Рассказ настоящей учительницы. «Мне двадцать три. Старшему из моих учеников шестнадцать. Я его боюсь. Я боюсь их всех. Про то, как диану соблазнила молодая училка

Этот рассказ написан мною с участием молодого петербургского писателя Вольдемара Хила.

Глава 1. « Пятница»

Солнечным сентябрьским утром Диана шла по хорошо знакомой ей дороге. Уже одиннадцатый год она ходит по этим улицам почти каждый день. Начинался последний год учебы, и Диана радовалась этому. Совсем скоро она снова увидит своих одноклассников, и снова пойдет насыщенная жизнь в привычном для нее окружении.

Приближаясь к школе Диана стала замечать все больше идущих с ней в одном направлении детей, одноклассников, учителей. Девушка разглядывала своих сверстников, отмечая для себя, как они изменились за это лето. Кто-то в лучшую сторону, кто-то в худшую. Диана оценивала других девушек, их красоту, повадки. Постепенно она стала оценивать для себя сексуальность парней. Ей это нравилось. Диане очень хотелось новых порывов чувств и страсти, новых увлечений. Уверенней и быстрее шагая по улице, Диана вышла на аллею, которая выходила к крыльцу ее школы. Девушка слышала, о чем болтали идущие рядом, но
ее это мало интересовало. Вдруг прямо пред собой Диана увидела молодую особу, которая невольно привлекла взгляд девушки.

Диана разглядывала ее тонкую и хрупкую фигуру. Она была восхитительна. Плавные мягкие линии тела, худенькая попка, ровная спинка. Светлые волосы чуть ниже плеч прикрывали шею незнакомой девушки. Короткая юбка и длинные каблуки великолепно дополняли ее фигурку, придавая ей еще больше шарма. На плече незнакомки висела изящная черная сумка, какие обычно носят взрослые девушки, и какие в школе можно было увидеть лишь у самых «выпендристых» старшеклассниц. Она шла ровной походкой модели. В ее движениях не было ничего лишнего. Обычно Диана ставила себя выше других девушек, но незаметно для себя она мысленно произнесла: «…А она красивая. Она мне нравится…».

Шум улицы вернул Диану в реальность. Она еще раз смотрела на отдалившуюся фигурку девушки и подумала: «Явно перевели из соседней школы - даже форму еще пошить не успели. Мальчишки толпой будут бегать за хорошенькой новенькой. Впрочем, как всегда…»
С этими мыслями Диана поднялась по ступенькам школьного крыльца, и, потеряв из виду незнакомую девушку, направилась к своему 11-го «Б» классу.

Ровно в 10 часов началась торжественная линейка. На высоком крыльце появились учителя и та самая старшеклассница, которая привлекла внимание Дианы по дороге школу! По какой-то, видимо ей одной известной причине, новенькая блондинка лучезарно улыбалась. «Это что еще за американка?» - с издевкой в голосе шепотом спросила Катька, считавшаяся лучшей подругой Дианы. «Тоже мне! Юрий Гагарин нашелся. Но улыбается клево. Я бы ее реально оприходовал!» - Мишка Обухов, известный бабник и балагур, сопроводил эту фразу неприличным жестом. Стоявшие поблизости парни громко и одобрительно загоготали…

В конце своего выступления директор школы повернулась к девушке-блондинке и добавила: «Разрешите мне представить вашу новую учительницу истории. Для меня она - Юля, а для вас - Юлия Сергеевна. В этом году она с красным дипломом окончила исторический факультет и вернулась в родную школу, теперь уже учителем. Вашим учителем…»

Диану забавляло, как она приняла симпатичную историчку за ученицу. Она отыскала взглядом Юлию Сергеевну. И ей явно нравилось разглядывать новую училку!...

Глава 2. «Юся»

Несмотря на то, что молодая историчка только вчера появилась в школе парней из старших классов моментально охватило новое увлечение, которому они были готовы без остатка посвятить все перемены. Смысл его заключался в дежурстве в нижней точке главной лестницы в ожидании той минуты, когда по ней пойдет симпатичная учительница. Дело в том, что в школе для разных классов было целых два кабинета истории: один на третьем этаже и второй на первом. Во время перехода из кабинета в кабинет новенькой историчке приходилось то подниматься, то спускаться по лестнице и парни толпами сбегались туда, чтобы посмотреть на ее едва прикрытие тонкими колготками ослепительно белые ажурные трусики. Об этих трусиках всей школе первым поведал Мишка Обухов, который в момент своего рассказа демонстрировал невероятное эмоциональное возбуждение. Самым интересным и непонятным для мальчишек было то, что при каждом проходе по лестнице Юлия Сергеевна даже не пыталась прибрать рукой кря своей юбочки и ее лицо светилось совершенно восхитительной, было бы даже уместнее сказать, победной улыбкой. Узнав о новом увлечении парней, девчонки всей школы стразу возненавидели новую училку, употребляя в отношении нее самые нелестными эпитеты: бесстыжая телка, коза бесштанная, гламурная сучка и т.д.

Неизвестно, кому первому пришло в голову, обратить внимание на инициалы исторички – Юлия Сергеевна (ЮС). Как бы то ни было, уже на второй день работы к ней прочно приклеилось прозвище Юся. Видимо в сознании подростков соединились два обстоятельства: во-первых, аббревиатура, напоминающая об Америке, а во-вторых твердое убеждение о том, будто бы все жители этой страны по поводу и без повода демонстрируют окружающим свои белозубые улыбки…
Диана тоже поддакивала лучшей подруге, когда на следующий день на самом первом Юсином уроке истории в 11 «Б» классе Катька обстоятельно, что называется «по пунктам» в пух и прах раскритиковала новую училку: «Тощая, бесстыжая, все молодиться пытается – разоделась в короткую юбочку и главное все время улыбается, у-у тварь!» Диана послушно кивала Катьке и при этом чувствовала, как ее саму буквально завораживает вид точеной фигурки Юси. Сладкая истома разливалась по телу юной девушки, однако из этого приятного состояния ее вывел голос учительницы: «Никова есть в классе? Кто Диана Никова? Ты? Выйди, пожалуйста, к доске...»

Диана поднялась с места и уверенной походкой подошла к Юсе, которая выглядела вовсе не как учительница, а пусть и ослепительно красивая, но всего лищь сверстница. «Ребята, меньше чем через месяц пройдет школьная олимпиада по истории, победитель которой поедет на городскую олимпиаду – спокойным и уверенным голосом начала говорить Юся - Поэтому я не поленилась поговорить с вашим бывшим учителем истории Ларисой Владимировной. Она сказала, что лучший ученик по данному предмету в вашем классе – это Диана Никова. Хотя никакого домашнего задания у вас в этом году еще не было, я предлагаю послушать Диану, чтобы понять, так сказать, общий уровень подготовки вашего класса. Ребята, вы не против?» Все годы учебы в школе Диана Никова была просто помешана на истории и собиралась поступать только на исторический факультет местного университета. Все прекрасно об этом знали, а потому класс одобрительно зашумел, предчувствуя схватку, пусть и неравных по силам, но все же достойных друг друга соперников.

В это время Юся вновь улыбнулась и Диана увидела как все мальчишки класса буквально «поплыли» от ее великолепной улыбки. Всего за несколько секунд голове у Дианы промелькнуло множество самых разных мыслей: «О чем, о чем именно она меня спросит? Хоть бы о том, что я действительно хорошо знаю. Как бы я хотела с первого дня покорить ее своими знаниями! Плевать на то, что потом будут говорить Катька и другие девчонки. На самом деле я хочу только одного - чтобы ОНА по достоинству оценила меня!!!»

«Сегодня второе сентября, то есть дата окончания Второй мировой войны, самой кровопролитной в истории человечества. Так вот и расскажи нам, пожалуйста, историю на тему ЖЕНЩИНА И ВОЙНА - слегка растягивая слова стала говорить Юся - Ведь и ты сама тоже ЖЕ-Е-НЩИНА». Диана почувствовала, что в задании явно кроется какой-то подвох. Между тем, молодая учительница, повернулась от класса в сторону Дианы и грациозно села на стул со слегка разведенными в стороны коленями. Это было сделано так, что ученица со стопроцентной ясностью в течение нескольких секунд видела прямо пред собой действительно белоснежные ажурные трусики Юси, о которых много раз и так охотно трепался перед всей школой Мишка Обухов. Поймав на себе изучающий взгляд Дианы, Юся победно улыбнулась и, плотно сдвинув колени, добавила: «Мы ждем. Только помни, важно не ЧТО рассказывать, а КАК ты это делать. Чтобы побеждать на олимпиадах, надо уметь делать этот так, чтобы даже учащийся Обухов раскрыв рот слушал тебя».

