Десять интересных фактов о реальном бароне мюнхгаузене. «Удивительные приключения, путешествия и военные подвиги барона Мюнхаузена
11 мая исполнилось 295 лет со дня рождения знаменитого Мюнхгаузена. Как получилось, что остроумный фантазер и красавец превратился в безумного старца, и какую роль в истории немецкого барона играет Россия?
Всем известен герой книги Рудольфа Эриха Распе барон Мюнхгаузен — неутомимый выдумщик и лжец. Кто-то познакомился с ним благодаря пересказу Корнея Чуковского «Приключения барона Мюнхгаузена», другие — одноименному мультфильму, третьи узнали о нем, посмотрев фильм Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен». Трудно поверить, но реальный барон существовал и вполне заслужил свою посмертную славу. Более того, как оказалось, все самые яркие страницы его жизни связаны с Россией.
В страну снегов и медведей
Несмотря на множество противоречивых слухов, сопровождающих каждый чих знаменитого барона, Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен действительно появился на свет в мае 1720 года в семье полковника Отто фон Мюнхгаузена — в немецком городке Боденвердер, в герцогстве Брауншвейг-Люнебург (Нижняя Саксония). Жители городка и не подозревали, что событие это прославит Боденвердер на весь мир и станет неиссякаемым источником дохода для городской казны.
В 1735 году началась русско-турецкая война. В боях участвовал (а позже и стал генералиссимусом русской армии) принц Антон Ульрих Брауншвейгский. Когда двое его пажей погибли на поле боя, он попросил выслать им замену. Охотников ехать в страну снегов и медведей оказалось немного, но все же нашлись. Добровольцами стали двое юношей — фон Хойм и фон Мюнхгаузен. Они и отбыли в декабре 1737 года в далекую Россию.
«Действительно чрезвычайно красивы»
Успев поучаствовать в боях с турками, Иероним оказывается в гуще светской жизни: в 1739 году с необыкновенной пышностью отмечается долгожданное бракосочетание принца Антона Ульриха с племянницей русской императрицы принцессой Анной Леопольдовной. Мюнхгаузен с любопытством наблюдает придворные нравы, верно служит своему покровителю, карьера его стремительно идет на взлет.
В самом деле: в 18 лет — корнет кирасирского полка, в 20 — лейтенант, в 21 — поручик и командир лейб-гвардии. Ясно, что его ждет блестящее будущее! Но дворцовый переворот, случившийся в ночь с 5 на 6 декабря 1741 года, перечеркнул радужные планы.
На престол взошла Елизавета Петровна, дочь Петра I. Вся Брауншвейгская фамилия была арестована и заключена в Рижскую крепость. По иронии судьбы Мюнхгаузен, служивший в то время в Риге, стал невольным стражником своих благодетелей. (Ходили слухи, что поручик помогал сношению узников с внешним миром, но обычно словоохотливый барон никогда не упоминал об этом периоде.)
В 1744 году он становится участником еще одного судьбоносного для России события: встречает на российской границе следующую в Петербург 15-летнюю принцессу Софию Августу Фредерику Ангальт-Цербстскую, будущую императрицу Екатерину II, и ее мать Иоганну Елизавету. Последняя заметила, что выстроенный для торжественной встречи полк кирасиров и командир почетного караула (Мюнхгаузен) «действительно чрезвычайно красивы». На три дня гостьи остановились в Риге, где караулом также командовал поручик, он же провожал царственных особ в сторону Петербурга.
Не забывал Мюнхгаузен и о личной жизни. В том же 1744 году он обвенчался с Якобиной фон Дунтен, дочерью судьи, живущего в собственном поместье недалеко от Риги. В тех краях он с любимой женой, служа, охотясь и очаровывая неистребимым жизнелюбием соседей, и провел шесть лет. По утверждению рижан, шесть счастливейших лет его жизни.
Наконец в 1750 году он получает долгожданный чин ротмистра и через некоторое время испрашивает годовой отпуск «для исправления крайних и необходимых нужд» — раздела с братьями оставшегося после отца наследства. Затем отбывает с молодой женой в родной Боденвердер. Как оказалось — навсегда.
Очень правдивый фантазер
Экое дежавю. После войн, снегов, придворных интриг и дворцовых переворотов наш герой оказывается в полусонном провинциальном городке детства. Барону, больше известному нам по рисункам Гюстава Доре в виде сухонького задорного старичка с лихо закрученными усами, в то время было 30 с небольшим. Что ж, он страстно предается охоте, к которой приобщился еще в поместье тестя, и вспоминает о былой бурной жизни в далекой России. Впрочем, в отличие от многих вояк, мучающих окружающих бесконечными однообразными байками, так «аранжирует» и интерпретирует свои истории, что слушателям остается только восхищенно ахать: «Ай да барон!»
Рассказы, превратившиеся в целое действо, местную традицию, проходили обычно в охотничьем павильоне поместья, где на стенах висели трофеи (позже его назовут «павильон лжи»). Другим излюбленным местом для «выступлений» был трактир гостиницы «Король Пруссии» в соседнем Геттингене.
