Копию меча довмонта подарят пскову. Меч Довмонта: как литовский воин стал православным святым и защитником Руси
Меч - не просто оружие, это верный оберег, сила и слава которого куется в сражениях. История знала немало мечей, среди них особое место занимают мечи-легенды, поднимающие боевой дух целых народов.
Экскалибур
Наверное, про легендарный Экскалибур короля Артура слышали все. Его невозможно было сломать, а ножны дарили владельцу неуязвимость.
Название Экскалибура вероятно происходит от валлийского «Каледвулх», что можно перевести как «тяжело разящий». Впервые он упоминается в валлийском эпосе Мабиногионе (XI век). Согласно одной из версий, название пошло от латинского «chalybs» - сталь, а приставка «exc» означала усиленные свойства.
По одной легенде, Артур достал Экскалибур из камня, чем и доказал свое право быть королем, но в большинстве текстов, он получил его от феи озера, после того, как сломал свой первый меч. Перед смертью он приказал вернуть его законной владелице, выбросив в воду.
За мифом об Экскалибуре определенно скрывается исторический прототип, как и за фигурой короля Артура. Только это не конкретное оружие, а традиция. Например, обычай затопления оружия в Северной и Западной Европе. Страбон описывает такой ритуал у кельтов в окрестностях Тулузы, археологические раскопки в Торсбъерге свидетельствуют о наличии такой традиции в Ютландии (оружие датируется 60 – 200 годами нашей эры).
Дюрандаль
Меч племянника Карла Великого, который наводил ужас на врагов, повторил судьбу Экскалибура. Согласно саге о Карле Великом, он был выброшен в озеро после гибели его хозяина Роланда во время Ронсевальской битвы (778 год). В более поздней рыцарской поэме «Неистовый Роланд» говорится, что его часть до сих пор хранится в стене французского святилища Рокамадура.
Его легендарные свойства были практически такими же, как и у Экскалибура – он был необычайно прочным, и не сломался даже когда Роланд перед смертью попытался разбить его об скалу. Само его название происходит от прилагательного «dur» - твердый. Судя по частым упоминаниям в источниках о поломке мечей – качество стали вообще было слабым местом средневековых воинов.
Если у Экскалибура особыми свойствами отличались ножны, то у Дюрандаля это была рукоять, где, согласно саге о Карле Великом, хранились святые мощи.
Щербец
Коронационный меч польских монархов – Щербец, по легенде, был дарован князю Бориславу Храброму (995-1025) ангелом. А Борислав практически сразу умудрился поставить на нем зазубрину, ударив по Золотым воротам Киева. Отсюда и пошло название «Щербец». Правда, событие это маловероятно, так как поход Борислава на Русь состоялся до фактического строительства Золотых ворот в 1037 году. Если только он умудрился поставить зазубрину, покусившись на деревянные ворота царь-града.
Вообще, дошедший до наших времен «Щербец», если верить специалистам, был изготовлен в XII-XIII веках. Возможно, оригинальный меч исчез вместе с остальными сокровищами Польши – копьем Святого Маврикия и золотой диадемой германского императора Оттона III.
Исторические источники утверждают, что меч использовался при коронации с 1320 года по 1764 год, когда им короновали последнего польского короля, Станислава Августа Понятовского. После долгих странствий от одного коллекционера к другому, Щербец вернулся в Польшу в 1959 году. Сегодня его можно увидеть в музее Кракова.
Меч Святого Петра
Оружие апостола Петра, которым он в Гефсиманском саду отрубил ухо рабу первосвященника – Малху, сегодня является еще одной древней реликвией Польши. В 968 году папа Иоанн XIII презентовал его польскому епископу Иордану. Сегодня легендарный клинок, или его поздняя версия, хранится в музее архидиоцеза в Познани.
