Протокол допроса военнопленного генерал-лейтенанта Красной Армии М.Ф.Лукина. Допрос военнопленного Красной Армии Протоколы допросов военнопленных волховского фронта

Является членом «Национальной норвежской партии» (партия Квислинга), брат его также. Обстоятельство пленения: В ночь на 16. 4. 42. три группы противника пытались произвести разведку переднего края расположения наших частей. Встреченный артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем противник попал на наше минное поле, в результате чего произошел ряд взрывов. Высланная для контратаки группа красноармейцев под командой младшего лейтенанта Соловихина захватила двух раненых и доставила их в расположение своих частей.

vzapoe 2016-06-30 22:50:03

На допросе пленный дал следующие показания: Вступил в армию добровольно в Норвегии, в июле 1941 г., в «Норвежский легион». В том же месяце один батальон «Норвежского легиона», в количестве 1000 чел., пароходом из Норвегии был отправлен в Гамбург. Из Гамбурга был переброшен в Штеттин, откуда 800 чел. на самолетах были переброшены в Красногвардейск, а остальные 200 человек на Восточный фронт ехали на грузовиках через Ригу, Красногвардейск. Обе группы были соединены вместе в Красном Селе, куда они все прибыли 5-6 недель тому назад. Пять недель тому назад весь батальон прибыл в район высоты го. в. Константиновки, откуда все 1000 человек 8-10 дней тому назад были переброшены в Урицк. Все остальные части «Норвежского легиона» находились в Норвегии. Полк, в который входит норвежский легион, образован немного более месяца тому назад из разных частей, с количеством солдат в 3-4 тыс.
Номера полка и номера дивизии, в которую входит этот полк, пленный не знает. Командир батальона - норвежец, майор Квист. Командир полка - немец (фамилии не знает) Командир дивизии - немец, генерал Елькин. Батальон «Норвежского легиона» в количестве 1000 человек, состоящий из полицейских в возрасте от 18 до 50 лет, входит в этот полк. Кроме того, в полку имеются немцы и 200 чел. латышей.

vzapoe 2016-06-30 22:50:03

Норвежский батальон обороняется в Урицке, с передним краем по вост. окр. Урицка; левый фланг батальона- сев. окр. Урицк; правый фланг - ст. Лигово. Южнее норвежского батальона обороняется батальон немецкой пехоты, где его правый фланг, пленный не знает, слева обороняется (по сев. зап. окр. Урицка и далее по берегу Финского залива) подразделение латышей. Все вышеуказанные подразделения входят в один пехотный полк. Расположение рот Норвежского легиона. В центре Урицка - 1 -я рота; Слева - 2-я рота; Справа - 3-я рота. Пулеметная рота батальона распределена между этими тремя ротами. По показанию пленного, в настоящее время в Урицке имеется до 2 тысяч солдат противника, из которых 1 тысяча - норвежцы и остальная тысяча- немцы, главным образом- артиллеристы. Штаб полка и командный пункт, предположительно, находится в Константиновке. По словам пленного, среди солдат имелись разговоры о том, что в районе Толмачево располагается батальон военных полицейских. Пленный показал, что до прибытия в Урицк норвежского батальона там располагался немецкий полк «Лейбстандарт», численностью до 2 тыс. человек, который состоит из отборных солдат из личных частей Гитлера. Этот полк находился в Урицке всего 14 дней, откуда он прибыл, пленный не знает. 10 дней тому назад полк «Лейбстандарт» ушел из Урицка, по предположению пленного, на отдых. Этот полк был заменен в Урицке вновь образованным полком, в который входит и батальон «Норвежского легиона». На вопрос о том, почему они, норвежцы, носят форму СС-овцев, последний ответил, что они прибыли на фронт в качестве пополнения для частей СС, поэтому и носят это обмундирование.

vzapoe 2016-06-30 22:50:03

Организация и вооружение норвежского легиона. В стрелковых ротах по 150 солдат. В 4-й пулеметной роте 150 ч. Во взводах пулеметной роты имеется по 36 человек. В роте имеются 30-40 человек, которые специально занимаются хозяйственными вопросами. Кроме того, имеется ячейка управления. На вооружении в 4-й роте имеется: в отделении (13 человек) - 2 винтовки, 2 станковых пулемета «СМГ-34», 2 автомата и 4 пулемета. В ротах (3 взвода) - 12 винтовок, 3 тяжелых миномета калибром 7,3-10 см., 12 станковых пулеметов. Станковый пулемет обслуживается 7-ю солдатами, миномет обслуживают 8-10 человек. Артиллерия, приданная батальону, располагается в 300-400 м, в глубине. Имеет полевые гаубицы, полковые пушки и минометы. В полку имеется рота противотанковых орудий (12 орудий) калибром в 37 мм. В батальоне химических снарядов нет. В каждой роте имеются специальные хим. команды по 6 человек, задачей которых является преодоление возможных хим. средств, примененных противником. На ночь части выставляют сторожевые охранения, от каждого взвода 4-й роты на ночь в сторожевое охранение выставляется: 2 тяжелых пулемета, 5 легких пулеметов и 4 автомата. В качестве охранения, на каждый пулемет выставляется один стрелок с винтовкой. У выставляемого охранения имеется две ракетницы. Сторожевое охранение выставляется и днем, но в меньшем количестве Охранение находится в окопах. Солдаты стоят на постах от 1,5 до 3-х часов. О потерях батальона пленный показал: за последние 4 недели в батальоне убито 22 чел., ранено 60-70 человек. В 4-й роте убито 4-5 чел. и ранено 10-12 чел. Эти потери нанесены главным образом арт. огнем. За последние дни нашими снайперами убито 5-6 человек. В Урицке в течение последних дней убито 7 солдат и ранено 10. О задачах частей, расположенных в районе Урицк, Константиновка, пленный показал следующее: задачей развед. отряда, действующего в ночь на 16.4.42 г. являлось взорвать наши ДЗОТы, занять часть наших позиций и захватить пленных. Разведка действовала в количестве 24 чел. (норвежцы) под командой норвежца, капитана Берга. Немцы поддерживали разведку только огнем, в траншеи же ворваться должны были только норвежцы. Задачей Норвежского батальона на этом участке фронта является оборона. Нападение на Ленинград немцами планируется, но, по мнению пленного, не со стороны Урицка, так как для этого не имеется % никаких признаков. В частности, незаметно, чтобы в Урицке концентрировались танки. Кроме того, в настоящее время в Урицке мало войск, всего только 2 тыс. человек, из которых 1 тыс. норвежцев, (которые не имеют ни повозок, ни машин), а остальная тысяча - немецкие солдаты, главным образом артиллеристы, которые находятся в Урицке уже давно. Задачей немецких войск, по заявлению пленного, является окружение Ленинграда со всех сторон, с тем, чтобы полностью окружить город и отрезать его таким же образом от каких либо связей с другими районами. По мнению пленного, немецких войск на этом участке фронта достаточно для того, чтобы оборонять и защищать занимаемые ими позиции, но недостаточно для того, чтобы начать наступление. Он думает, что большая часть немецких войск направляется сейчас на юг, в район Керчи, в районы, где имеется нефть и где лето начинается значительно раньше. Позиции немцев в районе Урицка укреплены везде одинаково хорошо, однако наиболее слабыми местами в оборонительных укреплениях, по его мнению, являются укрепления, проходящие по побережью. Эти районы менее укреплены потому, что немцы понимают, что с побережья, со стороны воды, русским наступать трудно.
Об организации разведки. Пленный показал следующее: специальных развед. подразделений в норвежском батальоне нет. В разведку каждый раз посылаются отдельные группы, вооруженные легким оружием и ручными гранатами, имея перед собою конкретно поставленные задачи. О постановке агентурной разведки пленный ничего не знает. О наличии немцев в норвежском батальоне пленный показал следующее: В батальоне среди норвежцев имеются немецкие «советники». В каждой роте имеется по одному такому «советнику». В большинстве эти «советники» находятся в чине лейтенанта. В 4-й роте таким «советником» является немец лейтенант Шайд. Кроме того, в батальоне имеется немецкий штаб по снабжению, который состоит из 10 человек.