Мысли Дианы спутались в плотный клубок: «Трусики! Она случайно это сделала или намеренно? Если намеренно, то зачем? Так, надо срочно переключиться, сосредоточиться на главном и отвечать на вопрос. Но как и о чем говорить???» Вдруг девушку осенила идея: «Ну конечно, кая же я, дура, почему сразу не догадалась!? Теперь все будет хорошо - я смогу отстоять честь класса и при этом понравиться тебе, милая! - Диана поймала себя на мысли, что впервые назвала Юлию Сергеевну этим простым и нежным русским словом…

Глава 3. «Конец урока»

«Большое спасибо, Диана. Ты хорошо отвечала и за твой ответ я могу поставить тебе оценку «хорошо». Садись, пожалуйста на место» – Юлия Сергеевна говорила очень спокойно и становилось понятно что сказанное ею вовсе не шутка. Диана ощутила как кровь прильнула к ее лицу: «Как? Ей. Круглой отличнице ставят четверку? Да она давно забыла, когда в последний раз получала столь позорную оценку…»

Весь класс взволнованно загудел. Мишка Обухов обвел глазами классную комнату, присвистнул и с ядовитой улыбкой громко произнес: «Вот п-прикол!» Подруга Катька взмахнула волосами и возмущенно, но тихо прошипела: «Вот сука, чего вытворяет, а?» Самая «правильная» девочка класса – староста Инга Радкевич вскочила со своего места и торопливо заговорила: «Вы же не правы, Юлия Сергеевна, ведь Диана все правильно рассказала о подвиге Зои Космодемьянской – все как нас учили и даже больше! Рассказала, даже обо всех ранее неизвестных фактах ее подвига…»

«Ребята, - Никова действительно хорошо рассказала о подвиге Космодемьянской, но в ее ответе я не услышала ключевого момента, – все так же спокойно говорила Юлия Сергеевна. – Да, Диана вскользь упомянула зарубленную казаками некую Таню, более того, сама сказала о то, что Зоя всегда мечтала стать похожей на нее. Быть похожей в том, чтобы враги казнили ее? Такое очень часто случалось во время той и другой войны. Но ведь школьная учительница Таня Соломаха никогда не убивала врагов и не поджигала домов, в которых спали вражеские солдаты. Тогда в чем же заключается подвиг Тани, который так мечтала повторить и все-таки повторила Зоя?»

В классе воцарилась полная тишина. Даже Мишка Обухов удивленно открыл рот и молчал, чего еще никогда не было замечено за столь ярким представителем типа холериков. «Так вот, чтобы до конца понять Зою и мотивы ее поведения, нужно знать о подвиге ее кумира, - Юлия Сергеевна выдержала короткую паузу и улыбка, кажется, впервые исчезла с ее лица. – Практически ваша сверстница, 18-летняя Таня Соломаха отказалась просить прощения у белоказаков за агитацию в пользу Советов. Казаки наверняка хотели лишь навести страха на местных жителей и не казнили бы девушку, которая не представляла для них реальной опасности. Они обещали сохранить Тане жизнь, если она просто прилюдно попросит прощения. Но Таня ответила, что никогда не станет просить казаков о пощаде. Взрослые сильные мужики чуть не плакали от жалости и бессилия, но ничего не могли поделать с хрупкой и непокорной девушкой. Они зарубили ее саблями на газах у односельчан…

Все это время Диана больно кусала нижнюю губу прилагая все силы для того, чтобы не разреветься. Сначала из жалости к себе за несправедливо поставленную учителем «четверку». Потом из жалости к молоденькой сельской учительнице Тане и назвавшейся ее именем московской школьнице Зое. Затем Диана вдруг вспомнила, как во втором или третьем классе она во время урока почувствовала тошноту и как до самого последнего момента пыталась ее превозмочь. Тогда, много лет назад, побежав из класса она уже не могла сдержать ладошками подступившую рвоту, а потому безнадежно испачкала в классе пол. Все годы учебы многие одноклассники, особенно Мишка Обухов часто напоминали ей об этом случае. От нахлынувших мыслей Диане вдруг стало так нестерпимо жалко себя, что она громко зарыдала и, закрыв лицо ладонями, выбежала из класса…

Юлия Сергеевна схватила со стола какую-то книгу, сунула ее в руки Инги Радкевич и уже выбегая из класса, скороговоркой отдала указание «Ты остаешься за меня. Прочти вслух помеченный отрывок на 14 - 15 страницах».

Диана стояла лицом к окну девичьего туалета и слезы продолжали ручьем течь по ее щекам – только теперь ей более всего было стыдно за то, что она при всех позволила себе разреветься как последняя дура. Позади нее послышался скрип открываемой двери и Диана, ни на секунду не сомневаясь, что это прибежала ее подруга Катька, стала плакать еще громче. Сквозь тонкую блузку девушка ощутила, как на ее плечи легли теплые и мягкие ладони. «ДухИ! – Диану как будто ударило током, - духов с ТАКИМ прекрасным ароматом у Катьки никогда не было. Че-е-ерт! Да ведь это же…»

Юся развернула девушку к себе и, нежно охватив руками ее голову, начала медленно слизывать с щек горячие капельки слез. Прикосновение шершавого кончика Юсиного язычка доставляло Диане поистине неведанное наслаждение. Она моментально перестала всхлипывать и в ответ обняла учительницу.

«У-у, какие у нас глазки-то красненькие, - приветливо улыбаясь сказала Юлия Сергеевна. – Ты ведь на улице Королева живешь. А я - рядышком, на Гагарина. Давай-ка я сегодня тебя до дома провожу. Идет? Тем более, что у меня к тебе есть одно оч-чень важное деловое предложение…»

Глава 4. «Сквер»

Девушки шли из школы домой. Ярко светило солнце и возвращаться в квартиру совсем не хотелось. «А давай-ка мы с тобой пойдем не короткой дорогой, а через сквер Космонавтов? - предложила Юся – День-то какой хороший!» Диана послушно кивнула. Ей было так хорошо и спокойно с этой женщиной – производившей впечатление хрупкой и слабой, но оказавшейся такой сильной внутри.

«Я хотела тебе признаться, - начала свой рассказ Юлия Сергеевна, - что как бы хорошо ты сегодня не отвечала, я все-равно поставила бы тебе лишь «четверку». Я поступила так во всех классах вашей параллели, чтобы дать всем понять – халявы больше не будет». Диана изумленно смотрела на Юлию Сергеевну, но быстро подавила в себе желание возмутиться поведением учителя. «За то теперь я твердо знаю, что ты в отличной форме и на городскую олимпиаду по истории поедешь именно ТЫ. Но для того, чтобы победить «на городе», нужно уже сейчас начать серьезно готовить тебя». - Юся сказала это так просто и уверенно, что у Дианы не оставалось никаких сомнений в ее правоте.

«Да, и еще вот что, - улыбнулась учительница, - Вне школы называй меня Юлей и будем оба «на ты». Ведь мы с тобой теперь тайные подруги. Договорились?»… Диана повернула голову к своей учительнице и по вопросительному взгляду Юси поняла, что от та ждет от нее ответа. «Конечно, с удовольствием! Будем тайными подругами», - с легкой и счастливой улыбкой сказала Диана. Выдержав легкую паузу, девушка тихо и непривычно, с дрожью в голосе произнесла «Юля…». Юся посмотрела еще раз на Диану, и подруги разлились веселым тонким девичьим хохотом. Диана не понимала, почему она широко улыбается и смеется. Но сейчас это было для нее так естественно. Наслаждаясь довольным видом своей учительницы Диана радовалась, что наконец утолила свою жажду понравится этой милой женщине. Она очень хотела этого с того момента у доски. Диана окончательно успокоилась. Подруги неспешно прогуливались по скверу.