Один из слушателей так описывал происходящее: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша… Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии». Вы обратили внимание на «очень правдивый человек»? Такова была репутация реального барона Мюнхгаузена.
Царские нравы: карлицы в пироге
Нет, он вовсе не преувеличивал свои подвиги, а брал реальный случай, выворачивал его наизнанку и вместе со всеми хохотал над собой. А иногда и выворачивать не требовалось — так абсурдно выглядела реальность. Так, например, знаменитый полет на ядре: «Мы осаждали какой-то турецкий город, и понадобилось нашему командиру узнать, много ли в том городе пушек... Храбрее всех, конечно, оказался я... Когда из пушки вылетело ядро, я вскочил на него верхом и лихо понесся вперед… Конечно, во время полета я тщательно пересчитал все турецкие пушки...» Все смеются, никто не верит, а ведь Мюнхгаузен действительно оказался «храбрее всех» и совершил успешную разведку в тыл врага — правда, не на ядре.
Вытаскивание себя за волосы из болота возникло по мотивам достаточно тяжелого форсирования русской армией притоков Днестра. Или вот байка о семи куропатках, простреленных шомполом и сразу зажарившихся. Кто б еще так весело мог интерпретировать случай на плацу, когда шомпол вылетел из солдатского ружья с такой силой, что раздробил ногу лошади принца Антона Ульриха?
Зато поездка в санях русской императрицы с бальным залом, полным молодых офицеров и придворных дам, была всего лишь легким преувеличением: Екатерина II действительно путешествовала в огромных санях с кабинетом, спальней и библиотекой. Нельзя назвать вымыслом и рассказ о гигантском паштете, который был подан императрице: «Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения». Существует документальное описание свадьбы племянницы Петра I Анны Иоанновны, когда из собственноручно разрезанных царем двух огромных пирогов выбежали на стол карлицы и станцевали менуэт. И чем отличается выдумка от правды?
Выставили лжецом!
Жизнь текла. Он дважды продлевал отпуск и наконец подал прошение об отставке с просьбой о присвоении чина подполковника. Но получил ответ, что прошение надо подавать на месте, в Россию не поехал и в 1754 году был отчислен, как самовольно оставивший службу. Так барон и остался ротмистром, так и подписывался до конца жизни: «русский ротмистр фон Мюнхгаузен».
Слава гениального рассказчика росла, послушать его водили знакомых. Грех было не воспользоваться таким талантом. Что и сделал не в добрый час попавшийся на его пути Рудольф Эрих Распе, литератор и ученый с подмоченной репутацией, попавшийся на краже нумизматической коллекции и бежавший из-под ареста.
Официально признанный российский наследник Мюнхгаузена действительно существует
Будучи на мели, Распе решил оборотить словесный фейерверк барона в твердую валюту. В 1785 году в Оксфорде вышло анонимное «Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в России». Успех был феерический: уже в следующем году книгу переиздавали шесть раз. Вскоре издание о приключениях барона, дополненное новыми историями, вышло и на немецком языке. Тоже анонимно (автором был поэт и ученый Готфрид Август Бюргер).
Барон был в ярости! Его честное имя ославили, выставили лжецом! Хотел вызвать на дуэль, судиться, но как привлечь к ответственности анонима? Так литераторам все и сошло с рук. А к дому «барона-вруна» потекли толпы зевак, на него буквально стали показывать пальцами! Да и письма приходили весьма нелестного содержания. Пришлось выставить кордон из слуг и жить как в осаде.
«Так был отмщен Мюнхгаузен»
Дальше мы вступаем в область слухов и домыслов. Почти незамеченной прошла книга «Дополнение к удивительным путешествиям...», трехтомное издание которой вышло в 1794 году. Автор — лютеранский священник Людвиг Шнорр. Место издания — город Боденвердер. В предисловии указано, что рассказы записаны со слов самого фон Мюнхгаузена. Исследователи полагают, что последнее, как ни странно, может быть правдой, и книга эта — своеобразный реванш уже весьма пожилого барона.
Среди прочих там есть рассказ о микроскопической планете, где «... было большое болото. Я увидел, что оно кишело маленькими зверьками... Я внимательно присмотрелся и обнаружил на их лбах имена, как клейма, — "кузнецы лжи Мюнхгаузена". Лжецов, которые приписали мне этот мерзкий пасквиль, — книгу, в которой нет и десяти моих сказок... и вскоре снова раздался Глас: "Так был отмщен Мюнхгаузен"».
В «Дополнениях» есть рассказ о втором путешествии барона в Россию, хотя считается, что Мюнхгаузен Боденвердера не покидал. Есть история про околдовавшую его трактирщицу, «которая вытянула начисто все его соки, так что его кошелек походил на пустую оболочку» и рядом упоминание о том, что у Иеронима в законном браке не было детей.
