Когда япония захватила корею. Японо-корейская война (1592–1598 годы). Эксплуатация Кореи иностранным капиталом

С 1910 по 1945 год Корея входила в состав Японской империи. За 35 лет в стране увеличилась продолжительность жизни, вырос уровень экономики, медицины и грамотности. Однако за это корейцы заплатили высокую цену: распространенными явлениями были дискриминация, пытки, подавление языка и культуры, принудительная проституция. В современном обществе период оккупации оценивают неоднозначно.

Становление японской власти

Япония победила в двух войнах рубежа веков - русско-японской и японо-китайской, и в начале 20-го века была самым влиятельным восточным государством. Это позволило ей распоряжаться судьбой Кореи, которая не имела сильной армии и развитой экономики.

В 1905 году Япония объявила протекторат над территорией полуострова, а в 1910 расширила полномочия и сделала Корею колонией.

В корейском обществе изначально не было острого недовольства ситуацией. Значительная часть людей, особенно из интеллигентных слоев, считали, что Япония обеспечит им развитие. До этого Япония, открывшая двери Западу, превратилась из отсталой аграрной страны в империю с сильной промышленностью и армией. В Корее верили, что смогут повторить такой путь.

Однако надежды нации оправдались лишь отчасти. Вместе с техническим прогрессом в страну пришла жесткая авторитарная политика. Японские генералы, поставленные во главу провинции, не хотели считаться с культурой и историей. По их приказу разрушались памятники культуры, уничтожались книги, активно насаждался японский язык.

Подавление корейской культуры

В разные периоды японского господства давление на людей возрастало и уменьшалось. Во многом это зависело от убеждений наместников на корейской территории. В стране даже был период, который назвали «политикой культурного управления» - он отличался смягчением японских националистических идей и возрождением корейского самосознания .

Однако большую часть времени коренному населению приходилось считаться с жесткой политикой ассимиляции. Так, в стране активно насаждали синтоизм - традиционную японскую религию, к которой корейцы имели посредственное отношение. На полуострове придерживались идей конфуцианства, шаманизма и христианства.

К последнему японцы относились нетерпимо: запретили изучать его в школах, хранить библию, в крупных городах - посещать церковные службы.

Активно насаждался японский язык. Его заставляли учить в школах, а в первом в Корее университете, основанном уже во времена империализма, обучение велось только на японском. Другие названия дали корейским городам, а также заставили жителей сменить национальные имена на японские. По переписи того времени значилось, что на новые имена перешли 80 % населения.

Жестокая страница истории японского господства связана с распространением проституции в стране. Традиционно в Корее этот вид деятельности не был популярен - в отличие от той же Японии или Китая, где проститутки стояли на государственном учете.

Чтобы снизить количество изнасилований, которые совершали японские солдаты (особенно с началом Второй мировой), в стране основали около сорока борделей, которые получили названия «станции утешения».

Япония до сих пор придерживается официальной версии о том, что женщины работали там добровольно, однако свидетели говорят об обратном. В Корее живет около двух десятков женщин, которые обслуживали «станции». Они рассказывают о похищениях и принудительной работе, жестоких условиях содержания, насилии и побоях.

В борделях был высокий уровень суицида. Как минимум половине из них было меньше 18 лет. Женщины рассказывают, что их заставляли обслуживать по 20-30 солдат в день.

Современное общество заставило Японию признать факт насильственного удержания женщин на «станциях» и попросить прощения. Произошло это только в 2015 году и не без труда. Из бюджета страны выделили 80 миллионов долларов, чтобы выплатить компенсацию семьям пострадавших женщин в Корее и Китае. В Сеуле жертвам сексуального рабства поставили памятник - в день его открытия посол Японии был на какое-то время отозван из страны в знак протеста .

Положительные стороны японского господства

Несмотря на то, что Япония жестко, а в некоторых случая - жестоко насаждала культуру, после ее правления условия жизни в Корее улучшились. Это касалось образования, медицины, промышленности и сельского хозяйства. В стране в два раза увеличилась продолжительность жизни, прижилась культура гигиены, «привезенная» японцами, появились лекарства и врачи европейского уровня, которые сменили традиционную малоэффективную медицину.

Страна достигла уровня роста урожая благодаря распахиванию новых земель - это происходило при помощи техники, доставленной с островов. В стране расширили железнодорожную сеть, построили первый централизованный банк. Сделали первые шаги к введению обязательно образования, которое теперь получали и девочки тоже. Полностью реализовать эту идею не удалось из-за затрат.

При этом в стране заработал первый университет - к концу сороковых там преподавали не только на японском, но и на корейском языке.

Независимость Кореи и мнение современного общества

Япония была вынуждена отказаться от посягательств на территорию полуострова после капитуляции во Второй мировой войне. С этого времени Корея территориально приняла тот вид, который существует до сих пор. Южную часть заняли американские формирования, а северную - советские. Их противостояние привело к очередной трагической странице - Корейской войне, которая официально не закончена до сих пор.

Японское господство в современном обществе Южной Кореи оценивается неоднозначно. Большинство людей считают его оккупацией и осуждают, но среди молодежи становится популярным мнение о просветительской и эволюционной роли империализма в истории страны. В Северной Корее отношение к этому периоду резко негативное. Люди, которые в колониальный период сотрудничали с японскими властями, а также их потомки, считаются предателями народа. Это отражается в кастовой системе КНДР сонбун, которая относит таких граждан к категории «неблагонадежных».

Во второй половине XIX века небольшая Корея, и ранее бывшая частым объектом захватнических кампаний соседних Китая и Японии, превратилась в одну из главных целей японской колониальной экспансии. Набиравшая силу японская держава рассматривала Корею как свое потенциальное владение. Подготовка к колонизации Кореи, тем не менее, сталкивалась с определенными проблемами, среди которых были и попытки корейского народа защитить свою независимость, и позиции Китая и Российской империи. Однако, после Русско-японской войны 1904-1905 гг., Япония все же смогла установить протекторат над Кореей. 22 августа 1910 года Корея была окончательно присоединена к Японии и перешла под управление японского генерал-губернатора.

Разумеется, такое положение не могло понравиться передовой части корейского общества. Тем более, что в Японской империи ко всем неяпонским народам относились как к людям второго сорта, и корейцы не были исключением. Однако, поскольку Япония все же была более развитой не только в военном и экономическом, но и в культурном отношении страной, в Корее стали распространяться популярные в Японии революционные идеи. Так на корейскую землю проник анархизм – идеология, которая в определенный момент стала доминирующей в восточноазиатском революционном движении.

