Русско-китайские отношения: события, документы и материалы. История, современность и ожидания. Особенности развития государственных отношений Китая и России в XVII-XIX веках

В 1618 году томский казак Иван Петлин с товарищами предпринял разведывательный поход до Пекина. Это первое русское посольство в Китай увенчалось успехом: ему удалось собрать ценные сведения о Китайском государстве и даже привести в Москву грамоту от китайского императора.

Обширны и многообразны российско-китайские связи: огромный товарооборот, научное сотрудничество, совместные предприятия и великие стройки, даже совместные военные учения. Но так было не всегда. Как всякая великая река начинается с малого истока, так и взаимоотношения Русского и Китайского государств начались походом малого отряда сибирских служилых людей. Почти никто из наших современников не знает, как это было. И уж тем более удивительно будет услышать нынешним жителям Томска, что первое русское посольство в Китай состояло из наших земляков.

Томск в начале XVII века. Рисунок Н. К. Хворенковой

А ведь в то время ― четыреста лет назад ― население Томска наверняка не достигало и тысячи человек. По нынешним понятиям ― село, да и только. И всё же в этом «селе» нашлись люди, способные проделать долгий изнурительный путь и установить посольские отношения с крупнейшей азиатской державой. По одним сведениям, их было 12 казаков, по другим ― только 6. Возглавил посольство Иван Петлин, во товарищах с ним (то есть заместителем) шёл Андрей Мадов, кроме них упоминаются Пятый Кизылов и казак по имени Пётр. Имена остальных участников посольства неизвестны.

Проводы посольства. Рисунок Н. К. Хворенковой

Петлину со товарищи было поручено проводить домой посольство монгольского Алтын-хана (об этом посольстве я писал в предыдущей статье, см. мой личный блог), а заодно «проведывати про Китайское государство и про Обь-реку великую и про иные государства » (предполагалось, что исток Оби находится в Китае). 9 мая 1618 года отряд Петлина выехал из Томска. Он проследовал сначала в кочевья енисейских кыргызов, затем к рекам Абакан и Хемчик (левые притоки Енисея) и к озеру Убсу-Нуур (большое солёное озеро в пределах нынешней Монголии). Повсюду местные правители давали русским и монгольским послам «корм и подводы и провожатых » . Как видим, поездка в Китай была бы невозможна или, во всяком случае, весьма затруднительна без предварительного установления дружественных отношений с правителями сибирских народцев.

Приблизительный путь отряда Петлина, отмеченный на современной карте

К концу июня посольство достигло вершин реки Тес-Кем, где кочевал в то время Алтын-хан Шолой Убаши-хунтайджи. Правитель сей сдержал данное им прежде обещание проводить русских посланцев в Китайское государство. Он также дал Петлину с товарищами корм и подводы и назначил им провожатых во главе с двумя буддийскими монахами ― ламами Биликтой и Тарханом. Эти ламы, имевшие в буддийской церкви чин наподобие митрополитов (Тархан позднее прибыл в Москву во главе монгольского посольства, а Биликта даже направлял послов от своего имени), служили, по всей видимости, не только проводниками, но и знатоками монгольских и китайских церемоний, а также переводчиками с китайского языка на... даже не знаю, на какой; русский язык едва ли был им хорошо известен, маловероятно и то, что русские посланцы знали монгольский. Во всяком случае, Василий Тюменец, посланный к Алтын-хану двумя годами ранее, был вынужден пользоваться помощью переводчика из числа енисейских кыргызов. Впрочем, Иван Петлин, человек бывалый, ранее уже исполнял посольские поручения, знал грамоту (редкость по тем временам) и языки народов Сибири и первоначально предназначался на должность не главы посольства, а его писаря и, возможно, толмача, сиречь переводчика. Так что он либо всё же выучил и монгольский язык, либо взял с собою ещё одного переводчика (ну, либо монгольские ламы знали один из тех языков, которые знал Петлин).

Из ставки Алтын-хана путешественники отправились на юго-восток, проследовали через Халху (Северная Монголия) и прибыли в Тумэтское ханство. По пути описали все улусы, и кто каким улусом правит, и сколько пути между улусами, подивились на великолепие буддийских храмов, немало внимания уделили монгольскому хозяйству и обычаям. Правившая в Тумэтском ханстве монгольская княгиня Манчикатут, славившаяся недюжинным умом и зорко следившая за всем происходящим в её владениях, выдала посланцам грамоту, послужившую им пропуском в Китайское государство. «Да поедеш как к рубежу и покажешь стражем грамоту и печать, ино пропустят за рубеж в Китайскую землю, а будет нет от нея грамоты с печатью, ино никакова в Китайскую землю не пропустят за рубеж » (как видим, уже тогда действовал визовый режим).

В ставке княгини Манчикатут. Рисунок Н. К. Хворенковой

С этой-то грамотой, через два дня после отъезда из города Хух-Хото в пределах нынешней китайской области Внутренняя Монголия, посольство и прибыло к Великой китайской стене. «А стена ведена кирпишная, а мы сочли на рубежной стене башен со 100, по обоим концам, а к морю и к Бухаром, башням, сказывают, и числа нет ».

Русское посольство прошло Великую китайскую стену. Рисунок из книги А. Г. Банникова «Первые русские путешествия в Монголию и Северный Китай»

Следуя от Стены до Пекина, послы посетили города Чжанцзякоу (Калган), Сюаньхуа, Хуайлай, Нанькоу и Чанпин, где отметили добротность каменных крепостных стен («А город высок и хорош и мудрен делом, а башни так же, что московские, высоки, а в окнах пушки стоят, и по воротам пушки же, а пушки коротки, и мелково оружия много, и караулы по воротам и башням и по стенам »), плотность городской застройки («а в городе пустово места нет »), огромные рынки и большое количество торговых заведений («А ряды в городе со всякими товары, и лобазны с харчами »), изобилие различных товаров («бархатов и камок, и дорогов, и тафт, и камок на золоте и с медью много всяких цветов, и всяких овощей, сахаров розных, и гвоздики, и корицы, и анису, и яблоков, и арбузов, и дыней, и тыков, и огурцов, и чесноку, и луку, и ретьки, и моркови, и посторнаку, и репы, и капусты, и маку, и мушкату, и фялки, и мильдальных ядер, и ревень есть, а иных овощей мы и не знаем какие ») и великое множество желающих эти товары купить («не продерешься промежу людей »).

В китайском городе. Рисунок Н. К. Хворенковой

Кроме того, Петлин рассказывал, что встречать его выезжали из городов китайские воеводы с пышными свитами в две, а то и в три тысячи человек. Вот какое уважение оказывали китайцы немногочисленному русскому посольству!

Наконец, 1 сентября 1618 года, через 3 месяца и 22 дня нахождения в пути, русское посольство прибыло в Пекин, где ему было отведено особое помещение на большом посольском дворе. Узнав о прибытии посольства, китайский император Чжу И-цзюнь послал к ним чиновника из департамента по приёму иностранных гостей министерства церемоний. Этот чиновник, именуемый Петлиным «посольской дьяк », явился перед посланцами в сопровождении «200 человек на ишеках, а люди нарядны ». С неменьшей пышностью была обставлена и беседа русских посланцев с китайским чиновником, во время которой гостей «подчивали раманеею и всякими заморскими питьями ». Однако к императору посольство так и не пустили. «А мы у царя Тайбуна не были и царя не видели потому, что идти ко царю не с чем ». Китайский чиновник объяснил Петлину, что не подобает послу являться к императору без подарков от своего государя. Он даже упрекнул русских представителей: «Хотя бы де с вами, с первыми послами, царь Белой послал нашему царю Тайбуну что невеликое: не то дорого, что поминки, то дорого, что Белой царь ко царю дары послал, ино бы де и наш царь вашему царю с своими послами противо так же послал, да и вас бы де, послов, пожаловал да отпустил и на очи бы де свои пустил ».

