Тема любви и искусства в лирике ахматовой. Тема любви в лирике анны ахматовой. Что будем делать с полученным материалом

"Вечные образы" в творчестве Анны Ахматовой

Тема любви в творчестве поэтессы

В начале своего творческого пути Ахматова примкнула к одному из литературных течений - акмеизму, которое возникло в десятые годы XX века как бунт против символизма. (Акмеизм - от греческого слова, означающего острие копья.) Акмеисты (Мандельштам, Зенкевич, Городецкий, Нарбут, Гумилев, Ахматова и др.) провозглашали завершенность и заостренность поэтической формы; мистическим символам символистов они вернули земное содержание; музыкальности и певучести их стихов ("звонам-стонам, перезвонам"), певучести и изысканности их речи противопоставили конкретное, точное слово.

В этот ранний период творчества Ахматовой основная тема ее лирики - любовь. Ее стихи исполнены особой прелести и тонкой грации. Она умеет двумя-тремя внешними чертами подчеркнуть всю глубину, весь скрытый трагизм внутренних переживаний:

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки,

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки…

Внутреннее смятение героини передается через внешнее, через "язык вещей". Любовь в стихотворениях Ахматовой - это чувство живое и подлинное, глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причин тронутое печатью облагораживающего страдания. Новым и редким было то, что устами Ахматовой заговорила женщина о своих чувствах и переживаниях. "Это поэзия, чуждая жеманства, игры в чувство, мелочных переживаний, флирта, бездумной "бабьей" ревности и тщеславия, душевного эгоизма. Владений этой поэзии не касается даже тень пошлости - многоликого и страшнейшего врага любовной лирики…" - говорил о ней Твардовский.

Свое волнение и поэтическую одухотворенность первого свидания Анна Ахматова сумела выразить через точные реалистические детали в раннем стихотворении "Вечером":

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

Свежо и остро пахли морем

На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: "Я верный друг!"

И моего коснулся платья.

Как не похожи на объятья

Прикосновенья этих рук.

Поют за стелющимся дымом:

"Благослови же небеса -

Ты первый раз одна с любимым".

Однако уже в самом начале творческого пути Анны Ахматовой наиболее проницательные почитатели ее поэзии заметили, что "широко открытые глаза на весь милый, радостный и горестный мир" наполняют ее стихи предощущением трагедии, а после выхода сборника "Четки" уже стало ясно, что в "настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России.

К этому времени она уже обрела большую известность, "на литературных вечерах, - вспоминает ее современница, - молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде".

Ею нельзя было не восхищаться. Вот как пишет о ней наш великий современник, лауреат Нобелевской премии поэт Иосиф Бродский, которого Ахматова "заметила" и "благословила", как когда-то Державин - Пушкина: "Такие поэты, как она, просто рождаются. Они приходят в мир с уже сложившейся дикцией и неповторимым строем души".

Божественная неповторимость личности в данном случае подчеркивалась ее потрясающей красотой. От одного взгляда на нее перехватывало дыхание. Высокую, темноволосую, смуглую, стройную и невероятно гибкую, с бледно-зелеными глазами снежного барса, ее в течение полувека рисовали, писали красками, ваяли в гипсе и мраморе, фотографировали многие и многие, начиная с Амадео Модильяни. Стихи, посвященные ей, составили бы больше томов, чем все ее сочинения.

Чтобы понять творчество Марины Цветаевой, нужно в первую очередь посмотреть на нее, как на человека, для которого жить - значило любить. Ее стихи о любви не сочинялись, а их рождала душа...

Анализ произведения Вильяма Шекспира "Ромео и Джульетта"

Сделав героем трагедии человека, Шекспир в первую очередь обратился к изображению самого великого человеческого чувства. Если в «Тите Андронике» голос любовного влечения, едва слышный в начале пьесы...

Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви... По произведениям Булгакова "Мастер и Маргарита" и Куприна "Гранатовый браслет"

"right">О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей, Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! "right">Ф.И. Тютчев Михаил Афанасьевич Булгаков великий русский писатель. Его творчество получило заслуженное признание...

Любовная лирика в творчестве Вероники Тушновой

Любовь в поэзии Есенина

Мы все в эти годы любили, Но, значит, любили и нас. С. Есенин Нежную, яркую и напевную лирику С.А. Есенина невозможно представить без темы любви. В разные периоды жизни и творчества поэт своеобразно чувствует и переживает это прекрасное...

Особенности изображения любви в повести "Гранатовый браслет" А. И. Куприна

"right">Безответная любовь не унижает человека, а возвышает его. "right">Пушкин Александр Сергеевич По мнению многих исследователей, «мастерски выписано в этой повести все, начиная с ее названия. Само заглавие удивительно поэтично и звучно...

Особенности раскрытия темы любви в лирике М.Ю. Лермонтова

Поэзия Аркадия Кутилова

Перевернув последнюю страницу стихов "таёжной лирики" мы окунаемся в Любовь. Любовь человеческую, грешную и святую, испепеляющую и дарующую новые силы. Все, что окружает, перестаёт существовать...

Своеобразие поэтики С. Есенина

Писать о любви Есенин начал в позднем периоде своего творчества (до этого времени он редко писал на эту тему). Есенинская любовная лирика очень эмоциональна, экспрессивна, мелодична...

Творчество А.С. Пушкина

Одной из самых главных в творчестве поэта стала тема любви, которая развивается, подобно всем мотивам его лирики. В юности лирический герой А. С. Пушкина видит в любви радость и великую общечеловеческую ценность: ...мои стихи, сливаясь и журча...

Творчество Эрнеста Хемингуэя

Любовь занимает огромное место в большинстве книг Хемингуэя. И проблема человеческого мужества, риска, самопожертвования, готовности отдать жизнь за друзей - неотделима от представления Хемингуэя, о том...

Тема любви в литературе

В средние века в зарубежной литературе пользовался популярностью рыцарский роман. Рыцарский роман - как один из основных жанров средневековой литературы, берет свое начало в феодальной среде в эпоху появления и развития рыцарства...

Тема любви в литературе

Данная тема нашла свое отражение в литературе русских писателей и поэтов всех времен. Вот уже на протяжении более 100 лет люди обращаются к поэзии Александра Сергеевича Пушкина, находя в ней отражение своих чувств, эмоций и переживаний...

Тема любви в романах И.С. Тургенева

Итак, повесть И.С. Тургенева "Ася" затрагивает любовно-психологические вопросы, которые волнуют читателей. Произведение позволит также поговорить о таких важнейших нравственных ценностях, как честность, порядочность...

Темы любви и родины в цикле И.А. Бунина "Темные аллеи". Своеобразие жанра и композиции

Как, господи, благодарить Тебя за все, что в мире этом Ты дал мне видеть и любить В морскую ночь, под звездным небом. Бунин много писал о любви, ее трагедиях и редких мгновениях настоящего счастья...

Введение.

Тема любви в творчествемногих поэтов занимала и занимает центральное место, потому что любовьвозвышает, пробуждает в человеке самые высокие чувства. На рубеже прошлого столетия,накануне революции, в эпоху, потрясённую двумя мировыми войнами, в Россиивозникла и сложилась «женская поэзия» - поэзия Анны Андреевной Ахматовой.Пожалуй, тема любви в творчестве замечательного поэта была одной из главныхтем.

Эта тема очень важна вначале двадцатого века потому что, в это время великих потрясений, человекпродолжал любить, быть высоким, благородным, страстным.

Очень много критиков изучалитворчество Ахматовой. Среди них хотелось бы выделить Н.В.Недоброво, который былодним из первых, кто оценил творчество Ахматовой. Он писал, что любовная тема впроизведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок.

О том, что «великогопоэта в той или иной общественной ситуации или глазами того или иного поколенияможно прочитывать по–разному» писал в своей статье «Жизнь и творчество АнныАхматовой» А.И.Павловский. Ахматова повествовала о горестях и блужданиях,обидах и власти, бурях и пустынях своей любви – своей и только».

В.Виноградов же подходилк стихам Ахматовой как к некой «индивидуально – замкнутой системе языковыхсредств».

Будучи другом самой АнныАндреевны, критик А.Найман писал о том, что «её основное и поэтическое ощущение– ощущение крайней непрочности бытия, близости неотвратимо надвигающейсякатастрофы».

Также все писавшие обАнне Ахматовой отмечали её трагичность интонации, с которой повествуются еёпроизведения. Любовный роман, выразившийся в стихе, является отражениемреальной жизненной истории, которая была трагичной. Несмотря на то что всекритики по-разному оценивали творчество Ахматовой, они были едины в том, что онабыла великим поэтом, большим и глубоким художником. Анна Андреевна прошлабольшой жизненный путь, поняв бесперспективность того круга жизни и людей, изкоторого вышла, но это далось ей с большим трудом, ценой мучений и крови. Оначеловек большой воли и непреклонного мужества.

Все эти статьи,посвящённые теме любви в творчестве Анны Ахматовой, позволяют определить кругпроблем:

1. Разгадать загадку популярностилюбовной лирики Ахматовой.

2. Найти различия ранней лирики и лирикив 20 – 30 годы.

3. Что нового привнесла лирика Ахматовойв русскую литературу.

Целью моего рефератастало решение исследовать тему любви в творчестве Анны Ахматовой, познакомитьсяс мнениями критиков и сделать свои выводы.

Мир глубокихи драматических переживаний, очарование, богатство и неповторимость личностизапечатлелись в любовной лирике Анны Ахматовой. Тема любви, безусловно,занимает в ее поэзии центральное место. Неподдельная искренность в сочетании сострогой гармонией, лаконичной емкостью поэтического языка любовных стихотворенийАхматовой позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же послевыхода первых поэтических сборников.

Ранняя любовнаялирика поэта воспринимается как своеобразный лирический дневник. Она говорит опростом человеческом счастье и о земных, обычных горестях: о разлуке, измене,одиночестве, отчаянии - обо всем, что близко многим, что способен испытать ипонять каждый. (стихотворение «Песня последней встречи»).

Такбеспомощно грудь холодела,

Ношаги мои были легки.

Яна правую руку надела

Перчаткус левой руки.

Показалось,что много ступеней,

Ая знала – их только три!

Междуклёнов шёпот осенний

Попросил:«Со мною умри!

Яобманут моей унылой,

Переменчивой,злой судьбой».

Яответила: «Милый, милый!

Ия тоже умру с тобой…»

Этопесня последней встречи.

Явзглянула на тёмный дом.

Тольков спальне горели свечи

Равнодушнымжёлтым огнём.

Царскоесело.

Любовь влирике А. Ахматовой предстает как «поединок роковой», она почтиникогда не изображается безмятежно, идиллически, а наоборот, в предельнокризисном выражении: в момент разрыва, разлуки, утраты чувства или первогобурного ослепления страстью. Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация.«Мукой живой души» платит ее лирическая героиня за любовь. Сочетаниелиризма и эпичности сближает стихи А. Ахматовой с жанрами романа, новеллы,драмы, лирического дневника. Одна из тайн ее поэтического дара заключается вумении полно выразить самое интимное и чудесно-простое в себе и окружающеммире.

В ее стихах поражает«струнная напряженность переживаний и безошибочная меткость острого ихвыражения. В этом сила Ахматовой...» (Н. В. Недоброво).

Едва ли несразу после появления её первой книги, а после «Четок» и «Белойстаи» в особенности, заговорили о «загадке Ахматовой». Самталант был очевидным, но непривычна и неясна была его суть. «Романность»,подмеченная критиками, далеко не все объясняла. Как объяснить, например,пленительное сочетание женственности и хрупкости с той твердостью иотчетливостью рисунка, что свидетельствуют о властности и незаурядной, почтижесткой воле? Сначала хотели эту волю не замечать, потому что она противоречила«эталону женственности». Вызывало недоуменное восхищение и странноенемногословие ее любовной лирики, в которой страсть походила на тишинупредгрозья и выражала себя обычно лишь двумя - тремя словами, похожими назарницы, вспыхивающие за грозно потемневшим горизонтом.

В сложноймузыке ахматовской лирики, в ее едва мерцающей глубине, в ее убегающей от глазмгле, в подпочве, в подсознании постоянно жила и давала о себе знать особая,пугающая дисгармония, смущавшая саму Ахматову. Она писала впоследствии в«Поэме без героя», что постоянно слышала непонятный гул, как бы некоеподземное клокотание, сдвиги и трение тех первоначальных твердых пород, накоторых извечно и надежно зиждилась жизнь, но которые стали терять устойчивостьи равновесие.

Былисвятки кострами согреты,

Ивалились с мостов кареты,

Ивесь траурный город плыл

Поневедомому назначенью,

ПоНеве иль против течения, -

Толькопрочь от своих могил.

Нагалерной чернела арка,

ВЛетнем тонко пела флюгарка,

Исеребряный месяц ярко

Надсеребряным веком стыл.

Оттого,что по всем дорогам,

Оттого,что ко всем порогам

Приближаласьмедленно тень,

Ветеррвал со стены афиши,

Дымплясал вприсядку на крыше,

Икладбищем пахла сирень.

Ицарицей Авдотьей заклятый,

Достоевскийи бесноватый

Городв свой уходил туман,

Ивыглядывал вновь из мрака

Старыйпитерщик и гуляка!

Какперед казнью бил барабан…

Ивсегда в духоте морозной,

Предвоенной,блудной и грозной,

Жилкакой – то будущий гул,

Нотогда он был слышен глуше,

Онпочти не тревожил души

Ив сугробах невских тонул…

Самым первымпредвестием такого тревожного ощущения было стихотворение «Первоевозвращение» с его образами смертельного сна, савана и погребального звонаи с общим ощущением резкой и бесповоротной перемены.

В любовныйроман Ахматовой входила эпоха - она по-своему озвучивала и переиначивала стихи,вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чемсобственная судьба.

Именно поэтой причине любовная лирика Ахматовой с течением времени, в предреволюционные,а затем и в первые послереволюционные годы, завоевывала все новые и новыечитательские круги и поколения и, не переставая быть объектом восхищенноговнимания тонких ценителей, явно выходила из казалось бы предназначенного ейузкого круга читателей.

А.И.Павловскийв своей книге «Анна Ахматова - жизнь и творчество» говорил, что Ахматовадействительно самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечномразнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей иоставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала «целую книгу женскойдуши». Ахматова «вылила в искусстве» сложную историю женскогохарактера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления.

Есть центр,который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ееосновным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской душинеизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказалоднажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, чтоженщина «загнана в любовь». В известном смысле вся лирика (особенноранняя) Анны Ахматовой «загнана в любовь». Именно здесь рождалисьподлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить опоэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века.В ее поэзии есть и «божество», и «вдохновение». Сохраняявысокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ейживой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает «Не длястрасти, не для забавы, // Для великой земной любви»:

Эта встреча никем невоспета,

И без песен печальулеглась.