В отличие от европейских стран и даже от той же Японии, в Корее начала ХХ века анархистские идеи прочно соединились с идеей корейского национализма, точнее – освободительного национализма, ориентированного на достижение национальной независимости и освобождение от японского империализма. Поэтому и теория, и практика корейского анархистского движения в этот период страны имели собственную специфику, значительно отличающуюся от европейских и даже японских анархистских тенденций. Тем не менее, история корейского анархизма в первой трети ХХ века неразрывно связана с историей анархистского движения в Японии и, в меньшей степени, в Китае. Корейские анархисты того времени находились под влиянием своих японских единомышленников, от которых и заимствовали многие идеи и лозунги. С другой стороны, корни корейского анархизма уходили в крестьянское национально-освободительное движение. Именно крестьянство, составлявшее тогда подавляющее большинство населения Кореи, периодически восставало против японских колонизаторов, что позволяло анархистам рассматривать крестьянские массы как не только потенциально, но и реально революционные.

На Корею оказали огромное влияние революционные события в соседней России. К 1918-1919 гг. большинство корейских революционеров находилось в эмиграции в соседнем Китае. Поскольку Китай имел свои счеты с Японией, он достаточно спокойно предоставлял политическое убежище и корейским, и японским революционерам. Именно в эмиграции в Китае, под влиянием китайских и японских анархистов, корейские революционеры и стали принимать анархистские идеи.

Син Чхэхо и товарищи в Шанхае, 1919 год

Одним из первых корейских анархистов стал Син Чхэхо (1880-1936) – выходец из знатной фамилии Син, предок которой был среди разработчиков корейского алфавита. Получив хорошее домашнее образование, Син Чхэхо уже в юные годы подавал большие надежды в качестве знатока конфуцианской литературы и традиционной корейской и китайской поэзии. В 1898-1905 гг. Син Чхэхо учился в университете Сонгюнгван. Именно в этот период он и начал свое знакомство с европейской философской литературой. Под влиянием идей философов эпохи Просвещения, Син Чхэхо постепенно стал отходить от традиционной конфуцианской философии. Устроившись после университета в газету «Хвансон Синмун», Син Чхэхо уже окончательно сформировался как корейский националист, противник японской оккупации. Наибольшую ненависть у Син Чхэхо вызывали не столько даже японские власти, сколько представители корейской аристократии, которые, забыв о национальном достоинстве, заискивали перед колониальными чиновниками. В то же время, критикуя японские колониальные власти, Син Чхэхо с большим интересом относился к японскому революционному движению, в том числе и к анархистам. Постепенно он все больше убеждался в необходимости утверждения социальной и политической справедливости революционным путем.

Как и многие другие политически активные корейцы, Син Чхэхо выбрал для себя путь эмиграции. В 1910 году он покинул Корею и поселился в российском Владивостоке. Здесь он проживал до 1913 года, сотрудничая в одной из корейских националистических газет. В 1913 году Син уехал в Китай, где обосновался в Шанхае. В то время Шанхай был одним из важнейших экономических и культурных центров Китая, поэтому не было ничего удивительного в том, что основная масса и корейских, и японских политических эмигрантов проживала именно в Шанхае. Тем не менее, Син, прекрасно владевший китайским языком, в 1915 году перебрался в Пекин, где устроился на работу в китайские издания Бэйцзин Жибао и Чжунхуабао. В Китае Син Чхэхо прожил очень долго. В 1919 году он был избран спикером Палаты представителей Временного правительства Кореи в изгнании, которое размещалось в Шанхае. Но, выступая за революционную борьбу против японских колонизаторов, Син критиковал президента Временного правительства Кореи Ли Сынмана. В конце концов, политические разногласия с Ли Сынманом заставили Син Чхэхо отойти от работы во Временном правительстве и вернуться из Шанхая в Пекин.

В 1920 году Син Чхэхо стал редактировать журнал «Согван» («Рассвет»), который первоначально находился на марксистских позициях. Но затем в марксистских идеях Син Чхэхо разочаровался. Скорее всего, причиной тому были опасения, что могущественная Советская Россия сможет подчинить маленькую Корею своему политическому влиянию. Анархизм для Син Чхэхо, в первую очередь, был политической идеологией, не связанной с каким-либо из крупных государств мира. В 1921 году Син Чхэхо основал корейский анархистский журнал «Чхонго» («Небесный барабан»), в котором начал публиковать статьи и материалы мирового анархистского движения. Журнал, кстати, издавался на китайском языке, что открывало доступ к нему и китайскому читателю.

В начале 1920-х гг. среди корейских революционеров – как анархистов, так и представителей других политических течений, - все больше укрепляется точка зрения о необходимости развертывания вооруженной повстанческой борьбы против японских колонизаторов. Так, общество «Ыйёльдан» - «Союз энтузиастов справедливости», основанное в 1920 году, поставило своей целью проведение вооруженных операций против японских правительственных учреждений и чиновников на территории Кореи и Китая. Японские власти обвиняли активистов общества в проведении бомбовых атак на полицейские участки в Пусане, Миряне и Сеуле, обстреле Восточно-колонизационного общества и Корейского промышленного банка. Но эти акции, несмотря на широкое освещение в прессе, не оказали существенного влияния на ситуацию в Корее. Убедившись, что путь одиночных диверсий не может привести к освобождению Кореи, организаторы общества, к которому примкнул и Син Чхэхо, приняли решение перейти к формированию массового антияпонского движения. В первую очередь, они рассчитывали поднять рабочие и крестьянские массы Кореи на борьбу против колонизаторов, а уже после народно-освободительной революции можно было бы решить вопрос о будущем политическом и экономическом строе независимой Кореи.

Еще в 1919 году была создана «Северная военная администрация» - корейская анархистская повстанческая команда, действовавшая в Маньчжурии. Ее основателем и лидером был Ким Чваджин (1889-1930, на фото) – выходец из знатной корейской семьи, получивший военное образование, а затем работавший школьным учителем. В 1917 году он присоединился к Корейскому корпусу освобождения – военно-политической организации, действовавшей в Маньчжурии и в Шанхае и кроме политической деятельности промышлявшей вымогательством денег у корейской буржуазии.

