819-1824)
Этот этап характеризуется договоренностями локальных правящих элит Дагестана в отношении совместных боевых действий против России. Одна из главных причин объединения – Черноморский казачий корпус передислоцировали на Кавказ, что вызвало массовое недовольство кавказцве. Кроме того, в этот период происходят бои в Абхазии между армией генерал-майора Горчакова и местными повстанцами, которые потерпели поражение.
Третий этап (1824-1828)
Этот этап начинается с восстания Таймазова (Бейбулата Таймиева) в Чечне. Его войска пытались захватить крепость Грозная, однако возле станицы Калиновская лидер повстанцев попал в плен. В 1825 году российская армия также одержала ряд побед над кабардинцами, что привело, к так называемому, усмирению Большой Кабарды. Центр сопротивления полностью переместился на северо-восток, на территорию чеченцев и дагестанцев. Именно на этом этапе возникает течение в исламе «мюридизм». Его основой является обязанность газавата – священной войны. Для горцев война с Россией становится обязанностью и частью религиозного верования. Заканчивается этап в 1827-1828 году, когда был назначен новый командующий кавказского корпуса И.Паскевич.
Мюридизм - исламское учение о пути к спасению путем связещенной войны - газават. Основва мюризма в обязательном участии в войне против "неверных".
Историческая справка
Четвертый этап (1828-1833)
В 1828 году происходит серьезное осложнение отношений горцев и российской армии. Местные племена создают первое горское независимое государство в годы войны – имамат. Первый имам – Гази-Мухамед, основатель мюридизма. Он первый, кто объявил России газават, однако в 1832 году погиб в ходе одного из сражений.
Пятый этап (1833-1859)
Самый длинный период войны. Он длился с 1834 по 1859 год. В этот период местный предводитель Шамиль объявляет себя имамом и также объявляет газават России. Его армия устанавливает контроль над Чечней и Дагестаном. На несколько лет Россия полностью теряет эту территорию, особенно во время участия в Крымской войне, когда все военные силы были брошены для участия в ней. Что касается самих боевых действий, то долгое время они велись с переменным успехом.
Перелом наступил только в 1859 году, после того как возле аула Гуниб Шамиль попал в плен. Это был перелом в Кавказской войне. После пленения Шамиля возили по центральным городам российской империи (Москва, Петербург, Киев), устраивая встречи с первыми лицами империи и генералами-ветеранами Кавказской войны. Кстати, в 1869 году его отпустили в паломничество в Мекку и Медину, где он умер в 1871 году.
Шестой этап (1859-1864)
После разгрома имамата Шамиля с 1859 по 1864 год происходит завершающий период войны. Это были небольшие локальные сопротивления, которые очень быстро удавалось устранить. В 1864 года удалось полностью сломить сопротивление горцев. Россия закончила сложную и проблемную для себя войну победой.
Основные результаты
Кавказская война 1817-1864 годов завершилась для России победой, в результате чего было решено несколько задач:
- Окончательный захват Кавказа и распространение там своего административного устройства и правовой системы.
- Усиление влияния в регионе. После захвата Кавказа этот регион становится важным геополитическим пунктом для усиления влияния на Востоке.
- Начало заселения этого региона славянскими народами.
Но несмотря на успешное завершение войны, Россия приобрела сложный и неспокойный регион, который требовал усиленных ресурсов для поддержания порядка, а также дополнительных мер защиты в связи с интересами Турции в этой области. Такой была Кавказская война для Российской империи.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Машукова, Аминат Петровна. Северо-Западный Кавказ в годы Крымской войны: 1853-1856: диссертация... кандидата исторических наук: 07.00.02 / Машукова Аминат Петровна; [Место защиты: Кабард.-Балкар. гос. ун-т им. Х.М. Бербекова].- Нальчик, 2012.- 191 с.: ил. РГБ ОД, 61 12-7/563
Введение
Глава 1. Кавказский фронт крымской войны в планах воюющих держав 35
1.1. Военные планы западных держав в отношении Кавказа в начале 50-х гг. XIX в, 35
1.2. Северо-Западный Кавказ накануне Крымской войны 57
Глава 2. Особенности крымской войны на кавказе в 1854-1855 гг 81
2.1. Между Крымом и Кавказом выработка союзниками стратегии военных действий 81
2.2. Военные действия на Северо-Западном Кавказе в 1854 г 86
2.3. Кампания 1855 г. на Северо-Западном Кавказе 107
Глава 3. Итоги крымской войны на кавказском театре военных действий 121
3.1. Дипломатические переговоры об условиях прекращения войны 121
3.2, Дипломатическая борьба за Кавказ и парижский мир 1856 г. 138
Заключение 165
Источники и литература.. 172
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Интеграция Северо-Западного Кавказа в состав России происходило в сложной внешнеполитической обстановке, так как кавказская проблема к 50-м гг. XIX в. приобрела важное значение в системе международных отношений. Черкесский вопрос в это время занимал видное место в политике России, Турции, Англии и Франции. Внимание противоборствующих держав к Северо-Западному Кавказу обусловливалось их военно-стратегическими, политическими и экономическими интересами.
В международных отношениях и политике держав на Ближнем Востоке и Черноморском бассейне «черкесский вопрос» как составная часть кавказской проблемы занимал значимое место, хотя в силу ряда исторически сложившихся специфических условий той эпохи он не стоял формально в повестке дня так называемой «большой» дипломатии до начала Крымской войны. Черкесский вопрос затрагивал интересы России, политика которой была направлена на укрепление своих позиций на Северо-Западном Кавказе и недопущение превращения его в регион военной угрозы Кавказу и югу России.
В настоящее время назрела научная необходимость переосмысления всего комплекса вопросов, связанных с определением места Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в годы Крымской войны (1853–1856). Это позволит выявить важные закономерности внутриполитических процессов в регионе в указанный период и их значение в ходе его окончательной интеграции в состав России. В теоретическом плане комплексный анализ и проблемное освещение англо-франко-русско-турецких отношений в исследуемый период призван:
1) определить место и роль «черкесского вопроса» в борьбе между соперничающими державами;
2) уточнить хронологические рамки так называемых «кавказской» и «черноморской» проблем;
3) выявить истоки формирования, характер и эволюцию кавказской политики России и Турции, формы и методы ее реализации;
4) охарактеризовать отношение адыгов и других народов Северо-Западного Кавказа к внешнеполитическим и военным вызовам, их сопротивление усилению турецкого и западноевропейского вмешательства и российского господства.
Кроме того, всестороннее изучение «черкесского вопроса» и порожденных им событий имеет не только научное и практическое значение, но является одной из актуальных задач отечественного кавказоведения для понимания политики противоборствующих держав на Кавказе, реакции северокавказских сообществ на нее.
В наше время, «черкесский вопрос» после принятия МОК решения от
4 июля 2007 г. о проведении Белой Олимпиады 2014 года в г. Сочи, обрел новое звучание и находится в центре отечественного общественного внимания, и, особенно, в национальных субъектах южных регионов РФ. Учитывая чрезмерную активность Грузии в последние годы вокруг «черкесского вопроса», конкретные действия РФ по решение этой проблемы позволят успешно противостоять недружественным усилиям соседнего государства и ряда европейских организаций и, что гораздо важней, исключат его как фактор дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Роль исторических исследований в разрядке напряженности в этом вопросе чрезвычайно важна.
Актуальность работы определяется и отсутствием специальной монографической работы, в которой была бы определена роль Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в период Крымской войны (1853–1856).
Историография проблемы. В диссертации дан подробный историографический анализ проблемы. При этом рассматривались работы как отечественных, так и зарубежных авторов.
В отечественной историографии проблемы выделяются имперский, советский и постсоветский (современный) периоды.
Отечественные дореволюционные историки в той или иной степени освещали различные аспекты противоборства России, Англии и Турции на Кавказе. Появление этой проблематики – следствие как развития собственно науки, так и запросов внешнеполитической борьбы во второй половине XIX в., стремления найти противовес тезису британской историографии о справедливом, гуманном характере английской внешней политики и захватнической сущности русской.
С 70-х гг. в XIX в. в России стали появляться работы, авторы которых рассматривают особенности деятельности англичан на Кавказе в 30–60-х гг. XIX в..
В работах Е.Д. Фелицина, Р.А. Фадеева А.Н. Петрова, Ф.Ф. Мартенса, М.И. Богдановича, Н.Ф. Дубровина, А.Г. Жомини, А.М. Зайончковского, Ф.А. Щербины рассматриваются политическая деятельность отдельных личностей в этот период, оценивается роль Кавказа в системе международных отношений в середине XIX в., привлекаются дипломатические документы, в которых содержатся сведения о ходе и остроте споров по «черкесскому вопросу» на Парижском конгрессе 1856 г. между делегатами России и Англии, затрагиваются проблемы российско-английского соперничества на Кавказе, освещается роль кавказских национальных ополчений и иррегулярных войск в Крымской войне, изучается ее значимость в судьбах России и Европы. В диссертации отмечается, что в дореволюционной историографии Кавказ изучался в основном в контексте политики России или происходивших в этом регионе военных событий. Вопрос об иностранном вмешательстве в кавказские дела затрагивался попутно, как дополнение к другим сюжетам. Вместе с тем в это время был накоплен богатый фактический материал, на базе которого советские историки приступили к специальному изучению этой проблематики.
В советский период подход исследователей внешнеполитической ситуации на Кавказе 50–60-х гг. XIX в. основывался на общих принципах марксистско-ленинской методологии изучения истории. Советская историография значительно расширила диапазон проблем истории народов Кавказа, была по-новому интерпретирована идея о характере присоединения этого региона к России, разработана периодизация русско-кавказских отношений, найден путь к решению сложного вопроса об истоках и сущности Кавказской войны.
Рассматриваемая проблема нашла отражение в работах, которые можно разделить на следующие группы: обобщающие и специальные труды по отечественной истории и международным отношениям.
В обобщающих работах обрисовывается картина ближневосточного международного соперничества во второй трети XIX в. в его основных проявлениях, без чего невозможно понять роль Кавказа в русско-английских и русско-турецких противоречиях.
В специальных исследованиях рассматривались проблемы русско-английских противоречий вообще и на Кавказе в частности, место кавказского вопроса среди причин Крымской войны, военная обстановка в Закавказье в 1853–1856 гг. и роль Грузии в Крымской войне, политика иностранных держав на Западном Кавказе в целом, британская политика на Кавказе в 30–50-е гг. XIX в. и данные о планах Англии на кавказском театре Крымской войны, экономические, политические, стратегические мотивы проникновения Англии в Черкесию, деятельность иностранной агентуры на Кавказе в первой половине XIX в. (вплоть до середины 60-х гг. XIX в.), общие внешнеполитические аспекты истории народов Северо-Западного Кавказа, взаимосвязь всех внешних и внутренних аспектов черкесского вопроса в период Крымской войны.
Большой интерес представляют работы советских исследователей по истории Османской империи (А.Д. Новичев, В.И. Шеремет, Н.А. Дулина, И.Л. Фадеева), в которых освещаются внутренние процессы в Турции и ее взаимоотношения с Россией и Западной Европой во второй трети XIX в.
Для характеристики различных аспектов социально-экономического развития и общественно-политического строя адыгов, их взаимоотношений с русским населением большой материал имеется в трудах кавказоведов: Т.Х. Кумыкова, В.К. Гарданова, Б.М. Джимова, М.В. Покровского, В.Х. Кажарова, К.Ф. Дзамихова. Существенное значение в анализе и оценке уровня разработки кавказской проблемы XVIII–XIX вв. сыграли научные конференции в Махачкале (июнь 1989 г.), Кашехабле (апрель 1990 г.), Нальчике (октябрь 1990 г.).
Таким образом, советская историография обозначила проблему международных противоречий на Северном Кавказе во второй трети XIX в. как предмет самостоятельного исследования. Вводились в оборот новые источники, значительно расширен фактический материал.
После распада СССР и изменения идеологической парадигмы ушли в прошлое многие запреты, открылись ранее недоступные источники. Прошел ряд конференций в Грозном (май 1992 г.), Махачкале (ноябрь 1993 г.), Краснодаре (май 1994 г.), посвященных самым разным аспектам кавказоведения. Материалы конференций и сборники научных статей последних лет дают возможность по-новому осмыслить и переоценить многие вопросы истории северокавказских народов, в том числе и роли Северо-Западного Кавказа в Крымской войне 1853–1856 гг.
Специальному исследованию вопросов о статусе Кавказского региона и кавказских народов и их места в Крымской войне 1853–1856 гг. посвящены некоторые работы В.В. Дегоева, М. Кандура, Я. Гордина, А.Ю. Чирга, А.К. Чеучевой, С.Г. Кудаевой, А.Д. Панеша, М.Г. Хафизовой. Данная проблематика нашла определенное отражение и в обобщающих трудах современного периода.
Следует отметить, что анализируемая тематика исследовалась и в зарубежной историографии. Степень заинтересованности европейских держав кавказскими делами вообще и Северо-Западным Кавказом в частности была различной. В зарубежной исторической науке наибольшее число работ по данной проблеме принадлежит английским и американским авторам. Из всех европейских стран Англия проявляла самый активный интерес к Кавказу, и не только накануне и в годы Крымской войны, но и в дальнейшем.
С 50-х гг. XIX в. в английской и американской историографии тема политики великих держав, и особенно Англии, на Кавказе изучалась в основном в рамках истории Крымской войны. События на ее кавказском театре и стратегические расчеты союзников в этом районе освещали Э. Нолан, X. Тирелл, А. Кинглейк,
X. Хозьер, А. Слейд, Д. Брэкенбери. Английский адмирал А. Слейд критиковал союзное командование за нерешительность на кавказском театре Крымской войны. Д. Бэддли считал, что последствия Крымской войны могли быть более тяжелыми для России, если бы англо-французское командование активнее использовало ситуацию на Кавказе. Военные действия Англии на восточном побережье Черного моря в 1854–1855 гг. и планы Пальмерстона по переустройству Северо-Западного Кавказа изложены в работах Д. Мартино, С. Уилмота, К. Лорна.
С начала XX в. начинается новый этап в англо-американской историографии указанной проблемы. Идет расширение хронологических рамок, глубины и содержания предмета исследования. Внимание исследователей постепенно переносится с военных на политические планы союзников, особенно Англии, на Кавказе в годы Крымской войны. Обозначились два подхода к проблеме британской политики на Кавказе. Условно их можно определить как консервативный и либеральный.
Ряд исследователей продолжили заложенные в ХХ в. традиции исследования этой проблемы. Английский историк Я. Ридли указывает на стремление Лондонского кабинета отделить Кавказ от России в 1854–1856 гг. П. Шредер, основываясь на многочисленных архивных источниках, раскрывает «имперские замыслы» Англии на Кавказе в период Крымской войны. Активный характер политики Англии на Кавказе в
50-х гг. XIX в. признает Д. Кертисс. Английский историк А. Рэмм считает, что в годы Крымской войны идею Пальмерстона о «жизненной важности» Черкесии и Карса для Англии разделяло «рассерженное» британское общество.
Немецкая историография, в отличие от англо-американской, рассматриваемой проблеме уделяло меньше внимания. Однако немецкие историки в своих трудах не обходят вниманием Кавказ, особенно в связи с Крымской войной. Один из первых историков Крымской войны В. Рюстов сообщает ценные сведения о ходе боевых действий на ее кавказском театре, в меньшей степени он касается местной политической обстановки.
Турецкие историки ищут истоки русско-турецких войн только в агрессивности России по отношению к Кавказу и Османской империи, в защиту которой выступали западноевропейские государства.
Необходимо выделить работы историков черкесского зарубежья. Среди них заслуживают внимания исследования А. Намиток, Р. Трахо, Ш.М. Хавжоко, М. Хагондоко и др. Их сочинения отличаются достаточно объективным и критическим отражением действительности.
Однако, несмотря на достижения современной историографии, вопрос о месте и роли Северо-Западного Кавказа в политико-дипломатической борьбе западных держав в период Крымской войны изучен недостаточно. Поэтому в настоящее время назрела необходимость в проведении комплексного исследования данной темы.
Объектом исследования является территория Северо-Западного Кавказа в годы Крымской войны.
Предметом изучения является международная политика Российской империи, Турции, Англии, Франции и т.п. на Северо-Западном Кавказе в годы Крымской войны.
Цель диссертации состоит в изучении роли Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в годы Крымской войны (1853–1856).
В соответствии с целью в диссертации поставлены следующие задачи :
– проанализировать историографию проблемы для выявления степени ее изученности и неиспользованных исследовательских возможностей;
– ввести в научный оборот новые источники, повысить информационную отдачу традиционно используемых архивных и опубликованных документов;
– выявить внешнеполитические причины и факторы формирования внешнеполитических программ и военных планов западных держав на Кавказе в начале 50-х гг. XIX в.;
– исследовать роль Северо-Западного Кавказа («черкесский вопрос») накануне Крымской войны;
– изучить особенности выработки союзниками стратегии военных действий;
– описать ход военных действий на Северо-Западном Кавказе в 1854 г.;
– изучить особенности кампании 1855 г. на Северо-Западном Кавказе;
– проанализировать место черкесского вопроса в дипломатических переговорах об условиях прекращения Крымской войны
– охарактеризовать особенности дипломатической борьбы за Кавказ и Парижский мир 1856 г.
Источниковой базой исследования являются материалы российских государственных архивов: Внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Краснодарского края (ГАКК), Ставропольского края (ГАСК) и Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР).
В центральных архивохранилищах особенно привлекают внимание фонды: АВПРИ – «Сношения с Турцией», «Кабардинские дела», «Турецкий стол», «Главный архив», «Канцелярия МИД», «Посольство в Константинополе», РГВИА – «Военно-ученый архив», «Главное управление Генерального штаба», «Главный штаб», «Азиатская часть», «Турция», «Кавказская война». Выявленные в фондах АВПРИ и РГВИА документы и материалы свидетельствуют о той острой дипломатической, политической и военной борьбе, развернувшейся вокруг «черкесского вопроса» между Россией и Турцией; позволяют понять внешнеполитические планы российского и турецкого правительств, методы их осуществления, политику западных держав на Кавказе.