Наступило прохладноелето,

Словно новая жизньначалась.

Сводом каменным кажетсянебо,

Уязвлённое желтым огнем,

И нужнее насущного хлеба

Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющийтравы,

Вестью душу мою оживи, -

Не для страсти, не длязабавы,

Для великой земной любви.

«Великаяземная любовь» - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно оназаставила по-иному - уже не по - символистски и не по - акмеистски, а, есливоспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир:

То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легки очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей.

Вэтом стихотворении Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Изэтого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. Всостоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. Иоткрывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир судесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мироткрывается в дополнительной реальности: Ведь звезды были крупнее,

Ведьпахли иначе травы.

Стихотворение«Любовь покоряет обманно»:

Любовьпокоряет обманно,

Мотивомпростым, неискусным

Ещётак недавно – странно

Тыне был седым и грустным.

Икогда она улыбалась

Всадах твоих, в доме, в поле,

Повсюдутебе казалось,

Чтовольный ты и на воле.

Былсветел ты взятый ею

Ипивший её отравы.

Ведьзвёзды были крупнее,

Ведьпахли иначе травы,

Осенниетравы.

Царскоесело.

Поэтому стихАхматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, оностанавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройтиравнодушно, не оценить, не почувствовать.

И еще однаособенность. В любовных стихах Ахматовой много эпитетов рождаются изцелостного, нераздельного, слитного восприятия мира.

У Ахматовойвстречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейскогонемудреного быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играетбледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой встарости, о том, что стихи «растут из сора», что предметомпоэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени насырой стене.

Недаром,говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики (А.И.Павловский, А. Найман,А. Баталов) впоследствии замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся встихах, происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется,слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку. «Предполагается,что читатель или должен догадаться, или же, что скорее всего, постараетсяобратиться к собственному опыту, и тогда окажется, что стихотворение оченьшироко по своему смыслу: его тайная драма, его скрытый сюжет относится комногим и многим людям», - писал А.Найман (рассказы о Анне Ахматовой).

Молюсьоконному лучу –

Онбледен, тонок, прям.

Сегодняя с утра молчу,

Асердце – пополам.

Нарукомойнике моём

Позеленеламедь.

Нотак играет луч на нём,

Чтовесело глядеть.

Такойневинный и простой

Ввечерней тишине,

Нов этой храмине пустой

Онсловно праздник золотой

Иутешенье мне.

Так и в этомраннем стихотворении. Нам не столь важно, что именно произошло в жизни героини?Ведь самое главное - боль, растерянность и желание успокоиться хотя бы привзгляде на солнечный луч, - все это нам ясно, понятно и едва ли не каждомузнакомо. Мудрость ахматовской миниатюры, чем-то отдаленно похожей на японскуюхоку, заключается в том, что она говорит о целительной для души силе природы.Солнечный луч, «такой невинный и простой», с равной лаской освещающийи зелень рукомойника, и человеческую душу, поистине является смысловым центром,этого удивительного стихотворения.

Это ранняялирика Ахматовой Анны Андреевны.

Заметноменяется лирика Ахматовой в 20-30-е годы.

Оттого чтолирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетияпостоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственныеей области, теперь в ней одну из главных поэтических территорий занял любовныйроман.

Разумеется,расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании имироощущении поэта, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность ихарактер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные еёособенности, остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше,выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности,никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала;любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегдакажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора.(стихотворение «А, ты думал – я тоже такая»).

А,ты думал – я тоже такая,

Чтоможно забыть меня.

Ичто брошусь, моля и рыдая,

Подкопыта гнедого коня.

Илистану просить у знахарок

Внаговорной воде корешок

Ипришлю тебе страшный подарок –

Мойзаветный душистый платок.

Будьже проклят. Ни стоном, ни взглядом

Окаяннойдуши не коснусь,

Ноклянусь тебе ангельским садом,

Чудотворнойиконой клянусь

Иночей наших пламенным чадом –

Як тебе никогда не вернусь.

Героиняахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состояниипорыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не можетдополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишьосновные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - поторопливой азбуке любви. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельнойоткровенности этой лирики. (стихотворение «Кое – как удалось разлучиться»).

Кое– как удалось разлучиться

Ипостылый огонь потушить.

Врагмой вечный, пора научиться

Вамкого–нибудь вправду любить.

Я– то вольная. Всё мне забава,

Ночьюмуза слетит утешать,

Ана утро притащится слава

Погремушкойнад ухом трещать.

Обомне и молиться не стоит

И,уйдя, оглянуться назад…

Чёрныйветер меня успокоит.

Веселитзолотой листопад.

Какподарок, приму я разлуку

Изабвение, как благодать.

Но,скажи мне, на крестную муку

Тыдругую посмеешь послать?

СтихиАхматовой о любви - все! – патетичны. Но - так или иначе – любовная лирикаАхматовой 20 – 30 х годов в большей степени обращена к внутренней, потаённо –духовной жизни. Стихи этого периода более психологичны. Если в«Вечере» и «Четках» любовное чувство изображалось, какправило, с помощью крайне немногих вещных деталей то сейчас, ни в малейшейстепени не отказываясь от использования выразительного предметного штриха, АннаАхматова, при всей своей экспрессивности, все же более пластична внепосредственном изображении психологического содержания. Перед намипо-прежнему - взрыв, катастрофа, но зато теперь это затмившее все горизонтыгрозовое облако, мечущее громы и молнии:

Ноесли встретимся глазами

Тебеклянусь я небесами,

Вогне расплавится гранит.

Сама Ахматовамного раз ассоциировала волнения своей любви с великой «Песнью Песней» изБиблии – писал знаменитый критик А.И.Павловский.

Начиная уже с«Белой стаи», но особенно в «Подорожнике», «AnnoDomini» и в позднейших циклах любовное чувство приобретает у нее болееширокий и более духовный характер. Стихи 20-х и 30-х годов идут по самымвершинам человеческого духа. Они не подчиняют себе всей жизни, всегосуществования, как это было прежде, но зато все существование, вся жизнь вносятв любовные переживания всю массу присущих им оттенков. Наполнившись этимогромным содержанием, любовь стала не только более богатой и многоцветной, но - и по-настоящему трагедийной – писал А.Баталов. (литературная критика «Рядом с Ахматовой).

Еслирасположить любовные стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построитьцелую повесть со множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных инеслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины,разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость,несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких толькогранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.

В лирическойгероине стихов Ахматовой, в душе самого поэта постоянно жила жгучая,требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь уАхматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство,заставляющее вспомнить библейскую строку: «Сильна, как смерть, любовь - истрелы ее - стрелы огненные».

Еслирасположить любовные стихи Ахматовой в определённом порядке, можно заметить,что в самом начале лирических стихов героиня гордая, трепетная, нежная. А уже вконце лирических стихотворений это многопознавшая женщина, прошедшая большойпуть. Но на протяжении всего творчества лирическая героиня сильная, гордая. Этоявляется одной из ярких особенностей её любовной лирики.

Второйнемаловажной особенностью лирических произведений Ахматовой является рольбытовой детали.

У Ахматовойвстречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского,немудрёного быта. Невольно вспоминаются слова самой Анны Андреевны о том, чтостихи «растут из сора», что предметом изображения может стать даже пятноплесени на сырой стене, и лопух, и крапива.

По мнениюкритика А.И.Павловского, «самое важное в её ремесле – жизненность иреалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни». Её «вещные»детали, скупо поданные, но отчётливые бытовые интерьеры, смело введённыепрозаизмы, а главное, та внутренняя связь, какая всегда прослеживается у неёмежду внешней средой и бурной жизнью сердца, всё напоминает, не толькопрозаическую, но и стихотворную классику.

Третьяособенность произведений Анны Ахматовой это стихотворения, написанные в виделирического дневника. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательномурассказу. Фрагмент придавал документальность произведению: ведь перед нами нето отрывок из услышанного разговора, не то обронённая записка:

Онлюбил три вещи на свете:

Завечерней пенье, белых павлинов

Истёртые карты Америки.

Нелюбил, когда плачут дети,

Нелюбил чая с малиной

Иженской истерики.

…Ая была его женой.

«Онлюбил…»

И четвёртаяособенность – это «романность». Впервые мысль о «романности» в творчествеАхматовой высказал Эйхенбаум. Он писал: «Поэзия Ахматовой – сложный лирическийроман. Мы можем проследить разработку образующих его повествовательных линий,можем говорить об его композиции, вплоть до соотношения отдельных персонажей».

О «романности»лирики Анны Андреевны интересно писал и В.Гиппиус. Он видел разгадку успеха ивлияния Ахматовой в том, что лирика пришла на смену задремавшей в то времяформе романа».

Все писавшиеоб Ахматовой отмечали трагичность интонации, с которой повествуются сюжеты еёкниг. Та особая, названная ими ахматовская, интонация намекала о большем, чемвсего лишь ещё одна история из великой и нескончаемой любви.

Мне оченьблизка позиция критика Н.В.Недоброво, который заметил, что «любовная тема ипоэзия в целом Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок.Он указал, что отличительной чертой личности поэта является не слабость инадломленность, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах он усмотрел«лирическую душу скорее жёсткую, чем слишком мягкую, скорее жёсткую, чемслезливую, и явно господствующую, а не угнетённую».

Недаромвысокую оценку его анализу дал другой критик А.И.Павловский: «Он, по сути, былединственным, кто понял раньше всех подлинную масштабность поэзии Ахматовой,указав, что отличительной чертой личности поэта является не слабость инадломленность, а наоборот, исключительная сила воли». Да и сама Анна Ахматовасчитала, что именно Н.В.Недоброво угадал и понял весь её дальнейший творческийпуть.

Существуетсвязь между поэтом и тем временем, в котором она жила. С одной стороны, еёлирика, творчество – взгляд как бы через «призму поэзии», который дал ейвозможность преодолеть все трудности.

С другойстороны, её сила воли, духа не дала потерять себя, дала возможность выжить иостаться поэтом.

Главное втеме любви у Анны Ахматовой - это настойчивые искания духа, поиски смысла ивысоты жизни, которые сопровождаются жестами волнения, совести, веры:

Итолько совесть с каждым днём страшней

Беснуется:великой хочет дани.

Закрывлицо, я отвечала ей…

Нобольше нет ни слёз, ни оправданий.

Ахматова небоится быть откровенной в своих признаниях, мольбах. Её может понять лишь тот,кто обладает тем же «шифром любви».

«Не чувствуяориентиров, не видя маяков, едва удерживая равновесие», Анна Ахматова руководствоваласьтайной и могучей «интуитивной силой» художественного творчества:

Ипечальная Муза моя,

Какслепую, водила меня.

Великогопоэта, в той или иной общественной ситуации, можно прочитывать по-разному.Таково свойство всякого подлинного искусства, если оно глубоко и верно доноситдо современников хотя бы одну из мелодий своего времени.

Библиография.

1. ПавловскийА.И. «Анна Ахматова: Жизнь и творчество». Просвещение, 1991.

2. НайманА. «Рассказы об Анне Ахматовой». Журнал «новый мир». 1989г.

3. БаталовА. «Литературная критика: Рядом с Ахматовой». 1984г.

4. СушилинаИ.К. «Анна Ахматова избранное». 1993г.

5. ГорловскийА.С. «Песнь о любви: Русская любовная лирика». 1986г.

а) Любовь - «Пятое время года»

«Великая земная любовь» - вот движущее начало всей ее лирики. Именно она заставила по - иному увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого - то необычного, пятого, времени увиденные ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обостренны и напряженны все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в другой реальности: «Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы…»

«То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легчи очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти совей».

Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении - взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски.

О том, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок, прозорливо написал в статье 1915 года молодой критик и поэт Н.В. Недобров. Он по сути был единственным, кто понял раньше других подлинную масштабность поэзии Ахматовой, указав, что отличительной чертой личности поэтессы является не слабость и надломленность, как это обычно считалось, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах Ахматовой он усмотрел лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную.

В ахматовской лирике всегда речь идет о чем-то большем, чем непосредственно сказано в стихотворении

«Все отнято и сила, и любовь.

В немилый город брошенное тело

Не радо солнцу.

Чувствую, что кровь

Во мне уже совсем похолодела.

Веселой Музы нрав не узнаю

Она глядит и слова не проронит,

А голову в веночке темном клонит,

Изнеможенная, на грудь мою.

И только совесть с каждым днем страшней

Беснуется великой хочет дани.

Закрыв лицо, я отвечала ей

Но больше нет ни слез, ни оправданий.

Все отнято и сила, и любовь»

В 20-е 30-е годы у Ахматовой выходят две книги Подорожник и Anno Domini. По сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой, и о котором многие писали как о главном открытии и достижении поэтессы.

Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь опиралась она на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы.

Стих Ахматовой предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Потому же открывается возможность ощутить мир по - детски свежо. Такие стихи, как «Мурка, не ходи, там сыч…», не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности

«Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка серый, не мурлыч,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча,

И скребутся мыши.

Я боюсь того сыча,

Для чего он вышит?»

б) Большая и беспокойная любовь

Стихи Ахматовой - не фрагментарные зарисовки, не разрозненные этюды: острота взгляда сопровождена остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начаться как песенка:

«Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде

Лебеду полю…»

А заканчивается оно библейски:

«…Будет камень вместо хлеба

Мне наградой злой.

Поэт все время стремиться занять позицию, которая позволяла бы предельно раскрыть чувство, до конца обострить ситуацию, найти последнюю правду. Вот почему у Ахматовой появляются стихи, как бы произнесенные даже из-за смертной черты. Но ни каких загробных, мистических тайн они не несут. И намека нет на что-то потустороннее.

Стихи Ахматовой, и, правда, часто грустны: они несут особую стихию любви - жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть»; «люблю» - «жалею».

Уже в самых первых стихах Ахматова живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь - жалость, или даже ей противопоставляется, или даже ею вытесняется:

«О нет, я тебя не любила,

Палима сладостным огнем,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоем».

Вот это сочувствие, сопереживание, сострадание в любви - жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. Любовь у Ахматовой в самой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического.

в) Верность в теме любви в творчестве Ахматовой 20х - 30х годов

В сложные 20-ые годы Анна Ахматова оставалась верна своей тематике. Несмотря на свою громкую славу и страшную эпоху войны и революции, поэзия Ахматовой, верной своим чувствам, оставалась сдержанной и сохраняла простоту своих форм. Именно в этом сказывалась гипнотическая сила ее стихов, благодаря чему, строфы Ахматовой, услышанные или прочитанные всего один раз, часто сохранялись в памяти на долгое время.

Лирика поэтессы постоянно расширялась. В эти годы она обращается в своем творчестве к гражданской, философской лирике, однако продолжает и любовную направленность. Она по-новому изображает любовь, любовное признание; отчаяние и мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся обрывком какого-то разговора, завершение которого мы не услышим:

«А, ты думал - я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахорок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе страшный подарок

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят.

Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом

Я к тебе никогда не вернусь.

Стихи поэтессы полны недоговоренностей, намеков, скрывающихся в подтексте. Они своеобразны. Лирическая героиня чаще всего говорит как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда. Она не разъясняет, не растолковывает дополнительно происходящее:

«Кое - как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого-нибудь вправду любить.

Я - то вольная. Все мне забава,

Ночью муза слетит утешать,

А на утро притащится слава

Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит

И, уйдя, оглянуться назад…

Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать»?

Ахматова не боится быть откровенной в своих признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шрифтом любви. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть нераспространенной и многозначительной.

В лирике 20х-30х годов сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. Любовные стихотворения Ахматовой всегда динамичны. У поэтессы почти нет спокойного и безоблачного чувства, любовь у нее всегда кульминационна: она либо предана или угасает:

«…Тебе я милой не была,

Ты мне постыл. А пытка длилась,

И как преступница томилась

Любовь, исполненная зла.

То словно брат.

Молчишь, сердит

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Любовь - это вспышка, молния, испепеляющая страсть, пронзающая все существо человека и эхом отдающаяся по великим безмолвным пространствам.

Волнения любви писательница часто ассоциировала с великой «Песнью Песней» из Библии:

«А в Библии красный клиновый лист

Заложен на Песне Песней…»

Стихи 20-30х годов не подчиняют себе всей жизни, как это было раньше, а вся жизнь, все существование приобретают массу оттенков. Любовь стала не только богаче и многоцветной, но и трагедийней. Подлинное чувство приобретает библейскую торжественную приподнятость:

«Небывалая осень построила купол высокий,

Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,

А куда провалились студеные, влажные дни?

Изумрудною стала вода замутненных каналов,

И крапива запахла, как розы, но только сильней.

Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,

Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось - сейчас заболеет прозрачный подснежник…

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему».

Лирика Ахматовой напоминает о Тютчеве: бурное столкновение страстей, «поединок роковой». Ахматова, как и Тютчев, импровизирует и в чувстве, и в стихе.

В стихотворении «Муза» (1924) из цикла «Тайны ремесла» она писала:

«Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске.

Что почести, что юность, что свобода

Перед милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня

Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страница Ада?» Отвечает: «Я».

Страсть к импровизации сохранилась и в более позднем периоде творчества. В стихотворении 1956 года «Сон» поэтесса скажет:

«Чем отплачу за царственный подарок?

Куда идти и с кем торжествовать?

И вот пишу как прежде, без помарок,

Мои стихи в сожженную тетрадь».

Конечно же, творчество Анны Ахматовой это не только импровизация. Много раз она переделывала свои стихи, была точна и скурпулезна в выборе слов и их расположения. Дополнялась и перерабатывалась «Поэма без героя», десятилетиями совершенствовались, а иногда менялись строки старых стихов.

«Роковой» тютчевский поединок представляет собой мгновенную вспышку страстей, смертельное единоборство двух одинаково сильных противников, из которых один должен или сдаться, или погибнуть, а другой - победить.

«Не тайны и не печали,

Не мудрой воли судьбы

Эти встречи всегда оставляли

Впечатление борьбы.

Я, с утра угадав минуту, когда ты ко мне войдешь,

Ощущала в руках согнутых

Слабо колющую дрожь…»

«О, как убийственно мы любим» - Ахматова, конечно же, не прошла мимо этой стороны тютчевского миропонимания. Характерно, что нередко любовь, ее победительница властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению героини, обращенной против самой же… любви!

«Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя

Горячую, свежую кровь,

Такие дикие песни, ликуя,

Моя посылала любовь.

С тобою мне сладко и знойно.

Ты близок, как сердце в груди.

Дай руку мне, слушай спокойно.

Тебя заклинаю: уйди.

И пусть не узнаю я, где ты,

О Муза, его не зови,

Да будет живым, невоспетым

Моей не узнавшей любви.

Любовная лирика Ахматовой 20-30х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно-духовной жизни. Одним из средств постижения тайной, сокрытой жизни души является обращение к снам, что делает стихи этого периода более психологичными.

«Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Недаром в одном из посвященных ей стихотворений Н. Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке:

«Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке».

ахматова поэтесса любовь лирика

Любовь То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснёт, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведёт От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В молитве тоскующей скрипке, И страшно её угадать В ещё не знакомой улыбке.

На рубеже прошлого и нынешнего столетий, на кануне революции, в эпоху потрясённую двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась самая значительная во всей мировой литературе нового времени «женская» поэзия – поэзия Анны Ахматовой. Впервые женщина обрела поэтический голос такой силы. Анна Ахматова – самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб. Великая земная любовь является движущим началом всей лирики Ахматовой. Благодаря ее великолепным стихам читатель по-другому, более реалистично, видит мир. Именно любовь у Анны Ахматовой является основным центром, который сводит к себе весь остальной мир ее поэзии. То п ятое в ремя г ода, Только е го с лавословь. Диши п оследней с вободой, Оттого, ч то э то л юбовь. Высоко н ебо в злетело, Легки о чертанья в ещей, И у же н е п разднует т ело Годовщину г русти с воей. В этом стихотворении Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого необычного, пятого времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. Человек начинает воспринимать мир с удесятерённой силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы. Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела… « ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ » В ЛИРИКЕ АХМАТОВОЙ

Ахматова - самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала «целую книгу женской души». Она «вылила в искусстве» сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления. «Великая земная любовь» - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символизма и не акмеизма, а, если воспользоваться привычным определением,реалистически - увидеть мир. Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина «загнана в любовь». В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой «загнана в любовь». Но здесь же прежде всего и открывалась возможность выхода. Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и «божество», и «вдохновение». Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер.

РОМАННОСТЬ В ЛИРИКЕ АХМАТОВОЙ Лирика Ахматовой периода её первых книг – почти исключительно лирика любви. Её новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и, казалось бы, до конца разыгранной теме. Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в «Аполлоне», но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями. Нередко миниатюры Ахматовой были, в соответствии с ее излюбленной манерой, принципиально не завершены и походили не столько на маленький роман в его, так сказать, традиционной форме, сколько на случайно вырванную страничку из романа или даже часть страницы, не имеющей ни начала, ни конца и заставляющей читателя додумывать то, что происходило между героями прежде.

Хочешь знать, как все это было? - Три в столовой пробило, И прощаясь, держась за перила, Она словно с трудом говорила: «Это все... Ах, нет, я забыла, Я люблю вас, я вас любила Еще тогда!» «Да». Стихотворение «Хочешь знать, как все это было?...» написано в 1910 году, то есть еще до того, как вышла первая ахматовская книжка «Вечер»(1912), но одна из самых характерных черт поэтической манеры Ахматовой в нем уже выразилась в очевидной и последовательной форме. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательному и повествовательному рассказу, так как он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом; кроме того, как ни странно, фрагмент придавал изображаемому своего рода документальность: ведь перед нами и впрямь как бы не то отрывок из нечаянно подслушанного разговора, не то оброненная записка, не предназначавшаяся для чужих глаз. Мы, таким образом, заглядываем в чужую драму как бы ненароком, словно вопреки намерениям автора, не предполагавшего нашей невольной нескромности.

Роль деталей в стихах о любви у Ахматовой У Ахматовой встречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского немудреного быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи «растут из сора», что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и сырой забор, и одуванчик Самое важное в ее ремесле - жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни - уже было заложено в ее таланте самой природой. Недаром, говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики впоследствии замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку. Предполагается, что читатель или должен догадаться, или же, что скорее всего, постарается обратиться к собственному опыту, и тогда окажется, что стихотворение очень широко по своему смыслу: его тайная драма, его скрытый сюжет относится ко многим и людям.

Ее любовный стих, в том числе и самый ранний, печатавшийся на страницах «Аполлона» и «Гиперборея», стих еще несовершенный («первые робкие попытки», - сказала Ахматова впоследствии), иногда почти отроческий по интонации, все же произрастал из непосредственных жизненных впечатлений, хотя эти впечатления и ограничивались заботами и интересами «своего круга». Поэтическое слово молодой Ахматовой, автора вышедшей в 1912 году первой книги стихов «Вечер», было очень зорким и внимательным по отношению ко всему, что попадало в поле ее зрения. Конкретная, вещная плоть мира, его четкие материальные контуры, цвета, запахи, штрихи, обыденно обрывочная речь - все это не только бережно переносилось в стихи, но и составляло их собственное существование, давало им дыхание и жизненную силу. При всей не распространенности первых впечатлений, послуживших основой сборника «Вечер», то, что в нем запечатлелось, было выражено и зримо, и точно, и лаконично. Уже современники Ахматовой заметили, какую необычно большую роль играла в стихах юной поэтессы строгая, обдуманно локализованная житейская деталь. Она была у нее не только точной. Не довольствуясь одним определением какой-либо стороны предмета, ситуации или душевного движения, она подчас осуществляла весь замысел стиха, так что, подобно замку, держала на себе всю постройку произведения. В стихотворении «Смятение» Ахматова пишет: Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застит туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. Не правда ли, стоит этот тюльпан, как из петлицы, вынуть из стихотворения, и оно немедленно померкнет!.. Почему? Не потому ли, что весь этот молчаливый взрыв страсти, отчаяния, ревности и поистине смертной обиды - одним словом, все, что составляет в эту минуту для этой женщины смысл ее жизни, все сосредоточилось, как в красном гаршинском цветке зла, именно в тюльпане: ослепительный и надменный, маячащий на самом уровне ее глаз, он один высокомерно торжествует в пустынном и застланном пеленою слез, безнадежно обесцветившемся мире. Ситуация стихотворения такова, что не только героине, но и нам, читателям, кажется, что тюльпан не «деталь» и уж, конечно, не «штрих», а что он живое существо, истинный, полноправный и даже агрессивный герой произведения, внушающий нам некий невольный страх, перемешанный с полутайным восторгом и раздражением.

Любовная лирика Ахматовой в 20- е и 30- е годы В е годы по сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой и о котором многие писали как о главном открытии достижении поэтессы. Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как только и исключительно художник любовного чувства. Мы понимаем, что это было далеко не так. Разумеется, расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании и мироощущении поэтессы, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные ее особенности остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности, никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора, который начался не при нас и завершения которого мы тоже не услышим:

А, ты думал - я тоже такая, Что можно забыть меня. И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня. Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе страшный подарок - Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенным чадом Я к тебе никогда не вернусь. «А, ты думал - я тоже такая…»

Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую, глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики, что кажется неожиданным и парадоксальным, если вспомнить ее одновременную закодированность и субъективность. Критика 30-ых годов иногда писала, имея в виду толкование Ахматовой некоторых пушкинских текстов, об элементах фрейдизма в ее литературоведческом методе. Это сомнительно. Но напряженный, противоречивый и драматичный психологизм ее любовной лирики, нередко ужасающейся темных и неизведанных глубин человеческого чувства, свидетельствует о возможной близости ее к отдельным идеям Фрейда, вторично легшим на опыт, усвоенный от Гоголя, Достоевского, Тютчева и Анненского. Во всяком случае, значение, например, художественной интуиции как формы «бессознательного» творчества, вдохновения и экстаза подчеркнуто ею неоднократно. Однако в художественно-гносеологическом плане здесь, в истоках, не столько, конечно, Фрейд, сколько уходящее к Тютчеву и романтикам дуалистическое разделение мира на две враждующие стихии - область Дня и область Ночи, столкновение которых рождает непримиримые и глубоко болезненные противоречия в человеческой душе. Лирика Ахматовой, не только любовная, рождается на самом стыке этих противоречий из соприкосновения Дня с Ночью и Бодрствования со Сном:

Когда бессонный мрак вокруг клокочет, Тот солнечный, тот ландышевый клин Врывается во тьму декабрьской ночи. Интересно, что эпитеты «дневной» и «ночной», внешне совершенно обычные, кажутся в ее стихе, если не знать их особого значения, странными, даже неуместными: Уверенно в дверь постучится И, прежний, веселый, дневной, Войдет он и скажет: «Довольно, Ты видишь, я тоже простыл»... Характерно, что слово «дневной» синонимично здесь словам «веселый» и «уверенный». Так же, вслед за Тютчевым, могла бы она повторить знаменитые его слова: Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами... Сны занимают в поэзии Ахматовой большое место. Но - так или иначе - любовная лирика Ахматовой х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно-духовной жизни. Ведь и сны, являющиеся у нее одним из излюбленных художественных средств постижения тайной, сокрытой, интимной жизни души, свидетельствуют об этой устремленности художника внутрь, в себя, в тайное тайных вечно загадочного человеческого чувства. Стихи этого периода в общем более психологичны. Если в «Вечере» и «Четках» любовное чувство изображалось, как правило, с помощью крайне немногих вещных деталей (вспомним образ красного тюльпана), то сейчас, ни в малейшей степени не отказываясь от использования выразительного предметного штриха, Анна Ахматова, при всей своей экспрессивности, все же более пластична в непосредственном изображении психологического содержания. Надо только помнить, что пластичность ахматовского любовного стихотворения ни в малейшей мере не предполагает описательности, медленной текучести или повествовательности. Перед нами по-прежнему - взрыв, катастрофа, момент неимоверного напряжения двух противоборствующих сил, сошедшихся в роковом поединке, но зато теперь это затмившее все горизонты грозовое облако, мечущее громы и молнии, возникает перед нашими глазами во всей своей устрашающей красоте и могуществе, в неистовом клублении темных форм и ослепительной игре небесного света: Недаром в одном из посвященных ей стихотворении Н. Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке: Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке

Список используемой литературы 1.Агеносов В.В. «Русская литература XX века».-М.: Дрофа Ахматова А. « Я стала песней и судьбой…».-С.: Приволжское книжное издательство Кормилов С.И. «Поэтическое творчество Анны Ахматовой».-М.: Просвещение Кралин М. « Артур и Анна».-Л.: Дрофа Максимов Д.Е. «Русские поэты начала XX века».-Л Мейлаха М. «Стихотворения Анны Ахматовой».-Д.: Адиб Павловский А.И. «Анна Ахматова: Жизнь и творчество».-М.: Просвещение.1991

Министерство образования Российской Федерации

Муниципальное образовательное учреждение -

«Средняя общеобразовательная школа № 24»

Реферат-исследование

По литературе

Тема любви в лирике Анны Ахматовой

Ученицы 11 «А» класса

Долговой К.А.

Преподаватель: Оксень Н.П.

г. Петропавловск-Камчатский - 2008 г.