vzapoe 2016-06-30 22:50:03

Политико-моральное состояние и общие сведения. По заявлению пленного, дисциплина в армии хорошая. Случаев дезертирства среди норвежцев он не знает, среди немцев также. Однако знает о двух случаях дезертирства немцев, которые имели место в Риге. Питание в армии, по словам пленного, хорошее, во всяком случае, лучше того, которое они получали в Норвегии. Весь свой суточный паек солдаты получают на фронте один раз в сутки, вечером, в 5 час. Эту пищу на передовую линию солдатам приносят с кухни специальные разносчики. Каждый солдат завтракает, обедает и ужинает, когда он хочет. На сутки солдат получает примерно 500 гр. хлеба, небольшой кусочек масла, такой же маленький кусочек сыра или взамен его колбасы, 1 литр супа. На каждые полтора дня солдаты получают водку, по полбутылки на 7 чел. Эпидемических заболеваний в батальоне нет, однако в настоящее время в батальоне имеется до 80 чел. больных (инфлюенция, простуда). В каждой роте имеется по два санитара.
По заявлению пленного, все солдаты сейчас очень довольны тем, что наступила весна и окончилась страшная русская зима.

vzapoe 2016-06-30 22:50:03

Солдаты Думают, что это лето будет последним военным летом, однако более пожилые солдаты рассматривают это не так оптимистично. Немцы говорят норвежцам, что они выиграют войну. Поэтому норвежцы считают, что в связи с этим Норвегия будет освобождена от немцев. Сам же пленный считает, что война окончится не так скоро, и что немцы будут переносить линию фронта все дальше и дальше на Восток. По словам пленного, немецкие и норвежские солдаты, находясь на Восточном фронте, выполняют свои обязательства. Норвежцы борются на фронте не за Германию, а за Норвегию. На вопрос о том, почему же они, норвежцы, не борются против Германии, которая оккупировала всю Норвегию, на территории самой Норвегии, пленный ответил: во-первых, норвежцы уже один раз попробовали бороться с немцами, и в течение 1-2 месяцев Норвегия была побеждена; во-вторых, норвежцы не имеют для этого оружия. Сейчас норвежцы защищают Норвегию от чужих стран, пытающихся захватить часть норвежской территории. По мнению пленного, Норвегия в настоящее время соблюдает нейтралитет, но ее политику предопределяют великие государства, от которых она зависит и по которым она должна равняться. [b] Год тому назад немцы оккупировали Норвегию. Норвежцы не хотят оставаться под пятой немцев, и поэтому пошли воевать в Россию, чтобы доказать им, что и они, норвежцы, умеют воевать. Убедясь в этом, после победы, немцы освободят Норвегию. Так говорил об этом норвежцам командир полка - немец. По словам пленного, норвежцы воюют против России также и потому, что боятся России, которая в случае победы может занять и Норвегию. Если же Германия выиграет войну, то они уйдут из Норвегии. Пленный считает, что первой начала войну Германия. Однако в навязывании войны виновата и Германия, и Россия, так как обе страны подтягивали к границам большие воинские соединения. В очень сильной степени замешаны и виноваты в развязывании войны также Америка и Англия. Война очень выгодна империалистам этих стран, которые благодаря ей получают очень большие прибыли и крайне заинтересованы поэтому в войне. Большинство норвежского населения в настоящее время симпатизирует Советскому Союзу и находится на его стороне. Население очень плохо относится к добровольцам, которые отправляются на Восточный фронт воевать против Советского Союза. Так, например, пленный привел в этой связи следующий факт: когда норвежцы-добровольцы, отправляясь на Восточный фронт, переходили через один мост в Норвегии, население забросало их камнями. Население Норвегии, по заявлению пленного, живет неплохо, однако многим рыбакам, живущим на побережье, приходится очень туго. Родители писали пленному из Норвегии, что в последнее время плохо стало с продовольствием, так как Англия блокировала все Норвежское побережье. О взаимоотношениях между немецкими и норвежскими солдатами пленный показал следующее: немцы не доверяют норвежцам, и норвежцы платят им тем же. Кроме того, немцы, и в частности, немецкие «советники», стараются подчеркнуть, что они занимают господствующее положение по отношению к норвежцам.

Будучи в порядке ст. 92 и 95 УК предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний (подпись допрашиваемого)

(НИКУЛИН)

По существу дела показал:

До 28 августа 1941 г. я проходил военную службу в Красной Армии, был красноармейцем 224-го стр. полка, но какой дивизии, я не помню. 28 августа 1941 г. в гор. Таллине весь наш полк попал в плен к немцам, так как мы не успели эвакуироваться через море и были взяты в плен на пристани в гор. Таллине, где мы ожидали посадки на пароход. Сразу же после пленения я был отправлен в гор. Митаву [Елгаву] Латвийской ССР, где в течение месяца проходил карантин и в числе других пленных занимался строительством бараков, но через месяц, т. е. 28 сентября 1941 г., из гор. Митава я, как и другие пленные, был отправлен на работу к хозяину в качестве работника. Попал я к хозяину – латышу УРМАНУ Петру, который проживал и имел две усадьбы в [...] волости Зоса, Якобштадского [Екабпилсского] уезда. У этого хозяина из пленных я и работал один на сельхозработах с 28 сентября 1941 г. по 21 июня 1943 г. Работать приходилось очень тяжело с рассвета дотемна, хозяин был в обращении грубый, а кормил по выдаче впроголодь. Бить он меня не бил, но грубо обращался, ругал и заставлял почти без отдыха работать. В июне 1943 г. хозяину УРМАНУ от полиции из волости пришла повестка, по которой он меня и отправил в волостную полицию. Когда я прибыл туда, то в полиции уже было 10 чел. других военнопленных. Из этой полиции нас всех, т. е. 10 чел., и отправили в лагерь военнопленных мест. Кохтла-Ярве Эстонской ССР, что в 60 км от гор. Нарвы. В этом лагере я и находился до 11 сентября 1944 г. Таким образом, в лагере я был один год и 2 месяца. В этом лагере содержалось до 3 тысяч чел. военнопленных. Жили мы в бараках, которые были переполнены, а содержались в ужасных антисанитарных условиях, была грязь, сырость и нас заедали клопы. Каждый день нас гоняли на работу по строительству сланцеперегонной фабрики в районе мест. Кохтла-Ярве. Работали мы до 15 часов в сутки и работу начинали с 4 часов утра каждый день. Во время работы кушать нам ничего не давали. Кормили лишь два раза в день, т. е. утром перед работой и вечером после работы. Норма хлеба была 300 гр в день и два раза давали суп, также по норме, и он был исключительно жидкий, просто вода, в которой, как правило, была сварена какая-либо зелень, а летом варили просто траву. Надзирали за нами на работе немцы, фамилии их я назвать не могу. Они стояли над нами с палкой в руках, и как только чуть оторвался от работы, чтобы разогнуть спину, так и получаешь удар палкой. Били и резиновыми плетками. Мне лично и самому попадало очень часто, а однажды я был избит немцем резиновой плеткой за то, что я случайно попал на работу не в свою бригаду. От ужасно тяжелых условий в лагере, плохого питания и избиения людей содержавшиеся в лагере систематически болели, и большинство от истощения, но если и заболеешь, то от работы не освобождали до тех пор, пока человек совсем не сляжет и не сможет двигаться. Так ежедневно из лагеря выбывало замученных военнопленных в среднем по 20 чел. Я не знаю случаев, чтобы в лагере умирали, а делалось так, что там замучивали до тяжелейшего состояния, а замученных до их смерти куда-то отправляли. Что впоследствии было с этими людьми, я не знаю. В силу таких тяжелых условий я решил во что бы то ни стало, а из лагеря убежать. 16 августа, когда нас гнали на работу, я пытался совершить побег, но охранник (фамилии его не знаю) выстрелом из винтовки ранил меня в грудную клетку. По этому ранению я в начале был направлен в лазарет при лагере, а 11 сентября с. г. вместе с другими больными в кол-ве 41 чел. я был из лазарета отправлен. Когда отправляли, то мы полагали, что нас везут куда-либо в госпиталь, но оказалось, что привезли нас в гор. Таллин и посадили в тюрьму № 1. Состояние мое было еще очень тяжелое, я не мог сам передвигаться, мед. помощи никакой не оказывали. В таком состоянии я и был посажен в тюрьму. В камере, в которой я находился, было 75 чел. Просидел я в ней с 1 1.09.44 по 25.09.44, когда с прибытием в гор. Таллин Красной Армии я был отправлен в госпиталь, где и нахожусь по настоящее время на излечении. Режим в тюрьме был ужасный, нас почти не кормили, были дни, когда совершенно ничего не давали кушать, а так в другие дни выдавали по 200 гр хлеба, один раз суп, а это была просто вода, в которой плавало несколько крупинок овса или другой крупы. Когда я сидел в камере, то ежедневно ряд арестованных избивались надзирателями за всякие пустяки. Надзиратели появлялись с палками в руках и ими били арестованных.