А вот уже известная нам байка о гигантском паштете для императрицы, из которого вышел человечек, дополняется бароном таким образом: «Между нами говоря, это был мой маленький наследник, оставленный во время первого путешествия и который между тем весьма подрос. И эта проделка мне великолепно удалась». Действительно ли у официально бездетного Иеронима Карла был сын, рожденный в России, или это очередные выдумки?
Был ли мальчик?
Хотите верьте, хотите нет, но официально признанный российский наследник Мюнхгаузена действительно существует. Только род свой ведет не от трактирщицы, а от княжны Голицыной, которая, познакомившись с красавцем-поручиком на свадьбе принца Антона Ульрика, родила от него вовсе не мальчика, а девочку. Которую затем во избежание скандала передали на воспитание в семью атамана Наговицына.
Так, во всяком случае, утверждает Владимир Нагова-Мюнхгаузен, в 2004 году отстоявший в Прохладненском суде Кабардино-Балкарии право носить имя знаменитого предка.
История нахождения документов, подтверждающих родство, не менее реалистична, чем рассказы барона. В полуразрушенном доме в Архангельске, доставшемся в наследство от тети, обнаружился плюшевый мишка, в котором, в свою очередь, обнаружились рукописи на немецком языке и среди них — дневник княжны Голицыной, где все было расписано преподробнейшим образом. По итогам признания Владимир создал в водонапорной башне музей Мюнхгаузена, выпустил книжку о детстве и отрочестве барона, а также для поддержания имиджа стрелял из пушки по Северному полюсу солеными огурцами.
Иероним фон Мюнхгаузен после смерти своей верной Якобины в 74 года женился на 17-летней дочери соседа-помещика (бес в ребро!). Кончилось это плохо: скандальным разводом, разорением и одиночеством. Но в памяти всего мира барон, благодаря «ославившим» его писателям, остался неунывающим весельчаком, всегда готовым вытащить себя за волосы из любого болота.
22 февраля 1797 года скончался Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен, немец, ставший известнейшим литературным персонажем. Всем известны легенды Мюнхгаузена о том, как он летал на пушечном ядре, а также, ухватившись за утиные лапки, видел, как росло дерево на голове у оленя и т. д. Мы расскажем десять интересных фактов из жизни реального барона Мюнхгаузена.
Происхождение
Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера (Германия). Мюнхгаузен — немецкий фрайхерр (барон), потомок древнего нижнесаксонского рода Мюнхгаузенов, ротмистр русской службы.
Карл Фридрих Иероним был пятым из восьми детей в семье полковника Отто фон Мюнхгаузена. Отец умер, когда мальчику было четыре года, и поэтому воспитывала его мать.
Основателем рода Мюнхгаузенов считают рыцаря Хейно, который в XII веке принимал участие в крестовом походе под предводительством императора Фридриха Барбароссы. Потомки Хейно погибали в войнах и междоусобицах. И лишь один из них уцелел, поскольку был монахом. С него и началась новая ветвь рода — «Мюнхгаузен» означает «дом монаха». Именно поэтому на гербах всех Мюнхгаузенов изображен монах с посохом и книгой.
Служба в России
Опыт, который Мюнхгаузен получил, живя в России, лег в основу многих его веселых историй. В 1737 году Мюнхгаузен уехал в Россию в качестве пажа к молодому герцогу Антону Ульриху, жениху, а затем мужу принцессы Анны Леопольдовны. В 1738 году участвовал с герцогом в турецкой кампании. В 1739 году поступил в чине корнета в Брауншвейгский кирасирский полк, шефом которого был герцог.
После свержения Бирона и назначения Анны Леопольдовны правительницей, а герцога Антона Ульриха — генералиссимусом, получил чин поручика и командование лейб-кампанией (первой, элитной ротой полка).
В 1741 году цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого, захватила власть. Вся Брауншвейгская фамилия и ее сторонники были арестованы. Некоторое время знатных узников содержали в Рижском замке. В результате поручик Мюнхгаузен, охранявший Ригу и западные рубежи империи, стал невольным стражником своих высоких покровителей.
Опала не коснулась Мюнхгаузена, но следующий чин ротмистра он получил лишь в 1750 году, последним из представленных к повышению.
В 1744 году он командовал почетным караулом, встречавшим в Риге невесту цесаревича — принцессу Софию-Фридерику Ангальт-Цербстскую (будущую императрицу Екатерину II). В том же году женился на рижской дворянке Якобине фон Дунтен.
Возвращение в Германию
Получив чин ротмистра, Мюнхгаузен взял годовой отпуск «для исправления крайних и необходимых нужд» (для раздела с братьями семейных владений) и уехал в Боденвердер.
Он дважды продлевал отпуск и наконец подал в Военную коллегию прошение об отставке с присвоением за беспорочную службу чина подполковника. Получил ответ, что прошение следует подать на месте, но в Россию так и не поехал, в результате чего в 1754 году был отчислен как самовольно оставивший службу.