Ценные материалы были извлечены из фондов ГАКК (Ф. 254 – Войсковое дежурство Черноморского казачьего войска; Ф. 260 – Канцелярия начальника Черноморской береговой линии (1853–1859); Ф. 261. Канцелярия начальника Черноморской кардонной линии Черноморского казачьего войска (1794–1861)) и ГАСК (Ф. 79 – Общее правление Кавказской области; Ф. 87 – Кавказский гражданский губернатор). Эти документы дали возможность подробно исследовать особенности адыго-русских и адыго-турецких отношений, выяснить причины пророссийской и протурецкой ориентации княжеско-дворянской и старшинской верхушки адыгского общества, ее отношение к внешнеполитическим событиям, мотивы их участия в Крымской войне на той или другой стороне.
В диссертации широко использованы такие сборники опубликованных документов, как: Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК), «Договоры России с Востоком (политические и торговые)», «Царствование императора Александра I (1801–1810)», «Полное собрание законов Российской Империи», «Сборнике Русского исторического общества», «История адыгов в документах Османского государственного архива», «Внешняя политика России XIX – начала XX века».
В качестве источников использовалась историко-мемуарная литература, опубликованная на страницах русской периодики того времени в журналах «Русская старина», «Русский Архив», «Военный журнал»; в сборниках «Кавказский сборник», «Сборник сведений о кавказских горцах», «Кубанский сборник»; в газетах – «Кавказ», «Терские ведомости», «Кубанские областные ведомости» и др. В них печатались не только записки, воспоминания, статьи историков и участников войн на Кавказе, но и публиковались в виде приложений документы и материалы из архивов. Важным нарративным источником являются труды Э. Спенсера, Логворта и Дж. Белла. Кроме того, некоторые сведения по исследуемой нами проблеме содержатся в труде Т. Лапинского. Ценные материалы по исследуемой проблеме содержатся в воспоминаниях генерала М.Я. Ольшевского.
Хронологические рамки основной части диссертационного исследования охватывают период Крымской войны (1853–1856). Нижний хронологический рубеж связан с началом военных действий в 1853 г. Верхний – с проведением Парижской конференции 1856 г., на которой был определен международно-правовой статус исследуемого региона. В некоторых случаях для определения особенностей международной политики России, Турции, Англии и т.д. в отношении Северо-Западного Кавказа нижний хронологический рубеж отодвигался до начала 30-х гг. XIX в.
Географические рамки исследования ограничены в основном территорией Северо-Западного Кавказа.
Методологической основой исследования стали достижения современной отечественной и зарубежной исторической науки с использованием специальных методов и принципов исследования.
Важное значение для нас представляет соблюдение принципов современной исторической науки – историзма и объективизма. Следование принципам историзма позволило рассмотреть проблему в конкретно-исторических условиях в контексте военно-политических и социально-экономических и перемен на Северо-Западном Кавказе.
Принцип объективности в исследовании использован в связи с привлечением различных источников и учетом разнообразия точек зрения по изучаемой проблеме.
Проблемно-хронологический метод позволил нам осуществить анализ событийного ряда, связанных с военно-дипломатической борьбой различных государств на Северо-Западном Кавказе в хронологической последовательности.
Системный анализ исторических событий позволил синтезировать сведения, получаемые при обработке документальных источников. Они приобрели логическую последовательность, стержневую направленность в разработке проблемы научного исследования.
В исследовании реализован историко-генетический метод, позволяющий исследить динамику противостояния России и Турции и европейских держав на Северо-Западном Кавказе и выявление изменения их характеристик в связи с позицией северо-западных адыгов.
Историко-типологический метод позволил нам выделить типологически сходные события, явления и процессы в регионе в ходе Крымской войны, а также выявить эффективность реализации дипломатических и военно-политических стратегий противоборствующих сторон на Северо-Западном Кавказе.
Агрегативный метод использовался при работе с документами для сбора разрозненных фактов из источников различных типов и видов;
Казуальный метод детального рассмотрения редких, уникальных, нетипичных явлений для реконструкции макро- и микрособытия различных уровней исторической реальности;
Совокупное использование всех перечисленных методов и принципов обеспечило комплексный подход к проблемам исследования, и позволило понять, что вековой позитивный потенциал взаимодействия двух тяготевших друг к другу соседних народов был далеко не исчерпан, но и не был использован в полной мере в интересах обеих сторон.
Научная новизна исследования. В диссертации исследуется место и роль черкесского вопроса накануне, в ходе и на заключительном этапе Крымской войны. Особое внимание уделяется освещению хода дипломатической и военной борьбы России, с одной стороны, Турции, Англии и Франции – с другой, за приоритетное влияние на Северо-Западном Кавказе. Решение этой проблемы находилось в тесной связи с ближневосточным вопросом и внутриполитическим положением Черкесии, с борьбой западноадыгских этнополитических сообществ и их внешнеполитической ориентацией.
Комплексное исследование проблемы позволило выявить не только военно-стратегические цели России, Турции, Англии и Франции на Северо-Западном Кавказе, но и формы и методы их реализации каждой стороной. Научная новизна работы определяется и тем, что в ней, несмотря на особый характер политики российского самодержавия, показаны военные, политические, экономические и историко-культурные предпосылки сближения адыгов с Россией.
Кроме того, новизна диссертации определяется введением в научный оборот новых архивных документов, с учетом новейших работ по отечественной истории, смежных с темой настоящей диссертации.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что ее положения и выводы, систематизированный и введенный в научный оборот материал, могут быть использованы при подготовке обобщающих исследований по истории народов Северного Кавказа и международных отношений середины XIX в.
В свете современных событий представляется необходимым детальное изучение всех событий, связанных с историей и актуализацией «черкесского вопроса» в разные периоды истории. Опыт Крымской войны свидетельствует, что накопленный веками позитивный потенциал взаимодействия двух тяготевших друг к другу соседних народов был далеко не исчерпан, но и не был использован в полной мере в интересах обеих сторон.
Данные настоящего исследования могут быть использованы при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по соответствующей проблематике на исторических факультетах вузов.
Кроме того, результаты исследования могут быть использованы преподавателями школ, зарубежными адыгскими диаспорами, всеми, кто интересуется историей народов Северного Кавказа.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В начале 50-х гг. XIX в. Турция, Англия и Франция вырабатывали стратегию и планы военных действий на Кавказе. Для этого проводились разведывательные мероприятия, составлялись карты региона и топографические описания, велись переговоры с представителями горской элиты по вопросам военного сотрудничества.
2. Накануне Крымской войны (1853–1856) «черкесский вопрос» вновь приобрел международное значение в политике Турции и западных европейских держав. Черкесия рассматривалась как весомая военно-политическая сила в их борьбе против Российской империи за перераспределение сфер влияния на Северо-Западном Кавказе.
3. В процессе формирования стратегии боевых действий военное руководство англо-франко-турецкого союза особую роль отводило кавказскому театру войны. Союзники планировали нанесение серьезного удара по России именно на Кавказе. Одним из стратегических планов союзников было налаживание военных контактов с элитой кавказских народов, которые еще продолжали вести борьбу за независимость против Российской империи.
4. Главной задачей союзных войск на кавказском театре Крымской войны 1853–1863 гг. было разрушение укреплений, расположенных на Черноморской береговой линии. В целом, военные действия 1854 г. для союзных войск были не столь успешными, как это планировалось в самом начале Крымской войны.
5. Потерпев неудачу при штурме Новороссийска в 1854 г., англо-франко-турецкий военный союз продолжал надеяться на поддержку черкесов в войне на Северо-Западном Кавказе. В свою очередь, это обстоятельство вносило определенный раскол в деятельность черкесской аристократии. Планы союзников на всеобщее восстание кавказских горцев против Российской империи не были реализованы.
6. Черкесскому вопросу отводилось особое значение в ходе дипломатических переговоров о прекращении войны в конце 1855–1856 гг. Англо-франко-турецкий союз предлагал пересмотреть условия Адрианопольского мирного договора (1829). Кроме того, после войны планировалось создать новое государство – Черкесия, подконтрольное Англии и Франции.
7. Парижский конгресс 1856 г., став важной вехой в истории международных отношений XIX в., проявил всю глубину и сложность «кавказского вопроса», во взаимоотношениях Англии, Франции и Турции, с одной стороны, и России – с другой. Фактически ход дискуссии по указанному вопросу достаточно четко проявил разногласия среди союзников, во многом благодаря которым удалось сохранить Кавказ за Россией.
8. Введение в научный оборот новых источников, интенсификация отдачи информационного использования традиционных архивных и опубликованных документов позволяет разоблачить миф о враждебности по отношению к России в период Крымской войны всех северо-западных адыгов. Северо-Западный Кавказ, став в середине XIX века заложником противоборства группы держав, был расколот на несколько сторон.
9. Под влиянием нейтральной позиции сторонников прорусской ориентации по отношению к российскому соседу, адыги не дали втянуть себя в Крымскую войну на стороне Турции и союзных держав. Опасения России о выступлении народов региона в поддержку союзников, и надежды союзников и их эмиссаров на всеобщее антирусское восстание северо-западных адыгов не оправдались. В итоге отсутствия дополнительного фронта стратегические и политические итоги Крымской войны на Кавказе для России оказались удачными
Апробация работы . Диссертация была обсуждена на заседании кафедры отечественной истории Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова (протокол № 6 от 26 января 2012 г.). Основные выводы диссертации опубликованы в 7 научных статьях, из них 1 – в издании, рекомендованном ВАК РФ. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет более 2,5 п.л.
Структура диссертации построена в соответствии с ее целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка сокращений.
Северо-Западный Кавказ накануне Крымской войны
По мнению некоторых современных западных исследователей, настоящие причины войны лежали глубже. "Религиозные претензии были на самом деле предлогами для осуществления замыслов политического и стратегиче Николай добивался воплощения в жизнь давней русской мечты заполучить Константинополь и проливы. Наполеон III увидел перед собой возможность покончить с изоляцией Франции и сломать Священный союз путем ослабления России. Пальмерстон же искал предлог, чтобы раз и навсегда не допустить Россию к проливам. И как только война разразилась, британские боевые корабли вошли в Черное море"3.
В условиях углублявшейся дипломатической изоляции Петербурга и растущих антирусских настроений Англии, прежние планы и расчеты Лондона, касавшиеся Кавказа, вновь стали актуальными.
По мнению английской элиты, восточный кризис открывал благоприятные перспективы для осуществления идеи "крестового похода" против Рос-сии, уже давно не дававшей покоя Пальмерстону. Лорд Пальмерстон, формировавший британскую внешнюю политику середины XIX века, чрезвычай-но критично относился к международной политике России. С точки зрения Пальмерстона, Россия "придерживалась системы всесторонней агрессии во всех направлениях, отчасти в силу личных качеств императора (Николая 1), отчасти в силу наличия системы постоянного правления" . Позднее, в 1856 году, Пальмерстон следующим образом пояснял сущность британских национальных интересов: "Когда мне задают вопрос... что именно зовется политикой, единственный ответ таков: мы намереваемся придерживаться того, что может показаться наилучшим в каждой конкретной ситуации, и делать руководящим принципом интересы нашей страны"10Р аанее, в 1841 году, Пальмерстон писал британскому послу в Санкт-Петербурге: "Один из генеральных принципов, которому Правительство Ее Величества желает следовать и которым желает руководствоваться в отношениях между Англией и другими государствами, таков: любые возможные перемены во внутренней конституции и форме правления иностранных наций должны рассматриваться как вопросы, по поводу которых у Великобритании нет оснований вмешиваться силой оружия... Но попытка одной нации захватить и присвоить себе территорию, принадлежащую другой нации, является совершенно иным случаем; поскольку подобная попытка ведет к нарушению существующего равновесия сил и к перемене соотносимой хмощи отдельных государств, она может таить в себе опасность и для других держав; а потому подобной попытке Британ-ское правительство целиком и полностью вольно противостоять.,." .
Оптимизма сторонникам открытого конфликта прибавляло ставшее популярным в Европе представление о Кавказе как о самой уязвимой позиции Российской империи12, Многие в Англии пребывали в заблуждении относительно непрочности позиций России в этом регионе. Казалось, будто вступление в войну против России коалиции европейских держав сразу вызовет восстание среди покоренных ею кавказских народов. В меморандуме, составленном Пальмерстоном в июне 1853 г., указывалось на способ предрешить исход войны, используя благоприятный для этого "текущий момент" - ввести англофранцузский флот в Черное море, оказать военную поддержку черкесам и Шамилю, чтобы сосредоточить в его руках власть над Северным Кавказом, отрезать Грузию от южной России, в сентябре 1853 г. он вновь напоминает, что России "не следует забывать о своих уязвимых местах - Польше, Черкесии, Грузии"1. Одной из целей войны для правящих кругов Англии являлось вытес 1 А. нении русских с Кавказа и превращении его в британскую сферу влияния.
Пальмерстон смотрел на надвигавшийся конфликт как на "грандиозную шахматную партию", в которой англичане должны выиграть крупные фигуры, если не сделают "ошибочных ходов". В разряд "крупных фигур" он включал, в первую очередь, Кавказ, а под "ошибочными ходами" подразумевал осторожную, с его точки зрения, политику премьер-министра Англии Д.Г. Эбердина”. Посол России в Лондоне Ф.И. Бруннов, возвращаясь в Петербург после разрыва дипломатических отношений с Англией, предупреждал Нессельроде о "несомненном стремлении британского правительства воспользоваться настоящей войной, чтобы отнять у нас закавказские провинции или, по крайней мере, помочь черкесам уничтожить результаты длительных усилий России на Северо-Западном Кавказе" . В январе 1854 г. русский посол в Вене Мейендорф писал, что англофранцузский флот нанесет удар "главным образом" на кавказском берегу Черного моря и поэтому России хорошо было бы иметь в долине реки Риони надежно укрепленный пункт, "Кутаис, например, или Гори" . Австрийский император Франц-Иосиф считал, что в случае войны между Россией и западными державами Англия предпочтет вести ее в Азии, а Франция - в Европе. Стремясь "отодвинуть" театр военных действий подальше от границ Австрии, Франц-Иосиф "советовал" Николаю I придерживаться в Закавказье на-ступательной стратегии, а на Дунае оборонительной. Возможность возникновения важного театра военных действий в Азии ожидали и в Париже. Посол Франции в Австрии де Буркнэ считал, что Англия не прекратит войну, пока у России не отнимут Крым и Кавказ и не лишат ее преобладания в Черном море и в целом на Востоке.
Таким образом, еще до начала Крымской войны стало очевидным важное стратегическое значение кавказского региона.
Свои конкретные цели в войне, союзники прикрывали заявлениями о защите Турции, о справедливости, призывами к борьбе против русского вар 19 тт варства и деспотизма во имя цивилизации и демократии. Доминирующее положение России в Европе, сложившееся в рамках Венской системы, раздражало британских политиков: определяющую роль в европейских делах они собирались играть сами20. Планы Турции на Кавказе были не менее решительными и амбициозными. Турецкие власти надеялись, что стечение благоприятных факторов (почти заключенный наступательный союз с Англией и Францией, неспокойствие в Дагестане, Чечне и Черкесии, малочисленность русских сил в Закавказье) позволит ей вытеснить Россию из региона Кавказа21. Вместе с тем Турция рассчитывала обойтись без военной помощи западных держав, предполагая получить широкую поддержку горского мусульмайского населения22. Порта считала Кавказ сферой своего влияния и не хотела допускать чьего-либо вмешательства.
Военные действия на Северо-Западном Кавказе в 1854 г
В 1853 г. началась Крымская (Восточная) война - одно из важнейших военно-политических событий середины XIX века. Ее причиной послужило обострение международных противоречий на Балканах, в Малой Азии и на Кавказе между Россией, с одной стороны, и Англией, Францией, Турцией -.с другой. Речь шла прежде всего о борьбе за влияние на Османскую империю. В историографии проблемы устоялось мнение, что "являясь продолжением захватнической политики царской России, капиталистических держав Запада, великодержавных претензий Османской империи. Крымская война носила несправедливый характер с обеих сторон"104. В то время как царизм стремился поставить под свой контроль Черноморские проливы и укрепить свои позиции на Балканах, английская и французская буржуазия в свою очередь стремилась к подчинению Османской империи своему влиянию. А наиболее агрессивные круги английской буржуазии заявили, что они «стремятся в Крымской войне не только ослабить влияние России на Ближнем Востоке, но и разрабатывают планы отгоржения от нее Крыма, Кавказа и других районов" .
В качестве главного орудия достижения своих целей Англия использовала Оттоманскую Порту, правящие круги которой, преследовали свои реваншистские, захватнические цели в отношении северного побережья Черного моря, Крыма и Кавказа.
По Адрианопольскому договору 1829 г. турецкое правительство отказалось от всяких притязаний на черкесские земли в Закубанье и признавало их "в вечном владении Российской империи" 06, хотя Турция не могла уступить России то, чем не владела сама. Адрианопольский мир "укрепил позиции России на Черном море, а также юридически закрепил присоединение к России Северо-Западного Кавказа, той территории, которой в планах англичан отводилась большая роль"107. Поэтому, как и следовало ожидать, он был встречен западноевропейскими государствами и, прежде всего Англией, с откровенной враждебностью. Даже после присоединения этой территории к России "Черноморское побережье и прилегающий к нему Северо-Западный Кавказ играли далеко не второстепенную роль как в политике Англии, так и Турции"108. Внимание противоборствующих держав к Северо-Западному Кавказу обусловилось их экономическими интересами. Поэтому в международных отношениях и политике держав на Ближнем Востоке и в районе Черного моря черкесский вопрос как составная часть кавказской проблемы занял самостоятельное место, хотя в силу ряда исторически сложившихся специфических условий той эпохи он не стоял формально в повестке дня "большой" дипломатии"109. Под черкесским вопросом понимается борьба России, Турции, Франции и Англии за политический приоритет в Северо-Западной части Кавказа, на которой проживала основная часть черкесов.
В начале XIX в. черкесы (в том числе и кабардинцы) занимали сравнительно большую территорию на Северном Кавказе; "от берегов Черного моря на восток вплоть до центральной части северного склона Кавказского хребта. Они жили бассейнах крупнейших рек Северного Кавказа - Кубани и Терека"110. Однако к середине XIX века в результате наступательных действий царских войск и колонизации Северного (особенно Северо-Западного) Кавказа, территория адыгских поселений значительно сократилась. Наиболее значительными этническими группами адыгов Западной Черкессии были шапсуги, натухайцы, абадзехи, бесленеевцы, темиргоевцы, бжедуги, хатука-евцы, махошевцы, мамхеговцы, егерухаевцы.