1. Введение

Биография Анны Андреевны Ахматовой (Горенко)

Загадка популярности любовной лирики Ахматовой

Ранняя лирика

1Традиции современников в творчестве А. Ахматовой

2 Пушкин и Ахматова

3 «Великая земная любовь» в лирике Ахматовой

4 Ахматовское «я» в поэзии

5 Анализ стихотворения «И когда друг друга проклинали» (1909 год, сборник «Вечер»)

6 Анализ стихотворения «Песня последней встречи» (1911 год, сборник «Вечер»)

7 Анализ стихотворения «Сжала руки» (1911 год, сборник «Вечер»)

8 Анализ стихотворения «Сегодня мне письма не принесли...» (1911 год, сборник «Вечер»)

9 Анализ стихотворения «Двадцать первое. Ночь. Понедельник» (1917 год, сборник «Белая стая»)

Поздняя лирика

1 Анализ цикла «Cinque» (1945-1946 год, сборник «Седьмая книга»)

2 Прототипы лирических героев

Заключение

Список литературы

1. Введение

А. А. Ахматова жила и творила в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и войн. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью. Несмотря на все обстоятельства, поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались чудесные строки и строфы.

Периоды ахматовского творчества разграничены: первоначальный (ранний) период захватывает немногим более десяти лет (1912 - 1922 г.), следующий (поздний) длится с 1923 по 1966 годы. Между двумя вышеназванными основными периодами очевидны немаловажные различия. Они - и во внутренних их связях, и в организации отдельного стихотворения. И если выделить стихи о любви, об интимно-личном, если идти притом от ранних произведений к поздним, то сопряжение постоянного и переменного даст себя почувствовать с особой отчетливостью.

Одной из главных тем в лирике поэтессы была тема любви. Она говорила о любви, как о понятии высшем, почти религиозном. Любовь - светлое и высокое чувство, которое воспевали в своих стихах самые известные поэты 19-20 вв.: А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, А.А.Блок, М.И.Цветаева и др. И в наши дни любовь, как колодец, из которого мы черпаем жизненные силы.

Лирическая героиня Ахматовой - это отражение женской доли, женских переживаний, женской судьбы. Её стихи насыщены психологизмом, а обыденные детали становятся знаком глубокого обострения чувств. Именно Анне Ахматовой удалось раскрыть глубину женского внутреннего мира. Через любовь своих героинь она доносит всю многогранность этого божественного дара. Лирика Ахматовой с течением времени завоевывает все новые и новые читательские круги и поколения.

Целью нашей работы является исследование творчества А.А. Ахматовой с точки зрения изображения в нём любовного чувства.

В процессе исследования предстоит решить следующие задачи:

§Выделить причины популярности любовной лирики А.Ахматовой;

§Проследить традиции современников в творчестве поэтессы и влияние творчества А.С.Пушкина на А.Ахматову;

§Сопоставить, как соприкасаются ахматовское «я» и поэзия;

§Проанализировать пять стихотворения из ранних сборников;

Ÿ«И когда друг друга проклинали» (1909, сборник «Вечер»)

Ÿ«Песня последней встречи» (1911, сборник «Вечер»)

Ÿ«Сжала руки» (1911, сборник «Вечер»)

Ÿ«Сегодня мне письма не принесли» (1911, сборник «Вечер»)

Ÿ«Двадцать первое. Ночь. Понедельник» (1917, сборник «Белая стая»)

§Проанализировать цикл «Cinque», относящийся к позднему периоду, (сборник «Седьмая книга» 1945-1946);

§Сравнить два периода любовной лирики А.Ахматовой: ранний (1912 - 1922 г.) и поздний (1923-1966г.);

Особое внимание в своей работе мы уделим изучению монографий о творчестве Ахматовой В. Гиппиус, И. Гурвич, Л. Чуковской, Б. Эйхенбаума.

2. Биография Анны Андреевны Ахматовой (Горенко)

Поэтесса родилась 23 июня 1889 в пригороде Одессы Большой Фонтан в семье отставного инженер-капитана 2-го ранга Андрея Антоновича Горенко и Инны Эразмовны Стоговой.

В 1891 году семья Анны переехала в Царское Село, лето они проводили под Севастополем. А в 1900 году Анна Горенко поступила в царскосельскую Мариинскую гимназию. 1903 год ознаменован знакомством с Николаем Гумилевым. В 1906-1907 году Анна жила у родственников в Киеве, поступила в последний класс Фундуклеевской гимназии. По окончании записалась на юридическое отделение Высших киевских женских курсов, переписывалась с уехавшим в Париж Гумилевым. В это время первый раз опубликовалось её стихотворение: "На руке его много блестящих колец" в парижском русском еженедельнике "Сириус". Через 3 года 25 апреля Анна Горенко и Николай Гумилев обвенчались в Николаевской церкви села Никольская слободка под Киевом. Свадебное путешествие они провели в Париже.

В 1911 году А.Ахматова поступила на петербургские Женские курсы, её первая публикация под псевдонимом АННА АХМАТОВА (стихотворение "Старый портрет"), который она взяла от имени своего предка ордынского хана Ахмата.

год ознаменован выходом первого сборника "Вечер" и рождением сына Льва (18 сентября), 1914 год - выходом второго сборника "Четки", а 1917 год (сентябрь) выходом третьего сборника "Белая стая".

В 1918 году Ахматова развелась с Н.Гумилёвым и вышла замуж за В.К.Шилейко.

В 1921 году состоялся вечер памяти Пушкина, А.Блок произнёс свою знаменитую речь «о назначении поэта». В этом же году 3 августа арестовали Гумилёва, а 7 августа умер Блок, Н.Гумилёва расстреляли через две недели после смерти А.Блока по обвинению в причастности к контрреволюционному заговору. Для Ахматовой эти события стали настоящей трагедией. В апреле 1921 году - вышел "Подорожник", четвертый сборник поэтессы, а в октябре - пятый сборник "Anno Domini".

В январе 1922 году А.Ахматова познакомилась с Л.Пастернаком, с М.Булгаковым, через некоторое время рассталась с В.Шилейко и вышла замуж за Н.Пунина.

В 1926 году помогала Лукницкому писать работу "Труды и дни" о Н. Гумилеве, потому что считала Н.Гумилёва выдающимся поэтом.

К марту 1931 года начала работать над статьей "Последняя сказка Пушкина". Через 4 года 27 октября арестовали Н.Н.Пунина и Л.Н.Гумилева. Ахматовой пришлось срочно выехать в Москву. 30 октября М.Булгаков помог поэтессе составить письмо Сталину с просьбой об облегчении участи мужа и сына. В этих хлопотах Ахматовой приняли деятельное участие: Л.Сейфуллина, Э.Герштейн, Б.Пастернак, Б.Пильняк. («Я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, помочь Ахматовой и освободить ее мужа и сына, отношение к которым Ахматовой является для меня категорическим залогом их честности. Преданный Вам Б. Пастернак» - отрывок из письма И.Сталину). 3 ноября Николай Пунин и Лев Гумилев были освобождены.

Но 10 марта в 1938 году снова был арестован Л.Н.Гумилев, А.Ахматова стояла в очередях перед тюрьмой на ул. Шпалерной (дом предварительного заключения). После пережитых событий Ахматова написала знаменитые строки: «Муж в могиле, сын в тюрьме/Помолитесь обо мне» (поэма «Реквием»). 19 сентября она рассталась с Н.Н.Пуниным, но продолжала жить в той же квартире. 27 сентября военным трибуналом Ленинградского военного округа Л.Н.Гумилев был приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.

В мае 1940 года вышел ленинградский сборник Ахматовой "Из шести книг". Пастернак писал поэтессе, что очереди за её новой книгой растягивались на две улицы. 28 сентября 1941 года - Ахматову по решению властей эвакуировали сначала в Москву, затем в Чистополь, оттуда с семьей К.И.Чуковского через Казань прибыла в Ташкент.

В 1946 году состоялись творческие вечера в Москве, в Ленинграде, и всюду её ждал самый восторженный прием. А 1 сентября Ахматова навлекает на себя гнев Сталина, узнавшего о визите к ней английского историка И. Берлина, вследствие этого Президиум правления Союза писателей СССР постановляет исключить А.Ахматову и М. Зощенко из Союза советских писателей.

В 1951 году Ахматову восстановили в Союзе писателей, в этот же год у неё случился первый инфаркт миокарда. В 1953 году произошло трагическое событие - смерть Н.Н. Пунина в воркутинском лагере, а 15 апреля этого же года из лагеря вернулся Лев Гумилёв. В мае Ленинградское отделение Литфонда выделило А.Ахматовой дачный домик в писательском поселке Комарово; это свое жилище она называла "Будкой".

мая 1960 года у Ахматовой началась межреберная невралгия, принятая врачом "Скорой помощи" за инфаркт миокарда. С этим диагнозом она была госпитализирована в Боткинскую больницу.

В 1962 году она была выдвинута на Нобелевскую премию, в 1963 году на Международную литературную премию "Этна-Таормина". В мае 1964 году состоялся торжественный вечер, посвященный 75-летию Анны Ахматовой.Зимой она выехала в Италию на чествование по случаю присуждения премии "Этна-Таормина". В замке Урсино Ахматовой была вручена литературная премия "Этна-Таормина" за 50-летие поэтической деятельности. В январе Оксфордский университет принял решение присвоить Анне Андреевне степень Почетного доктора литературы. В октябре вышел последний прижизненный сборник стихотворений и поэм - "Бег времени".

3 марта 1966 года из-за четвёртого инфаркта Ахматова выехала в кардиологический санаторий, а 5 марта , утром - Анна Андреевна Горенко-Ахматова скончалась. 9 марта состоялась гражданская панихида во дворе морга Института им. Склифосовского.

3. Загадка популярности любовной лирики Ахматовой

Едва ли не сразу после появления первой книги «Вечер», а после "Чёток" и "Белой стаи" в особенности, стали говорить о "загадке Ахматовой". Сам талант был очевидным, но непривычна, а значит, и неясна была его суть, не говоря уже о некоторых действительно загадочных свойствах. Как объяснить, например, пленительное сочетание женственности и хрупкости с той твердостью и отчетливостью рисунка, что свидетельствуют о властности и незаурядной, почти жесткой воле? Сначала хотели эту волю не замечать, она достаточно противоречила "эталону женственности". Вызывало недоуменное восхищение и странное немногословие ее любовной лирики, в которой страсть походила на тишину предгрозья и выражала себя обычно лишь двумя тремя словами, похожими на зарницы, вспыхивающие за грозно потемневшим горизонтом: «Не боюсь на земле ничего,/В задыханьях тяжелых бледнея./Только ночи страшны оттого,/Что глаза твои вижу во сне я». Женственность в стихах Ахматовой проявлялась в принятии горькой доли: «Слава тебе безысходная боль!», в благодарности за то, за что обычно проклинают: «Сердце к сердцу не приковано,/Если хочешь - уходи», в осознании необходимости любви: «Задыхаясь, я крикнула: «Шутка!/ Всё, что было. Уйдёшь, я умру».

Но если страдание любящей души так неимоверно до молчания, до потери речи замкнуто и обуглено, то почему так огромен, так прекрасен и пленительно достоверен весь окружающий мир? Дело, очевидно, в том, что, как у любого крупного поэта, её любовный роман, развертывавшийся в стихах предреволюционных лет, был шире и многозначнее своих конкретных ситуаций.

В сложной музыке ахматовской лирики, в её едва мерцающей глубине, в её убегающей от глаз мгле, в подпочве, в подсознании постоянно жила и давала о себе знать особая, пугающая дисгармония, смущавшая саму Ахматову. Она писала впоследствии в "Поэме без героя", что постоянно слышала непонятный гул («И всегда в духоте морозной,/Предвоенной, блудной и грозной,/Жил какой-то будущий гул»), как бы некое подземное клокотание, сдвиги и трение тех первоначальных твердых пород, на которых извечно и надежно зиждилась жизнь, но которые стали терять устойчивость и равновесие.

В любовный роман Ахматовой входила эпоха, она по-своему озвучивала и переиначивала стихи, вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чем собственная судьба.

Надо сказать, что советская поэзия первых лет Октября и гражданской войны, занятая грандиозными задачами ниспровержения старого мира, любившая образы и мотивы, как правило, вселенского, космического масштаба, предпочитавшая говорить не столько о человеке, сколько о человечестве была первоначально недостаточно внимательной к микромиру интимных чувств, относя их в порыве революционного пуританизма к разряду социально небезопасных буржуазных предрассудков. «Из всех возможных музыкальных инструментов она в те годы отдавала предпочтение ударным. На этом грохочущем фоне, не признававшем полутонов и оттенков, в соседстве с громоподобными маршами и "железными" стихами первых пролетарских поэтов, любовная лирика Ахматовой, сыгранная на засурденных скрипках, должна была бы, по всем законам логики, затеряться и бесследно исчезнуть... Но этого не произошло»10.

«Молодые читатели новой, пролетарской, встававшей на социалистический путь Советской России, работницы, красноармейки и красноармейцы все эти люди, такие далекие и враждебные самому миру, оплаканному в ахматовских стихах, тем не менее заметили и прочли маленькие, белые, изящно изданные томики ее стихов (Чётки", "Белая стая", "Anno Domini"), продолжавшие невозмутимо выходить все эти огненные годы».

4. Ранняя лирика

Анна Ахматова вошла в литературу, более того, художественно утвердилась под знаком любовной темы. Ее первые пять сборников, от «Вечера» (1912) до «Anno Domini» (1921), расположены на одной тематической линии, составляют почти однородный массив, но присутствуют отклики на историческое событие - первую мировую войну («Молитва», «Памяти 19 июля 1914», «Июль 1914»), декларация авторской позиции в пору социальных катаклизмов («Мне голос был», «Не с теми я, кто бросил землю»), защита нравственного достоинства («Уединение», «Клевета»). Стихи не о любви резко проявляют причастность поэта к сверхличной сфере бытия и быта: «Я была тогда с моим народом,/Там, где мой народ, к несчастью, был». «Однако главенство интимно-личного начала остается непоколебленным, скорее наоборот: откровения, обращенные в глубины души, очерчивают индивидуальность лирического «я» и тем самым обосновывают его право на гражданский пафос. Стихи о любви образуют, по сути, фон и подпочву программных поэтических заявлений»11.

Ахматова фокусирует свой взгляд на любви-нелюбви, на переплетении и столкновении эмоциональных противоположностей, даже крайностей, на отсутствии подлинной, глубинной близости - при наличии интимности.

