Анализ стихотворения “Вся суть в одном-единственном завете…” Твардовского А. Т. "Вся суть в одном единственном завете": анализ. "Вся суть в одном единственном завете"- стихотворение Твардовского

Александра Твардовского считают народным поэтом. Основные темы его произведений ― Великая Отечественная война. Однако в середине пятидесятых он решил обратиться к непривычной тематике: образу поэта. До этого времени он считал свой поэтический труд менее значимым, чем, например, деятельность людей других профессий: простых рабочих, солдат и т.д. В пятидесятых он решился написать несколько произведений, которые посвящены теме поэта и назначении его творчества. В том числе, в данном стихотворении.

Стихотворение написано в традициях реализма. Жанр ― философская лирика.

Основная тема ― поэт, его право и назначение. Автор рассказывает о том, как он видит себя, как поэта, в чем заключаются его поэтическое взгляды, и как он их выражает. Автор говорит о том, что поэт имеет право на свободное высказывание. Он упоминает Льва Толстого, словно этический ориентир, но к которому не стремится, а хочет остаться собой, со своим мнением. Автор тверд в выражении своей позиции, которую трудно подвергнуть сомнению. Стихотворение написано в период «хрущевской оттепели», когда творческих людей наделили свободой выражения. Может быть поэтому автор воспользовался этим временем, чтобы обозначить свое место среди поэтов и высказать мнение о своих правах, как человека. Поэтому еще одной темой стихотворения можно назвать свобода выражения собственной точки зрения без страха и без оглядки на цензуру.

Главная идея ― право поэта на выражение собственной мысли. Обычно творческих мастеров пытаются сравнивать. В советское время ― даже корректировать темы их произведений. Поэтому Твардовский пишет о том, что так не должно быть. Все поэты имеют собственное представление о жизни или каких-то вечных вещах и могут это мнение без тени страха и сомнений высказать. Поэтом может быть только свободная личность.

Настроение у стихотворения приподнятое. Герой напоминает оратора, который пытается высказать свое мнение, не боясь быть осмеянным. Он выражается простым и понятным языком. Его речь звучит твердо и убедительно. Герой признает, что уступает великому писателю, но уверен, что только он сам может выразить все то, что чувствует и знает, своими словами. Он понимает, что уступает другим талантливым писателям и поэтам, называя себе «лишь смертным», но считает свое творчество достойным уважения.

Автор скуден на художественные приемы, так как стихотворение написано в риторическом стиле. Автор использует повторы: «я это знаю» ― «знаю только я». Для усиления позиции героя много употребляет местоимение «я». Антитеза: Толстой ― бог, поэт (Твардовский) ― лишь смертный. Использует редкий для стихотворения знак препинания: двоеточие (для причинно-следственных связей). Оно усиливает монолог поэта тем, что он пытается именно что-то пояснить другим.

Стихотворение написано в форме трех катренов пятистопным ямбом с перекрестной рифмой (АБАБ ― женская, мужская).

Стихотворение вызывает уважение к поэту. Он убедителен в то, что каждый имеет свободно выражать свои мысли в творчестве, и с этим нужно считаться.

Анализ 2

Стихотворения Твардовского по большей части посвящены каким-то конкретным, не пространным сферам и не часто он рассматривает вопрос собственного предназначение, фигуру поэта в этом мире. На самом деле подобное отношение является немного странным для этой профессии, ведь, по сути, часть профессиональной деятельности тут заключается именно в рефлексировании, проще говоря, в том, чтобы копаться в собственной личности.

Вся суть в одном-единственном завете.. – стихотворение, одно из немногих, которые представляют воззрение поэта относительно роли этой профессии и его собственной личности.

Выглядит его признание и своеобразная поэтическая исповедь довольно уверенно и даже самоуверенно, но тут нужно сделать небольшую ремарку и понять в какой период писалось стихотворение. Оно написано во второй половине 50-х годов, сам поэт предварял собой эпоху шестидесятников, того свободного поколения, которые говорили именно так самоуверенно и ясно.