В начале 1920-х годов продолжается и укрепление связей между корейскими и японскими анархистами. Очень символичным был союз корейского анархиста Пак Ёля и японской анархистки Канеко Фумико. Пак Ёль родился в 1902 году в Мунгён провинции Кенсан-Пукто. В 1919 году, из-за подозрений в участии в национально-освободительном движении, он был вынужден бросить учебу в сеульской средней школе. Продолжать образование Пак Ёль отправился в Японию – в Токио, где устроился разносчиком газет. К этому времени молодой человек уже симпатизировал анархизму, поэтому достаточно быстро познакомился с токийскими единомышленниками и создал вместе с ними собственную группу – «Общество недовольных» (Футей-ша). Эта организация, как и многие другие анархистские группы Японии, Китая и Кореи, ставила своей целью осуществление акций «прямого действия» против представителей власти.

Во время жизни в Японии Пак Ёль (на фото) познакомился со своей ровесницей – японкой Канэко Фумико. Она была чуть младше – родилась в 1903 году в Котобуки в Иокогаме, в семье детектива полиции Фумиказу Саэки, принадлежавшего к самурайскому роду, и простой крестьянки Кикуно Канэко. К тому времени, когда Канэко Фумико чуть подросла, ее отец оставил службу в полиции, стал злоупотреблять алкоголем. В конце концов, он бросил старую жену. Мать Канэко Фумико также долго не задержалась одна и вскоре вышла замуж. Девочка осталась с бабушкой и дедушкой по материнской линии. Они и приняли решение переехать в Корею.

С 1912 по 1919 годы Канэко Фумико проживала в Корее – в доме своей бездетной тети. Фактически она была домработницей у своих родственников, хотя и имела возможность посещать школу. В 1919 году шестнадцатилетняя Фумико вернулась в Японию, в Иокогаму, а в 1920 году перебралась в Токио. Здесь она устроилась разносчицей газет, познакомилась с активистами христианской миссии «Армии Спасения», а затем – и с японскими социалистами. Одновременно она посещала занятия в вечерней школе, где познакомилась с Хацуо Нияма – японской девушкой, ставшей ее подругой и наставницей в анархистской идеологии. В это же время произошло и судьбоносное для Канэко Фумико знакомство с Пак Ёлем. Молодой кореец сразу приглянулся девушке и они стали революционными соратниками, а затем и возлюбленными.

Вместе с Пак Ёлем Канэко Фумико приняла участие в создании «Общества недовольных». Вполне вероятно, что этой небольшой организации удалось бы функционировать и далее, если бы 1 сентября 1923 года не произошло знаменитое «Великое землетрясение Канто». Оно принесло Японии большие человеческие жертвы и масштабные разрушения. Власти опасались, что последствиями землетрясения могут воспользоваться леворадикальные силы, чтобы организовать восстание. Кроме того, руководство страны было обеспокоено и возможной перспективой начала антияпонского восстания в Корее.

По всей стране начались репрессии против активистов революционного движения. Прежде всего, полиция арестовывала корейцев и сотрудничавших с ними японцев. Под стражу взяли и Пак Ёля. Канэко Фумико, как подруга корейского революционера, также была арестована. После непродолжительного следствия Пак и Фумико были признаны виновными в государственной измене. Их обвинили в том, что они якобы готовили покушение на японского императора и с этой целью собирались приобрести взрывное устройство. Находясь в заключении, Канэко Фумико написала свою автобиографию, которая сегодня считается одним из наиболее достоверных документальных источников по истории японского и корейского анархизма начала 1920-х годов.

В конце концов, Пак Ёль и Канэко Фумико были приговорены к смертной казни. Незадолго до вынесения приговора им была предоставлена возможность официально стать мужем и женой. Казалось бы, ничто уже не могло спасти молодых анархистов от неминуемой смерти. Однако, японский император распорядился помиловать и Пак Ёля, и Канэко Фумико. Смертную казнь им заменили пожизненным заключением. Но Канэко Фумико порвала приговор и требовала ее казнить. В 1926 году она совершила самоубийство в тюремной камере. У Пак Ёля нервы оказались крепче – он нашел силы пережить длительное тюремное заключение и провел за решеткой двадцать два года. В октябре 1945 года Пак Ёль был освобожден американскими войсками. После освобождения 43-летний анархист, 22 года проведший в тюрьме, вернулся на родину. В годы Корейской войны он перебрался в КНДР, где и прожил вторую половину жизни, скончавшись в 1974 году в возрасте 72 лет.

Однако, приговор Пак Ёлю и Канэко Фумико не повлиял на дальнейшее развитие корейского анархистского движения. В 1928 году корейские эмигранты, входившие в состав Союза корейских анархистов Китая, основали Восточный союз анархистов, в который входили представители ряда восточноазиатских стран и территорий – Китая, Японии, Кореи, Тайваня и Вьетнама. Было начато издание журнала «Донг-Банг» («Восток»). Поскольку на издание прессы требовались немалые средства, активисты организации приступили к подделке финансовых документов. За это был арестован один из ветеранов корейского движения Син Чхэхо. Его приговорили к десяти годам лишения свободы. В 1936 году он скончался в тюрьме Йеосун.

Корейская федерация анархистов, 1928 год

Тем не менее, корейское анархистское движение продолжало существовать, распространив свою деятельность и на внутреннюю часть страны. В Сеуле и Пхеньяне возникли анархистские группы. В 1929 году была создана Корейская федерация анархистов-коммунистов, костяк которой составили активисты «Общества черных товарищей», действовавшего в Квансо. В июле 1929 года был создан Союз корейских анархистов Маньчжурии, работавший в городе Хэлим в Северной Маньчжурии. В Шанхае действовал Южно-китайский союз корейской молодежи. В это время осложнились и отношения анархистов с просоветскими элементами в корейском революционном движении. Так, в 1930 г. при невыясненных обстоятельствах в Шанхае был застрелен Ким Чваджин, считавшийся одним из лидеров анархистов. Но наиболее серьезный удар по анархистским организациям Кореи был нанесен японскими спецслужбами в 1930-е годы, когда, в связи с началом боевых действий в Китае, японское руководство всерьез озаботилось проблемой нейтрализации всех революционных и оппозиционных организаций страны. Многие видные анархисты оказались за решеткой, выйти откуда они смогли лишь после поражения Японии во Второй мировой войне.

Размещаю статью об аннексии Кореи, в связи с его любопытным источником литературы, – Н. Гафуров, – удивительно плодовитый советский историк, читал его книгу об истории Центральной Азии, понравилась легкость изложения с огромным фактическим материалом.