«Любовная повесть развертывается и вширь и вглубь - и как цепь драматических событий, и как наслоение переживаний и самоощущений. «Я» и «ты» («она» и «он») многообразно обнаруживают несходство взаимовосприятия, соответственно личностного поведения: он для нее - «милый», даже «непоправимо милый», «самый нежный, самый кроткий», «мудрый и смелый», «сильный и свободный», но и «наглый и злой», «пленник чужой»; она для него - «незнакомка», обессиленная своим влечением, чувственно желанная, но душевно безразличная»11 («Какую власть имеет человек, / Который даже нежности не просит!»). Она - мучительно страдает, ей горько, больно, он - иронизирует, рисуется, наслаждается своей властью («О, я знаю: его отрада - / Напряженно и страстно знать, / Что ему ничего не надо, / Что мне не в чем ему отказать»). Она ему: «Ты знаешь, я томлюсь в неволе, / О смерти Господа моля», он - ей: «...иди в монастырь / Или замуж за дурака...». Она вместе с тем уверена в проникающей силе чувства, в неотвратимости его воздействия («Я была твоей бессонницей, / Я тоской твоей была», «А обидишь словом бешеным - / Станет больно самому»), он, при всем своем высокомерии, порой испытывает беспокойство, тревогу («проснувшись, ты застонал»).

Ее мучение переливается в мстительное предупреждение («О, как ты часто будешь вспоминать/Внезапную тоску неназванных желаний»), он иной раз готов оправдываться («Я с тобой, мой ангел, не лукавил»), в его чувственное желание порой прорывается истинное чувство («Как божье солнце, меня любил»), так что и определение «безответная любовь» (тоже используемое) вряд ли годится, оно сужает, упрощает ситуацию. Кое-когда происходит и перемена ролей: мужчине (точнее, «мальчику») дано испытать «горькую боль первой любви», женщина остается к нему равнодушной («Как беспомощно, жадно и жарко гладит/Холодные руки мои»).

«В перипетиях напряженной драмы любовь окружается сетью противоречивых названий-толкований: свет, песнь, «последняя свобода» - и грех, бред, недуг, отрава, плен»10. Чувству сопутствует динамика разнородных состояний: ожидания, томления, изнеможения, окаменения, забвения. И, возвышаясь до неутолимой страсти, оно впитывает в себя другие сильные движения души (их также прежде, в пушкинские времена, именовали страстями) - обиду, ревность, отречение, измену. Содержательное богатство любви-нелюбви делает ее достойной длительного, многосоставного повествования.

4.1 Традиции современников в творчестве А. Ахматовой

Не был оставлен без внимания опыт ахматовских современников. «У Блока, в "Стихах о Прекрасной Даме" (1904), счет произведений, непосредственно восходящих к заглавию, идёт на десятки и мы видим намерение автора установить своего рода сетку координат: отношения "я" - "она" перенесены в ирреальный универсум и их развитию придается значение мистического действа, манящего своей таинственностью»7. Ахматова тоже не раз и не два перемещает эпизоды любовной повести в "мир иной", но мистицизма сторонится и продвигаться по блоковскому пути себе не разрешает.

В фактуре первых стихов Ахматовой можно обнаружить точки соприкосновения с И.Г.Кузминым, однако решительно преобладает отталкивание, а не притяжение. Свидетельствует сама Ахматова: "Мое стихотворение "И мальчик, что играет на волынке" написано явно под его (И.Г Кузмина) влиянием. Но это случайность, в основе все разное. У нас (акмеистов)... все было всерьез, а в руках Кузмина все превращалось в игрушки"10.

Тип чувства, запечатленного Ахматовой, остановил на себе внимание уже первых её вдумчивых читателей. Заслуженную известность получила статья Н. Недоброва («Анна Ахматова» 1915 год), опубликованная вскоре после выхода двух дебютных ахматовских сборников. По мнению критика, их центральный мотив - "несчастная любовь", но не самозамкнутая, не ограниченная собственным смыслом, а стимулирующая "проникновение в человека" в существо незаурядного женского характера7.

У Ахматовой есть выражение: "покой нелюбви". Слово найдено: "нелюбовь". Каковы бы ни были взаимоотношения мужчины и женщины, воспроизводимые классикой, их основа - чувство с положительным знаком, даже если это уходящее или минувшее чувство. «И "несчастная любовь" (тоже не обойденная тогдашними поэтами, вспомним хотя бы "денисьевский" цикл Тютчева) не исключение, а аспект направленного изображения; "несчастье" тут стоит в одном ряду с "безумным счастьем", с "восторгом", с "радостью", что "не знает предела" (А.А.Фет), - в одном ряду, но на другом полюсе»5. Ахматова же фокусирует свой взгляд на любви-нелюбви, на переплетении и столкновении эмоциональных противоположностей, даже крайностей, на отсутствии подлинной, глубинной близости - при наличии интимности. «Поэзия осваивает особый, ранее не изображавшийся вариант схождения-расхождения, особую разновидность поведенческой ситуации. Осваивает феномен жизнестроения 20 века?»4 Возможно, и так.

Любовному чувству сопутствует динамика разнородных состояний: ожидания, томления, изнеможения, окаменения, забвения. И, возвышаясь до неутолимой страсти, оно впитывает в себя другие сильные движения души (их также прежде, в пушкинские времена, именовали страстями) - обиду, ревность, отречение, измену. Содержательное богатство любви-нелюбви делает её достойной длительного, многосоставного повествования.

Тема сквозная, но стихи отнюдь не всегда именно "на тему", нередко они более или менее удалены от тематического центра. Есть, в частности, группа стихотворений, смежных с легендой, притчей и к любовной сюжетике непричастных ("Плотно сомкнуты губы сухие", "Бесшумно ходили по дому", "Я пришла тебя сменить, сестра"). Но в контексте сборников они заряжаются той смутой и болью, какие характерны для героини как любящей женщины. О своем предмете поэт ведет и прямой, и косвенный разговор. «Явственна множественность обличий лирического "я": женщина - то из светской среды ("под темной вуалью"), то из низов ("муж хлестал меня... ремнем"), то из богемного кружка ("Да, я любила их, те сборища ночные"); разница в социальном статусе осложняется переменой статуса семейного: порой она одинока, порой замужем, к тому же не только жена, но и любящая мать; иногда мы застаем ее на пороге молодости, а иной раз за этим порогом (кое-где это косвенно обозначено: "десять лет замираний и криков", "ждала его напрасно много лет")». Мужчина также не один и тот же: то ли его влечение к "ней" - единственное ("со мной всегда мой верный, нежный друг"), то ли у него "другая жена" и суждено ему "со своей подругой тихой/Сыновей растить".

.2 Пушкин и Ахматова

Говоря о любовной лирике Ахматовой, нельзя не сказать несколько слов о чувствах самой поэтессы, о ее кумирах, о предметах ее восхищения. И одним из неоскудневающих источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой был А.С.Пушкин. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь. А.Ахматовой принадлежат статьи: "Последняя сказка Пушкина о "Золотом петушке", "Адольф" Бенжамена Констана в творчестве Пушкина", "О "Каменном госте" Пушкина", а также работы: "Гибель Пушкина", "Пушкин и Невское взморье", "Пушкин в 1828 году" и др.) В "Вечере" Пушкину посвящено стихотворение («В Царском селе») из двух строф, очень чётких по рисунку и трепетно-нежных по интонации: «Смуглый отрок бродил по аллеям,/У озерных грустил берегов». Любовь к Пушкину усугублялась еще и тем, что по стечению обстоятельств Анна Ахматова - царскоселка, ее отроческие, гимназические годы прошли в Царском Селе, теперешнем Пушкине, где и сейчас каждый невольно ощущает неисчезающий пушкинский дух, словно навсегда поселившийся на этой «вечно священной земле русской Поэзии»3. «Те же Лицей и небо и так же грустит девушка над разбитым кувшином, шелестит парк, мерцают пруды и, по-видимому, так же является Муза бесчисленным паломничающим поэтам...»2 Для Ахматовой Муза всегда - "смуглая". Словно она возникла перед ней в "садах Лицея" сразу в отроческом облике Пушкина, курчавого лицеиста - подростка, не однажды мелькавшего в "священном сумраке" Екатерининского парка, - он был тогда её ровесник, её божественный товарищ, и она чуть ли не искала с ним встреч. Во всяком случае её стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той, однако, несколько отвлеченной, хотя и «экзальтированной влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность... Да, даже ревность!»

Например, к той красавице с кувшином, которою он любовался, воспел и навек прославил... и которая теперь так весело грустит, эта нарядно обнаженная притворщица, эта счастливица, поселившаяся в бессмертном пушкинском стихе «Царскосельская статуя" <#"justify">.3 «Великая земная любовь» в лирике Ахматовой

Ахматова, действительно, самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала "целую книгу женской души". Ахматова "вылила в искусстве" сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления.

Герой ахматовской лирики сложен и многолик. Собственно, его даже трудно определить в том смысле, как определяют, скажем, героя лирики Лермонтова. Это он - любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний: «Кто ты: брат мой или любовник,/Я не помню, и помнить не надо…» (стихотворение «Как соломинкой, пьёшь мою душу»). Но всегда, при всем многообразии жизненных коллизий и житейских казусов, при всей необычности, даже экзотичности характеров героиня или героини Ахматовой несут нечто главное, исконно женское, и к нему-то пробивается стих в рассказе о какой-нибудь канатной плясунье, например, идя сквозь привычные определения и заученные положения («Меня покинул в новолунье //Мой друг любимый. Ну так что ж!») к тому, что "сердце знает, сердце знает": глубокую тоску оставленной женщины. Вот эта способность выйти к тому, что "сердце знает",- главное в стихах Ахматовой. ("Я вижу все, // Я все запоминаю") Но это "всё" освещено в её поэзии одним источником света. Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир её поэзии, оказывается ее основным нервом, её идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. А.И.Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой "загнана в любовь"5. Но здесь же, прежде всего и открывалась возможность выхода. «Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века»4. В её поэзии есть и "божество", и "вдохновение". Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлечённый характер:

Эта встреча никем не воспета,

И без песен печаль улеглась.

Наступило прохладное лето,

Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,

Уязвленное жёлтым огнем,

И нужнее насущного хлеба

Мне единое слово о нём.

Ты, росой окропляющий травы,

Вестью душу мою оживи,-

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви".

(«Эта встреча никем не воспета...», 1916)

"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символистски и не акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир.

То пятое время года,

Только его славословь

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

В этом стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года". Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: "Ведь звёзды были крупнее, // Ведь пахли иначе травы". Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. "Над засохшей повиликою // Мягко плавает пчела", - это увидено впервые. Потому же открывается возможность ощутить мир по-детски свежо. Такие стихи, как "Мурка, не ходи, там сыч", не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности.

.4 Ахматовское «я» в поэзии

Читатели и исследователи не раз задавались вопросом: автобиографично ли ахматовское "я"? На первых порах лирическую героиню зачастую совмещали с автором как живым лицом: подкупала искренность исповеди, да и частная жизнь Анны Андреевны, поскольку ею упорно завладевала молва, провоцировала биографический подход к любовным стихам. Но этому подходу скоро было отказано в доверии: слишком многое свидетельствовало об условности изображаемого (та же множественность обличий: в стихотворениях «Песенка», «Сжала руки», «Муж хлестал меня узорчатым» многоликость лирических героинь свидетельствует о не совпадении их с автором). Возобладало в итоге разделение автора и персонажа, их разграниченное восприятие.

Только постараемся избежать опасности перейти из одной крайности в другую. «Большой поэт, чья биография, порой доведенная до легенды, усваивается общим сознанием наряду и в тесной связи с его творчеством, - большой поэт как личность неустраним из своих исповедальных стихов, из "я"-признаний. Совершенное устранение не более правомерно, чем отождествление автора и героя. История чтения и осмысления лирики говорит в пользу двунаправленной, подвижной точки зрения: "я" не тождественно автору, но и не оторвано от него, и мера приближения художественной личности к реальной (соответственно удаления от нее) - величина крайне переменная, к тому же точных показателей лишенная»5. У ранней Ахматовой явный перевес получает настойчивое дистанцирование: героине не дано обладать персональной узнаваемостью. Даже больше: поэт намеренно "затушевывает связи между личной жизнью и поэзией, например, перегруппировывает стихи, адресованные одному лицу, меняет посвящения, даты". И делалось это, скорее всего потому, что Ахматова тогда еще не считала себя вправе открыться читателю (молва - не довод). В поздней лирике дистанция значительно сократится, порой до неразличимости "я" и автора, и во многом это будет следствием укрупнения биографии, личной судьбы, введенной волею обстоятельств в эпохальную перспективу.

Кроме того, "затушевывание связей" между образом и фактом способствовало формированию лирической целокупности, столь нужной поэту. В реальности, судя по мемуарам, случалось разное, - путь Анны Ахматовой по-разному пересекался с путями весьма разных мужчин; биографы не преминули взять это на заметку. И в стихах отыскиваются следы прожитого и пережитого - порой легко распознаваемые следы. «Однако же на территории поэтического массива первенствуют повторяющиеся контрапункты, подчиняющие себе частные различия в конкретике описаний, так или иначе отражающих биографическое многообразие».

Как и в классике, лирический рассказ показывает характерные моменты движущихся отношений: свидания, расставания, отдаление друг от друга, переход события во власть "любовной памяти". Но какой бы то ни было, порядок действий не соблюдается, разновременные стадии на страницах книг и сосуществуют, и сочетаются. Уже в первом сборнике сначала - стихи о былом страдании ("Странно вспомнить: / душа тосковала, / Задыхалась в предсмертном бреду"), потом - шаг назад, к сравнительно поздней фазе сохраняющейся близости ("Еще так недавно-странно / Ты не был седым и грустным"), потом - словно снимок остановленного мгновения ныне происходящего ("Сжала руки под темной вуалью..."), а рядом - раздумья о пережитом ("Может быть, лучше, что я не стала / Вашей женой"). И такое повторяется неоднократно, много первых встреч, много последних, и нет какой-либо тропы от начала к концу. Смежные стихи притягиваются друг к другу по признаку смысловой схожести (в "Вечере": два стихотворения о "я" в деревенском облике, два - о других лицах, "сероглазом короле" и "рыбаке"; в "Белой стае": два - о побеге, три - о "музе", "песне", "предпесенной тревоге"). Внимание поэта сосредоточено на сущностных особенностях изображаемого явления, и понимается поэтому оно вне времени. Ценой усечений и перестановок можно бы сконструировать схему развития любви-нелюбви, но подобная операция увела бы нас далеко в сторону от авторского замысла. «Тем менее, приложимо к ахматовской тетралогии понятие дневника или романа, хотя так ее характеризуют сплошь и рядом».

Дневник по определению - «хронологически последовательная запись», и если в этой записи встречаются отступления (к примеру, размышления о прошлом, о будущем), то они только укрепляют господство принятого правила - самим фактом своей зависимости от основной записи. Повествовательная проза не однажды пользовалась дневниковой формой, и не без успеха: для прозы такая форма органична (лучшее подтверждение тому - лермонтовский "Журнал Печорина"). Но лирика по своей природе дневнику враждебна.