Ежедневно в камере выстраивали арестованных на проверку. Однажды я, будучи больным (раненым), не смог быстро встать в строй на проверку, тогда надзиратель ударил меня по спине палкой. Мед. помощи нам, а в камере было несколько раненых, никакой не оказывали. Мы были брошены на произвол судьбы. Мне известно, что последние дни перед отступлением немцев из Таллина из тюрьмы арестованные куда-то отправлялись, но куда, сказать не могу. Из нашей камеры отправлен никто не был, но когда по коридору проходили арестованные из других камер, то они заглядывали в нашу камеру через глазок и говорили нам: «Скоро и до вас очередь дойдет». Так мы и ждали с минуты на минуту, что нас должны куда-то отправить, но этого не случилось, и наша камера полностью осталась, и когда ушло начальство тюрьмы, то сами арестованные открыли камеру, и кто по состоянию здоровья мог двигаться – ушли, а куда, я сказать не могу.

Осталось нас в камере тяжелобольных 13 чел., все мы и были с приходом Красной Армии отправлены в госпиталь.

Вопрос : Можете ли вы назвать, кто были работники тюрьмы и их фамилии?

Ответ : Назвать фамилий работников тюрьмы я не могу, не знаю.

Вопрос : Что вы можете дополнить к данным вами показаниям?

Ответ : Больше показать ничего не имею. Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.

(НИКУЛИН)

Допросил: [...]

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 9. Д. 97. Л. 32–34.

Подлинник. Машинопись.

Летом 1944 года в ходе белорусской наступательной операции «Багратион» войска РККА нанесли поражение группе армий «Центр». Многие из командиров разгромленных немецких дивизий и корпусов попали в плен. Одним из них оказался генерал-майор Фридрих Штейнкеллер, захваченный 7 июля 1944 года недалеко от Минска.

Штейнкеллер был опытным и смелым военачальником, который не привык прятаться за спины солдат. Служа в армии с 1914 года, он успел поучаствовать в обоих мировых войнах. В боях Штейнкеллер получил 10 ранений: два во время Первой мировой войны и восемь - на Восточном фронте Второй мировой. 17 апреля 1944 года он был назначен командиром панцергренадерской дивизии «Фельдхернхалле», а 1 июня ему было присвоено звание генерал-майора. Имел несколько наград, в том числе «Рыцарский Крест», который получил в марте 1943 года.

Во время допроса Штейнкеллер раскрыл подробности своей биографии и военной карьеры, а также рассказал об истории своей дивизии и о её готовности к июньским боям. Зимой 43–44 годов дивизия «Фельдхернхалле» принимала участие в тяжёлых оборонительных сражениях сначала под Витебском, затем под Нарвой, понеся при этом значительные потери в личном составе и технике. По данным Штейнкеллера, в боях с декабря 1943 года по апрель 1944 года дивизия «Фельдхернхалле» потеряла убитыми и ранеными более 8000 человек. В мае дивизия была выведена в резерв и переброшена в район Могилёва, где стала пополняться людьми и техникой.

К 23 июня численный состав и материальная часть дивизии в основном были доведены до полного штата. Диивзия была готова к предстоящим боям. И накануне наступления советских войск Штейнкеллер даже не допускал мысли, что вскоре его дивизия будет разбита, а сам он окажется в советском плену. В рамках рубрики «Найдено в архиве» Warspot публикует выдержку из протокола допроса, в ходе которого немецкий генерал рассказал подробности об участии его дивизии в боевых действиях летом 1944 года, о трудностях, возникших во время отступления, и причинах быстрого разгрома группы армий «Центр».

Группа пленных немецких генералов подписывает обращение к офицерам вермахта. Генерал-майор Фридрих-Карл фон Штайнкеллер – шестой слева
waralbum.ru

«ВОПРОС: Расскажите, как развивались события после начала наступления частей Красной армии и каким образом немецкие части были окружены и уничтожены?

ОТВЕТ: 22 июня русские перешли в наступление по всему фронту группы армий центра. Фронт ими был прорван во многих местах. Моя дивизия была срочно 24 июня вечером брошена в район р. Проня вост. СУХАРИ, в брешь между 31 ПД и дивизией, номер которой мне неизвестен.

До 26 июня ценой огромных потерь я пытался сдерживать участок своей дивизии. Так же дело обстояло и в других дивизиях 39 армейского корпуса. Однако дальнейшее нахождение на этом рубеже было бессмысленным и рискованным, так как нам уже здесь грозила опасность попасть в окружение. Утром 26.6 мы вынуждены были отойти к предмостному укреплению на Днепре, имея задачу, как и все соединения Могилевской группировки, любой ценой удержать МОГИЛЁВ. Положение было настолько критическим, что к утру 27 июня мною из корпуса был получен приказ об отходе в западном направлении к МИНСКУ через МОГИЛЁВ.

Уже к этому периоду всякий порядок при отходе был нарушен, дивизии и корпуса перемешались, было большое скопление на дорогах техники, и всё это постоянно ощущало воздействие частей Красной армии, и особенно её авиации, которая непрерывно нас подвергала бомбардировке и деморализовала основную часть отходящих войск. Нам было ясно ещё с первых дней, что если мы своевременно не отступим, то будем окружены. О занятии при отходах рубежей нечего и говорить, так как мы фактически избегали русских, которые всюду, куда мы не отступали, были раньше нас, навязывали нам бои и уничтожали нас. Продовольствия и боеприпасов не хватало, так как их подвоз с первых дней наступления русских прекратился. При отступлении на из БЕЛЫНИЧИ в районе Погост мы натолкнулись на большие танковые силы. 1 июля прибыли в БЕРЕЗИНО, в районе которого находилось предмостное укрепление. К этому времени моя дивизия отходила не полками, а группами, так как большая часть людского состава была потеряна. Во время отхода все подразделения перемешались, и не было возможности навести порядок. На подходах к БЕРЕЗИНО у меня в дивизии было в наличии до 3 тыс. человек, потери составляли 3000 чел., и до 5000 чел. личного состава вместе с обозами были отправлены в тыл. Что случилось с ними - я точно не знаю. Предполагаю, что они либо были уничтожены, либо пленены. Первой группой моей дивизии командовал командир гренадёрского полка майор ВАЙСБЕРГ, 2-й группой - командир фузилёрного полка майор НЮСЛЕР, и штабной группой командовал я. Название «группа» весьма условно, так как состав был непостоянный. 1-я и 2-я группы имели по одному артиллерийскому дивизиону, которые фактически были без боеприпасов. 3-го дивизиона не было, так как он ещё 30.6 полностью был разгромлен русскими. В ВОЛЬМА прибыли 5 июля, отходили все вместе с боями. Находясь в ВЕЛЬМЕ, нам стало известно, что МИНСК полностью окружён, а стало быть, и мы. Из корпуса был получен лаконичный приказ - пробиваться в юго-западном направлении для соединения с немецкими частями, расположенными зап. МИНСКА. После этого всякая связь с корпусом была прервана.

Я стал двигаться к дороге МИНСК, СЛУЦК. В районе д. СИНИЛО, 6 июля я натолкнулся на русских, так как не было возможности ускользнуть, я принял бой. Часть моих людей прорвалась, а с другой частью я вынужден был отойти в лес. К этому времени я совершенно потерял группу Нюслера и большую часть техники. В дивизии осталось всего 5–6 танков, 7–8 бронемашин и 4 орудия, что и было брошено в ночь с 6 на 7 июля из-за отсутствия горючего.

Положение было безвыходным, дивизия представляла из себя жалкую группу, так же как и остальные дивизии 4-й армии. Около 2 часов ночи 7 июля я отдал приказ разделиться на мелкие группы и пробиваться на запад. Лично я организовал группу в 10–11 человек, в которую вошли, помимо меня, командир артиллерийского полка подполковник РАТЦЕЛЬ, ст. лейтенант ФАДКЕ и 7–8 солдат, с этой группой я пытался выйти из окружения. К рассвету мы вынуждены были спрятаться в лесу, так как находились недалеко от русских. Меня заметили солдаты моей дивизии, которые захотели присоединиться ко мне, что было мне не совсем желательно, так как это затруднило бы выход. Они своим передвижением выдали наше присутствие русским, последние окружили лес. Я с 6-ю человеками сумел ускользнуть и спрятаться во ржи, где и просидел до обеденного времени. Когда всё утихло, мы вновь пытались проскользнуть между русскими, но последние нас быстро окружили и пленили. Всё так быстро произошло, что для сопротивления не было времени, к тому же оно было бы бессмысленным. Такова печальная история моего пленения и история столь быстрого разгрома дивизии «Фельдхернхалле». Её история похожа на историю многих дивизий армейской группы центра, которые также были вынуждены бежать и затем были разгромлены. И всё это получилось по причине стремительного продвижения русских и быстрого осуществления ими своего плана окружения наших соединений, которые отступали в беспорядке, потеряв в большинстве случаев всякое управление, так, например, я свой штаб дивизии потерял до 1–2 июля. Наши попытки навести порядок при отходе срывались частями Красной армии, которые постоянно нас опережали и при отходе навязывали нам бой.