Медаль в память присоединения Кореи

Акт аннексии Кореи явился следствием и логическим завершением последовательной политики Японии по освоению, установлению всестороннего контроля и фактическому захвату корейского полуострова.

Предыстория к этому событию насчитывает порядка тридцати пяти лет, если вести отсчет с первого японо-корейского договора 1876 г. Данная работа – попытка более или менее полного освещения событий, предшествующих аннексии, установления логических закономерностей между ними, анализа фактологических данных советской и южнокорейской историографии, освещения роли и участия иностранных держав в этих событиях.

Итак, в последней четверти 19-го в. Япония совершила первую попытку “открытия” страны-отшельника. Дело в том, что курс на международную изолящию был сознательным курсом правительства Кореи, направленным на сохранение национальных культурных и иных ценностей от “иностранных варваров”, курс на самодостаточное государство, автаркию. Он основывался на конфуцианских ценностях, а ученые-конфуцианцы считали разрушительным проникновение европейского капитализма в страну. Вторжение иностранных кораблей в 1866 г. послужило одной из причин ксенофобии. Многие прогрессивные конфуцианцы утверждали, что Корея сможет открыть доступ иностранным предпринимателям только тогда, когда ее промышленность станет для этого достаточно конкурентной, и выступали за проведение реформ.

Вот в такую страну устремились западные державы: договор с США был подписан в 1882 г., с Англией и Германией – в 1883 г., Россией и Италией – 1884 г. В Корею, с ее неразвитой промышленностью и отсталыми сельскохозяйственными технологиями , хлынули западные и японские товары, а вывозилось золото – ценность и рис – главная национальная ценность в области сельского хозяйства, была введена японская система военного образования, будучи породившая профессиональное и социальное неравенство. Корейский народ бурно отреагировал на экспансию мощным крестьянским восстанием, переросшим в крестьянскую войну. Особую роль сыграло движение Тонхак за национальную стабильность и безопасность, носившее религиозный характер, в основе идеологии которого лежала идея избавления крестьян. Тем не менее, народный бунт против захватчиков, сопровождавшийся разгромом японской миссии и последующим вынужденным бегством императора Коджона в Китай, явился для Японии временным и не самым серьезным препятствием.

Необходимо было преодолеть исторически сложившийся сюзеренитет Китая над Кореей, который до конца 19-го века продолжал оказывать существенное влияние на политические и экономические дела в стране. В 1894 гг. Япония высадила свои войска в Корею и развязала японо-китайскую войну 1894-1895 гг., в результате чего по Симоносекскому договору добилась от Китая отказа на его сюзерениальные претензии, а затем, при поддержке США и Англии в 1905 г. был заключен договор о протекторате Японии над Кореей.

За годы протектората были прежде всего проведены чистки в государственном аппарате: увольнялись “нелояльные” чиновники и на их место назначались японские служащие. В конце 1909 г. корейцы были вытеснены с постов уездных начальников, а впоследствии – даже письмоводителей.

Меморандумом, приложенным к очередному японо-корейскому соглашению 24 июля 1909 г. были упразднены корейские суды, функции которых полностью перешли японским судам. Далее последовало соглашение о полиции. Поводом для роспуска полицейского департамента послужила используемая японской стороной в качестве предлога необходимость “укрепления финансов”. Таким образом был предпринят один из последних шагов на пути к ликвидации суверенитета Кореи. Правительство страны теряло контроль за ситуацией в стране, становилось ширмой, за которой готовился захват Кореи.

Проекты ее были разработаны весной 1909 г. Японией был создан секретный “комитет по подготовке аннексии Кореи”. Фактический глава комитета Тэраути Масатакэ к концу ноября разработал план действий, в котором важное место занимала обработка общественного мнения Кореи. Проводить данную политику было решено через агентуру созданной для этого коллаборационистской организации Ильчинхве – проводника японской империалистической политики.

Очевидно, что максимальный эффект мог быть достигнут при сочетании политических средств воздействия и многосторонней экономической эксплуатации. Если после экономического “открытия” страны ее рынок начал быстро насыщаться товарами, работать на экспорт в интересах Японии, то ко времени установления протектората надо было решить вопрос о полном контроле корейской экономики. Это включало следующие меры: 1) подчинение финансов; 2) завоевание рынков; 3)поддержка японских переселенцев; 4) экспроприация сельскохозяйственных земель (включая собственность королевского двора). Логично было начать его установление с кредитно-финансовой системы – “кровеносной системы” экономики любой страны. Так, в период 1905-1908 гг. он был обеспечен выпуском векселей банка Дайити. Японские купцы, поощряемые крупными государственными кредитами, легко проникали на корейский рынок и расширяли свою деятельность на нем. Действовали фирмы с капиталом более 10 млн. вон. Постоянно увеличивалось число японцев, проживавших на полуострове: так, в 1908 г. их число составило 126 тыс. человек, а к 1911 г. – уже 210 тысяч.

Увеличивалось влияние японцев на сельское хозяйство. Происходила скупка корейских земель, увеличивалось число японцев занимающихся земледелием, причем управление генерального резидента издало ряд законов о землевладении, предоставлявших преимущества японцам. В 1905-1910 гг. происходила принудительная скупка земли в провинциях Чхунчондо и Чолландо. Известная как житница Кореи, равнина Хонам в провинции Чолландо быстро становилась японским крестьянским хозяйством. Захватив земли по всей стране, японцы могли уверенно продвигаться в северную часть полуострова и заняли районы Тэгу и Чочхивон вдоль железной дороги Сеул-Пусан, а затем район Хванчжу вдоль железной дороги Сеул-Синыйджу.

Экспроприация земель как часть мероприятий по подготовке к аннексии ставила своей целью лишить корейское государство его основной экономической поддержки – класса собственников. Но этого было мало – надо было ликвидировать самого главного феодала. После разработки плана по переселению японских крестьян было организовано акционерное “Восточное общество развития”, под прикрытием которого были захвачены невозделанные и казенные земли, сокращены королевская земельная земельная собственность и бюджет. Кроме того, была предусмотрена мобилизация корейских рабочих на их освоение. За год Обществом было освоено 30 тыс. гектаров таких территорий. В результате королевский двор был лишен большей части своей земельной собственности и более не контролировал финансы. Так была проведена экономическая подготовка к аннексии Кореи.