Повисла пауза, и в отличие от Юси, Диана начала испытывать легкое волнение. С ее губ неспешно скатилась фраза - «Расскажи, а как я буду готовится к городской олимпиаде?» Юся довольно кивнула, на ее лице разлилась приятная улыбка. Она повернула голову к Диане, быстро провела языком по своим нежным губам, слегка тронутым розовой перламутровой помадой.

«Во-первых, ты будешь готовиться не одна,- Юся нежно положила свою мягкую руку Диане на плечо, - для меня этот год первый в вашей школе, я хочу добиться самых высоких результатов. Поэтому, никаких «я буду готовится». Мы будем делать это только вместе». В этой фразе Юся юля подчеркнуто выделила последнее слово. Она взяла Диану за руку чуть ниже плеча. «Ты очень способная девочка. Тебе нужно лишь слушать меня и делать все, как я говорю. Хорошо, подруга?»

«Все так и будет, я тоже хочу взять эту олимпиаду»…Прикосновения Юси слегка возбудили Диану. Она снова услышала сладкий и великолепный запах духов свой подруги, сквозь который пробивался тонкий аромат ее кожи. Шагая в разный ритм, Диана ощущала некоторый дискомфорт. Прошло пару мгновений и красивые юные особы – блондинка и брюнетка зашагали в такт друг другу. Диана поддалась ритму движений тела Юси. Ее шаги, дыхание, улыбка заставили девушку расслабится и во всем поддаться своей учительнице.

«Во-вторых, - продолжала Юлия Сергеевна, - Времени мало, и нам придется усиленно заниматься. Я просмотрела материал, который имеется в вашей школе. Его будет явно не достаточно для подготовки». Диана смотрела на Юсю, на лице которой играли и переливали лучи солнца, делая ее кожу золотисто нежной. Юсины черты лица приобретали небывалую красоту, притягивая взгляд ученицы. В лучах солнца Диана рисовала образы своей подруги. Она казалась ей строгой, и одновременно приветливой и дружелюбной. Юся, конечно старше и опытней, но после слов и утешений, она казалась Диане близкой и понимающей подругой. Она была ослепительно, недоступно красива, но притягивала к себе весь букет высоких и страстных чувств молодой ученицы. И принимала все это как должное….

Звонкий голос учительницы вернул Диану на грешную землю «…И по этой причине нам придется заниматься у меня дома. Надеюсь, ты же не против?» Диана не думая быстро ответила: «Я не против, так наверно будет лучше». Она прослушала все, что говорила ее новая подруга. Но она знала, что ей боятся нечего. Малознакомая красавица притягивала девушку. И Диане просто хотелось полностью доверится ей.

«В школе у вас шумно даже после уроков, у меня дома нам никто не будет мешать. В нашем распоряжении будет много хорошей литературы. Так что, мы сможем хорошенько тебя подготовить. Тем более я живу рядом и всегда смогу проводить тебя домой, чтобы твои родители не волновались», - спокойным и даже заботливым голосом говорила Юся. Диана слушала ее, то и дело соглашаясь со своей новой подругой.

Они шли рядом, переглядываясь и смеясь. Юлия Сергеевна то и дело касалась своей ученицы, то дружественно подбадривая ее, то утешая и убеждая в чем-то. Диане это нравилось, она даже может хотела ответить. Но не могла. Не потому что не стеснялась - она боялась нарушать идиллию их милой прогулки. Диана ни о чем не думала, ее натура просто пищала от удовольствия. Она была в восторге от своей учительницы, как от сильной волевой женщины, как от хорошего педагога, как от легкой и веселой подруги… А еще как от милой, безумно красивой, шикарной и нежной девушки. Погруженные в мир друг друга, они не заметили как уже пятый раз проходили по одному и тому же месту. Мимо них ходили люди, менялась обстановка, солнце спускалось все ниже. За милой беседой подруги не видели ничего вокруг.

В какой-то момент Диана почувствовала, как ее животик просто распирает от желания сходить в туалет. Из-за стресса вызванного происшествием на последнем уроке бедная Диана просто забыла сделать это в школе. Юся заметила смущение и стеснение Дианы. «Что-то случилось?» - спросила она как всегда милым и приятным голосом. «Нет, ничего. Просто мне нужно домой, пойдем?» Юся вопросительно посмотрела на Диану. Учительница улыбнулась и прищурила свой взгляд, поняв наконец чем озабочена ее ученица. Она остановилась и взяла Диану за руку. Теплая ладонь медленно поднялась по спинке Дианы, тем самым вызвала волнение и мурашки по всему телу. Сжимая свои тонкие ножки от самых щиколоток Диана тихонько вздрогнула. Юся почти вплотную приблизилась к лицу девушки, и нежно прошептала ей на ушко: «Пойдем в кустики, я тоже давно хочу пи-пи».

Изумленная предложением подруги, Диана размышляла: «Я же знаю ее только всего несколько часов, а она же зовет меня в кусты… Но я согласилась ходить к ней домой! … Но она же твой учитель, это не красиво…» Юся, в ожидании ответа сама стала сжимать свои стройные ножки, показываю свое желание Диане. «Соглашайся, подруга! Мы же быстро, никто и не заметит, - всем видом Юся выдавала свое желание сходить по маленькому, а это подстрекало
Диану на совместный поход в кустики. «Ну давай же, пойдем! – Юся нежно ущипнула Диану за попку. Девушка вздрогнула и тихо вскрикнула: «АЙ!» Диана улыбнулась и согласно кивнула. Юся взяла ее за руку и быстрыми короткими шагами пошла в заросли вдалеке от аллеи.

Возбуждению Дианы не было предела, Она испытывала одновременно и страх, и стыд, и большое желание покончить со своими мучениями. Юся вывела ее к небольшой полянке, закрытой со всех сторон кустами шиповника и рябины. Осторожно ступая по мягкой земле, Юся сказала: «Давай быстренько, подруга». Сердце Дианы учащенно билось. Девушка закинула сумочку подальше на плечо и, отвернувшись от Юси, стала приподнимать юбку. Испытывая стеснение от вида своих простеньких трикотажных трусиков, девушка пыталась сосредоточиться. Но Юся намеренно дождалась, пока ученица присядет, а потом обошла сидящую девушку и расположилась в одном метре перед ней. Диана засмущалась и покраснела. Юся победно улыбалась и буквально пожирала взглядом Диану, которую это ничуть не пугало.

Девушки поднялись и удовлетворённые стали неспешно одеваться. С лица Дианы не сходила легкая краснота и застенчивость. Она даже пыталась не смотреть в глаза своей учительницы. Юся пошла вперед, увлекая за собой Диану. «А ты заводная! С тобой не соскучишься», - не выходя на аллею, довольная Юся остановилась и повернулась к Диане. Девушка беспомощно краснела, в коленках началась легкая дрожь: «А Вы, то есть Ты – рисковая!!!», - тихо сказала она. Юся приблизилась к девушке. Диана терялась в чувствах, ее вздохи стали глубже, а стук сердца казалось, был слышен даже Юсе. Ослепляемая лучами заходящего солнца, которые били прямо в глаза, Диана наблюдала, приближающийся к ней изящный тонкий силуэт. Нежные и мягкие руки легли на плечи девушки. Она закрыла глаза и почувствовала прикосновение теплого ароматного тела Юси. Диана слегка приоткрыла свои сладкие губы. Мгновенья ожидания казались ей вечностью. Ощутив запах незнакомой помады, она упала в бездну. Тело Дианы стало пушинкой… она первый раз в жизни по-настоящему пылала нежностью и страстью!...