Разумеется, эпическая, романная проза вводит в свой актив, наряду с дневником, и несходные с ним, а то и противоположные ему построения, связанные с передвижками в сюжете, с разрывами в сюжетном времени. «Однако передвижки и разрывы (если они не являются самоцелью) направляют читателя в конечном счете к осознанию логики развертывания событий, хронометрии действия. Ахматовские сборники на такое их восприятие не претендуют». Поэтому неоговоренная параллель между книгами стихов и "большим романом" или трактовка лирической миниатюры в плане романного сюжета (В.Брюсов, В.Гиппиус), на мой взгляд, недостоверны, а потому неприемлемы.

«Даже в частностях лирическое повествование отмежевывается от эпического»8. Герои Ахматовой странствуют, путешествуют, и маршрут их странствий определенно обозначен (Петербург - Венеция - Флоренция - Киев -Бахчисарай), но он ни о чём не говорит: диаграмму отношений "её" и "его" фиксированная "перемена мест" ни в коей мере не намечает. Напротив, на страницах романа географические перемещения сюжетно значимы, маркируя повороты в судьбах персонажей. Анна Каренина совершает частые переезды (Москва - Петербург - Италия - Воздвиженское), и едва ли не каждый из них - веха её биографии, момент нарастающей, неумолимо надвигающейся трагедии. Каждый что-то меняет, порой весьма круто, в ее отношениях с мужем, Вронским, высшим светом. А для Печорина отъезд из России в Персию означал уход из жизни - как предполагалось, так и получилось.

«Ахматова делала все необходимое, чтобы утвердиться на специфических началах поэзии, лирики, а её упорно придвигают к непоэтическим формам и жанрам, вольно или невольно надевая на поэта чуждый ему наряд». Постижение ахматовского искусства в той или иной степени тормозится.

Героини Ахматовой готовы как будто смешаться с толпой, их дни и ночи - такие же, как у многих других любовных пар, встречи, разлуки, размолвки, прогулки - из разряда общеизвестных. В то же время исповедь героини прорывает оболочку обыденности, её чувство возводится в круг понятий торжества и проклятия, храма и темницы, пытки и гибели, ада и рая. И это - восходящая спираль лирики, активизирующей её собственные резервы.

«Думается, упорство, с которым молодой поэт разрабатывал свою тему, содержало в себе некий творческий вызов». В 1920 году Ахматовой довелось отвечать на анкету "Некрасов и мы". Вопрос: "Не было ли в Вашей жизни периода, когда его поэзия была для Вас дороже поэзии Пушкина и Лермонтова?" Ответ: "Нет". Вопрос: "Как Вы относились к Некрасову в юности?" Ответ: "Скорее отрицательно".

Мы бы поторопились, если бы вознамерились извлечь из этих отрицаний далеко идущие выводы. Но если учесть, что Н.А.Некрасова почитали образцом "поэта-гражданина" и на том основании не однажды противопоставляли А.С.Пушкину как "поэту-артисту", если учесть возможное наличие этого противопоставления в подтексте анкеты, то не будет ошибкой воспользоваться ответами Ахматовой при выяснении ее авторской позиции.

Еще одно место из анкеты. Вопрос: "Любите ли Вы стихотворения Некрасова?" Ответ: "Люблю"7. «В контексте вопросника это означало: люблю, но не больше Пушкина. Ахматова, концентрируясь на рассказе о чувстве, ни в коей мере не задавалась целью полемически отстраниться от "гражданской поэзии"; суть в другом - в неприятии градации лирических тенденции, в уверенности, что стихи, где она и он и их отношения, могут быть не менее актуальны, чем стихи с социальным или историческим уклоном. Именно это, прямо не заявленное, но практически удостоверенное равноправие поэтических замыслов таило в себе момент вызова»7.

4.5 Анализ стихотворения «И когда друг друга проклинали»

И когда друг друга проклинали

В страсти, раскалённой до бела,

Оба мы ещё не понимали,

Как земля для двух людей мала,

И что память яростная мучит,

Пытка сильных - огненный недуг»-

И в ночи бездонной сердце учит

Спрашивать: о, где ушедший друг?

А когда, сквозь волны фимиама,

Хор гремит, ликуя и грозя,

Смотрят в душу строго и упрямо

Те же неизбежные глаза.

(1909, сборник «Вечер»)

В этом стихотворении мы, как и во многих других, видим тонкую истину, облачённую в одеяние неистовой страсти, «раскалённой добела» и бесконечной, вечной любви. Такой любви и страсти, которые могут быть только у женщин. Истина, как необыкновенно яркий солнечный луч через туман, проходит через эти чувства, поглощаясь их неудержимой энергией, пытается проникнуть в наше сознание, и, в конце концов, в силу своей бесподобной мощи и стремительности всё же доходит чуть заметным, но всё же чётким, хорошо различимым светом. Мы не видим полностью того, что есть там, за покровами её эмоций и чувств, но всё же улавливаем образ её миропонимания.

В стихотворении можно проследить внезапный переворот разворачивающегося в стихах любовного романа, который возникает, развивается, разрешается порывом страсти и, наконец, становится лишь достоянием памяти. Вспыхнула страсть, «раскаленная до бела», а потом «друг друга проклинали». Ахматова тщательно отбирает эпитеты: «память яростная», «огненный недуг», «в ночи бездонной», «ушедший друг», «неизбежные глаза». Она сравнивает несостоявшуюся любовь с «огненным недугом», неспроста использует такую яркую цветопись: красный, огненный цвет показывает силу чувства, ведь это чувство - страсть. А недуг - болезнь, которая мучает сердце героини «бездонными ночами». Состояние потери, непонимания, что происходит с героями, передано почти физической ощутимостью, «неизбежные глаза» обладают странной притягательной силой, они «смотрят в душу строго и упрямо». Оксюморон «земля для двух людей мала» показывает, что это огромное чувство «страсть, раскалённая до бела» настолько необъятно, что даже целого мира мало, чтобы «задавить» его в себе и не открыть для него своё сердце. Лирическая героиня на протяжении всего стихотворения рассуждает об этом и в конце всё-таки «смотрят в душу строго и упрямо те же неизбежные глаза». Эта огромная любовь не покидает её и даже «когда, сквозь волны фимиама, хор гремит, ликуя и грозя», она остаётся с ней. Любовь в этих стихах всегда поединок, но тут не сила демонстрируется, не превосходство одного из любящих, а подлинно испытывается достоинство человека. Исход любовного романа здесь всякий раз предопределен: счастья разделенной любви героини ахматовской лирики не дано испытать и драматизм этот находит объяснение не в ее индивидуальных чертах - от них ничего не сказано - он порожден открывающейся здесь жизнью, суть которой у ранней Ахматовой и составляет любовь. «Говоря о любви, Ахматова говорила о том, что по ее мнению составляет ценность человеческого существования»1. Человеческая судьба стала художественным приемом.

А.Ахматова пытается донести до нас, как на самом деле трудно по-настоящему любящим друг друга людям жить в разлуке, поссорившись в страстном порыве, осознавая, что между ними лишь пространство, которое для людей, обладающих столь сильным чувством, преодолеть легко. «Оба мы ещё не понимали, как земля для двух людей мала». По- настоящему любящий человек открывает дверь в свом сердце для любимого, ту дверь, где есть только они вдвоем. И это место уже ничем нельзя занять.

«Смотрят в душу строго упрямо те же неизбежные глаза». «Неизбежные глаза» - в одну фразу она вложила всё то, что дорого для неё в этом человеке, всё то, что она любит; здесь сам этот человек. Здесь всё глаза - «зеркало души», её символ, олицетворение в материальном мире. Мире, в котором живёт эта великая поэтесса.

Уже после появления первой книги Ахматовой В.Брюсов заметил, что «она представляет собой словно бы роман, героиней которого является женщина».2

Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация. Наивысшей "мукой живой души"7 платит ее лирическая героиня за любовь. Сочетание лиризма и эпичности (драматичности) сближает стихи А. Ахматовой с жанрами романа, новеллы, драмы, лирического дневника. Одна из тайн ее поэтического дара заключается в умении полно выразить самое интимное и чудесно-простое в себе и окружающем мире: «Смотрят в душу строго и упрямо те же неизбежные глаза».

.6 Анализ стихотворения «Песня последней встречи»

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку одела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала - их только три!

Между клёнов шёпот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый

И я тоже. Умру с тобой…»

Это песня последней встречи.

Я взглянула на тёмный дом.

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-жёлтым огнём.

(1911, сборник «Вечер»)

Ахматовская лирика любви - это, прежде всего, лирика разрыва, утраченного чувства. А потому доминирующим настроением таких стихотворений становится настроение печали. Ярким примером всего вышесказанного может стать стихотворение А. Ахматовой «Песня последней встречи», написанное в 1911 году, относящееся к ранней лирике Ахматовой, вошедшее в ее первый поэтический сборник «Вечер» (1911).

Драматизм темы ощущается уже в самом названии стихотворения: встреча не какая-нибудь, а «последняя». Сюжетом поэтического повествования служит движение мысли и чувства лирической героини, характер которой проявляется уже с первых строк стихотворения. Используя прием контраста, поэтесса тем самым подчеркивает горделивость натуры героини, не желающей раскрываться в своих чувствах:

«Так беспомощно грудь холодела / Но шаги мои были легки».

О душевном состоянии в стихах Ахматовой не рассказывалось - оно воспроизводилось как переживаемое сейчас, пусть и переживаемое памятью. Реализовывалось точно, тонко и тут важна каждая - даже самая незначительная подробность, позволяющая уловить переливы душевного движения, о котором прямо могло и не говорится. Эти подробности, детали порою были вызывающе заметными в стихах, говоря о происходящем в сердце их героини больше, чем могли бы сказать пространные описания. Примером такой поразительной психологической насыщенности стиха, ёмкости стихового слова могут служить строки:

«Так беспомощно грудь холодела, // Но шаги мои были легки. //Я на правую руку надела перчатку с левой руки».

Как никто другой Ахматова умела раскрыть самые потаённые глубины внутреннего мира человека, его переживания, состояния, настроения. Поразительная психологическая убедительность достигается использованием очень ёмкого и лаконичного приема красноречивой детали (перчатка, кольцо, ступени, свечи и т. д.).

Наличие эпитетов помогает создать настроение, определить состояние героини: «шаги легки», «шёпот осенний», «унылой …переменчивой, злой судьбой», «песня последней встречи», «тёмный дом», «равнодушным жёлтым огнём».

Ахматова использует талантливо цвет, метафору, сравнения. Горит свеча, но «равнодушным жёлтым огнём». Жёлтый цвет - цвет разлуки. Такая деталь, как свечи, помогает догадаться, что впереди у лирической героини вечная разлука с любимым. Угнетённая болью лирическая героиня находит понимание в раздавшемся между клёнов осеннем шепоте, который, также как и она, «обманут злой судьбой». Использование этого олицетворения помогает выразить чувства героини. Обращение: «Милый, милый и я тоже. Умру с тобой…» показывает состояние отчаяния и обреченности героини Ахматовой.

Отрешенной от реального мира, ей, спустившейся по знакомым трём ступеням, показалось, что их было «много». И в этом противопоставлении «кажущегося» и действительного явно ощутим разлад между душой героини и её сознанием: «Показалось, что много ступеней,/А я знала - их только три!» Сердцем она, по-видимому, ещё с тем, кого уже мысленно вычеркнула из своей жизни: не случайно о «нём» лирическая героиня не обмолвится ни словом.

Душевному состоянию героини созвучна «одушевленная» природа: «между клёнов шёпот осенний». Таким образом, в стихотворении мотив разлуки переплетается с мотивом смерти, беспощадного рока. Героине, от того, что она оказывается не единственной жертвой «переменчивой, злой судьбы», на мгновение как будто становится легче, и она с нежностью произносит: «Милый, милый!» Использование звукописи («осенний шёпот между клёнов»), аллитерация шипящих звуков «щ», «ш», «ч» только нагнетает состояния печали, «шёпот» воспринимается лирической героиней, как «песня последней встречи». А «тёмный дом», на который она бросает прощальный взгляд, видится нам немым свидетелем ушедшей любви. Горящие в спальне свечи не рассеивают этой темноты, потому что горят теперь «равнодушно-жёлтым» огнём, жёлтый цвет разлуки венчает эту короткую лирическую исповедь.

Настроение безысходной, давящей грусти создается прежде всего на лексическом уровне с помощью прилагательных: «шёпот осенний», «умри», «унылой … злой судьбой», «последней встречи», «тёмный дом», «равнодушно-жёлтым огнём». На фонетическом уровне на протяжении всего текста поэтического повествования слышится ассонирующий звук «у», усиливающий ощущения уныния, печали. Мотив утраты подчеркивается и тем, что в стихотворении все глаголы используются исключительно в прошедшем времени: «грудь холодела», «одела», «шаги были легки», «шёпот попросил», «я ответила», «взглянула».

Говоря словами Пушкина, присуща «прелесть нагой простоты»2. Эта простота ахматовской речи вместе с искренностью интонации, создающейся благодаря частому использованию местоимения «я», делает стихотворение особенно близким и понятным. Ритмический сбой в последней строке первой строфы («Пер/чат/ку /с лев/ой ру/ки»), думается, далеко не случаен: он подчеркивает душевное смятение лирической героини.

Таким образом, стихотворение А. Ахматовой, обращенное к, казалось бы, вполне традиционной теме, весьма оригинально, потому что, описывая всего лишь путь героини, простившейся со своей любовью и уходящей из дома, с которым для неё связана её совсем недавняя счастливая жизнь, поэтесса рассказала нам о полной драматизма женской судьбе.

Лирическая героиня до мелочей запомнила тот путь, который все дальше уводил её от того, что называется женским счастьем. Многим знакомая жизненная ситуация под пером еще молодого мастера слова становятся лирическим шедевром.

4.7 Анализ стихотворения «Сжала руки»

Сжала руки под тёмной вуалью...

"Отчего ты сегодня бледна?"

Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот...

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка

Все, что было. Уйдёшь, я умру".

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: "Не стой на ветру".

(1911, сборник «Вечер»)

Лирика Ахматовой периода её первых книг - почти исключительно любовная. Нередко миниатюры Ахматовой были не завершены и походили не столько на маленький роман, сколько на вырванную страницу, заставившую додумывать то, что происходило с героями прежде. Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Это обязательно кризис: первая встреча или разрыв: «Сжала руки под тёмной вуалью… // От чего ты сегодня бледна. //От того, что я терпкой печалью // Напоила его допьяна». Поэтесса использует скрытое сравнение «терпкой печалью напоила его допьяна» (печаль, словно вино) для того, чтобы передать отчаяние лирической героини, раскаяние в своей вине за ссору с любимым. Эпитеты не только помогают создать психологический фон, они окрашивают в те краски, которые созвучны настроению героев: «под тёмной вуалью», «ты…бледна», «терпкой печалью…», Ахматова использует в этом стихотворении контрастные тона цветописи (почти белый и чёрный). Помогают понять душевное состояние глаголы, обозначающие действия: «сжала руки», «я сбежала», «бежала», «крикнула». Расстаются два любящих человека «как забуду?» «Он вышел, шатаясь, искривился мучительно рот…» Первые две строфы описывают состояние героев, и вот конец - героиня в отчаянии «Задыхаясь, я крикнула: «Шутка, все что было. Уйдешь - я умру.…» И контрастом изображение ответной реакции: «Улыбнулся спокойно и жутко, и сказал мне: «Не стой на ветру».