В данных условиях лидер корейских коллаборационистов Сон Бёнджун направляет в Сеул требование срочно поставить вопрос о присоединении Кореи к Японии. Телеграмма Сон Бёнджуна заставила председателя прояпонской Ильчинхве Ли Ёнгу собрать своих сторонников и 4 декабря ими направляется петиция в адрес императора Коджона, генерального резидента и главы корейского кабинета. По форме эта петиция была составлена как обращение якобы от имени миллионов членов Ильчинхве. Было также выпущено обращение к корейскому народу, убеждающее его в покорном принятии японского подданства.

Организаторы акции, рассчитывающие не встретить серьезного ей сопротивления, просчитались. В день опубликования петиции в Сеуле Тэхан хёпхве и Ильчинхве было проведено совместное собрание. На этом заседании Тэхан хёпхве – патриотической организацией – был выражен протест против политики, проводимой Ильчинхве и принято решение о полном разрыве с ним. Следует учесть, что Тэхан хёпхве представляла собой крупную национальную организацию. Патриотически настроенные организации Хансон (Сеул), Корейская ассоциация христианской молодежи, а также Национальная ассоциация по изучению вопросов образования также осудили политику Ильчинхве.

Дальнейшая реакция народа на составление данных петиций была незамедлительной: в Сеульском театре, где были выработаны обращения к правительству и генеральному резиденту с требованием наказать деятелей Ильчинхве, при этом были избраны депутаты, уполномоченные вручить обращения и способствовать их реализации. Митинг носил массовый и организованный характер: собралось несколько тысяч жителей Сеула, в городе начался сбор средств для борьбы с коллаборационистами.

Такая, по сути, декларативная мера на оказалась последней. За ней последовал митинг 9 декабря, на котором было решено добиваться закрытия “Кунмин синбо” – печатный орган Ильчинхве и рупор японской колониальной политики. Массовые собрания и митинги прошли и в других городах. 6 января 1910 г. в столице прошло собрание жителей Сеула и 40 близлежащих уездов. На этой грандиознейшей в истории Кореи манифестации Ильчинхве была де-факто названа организацией предателей корейского народа, не имеющая право выступать от его имени.

Данные акции возымели свое воздействие на японскую агентуру: публично был избит Ли Ёнгу, отделение общества в Пхеньяне пришлось закрыть в связи с бегством его членов. Оживились ранее подавляемые японцами действия партизан. Особенной активностью отличился отряд под предводительством Кан Гидона: он действовал вблизи Сеула, в провинции Хванхэ у городов Ёнан и Пхёнсан. Впоследствии, поведя наступление на Вонсан, вынужден был отступить.

По всей стране произошли выступления горожан и крестьянства. Происходили погромы как на учреждения, находящиеся под контролем японцев, так и на их дома. Бунты происходили и против высоких налогов, и захвата земли колонизаторами.

Генеральный резидент Сонэ Араскэ докладывал в Токио, что “народ везде восстает против японцев, потому что он недоволен действиями нашего правительства” и пригрозил карательными мерами янтияпонски настроенным организациям, установив усиленную охрану владений и руководителей Ильчинхве. Вскоре Сонэ Араскэ был уволен, что ознаменовало собой последний этап подготовки аннексии Кореи. Более “подходящей” фигурой на этот пост оказался бывший военный министр Японии Тэраути Масатакэ, который, в общих чертах продолжая политику предшественника, – сотрудничество с корейской аристократией, ее поощрение японскими титулами, финансовой поддержкой уходящим в отставку чиновниками – свое главное внимание уделил военному обеспечению грядущей аннексии: общая численность японских войск в Корее достигла 50 тыс. человек. Если доверять приблизительным данным русской печати того периода, то можно утверждать, что в Корею прибыло более 1,5 тыс. жандармов, обученных для борьбы с партизанами. Созданы восемь новых полицейских участков, крупные военные силы были стянуты на охрану государственных учреждений, тюрем, банков, железных дорог – стратегических важных объектов.

В противовес угнетателям усилилась борьба добровольческой “Армии справедливости” против правления генерального резидента, возникла тайная организация Синминхве, целью которой являлось восстановление независимости страны. Возглавляемая Ан Чхан Хо, к 1910 г. Синминхве стала национальной организацией, насчитывавшей 300 членов, представлявших все корейские провинции. По неподтвердившемуся обвинению в намерении совершить покушение на генерал-губернатора Тэраути по дороге на церемонию открытия железнодорожного моста через Амнокан 27 декабря 1910 г. было арестовано свыше 600 членов общества и сочувствующих, из которых 105 подверглись жестоким пыткам, шестеро приговорены к тюремному заключению. В защиту выступили иностранные христианские миссионеры. А.Дж. Браун, генеральный секретарь пресвитерианских миссий в книге “Дело о корейском заговоре” выступил с критикой колониальной политики Японии, назвав Корею “хорошо контролируемой исправительной колонией”. Впоследствии, несмотря на попытки Тэраути роспуска организации, Синминхве продолжила свою деятельность, организовав Штаб Армии независимости с целью настроить общественное мнение на борьбу за восстановление суверенитета, а затем осуществляла поставки оружия Временному правительству в изгнании, находившемуся в Шанхае.

В результате усиленных карательных мер многие партизаны были взяты в плен, погибли, ежедневно сообщалось о казнях бойцов “Ыйбён”. Также усилились гонения на культурно-политические организации, а конфискация корейских газет в 1910 г. происходила 26 раз.

Антияпонский лагерь все уменьшался и уменьшался, но надежда на заступничество великих держав оставалась. Если в 1908 г. попытка бегства Коджона в Россию провалилась, то в июне 1909 г. полицией был схвачен гонец в Россию с просьбой о помощи. Император Коджон посчитал японо-корейский договор незаконным и в декабре 1909 г. отправил своего представителя в Гаагу в надежде привлечь к корейской трагедии внимание очередной мирной конференции. Циркулировали даже слухи о войне США с Японией, результатом которой якобы станет освобождение полуострова. Видный деятель национально-освободительного движения Ли Гап был тайно направлен в Россию для установления контактов с русскими властями. Неоднократно с призывами защитить Корею выступали и эмигрантские корейские организации.

Тем не менее, положительного ответа не последовало. Представитель Англии заявил, что страна не будет препятствовать японской оккупационной политике в случае, если не будут затронуты интересы страны, а США вообще исходили из принципа признания японской колониальной политики на полуострове.