Глава 5. «Урок на дому»

«Ну вот и пришли, – сказала Юлия Сергеевна, оказавшись в прихожей своей квартиры, - Чувствуй себя как дома». На книжных полках в комнате
любимой учительницы Диана заметила хорошо знакомые ей папки для ватманских листов формата А3. Поборов застенчивость, она решилась: «Юля! Покажи мне, пожалуйста, свои рисунки! Я несколько лет ходила в рисовальный кружок и кое-что смыслю в этом деле». Юлия Сергеевна открыла дверцы шкафа и извлекла оттуда одну из папок: «Вот. Это мои любимые»…

Ее работы были действительно хороши. Почти на всех портретах была изображена одна и та же красивая девушка с длинной светлой косой. По мере углубления в папку портреты блондинки становились все более откровенными: на ней оставалось все меньше и меньше одежды, как вдруг – на истертом от времени ватманском листе она предстала ПОЛНОСТЬЮ обнаженной. Стараясь справиться с волнением, Диана тихо спросила: «Юля, кто это?» Мельком взглянув на рисунок, учительница ответила: «А, это. Это моя…, - она вдруг осеклась, - Это Алла Нечаева. Наша натурщица из художки…»

Диана ощутила, как горячая волна ревности с головой накрывает ее. Она не придумала ничего лучшего как спросить: «Юля, а почему вы больше не вместе?» «Полгода назад она уехала жить в другую страну, - сев рядом с расстроенной Дианой, учительница обняла ее за плечи: Чего грустишь, дружок? А что если мы с тобой немного развлечемся?! Давай-ка составим шуточный рассказик, все слова в котором начинаются на одну букву. Например на букву П. Поход под парусом. Или нет. Прогулка по парку».

Девушка вдруг почувствовала прилив нежности к такой милой и домашней подруге и, желая сделать ей приятное, с готовностью подхватила идею. Юлия Сергеевна взяла карандаш и бумагу. Девушки наперебой стали предлагать готовые фразы и задорно хохоча всего за несколько минут составили рассказ.

Понедельник. Полдень. Пара подруг (Пэрис плюс Пенелопа) пошли прогуляться. Подгоняемые прохладным пассатом подруги пересекли половину парка. «Пришли! – произнесла Пэрис, - Привал»! Подруги постелили припасенный плед. Пригубили полутемного пива, поели печеных пирожков. Поодаль по поляне проходила пара привлекательных парней. Приметив подруг, парни похотливо переглянулись. «Подружки-потаскушки» - подумали парни. «Педофилы» - подумали подруги. Парни поздоровались: «Прекрасная погода! Покувыркаемся!?» «Пошли прочь, полицию позовем!» - пригрозила Пэрис. «Проваливайте поскорее, придурки, прокурору пожалуемся!», - поддержала подругу Пенелопа. «Подумаешь, принцессы!» - парировали парни, понуро покидая поляну. Подруги прикончили пинту пива, подъели полкило пирожков. «Пошалим?» - подмигнув, полушутя предложила Пэрис. Предвкушая приятное приключение, Пенелопа приняла предложение. Последовало приказание Пэрис: «Подойди поближе!» Покраснев, Пенелопа покорно приблизилась. Подруги поцеловались. Пэрис приподняла платьице, потом пеньюарчик.
Плавно поглаживая покатые плечи подруги, Пэрис пыталась приободрить Пенелопу.
Пламя переживаний Пэрис передалось прелестной Пенелопе. Продолжая постанывать, покрывшись пОтом, Пенелопа поблагодарила партнершу продолжительным поцелуем. Подруги поменяли прокладочки, попудрились, покрасились, поправили прически. Посмеиваясь, Пенелопа предложила: «Пробежимся по парку!?» Позабыв про плед, подруги помчались прочь. Пикантным получился пикник!

По прошествии многих лет Диана уже не помнила, кто из них сказал то самое слово «Пошалим?», которое стало роковым в жизни обеих девушек. Зато она отчетливо помнила, что наяву все произошло именно так, как в шуточном рассказике со словами на букву «П». А еще то, что она блестяще сыграла роль Пенелопы. И Юля была ее подругой Пэрис…

Продолжение истории в рассказе "7 недель бабьего лета"

Светлана Комарова уже много лет живет в Москве. Успешный бизнес-тренер, хедхантер, карьерный консультант. А в 90-х она восемь лет работала школьной учительницей в глухих дальневосточных деревнях.

«Дальний Восток. Каждая осень неземной красоты. Золотая тайга с густо-зелеными пятнами кедров и елей, черный дикий виноград, огненные кисти лимонника, упоительные запахи осеннего леса и грибы. Грибы растут полянами, как капуста на грядке, выбегаешь на полчаса за забор воинской части, возвращаешься с корзиной грибов. В Подмосковье природа женственна, а тут - воплощенная брутальность. Разница огромна и необъяснима.

На Дальнем кусается все, что летает. Самые мелкие тварешки забираются под браслет часов и кусают так, что место укуса опухает на несколько дней.

«Божья коровка, полети на небко», - не дальневосточная история. В конце августа уютные, пятнистые коровки собираются стаями как комары, атакуют квартиры, садятся на людей и тоже кусают. Эту гадость нельзя ни прихлопнуть, ни стряхнуть, коровка выпустит вонючую желтую жидкость, которая не отстирывается ничем. Божьих коровок я разлюбила в восемьдесят восьмом.

Вся кусачесть впадает в спячку в конце сентября, и до второй недели октября наступает рай на земле. Безоблачная в прямом и переносном смысле жизнь. На Дальнем Востоке всегда солнце - ливни и метели эпизодами, московской многодневной хмари не бывает никогда. Постоянное солнце и три недели сентябрьско-октябрьского рая безвозвратно и накрепко привязывают к Дальнему.

В начале октября на озерах мы празднуем День учителя. Я еду туда впервые. Тонкие перешейки песка между прозрачными озерами, молодые березы, чистое небо, черные шпалы и рельсы брошенной узкоколейки. Золото, синева, металл. Тишина, безветрие, теплое солнце, покой.

Что здесь раньше было? Откуда узкоколейка?

Это старые песчаные карьеры. Здесь были лагеря, - золото, синева и металл тут же меняются в настроении. Я хожу по песчаным перешейкам между отражений берез и ясного неба в чистой воде. Лагеря посреди березовых рощ. Умиротворяющие пейзажи из окон тюремных бараков.

Заключенные выходили из лагерей и оставались в том же поселке, где жили их охранники. Потомки тех и других живут на одних улицах. Их внуки учатся в одной школе. Теперь я понимаю причину непримиримой вражды между некоторыми семьями местных.

В том же октябре меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Двадцать пять лет назад дети учились десять лет. После восьмого из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из них почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем - сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, может быть, у меня получится с ними договориться. Всего один год. Если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс.

Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Два года в шестом классе, в перспективе - второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Дальний угол класса, задняя парта, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь.

Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», - я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника.

Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Родители больше не отвечают за воспитание детей, это обязанность классного руководителя. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям - половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли жить. Им не нужно другой жизни.

Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад - учитель в доме к жалобам и порке. Для того, чтобы рассказать о хорошем, по домам не ходят. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец.

Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. Через пятьдесят лет правнуки бывших заключенных и их охранников забудут причину генетической ненависти, но будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся.

Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего - у него сплошные двойки, ему никогда не нагнать школьную программу. Вызывать его к доске без толку - он выйдет и будет мучительно молчать, глядя на носки старых ботинок. Англичанка его ненавидит. Зачем что-то говорить? Не имеет смысла. Как только я расскажу, как у Ивана все плохо, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы этого шестнадцатилетнего угрюмого викинга со светлыми кудрями не будут бить при мне.

Мать вспыхивает радостью:

«Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят - учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», - она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь.

Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна.

Светлана Юрьевна, Светлана Юрьевна, подождите! - Ванька бежит за мной по улице. - Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! - Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос.

Вань, иди домой, попутку поймаю.

А если не поймаете? Обидит кто? - «Обидит» и Дальний Восток вещи несовместимые. Здесь все всем помогают. Убить в бытовой ссоре могут.

Обидеть подобранного зимой попутчика - нет. Довезут в сохранности, даже если не по пути. Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно - снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше - перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге.

Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание.

«Язык придержи, - негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. - Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню».

У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван - непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами.

Два раза в неделю до начала уроков политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю по утрам пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия. И про запад. Западом здесь называют центральную часть Советского Союза. Эта страна еще есть. В ней еще соседствуют космические программы и заборы, подпертые кривыми бревнами. Страны скоро не станет. Не станет леспромхоза и работы. Останутся дома-развалюхи, в поселок придет нищета и безнадежность. Но пока мы не знаем, что так будет.

Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно уехать на запад? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное - захотеть изменить.

Весной они набиваются ко мне в гости: «Вы у всех дома были, а к себе не зовете, нечестно». Первым, за два часа до назначенного времени приходит Лешка, плод залетной любви мамаши с неизвестным отцом. У Лешки тонкое породистое восточное лицо с высокими скулами и крупными темными глазами. Лешка не вовремя. Я делаю безе. Сын ходит по квартире с пылесосом. Лешка путается под ногами и пристает с вопросами:

Это что?