Естественно, среди историков нет единого времени о датировке меча. Исследователи из музея Войска Польского в Варшаве утверждают, что меч мог быть изготовлен в I веке нашей эры, но большинство ученых считают клинок в Познани поздней подделкой. Эксперты Мартин Глосек и Лешек Кайзер идентифицируют его как копию первой четверти XIV века. Эта гипотеза совпадает с тем фактом, что мечи похожей формы – фальшионы (клинок, расширяющийся к низу с односторонней заточкой) были распространены в XIV веке как дополнительное оружие английских лучников.
Меч Довмонта
Реликвией Пскова является меч святого псковского князя Довмонта (?-1299 год) – «мужа доблести и чести безупречной». Именно при нем город обрел фактическую независимость от своего старшего «брата» Новгорода. Князь вел успешную борьбы со своей изначальной родиной Литвой и Ливонским орденом, не раз спасая Псков от набегов крестоносцев.
Меч Довмонта, которым он якобы поразил в лицо магистра Ливонского ордена, долгое время висел в Псковском соборе над ракой князя. На нем была выгравирована надпись «чести моей никому не отдам». Для жителей города он стал настоящей святыней, которой благословляли всех поступавших на службу Пскову новых князей; меч Довмонта чеканился на псковских монетах.
До сегодняшнего дня меч дошел в хорошем состоянии. Сохранились даже деревянные ножны, обтянутые зеленым бархатом и окованные на треть серебром. Длина самого меча составляет около 0,9 м, ширина перекрестия - 25 см. По форме это колюще-режущий клинок треугольной формы с выступающим посередине ребром. Вверху его сохранилось клеймо, которое свидетельствует, что он был изготовлен в немецком городе Пассау. Очевидно, он принадлежал Довмонту еще во времена его жизни в Литве.
Довмонтов меч датируется XIII веком. На сегодняшний день это единственный средневековый меч в России, «биография» которого хорошо известна и подтверждается летописными сообщениями.
Кусанаги-но цуруги
Японская катана «Кусанаги-но цуруги» или «меч, косящий траву», по легенде, помогла первому японскому императору Дзимму завоевать Японию. Не удивительно, ведь она изначально принадлежала богу ветру Сусанно, брату богини солнца Аматератсу. Он обнаружил его в теле убитого им чудовищного дракона Ямата-но ороти, и подарил своей сестре. Она же, в свою очередь, преподнесла его людям в качестве священного символа.
Кусанаги долгое время был святыней храма Исоноками-дзингу, куда его перенес император Судзин. В настоящее время в храме закреплен железный меч. В 1878 году, во время раскопок, был найден клинок крупного меча общей длиной 120 см. Предполагается, что это и есть легендарный Кусанаги-но цуруги.
Семизубый меч
Еще одно национальное сокровище Японии – семизубый меч Нанацусая-но-тати. Он отличается от привычного нам оружия страны восходящего солнца, в первую очередь, своей формой – на нём есть шесть ответвлений, а седьмым, очевидно, считался кончик клинка.
Доподлинно неизвестно, когда он был изготовлен, но основная версия относит его к IV веке нашей эры. Согласно анализу меч сковали в царстве Пэкче или Силла (территория современной Кореи). В Японию он попал, судя по надписям на клинке, через Китай – его преподнесли в дар одному из китайских императоров. Японский эпос гласит, что он принадлежал полумифической императрице Дзингу, которая жила, приблизительно, в 201-269 годах.
В Ленгорхии у каждого ребенка есть шанс родиться с магическим даром. Камушек создает иллюзии, Ягода читает мысли, Ночной Певец изменяет материю, Луч повелевает огнем. Но для них это не подарки судьбы, а тяжкое бремя, потому что за могущество чаще всего приходится платить, и отнюдь не деньгами. Но когда капризная судьба соединяет юных магов дружескими узами и добавляет в компанию пушистого дракона, можно ожидать самых необыкновенных событий!
Эва Бялоленьская
Отмеченные лазурью. Трилогия.
КНИГА 1. ЛАЗУРНОЕ ПРОШЛОЕ.