Мюнхгаузен некоторое время не оставлял надежды добиться выгодной отставки, однако результатов это не имело, и до конца жизни он подписывался как ротмистр русской службы.
«Павильон лжи»
С 1752 года до самой смерти Мюнхгаузен жил в Боденвердере, общаясь по преимуществу с соседями, которым рассказывал поразительные истории о своих охотничьих похождениях и приключениях в России.
Такие рассказы обычно проходили в охотничьем павильоне, построенном Мюнхгаузеном и увешанном головами диких зверей, известном как «Павильон лжи». Другим излюбленным местом для рассказов Мюнхгаузена был трактир гостиницы «Король Пруссии» в соседнем Гёттингене.
Слава
Рассказы барона о въезде в Петербург на волке, запряженном в сани, о коне, разрезанном пополам в Очакове, о коне на колокольне, о взбесившихся шубах или вишневом дереве, выросшем на голове у оленя, широко расходились по окрестностям и даже проникли в печать, но с сохранением пристойной анонимности.
В 1781 году в Берлине вышел «Путеводитель для веселых людей», где 18 рассказов излагались уже от имени вполне узнаваемого «М-н-х-з-на». Уже престарелый барон сразу узнал себя и понял, кто это мог написать, — он кричал на каждом углу, что «университетские профессора Бюргер и Лихтенберг опозорили его на всю Европу». Это издание имело большой успех.
В начале 1786 года историк Эрих Распе написал на английском языке книгу, которая навсегда ввела барона в историю литературы: «Рассказы барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и кампаниях в России». За год «Рассказы» выдержали четыре переиздания, и в третье издание Распе включил первые иллюстрации.
Вдобавок труд Распе — Бюргера сразу приобрел такую популярность, что в Боденвердер стали стекаться зеваки — поглядеть на «барона-лжеца». Мюнхгаузену пришлось ставить вокруг дома слуг, чтобы отгонять любопытных.
Еще при жизни барона вышло русское издание. В 1791-м был опубликован сборник «Не любо — не слушай, а врать не мешай» без имени барона; из цензурных соображений были опущены новеллы с описанием нравов русских военных и царедворцев.
Прозвища
Со временем к нему прилепилось обидное прозвище lugenbaron — «барон-лжец». Дальше — больше: и «король лжецов», и «вранья вруна всех вралей». Тем, кто пытался одернуть Мюнхгаузена и уличить во лжи, другие слушатели объясняли, что рассказчик не в себе, и просили не мешать ему. Мюнхгаузен в присутствии аудитории испытывал вдохновение и говорил так, что его собутыльники воочию представляли все, о чем он говорит, даже если в это нельзя было поверить.
В жизни прямой и правдивый человек, барон обладал особым свойством — когда он начинал рассказывать, то сочинял, терял голову и сам был убежден в правдивости всего, что говорит. В современной психологии такое свойство рассказчика называется «синдром Мюнхгаузена».
Имя Мюнхгаузена стало нарицательным как обозначение человека, рассказывающего невероятные истории.
Подлинные происшествия
Однажды Мюнхгаузен рассказал о поездке в санях русской императрицы. В гигантских санях был зал для балов и комнаты, где резвились молодые офицеры с придворными дамами. В основе рассказа лежало подлинное происшествие. Екатерина II в самом деле путешествовала в огромных санях с кабинетом, спальней и библиотекой.
Байка Мюнхгаузена, опубликованная первой, — о куропатках, простреленных шомполом, — еще реалистичнее. Мюнхгаузен сам был свидетелем происшествия на смотре в августе 1739 года. У одного солдата выстрелило ружье, забитый в дуло шомпол вылетел с силой и раздробил ногу лошади принца Антона Ульриха. Лошадь и всадник упали наземь, принц не пострадал. Об этом случае известно со слов британского посла.
Внешний вид
Единственный портрет Мюнхгаузена работы Г. Брукнера (1752), изображающий его в форме кирасира, был уничтожен во время Второй мировой войны.
Фотографии этого портрета и описания дают представление о Мюнхгаузене как о человеке сильного и пропорционального телосложения, с круглым правильным лицом. Физическая сила являлась наследственным качеством в роду: племянник Мюнхгаузена Филипп мог засунуть три пальца в дула трех ружей и поднять их. Мать Екатерины II особо отмечает в своем дневнике «красоту» командира почетного караула.
Визуальный образ Мюнхгаузена как литературного героя — это сухонький старичок с лихо закрученными усами и эспаньолкой. Этот образ создан иллюстрациями Гюстава Доре (1862). В экранизациях Мюнхгаузен иногда предстает высоким и худощавым человеком комического вида.
Последние годы
Последние годы Мюнхгаузена были омрачены семейными неурядицами. В 1790 году умерла его жена Якобина. Спустя четыре года Мюнхгаузен женился на 17-летней Бернардине фон Брун, которая вела крайне расточительный и легкомысленный образ жизни и вскоре родила дочь, которую 75-летний Мюнхгаузен не признал, считая отцом писаря Хюдена.