Тогда, чтобы не уронить достоинство своей страны, Петлин и его товарищи заявили, что «посланы они из Сибирского государства проведывать про великое Китайское государство, и с нами грамот и поминков нет, а будет великого государства нашего государя царя и великого князя Михаила Фодоровича всеа Русии к вашему великому царю послы нарочно ― и грамоты и дары с ними будут » (как видим, посольство было чисто разведывательным; Иван Петлин не имел верительных грамот и, следовательно, не был уполномочен вести какие-либо переговоры с китайским правительством и заключать договоры). Удовлетворённый этим объяснением, представитель пекинского двора обещал, что «царь наш даст вам грамоту к вашему царю ».

В этой грамоте, которая была вручена Ивану Петлину вскоре после беседы, от имени императора Чжу И-цзюня разрешалось русским приходить с посольствами и торговать в Китае. Однако русское правительство о таком разрешении ничего не узнало, несмотря на то, что грамота была доставлена в Москву в целости и сохранности. Дело в том, что грамота, писанная по-китайски, не нашла в Москве своего переводчика и лежала непереведённой на протяжении многих лет. В настоящее время подлинник китайской грамоты считается утраченным (возможно, сгоревшим). Вот её перевод:

"Валли китайский царь: из Руси приехали два человека и Валли китайский царь говорил им, русским людям: с торгом приходите и торгуйте, и выходите и опять приходите. На сем свете ты великий государь, и я царь не мал, чтобы между нами дорога чиста была, с верху и с низу ездите, и что доброе самое привезете и я против того доброго камками [шёлковыми тканями --- И. К.] пожалую вас. И ныне вы назад поедете, а коли опять сюда приедете, и как от великого государя люди будут, и мне бы от него великого государя лист привезли, и против того листа и я буду лист посылать. И как листы от вас будут, и я с великою честью велю принять и людей взять. А мне к вам великому государю своих послов послать нельзя, потому что путь дальний, и языка не знают; и от меня ныне к вам великому государю челобитье и бью челом тебе великому государю. Только бы к тебе великому государю моим послам путь был, и я бы к вам присылал своих послов. И я по своей вере царь, но сам из государства не выезжаю и послов своих и торговых людей не выпущаю ".

Переговоры с китайским чиновником и получение грамоты заняли у русского посольства всего 4 дня, что, кстати, говорит об отсутствии бюрократической волокиты со стороны китайских властей. После этого отряд Петлина вернулся в Калган, где, готовясь к длительному переходу через Монголию, провёл около трёх недель. 10 октября 1618 года русские посланцы «пошли из Китайского государства » . Возвращение проходило в исключительно трудных зимних условиях, длилось более семи месяцев. Наконец, 16 мая 1619 года, через год и неделю после отъезда, Иван Петлин, Андрей Мадов, Пятый Кизылов, Пётр и их товарищи возвратились в Томск.

Чтобы отчитаться о поездке и сдать полученные от китайского императора и монгольского Алтын-хана грамоты, казаки проследовали из Томска в Тобольск, бывший в то время столицей Сибири, а затем и в Москву. Обобщая собранные в походе сведения, глава посольства составил «чертёж и роспись про Китайскую область ». Роспись дошла до нас в двух списках: один был составлен Петлиным в Тобольске, другой ― список с росписи, сделанной им в Москве. Кроме того, сохранились расспросные речи Ивана Петлина в царской канцелярии, а также челобитная Петлина и Мадова о пожаловании их за поездку в Китай. А вот чертёж (карта) считается утраченным, хотя, может статься, и хранится до сих пор где-нибудь в бездонных глубинах хранилищ государевых.

Первая страница «Росписи Китайскому государству», выполненной Иваном Петлиным в Тобольске.

Дипломатические отношения России и Китая в 17 веке

Продвинувшись в 1650‑х гг. в район Амура, русские вступили в контакт с Китаем (где к этому времени воцарилась династия Цин) и имели несколько столкновений с маньчжурскими войсками.

Как русские, так и маньчжуры знали об опасности потенциального конфликта между Московией и Китаем. Чтобы избежать его, русские продолжили попытки заложить основу для договора с Китаем, который нормализовал бы русско‑китайскую торговлю.

В 1668 г. в Пекин был отправлен русский торговый караван. Его глава, Сеткул Аблин, имел указания способствовать торговым отношениям между двумя странами и собрать информацию о Китае. Аблин получил аудиенцию молодого императора Кашли (годы правления 1662‑1722 гг.) и разрешение продать товары (на 4 500 рублей), доставленные им в Пекин. На вырученные деньги он купил китайские товары. Когда он привез их в Москву, их оценили в 18 751 рубль. Сделка, таким образом, оказалась весьма выгодной.

В 1670 и 1671 гг. Пекин посетили русские купцы с товарами, а в 1674 г. в Китай отправился большой торговый караван, в который входили Филатьев и около сорока других русских купцов. Помощнику Филатьева, Г. Никитину, позже суждено было стать одним из ведущих русских оптовых торговцев. Хотя торговые связи приносили доходы обеим сторонам, маньчжурское правительство все еще с подозрением относилось к намерениям русских в амурском регионе. В Пекине решили переселить тунгусов и другие местные племена Даурии с территорий вблизи от русской границы вглубь Китая, чтобы создать нейтральную зону южнее реки Амур. С оборонными целями и на случай возможной войны с Московией, Маньчжурию поделили на три военных района с центрами в Мукдене, Айгуне и Нингуте.

Население Даурии было очень недовольно насильственным выселением на юг. Большинство с неохотой подчинилось, а тунгусский князь Гаитимур ушел со своим родом на русскую территорию и в 1667 г. признал сюзеренитет царя Алексея. Маньчжурское правительство потребовало его выдачи, но русские власти отказали. Статус Гантимура заметно осложнил русско‑китайские отношения последующих лет. В 1685 г. Гантимур принял христианство и был крещен Петром. Он получил дворянский титул и вошел в высшую группу – московское дворянство. Его потомки известны как князья Гантимуровы.

Окончание польской войны (1667 г.) и подавление восстания Разина (1671 г.) позволило московскому правительству уделить больше внимания продвижению русских интересов на Востоке.

Кроме того, в 1670‑х гг. ситуация в Европе не способствовала русской торговле с Западом. Третья англо‑датская война длилась с во 1674 г. Война Голландии против Франции продолжалась до 1679г.

После отставки Ордина‑Нащокина царь Алексей доверил руководство иностранными делами Артамону Матвееву, в 1672 г. получившему чин окольничего, а в 1674 г. ставшему боярином.

По совету Матвеева правительство решило предпринять новую попытку расширить русскую торговлю с Китаем и Индией. В 1675 на Восток отправили два московских посольства: одно – в Индию, возглавляемое М.Касимовым, и другое – в Китай, под руководством Николая Гавриловича Спафария (Николае Спафар Милеску).

Николае Милеску,.молдавский дворянин греческого происхождения, родился в 1636 г. Он получил прекрасное образование в высшей школе в Константинополе (Большой Школе), основанной патриархом Кириллом Лукарием (1621‑1638 гг.) Кроме двух родных языков, румынского и греческого (как современного, так и древного, классического), Милеску овладел церковно‑славянским (позже также и русским), латинским, турецким, итальянским и немного арабским. Он начал свою политическую карьеру при моадавском князе (господаре) Георгии Стефане (1653‑1658 гг.). Это был бурный период в истории Молдавии и Валахии (обе являлись вассальными княжествами Турции), полный интриги смен правителей. Милеску достиг придворного чина спафара (носителя меча), название которого соединилось с его именем (на русском – Спафаряй). В 1664 г, вышел из игры и переехал в Германию. Скоро он нашел место при эмигрантском дворе своего первого патрона Георгия Стефана, который к тому времени поселился в Штеттине (тогда находившемся под шведским владычеством).