Взбивать белок.

Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали?

Пол пылесосить.

Пустая трата, и веником можно, - он тычет пальцем в фен. - А это зачем?

Лешка, это фен! Волосы сушить!

Обалдевший Лешка захлебывается возмущением:

Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?!

Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было!

Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон - полный балкон настирали! Порошок переводите!

В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье. А миксер мамке надо купить, руки у нее устают.

Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу и один притянутый за уши повод, чтобы в очередной раз завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна - пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они - лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия.

На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за англичанкой - уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема, ее бесит волчонок-переросток, от которого пахнет затхлой квартирой. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается:

Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду!

Вань, нельзя так говорить про учителя, - Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену:

Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее.

Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку.

Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту. Один из парней умудрился протащить на экзамен перьевую ручку. Экзамен не сдан - мы не смогли найти в деревне чернил такого же цвета. Я рада, что это не Иван.

Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание - выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты.

Начало девяностых. Первое сентября. Я живу уже не в той стране, в которой родилась. Моей страны больше нет.

Светлана Юрьевна, здравствуйте! - меня окликает ухоженный молодой мужчина. - Вы меня узнали?

Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка:

Конечно узнала, - может быть, по ходу разговора отпустит память.

А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела?

Ванька! Это ты?!

Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, - в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой.

Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих.

Он вошел в девяностые как горячий нож в масло - у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву.

Вы изменили наши жизни.

Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы.

Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я шила вечерами на подаренной бабушками на свадьбу машинке.

Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть».

Жми «Нравится » и получай лучшие посты в Фейсбуке!

Интересные истории из школьной жизни В. Суслова. Как я дал слово и Подзатыльник.

В. Суслов

КАК Я ДАЛ СЛОВО

Честный рассказ одного моего знакомого

Сразу должен сказать, что я человек честный. Уж если дам слово, — выполню во что бы то ни стало. Никаких сил не пожалею. Любыми средствами, а также способами.

А то ведь как иногда получается... Известно вам, к примеру, изречение «дал слово — держи»? Ну так вот... Некоторые хитрые люди читают его по-своему: я, мол, тебе слово дал, ты его и держи. Ты держи, а я пока побегаю. Мне, мол, теперь, без этого слова, легче прыгать по земле.

Нет, я не такой. Если я дал кому-то слово, я его сам и держу.

И требую к себе такого же отношения.

Опять же поясню примером из собственной личной жизни.

Нужен был мне велосипед. Просто до зарезу нужен! В связи с тем, что у Славки Бурдыкина есть, а у меня нету. Ему уже купили, а мне ещё нет. Вопиющая несправедливость получается. И никакого равноправия.

— Ладно, — сказал папа, — будет у тебя велосипед. Принесёшь в дневнике десять пятёрок по математике — и идём в «Спорттовары».

Видите, какие условия? Почти совершенно невозможные.

Но я дал слово, что десять пятёрок будет.

А если я дал слово, значит — полный порядок! Выполню во что бы то ни стало. Любыми средствами, а также способами.

Конечно, десять пятёрок по математике — задачка не из простых. Сами понимаете. Но наш учитель Виктор Николаевич говорит, что неразрешимых задач не бывает. А я дал слово...

Так вот... Сижу я, значит, на уроке математики и ищу средства решения этой задачи.

Потом сижу на уроке истории и изобретаю разные способы. Для решения той же задачи.

Потом сижу на уроке пения...

И тут ко мне приходит гениальная идея!

Такая гениальная, что даже запел от радости!

Десять пятёрок? Ерунда! Раз, два — и готово. Правильно кто-то заметил, что всё гениальное — просто. Совершенно просто! Выражаясь языком фольклора, проще пареной репы.

Обдумывая идею о десяти пятёрках, анализируя всевозможные способы, я обратил внимание на своего соседа Серёгу Тетёркина. И обнаружил, что у нас с ним много общего: ни у меня, ни у Серёги велосипеда нет. Различие же наше заключалось в том, что по математике Серёга — круглый отличник, а я — совсем наоборот...

В переменку я ему и говорю:

— Хочешь на велосипеде покататься?

— Хочу, — говорит Серёга. — А где велосипед?

— Будет, — говорю.

И тут же объясняю условия. Серёга даёт мне списывать все задачи в течение четверти. Делает за меня домашние задания. Решает примеры на контрольных. Подсказывает во время устных опросов. Тем самым мы дружно вместе зарабатываем велосипед. После этого Серёга получает право кататься на велосипеде. Сколько угодно! По очереди. Круг — я, круг — он.

Серёга задумался. Провёл пятернёй по причёске и включил под нею своё решающее устройство.

Сначала решающее Серёгино устройство никак не могло решиться и потребовало гарантий.

— А не обманешь? — спросил Серёга.

Я дал слово.

А если я дал слово!..

Тем более что я дал уже два слова: одно — папе (насчёт десяти пятёрок), другое — Серёге (насчёт велосипеда).

Решающее Серёгино устройство решило предложение принять.

Первую пятёрку я получил за домашнее задание.

Нам в тот раз Виктор Николаевич дал каждому по персональной задаче. Из какого- то своего учебника для учителей.

Серёга решил свою и мою.

Потом он умудрился на контрольной решить сразу два варианта: свой и мой.

Потом, когда Славка Бурдыкин запутался у доски с решением, Серёга написал это решение на бумажке, я поднял руку — и третья пятёрка пулей влетела ко мне в дневник.

Остальные пятёрки получались аналогичным способом.

Правда, не подряд.

Когда Серёга схватил ангину, я схватил двойку.

Но насчёт двоек у нас с папой никакого уговору не было.

К концу четверти у меня было одиннадцать пятёрок.

И мы пошли в «Спорттовары».

Потому что у папы слово тоже крепкое.

Я честно принёс домой десять пятёрок. Он честно купил мне велосипед.

Так же честно я привёл его за руль к Серёге и сказал:

— Садись!

Серёга сел и поехал. С нашего двора во второй, потом в третий, потом снова во второй — и прямо ко мне.

— Твоя очередь, — говорит.

Но я не поехал.

Вернее, попробовал — и не поехал.

Только коленку разбил.

— Ты что, не умеешь кататься? — удивился Серёга.

— Ага, — сказал я. — Поезжай в мою очередь.

Серёга сел и поехал.

Что мне оставалось делать? Я же слово дал! А если я дал слово!..

Серёга даже кататься устал. С непривычки.

А я разбил вторую коленку.

— Научи, — попросил я Серёгу.

И что вы думаете? Этот тип заявил, что такого уговору не было.

И снова уехал. На моём велосипеде. Потом вернулся и говорит: — Ладно. Научу. Как только сам первую пятёрку по математике получишь, сразу на-

И даже дал слово.

Н-да... Можно, конечно, попробовать... Только... Не вышло бы какого подвоха...

Может быть, он тоже что-нибудь изобрёл...

Вроде меня...

В. Суслов

ПОДЗАТЫЛЬНИК

Шестиклассник восьмикласснику на ногу наступил.

Случайно.

В столовой за пирожками без очереди полез — и наступил.

И получил подзатыльник.

Отскочил шестиклассник на безопасное расстояние и выразился:

Расстроился шестиклассник. И про пирожки забыл. Пошёл из столовой прочь.

В коридоре с пятиклассником встретился. Дал ему подзатыльник — полегче стало. Потому как ежели тебе подзатыльник дали, а ты его никому отдать не можешь, то уж очень обидно.

— Сильный, да? — насупился пятиклассник. И в другую сторону по коридору потопал.

Мимо девятиклассника прошёл. Мимо семиклассника проследовал. Встретил мальчишку из четвёртого класса.

И дал ему подзатыльник. По той же самой причине. Дальше, как вы уже сами догадываетесь, согласно древней пословице «сила есть — ума не надо», подзатыльник получил третьеклассник. И тоже не стал его держать при себе — второкласснику отвесил.

А второкласснику подзатыльник зачем? Ни к чему вовсе. Шмыгнул он носом и побежал искать первоклассника. Кого же ещё? Не старшим же подзатыльники давать!

Первоклассника мне больше всего жалко. У него положение безвыходное: не бежать же из школы в детский сад драться!