Мюнхгаузен затеял скандальный и дорогостоящий бракоразводный процесс, в результате которого разорился, а жена сбежала за границу. Это подорвало силы Мюнхгаузена, и вскоре после этого он умер в бедности от апоплексического удара.
Перед смертью он отпустил последнюю свою характерную шутку: на вопрос ухаживавшей за ним единственной служанки, как он лишился двух пальцев на ноге (отмороженных в России), Мюнхгаузен ответил: «Их откусил на охоте белый медведь».
Наследство
Свое имущество Мюнхгаузен завещал племянникам, однако годами длившийся бракоразводный процесс разорил поместье, и еще долго наследникам после смерти Мюнхгаузена пришлось выплачивать его долги.
Одним из самых значительных аргументов адвоката неверной жены стал титул барона-враля: «Господа судьи, ну разве можно доверять словам человека, известного всей Европе своими выдумками?»
22 февраля 1797 года скончался Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен, немец, ставший известнейшим литературным персонажем. Всем известны легенды Мюнхгаузена о том, как он летал на пушечном ядре, а также ухватившись за утиные лапки, видел, как росло дерево на голове у оленя и т.д. Мы расскажем о десяти интересных фактах о реальном бароне Мюнхгаузене.
Происхождение
Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера (Германия). Мюнхгаузен - немецкий фрайхерр (барон), потомок древнего нижнесаксонского рода Мюнхгаузенов, ротмистр русской службы.
Карл Фридрих Иероним был пятым из восьми детей в семье полковника Отто фон Мюнхгаузена. Отец умер, когда мальчику было 4 года, и поэтому воспитывала его мать.
Основателем рода Мюнхгаузенов считают рыцаря Хейно, который принимал в XII веке участие в крестовом походе под предводительством императора Фридриха Барбароссы. Потомки Хейно погибали в войнах и междоусобицах. И лишь один из них уцелел, поскольку был монахом. С него и началась новая ветвь рода - Мюнхгаузен означает «дом монаха». Именно поэтому на гербах всех Мюнхгаузенов изображен монах с посохом и книгой.
Служба в России
Опыт, который Мюнхгаузен получил, живя в России, лег в основу многих его веселых историй. В 1737 году Мюнхгаузен уехал в Россию в качестве пажа к молодому герцогу Антону Ульриху, жениху, а затем мужу принцессы Анны Леопольдовны. В 1738 году участвовал с герцогом в турецкой кампании. В 1739 году поступил в чине корнета в Брауншвейгский кирасирский полк, шефом которого был герцог.
После свержения Бирона и назначения Анны Леопольдовны правительницей, а герцога Антона Ульриха - генералиссимусом, получил чин поручика и командование лейб-кампанией (первой, элитной ротой полка).
В 1741 году цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого, захватила власть. Вся «Брауншвейгская фамилия» и ее сторонники были арестованы. Некоторое время знатных узников содержали в Рижском замке. В результате поручик Мюнхгаузен, охранявший Ригу и западные рубежи империи, стал невольным стражником своих высоких покровителей.
Опала не коснулась Мюнхгаузена, но следующий чин ротмистра он получил лишь в 1750 году, последним из представленных к повышению.
В 1744 году он командовал почётным караулом, встречавшим в Риге невесту цесаревича - принцессу Софию-Фридерику Ангальт-Цербстскую (будущую императрицу Екатерину II). В том же году женился на рижской дворянке Якобине фон Дунтен.
Возвращение в Германию
Получив чин ротмистра, Мюнхгаузен взял годовой отпуск «для исправления крайних и необходимых нужд» (для раздела с братьями семейных владений) и уехал в Боденвердер.
Он дважды продлевал отпуск и, наконец, подал в Военную Коллегию прошение об отставке, с присвоением за беспорочную службу чина подполковника. Получил ответ, что прошение следует подать на месте, но в Россию так и не поехал, в результате чего в 1754 году был отчислен как самовольно оставивший службу.
Мюнхгаузен некоторое время не оставлял надежды добиться выгодной отставки, однако результатов это не имело, и до конца жизни он подписывался как ротмистр русской службы.
«Павильон лжи»
С 1752 года до самой смерти Мюнхгаузен жил в Боденвердере, общаясь по преимуществу с соседями, которым рассказывал поразительные истории о своих охотничьих похождениях и приключениях в России.
Такие рассказы обычно проходили в охотничьем павильоне, построенном Мюнхгаузеном и увешанном головами диких зверей и известном как «павильон лжи». Другим излюбленным местом для рассказов Мюнхгаузена был трактир гостиницы «Король Пруссии» в соседнем Геттингене.
Слава
Рассказы барона – такие как въезд в Петербург на волке, запряжённом в сани; конь, разрезанный пополам в Очакове; конь на колокольне; взбесившиеся шубы или вишневое дерево, выросшее на голове у оленя - широко расходились по окрестностям и даже проникли в печать, но с сохранением пристойной анонимности.