Особое же отношение России к корейской проблеме имело свою предысторию. Дело в том, что по русско-японскому договору от 25 апреля 1898 г., заключенного министром иностранных дел Японии Ниси и русским посланником в Японии Розеном, России обязалась не препятствовать проникновению Японии в Корею при согласии последней на аренду Порт-Артура сроком на 25 лет. Между двумя державами, имеющими как политические, так и экономические интересы в Корее, установились отношения негласного за нее соперничества. Когда было подавлено ихэцюаньское восстание (названного европейцами боксерским – И-хэ-цюань (туань) в переводе с китайского означает “Кулак (отряд) во имя справедливости и согласия”) и Китай договором от 7 сентября 1901 г. также был в военно-политическом плане превращен в полуколонию европейских держав, усилились выступления против иностранцев. Россия, воспользовавшись сложившейся ситуацией, под предлогом охраны железной дороги направила в Маньчжурию 180-тысячную армию и, оккупировав три четверти ее территории, стала выжидать благоприятного момента для вторжения в Корею.

Идея российского вторжения в Корею была во многом обусловлена расстановкой сил и интересов в области лесозаготовки. Представитель находящейся в управлении императорского Российского фонда лесозаготовительной компании Павлов выступил с предложением к российскому правительству осуществить раздел сферы российского влияния к югу от реки Амнокан и не допустить вмешательства других держав в дела России в Маньчжурии. Российский флот был сконцентрирован в Порт-Артуре, пехота – в Фэнхуанчэне и вдоль Амнокан. В августе 1903 г. был оккупирован Енампхо и далее стали быстро возводиться военные сооружения.

В начале руссско-японской войны Корея заявила о своем нейтралитете, но Япония направила в Сеул войска, тем самым вынудив правительство подписать японо-корейский протокол 23 февраля 1904 г, который подтверждал предоставление Японии военных концессий, после чего в Корее были размещены шесть с половиной батальонов, начавших затем прокладывать железные дороги, захвативших телефонную и телеграфную сеть, оккупировав главное управление связи. Они также незаконно использовали земли в военных целях.

В сентябре было объявлено военное положение на территории всей Корейской империи и введен в действие декрет о смертной казни для корейцев, обнаруженных в районе военных коммуникаций, и руководствуясь изменениями и дополнениями от 6 января 1905 г., внесенными в военные указы, Япония подавляла любые формы протеста.

Уже 3 июля было объявлено о преследовании нарушителей данного режима по японским законам, а если вспомнить содержание так называемой “Конвенции о советниках” от 22 августа 1904 г., то там говорится о назначении всех финансовых советниках корейского правительства из числа лиц японского гражданства, а дипломатических советников – из числа граждан третьих стран по рекомендации японского правительства. Целевая установка данного документа очевидна: если финансы, так как это внутреннее дело страны, можно контролировать и напрямую, а для создания видимой “цивилизованности” – назначение “подставных уток” для придания формальной, бумажной легитимности марионеточной дипломатии – какими еще словами можно было назвать такую политику.

Соглашение было подкреплено подписанными в мае 1904 г. “Принципами предоставления льгот в Корее”, которые к уже существующим экономическим “свободам” давали право размещения японского контингента, экспроприации земель в военных целях, уже де-факто происходившей, а также руководство внешней и финансовой политикой. Предусматривались и другие “мелочи жизни”: захват транспорта и коммуникаций, получение концессий в сельском хозяйстве, разработок полезных ископаемых, рыбных промыслах и лесозаготовках.

Соединенные Штаты в немалой мере оказывали поддержку политики Японии: в Корею был направлен бывший сотрудник японского ведомства иностранных дел, американец Стивенс, консультантом по финансовым вопросам – чиновник министерства финансов Японии Мэгата Танэтаро. Таким образом создавалось мощное международное прикрытие со стороны великой державы, позволявшее проводить грабительскую внутреннюю политику: Танэтаро, получив все финансовые полномочия, обесценил корейскую вону на 20-50%, облегчив экспорт из страны. Японские чиновники были повсюду – как советники при королевском дворе, полиции, военном министерстве и министерстве образования.

В секретном соглашении Тафта-Кацура Япония и Соединенные Штаты признали прерогативы Японии в Корее, что придало еще большую уверенность силам японской дипломатии и на Портсмутской мирной конференции 9 августа 1905 г. было высказано требование от том, чтобы “Корея была отдана в свободное распоряжение Японии” согласно американо-японскому договору и новой редакции Договора об англо-японском союзе от 1902 г., принятой во время русско-японской войны 12 августа 1905 г..

Пересмотрев условия Договора, Япония достигнула согласия Великобритании на план колонизации Кореи под предлогом защиты страны от России. Другим пунктом договора являлось обязательство Японии в ответ на британскую поддержку остановить российскую экспансию на юг на Дальнем Востоке. В свою очередь, Япония выразила согласие признать оккупацию Маньчжурии Россией при условии признания последней ее деятельности в Корее. Очевидно, что Россия с трудом бы согласилась на договор с Японией, который после ее поражения в войне не мог быть равноправным, поскольку, имея общую с Кореей границу, опасалась японской агрессии, а также усматривала в этом риск русским экономическим интересам.

Тем не менее, царское правительство испытывало сильное давление со стороны Японии и даже начало создавать препятствия для деятельности корейских эмигрантских организаций и преследовать их деятелей. Попытки русской дипломатии во время переговоров с Японией в 1909-1910 гг. предотвратить аннексию Кореи натолкнулись на жесткое сопротивление и 4 июля 1909 г переговоры завершились подписанием соглашения, по которому Россия лишалась права влияния на японо-корейские отношения, а Япония при этом признала Северную Монголию и Маньчжурию сферой “специальных интересов” России. В свое время В. Ленин так охарактеризовал договор: “Россия обменяла Корею на Монголию”.

Наконец было дано согласие трех великих держав на японское господство в Корее. Президент США Теодор Рузвельт, признавая наибольшие политические, военные и экономические интересы Японии в Корее, проигнорировал послание императора Коджона, доставленное ему усилиями американского дипломата Х.Б. Хальберта, в котором утверждалось о незаконности японо-корейского договора, тем самым предав забвению последнюю минимальную надежду и шанс Кореи в апелляции к мировому сообществу.

Получив международные юридические гарантии невмешательства иностранных держав и признания своей политики, Япония приступила к окончательному завоеванию Кореи. После вступления в силу Портсмутского договора Иту Хиробуми был направлен в Корею, который заставил подписать второй японо-корейский договор. В это время в Сеуле уже находилась японская кавалерия, подразделение жандармерии и артиллерийский дивизион – полный комплекс силовых “гарантов”. 17 ноября проект договора был подписан. Теперь учреждался пост японского генерального резидента и тем самым закреплялось колониальное правление. Корея лишалась права самостоятельных внешних сношений, международная политика была передана в ведение японского Мида.