ВОПРОС: Какие потери понесли соединения армейской группы центра в результате июньского наступления частей Красной армии?

ОТВЕТ: Точными данными я располагаю только о своей дивизии, которая за несколько дней наступления русских потеряла до 11 тысяч человек, 55 танков «Т-IV”, 12 - 150-мм тяжёлых пехотных орудий на самоходной установке, 8 - 150-мм тяжёлых пехотных орудий на мототяге, 18 - 108-мм гаубиц на самоходной установке, 12 - 105-мм гаубиц на мототяге, 4 − 100-мм пушки на мототяге, 24 штурмовых орудия, 12 – 7,5- см противотанковых орудий на мототяге, 8 – 8,8-см и 8 - 20-мм зенитных орудий, до 600 ручных пулемётов, 18 броневиков, 20 малых бронетранспортёров [имеются в виду Sd.Kfz. 250 - ред. ], 40 больших транспортёров [имеются в виду Sd Kfz 251 - ред .] и до 3 тыс. автомашин, причём из них до 150 шт. легковых.

Что же касается остальных соединений, то я могу не без оснований заявить, что они в подавляющем большинстве имели такие же потери, как и моя дивизия, иное предположение очень трудно.

ВОПРОС: Чем Вы объясняете столь быстрый разгром группы армий центра и насколько этот разгром отразится на общем положении Германии?

ОТВЕТ: Первой и основной причиной разгрома группы армий центра является просчёт нашего командования. Немецкое командование рассчитывало, что русские в этом районе будут вести сковывающие бои, а главный удар они нанесут на юге, куда и были подтянуты наши резервы.

Таким образом, в районе группы армий центра русские получили явное преимущество в людях и технике.

Второй причиной является ряд наших тактических ошибок, выразившихся в том, что мы как бы цеплялись за определённые пункты, районы, в то время, когда русские нас умело обходили и окружали.

Третья причина - русские быстро оседлали основные дороги, что обеспечило им быстрое продвижение.

Четвёртая причина - преимущество русских в воздухе. Их авиация безнаказанно прерывала наши коммуникации и деморализовала отступающие соединения. Полагаю, что с теми силами, которые имели русские, они могли бы достичь больших успехов, если бы больше проявляли инициативы, быстрее перестраивались в соответствии с требованиями сложившейся обстановки и меньше действовали по шаблону или разработанному ими плану, который обстановка требовала изменить».

[ЦАМО Ф. 500 Оп. 12462 Д. 447. ЛЛ. 182–185.]

Оригинал взят у arctus в Протокол допроса генерал-предателя Власова

25 мая 1945 года, за месяц до Парада Победы, Управление контрразведки «Смерть шпионам» - СМЕРШ - приступило к протокольным допросам плененного генерала-предателя Андрея Власова. Следствие закончилось в июле 1946 года. А 31 июля состоялся скорый суд. Проходившие по следствию 12 человек - А.А. Власов и его ближайшие подручные, были приговорены к смертной казни. Неотложно приговор был приведен в исполнение.

Во новые времена, времена оплёвывания истории Советского Союза, возникали даже ходатайства (например, от движения «За веру и Отечество») о реабилитации Власова и его сообщников. По итогам рассмотрения протеста в Генеральной прокуратуре РФ 22 июня 2001 года было определено: указанные лица осуждены обоснованно и мера наказания соответствует тяжести содеянного. В связи с этим ходатайство о реабилитации Власова и власовцев удовлетворению не подлежит.
Но попытки если не юридической, то фактической реабилитации, набирают обороты. 1 марта 2016 года в Санкт-Петербурге предпринята гнусная попытка оправдать власовщину и коллаборационизм вообще - в качестве «формы социального протеста». Была защищена докторская диссертация Кирилла Александрова «Генералитет и офицерские кадры вооруженных формирований Комитета освобождения народов России 1943-1946 гг.»

Но мы имеем на руках обширное «власовское досье».

В июле 2015 года состоялась презентация уникального издания: трехкнижие «Генерал Власов: история предательства» . Большая группа высокопрофессиональных специалистов, исследователей под эгидой ведущих федеральных архивов, политической энциклопедии, собрали и составили уникальное «власовское досье», снабдив его совершенным научным и справочным аппаратом. Почти на трех тысячах страниц размещены 700 документов из 14 российских и зарубежных архивов, прослеживающих всю историю власовского предательства - от немецкого пленения под Любанью до последнего дня в камерах СМЕРШа.

Ответственный редактор сборника, руководитель Федерального архивного агентства Андрей Артизов признался: когда приступали к работе над собранием документов, предполагали представить его обтекаемым, не строго оценочным, а углубились в содержание и поняли: надо быть точными - «Генерал Власов: история предательства». Свою работу исследователи считают также ответом тем критикам из-за рубежа, которые обвиняли российских архивистов в том, что, выпустив огромный труд об украинских националистических организациях ОУН и УПА, они «не осмеливаются» поднять архивы по РОА. Трехкнижие «власовского досье» не только вызывающе смелое, но и до щепетильности точное, объективное и не оставляет никаких вариантов для политических упражнений.

Чтобы дать представление читателям о собрании документов, возьмем лишь один из 700 - протокол первого допроса Власова следователем СМЕРШа.
***

ВЛАСОВ А.А., 1901 года рождения, уроженец Горьковской области, русский, из крестьян-середняков, со средним образованием, быв. член ВКП(б) с 1930 г., в Красной армии с 1920 г., быв. командующий войсками 2-й Ударной армии Волховского фронта, генерал-лейтенант.

ВОПРОС: Вы изменили Родине и по заданию германских разведывательных органов вели борьбу против Советской власти. При каких обстоятельствах вы установили преступную связь с немцами?

ОТВЕТ: Командуя войсками 2-й Ударной армии и попав в районе г. Любань в окружение германских войск, я изменил Родине.

Это явилось следствием того, что, начиная с 1937 г., я враждебно относился к политике Советского правительства, считая, что завоевания русского народа в годы гражданской войны большевиками сведены на нет. (Здесь и далее по тексту каждый лист документа заверен А.А. Власовым.)

Неудачи Красной армии в период войны с Германией я воспринял как результат неумелого руководства страной и был убежден в поражении Советского Союза.

Я был уверен, что интересы русского народа Сталиным и Советским правительством принесены в угоду англо-американским капиталистам.

Во время пребывания в окружении противника мои антисоветские настроения обострились еще больше и, не желая воевать за чужие мне интересы, я 13 июля 1942 г., воспользовавшись приходом немцев в деревню, где я находился, сдался им добровольно в плен.

ВОПРОС: Кто из представителей германского командования вас допрашивал?

ОТВЕТ: 14 июля 1942 г. немцы доставили меня на автомашине на ст. Сиверская в штаб германской армейской группировки «Север», где я был допрошен полковником немецкого генерального штаба, фамилии которого не знаю.

Допрашивавший меня полковник спросил о планах Верховного командования Красной армии. Я ответил, что долгое время находился в окружении немецких войск, и поэтому мне ничего не известно о планах Советского командования. Вместе с этим я сообщил немцам о задачах, которые поставил перед 2-й Ударной армией Верховный Главнокомандующий Сталин.

Мне также задавали вопросы: встречался ли я со Сталиным и что знаю о его личной жизни. Я сказал, что виделся со Сталиным дважды в Кремле в феврале 1942 г. и в марте 1942 г., о его личной жизни ничего не знаю.

Кроме того, немецкий полковник предложил мне дать характеристику на Жукова. Я сказал, что Жуков волевой и энергичный военачальник, но иногда бывает груб.

На вопрос, может ли Жуков стать вторым Тухачевским, я ответил, что вряд ли, так как он предан Сталину.

Тогда мне был задан вопрос, как уцелел и не был арестован в 1938 г. Шапошников, в прошлом офицер царской армии, и может ли он после падения Советской власти стать во главе правительства России. Я заявил, что Шапошников, по-моему, также предан Советскому правительству, но, так как его лично не знаю, ответить на вопрос, сможет ли он возглавить будущее правительство, не могу.