В 1781 году в Берлине вышел «Путеводитель для веселых людей», где 18 рассказов излагались уже от имени вполне узнаваемого «М-н-х-з-на». Уже престарелый барон сразу узнал себя и понял, кто это мог написать - он кричал на каждом углу, что «университетские профессора Бюргер и Лихтенберг опозорили его на всю Европу». Это издание имело большой успех.
В начале 1786 историк Эрих Распе написал на английском языке книгу, которая навсегда ввела барона в историю литературы: «Рассказы барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и кампаниях в России». За год «Рассказы» выдержали 4 переиздания, и в третье издание Распе включил первые иллюстрации.
Вдобавок труд Распе-Бюргера сразу приобрел такую популярность, что в Боденвердер стали стекаться зеваки - поглядеть на «барона-лжеца». Мюнхгаузену пришлось ставить вокруг дома слуг, чтобы отгонять любопытных.
Еще при жизни барона вышло русское издание. В 1791 был опубликован сборник «Не любо не слушай, а врать не мешай» без имени барона; из цензурных соображений были опущены новеллы с описанием нравов русских военных и царедворцев.
«Бешеная шуба». Иллюстрация Гюстава Доре.
Прозвища
Со временем к нему прилепилось обидное прозвище «lugenbaron» - барон-лжец. Дальше - больше: и «король лжецов», и «вранья вруна всех вралей». Тем, кто пытался одернуть Мюнхгаузена и уличить во лжи, другие слушатели объясняли, что рассказчик не в себе и просили не мешать ему. Мюнхгаузен в присутствии аудитории испытывал вдохновение и говорил так, что его собутыльники воочию представляли все, о чем он говорит, даже если в это нельзя было поверить.
В жизни прямой и правдивый человек, барон обладал особым свойством - когда он начинал рассказывать, то сочинял, терял голову и сам был убежден в правдивости всего, что говорит. В современной психологии такое свойство рассказчика называется «синдром Мюнхгаузена».
Имя Мюнхгаузена стало нарицательным как обозначение человека, рассказывающего невероятные истории.
Подлинные происшествия
Однажды Мюнхгаузен рассказал о поездке в санях русской императрицы. В гигантских санях был зал для балов и комнаты, где резвились молодые офицеры с придворными дамами. В основе рассказа лежало подлинное происшествие. Екатерина II в самом деле путешествовала в огромных санях с кабинетом, спальней и библиотекой.
Байка Мюнхгаузена, опубликованная первой - о куропатках, простреленных шомполом - еще реалистичнее. Мюнхгаузен сам был свидетелем происшествия на смотре в августе 1739 года. У одного солдата выстрелило ружье, забитый в дуло шомпол вылетел с силой и раздробил ногу лошади принца Антона Ульриха. Лошадь и всадник упали наземь, принц не пострадал. Об этом случае известно со слов британского посла.
Внешний вид
Единственный портрет Мюнхгаузена работы Г. Брукнера (1752), изображающий его в форме кирасира, был уничтожен во время Второй мировой войны.
Фотографии этого портрета и описания дают представление о Мюнхгаузене как о человеке сильного и пропорционального телосложения, с круглым правильным лицом. Физическая сила являлась наследственным качеством в роду: племянник Мюнхгаузена Филипп мог засунуть три пальца в дула трёх ружей и поднять их. Мать Екатерины II особо отмечает в своём дневнике «красоту» командира почётного караула.
Визуальный образ Мюнхгаузена как литературного героя представляет сухонького старичка с лихо закрученными усами и эспаньолкой. Этот образ создан иллюстрациями Гюстава Доре (1862). В экранизациях Мюнхгаузен иногда предстает высоким и худощавым человеком комического вида.
Иллюстрация Гюстава Доре.
Последние годы
Последние годы Мюнхгаузена были омрачены семейными неурядицами. В 1790 году умерла его жена Якобина. Спустя 4 года Мюнхгаузен женился на 17-летней Бернардине фон Брун, которая вела крайне расточительный и легкомысленный образ жизни и вскоре родила дочь, которую 75-летний Мюнхгаузен не признал, считая отцом писаря Хюдена.
Мюнхгаузен затеял скандальный и дорогостоящий бракоразводный процесс, в результате которого он разорился, а жена сбежала за границу. Это подорвало силы Мюнхгаузена, и вскоре после этого он умер в бедности от апоплексического удара.
Перед смертью он отпустил последнюю свою характерную шутку: на вопрос ухаживавшей за ним единственной служанки, как он лишился двух пальцев на ноге (отмороженных в России), Мюнхгаузен ответил: «Их откусил на охоте белый медведь».
Наследство
Свое имущество завещал племянникам, однако годами длившийся бракоразводный процесс разорил поместье, и еще долго наследникам Мюнхгаузена после его смерти пришлось выплачивать его долги.
Одним из самых значительных аргументов адвоката неверной жены стал титул барона-враля: «Господа судьи, ну разве можно доверять словам человека, известного всей Европе своими выдумками?»