К началу XIX века черкесский вопрос стал одним из наиболее острых в русско-турецком соперничестве: Черкесия "расположенная в северо-западной и центральной частях Северного Кавказа, через которую пролегали пути - от Черного до Азовского моря к Каспию и в Закавказье, не случайно превратилась в объект агрессивной политики и России и Турции"111. Поскольку укрепление позиций России на Северном Кавказе началось с адыгских земель, то это существенным образом нарушало захватнические планы турецких султанов. "Между Россией и Турцией в XVI-XIX веках шла упорная борьба за политическое и экономическое влияние на адыгские народы" . Из российско-турецкого конфликта черкесский вопрос превращается в один из важных объектов дипломатической и вооруженной борьбы между соперничавшими за Кавказ и бассейн Черного моря великими державами. В первую очередь черкесский вопрос затрагивал интересы России как черноморской державы. Политика российского правительства определялась стремлением укрепить свои позиции на Северо-Западном Кавказе и не допустить превращения этого района в антирусский плацдарм, откуда могла бы исходить военная угроза Кавказу.
Кампания 1855 г. на Северо-Западном Кавказе
Готовясь к военной компании 1855 года на Кавказе, союзное командование сохраняло надежды на активное содействие кавказских горцев, и "непременное Од соединение с Шамилем и совместные с ним действия" . Именно в этот период Шамиль получил от Порты звание генералиссимуса черкесской и грузинской армин, а в случае взятия Тифлиса ему был обещан "титул короля Закавказского"8 . Однако поражение турецкой армии на Кавказе и понимание Шамилем своей роли как «пушечного мяса» в этих событиях породило его недоверие к политике союзников. "На воззрение Шамиля повлияло и отрицательное отношение горцев к войне ради захватнических интересов I урции и западных держав.
С недоверием и осторожностью стал относиться к союзникам и Мухаммед-Амин. "Кроме того, Шамиль не очень верил в конечную победу турок над Россией и занял выжидательную позицию"91\ Шамиль проявлял полную самостоятельность в военных действиях против царских войск. Когда в июне 1.855 года турецкое правительство призвало Шамиля "соединиться и с турками и с закубанскими народами для общего действия против русских, он ответил, что соединение с турками приведет если не к уничтожению власти его, то к уменьшению, тогда как в настоящее время он пользуется, в горах властью, равной турецкому султану, и не хочет сделаться пашой турок и не отказывается добровольно от власти, но в то же время он не отказывался, однако, от войны с русскими, но представлял право себе действовать независимо и сообразно с обстоятельствами, он. будет нападать на русские пределы там, где найдет это удобнее и выгоднее для себя.
"Отсутствие желания воевать против России и равнодушие горских народов к интересам союзников послужило причиной изменения форм и методов англо-французской дипломатии"9 . Новый (после февраля 1855 года) военный кабинет Пальмерстона лицемерно заявил, что Англия "искренне желает независимости Черкесии"94. Но горцы не поддались обману, им уже "были известны методы дипломатии" Турции и западных держав. "Ничего не выходило у союзников ни с племенами Черноморья, ни с Шамилем, ни с его наи-бами вроде Мухаммед-Амина, ни с Сефер-беем" . Дело в том, что горцам. воюющим за свою независимость, неприемлемо было всякое иго, и что введение порядков, которые они могли ожидать от французов, англичан и турок столь же было для горцев тягостно, как и владычество русских. Шамиль имел к англичанам, французам и туркам еще большее отвращение, чем к русским, "ибо ожидал, что мнимые союзники, хотя то были единоверные ему турки, потребуют от него покорности" .
После отражения неудачной попытки союзников овладеть Новороссийском, можно было ожидать их нападений и в других стратегически важных пунктах северной части береговой линии, в первую очередь побережье Таманского полуострова и Анапа. Тринадцатого (двадцать пятого) мая союзники заняли Керчь. Для повсеместного оповещения о взятии Керчи Лайонсом был послан специальный корабль под командованием капитана Мура, который посетил различные пункты на побережье вплоть до Сухум-Кале. Для того чтобы побудить горцев к решительным действиям, капитан Мур передал Сефер-бею прокламацию, "призывавшую их подняться и дополнить успех союзников участием в нарушении русских коммуникаций во всех направлениях" .
Овладение противником Керченским проливом вынудило русское командование 15 (27) мая 1855 года оставить Новороссийск. Вице-адмирал Серебряков покинул 25 мая (6 июня) 1855 года Анапу. Вслед за ним в нее вошел Сефер-бея и 8000 турок под командованием Мустафа-пашипо.
Взятие Анапы турками вызвало довольно серьезными разногласия между Мустафой-пашой и контр-адмиралом Стюартом, командиром союзной эскадры, вскоре подошедшей к Анапе. Английский адмирал потребовал ее превращения в базу союзных войск и допущения свободной торговли англичан с горцами. Свои претензии он мотивировал тем, что русские оставили Анапу в связи с угрозой со стороны союзного флота. Мустафа-паша ответил, что так как Цемесская бухта и Анапа всегда принадлежали Турции, то без разрешения султана он эти требования выполнить не может. Точно также он категорически отказался пропустить группу английских офицеров из Анапы к Мухаммед-Амину, .находящемуся у абадзехов. Поскольку Мухаммед-Амина не оправдал надежды турецкого правительства, теперь оно основную ставку делало на представителя адыгской аристократии Сефер-бея. Паша подчеркнул, что Мухаммед-Амин, чуждый адыгским племенам человек, попавший к абадзехам из Чечни, поэтому Мустафа «не позволит своим союзникам, без воли султана иметь сношения с человеком чуждым»99. Мустафа-паша рекомендовал адмиралу связаться с Мухаммед-Амином через Чечню. Вызывающее поведение турецкого генерала объяснялось тем, что он реально оценивал истинные намерения англичан на Северо-Западном Кавказе и, подчеркивая отведенную Турцией князю Сефер-бею роль, в то же время давал понять, что Порта не потерпит самостоятельной ставки Англии на развертывание деятельности Мухаммед-Амина.
После этого Мустафа-паша собрал старшин и заявил им, что не сомневаясь в преданности горцев турецкому султану, он намерен двинуться на Кубань, основать свой лагерь на правом берегу против Екатеринодара, поднять знамя священной войны и призвать всех присоединиться к его войскам. Потеряв два года (1853 и.1854 гг.), Порта приступила к осуществлению обширного проекта по реализации черкесского вопроса, "который должен был изменить будущность черкеской страны и независимость ее житееей" . На самом деле, независимость Черкесии являлась иллюзией для Турции, которую на самом беспокоили собственные интересы, и на этом пути Порта должна была неизбежно столкнуться с Англией. Это говорит о противоречиях между союзниками по вопросу о политических перспективах Западного Кавказа. Когда после взятия Анапы, прибывший туда Сефер-бей обратился к нему с просьбой помочь восстановить ее укрепления, то он дал ему понять, что не может сделать это и что это было бы "неполитично". Столкновение между Мустафой-пашой и английским адмиралом также получило широкую огласку среди горцев и еще больше укрепило их нежелание вмешиваться в происходящие события.
Дипломатическая борьба за Кавказ и парижский мир 1856 г.
Сложная дипломатическая игра, которая велась на Парижском конгрессе (1856), показала разнонаправленность интересов Англии и Турции, которые отстаивати собственные позиции на Кавказе. Другим существенным фактором была позиция французской дипломатии, в особенности самого Наполеона III, который не пощдержал кавказские интересы англичан, сохраняя при этом форм:альное единство союзной делегации31. Фактически Франция вела двойную игру, оказывая негласную дипломатическую поддержку Петербургу, но в то же время уверяя Лондон в верности союзническим обязательствам, что, скорее всего, было обусловлено прагматической позицией Наполеона III
Сложность ситуации была ясна и для российской дипломатии. По словам российского канцлера Нессельроде: "Недостаточная заинтересованность Франции: в содействии целям Англии, преследуемым ею в Азии, ... окажутся в руках наших уполномоченных в ходе конференции средством вызвать в политике Франции поворот, необходимый для того, чтобы Англия отказалась от своих воинственных планов"52.
Английские дипломаты и политики к началу конгресса ясно осознавали, что предстоит "нелегкая игра", так как уклончивая позиция Наполеона III проявилась еще в конце боевых действий33. Исходя из этих предпосылок, Пальмерстон сформулировал для английской делегации позицию по кавказскому вопросу: требовать "независимости" для территорий между Черным морем, Кубанью и Арменией, от Анапы до Чурук-Су, добиваясь "независи-мости" в первую очередь, для Черкесии. Вместе с тем, по мнению англичан, ряд общих решений договора тем или иным образом оказывал влияние на возможные соглашения по поводу Западного Кавказа. В первую очередь, это касалось нейтрализации Черного моря, что не позволяло бы России вводить блокаду черноморского побережья Кавказа, обеспечивая, кроме того, свободу торговли с Черкесией. Другой важный тезис английской делегации заклю 139 чался в том, что нейтрализация Черного моря автоматически вводила запрет на строительство Россией крепостей на территории Черкесии10.
Одновременно с дипломатической борьбой на конгрессе в Париже шла внешнеполитическая подготовка решений в русле английского плана. Так, прибывшая в Стамбул делегация черкесских представителей во главе с Се-фер-беем обратилась к турецкому султану с прошением "о присоединении Черкесии к Османской империи". Султан пообещал делегации покровительство над Черкесией при условии принятия присяги на подданство.
Данная ситуация немедленно была использована английским послом в Стамбуле, подготовившем меморандум по "кавказскому вопросу", в который был включен пункт о "независимости" Черкесии и Дагестана. Указанный меморандум предполагалось вынести на обсуждение на Парижском конгрессе.
Основная дискуссия по черкесскому вопросу велась во время обсуждения так называемого "пятого пункта" прелиминарных венских соглашений. В неофициальной беседе российская делегация категорически отказалась обсуждать "судьбы и желательное устройство" некоторых кавказских территорий, включая и Черкесию56. Такая решительность российской делегации во многом объясняется уверенностью в позиции Франции, тем более что именно по требованию Наполеона III устремления Англии на Кавказе были исключены из официального документа по итогам беседы.
На пленарных заседаниях конгресса английская делегация вновь возвращалась к вопросу о российских владениях на Кавказе, однако все притязания были отвергнуты, причем российские дипломаты апеллировали к международному праву, прежде всего к решениям Адрианопольского договора 1829 г. и Санкт-Петербургской конвенции 1834 г. .
В дальнейшем борьба на конгрессе по "кавказскому вопросу" развернулась по поводу статьи IV проекта договора, которая фиксировала новую русско-турецкую границу в Азии. Обсуждение вопроса о границе российской делегации удалось повернуть в русло процедурных вопросов и проблемы но 140 вой демаркации границы силами специальной комиссии. Важность такого поворота вопроса о границе заключалась в том, что неопределенность в отношении Черкесии, позволяла трактовать ее статус двояко: либо как "независимое" образование внутри российской территории, как своеобразный анклав, либо, наоборот, считать ее частью Российской империи. По словам Е.В. Тарле, русским удалось "похоронить этот вопрос" .
Из вышеизложенного можно сделать однозначный вывод о неудачном для Англии разрешении "кавказского вопроса" на Парижском мирном конгрессе. Оказавшись без поддержки Франции, в условиях весьма удачного дипломатического лавирования российской делегации, при неспособности Турции иметь самостоятельную и сильную позицию, английские дипломатические круги не смогли добиться признания Россией "независимости" Черкесии.
Позже, при ратификации Парижского договора палатой лордов это дипломатическое поражение Англии стало предметом острых дискуссий. На заседании палаты лордов прозвучало два очень важных высказывания. Автор первого из них, лорд Маннерс, отметил, что уступки, сделанные России на конгрессе означают "санкцию европейского закона для приобретения (Россией) всех этих важнейших территорий"59. Другое принадлежало лорду Кларе-дону, который, оправдывая действия английской дипломатии, заявил, что требовать от России отказа от решений Адрианопольского договора и пытаться установить независимость Черкесии не представлялось возможным, так как Шамиль, на которого делалась основная ставка, "не обнаружил во время воины желания примкнуть к союзникам"60.
Крымская война 1853-1856 годов, известная в Европе больше как Восточная, начиналась как очередная Русско-турецкая война. Как и в предыдущих военных конфликтах с Россией, у Стамбула были немалые территориальные претензии к своему северному соседу - Крым и Закавказье. Наиболее горячие головы в султанском окружении вспоминали о «всем» некогда турецком черноморском побережье России: Северной Таврии, Абхазии, Черкесии, других областях Северного Кавказа.
Оттоманская Порта начинала войну как бы в одиночестве, но за ее спиной зримо стояли Франция и Англия. Пройдет совсем немного времени, и Крымская война со стороны недругов Российской империи примет коалиционный характер: после антинаполеоновских войн 1813-1814 годов и до Первой мировой войны 1914-1918 годов, то есть за целое столетие, в Европе пройдет одна- единственная большая континентальная коалиционная война (если не считать двух локальных, Балканских). В ней Российская империя Николая I окажется в полном одиночестве.
Новая Русско-турецкая война вспыхнула одновременно на Кавказе и в придунайских степях. Сначала военный гром грянул в операционной зоне русского Нуринекого отряда, где первый вражеский удар принял на себя гарнизон поста Святого Николая.
Пограничный пост, расположенный поберегу моря севернее Батума, сперва назывался Шевкетели. Потом его переименовали в Пристань Святого Николая. Или просто - пост Святого Николая.
Он мало чем отличался от других приморских пограничных постов, состоя из нескольких десятков небольших деревянных домиков на берегу Черного моря. В них, помимо местных жителей, проживали начальник поста (или иначе - пограничной заставы), чиновники карантинно-таможенной службы, хранился провиант и располагалось несколько купеческих лавок. И все. Укреплений - никаких, поскольку пост - не крепость. Да еще со складом муки в три тысячи четвертей весом.
Начальник поста Святой Николай пехотный капитан Щербаков одним из первых на границе осенью 1853 года почувствовал «запах» войны с Турцией. Тревожащие вести из близкого Батума приходили с аджарцами, дружественно настроенными к русским. Тогда турки еще крепко держали в своих руках Аджарию с ее прекрасной Батумской бухтой. Все понимающий Щербаков отправил в Ахал цых своему начал ьни ку генерал-лейтенанту князю И. М. Андроникову, тифлисскому губернатору, не одно срочное донесение с морской границы.
С поста виделось, что османы явно готовили на границе большую пакость. Морем подвезли в Батум несколько таборов - батальонов регулярной пехоты. На той стороне пограничного рубежа по ночам установили, тщательно замаскировав, несколько артиллерийских батарей, которых у русских здесь не было. В Батумской бухте заметно прибавилось фелук - мореходных парусников, небольших, но вместительных. Многие из них пришли к берегам Кавказа из Средиземноморья. Такое в портовом городе от местных жителей не скроешь.
Довольно скоро капитан Щербаков сообщил командованию Военно-Гурийского округа о проверенных достоверных фактах собирания в Батуме крупного десантного отряда. Тот переслал донесение царскому наместнику на Кавказе князю М.С. Воронцову. По настоянию генерал-лейтенанта Андроникова при дефиците воинских сил все же пограничный пост на морском побережье решили хорошо (исходя из возможностей) укрепить. В случае войны Пристани Святого Николая приходилось принимать на себя первый вражеский удар.
По приказанию тифлисского военного губернатора пограничная застава получила усиление: 255 стрелков (две неполные роты) из Черноморского линейного батальона и несколько конных казаков-кубанцев для ведения разведки и доставки донесений. Из укрепления Редут-Капе подвезли два легких полевых орудия.
Вскоре прибыли две сотни пешей гурийской милиции (местных ополченцев) под командованием князя Георгия Гуриели. Это о них кавказский наместник Воронцов доносил накануне войны императору Николаю I Павловичу:
«Для временной экспедиции они (гурийцы. - А.Ш.) очень хороши, ибо храбры по природе своей и любят тревоги военной жизни...»
Когда подошло такое солидное подкрепление, капитан Щербаков стал готовить пост к обороне с суши и с моря. Дозорами перекрыл горные тропы у границы. Каждая сотня гурийцев-милиционеров, каждый взвод стрелков-черноморцев и орудийный расчет получили участки (сектора) для обороны. Но на все эти приготовления оставались считанные дни, о чем русские могли только догадываться...
Султанский главнокомандующий Анатолийской армии Абди-паша получил из Стамбула (Константинополя) секретный приказ начать боевые действия заблаговременно, не ожидая официального объявления «священной войны». Начал спешно составляться десантный отряд. Передним ставилась следующая задача: не считаясь с потерями, захватить слабо укрепленный русский пост на морской границе и уничтожить его гарнизон. Только тогда турецким войскам открывалась прямая дорога по суше в Гурию. А дальше шел прямой путь на города Кутаис и Тифлис.
Абди-паша потребовал от начальников отряда морского десанта исполнения еще одного своего приказа: ни зверь, ни птица не должны вырваться из осажденного гарнизона с тревожной вестью в штаб русских кавказских войск. Тогда во многом обеспечивался дальнейший успех внезапных начальных действий турецких войск вдоль Черноморского побережья Грузии.
В ночь на 16 октября 1853 года османский десант на 80 фелуках, вооруженных Фальконетами, незаметно подошел к берегу у устья реки Натамбы, в трех километрах севернее поста Святого Николая. Огромная флотилия шла под покровом ночной темени под парусами и на веслах. Каждая фелука, помимо экипажа, несла на своем борту по 60-70 солдат с их снаряжением и припасами.
Впоследствии станут известны силы морского десанта - свыше пяти тысяч человек. Превосходство в людях над гарнизоном Пристани Святого Креста турки имели более чем десятикратное!
Высадка на берег в ночи прошла без шума - ослушниками грозили смертной карой. Султанские пехотные солдаты-аскеры, набранные из трапезундцев, лазов и кобулетцев. стали обходить пограничный пост, хоронясь в лесу, со всех сторон и готовиться к внезапной атаке.