Помимо этого эти люди и Твардовский в том числе, были преемниками Хэмингуэя, частично отголоски отношения к миру этого писателя слышатся и в строчках Твардовского, он говорит точно, сурово и честно. Сам Хэмингуэй говорил именно о писании правды, чтобы писатель писал только о чем действительно знает. Данное творческое кредо, своеобразный литературный завет видим и здесь: «Я это знаю лучше всех на свете.. знаю только я.»

Фиксация на личном опыте личном постижении действительности определяет отношение поэта к действительности и творческой задаче. Да, он «лишь смертный», но «за свое в ответе» и никто не может сказать данного ему. Причем речь не просто о каких-то словах, но именно о чем-то действительно ценном и постигнутым с трудом и усилиями.

Такое отношение определяет глубокий гуманизм по отношению к людям вообще, не только к поэтам. Ведь читатель тоже может поразмыслить и понять, действительно, вероятно, есть нечто данное только ему, возможно даже, только ему понятное, путь не такое значительное или не особенно интересное и заметное, но действительно известное, известное только ему. Поэт также настаивает на высказывании этого постижения, в каком-то смысле он не только говорит о личном отношении и намерении сказать «так, как я хочу», но и о возможности и потребности для каждого говорить, проявлять себя с ответственностью, с предварительным трудом и ясной оценкой, но проявлять, сказать, то чего не может быть сказано другими.

Анализ стихотворения Вся суть в одном-единственном завете по плану

Среди так называемых «вечных» тем, к которым все они явно в зрелом возрасте тяготели, - тема поэта и поэзии. Ниша вроде бы хорошо освоенная, но только не Твардовским. Долгое время он отвергал самую попытку создания произведений об искусстве («это почти наверняка мертвое дело»), отдавая безусловное предпочтение «существенной объективной теме». В 30-40-е годы (за вычетом нескольких строф из «Василия Теркина») в качестве особой, итоговой, лирической проблема поэтического призвания была для него сомнительна. Судя по стихам и особенно по дневникам, А. Твардовский устойчиво завидовал людям, занятым насущной, очевидной работой: пахарям, печникам, рядовым бойцам, - и уж тем более не приходило ему в голову кичиться своей необычной деятельностью. И лишь с середины 1950-х тема поэта и поэзии впервые получает у него законные права (стихотворения «Ни ночи нету мне, ни дня...», «He много надобно труда...», «Моим критикам», «Собратьям по перу» и др.).

В том же ряду и написанная в 1958 году миниатюра «Вся суть в одном-единственном завете...». Впрочем, тема ее шире, чем чисто литературная. Твардовский отстаивает право на высказывание, собственную точку зрения не обязательно писателя, но любого человека как личности. Отсюда - столь необычное для его творчества настойчивое повторение местоимения «я» (6 раз на 12 строк), причем в самых ключевых позициях стиха - в начале и в конце, т. е. там, куда стягиваются обычно логические ударения.

Лирический герой настаивает на индивидуальной неповторимости, выношенности, выстраданности своего видения и понимания жизни. Ни одну истину он не склонен принимать теперь слепо, любую идею считает необходимым обдумать и проверить, даже открыть заново, непременно соотнося ее с личным опытом. И говорит обо всем этом автор стихотворения уверенно, убежденно.

Вот отчего стихотворение строится как монолог и как декларация - с преобладанием здесь риторического стиля. Твардовский скуп в традиционных средствах создания поэтического образа.

Ho тем не менее стихотворение звучит весьма выразительно прежде всего за счет ритмико-синтаксической организации.

Заметьте, что повторы не везде у поэта буквальные, подчас усиление достигается несколько иначе: например, «Я никогда бы ни за что не мог». Активно используются и ритмические ресурсы: в пятистопном ямбе регулярная внутристиховая пауза приходится на вторую стопу, что позволяет поэту дополнительно подчеркнуть отдельные важные для него слова: «Сказать хочу. // И так, как я хочу».

Повторы в напевной лирике встречаются обычно чаще, чем в программных выступлениях. Ho если там они, как правило, идут подряд, дабы завораживать читателя-слушателя, внушать ему некое настроение (взять хотя бы фетовское: «Это утро, радость эта, // Эта мощь и дня и света, // Этот синий свод...»), то в произведениях, подобных разбираемому, выполняя роль своеобразного курсива, они обычно рассредоточены и конструктивны.