В 1665 г. Георгий Стефан отправил Спафария с дипломатической миссией в Париж просить короля Людовика XIV дать указание французскому послу в Константинополе сделать попытку убедить султана восстановить Стефана на молдавском престоле. Шведский король поддержал просьбу Георгия Стефана. Людовик XIV согласился с ней, однако это посредничество результатов не принесло. Тогда Георгий Стефан решил обратиться за помощью к парю Алексею. В 1668 г. царь пригласил его, его жену и их свиту (включая Спафария) приехать в Москву, но как раз в это время Стефан скончался. В 1669 г. его вдова Стефания одна прибыла в Москву. Это случилось вскоре после смерти царицы Марии, первой жены Алексея. При московском дворе задумали интригу с целью выдать румынскую красавицу за царя, однако из этого ничего не вышло. Стефания поселилась в одном из московских монастырей без принятия пострига.

Смерть Георгия Стефана оставила Спафария без господина, и он вернулся в Молдавию. Пострадав от интриг соперников, он отправился в Константинополь. Там, в январе 1677 г., патриарх иерусалимский Досифей посоветовал ему искать места в Москве и дал рекомендательное письмо к царю Алексею. Спафарий воспользовался помощью Досифея. Избегая румынские княжества, он ехал через Венгрию и Польшу. 23 мая у Смоленска Спафарий вступил в пределы Московии.

В Москве способности Спафария и его достижения в языках произвели благоприятное впечатление на Матвеева, и он назначил его постоянным переводчиком московского Посольского приказа. Вдовствующая княгиня Стефания, очевидно, тоже поддержала Спафария.

Спафарий стал близким другом Матвеева, который часто приглашал его к себе в дом принять участие в беседах с другими учеными Друзьями. Спафарий читал Матвееву или обсуждая с ним многие религиозные и исторические книги. Больше того, Матвеев назначил Спафария наставником своего сына Андрея, будущего сподвижника Петра Великого.

Когда, в 1674 г., было решено отправить посольство в Китай, Спафария назначили его руководителем, отмечая его отличное знание латинского языка и возможность справиться с поставленными задачами. К тому времени стало известно, что в Китае находится миссия иезуитов. Иезуиты служили учителями и личными советниками императора, который стремился не слишком распространяться о них, поскольку для большинства китайцев они оставались «западными варварами» (русских в Китае называли «северными варварами»).

Иезуиты долгое время старались наладить сухопутный путь из Европы в Китай либо через Персию, либо через Московию. Поэтому появление Спафария в Пекине было для них приятным событием. Главой иезуитской миссии в Китае с 1666 г. являлся бельгиец Фердинанд Вербиест.

Сам Спафарий и московский Посольский приказ тщательно готовились к этому путешествию. Спафарию предоставили всю информацию о Китае, имевшуюся в распоряжении Посольского приказа, а также материалы о Сибири и путях в Китай, собранные в Сибирском приказе.

Спафарий, таким образом, ознакомился с докладом Байкова. Кроме того, Крижанич прислал Спафарию, через А.Д. Осколкова, свою записку о Сибири и заметки о торговле с Китаем.

25 февраля 1675 г. Спафарий получил царские инструкции посольству. Три дня спустя царь подписал свое письмо императору Канси.

В послании китайскому императору царь Алексей предлагал установить между Московией и Китаем дружественные дипломатические отношения и экономические связи. Он информировал императора, что письма, ранее полученные из Пекина, в Москве прочесть не смогли, из‑за отсутствия в московском Посольском приказе переводчика с китайского языка. Царь просил богдыхана (так русские называли императора) простить его, если его титул был неправильно сформулирован, так как полный титул был Москве неизвестен.

В инструкциях Спафарию приказали записывать в посольский дневник всю информацию о путях в Китай. Кроме этого, Спафарий должен был выяснить, существует ли путь из Китая в Индию, собрать информацию о шахе Индии, его имени, вероисповедании и узнать, как к нему обращаются соседние правители.

Особые задачи посольства состояли в проведении переговоров о репатриации русских, захваченных китайцами в плен, о регулярном обмене посольствами и о свободе торговли между двумя странами. Дело Гантимура намеренно исключили из списка проблем для обсуждения с китайцами.

Штат Спафария состоял из двух дворян, двух служащих Посольского приказа, греческого специалиста по драгоценным камням и другого грека, специалиста в медицине и лекарственных травах. Посольство имело с собой компас и астролябию. Среди книг, которыми снабдили Спафария, находились отчеты двух датских миссий в Китай. Посольство также везло подарки китайскому императору и высшим официальным лицам и товары для торговли.

4 марта Спафарий со своими людьми и военным эскортом выехал из Москвы в Тобольск, куда они прибыли 30 марта.

Спафарий провел там больше месяца, заканчивая последние приготовления к путешествию в Китай и собирая дополнительную информацию. Он привез с собой из Москвы четыре письма, ранее полученные из Пекина, которые никто не смог прочесть, и в Тобольске нашел человека более или менее знакомого с маньчжурским языком, которому удалось прочитать два из них.

Спафарий сразу же нанес визит Крижаничу, и в течение пяти недель, пока Спафарий оставался в Тобольске, он видел Крижанича каждый день. Они вместе обедали и ужинали. Крижанич переводил Спафарию с датского на латинский доклад посольства Питера ван Хоорна в Китай в 1666 ‑1668 гг., который Спафарий привез из Москвы. Крижанич также дал пояснения к своим заметкам о Китае и китайской торговле и подготовил записку о наилучших путях в эту отдаленную страну.

Крижанич указал Спафарию на недостатки этого пути и советовал ехать через Нерчинск и Даурию. Русские купцы, с которыми консультировался тобольский воевода, придерживались того же мнения, что и Крижанич (возможно, именно от них Крижанич получил свою информацию). Воевода убеждал Спафария последовать их (и Крижанича) совету, что Спафарий и сделал. Он выступил из Тобольска 2 мая 1675 г.

5 сентября посольство добралось до Иркутска. Там власти сообщили Спафарию о продолжающейся миграции даурских племен из пределов Китая в Московию. Спафарий встретился с князем Гантимуром, который сказал ему, что ни при каких условиях не желает возвращаться на китайскую территорию. Спафарий заверил Гантимура, что царское правительство никогда не выдаст его китайцам.

Информация об эмигрантах из Китая, полученная Спафарием в Иркутске, сделала для него очевидным, что эта проблема осложнит программу переговоров с китайской стороной.

Из Иркутска Спафарий отправился в Нерчинск и прибыл туда 4 декабря. Через две недели посольство выступило в Пекин. На пути китайские власти задержали Спафария более чем на месяц. Наконец, 15 мая 1676 г. посольство въехало в столицу Китая. Спафарию и его штату отвели неудобные помещения в ветхих зданиях. Снаружи выставили китайскую охрану. Спафарий отметил, что чувствует себя, как в тюрьме.

Это было обычное начало. Однако, когда начались переговоры, они протекали более гладко, чем в случае с Байковым. Узнав, что Спафарий владеет латынью, император Канши назначил иезуита Вербиеста переводчиком переговоров. Предполагалось, что он будет лишь рупором китайских чиновников, ответственных за переговоры, но на самом деле его роль оказалось более значительной, в некоторых случаях он служил почти посредником. Вербиест также перевел Спафарию два оставшихся китайских послания царю.

Вербиест и Спафарий понравились друг другу. Вербиест был рад возможности побеседовать на латыни с новым человеком (в Пекине кроме него, было только четыре иезуита, с кем он мог говорить по латыни). Он также желал через Спафария установить связь с московским правительством.

Способность Спафария говорить по‑латыни с ученым советником произвела благоприятное впечатление на императора, а также на китайских официальных лиц.