Штурм поста начался с яростного обстрела. Шквал огня из Фальконетов и небольших пушек обрушился на спящий пограничный гарнизон. Русские солдаты и офицеры, пограничные стражники, гурийские милиционеры, казаки-кубанцы, разобрав оружие, под грохот снарядных разрывов занимали свои места. По приказу капитана Щербакова двухорудийная батарея открыла ответный огонь. Вторжение же вражеских колонн ожидалось со стороны недалекого Батума.
Яростный обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Свалившаяся в ночи на пограничный пост тишина и стала сигналом к неприятельскому приступу. Пятитысячный турецкий десантный отряд с криками пошел в атаку на защитников поста Святого Николая. Главный удар наносился с тыла.
Мужественно и твердо встретили защитники поста внезапную первую атаку врага. Загремели ружейные залпы, а затем начался беглый прицельный огонь. Пули разили атакующих османов, стремившихся побыстрее взять верх числом в рукопашном ночном бою. Огонь стрелков картечью поддержали пушкари. Случилось совершенно неожиданное для турок: русские отбили их первый приступ. Но за ним последовали другие, не менее настойчивые, массированные атаки.
Капитан Щербаков, воспользовавшись минутным затишьем, отправил в штаб Гурийского отряда и в Ахалцых к генерал-лейтенанту Андроникову вестников. Они сумели под покровом темени южной ночи незаметно миновать дозорную линию османского десанта и скрыться в близлежащем лесу. Внезапного прорыва русско-турецкой границы у анатолийского сераскира Абди-паши не получилось.
Гарнизон пограничного поста продолжал вести неравный бой, находясь в полном окружении. На каждого его защитника приходилось до десяти нападавших, не уступавших в вооружении. Под самое утро на пограничной заставе кончились боеприпасы. Атакующих теперь отбивали уже только в рукопашных схватках. Получив две раны, отважно бился в первых рядах гурийских милиционеров князь Георгий Гуриели. Когда турецкая пуля смертельно ранила его в грудь, он передал командование своими ополченцами 16-летнему сыну Иосифу, тоже вскоре погибшему в том неравном бою.
Видя, что военный пост отстоять уже просто нельзя, последние его защитники на рассвете бросились в отчаянную контратаку, которая должна была решить их судьбу. Русские пехотинцы из Черноморского линейного батальона дружно ударили в штыки, воины-гурийцы - в шашки. Они пошли на прорыв сквозь вражеские ряды. И случилось в той ситуации настоящее чудо - бойцы капитана Щербакова прорвались в лесную чащу.
Вышли из окружения живыми, хотя и сильно израненными, только три офицера, 24 рядовых стрелка-черноморца и часть гурийских милиционеров. Они проложили себе дорогу штыками и шашками. Наседавшие на них османы побоялись преследовать остатки гарнизона в лесу, хотя день уже наступил.
Большая часть гарнизона пограничного поста Святого Николая, его доблестный начальник пехотный капитан Щербаков, почти две сотни гурийских ополченцев с князьями Гуриели - отцом и сыном - погибли со славой и честью в неравном бою.
Анатолийская армия султана лишилась фактора внезапности в войне на Кавказе, которую начат Стамбул. О том, как вело себя османское воинство на захваченных приграничных закавказских землях, лучше всего говорит следующее свидетельство:
«При взятии крепости св. Николая турки неистовствовали страшным образом. Они распяли таможенного чиновника и потом стреляли в него в цель; священнику (иеромонаху Серафиму) отпилили голову; лекаря пытали, допрашивая, куда он спрятал деньги, перерезали женщин и детей и, наконец, у одной беременной женщины вырезали ребенка и тут же на глазах еще живой матери резали его по кускам».
Новая Восточная война на Кавказе открывалась кровавой страницей, в которой зверствам османов не было никакого оправдания. По-разному можно назвать эту страницу той далекой войны. Но суть ее одна. Бесстрашие погибшего пограничного гарнизона дало новую славу российскому воинству, еще раз показавшему крепость братства воинов разных национальностей...
Сераскир Абди-паша, строя самые решительные намерения, считал, что прежде всего следует взять крепость Ахадцых (в переводе - Новая крепость). От нее открывались удобнейшие пути с гор на равнину, в Мингрелиюи Гурию. Потеря этого стратегически важного пункта грозила русским войскам разрывом коммуникаций между действующими отрядами Отдельного Кавказского корпуса.
Бывшая турецкая крепость, ставшая потом приграничной крепостью России, располагалась на левом берегу реки Посхов-чай (или Ахалиых-чай), всеми километрах от ее впадения в Куру. Город разместился в тесном ущелье посреди гористой и чрезвычайно пересеченной местности. Казалось, сама природа побеспокоилась о безопасности крепостного города, прикрыв его собой буквально с четырех сторон.
Ахалцыхская крепость состояла из цитадели в виде каменной ограды на крутой голой скале и собственно крепости, расположенной на утесе ниже. Город был окружен двумя рядами каменных стен с удачно расположенными фланкирующими башнями. Крепость представляла собой сильно укрепленный форпост на русско-турецкой границе.
Благодаря волеизъявлению сараскира Абди-паши Ахалцых с самого начала военных действий оказался в эпицентре быстро развивающихся событий в приграничье. Еще в начале октября 1853 года главнокомандующий Анатолийской армией по указанию султана Абдул-Меджида заблаговременно сформировал и двинул против крепости 18-тысячный Ардаганский корпус. Во главе его был поставлен опытный ферик (дивизионный генерал) Али-паша, знавший горный край и противника.
Боевой состав Ардаганского корпуса состоял из 8 тысяч низа- ма (регулярной пехоты) и 3 тысяч сувари (регулярной кавалерии), 13 полевых орудий. Традиционно немалую часть султанского воинства на Востоке составляла иррегулярная конница. В корпусе насчитывалось около семи тысяч башибузуков и ополчение местных воинственных курдских племен (куртинцев).
Русский Ахалиыхский отряд, прикрывавший Западную Грузию, заметно уступал корпусу ферика Али-паши численно, особенно в коннице. И даже в числе орудийных стволов турки имели преимущество, но только в пушках, а не в выучке орудийных расчетов.
Основу собранного у Ахалцыха сводного отряда составляли егеря Виленского полка. В отряд входили два батальона Белостокского и шесть рот Брестского пехотных полков, две легкие батареи 13-й дивизионной артиллерийской бригады, два горных орудия, девять сотен донских казаков 2-го и 21-го полков, две дружины грузинской пешей милиции по 600 человек в каждой и Горийская конная дворянская дружина. Всего набиралось около семи тысяч бойцов.
Генерал-лейтенант князь Андроников, командир сводного Ахалцыхского отряда, через хорошо отлаженную армейскую разведку хорошо знал о намерениях Али-паши. Целый корпус и маршруты его движения трудно скрыть от посторонних глаз даже в горах. И хотя Андроников имел под своим началом опытных кавказцев, он все же отправил несколько тревожных донесений в Тифлис. Хотя на сколько-нибудь серьезную помощь рассчитывать в той ситуации ему не приходилось.
Все же Ахалцыхский отряд усиление, пусть и небольшое, получил. В близкую крепость Ахал кал аки прибыл еще один пехотный батальон Белостокского полка и пешая грузинская дружина в полтысячи ополченцев. Эти силы могли в трудный час стать ближним резервом гарнизона Ахалцыха. На большую помощь рассчитывать не приходилось. Увеличилось число орудий.
29 декабря турецкий Ардаганский корпус подступил к Ахалцыху, где его уже поджидали. Для начала Али-паша приказал блокировать крепость. Османы установили на окружающих высотах все свои 13 пушек и начали бомбардировку города. Но в контрбатарейной борьбе они проиграли русским пушкарям: огонь тех оказался гораздо более метким.
Ферику пришлось отложить генеральный штурм крепости, укрепления которой остались почти неповрежденными. Да и к тому же на приступ не хватало ни сил, ни решительности. Однако Али- паша, продолжая блокаду Ахалцыха, предпринял тактически грамотный ход. Он отважился на прорыв к городу Гори и далее к Тифлису через Ахал кал акский округ и Боржомское ущелье. Османы достоверно знали, что сколько-нибудь значительные силы русских преградить здесь им путь не смогут.
На острие наступательного удара ардаганцев оказалась совсем небольшая крепость Ахцур. Ее гарнизон состоял из четырех пехотных рот - по две от Белостокского и Брестского полков. Узнав о приближении турок, русские перекрыли Боржомское ущелье. Османы атаковали при поддержке пушечного огня и регулярной кавалерии. Вскоре на помощь ахцурскому гарнизону подоспели три роты брестцев и грузинские ополченцы из числа местной пешей милиции.
Всю ночь с 6 на 7 ноября защитники Ахцура отбивали яростные вражеские атаки. Турки настойчиво рвались на равнину через Боржомское ущелье. В ночи среди камней и деревьев не раз завязывались рукопашные схватки. Ахцурский ночной бой закончился тем, что на восходе солнца кавказцы решительно ударили в штыки и обратили неприятеля в бегство, очистив от него все ущелье. Трофеями победителей стали пушка, четыре знамени и много брошенных ружей.
Ахцурское поражение заставило османов снять блокаду с Ахалцыха. Ардаганский корпус стал поспешно закрепляться на выбранной Али-пашой позиции: она виделась неприступной с фронта, да и к тому же находилась среди гор. Ферик разместил свои войска на участке от села Абаша до селения Нижний Суплис на правом берегу реки Посхов-чай, всего в двух-трех километрах от Ахалцыха. Султанского военачальника больше всего заботило то, что после поражения в Боржомском ущелье наступательный пыл ардаганцев заметно упал.
Паша и его штаб поняли, что «кавалерийским наскоком» русских не одолеть. Поэтому тактика войны в горах получила изменение. Закрепляясь на выбранных позициях, турки стали ожидать атаки противника. Али-паша рассчитывал отразить ее, чтобы потом и самому пойти вперед. Он даже предполагал на плечах отступающих ворваться в Ахал цыхскую крепость.
Тифлисский военный губернатор И.М. Андроников прибыл «на передовую» 12 ноября. Ознакомившись с положением дел, он не стал откладывать битвы. Рекогносцировка неприятельской позиции показала, что действовать надо быстро и решительно, поскольку к Ардага не кому корпусу подходили подкрепления. К тому же рекогносцировка, проведенная с участием офицеров службы Генерального штаба, показала, что турки продолжают возведение среди горных теснин полевых укреплений.
Решение военного совета отличалось полным единодушием. Его участников не смутило ни тройное превосходство турок, ни неприступность их позиции в горах, усиленной лесными завалами. Не смутили и донесения конной разведки о движении к Ахалцыху новых неприятельских войск из недалеких крепостей Ардага н и Каре.
Военный совет определит дату битвы и направления атакующих ударов. Хорошо укрепившихся турок решили атаковать на рассвете 14 ноября одновременно с двух сторон, направив удары с фронта - со стороны селения Нижний Суплис и налевый неприятельский фланг - по реке Посхов-чай.
Все наличные войска разделили на две атакующие колонны. Генерал-лейтенант Андроников распорядился: всем быть в совершенной готовности к наступлению, поскольку от слаженности действий колонн зависело многое: и начато приступа вражеской позиции, и уменьшение потерь от артиллерийского огня.
Сразу же было усилено боевое охранение, дабы избежать просачивания вражеских лазутчиков. Конные и пешие хгозоры перекрыли окрестные горные тропы, задерживая на них любых путников. Приготовления к наступлению в русском лагере надлежало сохранить втайне или хотя бы не дать султанскому командованию всей полноты картины происходящего.
Атаку ардаганцев с фронта, то есть в лоб, предстояло вести силами четырех батальонов пехоты. Их атакующие усилия поддерживались огнем 14 артиллерийских орудий. Эта колонна по числу пехотинцев была примерно равна другой, которой предстояло брать приступом левофланговую позицию неприятеля.
Второй колонной начальствовал командир 2-й бри над ы 13-й пехотной дивизии генерал-майор Е.П. Ковалевский. Основу его сил составил Виленский егерский полк. Его подкрепляли 9 соген донских казаков, 14 легких горных орудий, 12 сотен пеших Тифлисской и Горийской грузинских дружин, три сотни осетинских ополченцев и две сотни дворян-добровольцев. Андроников постарался придать этой колонне как можно больше артиллерии любого калибра.
Замысел Андроникова на битву состоял в следующем. Турки, связанные оборонительным боем по фронту, не смогут перебросить паевой левый фланг у реки Посхов-чай сколько-нибудь значительного усиления, прежде всего регулярной пехоты. В колонне же Ковалевского имелось вполне достаточно кавалерии, чтобы прикрыть атакующих виленских егерей и ополченцев, а в случае успеха пойти в преследование неприятеля.
В своем замысле на предстоящее сражение генерал-лейтенант И.М. Андроников оказался прав. Именно удар этой атакующей колонны решил судьбу Ардаганского корпуса и дал русским в начавшейся войне отстоять Ахалцыхскую крепость.
На рассвете 14 ноября войска генерал-майора Ковалевского выступили из лагеря без задержек и излишнего шума. В плотных походных порядках они прошли лошину за брошенным жителями селением Ивлит и вышли на высоты левого берега несущего среди камней быстрые воды Посхов-чай. 14 орудийных расчетов встали на указанные им позиции. Теперь Нижний Суплис находился на расстоянии прямого пушечного выстрела. Начало атаки оказалось удачным: вражеские дозоры только сейчас увидели русских, изготовившихся перейти через реку.
Сражение началось с артиллерийской дуэли. Расчеты горных орудий, которые на руках втащили на прибрежные скалы, открыли беглый огонь по турецким батареям, стараясь подавить их. Селение Нижний Суплис и противоположный речной берег покрылись шапками порохового дыма. Интенсивная перестрелка продолжалась довольно долго - вплоть до той минуты, пока штурмующие не ворвались на позиции ардаганцев.
Барабанщики пробили сигнал атаки. Два передовых батальона виленских егерей начали форсирование Посхов-чая. Одновременно с ними двинулись донские казаки и кавказские ополченцы. Они перебрались через глубокую и бурную горную реку с немалым для себя трудом, да еще под пушечным и ружейным огнем врага. Правда, за дальностью пальба турок не отличалась меткостью и наступающим кавказцам потерь почти не принесла.
Вскарабкавшись на противоположный берег Посхов-чая с помощью ремней, штыков, подаваемых рук товарищей, пехотинцы оказались на береговом обрыве. Конники шли правее, там, где вверх выходила неширокая лощина, удобная для прохода лошадей.
Тем временем артиллерийская канонада усиливалась: с обеих сторон на площади всего в одну квадратную версту стреляло более 30 орудий. Ни та, ни другая сторона снарядов не жалели, и их осколки находили все больше жертв.
На лобовой штурм фланговой позиции турок пошло шесть рот егерей, а две другие стали карабкаться вверх по крутой узкой дороге, пролегавшей у подошвы скал. Турки теперь вели сверху прицельный ружейный огонь с дистанции всего 70-90 саженей. Виленцы, сами стреляя не часто, с полным бесстрашием рвались вперед. Пример личной храбрости им подавали штабс-капитан Посальский и прапорщик Шестериков, бывшие впереди своих солдат.
Егерские роты, взобравшись на противоположный речной берег, выстраивались для штурма всего в 40 саженях от вершины прибрежной горы. Перед ними выше находились завалы с укрытыми за ними семью орудиями, которые вели теперь огонь только картечью. Вражеские пехотинцы, укрывшись за поваленными деревьями и камнями, тоже вели частую стрельбу. По тому, как она велась, чувствовалось, что аскеры никак не ожидали появления штурмующих русских на скате обороняемой ими высоты.
Выстроившись у склона, цепь из егерских рот бросилась наверх. Не обращая внимания на частую пальбу, свист пуль и картечи, виленцы в считанные минуты с криками «ура!» и руганью взошли на высоту и оказались по ту сторону вражеских укреплений. Среди их защитников начался переполох, стрельба на горе почти прекратилась, и начался рукопашный бой, который втягивал в себя все больше и больше людей.
В том бою были свои герои. Первым ворвался на позиции турецкой батареи подпоручик Данилов, сразивший шашкой двух османов и погибший тут же у замолкших пушек от трех пулевых ранений. Отличился рядовой 2-й егерской роты Иван Рогозин. Он успел выхватить у бомбардира банник, которым тот хотел забить заряд, чтобы картечным выстрелом в упор расстрелять штурмующих.
В атаке батальоны виленских егерей, не задерживаясь на захваченных артиллерийских позициях, штыками погнали от них прочь неприятельскую пехоту. Тем временем на помощь от Посхов-чая спешили новые цепи пехоты отряда генерал-майора Ковалевского.
Неудержимость егерей ошеломила ардаганцев. Хотя они и вели стрельбу из-за всевозможных укрытий, но от торопливости пальбы страдала прежде всего меткость. Колонна атакующих виленцев и ополченцев бросалась в атаку с «примерным» воодушевлением, не оставляя отступающему неприятелю никаких шансов закрепиться где-либо.
Несколько позднее успех пришел и к тем пехотным батальонам, которые атаковали укрепленную позицию корпуса ферика Али-паши с фронта. Им пришлось в атаке труднее своих соседей, но поставленная перед ними боевая задача была все же выполнена.
На следующий день после победной Ахалцыхской битвы генерал -лейтенант И. М. Андроников в своей реляции в Тифлис особо отметил мужественные действия русской пехоты. Он писал 72-летнему царскому наместнику генерал-фельдмаршалу князю Воронцову следующее:
«Пехота наша под ближайшими картечными выстрелами всей неприятельской артиллерии и под батальным непрерывным ружейным огнем переправилась через реку по грудь в воде. Приступ был так стремителен и единодушен, что неприятель при всей упорной защите должен был уступить, и первый шаг к отступлению был началом окончательного его поражения и совершенного расстройства...»
В том сражении начальник Ахалцыхского отряда показал себя новатором. Победа была достигнута новым для того времени построением атакующих в цепь. Чему, вопреки требованиям устаревших к тому времени воинских уставов, Андроников не препятствовал. Он поощрял подобную инициативу командиров пехотных рот и батальонов. Сообразуясь с обстановкой, егеря и ополченцы стихийно рассыпались в цепи и, выбив турок из селения Нижний Суплис, начали энергичное преследование разбитых ардаганцев.