Барон Мюнхгаузен рассказывает о своих приключениях в Америке. Поездка по железной дороге; о буре и вихре. Странный завтрак за пять тысяч рублей. Медведь на смотре войск.
Почти через год после этого последнего вечера барон Мюнхгаузен, который провел все это время в путешествиях и вернулся на родину только накануне, неожиданно вошел в ту комнату гостиницы, где он так часто рассказывал о своих приключениях. Его встретили бурные приветствия всех собравшихся, и его закидали вопросами: как ему жилось, что он повидал, где был так долго и откуда приехал теперь?
Любезные господа, друзья и товарищи! - начал барон, улыбаясь. - Когда тебя закидывают дюжиной вопросов, словно ты сидишь под грушевым деревом, когда с него сбивают спелые плоды, то приходится выбирать какой-нибудь один из них, иначе не знаешь, с чего начать и чем закончить!.. Поэтому я расскажу сперва, откуда я приехал! Не испугайтесь, если услышите: из страны индейцев - из Америки! Очевидно, вы этого не знали, как я вижу по вашим удивленным лицам…
Да, господа, я приехал из Америки, которую за последний год исколесил вдоль и поперек, пока моя жена жила в Париже у своей тетки, герцогини Бле.
Америка!.. Это непонятная, волшебная страна!.. Хотел бы я побывать там до того, как о ней узнала Европа, когда этот материк находился еще в совершенно первобытном состоянии. Теперь прогресс и цивилизация шагают там такими темпами, что простой человек из Старого Света едва в силах поверить тому, что видит вокруг себя. На освоенной территории проложены такие дороги, по сторонам которых справа и слева лежат два бесконечно длинных железных бруска, и по ним мчатся, движимые лишь силой пара, сцепленные в ряд фургоны! Это называется: железные дороги, и они поражают небывалой скоростью. Через каждые пять или десять английских миль устроены места для остановки, так называемые станции, которые подчинены маленькому царьку, носящему имя начальника станции…
Однажды такой железнодорожный поезд остановился у какой-то станции. Я хотел войти в него и уже стоял в дверях вагона, когда начальник станции, по каким-то ему одному известным соображениям, стал тащить меня назад, утверждая, что я должен ехать в другом вагоне, предназначенном для перевозки негров, - черных африканцев, которые служат там лакеями. Слово за слово. Наконец начальник станции перешел все мыслимые и немыслимые пределы грубости, и я размахнулся, намереваясь дать ему настоящую немецкую пощечину. В этот момент паровой конь свистнул, и поезд помчался с такой бешеной скоростью, что когда поднятая для удара рука моя опустилась, мы находились уже на следующей станции, на четырнадцать верст дальше, и моя пощечина досталась ни в чем не повинному начальнику этой станции, который стоял на платформе. Это оказался мирный, вполне порядочный человек, и мне пришлось просить у него извинения, что всегда бывает очень неприятно, и в Америке так же, как в Германии. В других отношениях там, за морем, многое, конечно, иное - люди, животные и даже стихии. О силе и мощи американских бурь, например, здесь нельзя иметь даже отдаленного представления.
В штате Иллинойс, в Северной Америке, на берегу реки Чикаго, изливающейся в озеро Мичиган, я навестил одного друга юности, который переселился сюда двадцать лет назад и основал здесь большую ферму. Однако дела его шли не слишком хорошо. И вот как-то раз разразилась страшная буря, сорвавшая все бревенчатые дома и крутившая в воздухе самые большие деревья, словно пух. Вихрь, разумеется, подхватил моментально и нас, и человек десять рабов-негров, да около сорока индейцев, и мы успели только заметить, как из земли вырвало два каменных колодца.
Когда мы опустились на землю в пустынной местности, милях в десяти дальше на запад, оказалось, что рядом с нами лежат, отделавшись лишь легким испугом, все наши спутники. Вокруг также валялись аккуратно перенесенные ураганом и отдельные части домов. Ошеломленные рабы и рабочие-индейцы тотчас сложили новые дома, и спустя шесть дней была готова новая ферма. Но самое необычное случилось с обоими колодцами: представьте себе, любезные друзья и товарищи, вырвав из земли эти каменные колодцы, ветер принес их на новое место без всякого повреждения и снова вбил в землю.
Мы остолбенели от этого чуда, и когда я, повинуясь непреодолимому влечению, подошел ближе и качнул рукоятку сперва одного, а потом и второго колодца, из обоих полилась полная, густая струя.
Эй, Мюнхгаузен, - крикнул мой друг. - Что это такое? Колодцы стали как раз над источником?
Но я отскочил назад, потому что жидкость, которая текла из них, была не водой, а горным маслом - нефтью. О подземных нефтяных источниках не имели до тех пор никакого понятия, - и прежде чем я покинул спустя полгода Америку, я получил в Нью-Йорке письмо от моего друга, сообщавшего мне, что спрос на нефть сильно увеличился, его колодцы работают день и ночь, и он вскоре будет миллионером. В этом случае оказалась неверной старинная пословица: "На ветер надеяться - без помола быть!.."