Первоклассник от подзатыльника задумчивым сделался.

Дома его папа встретил.

Спрашивает:

— Ну, что сегодня получил наш первоклассник?

— Да что, — отвечает, — подзатыльник получил. А отметок не ставили.

Лето, мой первый раз

Это было прошлым летом, ко мне приехала моя сестра Лина на летние каникулы. Мне тогда было 15, а Лине 17. Я ее познакомила со своими друзьями, в основном это были парни. Мы гуляли больше всего с Максом и Никитой, часто ходили в наш бар, зависали там до поздна, любили випить! И там в баре я познакомилась с Димой, он ходил в мою школу, ему было 16 лет. Перешел в 11 класс, я с ним начала общаться, наша компания стала больше ведь к ней присоединился Дима и его друзья! Я с ним начала общаться "вк" мы переписывались, но когда в баре я видела его вживую, я ему даже привет не могла сказать. И вот однажды вечером Лина захотела очень сильно домой, а я нет, ведь там был Дима. Никита был влюблен в Лину и пошел с ней домой, я сидела за столиком и наблюдала за Димой, его губы были очень нежны я очень сильно хотела его поцеловать. Но лишь наблюдала, как он со своими друзьями веселиться, и вдруг он посмотрел на меня, и этот момент наши глаза смотрят друг на друга, и я вижу как он поднимается со стула и идет прямо ко мне. Он подходит и садится возле меня на стул, и спрашивает:
- Чего одна? Где Лина и Никита?
- Они пошли домой. А я не захотела и осталась.
- Ну, так пошли к нам, с нами скучать не будешь.
Я сразу же согласилась. Мы подошли к столу, и Дима предложил мне выпить алкогольный напиток, я согласилась. Но сам он почему-то не пил.
И вот когда я хорошо напилась, я хотела Диму. Специально пошла в женский туалет, а за мной Дима.
Он спрашивает:
- С тобой все в порядке?
- Да, все хорошо. Голова болит немного!
Он засмеялся слегка, и сказал мне:
- Меньше пить нужно.
Он подошел ко мне и решил вытереть мне тушь, которая немного розмазалася.
Я смотрела ему прямо в глаза.
И вдруг он меня резко поцеловал, это было непередаваемо!
Мы страстно целовались, я его обняла, и почувствовала его "стояк", он упирался мне прямо в мою киску. Я его очень сильно хотела, и готова была ему довериться, чтобы он был поим первым.
И он берет меня на руки и выносит меня из бара пьяную, и несет к своей машине. Открывает дверь и ложет меня на задние сидение, пока мы ехали я уснула, проснулась я уже тогда когда он меня заносил в свой дом, дом у него большой и красивый дома небыло никого, мы пошли у ванну умываться, и он начал ко мне приставать. Меня это заводило, он меня прям там роздел снял мою блузку и мою юбку, я стояла в одном лифчику и трусах, он меня целовал, и опять берет меня на руки и несет уже в свою комнату, зашел положил меня на кровать и мы опять целуемся я снимаю с него футболку, и он начинает меня ласкать, целует мою грудь и всю меня, я очень хотела что бы он уже вошел в меня, он не знал что я еще "девочка" и сняв с меня трусы он очень резко в меня вошел, это было больно очень я крикнула, он испугнулся и все понял, только крови у меня не было, и потом он старался как можно медленее это делать, мне ставало очень приятно, я его кусала за шею он входил с каждим разом все глубше и глубше, я влюблялась в него все сильнее и сильнее, он меня целовал то в шею то в губы. Мой первый раз был самым лучшим, сейчас я с Димой встречаюся, и у нас все хорошо!!!

В наш 11-ый «В» класс, пришла Ирина Константиновна, преподаватель истории, и по совместительству классный руководитель. Молодая женщина лет 30, фигурка у нее была стройной, грудь у нее не большая, бедра практически плоские, и всем своим видом она походила на «пацанку», однако в ней было что-то притягательное, причем это заметил не я один. Вот только отношения у нас с ней как-то сразу не склеились. А после того как она решила в качестве личного участия в жизни учеников, посетить семью каждого своего ученика, моя жизнь пошла совсем по другому пути…

Дело в том, что успеваемость у меня была не ахти, нет, не потому что тупой был, а просто я занимался спортом, а соревнования разного уровня, тренировки и сборы, отнимали львиную долю моей взрослеющей жизни.

Из-за того, что я очень часто отсутствовал на занятиях, преподаватели всегда мне ставили не больше тройки, хотя я знал материал на твердую пятерку. Мне, на педагогическом совете дали ясно понять, что если мне, «прогульщику» будут ставить пятерки, то их (а все события происходили в восьмидесятых годах, прошлого столетия) не поймут родители «хороших» детей.

Была у меня хорошая знакомая, которая очень хорошо умела подделывать подписи преподавателей, так за пачку апельсиновой жевательной резинки (в то время, это был страшный дефицит), подделывала оценки по разным предметам, пусть нам и было уже по 18 лет, но и в этом возрасте, наличие «бубльгума» придавало стильности.

Единственные положительные оценки были у меня по физкультуре и труду. И поэтому у меня было два дневника, «реальный» и «для родителей».

Ну, так вот, вернемся к обходу домов учеников классным руководителем. Настала очередь и моя. В один прекрасный вечер, когда я уже лежал на диване, отдыхая от вечерней тренировки, раздался звонок в дверь. Первым к двери подошел мой отец. Я услышал, как он кого-то мило пригласил в дом, и зачем-то позвал и мать.

–Сын, а ну-ка подойди, поговорить нужно, – позвал меня отец.

Войдя в зал, я обомлел, там сидела наша «класнючка», в руках у нее был мой реальный дневник. Все смотрели на меня.

–Расскажи-ка нам дружек, – начал разговор отец, – это чей дневник?

–Мой, – спокойно, ответил я, рассчитывая, на удачу (дело в том, что «училка» собрала у всех дневники, а когда посещала родителей учеников, то отдавала им, беседуя об успеваемости детей).

–Тогда что я видела у тебя на столе? – в разговор вступила мать, – ведь ты мне сегодня показывал завтрашние занятия?!

– А ну-ка неси, живо! – зло, рявкнул отец, – в армию пора, а ума нет.

Ну, конечно я и принес, этот злощатсный «дневник для родителей». Полистав его, глаза у училки и без того большие (это было одной из многих ее физиологических особенностей, которые заставляли у учеников, шевелиться школьные брюки, в районе паха) открылись еще больше.

– Но это же не правда, я не могла поставить такие оценки, – удивленно заголосила она, глядя на «собственноручные» оценки и роспись, – вот его настоящие оценки, и она протянула моему отцу мой настоящий дневник.

Что было дальше, описывать не стану, многие из Вас, дорогие читатели испытывали на себе превентивные меры воспитательного характера по вопросам успеваемости. Но для меня это было не существенно, самое страшное, что мне запретили ходить на тренировки. Это был удар ниже пояса, и мне ничего не оставалась, как позвонить на домашний телефон (это был единственный, на тот момент, вид связи) своему тренеру и рассказать о случившемся.

Тренер, для нас был самым близким по духу и понятиям, человек. Он мог наказать за оплошность, но мы принимали это, как должное. И мы всегда доверяли ему, он и накажет, но с другой стороны мог защитить, и разрулить, как нам тогда казалось, глобальные проблемы.

Выслушав меня внимательно, сделав вывод обо мне, типа «разпи..дяй», сказал утвердительно, что решит мою проблему, но я за это, должен буду месяц, младшую группу тренировать.

Конечно, я согласился на «каторгу», лишь бы дома, под «замком» не сидеть. Тренер действительно порешал вопрос, как с моими родителями, так и с классной руководительницей, как? Об этом история умалчивает. Но родители меня отпустили на тренировки и тренерство, а Ирина Константиновна, теперь постоянно ставила мне четверки по истории, причем через день, и не важно, что в этот день истории не было, она с завидным постоянством выполняла, это странный ритуал.

И вот однажды, я приехал с очередных соревнований, заняв там первое место, и на которых одержал значимую для себя победу. Зайдя в класс, с медалью на шее, я надеялся, что не только девчонки ахнут, но и Ирина Константиновна, раскроет свой (безумно сексуальный) рот. Но как оказалось, она была на «больничном».