Мне был задан вопрос, что я знаю об антисоветских настроениях Тимошенко, на который я ответил, что хотя и служил вместе с Тимошенко, однако никаких антисоветских проявлений с его стороны не замечал.

У меня также интересовались, насколько грамотны в военном отношении Ворошилов и Буденный. Сослался на то, что оба они герои гражданской войны, 25 лет служат в армии, окончили Военную академию и поэтому должны быть опытными военачальниками.

Там же, на ст. Сиверская, меня представили командующему германской армейской группировки «Север» генерал-полковнику Линдеманну, с которым я был сфотографирован, а затем направлен в г. Летцев, а оттуда в Винницу, где в это время находилась ставка верховного командования германской армии, и помещен в лагерь военнопленных.

ВОПРОС: Почему вас поместили именно в этот лагерь, чем он отличался от других лагерей?

ОТВЕТ: Винницкий лагерь находился в ведении разведотдела германской армии, и поэтому в нем содержались только те военнопленные, которые представляли интерес для верховного командования.

Первое время в лагере находились я и военнопленные полковник Боярский (здесь и далее по тексту применяется написание «Боерский») - бывший командир 41-й стр. дивизии Юго-Западного фронта, майор Сахаров - бывший командир полка Красной армии и какой-то инженер, а затем стали прибывать другие военнопленные, и к концу июля их насчитывалось около 100 человек.

В Винницком лагере немцы вели работу по разложению военнопленных и привлечению их на службу в германскую армию.

Первым ко мне стал обращаться майор Cахаров, который, находясь уже на службе у немцев, предлагал мне взять в свое подчинение воинскую часть из военнопленных Красной армии и начать борьбу против Советской власти.

Позже меня и полковника Боярского вызвали к себе представители разведотдела при ставке верховного командования германской армии полковник Ронне и отдела пропаганды верховного командования капитан Штрикфельдт, которые заявили, что на стороне немцев уже воюет большое число добровольцев из советских военнопленных и нам следует также принять участие в борьбе против Красной армии.

Я высказал Ронне и Штрикфельдту мысль, что для русских, которые хотят воевать против Советской власти, нужно дать какое-то политическое обоснование их действиям, чтобы они не казались наемниками Германии. Ронне ответил, что немцы согласны создать из русских правительство, к которому перейдет власть после поражения советских войск. Я заявил Ронне, что подумаю над его предложением и позже дам ответ.

После этой беседы 10 августа 1942 г. в лагерь приехал советник министерства иностранных дел Германии Хильгер - бывший советник германского посольства в Москве, свободно владеющий русским языком, который, вызвав меня к себе, спросил, согласен ли я участвовать в создаваемом немцами русском правительстве и какие в связи с этим у меня имеются предложения.

Высказав Хильгеру мысль о том, что надо подождать конца войны, я тем не менее стал обсуждать с ним, какие территории Советского Союза следует передать Германии. Хильгер говорил, что Украина и Советская Прибалтика должны будут войти в состав Германии.

Затем снова меня вызвал капитан Штрикфельдт и сообщил, что немцам удалось сформировать несколько воинских частей из русских военнопленных, и порекомендовал мне согласиться взять на себя командование этими войсками. Так как это соответствовало моим антисоветским убеждениям, я заявил Штрикфельдту, что согласен принять предложение немцев.

ВОПРОС: Стало быть, вы вступили на путь вооруженной борьбы против Советской власти?

ОТВЕТ: Да, по предложению Штрикфельдта, я написал антисоветскую листовку, в которой указал, что война проиграна Россией из-за неумелого руководства со стороны Советского правительства, которое не способно руководить страной, и призывал русский народ свергнуть это правительство.

В октябре 1942 г. немцы предложили мне выехать в Берлин.

ВОПРОС: Для чего?

ОТВЕТ: Для того чтобы иметь возможность встретиться с находившимися в плену генералами Красной армии и использовать их для антисоветской работы, о чем в свое время я просил Хильгера.

В Берлине я был помещен в лагерь при отделе пропаганды вооруженных сил Германии. В этом же лагере находились генералы Малышкин - бывший начальник штаба 19-й армии и Благовещенский - бывший начальник училища противовоздушной обороны Народного комиссариата военно-морского флота в Либаве, а также бывший сотрудник редакции газеты «Известия» Зыков.

Им я рассказал о своем намерении начать борьбу против большевизма, создать русское национальное правительство и приступить к формированию добровольческой армии для ведения вооруженной борьбы с Советской властью.

Малышкин, Благовещенский и Зыков поддержали меня и высказали свою готовность принять участие в борьбе против Советской власти, причем Зыков заявил, что он уже ведет антисоветскую работу, сотрудничая в издаваемой немцами для советских военнопленных газете «Заря».

В декабре 1942 г. Штрикфельдт организовал мне встречу в отделе пропаганды с генерал-лейтенантом Понеделиным - быв. командующим войсками 12-й армии.

В беседе с Понеделиным на мое предложение принять участие в работе по созданию русской добровольческой армии последний наотрез от этого отказался, заявив, что немцы только обещают сформировать русские части, а на самом же деле им нужно только имя, которое они могли бы использовать в целях пропаганды.

Тогда же я имел встречу с генерал-майором Снеговым - быв. командиром 8-го стр. корпуса Красной армии, который также не согласился принять участие в проводимой мной работе, мотивируя свой отказ боязнью за судьбу своих родственников, проживающих в Советском Союзе.

После этого Штрикфельдт возил меня в один из лагерей военнопленных, находившийся под Берлином, где я встретился с генерал-лейтенантом Лукиным - бывшим командиром 19-й армии, у которого после ранения была ампутирована нога и не действовала правая рука.

В присутствии немцев Лукин высказался враждебно по отношению к Советскому правительству, однако, после того как я изложил ему цель своего приезда, он наедине со мной сказал, что немцам не верит, служить у них не будет, и мое предложение не принял.

Потерпев неудачу в беседах с Понеделиным, Снеговым и Лукиным, я больше ни к кому из военнопленных генералов Красной армии не обращался.

ВОПРОС: Однако вопросом формирования так называемой «Русской освободительной армии» из числа советских военнопленных вы продолжали заниматься?

ОТВЕТ: Формированием добровольческих частей из числа русских военнопленных занимался немецкий штаб добровольческих войск, возглавляемый германскими генералами Хельмигом и Кестрингом.

В декабре 1942 года я поставил перед Штрикфельдтом вопрос о передаче под мое командование всех сформированных русских частей и объединении их в армию.

Штрикфельдт ответил, что передача мне всей работы по формированию русских частей задерживается из-за отсутствия русского политического центра. Украинцы/белорусы, кавказцы, как заявил Штрикфельдт, имеют в Германии свои руководящие политические организации и в связи с этим получили возможность формировать свои национальные части, а поэтому и я, если хочу добиться успеха в своем начинании, должен прежде создать какой-то русский политический центр.

Понимая серьезность доводов, выдвигаемых Штрикфельдтом, я обсудил этот вопрос с Малышкиным и Зыковым, и при участии Штрикфельдта мы выпустили от себя документ, в котором объявили о создании Русского комитета.

ВОПРОС: Кто вошел в состав созданного вами по указанию немцев Русского комитета?

ОТВЕТ: В состав комитета вошли: я, Малышкин, Зыков и Жиленков - быв. секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы, а затем бригадный комиссар, член Военного Совета 32-й армии. Жиленков являлся политическим руководителем сформированной немцами бригады, которой командовал полковник Боярский.

Мною и Малышкиным был составлен проект обращения Русского комитета, который несколько раз переделывался по указанию Штрикфельдта , и, когда он был готов, я как председатель, а Малышкин как секретарь его подписали.

В этом обращении к бойцам и командирам Красной армии и всему русскому народу указывалось, что Русский комитет ставит перед собой задачу свергнуть Сталина, уничтожить большевизм, создать русское правительство и заключить почетный мир с Германией.

Это обращение было размножено немцами в типографии и распространено среди военнопленных и на фронте.

ВОПРОС: Вам предъявляется обращение Русского комитета , датированное 27 декабря 1942 г. Об этом документе вы говорите?

ОТВЕТ: Да, речь идет об этом документе.

ВОПРОС: Почему в написанном вами обращении указывалось, что местом пребывания Русского комитета является г. Смоленск, в то время как вы находились в Берлине?