Это стихотворение, являющиеся поистине шедевром творчества Ахматовой, вызывает сложную гамму чувств, и хочется читать его снова и снова. В художественной системе Анны Ахматовой умело выбранная деталь, примета внешней обстановки всегда наполнены большим психологическим содержанием: «Сжала руки под тёмной вуалью…». Через внешнее поведение человека, его жест Ахматова раскрывает душевное состояние своего героя.

Одним из ярчайших примеров является это небольшое стихотворение. Здесь идет речь о ссоре между любящими. По вине героини они расстаются, и она с горечью понимает, что сама стала причиной своей несбывшейся любви. Стихотворение складывается из диалога, но так как событие, описывающееся в нём произошло накануне, то диалог как бы ведётся между лирической героиней Ахматовой и её совестью, вторым «я», а автор является свидетелем этих печальных событий.

Стихотворение делится на две неравные части. Первая часть (первая строфа) - драматический зачин, ввод в действие (вопрос: «Отчего ты сегодня бледна?»). Всё дальнейшее - ответ, в виде страстного, всё ускоряющегося рассказа, который, достигнув высшей точки («Уйдёшь, я умру»), резко прерывается обидно прозаической репликой: «Не стой на ветру». Смятённое состояние героев этой маленькой драмы передано не длительным объяснением, а выразительными частностями их поведения: «вышел, шатаясь», «искривился рот», «сбежала, перил не касаясь» (передаёт быстроту отчаянного бега), «крикнула, задыхаясь», «улыбнулся спокойно» и так далее. Оно полно движения, в нём события непрерывно следуют одно за другим. Драматизм положений сжато и точно выражен в противопоставлении горячему порыву души нарочито будничного, оскорбительно спокойного ответа.

Для изображения всего этого в прозе понадобилась бы, вероятно, целая страница. А поэт обошёлся всего двенадцатью строчками, передав в них всю глубину переживания героев. Заметим попутно: сила поэзии - краткость, величайшая экономия выразительных средств. Сказать многое о немногом - вот один из заветов подлинного искусства. И Ахматова научилась этому у нашей классики, в первую очередь у А.С.Пушкина, Ф.И.Тютчева, а также у своего современника, земляка по Царскому Селу Иннокентия Анненского, большого мастера естественной речевой информации и афористического стиха.

.8 Анализ стихотворения «Сегодня мне письма не принесли...»

Сегодня мне письма не принесли:

Забыл он написать или уехал;

Весна как трель серебряного смеха,

Качаются в заливе корабли.

Сегодня мне письма не принесли...

Он был со мной ещё совсем недавно,

Такой влюблённый, ласковый и мой,

Но это было белою зимой,

Теперь весна, и грусть весны отравна,

Он был со мной ещё совсем недавно...

Я слышу: лёгкий трепетный смычок,

Как от предсмертной боли, бьётся, бьётся,

И страшно мне, что сердце разорвётся,

Не допишу я этих нежных строк...

(1911,сборник «Вечер»)

А. Ахматова ворвалась в литературу вместе с новым веком, заявив о себе «во весь голос». Она изменила представление о поэзии любви, сделав личную исповедь национальным достоянием. Ахматова создала из фрагментов интимных переживаний «четки» целой жизни. Это небольшие рассказы, в которых показаны настоящие чувства, поэтому до сих пор они волнуют читателей. Ахматова - мастер первой строки, являющейся визитной карточкой стихотворения, недаром большинство её произведений названо по первой строке. «Сегодня мне письма не принесли...» не исключение. В нём любовь и разлука, счастье и боль. Самое начало, и сразу какая-то обречённость и в то же время надежда: ведь письма не принесли сегодня, а завтра... Может быть.

«Он был со мной ещё совсем недавно,//Такой влюблённый, ласковый и мой...»

Он был любим, он и теперь любим, потому что «как от предсмертной боли, бьётся, бьётся» смычок сердца, и все рядом теряет смысл, так как: «Сегодня мне письма не принесли...»

Наиболее важным приёмом в этом стихотворении является параллелизм: природа контрастирует с душевными переживаниями героини. Все спокойно вокруг:

«Весна как трель серебряного смеха,//Качаются в заливе корабли».

А для героини «...грусть весны отравна», «...страшно, что сердце разорвётся...». Ей ближе «белая зима», ведь тогда он был «влюблённый, ласковый и мой». Там, в «белой зиме», было счастье, не омрачённое «предсмертной болью» от ненаписанного письма.

Интересна композиция стихотворения. В трёх строфах - настоящее, прошлое и будущее. В прошлом - счастье любви, которая была «совсем недавно». Сегодня героине безрадостно, ведь письма нет:

«Забыл он написать или уехал...»

Еще более печально будущее, в котором возможно:

«... сердце разорвётся,//Не допишу я этих нежных строк...»

В стихотворении почти нет выразительных средств. Всего несколько эпитетов характеризуют возлюбленного («влюблённый, ласковый»), ещё несколько - поэтический дар, сравниваемый с «лёгким, трепетным смычком». Образ весны раскрывается у Ахматовой с помощью удивительного сравнения и олицетворения «как трель серебряного смеха», «грусть весны», не случайно противопоставленных друг другу, ведь весенняя радость природы не соответствует душевной трагедии героини, которая осталась в «белой зиме».

Выразительные средства у А. Ахматовой напоминают мазки краски, которыми художник завершает картину. Недаром любовь связана с образом «белой зимы», то есть чистой, светлой, а разлука с «предсмертной болью». Ничего лишнего, почти прозаический аскетизм, но простота изложения не лишает стихотворение глубокого психологизма, а скорее обнажает чувства тоски и боли.

Одно мгновение описано в этом стихотворении, но в нём жизнь и любовь. Ахматова умеет «подбирать незаметные признаки соответственного момента», она всё так замечает, что «внутренний мир её не просто обрамляется внешним, они сходятся воедино». Лёгкий жест, движение, та или другая нагружная примета лучше обрисовывают её душу и проникают в наши души.

4.9 Анализ стихотворения «Двадцать первое. Ночь. Понедельник»

Очертанье столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник

Что бывает любовь на земле.

И от лености или скуки

Все поверили, так и живут:

Ждут свидания, боятся разлуки

И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина...

Я на это наткнулась случайно

И с тех пор как будто больна.

(1917, сборник «Белая стая»)

Стихотворение «Двадцать первое. Ночь. Понедельник» вошло в сборник «Белая стая» (1917 года). Оно не похоже на другие произведения поэтессы, в которых переплетаются радость и трагедия, бури и пустыни любви: «Сочинил же какой-то бездельник, //Что бывает любовь на земле».

В чём дело? Почему такая резкая перемена? Думается, ответить на эти вопросы поможет история создания произведения. Стихотворение написано в 1917 году, в один из самых тяжёлых периодов в жизни страны и каждого человека в отдельности. Неопределённость была не только в экономике, политике, но и в душах. Поэтому основное поэтическое ощущение А.А. Ахматовой тех лет - ощущение надвигающейся катастрофы, «конца мира». Добавлю к этому ещё поиски нового смысла жизни, и сразу всё становится ясным. Читая это стихотворение, нельзя не почувствовать, что мотив неустойчивости слишком неукоснительно и резко проходит через него и что, следовательно, неустойчива сама жизнь, окружающая человека.

Данное стихотворение невелико по объёму, всего двенадцать строк, но в нём вся жизнь, полная горя и страданий, приведших к отрицанию любви. Здесь (впрочем, как и во многих её стихах) мы видим лишь окончание драмы. На наш взгляд, данное произведение является отражением реальной жизненной истории, которая была трагичной. Ведь, в конечном счете, лирика - это, прежде всего биография.

Композиция стихотворения несколько необычна, служит для раскрытия основной мысли, идеи. Первые восемь строк - отрицание любви, и вдруг в конце - противоречие, как будто снята маска:

«Но иным открывается тайна...»

Есть она, эта великая тайна, эта сладкая боль, в которой даже самой себе не признается героиня. Имя ей - любовь.

Лирическая героиня Ахматовой через отрицание любви предстает именно такой, как многие, которые «Ждут свиданий, боятся разлуки // И любовные песни поют».

Важное значение в этом стихотворении для создания картины имеет синтаксис. Вначале назывные предложения, как наброски к большому полотну:

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Почти конкретное время, почти конкретное место. Сухо и сдержанно.

Затем калейдоскоп, созданный однородными сказуемыми «ждут», «боятся», «поют»- раскрывает сложность чувства: от отрицания к утверждению. Тональность тоже меняется. Несмотря на изменение настроения в стихотворении, оно лишено суетности. В нём, как и в большинстве ахматовских произведений, минимум выразительных средств. Олицетворение «...почиет на них тишина...», антитеза «Ждут свиданий, боятся разлуки...», разностилевая лексика «бездельник» (низкая), «почиет» (высокая) лишь дорисовывают картину, набросанную вначале. Мне кажется, что стихотворение «Двадцать первое. Ночь. Понедельник» похоже на беглую запись в дневнике или даже на часть странички из него, не имеющей ни начала, ни конца. Наверное, А.А. Ахматова пыталась таким образом дать читателю возможность самому додумать то, что происходило с героиней. И, может быть, взгляд на чужую трагедию поможет многом избежать своей.

5. Поздняя лирика

ахматова лирика поэзия любовный

В поздней лирике, в отличие от ранней, стихи об интимно-личном уже не доминанта, а сектор поэтического повествования, и число их значительно уменьшается (не достигает пятидесяти, это примерно четвертая часть написанного). Существенно меняется тематический расклад последних двух сборников («Тростник» 1923-1940гг. и «Седьмая книга» 1945-1946гг.). И ныне прямая реакция на происходящее в стране и мире сочетается с осмыслением личной судьбы как судьбы социально, эпохально значимой; соответственно перестраивается образ лирического «я». Не составляет исключения и продолжение рассказа о судьбах «её» и «его» - на них лежит отблеск тематически иных признаний и раздумий.

Отличие поздней поэзии от ранней в том, что происходит акт возвышения - преодоление смыслового дефицита первых книг. «И эволюция здесь не ликвидация изъяна, а видоизменение авторской задачи; поэт пишет по-другому, потому что испытывает в том потребность, а не потому, что хочет поправить себя. Развитие интимно-личной темы служит тому достаточным подтверждением»8.

Через все стихи последнего тридцатилетия частым пунктиром проходит мысль о возвращении во времени, далеко назад: «Ни отчаянья, ни стыда//Ни теперь, ни потом, ни тогда»; «теперь» настойчиво отсылает к «прежде». «Но продолжение давнего разговора-диалога не есть простое его продление, разговор разворачивается по-особому, совмещая в себе воскрешение былого - отстранение от него, - переоценку бывшего и небывшего».

Прежде «любовная память» переплеталась со сценами свиданий, любовь то вторгалась в текущее, то удалялась во владения воспоминаний. Теперь осталась только память, чувство теперь не переживается, а умозрительно восстанавливается - с тем напряжением, с той остротой, с какой ранее переживалось.

«Неизменно и непоправимо «я» и «ты» разъединены, общаются они только по каналу памяти - «её» памяти, - и одновременно усиливается интимизация общения». Героиня оживляет в воображении, во внутреннем зрении такие детали прошлого, такие моменты встреч-невстреч, которые ведомы только их участникам, а для остальных, остаются загадкой. И поскольку образ былого тяготеет к обобщению, постольку интимизация захватывает глубинные слои лирического откровения.

«Ахматовская поэзия всегда несла в себе завораживающую «тайну»; в ранней лирике это, прежде всего, выражалось «непонятной связью» между чувством, переживанием и его природным, вечным окружением»5. Поздняя лирика вносит интригующую «непонятность» в содержание «любовной памяти».

Первое стихотворение из цикла «Cinque»(1945-1946) завершается таким двустишием: «И ту дверь, что ты приоткрыл, / Мне захлопнуть не хватит сил». Финал содержит некий существенный - для понимания целого - намек, но он остаётся непроясненным. В ранних стихах смысл того, что было и чего не было - во взаимоотношениях «я» и «ты», - сравнительно ясен, редкие неясности осложняют, однако не расшатывают общего впечатления. «В поздней лирике событийная канва затуманена, удельный вес потаенного высказывания возрастает».

Перекличка «я» и «ты» словно преодолевает барьер небытия, голоса звучат не то на земле, не то в космической бесконечности («Мне с тобой на свете встречи нет», «Так, отторгнутые от земли, / Высоко мы, как звезды, шли»). И он для неё, и она для него - то ли живое лицо, то ли тень, призрак («Тень твою зачем-то берегу»). Всё смешалось в последней лирической исповеди: жизнь похожа на сновидение, сон обладает подлинностью факта, «непоправимые слова» воображаемой беседы «трепещут», как только что и наяву сказанные.

«Твердой рукой прочерчены сквозные линии общего замысла: трагическая власть памяти, мучительно оживляющей прошлое, переносящей его в настоящее, с его добром и злом, с горечью разлуки и болью предательства».

«Героиня поздних стихов часто говорит не от своего имени, а от имени своего поколения, осужденного идти по «страшному пути». «Я» и «ты» как персонажи, как образы ранее были соотносительны, теперь для нас они неодинаковы. Если «ты» и за чертой интимной лирики не теряет функции условного обобщения, то «я» приближается к автору как человеку, в облике героини различимы ахматовские черты - черты её биографии, её общественного положения, выпавших на её долю невзгод».

В свои семьдесят, Анна Ахматова говорит о любви с такой энергией, с такой нерастраченностью душевных сил, что кажется, будто она победоносно выходит из своего времени в вечность. «Ахматова раскрыла философскую суть поздней любви, когда вступает в действие то, что больше самого человека - Дух, Душа. Она раскрыла уникальное совпадение двух личностей, которые не могут соединиться. И это как в зеркале отражено в её поэзии».

.1 Анализ цикла «Cinque»

Как у облака на краю,

Вспоминаю я речь твою,

А тебе от речи моей

Стали ночи светлее дней.

Так отторгнутые от земли,

Высоко мы, как звёзды, шли.

Ни отчаянья, ни стыда

Ни теперь, ни потом, ни тогда.

Но живого и наяву,

Слышишь ты, как тебя зову.

И ту дверь, что ты приоткрыл,

Мне захлопнуть не хватит сил.

2. Истлевают звуки в эфире,

И заря притворилась тьмой.

В навсегда онемевшем мире

И под ветер незримых Ладог,

В лёгкий блеск перекрестных радуг

Разговор ночной превращён.