Меня переполнял юношеский эгоизм, и, узнав у нашей поломойки, тети Любы, где живет наша классная, отправился к ней домой.

Подойдя к заветной двери, позвонив, я испытал сильное волнение, как будто я на свидание пришел. Дверь открылась, передо мной стояла Ирина Константиновна, на ней был махровый халат. А на голове была пирамида их полотенца, все говорило о том, что она только что вышла из ванны.

–Юра?! – в недоумении спросила она, – ты как здесь очутился? Ты зачем здесь? – продолжала недоумевать училка, комкая воротник своего халата.

–Вы же болеете, да еще только из ванны, давайте зайдем в дом, а то простудитесь, – предложил я, взяв инициативу в свои руки.

–Ну, проходи, – недоумевая, предложила она, и добавила, – проходи на кухню.

Я разулся и сразу повернул на кухню, поскольку она расположена была по левую сторону от входной двери.

–Ты будешь чай, – спросила она, наливая воду в чайник.

–Не откажусь, тем более я не с пустыми руками, – сказав это, я достал коробку конфет «птичье молоко», которую купил по пути.

Смущенно улыбнувшись, глядя все еще в недоумении на меня, спросила: «так зачем ты пришел? Только не говори, что проведать, я в это не поверю».

–А почему вы так считаете? Разве я не могу проверить свою классную руководительницу? – спросил я, пытаясь ее расслабить.

–Я в тебе такой заботы никогда не замечала, – садясь на табуретку, ответила она – все больше заносчивость и дерзость;

–А почему ты счел, что я буду, рада тебя видеть и разделю твою радость, – учительским тоном спросила она.

–А разве классный руководитель не обязан принимать самое активное участие в воспитательском процессе своих учеников? Разве вас не должны интересовать увлечения своих подопечных?

–Да, конечно, отчасти ты прав, но это на мое усмотрение, – неуверенно ответила она.

– А как же равноправие, то есть вы хотите сказать, что вы принимаете участие в жизни только своих любимчиков? – уже с «напором» продолжал я.

–Я так не сказала, не надо перевирать мои слова, – начала оправдываться она.

–Запомни, я ни по чьей-то указке, это делала, просто мне тебя стало жалко и все, – сказала она, как-то расслабленно, снимая полотенце с головы и промакивая им волосы, – будь ты проще, я бы и к тебе была не равнодушна.

Эти слова меня ошарашили, она что, заигрывает со мной? Я посмотрел на нее, и опешил, пока она сушила волосы, ее халат разошелся и открыл обзор на ее красивую грудь.

Грудь у Ирины Константиновны не свисала, как у многих женщин ее возраста, а торчала, как у малолеток. Ее маленькие соски торчали бусинками на ее небольших холмиках.

Заметив, мой замерший в оцепенении взгляд на своей груди, она посмотрела на свой халат. Мгновенный испуг отразился на ее лице, она резко запахнула халат и посмотрела на меня каким-то, униженным детским взглядом.

Ее взгляд переместился на мои бесстыдно оттопыренные спортивные трико, выдававшие мою реакцию от увиденного.

–Как тебе не стыдно? – дрожащим, от волнения, голосом спросила, – ты куда уставился?

–Стыдно, у кого видно, – проговорил я сдавленным голосом, как будто в горле стоял комок.

–Ты ничего не видел, понял?! – стараясь сделать строгим свой голос, проговорила она.

–Еще как видел, и очень хочу еще раз увидеть, – с диким возбуждением произнес я и подошел к ней вплотную.

Ее лицо оказалось на одном уровне с моими бедрами.

–Он тоже очень хочет, – имея ввиду, свой, дико стоящий член.

–Не смей, я закричу, тебя посадят, – начала причитать училка.

–За что? За то, что я пришел к вам домой по заданию учеников класса, попроведать нашу любимую классную руководительницу, а «Ты» (я специально делал акцент на слове «Ты», давая ей понять всю ситуацию ее унижения) раздевшись передо мной, заставила и меня раздеться догола, угрожая, что не дашь закончить школу.

–Да как ты смеешь, я – запнулась она, – я не такая!!!

–И я не такой, – в унисон с ней, повторил я, – но факт, остается фактом, – снимая с себя спортивные трико вместе с трусами, добавил я.

Перед ее лицом закачался из стороны в стороны торчащий с набухшими венами мой агрегат.

Ирина Константиновна закрыв руками свое лицо, резко встала, я схватил ее халат и резким движением его распахнул, оказывается, пояс был завязан лишь внахлёст. Училка оторвав руки от лица, хотела было схватить свой падающий халат, но не успела, и из ее рук быстро сползла последняя часть халата.

Я схватил все еще находившуюся в оцепенении училку, и прижал к себе. Одной рукой, держа ее за голову, пытался ее поцеловать в губы, она мотала головой и не давала себя поцеловать. Поймав момент я прижал ее губы к своим, а второй рукой обхватив за талию, полностью прижал ее тело к своему, зажав мой член между нашими животами.

Она пыталась высвободиться, но хватка моя была крепка. Переместив руку, которой поддерживал ее за поясницу, на ее ягодицы, я начал пальцами пытаться нащупать ее заветные дырочки. У меня был уже опыт с несколькими девицами, которых мы «снимали» на шару, во время поездок на соревнования, вот я и пытался его применить.

Вторая моя рука моментально накрыла одну грудь ее, а вторую я начал сосать и покусывать. Уже практически не сопротивляясь Ирина Константиновна вцепилась мне ногтями в спину. Переместив руку с груди на ее низ живота, я ощутил гладкую, начисто выбритую ее прелесть. Палец легко скользил между губ ее девочки, поскольку они были покрыты обильно ее смазкой.

–Так ты возбудилась извращенка от ласк малолетки, тебе нравятся мои ласки? – задыхаясь от возбуждения, спросил я ее.

Она молча постанывала и прерывисто дышала, что подтверждало мои догадки. Я посадил ее на стол и опустившись к ее набухшим половым губам, начал кончиком языка собирать ее влагу. училка, стала часто дышать, слегка покачиваясь, прижала мое лицо сильнее к своей пи…де.

Аромат ее соков и распаленной пи..ды меня сильно возбудил, мне хотелось ее всю, я лизал ее широко раскрытую вульву, мой язык спокойно проваливался в ее влагалище, это подсказывало мне о том, что эта незамужняя женщина, играет с какими-то подручными средствами, и причем активно. Я попробовал лизнуть ее анус, он сократился, но тут же расслабился, мне это показалось забавным и я начал играть своим языком с ее шоколадной дырочкой.

Эта игра по видимому понравилась и училке, поскольку она пододвинулась к краю стола и посильнее прижала свои колени к груди, тем самым давая мне полный доступ к ее анусу. Я попробовал всунуть в него палец, и чуть преодолевая сопротивление, проник в него. училка застонала и начала двигать свои бедра мне навстречу. Палец мой входил уже свободно, и я решил просунуть еще один, теперь уже такого сопротивления как изначально, мои пальцы не испытывали, я плюнув на ее раскрытый анус засунул в него три пальца, от чего «училка» застонала и тяжело задышала, погоняв в ее широкой шоколадной дырке пальцами, я решил заменить их на свой каменный орган. Плюнув на головку члена, я растер слюну по его стволу и вогнал его в горящее ее нутро.

Я не сдержав свой порыв, влил в нее весь свой запас спермы, что накопился у меня за месяц.

Вынув из ее растянутого ануса, все еще стоячий член, подойдя к ее голове, сунул ей в рот. Она сжала губы и отвернула голову. Я рукой развернул ее обратно и держа за голову, второй рукой начал водить своим вымазанным в сперме и ее выделениях членом по ее губам и лицу.

Постучав по ее губам своим орудием, я прижал головку члена к ее рту. Она расслабила челюсти, и головка провалилась в ее «блядский рот», заполнив собой все ее пространство. Я начал ритмично погружать его ей в рот. Отпустив голову и сменив руки, я свободной рукой начал ласкать ее пылающее влагалище.

Засунув четыре пальца в ее сочащуюся пи..ду, я начал делать резкие движения кистью. училка застонала уже без всякого сопротивления начала сосать мой член. Я решил пойти дальше и сложив все пальцы «лодочкой» вогнал всю кисть в ее растянутую щель. Сложив пальцы в кулак, я начал работать рукой как поршень, извлекая чавкающие звуки.