Ради исторической правды следует пояснить сущность отмеченного выше новаторства - действия пехоты при наступлении цепью. При атаке в плотных колоннах, как требовали военные каноны того времени, картечь и скорострельные ружья в ближнем бою наносили наступающим огромные, ничем не оправданные на войне потери в людях. Когда же атаковали цепью, потери резко снижались.
В ноябре 1853 года в сражении под Ахалцыхом утвердилось то, чего не заметил перед битвой на реке Альме у селения Бурлюк главнокомандующий сухопутными и морскими силами России в Крыму светлейший князь А.С. Меншиков. Людские потери русских оказались тогда просто огромны...
Ахалцыхское сражение продолжилось в походном лагере Ардаганского корпуса: схватка за него носила самый ожесточенный характер. Аскеры ферика Али-паши защищались отчаянно, «цепляясь за каждый каменный дом большого селения Нижний Суплис, стреляя из окон и дверей, в садах - из-за деревьев, укрывшись за завалами на дорогах и тропах. Многие сакли атакующим пришлось брать штурмом. В дело шло все, что сражавшиеся имели под рукой.
Дивизионный генерал Али-паша оказался военачальником, хорошо знающим свое дело. Строя систему обороны своего лагеря, он успел создать за Посхов-чаем несколько запасных позиций на высотах и среди скал. О большинстве из них, как показала баталия, русское командование не знало.
В конце концов большое горное селение и сады, окружающие его, были заняты. У минарета мечети суплисские жители-мусульмане (они сражались в рядах османов), побросав на землю оружие, бросились навстречу штурмующим, прося о пощаде. Ни один из них не был тронут, ибо даже в пылу боя русские солдаты не нападали на безоружных.
После того как Нижний Суплис был полностью очищен от ардаганиев, наступление приостановилось. Требовалось привести в должный порядок роты, сотни и батальоны, вновь организовать колонны и идти дальше, выше в горы. Тем временем передовая цепь атакующих, увлеченная достигнутым успехом, шла все вперед и вперед. За ними из Нижнего Суплиса спешили колонны.
С каждой верстой местность повышалась и становилась все более труднопроходимой. Лучшие стрелки-«застрельщики» из всех трех полков Ахадцыхского отряда, участвовавших в сражении, не давали туркам закрепиться на запасных позициях. Те все же попытались «усидеть» на последней из них, у селения Малый Памач.
Здесь три табора регулярной пехоты по приказу Али-паши с двумя пушками, имея за спиной два кавалерийских эскадрона, встретили преследователей шквалом ружейного огня. Орудия стреляли «ближней» картечью. Однако цепь стрелков-«застрельщиков» не оплошала и ринулась в штыковой бой. Ардаганцы оказались выбитыми со своей последней запасной позиции, которая к тому же была защищенной лучше других. Ее защитники бросили пушки, даже не пытаясь увезти их в горы.
Все же в битве под Ахалцыхом не все так победно складывалось для воинов-кавказцев. Случились и такие минуты, которые могли повернуть ход событий. В самый разгар событий на главной позиции Ардаганского корпуса, когда натиск атакующих еще как-то сдерживался, сильный отряд турок, посланный сераскиром Абди-паши на помощь ферику Али-паше, пошел на охват сражавшегося противника. Несколько батальонов низама и кавалерия спешили через Абас-Туманские горы ударить русским в тыл их правого фланга.
Все же генерал-лейтенант Андроников своевременно узнал о появлении у него в тылу вражеской конницы и идущей за ней пехоты. Перед тифлисским военным губернатором встала задача не из простых: почти все его силы уже втянулись в дело. Тогда он пошел на известный риск, вызвав из боя шесть казачьих сотен и коиную Горийскую дворянскую сотню, присовокупив к ним свой личный конвой.
Донцы и горийцы лихо вынеслись на подходивший турецкий отряд, который так и не успел развернуться для атаки. Произошел встречный бой несущихся друг на друга конных лав. Рубки османские конники не выдержали и повернули вспять, торопясь уйти от Нижнего Супл иса. В бегстве они смяли свои пехотные таборы, которые следовали в колоннах по горной дороге. Начавшие разбегаться в разные стороны аскеры попали под пики донских казаков и шашки грузинских азнауров.
В ходе этого столкновения на поле боя осталось более двух сотен турок, преимущественно пехотинцев. Горная дорога оказалась в руках кавказцев. Крутые склоны окрестных высот не позволили победителям пойти в преследование. Беглецы же в ближайшие несколько дней так и не смогли собраться в свои эскадроны и таборы.
Взятие главной позиции ардаганцев по времени совпало с окончанием боя на горной дороге. Когда вся кавалерия Ахалцыхского отряда пошла в преследование отступающих, ферик Али-паша оказался бессилен остановить повальное бегство султанских войск.
Впрочем, настойчивое преследование, длившееся четыре часа, большого успеха не имело. Немногие узкие горные дороги и тропы не позволили конникам перехватить хотя бы часть перемешавшихся между собой вражеских войск. К вечеру все было кончено. Утомленным за день бойцам и лошадям следовало дать заслуженный отдых. На поле битвы начался сбор тяжелораненых и оказание им медицинской помощи. Специальные команды подбирали брошенное неприятелем оружие и прочие трофеи.
Победа над Ардаганским корпусом Анатолийской армии оказалась полной. Князь И.М. Андроников в победной реляции писал: «С закатом солнца прекратился бой по неимению противников».
Командир Ахалцыхского отряда объехал вечером все свои войска, поздравляя их с одержанной победой. Посетил он и походный лазарет, чтобы добрым и похвальным словом укрепить силы раненых.
Ардаганский корпус ферика Али-паши потерял в тот день полторы тысячи убитыми и до двух тысяч ранеными. Дезертиров и разбежавшихся оказалось гораздо больше. В плен попало только 120 человек, что свидетельствовало о жестокости рукопашных схваток и стойкости обороняющихся. Перестали существовать как боевые единицы два с половиной батальона низама, лучшей части султанской армии.
Победителям досталась почти вся вражеская артиллерия - 10 полевых пушек и одно горное орудие, два артиллерийских парка (90 вьючных ящиков с орудийными зарядами, 42 бочонка с порохом, 160 тысяч ружейных патронов), а также весь походный ла- герьсзапасами провианта и фуража, большое количество лошадей и обозных верблюдов, брошенного оружия.
Среди почетных трофеев оказались пять боевых знамен и штандартов ардагание в, 18 отрядных значков. Была захвачена походная канцелярия корпусного начальника, документы которой в штаб-квартире Отдельного Кавказского корпуса раскрыли много интересной информации об Анатолийской армии сераскира Абди-паши. Все это было отправлено из Ахалцыха в Тифлис, к царскому наместнику.
Разбитые турки бежали от Ахалцыха, не имея нигде ночлега, до самого Ардагана. Что касается иррегулярной конницы племенных ополчений, то в своем большинстве она попросту разбежалась, вернувшись восвояси до получения своими вождями нового гневного султанского фирмана.
Потери Ахалцыхского отряда оказались несравненно малы для того дела, длившегося от восхода до захода солнца, когда прекратилось преследование. Погибли один офицер и 51 рядовой, раненых и контуженных набралось 311 человек. Среди грузинских милиционеров убитых было два человека, раненой контужено - 54. Такие малые потери объяснялись стремительностью бросков в атаки и крайне низкой эффективностью стрельбы турецких батарей.
На берегах крутонравной горной реки Посхов-чай еще раз кровью скрепилось братство российского воинства. Один из участников Ахалцыхского сражения писал в популярнейшей в России газете «Русский инвалид» (№ 80, за 1854 год):
«Представители всех классов, всех сословий России сказали свое слово... в отдаленном Закавказье, не одни наши регулярные войска удивляют нас примерами несокрушимой твердости, всем известно участие, принятое в общем деле здешними местными ополчениями...
Когда Ахалцых... был обложен турецкими войсками, зашита его лежала на 5-ти батальонах пехоты, 3-х сотнях донских казаков и конной... дружине Горийского уезда. В течение 16 дней эти защитники осажденного города оставались под открытым небом по всем фасам... Ахалцыха, и ежедневные попытки неприятеля отражали не числом своим, а предусмотрительностью, стойкостью и уверенностью в доказанную несокрушимость своего оружия».
Ахалцыхская победа привела к полному изгнанию турецких захватчиков с древних грузинских земель. Они вошли в состав Российской империи как Посховский санджак. Депутация его жителей явилась к генерал-лейтенанту князю И.М. Андроникову с письменным изъявлением покорности России.
Сражение 14 ноября 1853 года на Кавказе имело еще одну, не менее важную сторону. Отряд кавказских войск, разгромив немалый Ардаганский корпус султанской армии, одержал в Крымской войне первую со стороны России большую победу.
Император Николай I, получив донесение кавказского наместника князя М.С. Воронцова, не поскупился на награды за одержанную победу. Победа на берегах реки Посхов-чай дала Ивану Малхазовичу Андроникову орден Святого Георгия 3-й степени. Он получил признание большого военачальника.
Участники славного дела под Новой крепостью - Ахалцыхом в традиционный для старой России «наградной день» - 1 января нового, 1854 года получили много орденов, солдатских Георгиев, досрочных офицерских званий и прочих воинских почестей. Особенно много наград выпало на долю Виленского егерского полка. Государь «всемилостивейше соизволил пожаловать» 1-му, 2-му и 4-му батальонам почетнейшие в русской армии Георгиевские знамена с надписью «За поражение турок 14 ноября 1853 года при Ахалцыхе». Командир полка генерал-майор Фрейтаг фон Лерингоф получил орден Святого Станислава 1-й степени. Награждены были все офицеры виленских егерей. Штабс-капитан Посальский и прапорщик Шестериков удостоились орденов Святого Георгия 4-й степени.
Каждой егерской роте выделялось по десять Знаков отличия Военного ордена - солдатских Георгиевских крестов. Вопрос о награждении нижних чинов решался коллективно, на общих ротных собраниях. Каждый солдат и унтер-офицер получил еще «за усердие» по два рубля денег.
В память об Ахалцыхской победе в Виленском егерском полку сложили песню. Впоследствии она по установленной традиции досталась в наследство 52-му пехотному виленскому полку Его Императорского Высочества Великого Князя Кирилла Владимировича. В бесхитростной солдатской песне славился подвиг, совершенный русскими воинами под крепостью Ахалцых:
За высокими горами,
Между быстрыми реками
Ахалцых стоит (2 раза).
Вдруг несметными толпами.
Регулярными войсками
Турок к нам валит (2раза).
Ахалцых атаковали.
Штурмом взять его мечтали,
Заняли Суплис.
И султану доносили,
Будто русских всех разбили
И берут Тифлис.
Тут Андроников с егерями
Да с геройскими князьями
Вовремя поспел.
Приготовился он к бою.
Взял и виленцев с собою.
Да идти велел.
Тут отважно молодцами
Русские бросились штыками.
Гаркнули «ура!»
Турки дрогнули, бежали,
Ружья, пики побросали,
Eлe уплелись.
Все пожитки растеряли
И, бежавши, повторяли:
"Вот тебе Тифлис!"
В первый год Крымской войны Ахалцыхская победа оказалась не единственной на Кавказе. Связано это было, как ни странно, с «размахом» планов Оттоманской Порты в отношении российского Кавказа, через который зачинатели «священной войны» намеревались «пробить брешь» на берега Кубани и Терека, к чему Стамбул подталкивали его союзники в лице Франции и Британии.
Начало войны на кавказском театре давало султанскому командованию. говоря языком арифметики, хорошие перспективы. На Кавказе в середине 1853 года имелось всего около 140 тысяч русских войск. Но почти все они были заняты борьбой с имамом Шамилем или стояли в городах гарнизонами. На государственной границе с Турцией находилось всего около 10 тысяч войск с 32 полевыми орудиями.
Санкт-Петербург еще до начала войны озаботился положением дел за Большим Кавказским хребтом. В сентябре 1853 года севастопольская корабельная эскадра под флагом вице-адмирала Нахимова блестяще выполнила сложную задачу по переброске войск из Крыма в Абхазию. Морем была перевезена 13-я пехотная дивизия, насчитывавшая 16 тысяч бойцов, с артиллерией и двумя ракетными батареями. Казалось, что теперь безопасность русско-турецкой границы хорошо обеспечивалась.
Однако царский наместник на Кавказе князь М.С. Воронцов распорядился по-своему. Большую часть прибывшей дивизии он оставил в Сухум-Кале (современном Сухуми) и только меньшую часть отправил на усиление приграничного гарнизона Ахалцыхской крепости. Правда, наместник снял для защиты границы часть сил в Лезгинской кордонной линии, прикрывавшей Тифлис от набегов горцев Шамиля.
Такое решение смотрелось рискованным делом. Турецкий султан возвел имама Шамиля в звание генералиссимуса и очень надеялся на то, что его «немирные» горцы нанесут сильный удар в спину русским войскам в Закавказье. Впоследствии, в мае 1855 года, глава имамата получит из Стамбула «груз» знамен и отрядных значков. В сопроводительном письме говорилось, что Шамилю обещается пост вал и я (губернатора) города Тифлиса после его захвата.
К началу боевых действий в составе действующих сил Отдельного Кавказского корпуса насчитывалось не так уж много войск. Они состояли из 32 с половиной батальонов пехоты, 10 драгунских эскадронов, 26 казачьих сотен и 54 сотни грузинской милиции при 75 ролевых орудиях.
На берегах Невы, учитывая преклонный возраст кавказского наместника, носившего эполеты генерал-фельдмаршала, назначили командующим Отдельным корпусом генерал-лейтенанта В.О. Бебутова. Корпусные войска на границе были разбросаны от Ахалкалаки до Эривани. Эти силы были разбиты на три отдельных отряда, каждый из которых прикрывал вверенное ему оперативное направление.
Гурийским отрядом командовал генерал-лейтенант князь Гагарин. Ахалцыхским - Андроников, одержавший блестящую победу в самом начале войны, разгромив у Новой крепости Ардаганский корпус турок. Главные же силы кавказских войск были сведены в Александропольский отряд, которым командовал лично Бебутов.
Султанское командование к началу войны имело на Кавказе значительные силы - до 70 тысяч войск и ему не приходилось заботиться о собственных тылах. Полководец Абди-паша главные свои силы сосредоточил у Карской крепости, одновременно собрав значительные отряды у Батума, Ардагана и Баязета. Главной целью первого наступательного броска являлись Ахалцых (здесь турки сразу же понесли тяжелое поражение) и Александрополь. Оттуда к столице кавказского наместничества Тифлиса вел прямой путь.
Император Николай I после переброски из Севастополя в Абхазию 13-й пехотной дивизии посчитал, что теперь в случае войны Отдельный Кавказский корпус сможет перейти в решительное наступление. Он так и написал своему наместнику князю Воронцову:
«...Желаю я, чтобы ты непременно перешел в наступление, направляясь на Каре, и, овладев оным, равно как и Ардаганом...»
Однако приказывать свыше и издалека всегда легче, чем исполнять желаемое на месте. И наместник, и корпусной командир Бебутов опасались реального вражеского десанта в Абхазию. Поэтому и осталась для прикрытия ее берегов почти вся прибывшая пехотная дивизия. До этого по берегу Черного моря стояли лишь немногочисленные сторожевые посты. Так, в Сухум-Кале стояла воинская команда в 40 человек, а важный Редут-Кале защищался всего одной пехотной ротой.
Еще перед началом войны российскую государственную границу стали усиленно тревожить разбойные шайки башибузуков и куртинцев (курдов). Особенно тревожное положение сложилось в областях Восточной Армении - Шираке, Сурмалу и Эчмиадзине. Грабилось имущество селян, угонялся за кордон скот, сжигались дома и христианские церкви. Местное население создавало отряды самообороны, но с разбоями удалось почти покончить только с помощью Александропольского отряда.
Крымская война началась по обычаям восточного вероломства. Ноуспехи противника свелись только к уничтожению пограничного поста Пристань Святого Николая. Однако Ахалцыхская виктория отряда генерал-лейтенанта Андроникова «уравновесила» победное соотношение в войне на Кавказе. Главная же победа русского оружия в кампании 1853 года ожидалась впереди.
Сераскир Абди-паша во главе главных сил Анатолийской армии (40 тысяч человек) двинулся на Александрополь. От лазутчиков он имел достоверные сведения о малой численности русских войск, бывших там. В ночь на 2 ноября неприятель подошел к городу всего на 15 километров и остановился походным лагерем у Баш-Шурагели. Походный стан укрепили, разослав для разведки во все стороны конные разъезды.
Бебутов своевременно узнал о подходе к Александрополю больших неприятельских сил: отом сообщили дозорные партии. Навстречу войску Абди-паши без промедлений высылается 7-тысячный отряд генерал-майора князя Орбелиани. Перед ним ставится задача остановить дальнейшее продвижение турок и провести разведку боем.
Русский отряд двинулся к деревне Баяндур через селение Ка- раклис. Абди-паше стало известно и о численности противника, и о его маршруте движения. Сераскир решил уничтожить выдвигавшихся ему навстречу русских, имея для устройства засады в лесистых горах достаточно времени. На флангах узкого дефиле в горах укрылась турецкая пехота, а40-орудийная батарея изготовилась к стрельбе, по сути дела, в упор.
Генерал-майор Орбелиани не вел разведки неприятеля и даже не выслал вперед боевое охранение. Отряд спокойно прошел селение Караклис, перебрался через глубокий овраг и речку. На ее противоположном берегу он стал перестраиваться в походную колонну для дальнейшего следования по пересеченной местности.
Турецкая артиллерия в эти минуты и открыла губительный огонь залпами. Одновременно турецкая пехота стала выстраиваться для атаки. Возникни в русских рядах замешательство, и Абди-паша могбы праздновать победу. К чести князя Орбелиани, он не растерялся, когда на его отряд обрушились из засады мощные пушечные залпы. Он приказал как можно быстрее выдвинуть из походной колонны полевые пушки, которые сразу же начали контрбатарейную стрельбу. Когда на позициях вражеских артиллеристов стали рваться бомбы, то среди них началось «волнение».