И китайский мандарин спросил Вербиеста – действительно ли может посланник говорить с ним? – и тот ответил, что действительно, и весьма хорошо. Тогда они спросили посланника, нравится ли ему переводчик, и полностью ли они понимают друг друга. И посланник попросил их поблагодарить богдыхана за то, что он прислал такого человека, который не только может устно передать все дела двух государей, но и может перевести, слово в слово, их титулы и письма.

Между официальными переговорами Спафарий и Вербиест имели время поговорить друг с другом наедине.

Иезуит сказал посланнику, что рад сделать для царя все, что в его силах, во имя Господа; он знал, что богдыхан будет спрашивать обо всем, особенно о Русской империи – действительно ли она такая большая, как на карте? И он [Вербиест] посожалел, что такой великий монарх должен был присылать свое посольство, потому что китайцы были варвары, не оказывающие почестей посланникам, как уже случилось с португальцами и датчанами; более того, присланные им подарки они называют и записывают как дань; а в письмах говорят, как хозяин со своим слугой; и в других случаях поступают неуважительно.

Как и у Байкова, первые осложнения возникли по поводу царского письма и подарков императору. Асканиама настаивал на том, чтобы Спафарий все отдал ему для передачи императору. Спафарий отказался подчиниться.

Наконец сошлись на компромиссном решении. Спафарий вручает послание царя и подарки большому совету высших чиновников (Колай) в императорском дворце. Император будет сидеть на троне за занавеской. Спафарий, таким образом, будет избавлен от исполнения низкого поклона (кэтоу). Церемония произошла 5 июня 1676 г., и конфликта избежали, однако более серьезные споры вызвал статус Гангимура. Китайцы сделали его выдачу условием заключения договора о дружбе с Московией. Спафарий категорически отверг предъявленное требование.

Несмотря на это, 15 июня богдыхан пригласил Спафария на чайную церемонию. Разговоров не велось. Когда же закончилась официальная часть приема, последовало некоторое замешательство. «Многие родственники царя и придворные не могли отвести взора от мантии посланника из соболей с золотом и украшений и орнаментов на всем его костюме.» Образовалось, судя по всему, настоящее столпотворение, поскольку, как отметил в своем отчете Спафарий, «было трудно пройти сквозь них к воротам, где ждали лошади».

Великолепный наряд Спафария произвел на китайцев такое сильное впечатление, что император приказал придворному художнику написан" его портрет. Спафарий попросил сделать ему копию портрета, но, по‑видимому, не получил ее, так как в его отчете о ней не упоминается.

16 июня китайские официальные лица сообщили Спафарию, что император дал разрешение посольству русских продать свои товары и купить взамен китайские. Русским, однако, позволили иметь дело лишь с ограниченной группой китайских покупателей – родственниками императора, высшими чиновниками и несколькими купцами. Продажа и купля продолжались весь июль, но в своем отчете Спафарий жаловался, что «мандарины и все переводчики и все [китайские] купцы договорились между собой, какие цены они дадут за ваши товары, и какие товары каждый из них будет брать».

19 июля богдыхан дал Спафарию аудиенцию. Кроме высших чиновников, присутствовали два иезуита. По их совету Спафарий согласился преклонить колени, когда император спросил его, через одного из иезуитов, о здоровье Его Величества, Государя Всея Руси. Спафарий ответил в соответствии с русской дипломатической формулой для этого случая. Затем император спросил его о его собственном возрасте, и Спафарий ответил, что ему сорок лет. Вторым вопросом императора, заданным Спафарию, был следующий: «Хан слышал, что ты ученый человек, и он желает знать, изучал ли ты философию, математику и тригонометрию?»

Спафарий ответил, что может претендовать на некоторое знание, о чем могут засвидетельствовать иезуиты, с которыми он чато беседовал.

9 августа Вербиест сказал Спафарию, под клятвой секретности, «что хан намерен начать с царем войну, если тот не выдаст Гантимура; он также планирует захватить пограничные крепости. Албазин и Нерчинск». Китайцы «знают, что сейчас гарнизоны там небольшие, а Москва далеко, тогда как они сравнительно близко, но тем не менее они планируют ждать, пока количество их войск на границе возрастет». Таким образом, хотя Спафарий и знал о главном препятствии для заключения мирного договора с Китаем, он не мог его устранить.

13 августа Спафарию вручили подарки императора для царя, хотя Спафарий и отказался встать при этом на колени, через три дня одарили Спафария и членов его миссии. Тогда же Спафария известили, что ему дозволяется оставаться в Пекине не более семи дней.

29 августа его пригласили во дворец, где ему должны были объявить императорское решение. Когда Спафарий прибыл, один из высших чиновников сказал, что он и его люди должны слушать решение на коленях.

И он не хотел. Но тогда московские дворяне, и боярские дети и казаки стали просить его встать на колени и сами поклонились. Поэтому посланник положил свою подушку перед собой и преклонил колена.

Придворный тогда объявил:

Хан выбрал не писать никакого ответа царю, и тому две причины: во‑первых, потому что вы были непокорны, отказавшись принять подарки для вашего государя на коленях... во‑вторых, даже если бы хан [император] и соблаговолил написать царю, все, что он хочет, – это получить Гантимура [что Спафарий отказался пообещать].

1 сентября Спафарий покинул Пекин. Хотя договоре Китаем и не был подписан, посольство Спафария дало свои результаты. Он собрал обширную информацию о Китае, его правительстве, системе управления и политических целях на Дальнем Востоке. На китайского императора и придворных произвела сильное впечатление личность Спафария, и благодаря этому они получили полное представление о Московском царстве и людях его населяющих.

Как нам известно, важным источником информации о Китае оказался для Спафария Вербиест. По всей вероятности, Спафарий, в свою очередь, передал Вербиесту значительную информацию о Московии, хотя, по очевидным причинам, не упомянул об этом в своем отчете.

Как остроумно заметил Джозеф Себес, участие иезуитов в ранних русско‑китайских дипломатических отношениях – поразительный исторический феномен. Поистине удивительно, что небольшая группа европейцев, иностранцев и для Руси, и для Китая, миссионеров, с трудом выносимой, если не преследуемой в обеих странах, сыграла роль посредников в чрезвычайно важных дипломатических миссиях между этими двумя великими державами.

Спафарий просил Вербиеста найти для него латинско‑китайскую грамматику. Он сказал, что таковой не написано, но дал Спафарию свои карты Китая, Atlas Sinensis, а также экземпляр описания Китая иезуитом Мартини в его Novus Atlas Sinensis, впервые напечатанный на латыни в Амстердаме в 1655 г. Вербиест также дал Спафарию для царя свою книгу по астрономии в Китае , и направил царю послание, которое просил Спафария сохранить в тайне. «Никто не должен знать [о нем], даже его братья иезуиты, потому что эти люди очень подозрительны, и он боялся».

В своем письме Вербиест, сравнивая свой жребий со жребием Овидия, превозносит царя, предлагает ему свои услуги и просит назначения на должность переводчика к Его Величеству, поскольку он знает восемь языков. Он также с похвалой отозвался о мастерстве и достоинстве Спафария при исполнении дипломатической миссии.

В ответ за услуги и подарки, Спафарий отдал Вербиесту, по его просьбе, икону Архангела Михаила, в окладе из серебра и золота, для иезуитской церкви в Пекине.

В начале ноября Спафарий добрался до Селенгинска, где провел зиму и подготовил отчет царю. Из Селенгинска он выехал 3 мая 1677 г. и 7 июня прибыл в Енисейск. Там его остановил енисейский воевода, Михаил В. Приклонский, предъявивший указ даря Федора, по которому Спафария, всех членов его посольства, а также их личные вещи обыскал таможенный офицер и его люди. Посольскую казну, вместе с личными ценностями Спафария и других, воевода забрал в таможню, опечатал и отослал в Москву.