ОТВЕТ: В связи с тем, что Русский комитет брал на себя функции правительства России, я и Малышкин считали политически невыгодным указывать, что комитет находится на германской территории.

ВОПРОС: Вы вели борьбу с Советской властью и Красной армией по заданию германских разведывательных органов и немецкого военного командования. Покажите, какую практическую антисоветскую деятельность вы проводили от имени так называемого Русского комитета?

ОТВЕТ: Вскоре после того как было объявлено о создании Русского комитета , я в сопровождении представителей германского командования выехал в сформированные немцами добровольческие части для усиления антисоветской работы среди русских военнопленных и популяризации Русского комитета.

В первую очередь я посетил в Дабендорфе курсы по подготовке пропагандистов для работы среди военнопленных.

Начальником курсов был генерал Благовещенский, которого мне удалось устроить на эту должность через Штрикфельдта. Преподавателями на курсах были русские военнопленные, освобожденные в связи с этим из лагерей. В числе их находился генерал-майор Трухин - бывший начальник оперативного отдела штаба Прибалтийского военного округа, который впоследствии стал начальником этих курсов и также выдавал себя за члена Русского комитета.

На курсах в Дабендорфе было подготовлено около 4 тысяч военнопленных, направленных впоследствии пропагандистами в лагеря военнопленных и сформированные немцами русские воинские части, где они вели антисоветскую деятельность.

Находясь в Дабендорфе, я 16 марта 1943 г. поместил в газете «Заря» открытое письмо под названием «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом », в котором клеветал на руководителей Советского государства и доказывал необходимость борьбы с Советской властью.

ВОПРОС: Следствие предъявляет вам печатный экземпляр этого документа. О нем идет речь?

ОТВЕТ: Да, я говорю именно об этом документе.

После посещения Дабендорфа я в сопровождении представителя отдела пропаганды германской армии подполковника Шушута и капитана Петерсона выехал в Смоленск, где ознакомился с деятельностью созданных немцами из советских военнопленных батальонов пропаганды и добровольческого отряда.

Там же, в Смоленске, по инициативе городского самоуправления мне была устроена встреча с представителями местной интеллигенции. Я выступил с сообщением о создании Русского комитета и переговорах, которые ведутся с немецким командованием о формировании русских вооруженных сил для борьбы против Советской власти.

В том же 1943 году я посетил Псков, где осмотрел батальон добровольческих войск и был на приеме у командующего германскими войсками, действовавшими под Ленинградом, генерал-фельдмаршала Буша, который попросил меня рассказать на собрании германских офицеров о целях и задачах Русского комитета.

Выступая на этом собрании, я заявил, что Русский комитет ведет активную борьбу против Советской власти и что немцы без помощи русских уничтожить большевиков не смогут. Мое выступление явно не понравилось генерал-фельдмаршалу Бушу.

Возвращаясь в Берлин, я остановился в Риге и выступил с антисоветским докладом перед русской интеллигенцией города, а также вел беседу с проживавшим в Риге митрополитом Сергием.

ВОПРОС: Чем была вызвана необходимость этой встречи и о чем вы беседовали с Сергием?

ОТВЕТ: Встреча с митрополитом Сергием мне была организована немецким офицером, который ведал пропагандой в Риге, с целью установления контакта с Русской православной церковью и использования духовенства для совместной борьбы с Советской властью.

Сергий, согласившись со мной о необходимости усилить борьбу против Советской власти, сказал, что он намерен создать Святейший синод в областях, оккупированных немцами. При этом Сергий говорил, что только священники, выехавшие из Советского Союза, знают положение населения и смогут найти с ним общий язык, в то время как эмигрантские священники оторвались от советской действительности и авторитетом среди населения не пользуются.

Я порекомендовал Сергию не торопиться с созданием Синода, а прежде объединить духовенство для борьбы против большевизма и выяснить отношение населения к церкви. Поскольку Сергий утверждал, что основное большинство населения имеет тягу к церкви, я сказал ему, что мне и ему следует по этому вопросу встретиться еще раз и поговорить подробно.

После возвращения из поездки я имел в г. Летцене встречу с командующим добровольческими частями генерал-лейтенантом Хельмигом.

Хельмиг предложил мне остаться у него в штабе и помогать ему руководить сформированными русскими частями. Я отказался от этого предложения, заявив Хельмигу, что до тех пор, пока русские военнопленные будут находиться на службе в немецких частях, они воевать против большевиков как следует не будут.

Я просил Хельмига всю работу по созданию русский частей передать мне, с тем чтобы сформировать из них несколько дивизий, подчинив их Русскому комитету.

Не договорившись с Хельмигом, я возвратился в Берлин и от Штрикфельдта узнал, что о моем выступлении у фельдмаршала Буша стало известно Гиммлеру .

Гиммлер на одном из узких совещаний высших начальников германской армии заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии возится с каким-то военнопленным генералом и позволяет ему выступать перед офицерским составом с такими заявлениями, которые подрывают уверенность у немцев в том, что они одни смогут разбить Советский Союз.

Гиммлер предложил прекратить такую пропаганду и использовать только тех военнопленных, которые заявляют о своем согласии служить в немецкой армии.

После этого выступления Гиммлера я некоторый период не проявлял активности и до 1944 г. никуда из Берлина не выезжал.

В это же примерно время Малышкин, который в целях пропаганды ездил во Францию, после своего выступления в Париже был арестован.

ВОПРОС: За что был арестован Малышкин?

ОТВЕТ: Выступая на собрании белоэмигрантов в Париже, Малышкин, стремясь доказать необходимость объединения всех русских формирований под руководством нашего комитета, высказал отрицательное отношение к деятельности созданного немцами казачьего управления. Сразу же после выступления Малышкина арестовали и в сопровождении немецкого офицера доставили в Берлин.

ВОПРОС: Почему выступление Малышкина вызвало такую реакцию со стороны немцев?

ОТВЕТ: В июле 1943 г. генерал белой армии Краснов заключил договор с генерал-фельдмаршалом Кейтелем и Розенбергом о том, что казаки обязуются бороться на стороне немецкой армии против советских войск, за что германское правительство предоставит им казачьи земли на востоке и места для поселения в других странах Европы.

К концу 1943 г. немцы, выселив из районов Северной Италии местных жителей, организовали там казачьи поселения.

Выступление же Малышкина шло вразрез с политикой германского правительства, что привело к его аресту. По моему ходатайству Малышкин вскоре был немцами из-под стражи освобожден.

Более активную антисоветскую деятельность я вновь возобновил с июля 1944 г.

ВОПРОС: В связи с чем?

ОТВЕТ: Должен сказать, что в первый период войны против Советского Союза немцы игнорировали какое бы то ни было сотрудничество с антисоветскими элементами из числа русских.

Немцы считали, что германская военная машина настолько сильна, что она сумеет разбить советские армии и без чьей-либо помощи установить в России свое господство.

Декларирование создания Русского комитета и привлечение меня в качестве руководителя этого антисоветского политического центра было сделано немцами главным образом с целью пропаганды того, что якобы русские люди вместе с немцами ведут борьбу с большевизмом.

В тот период в Германии были признаны разработанные гитлеровским министром Розенбергом планы расчленения Советского Союза.

В связи с этим Розенбергом были созданы различные антисоветские организации: украинская, белорусская, грузинская, армянская, азербайджанская, туркестанская и другие во главе с «национальными комитетами», которые формировали из числа советских военнопленных Национальные легионы для борьбы с Красной армией.

Розенберг назначал «президентов» и руководителей подготовляемых в то время «правительств» Украины, Белоруссии, Туркестана, Азербайджана и т.д.

После того как Красная армия нанесла ряд серьезных ударов по германским войскам, немцы увидели, что политика расчленения Советского Союза провалилась.

Еще в 1943 г. среди некоторых генералов и офицеров германской армии, с которыми мне приходилось беседовать, велись разговоры о недовольстве политикой гитлеровского правительства.

Так, будучи в 1943 г. в Смоленске, я встречался с командующим тыловым округом генерал-фельдмаршалом Кюхлером, который сказал мне, что, по его мнению, жертвы, принесенные германской армией на Востоке, увеличиваются неправильной политикой Розенберга.

Тогда же Штрикфельдт рассказал мне, что работник генерального штаба вооруженных сил Германии генерал-майор Гелен как-то сказал ему, что политика правительства только усложняет обстановку, увеличивая число врагов Германии.

В июне 1943 г. в беседе с немецкими писателями Двингером, Бремом и гауляйтером Вены фон Ширахом последние высказали мне свое мнение, что Германия должна строить свою политику на Востоке в сотрудничестве с русскими, ведущими борьбу против Советской власти.