Впрочем, скрепляют стихотворение не одни повторы. Задействовано поэтом и прямо противоположное вроде бы средство - антитеза.

Они оказываются следствием внутренней полемичности выступления. Автор не просто утверждает - он доказывает вероятным оппонентам, а, может быть, и самому себе мысль о собственной человеческой и творческой уникальности.

В устах поэта естественны для такого повода художественного высказывания ораторские интонации. И все же стиль не однотонен. Категоричность, патетика несколько снижаются малозаметными, но почти неизбежными для Твардовского просторечиями («пусть себе он бог. А я лишь смертный»; «при жизни хлопочу»). Это позволяет установить более доверительный контакт с читателем. Поэт не напускает на себя ложную многозначительность, в его поздней лирике мы находим простые истины, но истины добытые и пережитые лично как открытия.

В этом отношении особенно значима дальняя перекличка анализируемого стихотворения с более поздним в творческом наследии Твардовского - «К обидам горьким собственной персоны...» (1968). Получается, что кольцо - не просто один из видов синтаксического повтора, прием усиления («Я это знаю лучше всех на свете - Живых и мертвых, - знаю только я») - два названных текста тоже образуют как бы смысловое кольцо в составе поздней лирики поэта, подчеркивая устойчивость его заветных убеждений.

Долгий, богатый событиями и впечатлениями жизненный путь дает Твардовскому право говорить по-своему и о своем, которое лирик-реалист воспринимает как ответственность. «Талант - это обязанность», - считал А. Твардовский. Подобным импульсом заряжены многие литературные произведения периода «оттепели» («Середина века» В. Луговекого, «Я отвечаю за всё» Ю. Германа, повести В. Тендрякова и др.), когда люди освобождались от психологии «винтиков» государственной машины, от самозабвенного поклонения недавним кумирам. И Твардовский был тогда одним из наиболее чутких и последовательных выразителей новых настроений и идей - причем не только в поэме «За далью - даль», но и в книге «Из лирики этих лет».

Автор не может передоверить собственную задачу, как сказано в миниатюре «Вся суть в одном-единственном завете...», «даже Льву Толстому». Вечные темы воспринимаются теперь Твардовским как темы личные, конкретные и современные, которые остаются, по его диалектичной формуле, «неизменно актуальными». He допуская ни поэтической конъюнктурщины, ни «лирической академичности», в своих поздних стихах он обращается к проблемам самым существенным и самым животрепещущим. Поэт не впадает ни в экзальтацию, ни в рассудочность, он благородно сдержан. Крайности, противоположности в книге «Из лирики этих лет» не взаимоуничтожаются, но снимаются, взаимодействуют, воплощаются в синтезе.