Изменение Российско-Китайской политики с приходом царя Фёдора

Царь Алексей скончался 30 января 1676 г., и престол унаследовал старший из сыновей от первого брака Федор. Перемена на троне принесла с собой перемену в политике. Под давлением клана Милославских Матвеева арестовали и выслали. Среди выдвинутых против него обвинений было и то, что Спафарий тайно читал ему «черную книгу» о магии. Обвинение, очевидно, основывалось на извращении того факта, что Спафарий действительно читал и обсуждал с Матвеевым книги ученых. Некоторые из них были на латыни, которую Спафарий трактовал Матвееву.

В любом случае, было установлено, что Спафарий является близким другом Матвеева, и опала Матвеева не могла не сказаться на отношении нового правительства и к Спафарию тоже. Более того, определенные члены посольства Спафария выдвинули против него обвинения, такие как, например, в продаже некоторых царских подарков богдыхану в своих интересах и передаче китайцам копий карт России. Принесение православной иконы в дар иезуитской церкви в Пекине расценивалось как унижение православия.

Спафарий возвратился в Москву 3 января 1678 г. и был подвергнут допросу в Сибирском приказе. По поводу передачи иконы архангела Михаила иезуитам, он объяснил, что казаки и другие русские, оказавшись в Пекине, ходят в иезуитскую часовню, поскольку там нет другой христианской церкви, и хорошо, что теперь они смогут помолиться перед православной иконой. Все другие обвинения в свой адрес Спафарий категорически отверг. Дело прекратили, а Спафария восстановили в его должности по Посольскому приказу. Однако до 1683 г. он не был вознагражден за свою миссию в Китай.

Вдобавок к отчету о миссии, Спафарий составил для царя систематическое «Описание Китая». Обе эти работы Спафарий написал в Сибири вовремя обратного путешествия: «Описание» датировано 17 ноября 1677г. В России оно вызвало большой интерес, и в конце XVII и в XVIII вв. с него сделали много рукописных копий. Книгу впервые напечатали в 1910 г. Ее считали оригинальной работой Спафария до 1919 г., когда Джон Ф. Баддели доказал, что основная ее часть является переводом текста Novus Atlas Sinensis (1655 г.) иезуита Мартини, экземпляр которого Спафарий получил от Вербиеста. Только две главы о путях из Сибири в Китай и некоторые другие небольшие места написаны Спафарием.

Отчет Спафария содержит точную и важную информацию об условиях, на которых маньчжурское правительство заключит с Москвой, как мы сказали бы сегодня, пакт о ненападении, и о твердом намерении Китая обеспечить свое господство в Даурии, если московское правительство не примет их условий.

Двумя основными условиями являлись выдача Гантимура и предписание казакам Амурского региона не причинять ущерба подданным Китая. К этому, 1 сентября 1676 г., китайские сановники добавили, что следующему русскому посланнику или менее значительному послу "следует сказать, чтобы он подчинялся нам во всем. Под этим требованием, по всей видимости, подразумевалось строгое подчинение китайскому протоколу.

С этим предупреждением о серьезности ситуации в районе Амура московское правительство встало перед дилеммой: либо принять китайские условия и выдать Гантимура, либо заниматься необходимой подготовкой к обороне Даурии и посылать туда дополнительные войска. Однако положение Москвы не позволяло ей принять ни тот, ни другой курс.

Выдача Гангимура означала бы нарушение царского слова, а одним из основных принципов московского государственного права являлось то, что «царское слово – твердо». С практической точки зрения, предательство Гантимура подорвало бы веру всех сибирских народов в обещания московского правительства.

Принятие другого курса – наведения соответствующего боевого порядка обороны Даурии – было невозможно из‑за опасной ситуации в южной Руси и на Украине, тяжелой войны с Турцией, которая началась в 1677 г. и продолжалась до 1681 г. Затем, в 1682 г. восстали стрельцы в Москве, а между 1682 и 1689 гг. окружение царевны Софьи и князя В.В. Голицына состояло в Христианской лиге против Турции, и преимущественное внимание Москвы снова сосредоточилось на юго‑западных границах Московии.

Тем временем китайцы принимали всяческие меры, чтобы увеличить свои силы в Маньчжурии и укрепить собственный контроль над монгольскими племенами.

В 1683 г. маньчжуры окружили у Айгуна небольшой отряд казаков и большую часть людей взяли в плен. В 1685 г. маньчжурская армия, численностью 2‑5 тысяч человек и хорошо вооруженная артиллерией, была отправлена к Албазину. Казацкий гарнизон под командованием воеводы Толбузина насчитывал лишь 450 человек.

Маньчжуры появились перед Албазином 13 июня и два дня спустя начали бомбардировку крепости. Казаки сопротивлялись несколько дней, за которые потеряли сто человек. Тогда священник, Максим Леонтьев, попросил Толбузина пойти с маньчжурами на соглашение. Китайский командующий согласился позволить русским отступить в Нерчинск.

Китайское правительство также отвело русским бывший буддистский храм, чтобы устроить там православную церковь. Максим Леонтьев стал ее первым приходским священником.

Маньчжуры разрушили Албазин и отошли. Русские вернулись и восстановили крепость. В 1686 г. китайцы снова напали на нее. Осада продолжалась десять месяцев. В 1687 г. китайский император приказал своим войскам снять осаду из‑за событий в Монголии: начавшейся там междоусобной войны между двумя соперничающими монгольскими ханами, один из которых оказывал маньчжурам мощное сопротивление.

Затем во враждебных действиях последовал перерыв, и каждая сторона начала прощупывать другую на предмет заключения мирного договора. В результате предварительных переговоров было решено созвать совещание русских и китайских полномочных представителей на границе между двумя странами.

Русскую делегацию возглавлял боярин Федор Алексеевич Головин. Он выехал из Москвы 26 января 1686 г. и в следующем году прибыл в Селенгинск, где остановился, чтобы обменяться с китайцами курьерами. Наконец было решено, что переговоры пройдут в Нерчинске.

Совещание началось 12 августа 1689 г. Маньчжурская делегация состояла из семи высших чиновников. В делегацию в качестве советников входили два иезуита, Т. Перейра и Ф. Гербилон; они сыграли в переговорах одну из ведущих ролей.

Договор заключили 27 августа. Его текст был написан на трех языках – русском, маньчжурском и латинском. По его условиям, русские сохраняли Нерчинск; русский гарнизон отходил из Албазина, а его крепость должна была быть разрушена.

Внешняя политика Цинской империи характеризовалась стремлением изолировать Китай от внешнего мира. Связи Китая с Кореей и Вьетнамом базировались на отношениях сюзерена и вассалов; с Японией Китай вел незначительную торговлю. Что касается европейцев, приезжавших в Китай с торговыми, миссионерскими и другими целями, то политика по отношению к ним менялась в зависимости от ослабления или укрепления власти самих Цинов. Несмотря на препятствия, чинившиеся маньчжурскими властями, русско-китайские отношения в конце XVII и в течение XVIII в. продолжали развиваться.

Торговые связи между Россией и Китаем осуществлялись сначала черев Среднюю Азию, а затем через Сибирь и Монголию. Когда русские с середины XVII в. начали освоение Забайкалья и Приамурья, цинское правительство отнеслось к этому недоброжелательно. Оно опасалось соперничества России в борьбе за влияние в этом обширном районе и укрепления ее позиций вблизи границ создававшейся Цинской империи. Этим соображением определялась политика Цинской династии по отношению к России на протяжении второй половины XVII и почти всего XVIII столетия.

Цинское правительство в 1652 г. потребовало, чтобы русские покинули занятые ими земли на Амуре; в 1658 г. оно направило войска с целью разрушить Албазин - город, основанный здесь русскими.