Сераскир Абди-паша сразу почувствовал, как стал угасатьогонь его 40-орудийной батареи, и понял, что ожидаемая победа уплывает из рук. Поразмыслив, он не стал бросать в атаку пехотные таборы, а поступил более искусно. По приказу паши конный отряд в несколько тысяч всадников устремился в обход по узкой долине реки Арпа-чай. Здесь коннице путь преградил заслон из небольшого числа драгун, усиленный азербайджанской конной милицией. В ходе яростной сшибки туркам не удалось опрокинуть заслон, и они отступили, но недалеко.
По доносившейся издалека пушечной канонаде Бебутов догадался, что отряд князя Орбелиани столкнулся с главными неприятельскими силами. Еше не зная направления их действий и не рискуя оставить город Александрополь без прикрытия, командир Отдельного Кавказского корпуса послал не сильную помощь генерал-майору Орбелиани. Но этих сил в итоге хватило, чтобы Абди-паша отступил от государственной границы.
Не надеясь на успех, султанский полководец не стал ввязываться в большое сражение. Он решил отступить к Карской крепости. Получив сведения об этом от конной разведки, Бебутов понял, что опытный Абди-паша не хочет сразиться с ним на границе и всячески избегает прямого столкновения у Баяндура. Отсюда напрашивался вывод: туркам следовало навязать битву.
14 ноября Александропольский отряд пошел вдогон главным силам Анатолийской армии, отходившим к крепости Каре. Однако догнать неприятеля не удалось. После трех дней изнурительных марш-бросков Бебутов был вынужден дать своим войскам отдых. Вперед высылается конная разведка с задачей узнать, где находятся турки и что они предпринимают.
Разведка поставленную задачу выполнила и донесла, что вражеский корпус не пошел в близкий Каре. Сераскир Абди-паша во избежание обвинений в трусости решил дать сражение на своей территории, вблизи крепости. Отдав все необходимые распоряжения, полководец отбыл в Каре, передав командование войсками бывшему янычару Рейс-Ахмет-паше.
В самый последний момент Рейс-Ахмет-паша получил приказ главнокомандующего Анатолийской армией отступить за стены Карской крепости, но было уже поздно: русские стояли перед ним. Теперь генерального сражения сторонам было не миновать. Случилось это так. Как только Бебутов узнал, что турки становятся походным лагерем на Карской дороге у селения Баш-Кадыклар и укрепляют его, он поспешил туда.
На месте отдыха под небольшой охраной оставляются все походные тяжести. С собой приказывается взять провианта на пять дней, спирта по четыре порции на человека, зернового фуража для лошадей на пять дней и порожние повозки для больных и раненых.
Русские войска торопились. Но к их подходу неприятель все же успел устроить полевые укрепления, поставить на выгодных высотах артиллерийские батареи. Местность позволяла османам маневрировать как пехотными, так и конными резервами. В тылу лагеря находилась неплохая для гор дорога, по которой из крепости Каре могла быстро подойти конница.
Думается, что Рейс-Ахмет-паша чувствовал себя на занимаемой позиции достаточно уверенно. Однако сераскир Абди-паша, его начальник, такой уверенности не разделял, по-видимому, лучше зная боевые достоинства кавказских войск. Потому он и отправил запоздалый приказ об отходе к Карской крепости: в его сердце «заглянула» тревога за судьбу Анатолийской армии.
Ачександропольский отряд насчитывал в своих рядах всего 10 тысяч бойцов при 32 полевых орудиях. Неприятель, укрепившийся перед ним в походном лагере на высотах, исчислялся в 36 тысяч человек, из них 14- конные ополчения курдских племен. Подступы к лагерю простреливались из 46 орудий.
Ранним утром 19 ноября русский отряд вышел к Баш-Кадык- лару. Генерал-лейтенант Бебутов с высоты беспрепятственно осмотрел вражеские позиции. Турецкие войска уже вышли из лагеря и теперь выстраивались перед ним для атаки. Такое поведение их оказалось неожиданным: по пути в Александропольский отряд приходили слухи, что Абди-паша с анатолийцами продолжает отступление к Карсу.
Рейс-Ахмет-пашатоже обозревал с высоты ряды вышедшего к его лагерю противника. И он отдат приказ (занесенный в историю войн на Кавказе) по султанским войскам примерно такого содержания: паша повелел отыскать и заготовить как можно больше веревок; для чего (!) - чтобы связывать русских солдат и офицеров, которые в этот памятный день 19 ноября начнут толпам и сдаваться в плен!
Связанных этими веревками пленников турецкой конной страже предстояло (это тоже приказывал паша Рейс-Ахмет) погонять плетками по дорогам Анатолии до самого Стамбула. Там «неверные» должны были предстать перед глазами божественного султана. И только затем обратиться в османских рабов, закованных в цепи и продаваемых на невольничьих рынках Оттоманской Порты.
Сейчас трудно сказать, верил ли в такое чудо сам Рейс-Ахмет-паша. Но его приказание подняло воинственный дух подчиненных. Уверенность же в себе навоййе всегда значила очень многое.
Штабные работники сераскира Абди-паши, с тактической точки зрения, грамотно выбрали позицию для сражения с русскими. И так же грамотно построили главные силы Анатолийской армии на поле битвы. Дело при Баш-Кадыкларе подтвердило и первое, и второе.
Турецкие позиции располагались за рекой Мавряк-чай - притоке Арпа-чая, которая несла свои воды в обрывистом овраге. На своем левом фланге у селения Огузлы паша поставил шесть таборов пехоты и полк регулярной каватерий. В центре - восемь таборов. На правом фланге стояло под прикрытием пехоты 20 орудий.
Рейс-Ахмет-паша позволил себе еще то, чего не мог сделать генерал-лейтенант Бебутов. Он создал из племенной курдской конницы и восьми таборов пехоты мощные крылья, которыми задумал охватить русский отряд в ходе сражения. В итоге получалось, что еще до начала баталии неприятель получал солидное преимущество в маневренности.
Бебутов провел рекогносцировку, которая не выявила слабых мест у анатолийцев. Тогда был отдан следующий приказ: атаку вести на селение Огузлы, что давало в случае удачи отрезать неприятелю прямой путь отступления к Карсу. Эту опасность должно было узреть и султанское воинство, особой стойкостью не отличавшееся.
Сражение началось в полдень артиллерийской дуэлью. Однако в огневой бой оба командующих, словно договорившись, ввели только половину артиллерии. Часть батарей держат и в секрете друг от друга, иначе их могли обстрелять.
Русские войска стали выстраиваться на виду у неприятеля, в двух верстах от их построения. В первой атакующей линии шли четыре стрелковых батальона, которых поддерживали 16 полевых орудий. Начальствовал надлинией командир Грузинского гренадерского полка генерал-майор князь Орбелиани.
Фланги первой линии обеспечивались кавалерией. Справа наступали три дивизиона нижегородских драгун и сотня грузинской конной милиции под командованием генерал-майора князя Чав- чавадзе. Слева генерал Багговут вел два дивизиона нижегородцев и 9 сотен линейных казаков-кубанце в. При кавалерии на флангах имелось по четыре конных орудия.
Генерал-майор князь Багратион-Мухранский командовал второй атакующей линией из трех батальонов эриванских карабинер и трех батальонов грузинских гренадер. Он приходился родственником знаменитому суворовцу генералу от инфантерии князю П.И. Багратиону, останки праха которого сегодня покоятся на Бородинском поле.
Третью (резервную) линию составили всего три роты эриванских карабинер. 4-й Донской казачий полк при двух полевых орудиях поставили прикрывать отрядный обоз.
Башкадыкларское сражение началось с атаки русских. Анатолийцы отбили попытку первой линии наступающих ударить в штыки сильным ружейным и пушечным огнем из-за оврага и массированной контратакой. В ходе этого столкновения выбыли все батальонные и почти все ротные командиры стрелков. Думается, что при таком соотношении сил трудно было рассчитывать на быстрый, сиюминутный успех. .
Начало битвы заметно ободрило пашу Рейс-Ахмета. Он приказал коннице, стоявшей на крыльях, охватить противника. Положение русского отряда, только что вышедшего из боя, стало критическим. Справа на кавказцев неслась регулярная кавалерия, слева башибузуки и курды. Отступившая первая линия быстро привела себя в прежний порядок, но при этом смертельное ранение получает генерал-майор Орбелиани.
Чтобы восстановить положение, Бебутов берет из резерва две роты Эриванского карабинерного полка и, обнажив шпагу, лично ведет их в штыковую атаку для поддержки левофланговых сил.
Произошло неожиданное: две-три сотни стрелков бесстрашным натиском установили равновесие на поле битвы, где сразилось почти 50 тысяч человек. Контратакующие турки штыкового боя не приняли и откатились назад. Первая линия русских пошла в новую атаку, идя на приступ уступами. Теперь удар наносился по 20-орудийной вражеской батарее, которая являлась центром позиции анатолийцев.
Тем временем нижегородские драгуны и казаки-линейцы генерала Багговута опрокинули неприятельскую конницу и пошли вперед. Они лихо перескочили через речку и вынеслись на горное плато. Но там их уже поджидало огромное каре турецкой пехоты. Скорее всего каре отбило бы кавалерийский наскок русских, как это почти всегда бывало в подобных случаях.
Вслед законниками на плато вынеслись конные орудия казачьего дивизиона есаула Кульгачева. Ему и было суждено стать одним из главных героев Башкадыкларского сражения. Подскочив к каре на дистанцию всего в полсотню шагов (!), казачьи орудийные расчеты развернулись и стали расстреливать вражескую пехоту «ближней» картечью.
Л вокруг каре, которое с первым залпом потеряло свою грозную стройность, и орудий есаула Кульгачева шла неистовая кавалерийская рубка. Казакам-линейцам с берегов Кубани под водительством подполковника Евсеева удалось опрокинуть атакующих султанских улан. Этот успех позволил нижегородским драгунам врубиться в уже полностью расстроенное пехотное каре. Турки, конные и пешие, не выдержавшие столь дружного натиска русских всадников, обратились в бегство.
Теперь важно было не выпустить удачу из рук, и генерал Багговут сразу же повел драгун и кубанцев в преследование. От этого теперь зависел ход дальнейших событий. Русская конница стала заходить в тылы тех турецких таборов, которые стали немыми свидетелями разгрома своего фланга. Только теперь победная чаша весов стала клониться в сторону русских. Анатолийцы разрозненными группами стали отходить в походный лагерь, а та пехота, что не участвовала в битве, словно по команде, бросилась тысячными толпами на свой левый фланг к селению Огузлы, откуда тянулась дорога на Каре. Османы поняли, что путь к отступлению для них может быть перехвачен.
Видя такую картину, Рейс-Ахмет-паша попытался выправить положение. Огромная масса конных курдов и башибузуков нахлынула на правый фланг первой линии русских, который прикрывала кавалерия князя Чавчавадзе. Его драгунам, сотне грузин-милиционеров и вовремя подоспевшим из резерва четырем сотням донских казаков пришлось целых три часа (!) отбивать беспрерывные наскоки легкоконных вражеских всадников, которые превосходили их числом в 8-10 раз!
Все же конникам князя Чавчавадзе удалось отбросить куртинцев к горе Караялу. Драгуны-нижегородцы удачно отбивались и сами сильно контратаковали. За три часа беспрерывных схваток кавалеристы флангового прикрытия и их кони так измотались, что на исходе сражения не могли пойти вдогон бежавшим.
В ходе Башкадыкларского сражения наступил переломный момент. Уловив это, Бебутов ввел вдело всю отрядную артиллерию, которой командовал генерал Э.В. Бриммер. Орудийные расчеты встали в первую линию и бегло повели прицельный огонь. Турки теперь ничего не могли противопоставить русским пушкарям, стремясь только поскорее уйти от разяших залпов и покинуть поле брани.
Кавказская пехота под бой барабанов пошла в тот день в свою последнюю атаку. Штыковыми ударами она гнала перед собой перемешавшиеся таборы. Занятие русскими селения Огузлы и стало сигналом к общему бегству главных сил Анатолийской армии. Единственное, что удалось в той ситуации сделать Рейс-Ахмет-паше, так это прикрыть отступавшую в беспорядке султанскую пехоту регулярной кавалерией и курдской конницей.
Наступала ночь, а анатолийцы сохраняли свое заметное численное превосходство. Войска были измотаны, и генерал-лейтенант В.О. Бебутов приказал прекратить преследование и вернуться всем назад. Турки, курды и арабы-сирийцы (они составляли часть султанской пехоты) продолжали отступать по Карской дороге. Султанская армия в тот день потеряла до шести тысяч человек убитыми и ранеными, бросив весь походный лагерь, обоз и 24 орудия.
Среди трофейных пушек оказалось так называемое «башкадыкларское кровавое орудие», в силу обстоятельств оказавшееся в самом эпицентре жестокого рукопашного боя. Окрашенное в красный цвет, подарок султана Анатолийской армии, оно являлось ее талисманом. По свидетельству очевидцев, вокруг него пало до полутора тысяч турецких аскеров. Знаменитое орудие Крымской войны вместе с зарядным ящиком нашло последнее пристанище в Санкт-Петербургском артиллерийском музее.
Потери победителей в сражении при Баш-Кадыкларе составили погибшими всего 317 человек (9 офицеров и 308 нижних чинов). Раненых набиралось до тысячи человек.
В брошенном неприятельском лагере оказались огромные запасы самого разного военного имущества и артиллерийских снарядов. Все это пришлось предать огню и уничтожить, поскольку обозных повозок едва хватило на раненых и контуженных.
Башкадыкларское сражение прозвучало победной строкой в истории Восточной войны. Еше бы, русский отряд из 7 тысяч пехотинцев и 2800 кавалеристов нанес совершенное поражение главной турецкой Анатолийской армии в 36 тысяч человек и обратил неприятеля в поспешное бегство. Затем последовала не менее блестящая победа русского Черноморского флота в Синопском морском сражении.
За победу при Баш-Кадыкларе Василий Осипович Бебутов удостоился полководческой награды - ордена Святого Георгия 2-й степени. В высочайшем указе говорилось, что награждение производится «...за поражение турецкого корпуса Рейс-Ахмета-паши 19 ноября при Баш-Кадык-Ларе». Вместе с тем Бебутов подвергся широкой критике со стороны современников за то, что после победы не пошел на Карскую крепость...
Кампания 1853 года, благодаря Баш-Кадыклару и Сннопу, поставила Османскую империю на грань военного поражения в столкновении с Россией. Европа не могла не отреагировать на это. В Париже и Лондоне поняли, что султане кую Турцию следует спасать. Восточная война превратилась из Русско-турецкой в коалиционную Крымскую, в которой держава императора Николая I оказалась в одиночестве против союза Франции, Великобритании, Турции и Сардинского королевства. Но это было еше не все: австрийская армия встала на российской границе...
В кампанию 1954 года Турция вступила с реорганизованной армией, над чем потрудились английские и французские специалисты. Для союзников Крым становился главным театром действий, но на Кавказе численность Анатолийской армии была доведена до 120 тысяч человек. Ее новым главнокомандующим стал Зариф-Мустафа-паша, опытный в военном деле, прослывший человеком суровым и жестоким. Начальником армейского штаба - французский генерал Гюйон.
Стамбул не отказался or плана прорваться от границы к Тифлису и дальше на Северный Кавказ. Дня захвата столицы кавказского наместничества выделялся Батумский корпус силой в 50 тысяч человек под командованием Магомеда Селим-паши. Его войска, как главная ударная сила Анатолийской армии, усилившись до самого дня наступательной операции. Поход намечался через Гурию, а обеспечение намечалось вести через черноморское побережье: паровой англо-французский флот господствовал на Черном море. Русский парусный флот был блокирован в Севастопольской бухте.
Батумскому корпусу противостояли два отряда (под общим командованием генерал-майора Андроникова) Отдельного Кавказского корпуса. Гурийским отрядом командовал генерал-майор князь Гагарин, который к весне имел 10 с половиной батальонов пехоты, 2 казачьи сотни, 12 орудий и 34 с половиной (до четырех тысяч человек) сотни кавказских иррегулярных войск.
Во главе Ахалцыхского отряда стоял генерал-майор Ковалевский. Он имел в подчинении 8 пехотных батальонов, 9 казачьих сотен, 29 сотен (до 3500 человек) национальных кавказских дружин при 12 орудиях.
Анатолийская армия нанесла первый удар по правому флангу государственной границы России. В начале июня авангард Батумского корпуса под командованием Гасан-бея попытался на берегах реки Риони нанести поражение части русского Гурийского отряда. В ответ на это Андроников приказывает занять Нигоетские высоты. В бою у селения Нигоеты отряд полковника Эристова наголову разбивает вышедших на него турок.
Русским при Нигоети пришлось биться в окружении, но исход дела решили несколько ударов в штыки. Османы потеряли только убитыми до тысячи человек, два орудия и множество новейших французских ружей - подарок Стамбулу от императора Франции Людовика III.
После победы генерал-лейтенант Андроникове главными силами Гурийского отряда двинулся в направлении к Озургети. Он словно предчувствовал, что Батумский корпус перешел в наступательное движение. Теперь важно было не дать ему выйти с гор на оперативный простор, на равнину. В поход двинулось 11 с половиной батальонов пехоты, 4 сотни донских казаков при 18 полевых и горных орудиях, почти две тысячи грузинских ополченцев, составлявших 6 пеших и 5 конных сотен имеретинцев, 6 пеших гурийских дружин и личную дружину князя Джандиери. Всего набиралось 10 тысяч человек.
Выступление Гурийского отряда стаю известно Магомеду Селим-паше. Он поспешил во главе большей части Батумского корпуса (почти 34 тысячи человек) за реку Чолок, чтобы, укрепившись там, ожидать подхода русских. Турки устроили свой лагерь на высоком речном берегу, возведя с фронта перед ним полевые укрепления. Правый фланг прикрывался крутым, недоступным оврагом, левый - густым горным лесом, изрезанным оврагами. Батарейные позиции имели хороший обзор. Единственной слабиной батумцев в сражении на Чолоке была малочисленность их артиллерии: 13 орудий против 18 у противника.
Гурийский отряд вышел на берега Чолока 3 июня. Рекогносцировка показала всю силу вражеской позиции, поэтому ожидалась отчаянная оборона ее защитников. Военный совет кавказских войск высказался за штурм турецкого лагеря на противоположном речном берегу. Сражение началось в четыре часа утра 4 июня 1854 года.