А. Т. Твардовский - редкий большой поэт без стихотворений о любви. Но вся его поэзия - это исповедь мучительной любви к своему народу. Стихами он выражал свои мысли, чувства, просто рассказывал и наставлял, советовал и учил, радовался и грустил вместе со своими читателями. Удивительно, но поэт парадоксально заявлял: «Я ведь не стихолюб. Я стихи не люблю. Можно сказать, что я стихоненавистник...» Такие слова Твардовский сказал по поводу наигранности и надуманности в литературе. Он ненавидел стихоплётство и пошлый примитивный взгляд на мир.
Тема поэта и поэзии является одной из важнейших в осмыслении творчества Твардовского и его личности в целом. Стихотворение « Вся суть в одном-единственном завете...», написанное в 1958 году, в простой, доступной каждому читателю форме глубоко раскрывает эту тему. Поэт продолжает демократическую линию стиха « высокой простоты ». Он ищет и находит, как до этого в своих поэмах, новые возможности русского стиха:
Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете -
Живых и мёртвых, - знаю только я.
Стихотворению свойственны простота и некоторый аскетизм словоупотребления. Нет пышных фраз, заученных клише. Язык стихотворения живой и подвижный. Кажется, что поэт просто разговаривает с читателем и высказывает ему свои заветные мысли. Твардовский не подбирает замысловатых, туманных фраз. Всё в стихотворении прозрачно и понятно. Идея лежит прямо «на поверхности» произведения. Эффект реальной, ненадуманной речи создаётся благодаря разрыву предложений строками. Таким образом, поэт достигает цельности, неразрывности мыслей:
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог
Передоверить. Даже Льву Толстому -
Нельзя. Не скажет - пусть себе он бог...
Синтаксические конструкции стихотворения взяты поэтом из реальной бытовой жизни. Они в сочетании с разговорной лексикой сближают стихотворение с простым рассказом, только поэтически рифмованным и ритмизованным. Под пером талантливого поэта самые обычные слова становятся в стихотворении высоким заветом, не теряющим при этом своей эмоциональности, сердечности, человеческого волнения.
Как мы сказали ранее, темой произведения является тема поэта и поэзии. Твардовский выбирает здесь свой особый ракурс на постановку проблемы творчества в современном мире. Поэт провозглашает свою личную и творческую свободу от политических и социальных условий:
А я лишь смертный. За своё в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
Сказать хочу. И так, как я хочу.
Из этих строк мы понимаем, что основа творчества Твардовского - правда жизни. В своих стихотворениях поэт говорит о том, в чём он до конца уверен, что он считает истиной, достойной гласности.
Несмотря на небольшой объём, стихотворение несёт в себе глубокое наполнение. В творчестве поэт стремится донести знание, «до времени» таившееся в душе. Твардовский говорит, что его стихи - это воплощение жизненной правды, известной ему «лучше всех на свете». Он несколько раз повторяет эту мысль.
Вторая строфа - это новая идея, высказанная Твардовским. Поэт заявляет, что своё «заветное слово» он не решится передоверить никому. Возведённое в степень отрицание придаёт звучанию особую силу, уверенность, твёрдость. В подтверждение этой мысли поэт обращается к авторитетной личности русского классика XIX века - Льву Николаевичу Толстому. Даже такому признанному гению он не мог доверить своё слово. Поэт противопоставляет себя- простого «смертного» личности Толстого, сказав о нём: «пусть себе он бог».
Поэт осознаёт свою ответственность за сказанное. На протяжении всей своей жизни он «хлопочет» об одном: передать другим свой жизненный опыт, воплотив его в стихах.
Произведение заканчивается словами, которыми Твардовский провозглашает свободную форму изложения мысли:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.

Сочинение

Многообразие, глубина и конкретность поэтического отклика не действительность сделали творческое наследие Твардовского своеобразной энциклопедией народной жизни и времени в котором он творил. Вобрав в себя опыт всей предшествующей русской литературы, поэт сумел создать высочайшую культуру стиха. Главными критериями эстетического кодекса Твардовского, я считаю, были народность, бескомпромиссная правдивость и искренность содержания, реализм, современность и своевременность произведения, высокая поэтическая культура и, что весьма важно, неразрывная диалектическая связь с традициями народного творчества и богатейшим наследием русской классической литературы. Мне кажется, что именно колоссальный жизненный опыт, приобретенный поэтом за годы суровых испытаний (а ведь немало ему пришлось прошагать по дорогам войны), позволил писать Твардовскому столь достойные стихи. Некоторые его произведения и сейчас остаются для меня загадкой, например – "Вся суть в одном – единственном завете…":
Вся суть в одном – единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете-
Живых и мертвых, - знаю только я.

Я никогда бы ни за что не мог
Передоверить. Даже Льву Толстому -
Нельзя. Не скажет – пусть себе он бог.

А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.