Я не любила с давних дней,

Чтобы меня жалели,

А с каплей жалости твоей

Иду, как с солнцем в теле.

Вот отчего вокруг заря.

Иду я, чудеса творя,

Вот отчего!

Знаешь сам, что не стану славить

Нашей встречи горчайший день.

Что тебе на память оставить,

Тень мою? На что тебе тень?

Посвященье сожженной драмы,

От которой и пепла нет,

Или вышедший вдруг из рамы

Новогодний страшный портрет?

Или слышимый еле-еле

Звон берёзовых угольков,

Или то, что мне не успели

Досказать про чужую любовь?

Не дышали мы сонными маками,

И своей мы не знаем вины.

Мы на горе себе рождены?

И какое кромешное варево

Поднесла нам январская тьма?

И какое незримое зарево

Нас до света сводило с ума?

Трудно преодолеваемая недосказанность - одно из характерных свойств позднего творчества А.Ахматовой. Оно присутствует и в произведениях цикла «Cinque». Он открывается эпиграфом, в качестве которого взяты заключительные строки стихотворения Бодлера "Мученица" («Как ты ему верна, тебе он будет верен//И не изменит до конца» - перевод Ахматовой). Мученица - молодая женщина, умерщвлённая любовником в порыве чудовищной страсти. Ситуация, воспроизводимая в "Cinque", зеркальна по отношению к стихотворению Бодлера: жива "мученица", мёртв её друг. Все стихотворения цикла обращены к отсутствующему человеку, причём непоправимо - его нет в мире живых:

Но живого и наяву,

Слышишь ты, как тебя зову.

И этот человек, безусловно, является поэтом (Как у облака на краю,//Вспоминаю я речь твою…). Используя сравнение «как у облака» поэтесса выражает свои ощущения, когда она слышит «его речь», одухотворенную возвышенную. Они оба - поэты - «отторгнутые от земли//высоко, как звёзды, шли». Она сравнивает их творческий путь с высотой звёзд, и за своё творчество они никогда не испытывали ни стыда, ни отчаянья. Градация (Ни отчаянья, ни стыда//Ни теперь, ни потом, ни тогда) свидетельствуют о значительной временной протяженности отношений автора со своим героем.

Используя эпитет «в онемевшем мире» (стихотворение 2), автор выделяет «два лишь голоса: твой и мой» - свой творческий путь и своего собеседника, и опять мы прослеживаем упоминание того, что этот человек (собеседник) - поэт.

Эпитет "перекрестные радуги" - поэтический образ, строящийся на том, что собеседники находятся в двух разных точках пространства, причем они разделены громадным, не только земным расстоянием:

И под ветер с незримых Ладог,

Сквозь почти колокольный звон,

В легкий блеск перекрестных радуг

Разговор ночной превращен.

Следовательно, эпиграф к "Cinque" должен восприниматься как признание автора в верности своему мёртвому другу и как выражение уверенности в том, что в момент смерти её замученный друг остался верен ей. Кроме того, в пятом стихотворении цикла утверждается общность их судеб, общность восприятия эпохи, пережить которую выпало на их долю:

Не дышали мы сонными маками,

И своей мы не знаем вины.

Под какими же звёздными знаками

Мы на горе себе рождены?

При рассмотрении стихотворения (4) нельзя не обратиться к стихотворным отрывкам из "сожженной драмы" (пьеса "Пролог"), на которую имеется прямая ссылка в тексте стихотворения. А в этих отрывках вновь, как в эпиграфе к циклу, весьма явственно проступает тема смерти друга:

Сквозь загробный призрачный рассвет...

Для отображения дня их встречи автор использует эпитет «горчайший», это объясняет мрачные настроения в стихотворении. Ахматова грустит из-за вечной разлуки со своим неведомым другом, которому она на память не хочет оставить даже тени: «на что тебе тень?». В стихотворении, как и во всём цикле, очень много риторических вопросов. Приподнимая завесу таинственности своего собеседника, Ахматова не указывает конкретного лица, она беседует с ним, вспоминает их встречи, то время, в котором они вместе жили, творили.

В стихах угадываются лишь следы некоторых друзей поэтессы. Кто же был на самом деле героем этих произведений, обращены ли все эти произведения к одному человеку? Вопросы эти остаются открытыми.

Неизвестно, кто является героем цикла, но стихи дышат такой неподдельной трагичностью и скорбью, что весь цикл воспринимается как нерукотворный памятник этому человеку: «Но живого и наяву,//Слышишь ты, как тебя зову».

Можно сделать вывод, что все стихотворения цикла обращены в далёкое прошлое, в молодые годы автора. Любовь в «Cinque» и в «Прологе» - это любовь к другу, который безгранично дорог и которому нельзя было признаться в этой любви, пока он был жив, ни при каких обстоятельствах.

Все последующие годы (десятилетия) Ахматову продолжали властно тревожить воспоминания и раздумья о пережитом, причем это были воспоминания такой остроты и силы, что даже спустя много лет после произошедшего они продолжали вызывать к жизни все новые произведения о "бессмертной любви".

.2 Прототипы лирических героев

В сборнике "Бег времени" два первых стихотворения были опубликованы с эпиграфом из Мандельштама: "За тебя косой воды напьюсь". Имеется ли в цитировании строчки Мандельштама особый смысл, не ложится ли отсвет этого имени на все стихотворения цикла «Cinque»?

Нужно ли в данном случае стремиться к раскрытию авторской тайны?

Может быть, этого не следовало бы делать, если бы не одно обстоятельство: эта тайна заключает в себе важную содержательную функцию. Нам не безразлично, кто является героем цикла «Cinque», - стихи дышат такой неподдельной трагичностью и скорбью, что весь цикл воспринимается как нерукотворный памятник этому человеку.

Любовь в "Cinque" - это любовь к другу, который безгранично дорог и которому нельзя было признаться в этой любви, пока он был жив, ни при каких обстоятельствах.

От того, обращены ли стихотворения сборника к О.Э.Мандельштаму или, скажем, к И. Берлину, необратимо меняется весь поэтический контекст этого цикла. Личностью адресата пронизана сама содержательная основа этих стихов. И поэтому установить имя человека, к которому они обращены, - значит обрести возможность полноценного их прочтения, возможность прочесть их так, как они звучали для Ахматовой. Наше предположение состоит в том, что адресатом цикла "Cinque" является О.Э. Мандельштам, которого, как известно, связывала с Ахматовой высокая и искренняя дружба, испытанная на верность многими чрезвычайными жизненными обстоятельствами.

В качестве ещё одного подтверждения такой точки зрения приведём стихотворение Ахматовой, посвященное Мандельштаму в 1957 году. Оно очень созвучно стихотворениям рассмотренного нами цикла, в частности пятому стихотворению "Cinque":

Я над ними склонюсь, как над чашей,

В них заветных заметок не счесть-

Окровавленной юности нашей

Это чёрная нежная весть.

Тем же воздухом, так же над бездной

Я дышала когда-то в ночи,

В той ночи и пустой и железной,

О, как пряно дыханье гвоздики,

Мне когда-то приснившейся там, -

Это кружатся Эвридики,

Бык Европу несет по волнам.

Это наши проносятся тени

Над Невой, над Невой, над Невой.

Это плещет Нева о ступени,

Это пропуск в бессмертие твой.

Тот же трехстопный анапест, то же трагическое звучание стиха, та же доверительность тона при обращении к сокровенному собеседнику. Вместо "мы" ("своей мы не знаем вины") - "наши" ("наши проносятся тени"); вместо "не дышали мы сонными маками" - "о, как пряно дыханье гвоздики"; "окровавленной юности нашей" соответствует "под какими же звёздными знаками мы на горе себе рождены".

В последнее время появились две публикации, посвященные Ахматовой, в которых затрагиваются и стихотворения цикла "Cinque".

Так, А. Г. Найманом в "Рассказах об Анне Ахматовой"13 сообщается, что её встреча в 1945 году с известным английским филологом И. Берлиным "переустроила и уточнила - подобно тому, как это случалось после столкновения богов на Олимпе - её поэтическую вселенную и привела в движение новые творческие силы. Циклы стихов "Cinque", "Шиповник цветёт", 3-е посвящение "Поэмы без героя", появление в ней Гостя из будущего (прямо) и поворот некоторых других стихотворений, отдельные их строки (неявно) связаны с этой продолжавшейся всю ночь осенней встречей и ещё одной, под рождество, короткой, прощальной..."

В менее категорической форме на эти же произведения указывает И. Берлин в своих воспоминаниях «Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах»: «Ссылки и аллюзии на наши встречи имеются не только в "Cinque", но и в других стихах"10. Далее в воспоминаниях И. Берлина речь идет также о 3-м посвящении "Поэмы без героя" и теме Гостя из будущего в ней.

Эпиграф к "Cinque" должен восприниматься как признание автора в верности своему мертвому другу и как выражение уверенности в том, что в момент смерти ее замученный друг остался верным ей.

Может ли в таком случае этот цикл стихотворений быть обращенным к И. Берлину?

Таким же образом обстоит дело и с 3-м посвящением "Поэмы без героя": отдельные его места не могут быть объяснены с помощью версии Наймана - Берлина и противоречат ей.

Не вызывает сомнения то, что в стихах Ахматовой 40-60-х годов даты даются по григорианскому календарю. Например, под стихотворением "Слушая пение" ею проставлено: "19 декабря 1961 г. (Никола Зимний)"10. И только в 3-м посвящении дата ею самой указана по старому стилю. Разумеется, это не случайность и не описка.

В связи с этим отметим, что вторая встреча И. Берлина с Ахматовой ("прощальная, короткая")10 произошла, по его свидетельству, 5 января, т. е. под Рождество. Так об этом пишет и А. Г. Найман.

Поэтому строки посвящения:

Он ко мне во дворец Фонтанный

Опоздает ночью туманной

Новогоднее пить вино.

И запомнит Крещенский вечер,

Клён в окне, венчальные свечи

И поэмы смертный полёт... -

не могут относиться к И. Берлину: он не приходил в фонтанный дом в канун Крещенья (18 января), а приходил 5 января (накануне Рождества), и чтение поэмы слушал, судя по его воспоминаниям, «не в этот свой приход, а в первый, осенний».

Рассматривая критически некоторые положения, содержащиеся в воспоминаниях А. Г. Наймана и И. Берлина, мы отнюдь не отрицаем важности самой встречи Ахматовой с И. Берлиным в контексте её творчества. Слова о том, что встреча эта "переустроила её поэтическую вселенную"10 (А. Г. Найман), конечно, являются преувеличением, но с тем, что эта встреча послужила для Ахматовой мощным творческим импульсом, наверное, нельзя не согласиться. Не следует только слишком упрощенно подходить к процессу творческого опосредования этой встречи в произведениях Ахматовой.

Встреча с И. Берлиным, по-видимому, в силу каких-то причин подняла из глубин подсознания поэта мощные пласты воспоминаний, с необыкновенной остротой высветив давние биографические детали.

Это наше предположение определенным образом подтверждается следующими местами из воспоминаний И. Берлина:

) «Потом она прочла свои стихи из сборников «Anno Domini», «Белая стая», "Из шести книг". «Стихи вроде этих, но гораздо лучше, явились причиной гибели самого прекрасного поэта нашего времени, которого я любила и который любил меня... - слезы не дали ей возможности продолжать».

) "Я спросил о Мандельштаме. Она не ответила, глаза её были полны слёз. Затем она попросила меня не говорить о нём. «После того, как он ударил по лицу Алексея Толстого, всё было кончено...» Через несколько минут ей удалось овладеть собой...»

Думается, что и в первом из приведённых отрывков речь шла также о Мандельштаме, но И. Берлин не мог знать этого. Как следует из второго отрывка, прямой вопрос о судьбе Мандельштама нарушил душевное равновесие Ахматовой, у неё не хватило сил, чтобы говорить об этом снова.

Таким образом, публикации воспоминаний А. Г. Наймана и И. Берлина не только не опровергают нашего предположения о том, что адресатом цикла "Cinque" является Мандельштам, но и в определенной степени подтверждают такое предположение.

Заключение

Проведя исследовательскую работу по изучению творческого наследия А.А.Ахматовой с точки зрения изображения в нём любовного чувства в раннем (1912-1922гг.) и позднем (1936-1966гг.) периодах, мы решили следующие задачи:

§Выделили причины популярности наследия Ахматовой, заключающиеся в том, что в её любовной лирике отражалась эпоха, имевшая более широкое значение, чем собственная судьба; именно Анне Ахматовой удалось раскрыть глубину женского внутреннего мира;

§Выявили традиции современников в творчестве Анны Андреевны, влияние которое оказало на поэтессу творчество А.С. Пушкина;

§Сделали сравнительный анализ изображения темы любви в раннем и позднем периодах творчества Ахматовой:

oАнализ пяти стихотворений, относящихся к раннему периоду («Песня последней встречи» (1911, сборник «Вечер»), «И когда друг друга проклинали» (1909, сборник «Вечер»), «Сжала руки» (1911, сборник «Вечер»), «Двадцать первое. Ночь. Понедельник» (1917, сборник «Белая стая»), «Сегодня мне письма не принесли» (1911, сборник «Вечер»);

oАнализ цикла «Cinque» (1945-1946, сборник «Седьмая книга»), относящийся к позднему периоду;

«Если расположить любовные стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть со множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий»6. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.

В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. «Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы её - стрелы огненные"

Учащиеся школ могут использовать материал для подготовки к урокам по творчеству А.А. Ахматовой.

Список литературы

1.Ахматова А.А., Сочинения в 2-х томах, т. 2, М., «Просвещение», 1986

.Брюсов В.Я., «Среди стихов». 1894-1924, М., «Художественная литература», 1990

3.Гумилев Н.С., «Письма о русской поэзии», М., «Художественная литература», 1990

4.Гиппиус В.В., Анна Ахматова. М., «Литературная учеба», 1989

.Гурвич И.Н., Художественное открытие в лирике Ахматовой. - "Вопросы литературы", М., «Художественная литература», 1995, вып. III.

.Мусатов В.Э. «Ахматовские чтения», М., «Просвещение», 1992

.Недоброво Н.В., «Анна Ахматова». Пб., «Русская мысль», 1915

.Павловский А.И., «Очерк творчества «Тогда мы этого ещё не знали…», Пб., «Литературная Россия», 1964

.Симченко О.В, «Тема памяти в творчестве Анны Ахматовой», М., «Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка», 1985

.Чуковская Л.К., «Записки об Анне Ахматовой», М., «Художественная литература», 1989

.Эйхенбаум Б.М., «Анна Ахматова. Опыт анализа», Пб., «Литературная Россия», 1923

12.Maria Rose Satin, Akhmatovas «Shipovnik tsvetet». - «A study of creative method», 1977, Univ. of Pennsylvania.

.Susan Amert, In a Shattered Mirror. The later poetry оf Anna Akhmatova, Stanford, 1992