Училка уже сама держала мой член рукой, а второй поддерживала мою руку «долбящую» ее пи..ду, пытаясь задать ритм.

–Какая ты извращенка, тебе нравиться, что тебя не еб…т, а долбят? Какая хорошая учительница, – натягивая свою классную руководительницу сразу в две дырки.

Вынув свой член, из ее рта, я вернулся к ее анусу, и с маху, проник в ее еще не закрывшуюся шоколадную воронку. Такого у меня еще никогда даже в фантазиях не было. Я насаживал на свой кулак и член, женщину, которая испытывала от этого оргазм за оргазмом.

Часто дыша раскрытым ртом и трясясь от постоянного оргазма, моя классная руководительница дарила мне безумное наслаждение собой. Чувствуя приближение моего оргазма я резко высунул член из ее ануса, от чего тот резко сократился, но потом опять открылся, а училка напряглась и пустила струйку мочи на мою вогнанную в ее руку.

–Ты охренела, ссать на меня, извращенка, – возмутился я, но потом понял, что она не специально, что эта такая реакция была на резкий выход моего кола из ее ануса. Мне даже понравилась такая реакция, и я попробовал снова.

С маху вогнал в ее анус на всю длину свой член и вновь резко его вынул, ответная реакция повторилась, анус ее сократился, и она пустила струйку горячей мочи на мою руку. Забавы ради я еще раз повторил свой эксперемент, и реакция была аналогичной,

Уже превозмогая себя, я сдерживался, чтоб не кончить, я сунул ей в рот свой член, она даже не сопротивлялась, а наоборот набросилась на него и как насос начала высасывать из меня все, что рвалось наружу. Я залил ее рот своей горячей спермой, и захлебываясь она начала содержимое своего рта интенсивно сглатывать.

Я думал, что потеряю сознание, теперь я понял то выражение, которое озвучивали в своих разговорах взрослые мужики, когда говорили: «она мне так отсосала, что я думал она и мои мозги высосет»…

Таких размеров раскрытого влагалища, я даже на фотографиях не видел, которые мы рассматривали в раздевалке, их один пацаненок у бати спер, а тот был пилотом, и такого добра вместе с импортными журналами было навалом.

Так вот, когда я вытащил свой кулак из влагалища этой классной извращенки, я увидел все ее нутро, глубокое выпачканное ее выделениями, с полукруглой маткой на дне (я анатомию хорошо знал, меня всегда интересовало устройство человеческого организма, и я штудировал родительскую анатомическую энциклопедию).

Жаль тогда не было смартфонов, а то бы запечатлел эту «картину» – лежащую с поджатыми к груди коленями разе..ную извращенку, с ее широко раскрытыми дырками.

Она начала медленно опускать ноги, и садиться на стол, тяжело дыша, покачиваясь от бессилия, училка сползла со стола и чуть не рухнула на пол, я ее подхватил на руки.

– Я хочу писать, – прошептала она, и я ее понес в туалет.

Посадив ее на унитаз, присел, посмотреть, как она будет мочиться, одной рукой подперев обессиленное тело «классной», а другой, разведя по шире ее бедра, я приготовился лицезреть до селе мне таинственное действие. Нет, я и раньше видел, как в пионерском лагере девчонки мочились, в кустах, а иногда и в общественном туалете я наблюдал через дырку в стене, но это не то, это вот рядом перед самими моими глазами, я почувствовал, как снова мой член встал.

Раздалось сильное шипение, и мощная струя желтой мочи ударил в стенку унитаза. Мелкие капельки попадали мне на лицо и губы, поскольку я головой был практически вплотную, к ее унитазу.

Меня обуяло непреодолимое желание попробовать на вкус ее горячую жидкость, я просунул руку к ее щели, и мне в ладошку потекла горячая моча сидящей на унитазе извращенки. «Да я и сам извраенец», – подумал я про себя, открыв в себе тайную похоть писающей женщины.

Попробовав кончиком языка на вкус набранную в руку жидкость, я был удивлен, что она мне нравиться, и, выпив остатки с ладошки, я был на седьмом небе от удовольствия.

Тем временем, струя уже не шумела, а просто стекала и я услышал свистящий булькающий звук исходивший из ее ануса, видимо заканчивая мочиться, инстинктивно она напряглась, выдавливая остатки мочи из мочевыводящего канала, а из ее разе..ного ануса начала выходить смесь ее выделений и моей влитой в ее спермы.

«Классная» одной рукой протянулась к рулону туалетной бумаги и оторвав довольно длинный кусок начала наматывать на ладошку второй руки, намотанную на руку бумагу, она взяла и просунула за спину вытирая свой анус, выкинув бумагу в унитаз, затем она повторила процедуру с бумагой, но на сей раз она вытерла свою пи..ду, просунув руку между ног.

Училка попыталась встать, но не смогла, и обессиленно плюхнулась обратно на унитаз. Я подхватил ее под руки и повел в спальню. Уложив ее на кровать, я не мог оторваться от ее вида, я хотел эту женщину еще и еще.

Мой член стоял как кол, и мое желание не угасало. Я решил воткнуть горящим от похоти свой орган в ее влагалище, и уже начал подгибать ее колени, чтоб было удобней, как услышал ее тихий голос: «давай не сегодня, я тебя умоляю, у меня не осталось никаких сил, меня первый раз оттрахали так как я всю жизнь мечтала, но никому признаться не могла, вот и искала подручные средства… переведя дух она продолжила: «я вижу тебе тоже такой секс понравился, так? » – спросила она меня.

–Да – запыхаясь от возбуждения, ответил я, – такое со мной впервые, и мне это очень понравилось, – а ты была в сознании там, в туалете? – осторожно спросил я, надеясь, что она была в отключке.

–Да, конечно, только обессиленная, а ты имеешь в виду, что ты пил мою мочу? – уточняя, спросила она.

–Да, – смущаясь как мальчишка, которого застукали за «онанизмом» (мастурбацией), ответил я.

–Если ты согласишься так же, как сегодня меня оприходовать, то я позволю тебе наслаждаться своим соком, и причем я сама тебе буду подставлять свою пи..ду, чтоб ты пил прям из источника, согласен?

–Конечно, согласен, а ты будешь мне делать такой же миньет, как сегодня – спросил я в надежде?

–Безусловно, а теперь дай мне отдохнуть, но если ты хочешь, то можешь подрочить свой член, глядя на меня, дабы спустить свой пар. А если ты будешь все-таки прилежным учеником, мы это будем вместе. – Уже твердым голосом добавила она.

–Договорились, – уверенно согласился я, – но и ты пообещай, что будешь объективно ставить мне оценки.

–Ты заслужил уже четвертную твердую пятерку, но о годовой говорить пока рано, как заработаешь, – улыбаясь, ответила она, поглаживая низ живота.

–А ты можешь сейчас стать «раком» и выставить мне свои натруженные дырки, чтоб я на них подрочил, если трудно, я тебе помогу так встать? – изнемогая от желания, спросил я.

–Хорошо, но потом ты пойдешь домой, а на занятиях ты будешь обращаться ко мне на «Вы» и по имени и отчеству, понял? – поворачиваясь на живот проговорила она, затем стала на колени и прогнулась в пояснице, тем самым открыв моему взору ее красные от еб…ли прелести.

Я наяривал свое орудие, лапая, ее промежность и анус, и от этого мой член становился все толще и толще. Я долго не мог кончить, и не сдержавшись, коснулся головкой ее ануса, только я ощутил ее тела, разразился в оргазме.

– Вот ты опять меня обсохатил, надо теперь мыться. – возмутилась она. – теперь иди в ванную комнату набери мне полную ванну, и отнеси меня туда. А сам проваливай, а то с ума сойдешь от перевозбуждения.

Я так и сделал. Положив ее в ванну, я оделся и обессиленный пошел домой, в этот день я пропустил тренировку.

С того дня моя жизнь переменилась, я стал меньше дерзить учителям, а в гости к своей Иришечке я стал забегать очень часто, что негативно отразилось на моих показателях в спорте. Через три месяца, я окончил школу и поступил в институт. Но встречаться, со своей Иришечкой я не перестал, а наоборот уже был на правах ее любовника. Но это уже другая история.

Текст большой поэтому он разбит на страницы.