Русское правительство стояло за мирные сношения с Китаем. Такая политика диктовалась отсутствием в этом районе достаточных военных сил и нерешенностью важнейших внешнеполитических задач на западных рубежах Русского государства. Вот почему русское правительство стремилось к укреплению мирных, добрососедских отношений с Китаем и к развитию русско-китайской торговли, которая была выгодна для обеих стран. В начале 70-х годов русские купцы уже вели довольно оживленную торговлю с Китаем. В 1675-1676 гг. русское правительство направило в Пекин большую дружественную миссию во главе с ученым молдаванином Николаем Спафарием (Милеску). Спафарий получил задание установить регулярные дипломатические сношения с Китаем путем обмена посольствами, пригласить на службу в Россию китайских мастеров, узнать о более удобных сухопутных и водных путях на Дальний Восток, добиваться расширения русско-китайских торговых связей. Но Спафарию, как и его предшественнику Федору Байкову (1654 г.), не удалось достигнуть этих целей. Император Канси долго тянул с ответом на русские предложения, требовал ухода русских с Амура, выдачи перебежчиков и, наконец, отослал посольство ни с чем.

После подавления восстания на юге Китая и на Тайване Канси начал осуществление своего плана вытеснения русских с Амура. Построив в Маньчжурии цепь укреплений, богдыхан в 1684 г. направил на Амур маньчжурскую армию, освещенную артиллерией, с целью разрушить Албазин и изгнать русских из Приамурья.

Началась длительная осада Албазина. Маньчжуры, понеся значительные потери, обещали отступить от Амура, если русские в свою очередь оставят Албазин. Немногочисленный гарнизон Албазина вынужден был в конце концов покинуть этот город. Но вскоре Албазин был вновь отстроен и заселен русскими; здесь появился новый русский гарнизон.

Канси прибегнул к угрозам, пытаясь запугать албазинцев. Он побуждал и монгольских ханов к активным действиям против русских, убеждая их напасть на Селенгинск, Верхнеудинск и Нерчинск. В 1686 г. к Албазину подступила многочисленная маньчжурская конница, располагавшая 40 пушками. Маньчжуры построили высокий вал, отгородив Албазин от внешнего мира, несколько раз штурмовали крепость, но взять ее им не удалось.

В 1687 г. в русский пограничный город Селенгинск, направляясь в Китайг прибыл русский посол Федор Головин, получивший наказ добиться установления нормальных дипломатических и торговых отношений с китайским государством в определить границу между обоими государствами.

В это время некоторые монгольские феодалы, подстрекаемые Канси, напали на Селенгинск. Гарнизон Селенгинска выдержал осаду, отбил нападение монголов. Летом 1689 г. на русской территории, в городе Нерчинске, начались переговоры между Россией и Китаем. Послы Канси, стремясь оказать давление на русское посольство, прибыли в Нерчинск в сопровождении многотысячного войска. Они несколько раз прерывали переговоры, устраивали военные демонстрации, пытаясь запугать русских послов и принудить их принять требования маньчжурской стороны, но пойти на разрыв переговоров не решились. 27 августа соглашение было заключено. Нерчинский договор 1689 г. является первым документом в истории русско-китайских отношений; вместе с тем он был и первым международным договором, заключенным Китаем с европейской державой. Согласно договору левый берег Амура оставался за маньчжурами, Албазин был разрушен, а Аргунский острог перенесен на левый берег Аргуни. Цины со своей стороны обязались содействовать русско-китайской торговле.

В 1726 г. в Пекин прибыло новое русское посольство во главе с Саввой Владиславичем. Этому посольству было поручено договориться о размежевании границы между Россией и Монголией, ставшей частью империи маньчжуров, о перебежчиках, о торговых караванах и о торговле обеих сторон. В 1727 г. был заключен Буринский трактат, а в начале 1728 г.- Кяхтинский договор, разрешившие пограничные вопросы, вопросы о перебежчиках и о торговле. В Нерчинске и Кяхте устанавливались пункты постоянной торговли. В Пекине начала нормально функционировать Российская духовная миссия, выполнявшая отчасти дипломатические функции и функции торгового представительства. Миссия была в то же время важнейшим источником научных знаний о Китае, его языке и культуре. В этом отношении значение миссии было очень велико. Из ее состава вышли первые русские китаеведы: Илларион Россохин - один из первых переводчиков на русский язык китайских текстов, работавший позже в Академии наук в Петербурге, Алексей Леонтьев, известный своими переводами китайских и маньчжурских книг.

В первые десятилетия XVIII в. маньчжурским императорам понадобилась помощь России для борьбы против Джунгарского (иначе Ойратского) ханства, успешно отражавшего все попытки покорить его. Дважды, в 1730 и 1731 гг., из Пекина в Москву и Петербург приезжали специальные посольства с заданием заручиться русской помощью. Но эти посольства не имели успеха, ввиду отказа России поддержать маньчжурские планы завоевания Джунгарии.

Между тем русско-китайская торговля успешно развивалась. В Кяхту из Китая везли чай, крепкие напитки, шелк-сырец, шелковые и хлопчатобумажные ткани, тростниковый сахар, ревень, фарфор и пр. Из России в Китай ввозили меха, шерстяные ткани, зеркальное стекло и т. п.

В 1744 г. с целью укрепления непосредственных русско-китайских торговых связей был запрещен ввоз в Россию китайских товаров через Западную Европу, а в 1761 г. введен новый таможенный тариф, освободивший от пошлин ввоз в Россию китайского шелка-сырца, хлопчатобумажных изделий, красок, жемчуга, а также вывоз в Китай русского сукна, иголок и других товаров.

Цинское правительство Китая с тревогой наблюдало за быстрым распространением русского влияния на Амуре и предпринимало энергичные меры для его ликвидации. Еще в 1644 г. центральный Китай был завоеван маньчжурами, которые основали свою династию Цинь до 1911 г.. Занимая все новые земли за пределами своих официальных границ на Северо-Востоке, цинская империя создавала там административные центры и буферную зону, ограждающую страну от внешнего мира. Появление русских поселений на берегах Амура она расценила как угрозу своему господству на Амуре.

Хотя Приамурье никогда не входило в состав Китайской империи, циньское руководство стремилось вытеснить Россию из этого региона. Сюда направляются маньчжурские войска. В 1652 г. у стен Ачанского городка, где располагался тогда отряд Е. Хабарова, произошло первое крупное сражение. В нем русские одержали победу; маньчжуры были разгромлены, а казаки в качестве военных трофеев получили 2 пушки, 18 ружей, 8 знамен, продовольствие и снаряжение

Однако это поражение не остановило циньское правительство. В 1656 г маньчжуры сосредоточили против русских на Амуре значительные вооруженные силы. После длительной осады были взяты и разрушены Албазинский и Кумарский городки, другие поселения. Край пришел в запустение, негде было покупать хлеб и не с кого было брать ясак. Но как только ушли маньчжурские войска, Амур вновь стал заселяться казаками, беглыми крестьянами. Возродился из пепла Албазин, возникали новые поселения на Зее и в других местах. Расширялась пашня, развивалось животноводство. Амурские поселенцы не только себя снабжали хлебом, но и излишки продавали в Забайкалье.

Россия не раз пыталась установить добрососедские отношения с Китаем. Но ни миссия Ф.Байкова (1654-1658 гг.), ни миссия И.Перфильева и С.Аблина(1658-1662 гг.) не увенчались успехом. Ф. Байков был встречен в Китае недружелюбно из-за столкновения русских купцов с маньчжурами на Амуре 4 сентября 1656 г. Ему было предложено покинуть Пекин, куда он прибыл с официальной миссией. Первое официальное русское посольство окончилось неудачей. Весной 1658 г. в Китай с торговым караваном было направлено посольство И. Перфильева и С. Аблина, которое не получило аудиенцию у императора, но торговля в Китае каравану была разрешена. Для урегулирования положения на Амуре и нормализации русско-китайских отношений в феврале 1675 г. в Китай было направлено новое посольство во главе с Н. Спафарием. Переговоры длились с мая по сентябрь 1675 г. На все предложения об установлении нормальных политических и торговых отношений циньское правительство отвечало отказом. Цинское правительство не только отвергало предложения об установлении дружеских отношений и развитии торговли, но и приступило к враждебным действиям. Главной опорной базой маньчжурской агрессии в Приамурье стал Шеньян (Мукден). В 1674 г. на берегу р. Сунгари был создан опорный пункт - город Гирин, а в 1683 г. - Айхунь (Айгунь) против устья р. Зея. Создается Хэйлунцзянское наместничество.