Впрочем, ураганы большей частью возникают на юге, точнее в Центральной Америке. Однажды я пережил почти такую же сильную бурю в Вест-Индии, на острове Кубе, где растут самые лучшие сигары. Мой друг Брандизе (по-русски - Дождевой червь), когда началась буря с дождем, хотел перебежать на свою фабрику, но едва он ступил за дверь, его тотчас же закружил вихрь и в то же время расстегнул сверху донизу непромокаемый плащ. Когда же он быстро повернулся от страха и изумления, тот же вихрь снова застегнул ему плащ, но сорвал и унес его шляпу… Вы сами видите, что эта чудесная история должна быть правдива, как ни кажется она невероятной; в противном случае, как же могла бы она случиться?..
Впрочем, в Америке любят также и всевозможные шутки. Однажды, сидя в ресторане, в Филадельфии, я наблюдал за игрой в карты двух мужчин, мистера Кольвина и мистера Станхопа, игравших на такой завтрак, которого еще никогда не бывало. Мистер Станхоп проиграл и вечером, в Жокей-клубе, сообщил своему приятелю, что завтрак будет сервирован на следующий день, на высоте шести-семи тысяч футов над землей, и пригласил также меня. Утром я зашел за мистером Кольвином, и мы в назначенное время явились на условленное место, где нас уже ждал мистер Станхоп с готовым к подъему воздушным шаром. Его кухарка несла маленькую переносную кухню и, когда мы уселись, подала ее своему барину. Мы трое и воздухоплаватель уже сидели на своих местах, когда Станхоп попросил кухарку помочь ему поставить кухню. В тот момент, когда девушка поднялась в корзину, по знаку Станхопа отдали канаты. Шар с быстротой молнии поднялся на воздух. Кухарка завизжала не своим голосом, а ее барин хладнокровно произнес:
Сделайте нам четыре хороших бифштекса, но смотрите, не зароните искры, а не то мы взорвемся!
Кухарка, дрожа, повиновалась… Бифштекс был очень нежен, а взятое шампанское отличалось превосходным вкусом. В конце нашего путешествия Станхоп сказал:
Ну, вы позавтракали на высоте две тысячи метров, и завтрак на каждую персону обошелся мне более полутора тысяч рублей. Подъем на воздушном шаре стоит мне три тысячи рублей, а кухарке за пережитый ею ужас я даю две тысячи рублей, - довольны вы, мистер?
Разумеется, тот ответил утвердительно при нашем искреннем хохоте; а теперь спокойной ночи, господа, в следующий раз расскажу больше!
С этими словами барон Мюнхгаузен закрыл за собой дверь, и слушатели, пораженные его поспешным уходом, с сожалением прислушивались к шуму его быстрых шагов.
Однако вскоре он вернулся назад и с досадой сказал за дверью:
А ведь я опять забыл, - и снова вошел в комнату. - Извините, почтенные господа, друзья и товарищи! Уже двадцать раз я собирался спросить вас, помните ли вы еще генерала Скрбуданского, о котором я как-то рассказывал вам?.. Я познакомился с ним в Варшаве, во время моего первого путешествия в Петербург, и он поразил меня своей серебряной пластинкой в черепе, которую он поднимал во время попоек, чтобы выпустить винные пары. По вашим дружеским кивкам я полагаю, что все вы хорошо помните его. Ну, я должен еще рассказать вам, какого странного заместителя имел однажды этот генерал. - И, подойдя к столу, за которым сидело все общество, барон, торопясь, продолжал рассказ стоя: - В то время, перед началом русско-турецкой войны, Скрбуданский также заявил о своем желании поступить на службу и получить начальство над крупной частью. Его отряд расположился на самой турецкой границе, в маленьком городке. Я с моими гусарами стоял в соседней деревне. Однажды, рано утром, я встретил крестьянина, ехавшего в лес, чтобы привезти оттуда несколько мешков кедровых орехов. Так как мой отряд был на отдыхе, то я решил проводить крестьянина и поехал вместе с ним.
Мы набрали видимо-невидимо кедровых орехов, которые, впрочем, не в моем вкусе. Конечно, для сбора орехов нам пришлось походить по лесу, затем мы стали носить орехи к телеге и высыпать в мешки. И вот, когда все мешки были почти наполнены, мы услышали странное ворчанье и, взглянув в ту сторону, увидели громадного медведя, который уже почуял запах орехов, до которых медведи большие охотники, и, не церемонясь, влез на телегу. Михайло Иваныч сунул лапу в ближайший мешок и напихал полную пасть орехов.
Крестьянин разинул рот, выпучил глаза и стал почесывать у себя в затылке.
Черт возьми! - горько сожалел я. - Как это я оставил в телеге ружье!
Медведь сидел возле самого ружья и спокойно, закатывая от удовольствия глаза, потянул вторую пригоршню орехов.
Загрузка...