С 1 февраля 1906 г. Япония стала полновластной “хозяйкой” в Корее. Облеченный неограниченными полномочиями в области внешней, внутренней политики, а также военных дел Кореи, Хиросиму через так называемый Совет по усовершенствованию управления оказывал давление на корейское правительство в вопросах финансов, банковского дела, сельского хозяйства, недр, лесного хозяйства, транспорта, образования, культуры, юриспруденции, внутренней безопасности, местного управления и королевского двора – не было ничего, что не оставалось без внимания японца.

Уже упоминавшийся Стивенс, назначенный курировать корейскую дипломатию наряду с японскими деятелями, был направлен Хиробуми в Соединенные Штаты с целью проведения прояпонской пропаганды. По непроверенным данным, Стивенс получил от японцев несколько десятков тысяч долларов на ведение такой деятельности. Прибыв в Сан-Франциско, он выступил с заявлением, утверждая, что корейский народ приветствует японо-корейский договор. Если бы хоть кто-нибудь в США собственными глазами увидел, что творилось в Корее, наверное, возмущению людей не было бы предела, как не было предела гневу и жажде мести двух корейских эмигрантов, в марте 1907 г. совершивших удачное покушение на Стивенса. Самому генеральному резиденту тоже оставалось немного. Когда Хиробуми в намерении ликвидировать опорный пункт добровольческой армии в Кандо (Маньчжурии), открыл там японское представительство и добился от Китая признания прав на город и разрешения на строительство новых веток железных дорог, а также разработку полезных ископаемых, ответный удар не заставил себя ждать: 26 октября 1909 г. прогремел выстрел молодого корейского патриота Ан Чжун Хына, убившего генерального резидента на Харбинском вокзале.

В июне 1910 г. по указанию императора было Бюро колониальных дел, под юрисдикцию которого наряду с Тайванем перешла Корея. Был разыгран “плебисцит”, в ходе которого каждому уезду было предложено избрать одного депутата, который бы на общем собрании депутатов выразил “мнение” народа по вопросу присоединения к Японии. Понятное дело, что в данных условиях “избранными” оказались члены Ильчинхве, которые, приехав в Токио, единодушно выразили свое мнение, а в японской и корейской прессе была развернута соответствующая кампания.

В июле 1910 г. правительством Японии был утвержден текст договора об аннексии, оформленной как добровольная уступка корейским императором всех верховных прав японскому императору. За оставшиеся полтора месяца генеральному резиденту удалось расправиться с наиболее активной политической оппозицией (скорее, ее организованной формой, поскольку корейский народ никогда бы с этим не смирился), а затем, пригласив премьер-министра Ли Ванъёна, он потребовал подписания договора об аннексии. Управляемое Японией корейское правительство дало на то согласие уже через пять дней. Любопытно, что против соглашения выступил министр просвещения Ли Ёнсик, заявивший: “Я не могу подписать договор о национальном разрушении даже под угрозой казни”.

22 августа 1910 г. состоялась церемония подписания договора об аннексии Кореи Японией. Этим был нанесен окончательный удар по обескровленной Корейской империи, должность генерального резидента упразднена, вместо нее введен пост генерал-губернатора.

По данному случаю в Токио были устроены празднества, в самой Корее какие-либо мероприятия проводить побоялись. Напротив, текст договора был на “страх и риск” был опубликован японцами лишь через неделю. Оглашению договора предшествовали жестокие карательные меры: были закрыты многие газеты, арестованы тысячи корейских руководителей. Из соображений безопасности текст был вывешен лишь около полицейских участков, громкие обсуждения были запрещены, были закрыты даже те редкие японские газеты, опубликовавшие неблагоприятные отзывы об аннексии. Предпринимались попытки “заигрывания” с народом: так, в день опубликования документа было амнистировано более 300 сеульских заключенных. Велось внимательное наблюдение за состоянием общественного мнения и образования, чтобы (тактически) не допустить новых бунтов и (стратегически) разрушить национальное корейское самосознание: в ходе прошедших в 1910 г. обысков было ликвидировано порядка 300 тысяч книг по истории и географии Кореи, биографии национальных героев, переводы на корейский произведений, касающихся революции, независимости, становления нации и т.д.

Корейский народ не признал аннексии и дал понять о том, что не собирается мириться с утратой национальной независимости. Когда новости о подписании договора распространились по всей стране, произошли крупные выступления вблизи столицы, в провинции Кёнсан, а в провинциях Хамгён, Пхёнан и Кёнги активизировались действия партизанских отрядов.

Во всенародном восстании 1 марта 1919 выразилось стремление корейцев к национальному самосохранению перед лицом японской агрессии. В дни национального траура по императору Коджону в парке Пагода в Сеуле была провозглашена Декларация независимости Кореи. Воодушевленные жители города выступали с требованием предоставить стране независимость. Вскоре движение охватило всю страну, освободительная борьба была развернута в Корее и за пределами страны, видный активист которого и будущий президент Первой республики Ли Сын Ман направил личное послание президенту США Вудро Вильсону с просьбой содействовать установление опеки над Кореей Лиги Наций. Тем не менее, призыв корейского народа не был услышал. Свое освобождение он смог получить лишь в ходе второй мировой войны усилиями СССР и США.

Литература.

1. Гафуров Н. История Кореи, в 2-х т. М., 1973 г.

2. Корея. Справочник государственной службы информации республики Корея для зарубежных стран. 1994 г.