Дело на Чолоке завязалось со стычек в предрассветных сумерках боевого дозора гурийцев князя Микеладзе с турецкими сторожевыми пикетами. Турки бежали к лагерю. Генерал-лейтенант Андроников старапся не растрачивать сумеречное время. Начинается выдвижение вперед артиллерийских батарей. Часть гурийской и имеретинской милиции завязывает с османами жаркую ружейную перестрелку на правом фланге турок, создавая впечатление подготовки атаки через овраг. Это насторожило Селим-пашу и его европейских советников.
Завязалась артиллерийская дуэль. Пехотные батапьоны кавказцев стали готовиться к фронтальной атаке. Вперед выдвигались лучшие стрелки-«застрельщики». События же на Чолоке развивались гораздо быстрее, чем того ожидали стороны.
Гурийцы, увлеченные преследованием сторожевых пикетов врага, в погоне за ними вышли прямо к вражескому лагерю. Оттуда выступил табор низама с одной полевой пушкой. Однако милиционеры отважно бросились «в шашки» и произвели страшную резню. Турки бежали назад, бросив пушку и батальонное знамя.
Первый успех стал сигналом общего штурма позиции Батумского корпуса. Русская пехота под вражеским огнем устремилась вперед. Батапьоны прославленного в Кавказской войне Егерского полка имени князя Воронцова, пробежав через кустарник и болотца, форсировали Чолок и с ходу, работая штыками и прикладами, захватили передовую линию окопов. Оборонявшиеся здесь аскеры бежали на вторую оборонительную линию, находившуюся заметно выше первой.
Однако фронтальная атака второй линии окопов «захлебнулась». Атакующие, которых встретили беглым ружейным огнем и картечью, залегли и стали отстреливаться. Егеря Воронцовского полка, неся потери, стали отходить назад. Ни они, ни наседавшие на них османы не видели, как на выручку своим спешат скрытые речным берегом два батальона стрел ков Литовского полка.
Победная чаша весов заколебалась. Магомед Селим-паша усилил натиск на отходивших вниз по горному скату егерей. Одновременно в центре турецкой позиции стал создаваться ударный кулак из кавалерии и фланговых пехотных батальонов. Андроников видел это и без подзорной трубы. Тогда и отдал он свой знаменитый «чолокский» приказ: 18 орудий «дальней» картечью в первом же залпе накрыли изготовившуюся для атаки вражескую кавалерию. Конная лава на противоположном берегу реки в единый миг расстроилась и обратилась вспять.
Последующие залпы обрушились на полевые укрепления турок. Рушились брустверы и засыпались от разрыва бомб окопы. Турецкая пехота пришла в замешательство, ошеломленная таким жестким огневым налетом. Затем артиллерия кавказцев перешла на беглый огонь, подавляя батареи батумцев. Турки быстро проиграли контрбатарейную дуэль.
Видя успех огневого налета, Андроников посылает всю наличную кавалерию на правый флангчолокской позиции с задачей любой ценой ворваться во вражеский лагерь. Одновременно в образовавшиеся от артиллерийского огня «бреши» пошли в атаку штурмовые батальонные колонны. Однако достаточно сил для общего приступа не набиралось, и тогда Андроников идет на большой осознанный риск: он отправляет в бой весь свой резерв, состоявший из нескольких рот пехоты Брестского и Белостокского полков.
В тот день победа отвернулась от султанского воинства. В едином порыве четыре сотни донских казаков и конные грузинские милиционеры заскакали в тыл сражавшемуся неприятелю. Турки, атакуемые конниками, стали «сворачиваться» в каре. В той схватке смертью храбрых погибли командир 11-го Донского казачьего полка полковник Харитонов и князь Кайхосро Микеладзе.
Когда вслед за конницей в укрепленный лагерь Селим-паши ворвалась русская пехота, сражение на реке Чолок стало быстро завершаться. Батумскип корпус, местами еше сопротивляясь, пришел в «обратное движение». Турки попытались зацепиться за два небольших тыловых лагеря, тоже укрепленных, но безуспешно. Только после этого османы обратились, как писалось в донесении, в «совершенное бегство».
Трофеями победителей стала вся корпусная артиллерия - 13 орудий с зарядными ящиками, имущество трех походных лагерей, вьючный транспорт из 500 мулов и... казна Магомеда-Селим- паши, которую финансовая служба Кавказского наместничества оценила без малого в полмиллиона российских рублей.
Турки в сражении потеряли до четырех тысяч человек убитыми и ранеными. Много башибузуков и курдов разбежалось. Потери Гурийского отряда исчислялись в полторы тысячи человек. Было убито 14 офицеров и 292 нижних чина, ранено и контужено - 42 офицера и 1149 нижних чинов.
Жестокое поражение 4 июня на берегах реки Чолок полностью лишило вражеский Батумский корпус боеспособности. А он замышлялся в Стамбуле как ударная сила Анатолийской армии для действий на Кавказе...
24 июня кавказские войска одержали входе Крымской войны еще одну убедительную победу, не дав туркам ворваться в Закавказье со стороны Александрополя. Сражение произошло у селения Кюрук-Дара (или у горы Караяль), став для русского оружия тяжелым испытанием.
К лету 1854 года Отдельный Кавказский корпус усилился еще одной пехотной дивизией, двумя драгунскими полками и новыми формированиями грузинской милиции. Главные силы султанской Анатолийской армии - 60 тысяч человек стояли в Карее. Оттуда и наносился наступательный удар по русскому Александропольскому отряду, которым продолжал командовать генерал-лейтенант В.О. Бебутов.
Турки выступили двумя сильными походными колоннами, оставив излишние обозы и тяжести в Карской крепости. Правой колонной командовал Керим-паша, левой, более многочисленной, - Измаил-паша, он же венгерский революционный генерал Кмети, перешедший на службу султану.
Когда анатолийцы на марше отправили к Карсу еще часть своих обозов, о чем донесла в штаб Бебутова конная разведка, там решили, что турки по каким-то причинам начали отход назад. Тогда, поразмыслив, командир Отдельного Кавказского корпуса решил догнать и атаковать неприятеля. Александропольский отряд насчитывал 18 тысяч человек при 64 орудиях и 16 ракетных станках. Оставив для охраны тылов саперный батальон, две казачьи сотни при 16 орудиях, александропольцы двинулись вперед. Перед рассветом 24 июня они вышли к селению Мешко.
Случается же на войне такое: обе стороны готовились к нападению друг на друга в один итотжедень. И хотя противники наладили дозорную службу и разведку, ни Бебутов, ни Мустафа-За- риф-паша не имели достоверных сведений о планах друг друга.
Анатолийская армия и русский Александропольский отряд столкнулись на рассвете 24 июня и сразу же стали разворачивать боевые порядки для сражения у горы Караяль. Турки первыми оказались на ее вершине: втащив туда два орудия, они стали обстреливать противника, но за дальностью пальбы не нанося ему урона. Однако гора Караяль господствовала над дорогой в Александрополь и обладание ею значило много.
Понимая ее значение, Бебутов отправил на штурм горы, на которой засели турки, треть своей пехоты с кавалерией под командованием генерала Белявского. Остальные отрядные силы стали разворачиваться в две боевые линии против подходивших анатолийцев. Большая часть артиллерии стала впереди. Пока шло такое перестроение, османы начали наступление двумя колоннами. Пушки из колонны Измаил-паши повели обстрел русских, подступивших к горе Караяль. Тогда генерал Белявский приказал Нижегородскому драгунскому полку атаковать ближайшую вражескую батарею.
Нижегородцы пошли в атаку, опрокинули конный заслон батареи и ворвались на орудийные позиции. Изрубив артиллерийскую прислугу, драгуны увезли к себе четыре орудия.
Тогда бывший венгерский генерал Кмети начал массированную атаку силой в 22 пехотных табора. Впереди атакующих были поставлены стрелки, вооруженные современными ружьями-штуцерами (русские их не имели). Вперед пошла и вся кавалерия левофланговой колонны.
Атака первоначально имела заметный успех. Белявскому пехотному полку пришлось свернуться в каре, турки захватили два орудия донских казаков, лошади упряжек которых были убиты в самом начале дела. Но Нижегородский драгунский полк хорошо помог в те минуты своей пехоте. Драгуны не только отбили назад две казачьи пушки, но захватили еще и вражескую батарею.
Двигавшаяся вперед беглым шагом, без выстрелов, русская пехота штыковым ударом опрокинула авангард колонны Измаил- паши и погнала ее назад. При виде этого батальоны стрелков-штуцерников покинули гору Караяль, чтобы не оказаться отрезанными от своих главных сил. К восьми часам утра случилось то, чего никак не мог ожидать султанский главнокомандующий Мустафа-Зариф-паша: одна издвух колонн Анатолийской армии, не подчиняясь его воле, пришла в обратное движение.
Тем временем правая колонна Керим-паши только начинала вступать в сражение. То, что колонны вражеской армии не были взаимосвязаны между собой, сильно помогло Бебутову. Взяв часть сил у генерала Белявского, праздновавшего победу, он начал атаку подходившей новой колонны анатолийцев. Ее удар пришелся на Кавказскую гренадерскую бриг-аду, нота выстояладо подходасиль- ного подкрепления.
Битва при Кюрук-Дара оказалась примечательным событием в истории российских ракетных войск будущего. Выпущенные со специальных станков ракеты, за которыми в полете тянулся длинный дымный шлейф, приводили в ужас султанских солдат. Потери от осколков при взрывах «хвостатых» снарядов много дополнялись потерями моральными.
Видя бесплодность первого столкновения, Керим-паша решил обойти русских с фланга, благо местность позволяла провести такой маневр. Но тут в атаку пошла Кавказская гренадерская бри гада, поддержанная картечным огнем трех артиллерийских батарей. Гренадеры-кавказцы героически «пробивали» три боевые линии турок, состоявшие из 20 таборов пехоты. Стороны в ходе рукопашных схваток понесли большие потери. Так, 2-й батальон Грузинского гренадерского полка, атаковавший Арабистанский полк, потерял выбывшими из строя 450 человек. Все же гренадерская бригада сломила сопротивление неприятеля и заставила его отступить.
В девять часов утра сражение при Кюрук-Дара уже завершалось: обе походные колонны анатолийцев отступали. Последним всплеском битвы стал выход части войск колонны Керим-паши во фланг русским. Дело здесь завязалось настолько серьезное, что генерал-лейтенанту Бебутову пришлось послать на правый фланг свои последние резервы и личный конвой. В конце концов турки, атакуемые с трех сторон и засыпаемые картечью, смешались и «ударились в бегство».
Затем началось преследование армии Мустафы-Зариф-паши. Но оно прекратилось уже в час дня из-за усталости лошадей и людей. До походного лагеря анатолийцев, до которого было около 10 верст, доскакали только конники сотен кавказских милиционеров. Остальные войска возвратились на поле битвы.
Анатолийская армия в кровопролитной битве в горах (она велась на фронте в пять верст) потерпела полное поражение. Ее потери составили 3 тысячи убитыми. 2 тысячи пленными и 15 орудий. Турки бежали в Карскую крепость, побросав по пути немало дальнобойных штуцеров, которыми Англия и Франция одарила султанскую пехоту.
Апександропольский отряд понес в сражении у селения Кюрук-Дара серьезные потери, хотя они оказались во много раз меньше неприятельского урона. Погибли 21 офицер и 579 нижних чинов, ранения получили 2455 человек.
Разгром Анатолийской армии дался воинам-кавказцам с большим трудом. Не случайно газета «Кавказ» (№ 60 за 1854 год) писала: «Османцы показали такое сопротивление, какого никогда не видали от них старые служаки». Генерал-лейтенант В.О. Бебутов был отмечен беспримерной в истории России наградой для его чина - высшим в империи орденом Святого Андрея Первозванного...
Все тайные планы Стамбула по захвату Закавказья и лежащих севернее земель стали явными, разрушившись в первые два года Крымской войны. Серьезные поражения турок на кавказской границе России настолько ослабили их силы, что после дела у Кюрук-Дара наступательных операций Анатолийской армией больше не предпринималось. Да и к тому же часть османского войска участвовала без славы в затянувшейся осаде русской морской крепости Севастополь. Под ней союзники - французы, англичане, турки и сардинцы - несли ощутимые потери и от огня севасгополь- цев, и от эпидемий.
Пока в Крыму шла ожесточеннейшая борьба за главную базу Черноморского флота, на Кавказе назревали большие события. Новый царский наместник в Тифлисе и главнокомандующий русскими кавказскими войсками генерал от инфантерии Н.Н. Муравьев сразу заявил о себе как о стороннике самых решительных, наступательных действий. Полководец стал готовиться к походу на Карскую крепость, в которой сосредоточились главные неприятельские силы: большая и лучшая часть Анатолийской армии.
Взятие Карса однозначно облегчало участь осажденного Севастополя, защитники которого отразили уже не один генеральный штурм. Уничтожение вражеской армии, затворившейся в крепости, могло заметно повлиять на дальнейший ход всей Крымской войны, которая, за исключением горного Кавказа, складывалась для Российской империи неудачно.
Муравьев, не пользовавшийся личным расположением императора Николая I, так обосновывал необходимость похода на город-крепость Каре:
«Не собственно Каре нам нужен, а защитники его. С приобретением сей крепости не ключ приобретаем мы к Малой Азии, а поражаем все действующие силы неприятеля, который не сможет тогда более собраться и к будущей кампании 1856 года...»
Из военной истории старой России известно, что русская армия в XIX столетии брала крепость Каре четыре раза - в 1807-м. 1828-м, 1855-м и 1878 годах! В Восточную (Крымскую) войну кавказские войска подступали к османской твердыне, к воротам Анатолии в третий раз.
Переход от границы к Карской крепости войска Отдельного Кавказского корпуса проделали беспрепятственно: генерал от инфантерии Муравьев, как опытный шахматист, хорошо продумал все походные перипетии. Но вел он с собой всего 24 с половиной тысячи бойцов при 76 орудиях. Русские обложили вражескую крепость к 18 июня 1855 года.
Горная крепость предстала перед кавказцами Муравьева во всем своем грозном величии. Первоклассные английские фортификаторы усовершенствовали и без того мощную крепость. В систему ее обороны были включены Шарохские, Чакмакские и Ка- радагские высоты. На них возвели современные по исполнению бастионы. Ниже Старой крепости, в двух верстах от нее, на скалистом берегу реки Карс-чай построили впечатляющий своими обводами бастион Араб-Табиа. Его вооружили орудиями большого калибра.
Фланги крепостной позиции (Каре по сути дела был большим крепостным районом) хорошо прикрывались скал истыми горами и обрывистыми речными берегами. Сообщение через «городскую» Карс-чай шло по каменным мостам и двум понтонным. Река поэтому для маневра гарнизонными резервами препятствия не представляла, чего нельзя было сказать о тех, кто осаждал крепость.
К началу осады турецкий гарнизон состоял из 33 тысяч человек. Но это были не как в предыдущих войнах, в своем большинстве фанатики-ополченцы, а регулярные, по-европейски обученные войска. В Карее на стороне османов сражалось много кадровых военнослужащих-иностранцев, участников польской революции 1830 года и венгерской революции 1848 года. После поражения восстаний повстанцы, перед которыми затворилисьдве- ри по всей Европе, смогли найти убежище только в Оттоманской Порте. Султан нуждался в хорошо знающих военное дело наемниках. А то, что они повоевали против русской армии, являлось лучшей рекомендацией...
Большинство поляков и венгров приняло мусульманскую веру и изменило свои христианские имена. Они принесли в Турцию ненависть к Российской империи Николая I. Почему бывшие революционеры в той войне оказались в Карее, а не под, скажем, Севастополем? А потому, что Англия и Франция не пожелали видеть в рядах союзных войск в Крыму «мятежников», поднявших оружие против российской и австрийской монархий.
Муширом - главнокомандующим султанской армии в 1855 году был Вассиф-паша, малосведущий в военном деле человек. В действительности карским гарнизоном распоряжался военный советник мушира анличанин бригадир Виллиам-Фенвик Вильяме, человек деятельный и инициативный. Среди генералитета выделялись два паши - венгры Кмети и Кольман.
Британский комиссар при Анатолийской армии бригадир Вильяме являл собой «душу» обороны Карской крепости. Благодаря его стараниям крепость имела четырехмесячный запас продовольствия, достаточно огневых припасов. И во время блокады осажденные сумели возвести на Шарохских высотах новую сильную оборонительную линию, которая стала для противника во время генерального штурма неприятным сюрпризом.
Муравьев лично провел рекогносцировку крепостного убежища Анатолийской армии. Все говорило о том, что речи о скором генеральном штурме вести не приходилось: гарнизон числом превосходил силы русских, крепостную ограду предстояло еще разрушить. Но турки сразу почувствовали решительность царского наместника. Фланговым маневром он перевел свои войска на виду у защитников Карса на левый берег Каре-чая и стал осадным лагерем у селения Большая Тикма.
Такой тактический ход давал русским многое. Во-первых, перерезалась дорога на Эрзерумскую крепость и дальше, в центральные пашалыки (губернии) Анатолии. Именно оттуда ожидался подход подкреплений, поскольку османы уже потеряли приграничные крепости Ардаган, Баязети Алашкерг. Во-вторых, кавказцы увидели свое превосходство духом над турками: те не вышли за крепостные стены, чтобы помешать противнику, выходящему в «тылы» Карса.
Став осадным лагерем на Эрзерумской дороге, Муравьев еще больше ужесточил блокаду вражеского гарнизона. Крепкими заставами перекрываются все пути сообщения города с окрестными селениями и горами. Там, где это требовалось, возводились полевые укрепления с достаточными гарнизонами. Тем самым турки лишались даже небольших источников получения провианта и фуража.
По всем ближним и дальним дорогам, в горах действовали летучие конные отряды. Они перехватывали неприятельские обозы и лазутчиков, уничтожали запасы продовольствия и корма для лошадей. Такие подвижные заслоны в своем большинстве составлялись из добровольческой кавказской милиции. В состав действующего Отдельного Кавказского корпуса входило более 12 тысяч таких милиционеров - грузин и армян, азербайджанцев и осетин, дагестанцев и курдов, кабардинцев и ингушей... Они составили 74 конных и 66 пеших дружин.