Очевидно, учитывая эти настроения и тяжелое положение немцев на фронте, создавшееся к середине 1944 г., гитлеровское правительство приняло решение привлечь русские антисоветские формирования к активной борьбе под руководством немцев против большевиков, сосредоточив всю эту работу в руках Гиммлера .

20 июля 1944 г. ко мне приехал представитель отдела пропаганды вооруженных сил Германии на Востоке капитан Гроте, который предложил мне срочно поехать с ним на прием к Гиммлеру , но в связи с покушением на Гитлера, происшедшим в этот день, встреча с Гиммлером была отложена и состоялась лишь 18 сентября 1944 г.

ВОПРОС: Где вы встретились с Гиммлером ?

ОТВЕТ: В ставке верховного командования вооруженных сил Германии, в лесу, близ г. Растенбург (Восточная Пруссия).

ВОПРОС: Кто присутствовал при вашей встрече с Гиммлером ?

ОТВЕТ: В поезде вместе со мной для встречи с Гиммлером ехали: Штрикфельдт, представитель СС - оберштурмбанфюрер Крегер и командир полка пропаганды СС полковник Далькен.

В приемной Гиммлера нас встретил обергруппенфюрер Бергер, который объявил, что Штрикфельдт на приеме присутствовать не будет.

ВОПРОС: О чем вы разговаривали с Гиммлером ?

ОТВЕТ: Гиммлер мне заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии не смог организовать русских военнопленных для борьбы против большевиков, в связи с чем этой работой он будет руководить лично.

Всеми русскими делами, как сказал Гиммлер, будет заниматься его заместитель Бергер, и своим представителем при мне он назначает Крегера.

Для успешной борьбы против Советской власти Гиммлер предложил объединить все существующие на оккупированной немцами территории и внутри Германии белогвардейские, националистические и другие антисоветские организации и для руководства их деятельностью создать политический центр, предоставив мне свободу выбора, именовать ли мне этот центр правительством или комитетом.

Приняв предложение Гиммлера, я просил его разрешить мне создать комитет под названием Комитет освобождения народов России и сформировать армию в составе 10 дивизий из числа военнопленных для использования их в борьбе против Красной армии.

Гиммлер согласился с созданием комитета и разрешил сформировать из военнопленных пока 5 дивизий, обещал обеспечить их вооружением.

Тогда же Гиммлер дал мне указание разработать Манифест комитета и представить ему на утверждение.

В дальнейшей беседе Гиммлер подробно интересовался событиями в Советском Союзе в 1937 г. Он расспрашивал, был ли военный заговор в действительности, имел ли он сторонников. Желая показать, что внутри Советского Союза есть противники правительства, которые ведут борьбу с Советской властью, я ответил Гиммлеру, что заговор действительно существовал. На самом же деле я всегда считал, что никакого заговора не было, и органы НКВД расправились с невинными людьми.

Гиммлер задал мне вопрос, был ли я знаком с Тухачевским и знал ли других участников военного заговора. Я ответил, что в тот период я был еще маленьким человеком, занимал небольшую должность и никаких связей с Тухачевским и другими заговорщиками не имел.

Гиммлер спросил, остались ли в Советском Союзе люди, на которых в настоящее время германское правительство могло бы рассчитывать и которые могут организовать в России переворот. Я сказал свое мнение, что такие люди, безусловно, в России должны быть, но мне они не известны.

Тогда Гиммлер поинтересовался, как я считаю, может ли Шапошников организовать переворот, как один из офицеров старой армии и занимающий видное положение в СССР. Я на этот вопрос не ответил, сославшись на то, что с Шапошниковым близко знаком не был и только представлялся ему в 1942 г. как начальнику Генерального штаба.

После этого Гиммлер спросил, как я знаю Сталина, Берию, Кагановича и Жданова. Особенно Гиммлер интересовался личной жизнью Сталина, расспрашивал, где Сталин живет, из кого состоит семья и есть ли евреи в семье и близком окружении Сталина.

Я клеветал на Сталина, но каких-либо подробностей Гиммлеру о личной жизни Сталина рассказать не мог, так как в действительности ничего не знал.

В отношении Берии, Кагановича и Жданова я также ничего Гиммлеру не сумел сказать, ибо мне ничего о них не было известно.

Тогда же Гиммлер задал вопрос, кто может быть преемником Сталина. На мое заявление, что это трудно предположить, Гиммлер высказал свое мнение, что по военным вопросам преемником Сталина, очевидно, будет Жуков, а по гражданским делам - Жданов. Я сказал, что Жуков в прошлом был моим начальником, я его знаю как волевого и энергичного, но грубого человека.

Перед тем как отпустить меня, Гиммлер спросил, смогу ли я справиться со столь ответственной задачей, как объединение антисоветских организаций всех национальностей. Я заверил Гиммлера, что с этой задачей справлюсь, так как за 2 года пребывания в Германии я приобрел необходимые связи среди белоэмигрантов и националистов, а также, что в ближайшие дни представлю ему проект манифеста.

ВОПРОС: Кто участвовал в составлении манифеста, написанного по предложению Гиммлера?

ОТВЕТ: Проект манифеста, который нами разрабатывался по предложению Гиммлера, составляли я, Малышкин, Трухин, Жиленков и работавший в ведомстве Геббельса генерал-майор Закутный - бывший начальник штаба 21-го стрелкового корпуса Красной армии.

В манифесте в антисоветском духе излагалось положение в Советском Союзе, возводилась клевета на руководителей Советского государства, которые якобы своей неправильной политикой привели страну к войне, и сейчас народы России проливают кровь за империалистов Англии и CШA. Доказывалась необходимость борьбы с большевизмом и сообщалось о создании для этой цели Комитета освобождения народов России.

В манифесте декларировалось, что комитет создан для освобождения народов России от большевистской системы, заключения мира с Германией и создания Российского государства без большевиков.

После этого проект манифеста через Крегера был передан Гиммлеру, который внес в него ряд поправок и утвердил.

Манифест подписали 37 членов и 12 кандидатов в члены Комитета освобождения народов России.

ВОПРОС: В распоряжении следствия находится напечатанный типографским способом манифест Комитета освобождения народов России, датированный 14 ноября 1944 г. Вы этот документ подписали?

ОТВЕТ: Да.

ВОПРОС: В манифесте указано, что некоторые члены Комитета освобождения народов России не поставили своей подписи на этом документе в связи с тем, что они находятся в СССР. Назовите фамилии этих лиц?

ОТВЕТ: Такую запись в конце манифеста придумал Жиленков для того, чтобы создать видимость, что представители комитета действуют также и на территории СССР.

Я сказал Жиленкову, что немцы могут потребовать от нас, чтобы мы назвали фамилии этих членов комитета, Жиленков ответил, что из этого положения мы выйдем очень легко, назовем несколько известных нам в СССР командиров и скажем, что они якобы являются нашими сторонниками.

ВОПРОС: Но вы же сами в своих публичных выступлениях утверждали, что имеете сообщников среди генералов и офицеров Красной армии?

ОТВЕТ: Никаких сообщников в Красной армии я не имею. В своих некоторых выступлениях я действительно говорил, что якобы у меня есть преступные связи с лицами, находящимися на территории СССР, которые ведут борьбу против Советской власти, но на самом деле я их не имел и говорил об этом только для того, чтобы поднять в глазах немцев свой авторитет.

Должен показать, что в начале 1944 г. ко мне в Дабендорф явились два незнакомых сотрудника СД, владевших русским языком.

Один из пришедших заявил, что им якобы удалось связаться с Шапошниковым, который по предложению немцев берется организовать переворот внутри СССР. Эти люди спросили меня, что я хотел бы передать Шапошникову и не хочу ли я связаться с кем-либо другим в Советском Союзе, они мне могут помочь в этом. Я поинтересовался, как немцам удалось связаться с Шапошниковым, однако эти лица замялись и ничего вразумительного сказать не смогли. Я понял, что это провокация со стороны немцев, сделанная с целью проверить, имею ли я какие-либо связи на территории СССР, и поэтому уклонился от разговоров с ними.

ВОПРОС: Назовите лиц, входивших в состав созданного вами по указанию немцев Комитета освобождения .