Вступление СССР в войну с Японией - Из всей коалиции государств, развязавших Вторую мировую войну, после мая 1945 года продолжала борьбу только Япония. 17 июля 2 августа 1945 года состоялась Берлинская (Потсдамская) конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, на… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Вступление СССР в войну с Японией в 1945 г - Из всей коалиции государств, развязавших Вторую мировую войну, после мая 1945 г. продолжала борьбу только Япония. 17 июля 2 августа 1945 г. состоялась Берлинская (Потсдамская) конференция 1945 глав правительств СССР, США и Великобритании, на… … Энциклопедия ньюсмейкеров

1901. Создание в России Партии социалистов революционеров (эсеры). Начало в России «зубатовщины». Создание профессиональных рабочих организаций, действующих под контролем охранных отделений полиции. Начало правления в Великобритании Саксен Кобург … Энциклопедический словарь

- 大日本帝國 Империя ← … Википедия

- (япон. Ниппон, Нихон) гос во в зап. части Тихого ок., на группе о вов, главные из к рых Хонсю, Хоккайдо, Сикоку, Кюсю. Площ, ок. 372,2 тыс. км2. Нас. 110,9 млн. чел. (март 1975). Столица Токио. Я. конституц. монархия. Действующая конституция… …

Страна на В. Азии, занимающая Кор. п ов, прилегающую часть материка и ок. 3,5 тыс. близлежащих небольших островов. На С., по pp. Амноккан и Туманган, К. граничит с КНР, на небольшом участке с СССР, на В. омывается Японским м., на 3. Желтым м., на … Советская историческая энциклопедия

Верх: Крейсер «Паллада» под обстрелом в гавани Порт Артура. Слева по часовой стрелке: японская пехота на мосту через реку Ялу, рус … Википедия

Спорные острова с российскими и японскими названиями Проблема принадлежности южных Курильских островов (яп. 北方領土問題 Хоппо: рё:до … Википедия

- (япон. Ниппон, Нихон) I. Общие сведения Я. государство, расположенное на островах Тихого океана, вблизи побережья Восточной Азии. В составе территории Я. около 4 тыс. островов, протянувшихся с С. В. на Ю. З. почти на 3,5 тыс.… … Большая советская энциклопедия

США (United States of America, U. S. A.), гос во в Сев. Америке. Tepp. США состоит из 3 несмежных частей: двух материковых районов собственно США (осн. часть США) и Аляски, и Гавайских о вов в Тихом ок. Осн. часть США граничит на С. с Канадой, на … Советская историческая энциклопедия

В современной южнокорейской историографии применительно к периоду колониального господства Японии в Корее используется термин «период насильственной оккупации Японской империей (или империализмом)». В северокорейской исторической науке также используется данный термин. Надо сказать, что сам термин говорит за себя. Дело в том, что корейцы в принципе не признали правомерность договора о слиянии с Японской империей, заключенного в августе 1910 года. Договор был подписан в условиях шантажа и насилия со стороны японских властей. Напомню, что в 1905 году был заключен договор о протекторате с Японией, в 1907 году была распущена корейская армия. Японские власти прочно контролировали прессу в Корее на тот момент времени, и к 1910 году были созданы все условия для спокойной аннексии Кореи, что, собственно, и произошло.

В современной исторической науке, в частности в Республике Корее, существует неоднозначное восприятие данного периода; есть различные точки зрения и подходы. В частности, можно выделить несколько подходов. Один условно мы будем именовать «теория колониальной модернизации», другой - «теория колониальной эксплуатации», и третья точка зрения - это что-то среднее между первым и вторым. Согласно теории колониальной модернизации, Корея в годы японского колониального режима развивалась, и главная задача историков и экономистов, которые писали и пишут свои работы в рамках данного подхода, заключалась в том, чтобы показать, что Корея действительно развивалась экономически и культурно в годы японской оккупации. И природа японской колонизации не воспринимается ими так негативно, как представителями теории колониальной эксплуатации - националистической традиции в корейской историографии. Представители теории колониальной модернизации указывают на то, что рост действительно был. К примеру, средние темпы роста корейской экономики в годы колоний - с 1910 по 1945 год - составили 3,7%, темпы роста угледобывающей промышленности, электроэнергетики - 9%, сферы обслуживания - 5%. Таким образом, несмотря на в общем-то достаточно тяжелые условия проживания корейцев в эпоху японского колониализма, рост был, и отвергать его не имеет никакого смысла, и важно подчеркнуть, что общество в этот период развивалось.

Для представителей этой концепции важно было показать, что в силу того, что экономическое развитие происходило, японский колониализм фактически подготовил базу для дальнейшего развития корейской экономики уже после освобождения в 1945 году. В этом пункте они очень сильно вызывают противоречия со стороны историков-представителей теории колониальной эксплуатации. Дело в том, что представители теории колониальной эксплуатации однозначно понимают природу японского колониализма как эксплуатационную. То есть японцы аннексировали Корею в своих узких целях, во-первых, для того, что сбывать свою продукцию, то есть Корея была для них рынком сбыта монопольной продукции, рынком дешевой рабочей силы и базой вторжения на континент. В этом смысле Корея действительно была привлекательной частью, которую необходимо было колонизировать в условиях милитаризации японского режима. И оснований для данной точки зрения действительно много, потому что, несмотря на разные периоды в истории японской оккупации, всё же по большинству показателей Корея действительно оставалась базой для эксплуатации японским режимом.

Например, к концу 1920-х годов 90% всех капиталовложений в Корее принадлежало японским предприятиям; 3/5 всех промышленных предприятий принадлежало также японским собственникам. В этом смысле, несмотря на некоторый рост, который естественным образом наблюдается в этот период в экономике Кореи, ресурсы были неравномерно распределены между японскими и корейскими собственниками. То же самое касается области землепользования. Ту же самую тенденцию мы можем наблюдать в подготовке технических кадров, потому что на момент освобождения Кореи большинство технического персонала было представлено японскими специалистами. И когда Корея освободилась в августе 1945 года, сложилась такая ситуация, что фактически некому было управлять предприятиями, поскольку там не было специалистов.

Представители теории колониальной эксплуатации не связывают японский колониализм с дальнейшим ростом экономики Кореи в 1960–1970-х годах. Они считают, что в годы корейской войны фактически то, что было создано японцами в годы колоний, было разрушено и что экономическая база Южной Кореи восстанавливалась фактически с нуля, поэтому прямой связи с японским колониальным периодом здесь не наблюдается. Надо сказать, что большинство представителей современной исторической науки придерживаются данной точки зрения, то есть исходят из того, что японский колониальный режим был действительно эксплуатационным и Корея ничего не выиграла от него, а больше потеряла.

Другая точка зрения пытается сгладить острые углы двух позиций, освободиться от политизированности двух подходов, идеологической зашоренности. В отличие от представителей теории колониальной модернизации, историки, принадлежащие к умеренному взгляду, говорят о том, что в истории Кореи период японской оккупации - это период старта модерна, развития капиталистических отношений и развития национальной культуры, но это новое время, которое не нужно понимать с точки зрения прогресса или регресса. Утверждается новый порядок, возникает новое общество, и к этому новому периоду нужно относиться политически нейтрально. Таким образом, формируется сбалансированный подход, который кажется мне очень интересным, потому что позволяет анализировать историческое прошлое, не политизируя его, а в корейской исторической традиции очень сильна эта политизированность взглядов.