Осада Карса велась «правильная», по всем законам крепостной войны. Султанскому гарнизону предложили сдаться на почетных условиях, но те ответили гордым отказом. Вассиф-паша и его войско решили защищаться до последней крайности, благо Россия в Крымской войне успехами не блистала. Впрочем, Муравьев другого ответа и не ожидал.
Тогда русские предприняли несколько попыток выманить осажденных в поле за линию крепостных укреплений. Однако действия кавалерийских разъездов, «задиравших» неприятеля, оказались малоуспешными. После нескольких конных сшибок турецкая кавалерия перестала выходить из крепостных ворот даже ночью.
Так тянулись день за днем. Блокада длилась уже около четырех месяцев. В крепости таяли запасы продовольствия, и вместе с ними таяли силы гарнизона- Турки гибли в стычках с русскими дозорами; все больше голодных беглецов из Карса по ночам старались уйти в окрестные горы. Однако это удавалось немногим.
Пленные показывали, что две из трех самых больших городских мечетей, в готорых хранились под надежной охраной провиантские запасы гарнизона, уже пусты. Больше всего страдала кавалерия, самая привилегированная часть султане кой армии. Фуража в городе совсем не осталось, и изнуренных голодом лошадей пристреливали на провиант.
Перехваченные карские торговцы дат ценные сведения: Вассиф-паша решил спасти остатки армейской кавалерии и выпустить ночью из крепости последних всадников - 2500 человек. Им предстояло «прокрасться» в Эрзерум. Беглецам в предгорье была устроена крепкая засада из драгун. В ночном бою турки полегли почти все. В плен попало только 13 офицеров и четыре сотни рядовых. Дл я осажденных известие о том, принесенное случайными беглецами, стало сильным ударом.
Стамбул находился в замешательстве. В Эрзеруме большихсил для оказания помощи Карсу никак не набиралось. Выручили союзники Турции: англо-французский флот перевез морем и десантировал в Сухуми войско Омер-паши численностью около 50 тысяч человек. Но осторожный Омер-паша не решился на наступательную операцию, боясь «оторваться» от морского побережья и лишиться поддержки союзного флота.
27 августа пал до того стойко и героически оборонявшийся Севастополь - его судьбу решил захват союзниками укреплений Малахова кургана. Русские войска не оставили сам город, а перешли по наведенному мосту на его Северную сторону, разрушив за собой переправу.
Участники осады Карса вспоминали, что известие о падении Севастопольской морской крепости болью отозвалось в сердцах кавказских воинов. Такого военного поражения Российская империя доселе еще не испытывала с времен сражения род шведской крепостью Нарва в 1700 году, в первый год Северной войны.
Генерал от инфантерии Муравьев решил не откладывать бол feme генеральный штурм крепости. Была назначена его дата - 17 сентября. Атаку Карса военный совет решил начать со взятия укреплений Шарохских и Чакмакских высот, которые господствовали над городом и его цитаделью. Вспомогательный удар наносился по неприятельской позиции на правом берегу Каре-чая. Ожидалось, что в таком случае Вассиф-паша не сможет маневрировать в ходе боя резервами.
Наиболее трудным виделся штурм Шарохских высот. Здесь в укреплениях сидели отборные стрелковые батальоны: гвардейский, шесть арабистанских и два спешенных кавалерийских эскадрона. Всего до четырех тысяч человек при 28 орудиях.
Согласно диспозиции главнокомандующего войска, отряженные на приступ, составили четыре штурмовые колонны - генералов Ковалевского, Мейделя, Нирода и Бриммера (резервная колонна). Кроме того, была сформирована отдельная группа князя Гагарина, предназначавшаяся для ввода в прорыв крепостной обороны, и отдельный отряд генерала Базина. Уходящим на штурм бойцам дали ночь на отдых и выдали на два дня сухарей.
Первый орудийный выстрел утром 17 сентября прозвучал с бастиона Араб-Табиа. Выход в 4 часа штурмовых колонн из осадного лагеря турецкие сторожевые пикеты обнаружили через 45 минут. В первом броске атакующим из колонны генерала Мейделя удалось захватить часть укреплений на Шарохских высотах. Но когда перед ними оказался бастион Тахмас-Табиа, роты Грузинского пехотного полка попали под сильный перекрестный огонь и залегли. Большего успеха добиться они не смогли.
Колонне генерал-лейтенанта Ковалевского, получившего смертельное ранение в самом начале атаки, во вражеские укрепления ворваться не удалось. Более того, в предрассветных сумерках по какому-то недоразумению стрелки из второй линии колонны обстреляли шедшие первыми ротные колонны Виленского пехотного полка.
Резервному отряду князя Гагарина удалось взять люнет Ярым и дважды, под сильным вражеским огнем, подступиться к бастиону Юксек-Табиа. Во время второй атаки бастиона русские лишились почти всех старших офицеров. Турки, заметив замешательство в рядах противника, контратаковали его толпой пехоты в несколько тысяч человек и вернули себе люнет.
Удача из всех штурмующих колонн сопутствовала только отдельному отряду генерала Базина (2400 штыков, 2350 кавалеристов при 16 орудиях). Его бойцы в штыковой атаке взяли бастион Тиздель-Табиа. Установив здесь свои пушки, русские стали поражать меткими залпами соседние бастионы Томпсон и Зораб-Табиа. Затем и они берутся дружной атакой. Так пали все укрепления на Чакмакских высотах. В течение двух последующих часов с них велся артиллерийский обстрел Карской крепости.
Видя, что общий штурм Карса оказался неудачен, главнокомандующий Муравьев отдал войскам распоряжения вернуться в осадный лагерь. Было приказано сойти и с Чакмакских и Шарохских высот: обладание ими не нарушало всей системы Карской крепостной обороны.
Кровопролитный штурм 17 сентября стоил Отдельному Кавказскому корпусу убитыми 74 офицера и 2442 нижних чинов, ранеными - 178 офицеров и 4784 нижних чина. Пехотные батальоны первой линии лишились трети своего списочного состава. Турки, которые защищались на хорошо укрепленных позициях, потеряли около четырех тысяч человек. Русские из захваченных 23 орудий смогли увезти с собой только четыре. Остальные были или заклепаны, или сброшены с круч.
После неудачного штурма обложение Карса возобновилось в прежних строгих правилах. Но цивилизованные законы войны соблюдались: стороны обменялись пленными. Вассиф-паша откровенно избавлялся от лишних едоков. Своих же в Каре принимали с большой неохотой.
Вскоре крепостной гарнизон стал терять дезертирами и умершими от болезней по 150 человек вдень. Запасы провианта подходили к концу, хотя суточную норму солдатам резко сократили. В городских кварталах, где проживали армяне-христиане, зрело «возмущение». Обещанная помощь из недалекого Эрзерума все не подходила. А от затворившейся в Карской крепости Анатолийской армии оставалось едва ли половина людей...
12 ноября турецкое командование начало переговоры о капитуляции. Собственно говоря, их от имени мушира Вассиф-паши вел английский бригадир Вильяме. 16 ноября 1855 года карский гарнизон сдался на милость победителей, выйдя за стены города и сложив там знамена (в том числе 12 полковых) и оружие. Это была самая крупная победа России в Крымской войне на суше.
Первое, что было сделано с пленными - их накормили специально приготовленным обедом. Он состоял из русских шей с говядиной и каши. После этого местных ополченцев распустили по домам, а кадровых военнослужащих Анатолийской армии, в сопровождении конных конвоев, большими партиями направили к государственной границе России, в плен.
Наградой за Каре генералу от инфантерии Николаю Николаевичу Муравьеву стал полководческий императорский Военный орден Святого Георгия 2-й степени. И почетное проименование к фамилии -«Карский»...
После успеха под Карсом полководец начат разработку смелого по замыслу похода через Анатолию на Стамбул (он же христианский Константинополь), к проливам Босфор и Дарданеллы. Кавказский воитель Муравьев-Карский считал, что выход русских войск по суше к османской столице коренным образом изменит ситуацию в Крымской войне.
Русские пушки на берегах черноморских проливов могли полностью лишить союзников, ставших завоевателями клочка крымской земли, регулярных подкреплений, подвоза боевых припасов, провианта, воинского имущества. А паровому англо-французскому флоту вполне реально пришлось бы «омертветь» в водах Черного моря, когда в топки пароходо-фрегатов «улетела» бы последняя лопата угля. Следует заметить, что у автора такого дерзкого, но не беспочвенного в той исторической ситуации плана в русских войсках на Кавказе сразу нашлось много сторонников.
Но... поход из Карской крепости на древний Царьград кавказских войск под водительством генерал от инфантерии Н.Н. Муравьева-Карского в 1856 году не состоялся. Крымская война завершалась. Начались мирные переговоры воюющих сторон.
По поводу состоявшихся парижских переговоров подполковник Генерального штаба Аверьянов в своих «Записках» со всей справедливостью отмечал:
«Против наших неудач на Дунае и в Крыму одни только трехлетние победы и успехи кавказских войск в Азиатской Турции могли быть поставлены навесы на Парижском конгрессе, на котором так страдала вековая военная слава и народная гордость России...
Все завоевания кавказских войск... в несколько десятков раз превосходившие занятое союзниками пространство в окрестностях Севастополя и Кинбурна, были той ценой, которую России пришлось заплатить за возвращение Севастополя».
Если выразиться короче и проще, то за столом мирных переговоров во французской столице сухопутную крепость Каре обменяли на морскую крепость Севастополь. Такой обмен договаривающиеся стороны нашли равноценным. С той лишь существенной разницей, что обладание главной базой русского Черноморского флота обошлось англичанам и французам во много раз дороже, чем кавказским войскам покорение Карской крепости. Такое соотношение в истории и не забудешь, и не утаишь.
Это и есть главная, второе столетие спорная, тайна Восточной (или Крымской) войны 1853-1856 годов.
| |
Кампания 1853 года
Действия на кавказско-турецкой границе открылись неожиданно для кавказского наместника, князя Воронцова . Тайны кабинетов были скрыты так глубоко, что он не верил в возможность разрыва; поэтому весной из значительной Кавказской армии за Кавказом , в гарнизонах Ахалциха , Ахалкалаки , Александрополя и Эривани , находилось всего 19½ батальонов, дивизион нижегородских драгун и немного иррегулярной конницы; турки же успели в конце августа собрать сильную 100-тысячную армию под начальством Абди-паши и предупредить нас открытием военных действий; кроме того, за них было всё враждебное население Кавказа , возбуждённое заграничными эмиссарами.
Осенью, когда разрыв с Османской империей явился неизбежным, посланы были подкрепления с Северного Кавказа, а в середине октября морем перевезена была в Грузию 13-я пехотная дивизия (16 тыс.) и сформировано 10-тысячное армяно-грузинское ополчение, что позволило сосредоточить 30 тыс. войск под командованием генерал-лейтенанта князя Бебутова . Однако война ещё не была объявлена, и положение было весьма неопределённое.
В ночь на 16 (28) октября многочисленное полчище турок напало на пост св. Николая (замыкавший дорогу от Батума , по берегу Чёрного моря), где находилось всего 300 человек с двумя орудиями, и овладело их фортом , понеся при этом большие потери.
В это время главные силы турецкой Анатолийской армии (до 40 тыс.) под начальством Абди-паши сосредоточивались у Карса . В конце октября они подошли к деревне Баш-Шурагель, в 15 верстах от Александрополя .
С российской стороны под начальством князя Орбелиани для разведки был выслан отряд в 6 тыс. человек, который 2 (14) ноября при Баяндуре ввязался в бой с турецкой армией (30 тыс.) и избегнул полного поражения только благодаря быстрому прибытию князя Бебутова с 3 батальонами, 6 эскадронами и 12 орудиями. Бой этот, в котором российская армия потеряла до 800 человек, произвёл неблагоприятное для России впечатление среди пограничных обывателей.
Война фактически началась, а между тем Россия ещё далеко не была готова. Только 6 (18) ноября получен был Высочайший манифест о разрыве с Турцией, и вскоре после этого войска приготовились к наступлению, которое было назначено на 14 (26) ноября и должно было вестись по правому берегу Арпачая , дабы, угрожая сообщению турок с Карсом , принудить их к сражению.
14 (26) ноября последовал бой под Ахалцихом , где русские войска в числе 7000 человек, под начальством князя Андроникова , разбили 18-тысячный турецкий корпус Али-паши , пытавшийся через Боржомское ущелье прорваться к Тифлису; а 19 ноября (1 декабря) князь Бебутов наголову разбил главную турецкую армию под Башкадыкларом, несмотря на то, что был более чем втрое слабее противника, занимавшего к тому же отличную позицию. Турки понесли тут урон более чем в 6 тыс., и последствия этой победы, по своему нравственному влиянию, были громадны. Теперь русские могли спокойно провести зимний период, тем более что суровое время года и недостаток продовольствия окончательно расстроили Анатолийскую армию.
Кампания 1854 года
После блестящих побед предшествовавшего года император Николай полагал уместным перейти немедленно в энергичное наступление и овладеть Батумом , Ардаганом , Карсом и Баязетом ; но князь Воронцов (мнение которого поддерживал и князь Паскевич) указывал на сравнительную малочисленность наших войск, недостаток офицеров , боевых припасов, суровое время года, и находил необходимым отложить действия до весны.
Турецкие войска между тем тоже устроились и получили подкрепления. Военные действия открылись с их стороны в конце мая, движением 12-тысячного отряда Гассан-бея в Гурию . Встреченные и наголову разбитые малочисленным отрядом подполковника князя Эристова , турки, потеряв своего начальника, бежали в Озургеты, а затем, усилившись до 34 тысяч, заняли крепкую позицию за рекой Чорох . Здесь они 4 (16) июня были атакованы командовавшим русскими войсками в Гурии князем Андрониковым и снова потерпели совершенное поражение.
Не менее успешны были действия нашего так называемого эриванского отряда, предводимого генерал-лейтенантом бароном Врангелем , против турецкого корпуса Селим-паши, стоявшего под Баязетом . 17 (29) июля барон Врангель совершенно рассеял неприятельские войска, занявшие позицию на Чингильских высотах, и затем вступил в Баязет. Эта победа сильно повлияла на дикие курдские племена.
Александропольский корпус, которым по-прежнему командовал князь Бебутов , долго не предпринимал наступательных действий, - главным образом по неимению средств приступить к осаде крепости Карс , в последнее время значительно усиленной. Только к 20 июня (2 июля) князь Бебутов подошёл к селу Курюк-дара, выжидая, чтобы неприятель вышел из Карса и принял бой в открытом поле. Здесь ему пришлось оставаться ещё около месяца, пока турки сами не решились атаковать его. 24 июля (5 августа) произошёл упорный бой при Курюк-дара, где 18 тыс. русских разбили 60-тысячную турецкую армию. Однако, принимая во внимание, что Анатолийская армия всё ещё простиралась до 40 тыс. и могла дать сильный отпор под стенами Карса, князь Бебутов не счёл возможным идти к этой крепости, но остался в наблюдательном положении, тем более, что им получены были известия о высадке у Батума значительных неприятельских сил, которые могли направиться на его сообщения. Вследствие этого он, 4 (16) августа, отошёл на реку Карс-чай, а в конце ноября, с наступлением стужи - к Александрополю .
К этому времени и все остальные русские отряды, действовавшие на кавказско-турецкой границе, отошли в свои пределы и расположились по квартирам.
Кампания 1855 года
Штурм Карса в 1855 году
Несмотря на победы, одержанные в , положение русских на Кавказе было затруднительно; турки, побуждаемые союзниками, делали значительные приготовления к новому походу, а Шамиль - глава непокорных горцев - угрожал вторжением в Грузию , и таким образом заставлял держать часть войск наготове для его отражения. Тем не менее, генерал-адъютант H. H. Муравьёв , назначенный в конце на место князя Воронцова , усилив по возможности вверенные ему войска, в конце мая двинулся к Карсу , направив особый отряд генерал-майора Суслова против турецкого корпуса Вели-паши, расположенного у Сурн-Оганеса.
Подойдя к Карсу (где в это время всем распоряжался англичанин Вильямс), Муравьёв, посредством разъездов конных отрядов с артиллерией, прекратил сношения крепости с внешним миром и сделал невозможным доставку в неё запасов. Несмотря на требование Государя, «чтобы наступательные действия были направлены к скорейшему достижению решительных успехов», главнокомандующий решился штурмовать крепость лишь тогда, когда получены были известия о высадке корпуса Омер-паши (35-40 тыс.) в Батуме , с целью идти на выручку Карса.
Штурм 17 (29) сентября был отбит, несмотря на геройские усилия русских войск, потерявших при этом до 6½ тыс. человек. Между тем Омер-паша, подвинувшись вперед всего на два перехода, вдруг возвратился в Батум, и 21 сентября (3 октября) высадился в Сухум-кале, в Абхазии , владетель которой, князь Михаил Шервашидзе , изменил России. С помощью абхазцев, Омер-паша рассчитывал вторгнуться через Мингрелию в Гурию и этим отвлечь Муравьёва от Карса.
25 октября (6 ноября) турки, пользуясь значительным превосходством своих сил, атаковали расположенный на реке Ингури отряд князя Багратиона-Мухранского , который должен был отступить за реку Цхенисцкали, где и остановился, выжидая подкреплений. Между тем Омер-паша не воспользовался одержанным успехом, и медлил; а в это время от продолжительных дождей, сырая и низменная приингурская страна обратилась в болото, так что дальнейшее наступление сделалось затруднительным.
25 ноября (7 декабря) пришло известие о взятии Карса , заставившее турецкого главнокомандующего приостановить свои действия. Наступление зимы окончательно прекратило их, а в конце февраля Омер-паша со своими войсками отплыл к Трапезунту . Муравьёв после отражения штурма не снял блокады, как на то надеялись защитники Карса, а напротив стал делать все приготовления для зимней стоянки у крепости, где, вследствие недостатка продовольствия, положение турок становилось невыносимым. 16 (28) ноября Карс сдался, а с его падением исчезла и турецкая Анатолийская армия.
Итог
Ни Россия, ни Турция на Кавказе не понесли территориальных потерь. Россия возвращала Карс Турции взамен на захваченный союзниками в ходе Крымской войны Севастополь. Россия не смогла укрепиться на Кавказе. Однако Россия смогла победить в Кавказской войне (1817-1864).
Загрузка...