ОТВЕТ: Численность комитета составляла около 60 членов и кандидатов.
Кроме меня, Малышкина, Жиленкова, Трухина и Закутного в комитет входили:
Полковник Боярский - бывший командир 41-й стрелковой дивизии Красной армии;
Полковник Буняченко - бывший командир 389-й стрелковой дивизии Красной армии;
Полковник Меандров - бывший начальник оперативного отдела штаба 6-й армии;
Профессор медицины Богатырчук, бежавший с немцами из Украины;
Музыченко - бывший советский журналист, бежавший с немцами из СССР;
Генерал-лейтенант царской армии Абрамов - один из руководителей белогвардейской организации Русский общевоинский союз;
Белоэмигрант Казанцев - руководящий член белогвардейской организации Национально-трудовой союз нового поколения;
Генерал белой армии Балабин - руководитель белоказачества;
Профессор Руднев - белоэмигрант.

ВОПРОС: О других членах комитета вы будете допрошены дополнительно, а теперь покажите, кто назначал и вербовал членов комитета?

ОТВЕТ: После получения от Гиммлера указаний о создании Комитета освобождения я совещался с Трухиным, Жиленковым, Закутным и Малышкиным, предложив им подобрать кандидатов в члены комитета. Трухин должен был подбирать кандидатов среди военных, Жиленков - среди бывших политработников Красной армии, Закутный - из числа гражданских лиц. С белоэмиграцией имели дело я и Малышкин.

Через два дня мы собрались вновь и сообща рассмотрели представленные кандидатуры.

Список членов комитета был направлен через Крегера Гиммлеру, который его и утвердил с некоторыми поправками.

Первое заседание комитета состоялось 14 ноября 1944 г. в Праге, на котором, кроме членов комитета, присутствовали руководитель протектората Чехии и Моравии Фрик, обергруппенфюрер Лоренс и представители от созданного немцами чешского правительства.

Заседание открыл профессор Руднев как старейший по возрасту член комитета, предложивший избрать меня председателем.

После утверждения выработанного нами манифеста был избран президиум комитета в составе меня, Малышкина, Жиленкова, Трухина, Закутного и белоэмигрантов Руднева и Балабина.

Председателем комитета был избран я, секретарем - Малышкин.

Согласно утвержденному немцами временному положению, гражданскими лицами руководил председатель комитета совместно с Президиумом, а военными - Председатель единолично, как главнокомандующий.

Кроме того, в составе комитета были созданы управления: военное - руководитель Трухин, пропаганды - руководитель Жиленков, гражданское - руководитель Закутный, финансовое - руководитель профессор Андреев, бежавший с немцами из СССР; народной помощи, занимавшееся сбором пожертвований на нужды комитета, - руководитель белоэмигрант Алексеев.

ВОПРОС: Вы показали, что Гиммлер поручил вам объединить все белогвардейские и националистические организации для борьбы против Советской власти. Что вами было сделано в этом направлении?
<...>
Окончание см.

Солгонин обожает цитировать т. н. "протокол допроса" пленного генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина, где тот (якобы) разглагольствует о том, как плохо живется в СССР, и как народ не хочет воевать да только и мечтает об избавлении от кровавого режима. Никакого отношения к первым месяцам войны это не имеет, но Семеныч ведь любой "компромат" тащит, откуда только можно. При этом не гнушается ничем.
"В дальнейшем генерал Лукин медленно, но верно стал превращаться в плакатный образец несгибаемого героя, который, оказавшись в немецком плену, «с презрением отверг все посулы и угрозы врага».
(кавычки солонинские). Затем "историк" перечисляет послевоенные награды Лукина, в т. ч. посмертное звание Героя России (1993). И приводит цитату из "протокола", давно, мол, известную неким "западным историкам" и даже на русский переведенную. Ссылается Солонин, однако, не на "западных историков", а на питерский журнал "Новый часовой" 1994-го года. При этом (что весьма подозрительно) ни названия, ни автора статьи в журнале "историк" не указывает ("почему-то"). В инете, естественно, этот журнал не найти, доступен только поиск и небольшие отрывки на Гугл-бук. Вот скан:

Логика у "историка", кстати, тоже хромает: звание Героя России Лукину дали в 93-м году, могла ли на это как-то повлиять публикация 94-го года? Но на фоне остального это мелочи.
Итак, Хоффманн (и без "расследования" известно, что протокол допроса Лукина исходит именно от него). Кто же этот мощный старик? Читаем Википедию: "Опубликовал ряд работ ревизионистского характера, в том числе с пересмотром численности жертв Холокоста и поддержкой тезиса о превентивной войне Германии против СССР." Там же приведен и перечень "трудов" доктора, например, "Сталинская война на уничтожение" (о ней я как-то уже упоминал - тот еще набор лжи).
Понятно. Такой же "историк", как Солгонин (с той разницей, что не на свою страну клевещет, а на бывшего противника). Сослаться на неонациста Солгонин, видимо, все-таки не рискнул, спрятался за спину "Нового часового" и неизвестных "западных историков", журнал-то старый и малотиражный, поди отыщи. Но, как всегда, просчитался "конспиратор"...
Остается, однако, вопрос: а сам-то этот Хоффманн на что ссылается? В русском переводе книги Хоффманна ("История власовской армии") цитата из "допроса Лукина" помечена номером 313. Под этим номером в списке источников значится вот что:
"Допрос взятого в плен командующего 6-й русской армией (на нем. яз.), командование 17-й армии, группа Ic/OA (майор Хофс), 9.8.1941, ПА МИД Бонн, акты Этцдорфа, т. 24"
Хоть стой, хоть падай. Фамилия пленного командующего не указана (!), но Лукин (в тексте-то назван именно он) попал в плен в октябре 41-го, и командовал он не 6-й армией, а 19-й. Как же его могли "допрашивать" в августе? Неужто Хоффманн его спутал с Музыченко?! Тот действительно командовал 6-й армией и попал в плен в августе... И с какой стати протокол допроса пленного генерала оказался в архиве МИДа? Сплошные вопросы...
Правда, в списке источников можно найти (под № 309) и другое:
Допрос генерал-лейтенанта Лукина, Михаила Федоровича, командующего 19-й армией (в последнее время командующего районом 32-й, 20-й, 24-й и 19-й армий) (на нем. яз.). Группа армий „Центр“. lc/ОА, 14.12.1941, ВА R 6/77
Но в тексте книги № 309 - это цитата из какого-то немецкого приказа! Один тот факт, что у Хоффманна номера источников не соответствуют тексту, уже красноречиво говорит об "уровне" его книги. Ну да с кем не бывает... куда важнее, однако, другое: Хоффманн не ссылается ни на что! Архивных реквизитов "протокола" НЕТ (ВА R 6/77 - это не архивные реквизиты, а а какой-то номер документа). Откуда он взят (или попросту выдуман?) - установить невозможно. Солгонин это прекрасно понимает, но старательно тащит сомнительный (мягко говоря) текст в свои книжонки, при этом всячески маскируя его происхождение.
Наконец, сам текст "протокола" больше похож на разглагольствования на свободную тему. Во-первых, протокол - это вопрос-ответ. Здесь этого нет и в помине (наоборот, порой Лукин задает вопросы допрашивающему - ?!). Во-вторых, немцев, получается, интересует мнение Лукина о настроениях крестьян (хотя Лукин был крестьянином почти 30 лет назад, а с тех пор все время служил в армии - сперва в царской, а потом в РККА), какие-то слухи о выпуске военной техники в тылу, о настроениях Буденного и Тимошенко - и почти ничего о тех войсках, которыми сам Лукин командовал. В-третьих, якобы он употребляет слово "россиянин" (хорошо хоть, не "дарагие рассияне"). И почему допрос датирован 14 декабря, если Лукин (повторюсь) попал в плен в октябре?
Екатеринбургский историк Олег Нуждин нашел в немецких архивах и перевел протоколы допросов многих пленных - от генералов до майоров. Есть там и протокол допроса (точнее, попытки допроса) Лукина - http://forum.ykt.ru/mviewtopic.jsp?id=1623206&f=15 :
Лукин, командующий 19-й армией, попал в плен 15.10.41 у Ленкино тяжелораненым. В такой ситуации в полевом лазарете № 23 ему была ампутирована правая нога. Во время короткого допроса (дата не читается, непропечатано, можно предположить, что 18 или 19.10) он подтвердил. что кроме его армии в котле находятся также части 24 и 32 армий. От дальнейших показаний по военным вопросам отказался, ссылаясь на клятву солдата . Генералу 50 лет, он старый царский офицер, с 19 член коммунистической партии и кадровый офицер. Он просил, в случае опубликования известий о его пленении указывать. что он попал в плен тяжелораненым, а не сдался в плен. Если бы у него при себе было бы оружие, он покончил бы со своей жизнью .