С 1683 г. началось вторжение маньчжурских войск на правобережье Амура против Албазинского воеводства. Приказ - вытеснить русских с р. Зея, захватить Албазин и Нерчинск. Первыми подверглись нападению зейские острожки. Все они были уничтожены, две тяжелейшие осады обрушились на Албазинскую крепость.

Для штурма Албазина была создана специальная группа В мае 1658 г. циньская армия подошла к Албазину (до 5 тыс, человек). В городе было 450 служилых людей, крестьян и купцов. Маньчжуры предложили сдать крепость без боя, но ответа не получили. Штурм длился несколько дней. Видя, что штурмом острог не взять, противник решил его сжечь. Защитники Албазина вынуждены были начать переговоры с нападавшими и получили право оставить крепость и уйти в Нерчинск. Это произошло 5 июля 1685 г

К началу 1686 г. Албазин начал восстанавливаться. Об этом стало известно в Китае. 17 июня 1686 г. маньчжурская армия (8 тыс, пехоты, З тыс. конницы) вновь подошла к Албазину. Началась его вторая осада. До ноября 1686 г. продолжалось сопротивление защитников крепости. Была послана в Пекин русская миссия Н. Венюкова и И. Фаворина. В ходе переговоров было достигнуто соглашение о прекращении осады Албазина и отводе циньских войск с русской территории. Русские обязались не выходить на Амур для сбора ясака с местного населёния. Упорное сопротивление русских на Амуре, а также события внутри империи заставили цинское правительство согласиться с предложением русского правительства о дипломатическом решении пограничного вопроса в Приамурье. Переговоры решено было проводить по взаимной договоренности в Забайкалье в городе Нерчинске.

Русское посольство возглавлял Ф.А. Головин, известный государственный деятель России. Во главе цинского посольства был князь Сонготу. Переговоры, начавшиеся в августе 1689 г., русской стороне пришлось вести в очень сложных условиях. С циньским посольством прибыло почти 15-тысячное войско, которое расположилось лагерем у стен Нерчинска. Город фактически был им блокирован. Русские же располагали небольшим, немногим более двух тысяч человек, отрядом. Таким образом, циньское посольство имело реальную возможность подкрепить дипломатические аргументы военной силой. Русские дипломаты внесли предложение установить границу по Амуру. Ф.А. Головин обосновал это предложение тем, что Россия начала освоение амурских земель раньше, чем туда пришли циньские войска. И местное население признало власть русского царя. Маньчжурские дипломаты с самого начала выдвинули требования об установлении границы но реке Лене. Затем, отступая, предлагали передать маньчжурской династии все земли к востоку от Байкала. Эти агрессивные требования обосновывались китайской стороной тем, что все Забайкалье будто бы когда-то входило в державу Александра Македонского и Чингисхана. Наследниками последних маньчжуры считали себя. После ожесточенных споров и взаимных уступок, благодаря дипломатическому таланту Ф.А. Головина, 27 августа.1689 был подписан Нерчинский договор. Граница между Россией и Китаем по нему была установлена по реке Аргунь до места слияния ее с рекой Шилкой, далее по реке Горбине и “от вершины тоя реки каменными горами, которые начинаются от той вершины реки и по самым тех гор вершинам далее до моря протягненных”, т.е. только до истоков этой реки. В сущности, граница от слияния Шилки с Амгунью до моря была установлена договором весьма условно, ибо обе стороны не имели точного представления об этих местах.

По Нерчинскому договору Россия эвакуировала свое население из района бывшего Албазинского воеводства, Аргунский острог переносился на левый берег Аргуни, а территория Приамурья объявлялась ничейной землей. Россия и Китай обязывались не строить здесь военных поселений и не заниматься хозяйственной деятельностью. Соглашение было заключено в очень сложной обстановке, когда циньские войска фактически оккупировали русские владения, а посольство во главе с Ф.А. Головиным и сопровождавший его отряд находились под угрозой физического уничтожения превосходящими силами манчжуров. В силу этого договор можно считать насильственным, т.е. заключенным под угрозой применения силы. Ф.А. Головин был вынужден уступить циньской империи часть территорий по левому берегу Амура и правому берегу Аргуни, принадлежавших русским в 40-80-х гг. ХV11 в.

Обе стороны признали договор, но формально он не был ратифицирован специальными актами. Таким образом, Нерчинский договор не решал окончательно вопрос о границе между Россией и Китаем.

Систематическое научное изучение Приамурья и Сахалина началось с включением Дальнего Востока в состав России и стало весьма успешным в ХIХ веке.

Вторжение в Китай в первой половине ХIХ в. Англии, Франции и Америки и заключение ими с Китаем неравноправных договоров встревожило русское правительство. Оживление торговли на Тихом океане, постоянное присутствие американских кораблей в Охотском море, насильственное установление американцами торговых и дипломатических отношений с Японией осложнили положение на Дальнем Востоке. Появилась реальная угроза потери Россией Камчатки, всего побережья Охотского моря. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев предупреждал правительство о необходимости предотвратить появление в устье Амура и у берегов Сахалина англичан и французов. Был поставлен вопрос о необходимости тщательного обследования устья реки Амур и Сахалина.

Согласно Нерчинскому договору, обширные территории Приамурья до устья Амура и Приморье оставались ничейными землями. Между Россией и Китаем здесь не была проведена пограничная линия. Русское правительство соблюдало условия Нерчинского договора и почти полтора века эти районы не включались Россией в хозяйственный оборот. Процессы экономического развития страны и региона, военно-стратегические интересы России на Дальнем Востоке ставили Амурскую проблему на повестку дня. Поэтому русское правительство решило, прежде всего, провести исследования на Дальнем Востоке и, в частности, выяснить окончательно вопрос о судоходности устья и лимана Амура и о положении Сахалина. Многие мореплаватели (Ж. Лаперуз И. Крузенштерн) утверждали, что Амур несудоходен, а Сахалин - полуостров.

В истории партнерства между Россией и Китаем в XVIII веке были как времена конфронтации, так и эпохи мирных, добрых соседских взаимосвязей. Тщательное изучение хода действий этих контактов, путей преодоления несогласий и недоверия друг к другу, укрепления понимания в разнообразных отраслях - это важная тема во все времена. Стоит отметить, что складывание нынешних и будущих взаимоотношений между Китаем и Россией также зависит от решения трудностей и проблем, накопившихся за продолжительное время сотрудничества этих двух государств. Умаление или незначительное игнорирование многовековых знаний российско-китайских отношений могут оказаться сегодня просчетами, которые завтра отразятся не самой благоприятной стороной.

История взаимосвязей между Китаем и Россией включает в себя около четырех веков. Их началом принято считать XVII век, а точнее его первое десятилетие. Однако какие-то фрагментарные сведения о Китае доходили до Руси еще в XIII века, во время монгольских завоеваний, а также поступали в XV—XVI веках как от купцов из средней Азии, так и от европейских географов. Но сближение границ России и Китая можно отнести лишь к XVII - XVIII векам. Именно в данный период времени русские начинают взаимодействовать с Китаем в экономическом, политическом и географическом аспектах.