Тонкий художественный вкус, творческое отношение к родному слову позволили поэту выбрать из большого языкового арсенала слова самые простые и прозрачные. У Твардовского поэтическая лексика (устойчивые традиционно- поэтические метафоры, слова- символы), участвуя в отражении внутреннего мира автора, как мне кажется, приобретает новую жизнь, самобытность, обогащается новыми смысловыми и эмоционально - экспрессивными оттенками. Выделяясь особым стилистическим характером в данном стихотворении, она придает ему мягкость, лирическую глубину и задушевность: суть, завет, свет, бог. Я считаю, что эти слова не оторваны от реальной действительности, а, напротив, приближены к ней, как бы ни высокопарно они звучали. Нужно заметить, что, используемая для поэтического выражения авторского "я" в произведении "Вся суть в одном-единственном завете…", лексика вбирает в себя новые оттенки смысла и эмоции. Недаром после повторного прочтения слов: суть, завет, свет, бог - у меня возникла ассоциация с незыблемой истиной, настоящей правдой жизни, которую каждый человек должен вывести для себя сам, оглядываясь на прожитые годы и припоминая все свои ошибки. В данном стихотворении, как и во всем творчестве Твардовского, традиционно высокая экспрессия поэтической лексики резко снижается, происходит своеобразное "снятие" литературного ореола. Отсюда и простота изложения, и доступность произведений поэта любому человека, то есть народность его лирики. Выразительность поэтической речи автора придает не только особая лексика, но и характерная для Твардовского звукопись - аллитерация и ассонанс. Так во второй строфе произведения мы действительно убеждаемся в твердом намерении поэта оставить "заветное слово" при себе, сохранить до конца его в своем сердце: жестокость и уверенность в этом тяжелом и могущественном слоге, что подчеркивает аллитерация:
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог…

Обращаясь к символике стихотворения, я хотел бы обратить внимание на выражение "живые и мертвые". Символ - это предметный многозначный образ, объединяющий разные планы воспроизводимой художником действительности. В составе произведений Твардовского символы чаще всего рассматриваются, как мне кажется, с точки зрения того преобразования, которому подвергается символ, занимая определенное место в композиционной иерархии. То есть важно не то значение символа, которое придется ему в быту, а то, которое подразумевает автор. В первую очередь, заметим, в каком контексте употребляется данное выражение:
…Я это знаю лучше всех на свете-
Живых и мертвых, - знаю точно я.

Автор как бы дает понять, насколько велика и ценна его тайна, если ее не знают ни живые, ни мертвые. Таким образом, "живые и мертвые", как мне кажется, символизируют целую эпоху, в которую довелось жить поэту. Так автору удается создать оттенок преувеличения (гиперболизации) и таинственности.

К синтаксическим, а точнее, к лексико-синтаксическим средствам выразительности должна быть отнесена антитеза (противопоставление) – стилистическая фигура контраста, которой часто пользуется Твардовский. Антитеза дает возможность ярко противопоставить обозначаемые предметы как явления, противоположные по своим качествам, свойствам, сделав их смысловым "фокусом" фразы. Так в рассматриваемом стихотворении автор использует совершенно противоположные понятия: бог и смертный, живые и мертвые. В данном произведении, как мне кажется, антитеза применяется для усиления ощущения значимости и важности "единственного завета". Какую же все-таки тайну хранит автор? Стоит заметить, что скрываться суть завета будет только до определенного времени (То, что скажу, до времени тая…), но когда оно наступит? И насколько важно эта суть, если знать ее может лишь смертный человек (Сказать то слово никому другому… // А я лишь смертный. За свое в ответе…)? Я считаю, что автор хочет сказать нам о том, как нужно достойно прожить жизнь, не опорочив свою честь и честь своих близких, остаться честным перед Родиной до конца и быть верным ее сыном, ведь за спиной страшнейшая в истории человечества война и годы размышлений над судьбами России. У меня сложилось впечатление, что лирический герой (в данном произведении он совпадает с автором) еще сам для себя всего не решил окончательно, и потому всю суть мы узнаем потом, когда он будет готов нам ее рассказать (Сказать хочу. И так, как я хочу). Жизненный опыт дает право Твардовскому на добрые наставления, к которым нас только подготавливают, и которые прозвучат в стихах, написанных в последние годы жизни: "Что нужно, чтобы жить с умом!", "Допустим, ты свое оттопал…", "К обидам горьким собственной персоны…".

Правдивость, искренность и ответственность перед своим народом всегда отличали поэта. Именно в объединении поэтической судьбы Твардовского с народной жизнью, с самыми крутыми ее поворотами и взлетами на высоту небывалого героизма, лежит одна из причин его творческих достижений.

Другие сочинения по этому произведению