Первоначально было предпринято установить торговые отношения между Китаем и Россией через территории Средней Азии, а в дальнейшем через Сибирь и Монголию. Правители династии Цин негативно оценили идею русских освоить Забайкалье и Приамурье с середины XVII века. Китай остерегался соперничества России в борьбе за влияние на данной территории и усиления ее позиций вблизи границ, принадлежавших Цинской империи. Таким образом, именно на данных принципах строилась политика отношений между Россией и Китаем на протяжении второй половины XVII века и почти всего XVIII столетия.

Рассматривая и анализируя дипломатическую деятельность правительства Китая в 50—90-х годах XVII века, можно найти ответы на многие основные вопросы, касающиеся международных отношений на Дальнем Востоке в XVII—начале XVIII веков. В первую очередь на вопросы, связанные со становлением маньчжурской державы, превращением ее в могущественную империю. В этом процессе маньчжурской дипломатии принадлежит не меньшая роль, чем таким политическим институтам Цинской империи, как армии, административному, налоговому аппарату и многим другим.

В 1726 году Савва Владиславич возглавил визит русского посольства в Пекин . Главной целью данного мероприятия стало заключение ряда договоров, касающихся разделения границы между территорией России и Монголии (являвшейся частью империи маньчжуров), перебежчиков, торговых караванов и торговли двух государств. Позже, в 1727 году Цинский Китай и Россия заключили Буринский, а в начале 1728 года - Кяхтинский договоры . С их помощью удалось разрешить вопросы о перебежчиках, торговле и пограничных территориях. Буринский трактат закрепил новую границу, а с помощью Кяхтинского договора строились дальнейшие торговые и политические связи между Россией и Империей Цин. Также он стал первой попыткой достигнуть состояния равновесия после Нерчинского договора 1689 года.

Основные пункты Кяхтинского соглашения подтверждали все раннее заключенные пограничные договоры, основы и порядок русско-китайской торговли. По данному соглашению граница установилась к западу от реки Аргунь. Относительно земель Амура и Тихоокеанского побережья, было решено оставить их не разграниченными.

Также данный договор дал возможность не только 200 купцам посетить Пекин, но и русским ученикам, желающим изучать китайский язык, культуру и историю, получать там образование. Отметим, что только Россия среди всех европейских стран имела такую возможность. Так, в период 1727 по 1864 год в Пекин прибыло 48 русских учеников. 1708 год считается одним из самых важных в развитии русско-китайских отношений, так как в это время в Цинской империи появляется первая русская школа.

В России ситуация сложилась немного иначе: хотя и было создано несколько китайских школ, они просуществовали недолго . Одной из первых стала школа в Тобольске, функционировавшая с 1739 года. Позже в Петербурге открыли еще две школы: И.К. Россохина (1741-1751г.) и А.Л. Леонтьева (1763-1767г.). В 1798 году при Коллегии иностранных дел была официально учреждена школа для подготовки переводчиков с китайского, татарского, персидского, маньчжурского, турецкого языков. Для подготовки профессиональных переводчиков в 1798 году при Коллегии иностранных дел была создана и официально учреждена школа. Она представляла возможность изучать китайский, татарский, персидский, турецкий и маньчжурский языки.

Россия передавала Китаю земельную территорию в Северной Монголии, взамен она обретала право на учреждение нового пункта для российско-китайских торговых отношений. В первой статье Кяхтинского договора закреплена его цель: «мир крепчайший и вечный», а седьмая статья того же соглашения утверждает положения Нерчинского договора касательно не доступных к разделению земель, что делало возможным дальнейшие корректировки пограничной линии. Эти "поблажки" являлись возможным только вследствие стремительных торговых и экономических отношений, а также двустороннему интересу в них. В Нерчинске и Кяхте устанавливались пункты постоянной торговли.

В данный период времени большое значение придавалось функционировавшей Российской духовной миссии. Стоит отметить, что в Китае она была одной из самых ранних по времени создания. Там данное церковно-политическое представительство Российской церкви и государства действовало с XVIII века до 1954 года. Центральной деятельностью данного представительства стали не только дипломатические отношения, но и выполнение обязанностей в роли торгового представителя.

Основными причинами создания Российской духовной миссия стали: необходимость русского государства, во-первых, в развитии отношений с государствами Дальнего Востока и, во-вторых, в приобщении язычников в лоно православной церкви.

Также духовная миссия стала одним из источников о Китае, его языке и культуре. Только поэтому можно говорить о том, что миссия играла большую роль в русско-китайских отношениях. С её помощью нам известны такие китаеведы, как Илларион Россохин — один из первых переводчиков на русский язык китайских текстов, работавший позже в Академии наук в Петербурге, Алексей Леонтьев, известный своими переводами китайских и маньчжурских книг.

Что касается Пекинской духовной миссии, она была «каналом», с помощью которого и осуществлялись контакты между русским и китайским правительствами.Такая форма взаимных отношений оказалась наиболее приемлемой для обеих сторон, так как она позволяла обходить весьма щекотливые вопросы дипломатического церемониала, затрагивающего престиж Российского и Цинского государств.

В этот период бурное развитие получила торговля между двумя данными государствами. В Кяхту из Китая везли чай, крепкие напитки, шелк-сырец, шелковые и хлопчатобумажные ткани, тростниковый сахар, ревень, фарфор и прочие товары. Из России в Китай ввозили меха, шерстяные ткани, зеркальное стекло и многие другие вещи.

Однако в 1744 году был введен запрет на ввоз товаров из Китая в Россию через территории Западной Европы. Это решение было предпринято с целью укрепления непосредственных русско-китайских торговых связей. Позже, в 1761 году введен новый таможенный тариф, освободивший от пошлин ввоз в Россию китайского шелка-сырца, хлопчатобумажных изделий, красок, жемчуга, а также вывоз в Китай русского сукна, иголок и других товаров.

В середине XVIII века наблюдается обострение международных отношений в районе Центральной Азии. Казалось, что настал момент, когда все хитроумные и запутанные политико-дипломатические дела цинских правителей должны были быть разоблачены.

А в этот время в данном районе Азии происходило все большее сближение России и Китая. Россия приняла в свое подданство ряд казахских ханств, что привело, во-первых, к возможности исследования, а в дальнейшем и к освоению новых южных территорий и, во-вторых, способствовало продвижению сферы русского влияния в район озера Балхаш. Это продвижение вновь обострило русско-джунгарские отношения, но силы Джунгарского ханства были уже ослаблены. В то же время цинский Китай в середине XVIII века приступил к активным действиям против Джунгарии.

Русскиевласти заинтересовало и даже встревожило распространение Китая цинского периода в Джунгарии. В данный период происходили большие изменения,как соотношение сил государств, так и в политической карте. Отметим, что превосходство было на стороне наиболее сильных держав, действовавших на территории Центральной Азии. Несомненно, русская администрация имела одну цель: ограничить действия Китая. Для этого было отдано распоряжение беспрепятственно пропустить в русские пределы беглых джунгаров.

В конце XVIII- начале XIX века торговля Китая обретает новый, более высокий уровень развития. Однако именно масштабный характер торговли стал одной из причин крупных военных действий, ярким примером которых являются Опиумные войны . В дальнейшем такие военно-политические столкновения отразятся на формировании торговых связей Китая с другими государствами.

А в это время Россия проводила успешную политику на территории Центральной Азии, в том числе и Казахстане. Именно это позволило русской администрации заключить серию договоров с Китайской империей, находившейся под давлением Западных держав. Также теперь у России открылись новые возможности для дальнейшего распространения своей торговой политики в данном регионе.

Итак, XVIII век полон всевозможными важными и сложными событиями, которые стали одними из самых главных не только в развитии российской дипломатии, но и в истории становления русско-китайских отношений. К одним из главных в этот период событий можно отнести решение вопроса о Дальнем Востоке в начале 50-х годов XVIII века и разрешение на свободное плавание по реке Амур, которое должно было дать китайская администрация. Именно опыт, накопленный за данный промежуток становления русско-китайских отношений, может помочь современной российской дипломатии в современном мире.