Часть первая
КРЕПОСТЬ НА КОЗЬЕМ ХОЛМЕ
Люди трудились с самого утра, когда солнце еще не до конца выпило росу с травы и меха животных. Длинное, свешивавшееся почти до земли козье руно надо было старательно расчесать скребком, а клочки шерсти собрать в мешки. Коз не стригли, как овец. Вычески попадали в женские руки, а уж в их искусных пальцах превращались потом в шерстяные шали невыразимой тонкости - их можно было протянуть через колечко, или в славящиеся по всей провинции плащи - теплые, а одновременно столь легкие, что на плечах почти не чувствовались.
Но прежде чем шерсть превратится в эти чудесные вещи, придется хорошо поработать. Белый Рог посмотрел на свой мешок, наполовину уже наполненный, и отер пот со лба. Парило. Он прополоскал рот водой из глиняной бутылки, висевшей на шнуре у пояса.
Некоторым козам нравилось, когда их вычесывали - они стояли спокойно, отдаваясь сомнительной ласке проволочной щетки. Другие были строптивы, и их приходилось привязывать за рога к ограде, а иногда даже спутывать им ноги, чтобы они не лягнули работника. Белый Рог освободил козу, которая уже отдала свою шерстяную дань, и ласково шлепнул ее по вычесанному боку. А его младший брат, работавший рядом, поднялся с табуретки, чтобы выбрать и привести Рогу следующее животное.
Бе-э-элый Ро-о-ог!! Сме-э-экалисты-ы-ый. Ро-о-ог!..
Протяжный зов и стук копыт нарушили привычный шум трудового утра на пастбище. Белый Рог заслонил глаза от солнца ладонью. А другие работники с любопытством подняли головы. Верхом на толстом пони, от нетерпения уже издалека размахивая руками, приближался самый младший из трех братьев - семилетний Козленок.
Еще не время обеда, - заволновался Смекалистый. - Неужели дома что-то случилось?
Козленок едва переводил дух. Его круглые глаза стали еще больше от возбуждения.
Рог! Маги приехали! Они сейчас же хотят тебя увидеть. Мама прислала меня за тобой верхом, чтоб было быстрей.
Смекалистый добродушно рассмеялся.
Вот это забава! Глянь-ка, Рог, сегодня ты не много наработаешь, не то что мы. Важняки хотят тебя видеть. Лазурный шарф тебя ждет, господин мой! - Парнишка насмешливо поклонился брату.
Белый Рог нахмурился, прикусил губу. Молча очистил скребок от клочков шерсти, тщательно завязал мешок, убрал инструменты.
Да. Поехали. Помогите мне влезть на пони. - Когда он наконец заговорил, голос его прозвучал совершенно спокойно.
На обратной дороге Козленок бежал рядом с пони, держась рукой за край попонки, укрывавшей спину животного. И непрерывно болтал, задыхаясь от натуги, рассказ его все время прерывался, он с трудом выталкивал слова из горла, словно чрезмерно большие куски еды.
Маги явились совершенно неожиданно. Одного звали Ткач иллюзий, другой представился как Бродяжник - неудивительно, что они точно из воздуха возникли. Бродяжник в одном месте пропадет, а в другом появится, и ни к чему ему дороги, предназначенные для обычных людей. Козленок их первым заметил. Уж больно по-господски одеты, ого-го!.. И лазурные шарфы на них - точнехонько того самого цвета, который никому другому нельзя носить! Хозяина подождать прибывшие не пожелали, хотя отец мальчиков всего только на соседний хутор поехал и наверняка к вечеру уже был бы дома, если б за ним кого-нибудь послать. Но гости прежде всего хотели увидеть его - Белого Рога и были очень нетерпеливы. Хозяйка второпях выставила из кладовки на стол все, что только могла подать без готовки. Когда Козленок выходил, маги как раз приступили к холодной телятине и маринованным овощам. Лучше бы почтенные гости ели помедленнее…
Белый Рог краем уха слушал болтовню братишки. Он уже много лет знал, что придет день, и Круг магов вспомнит о нем. В последнее время он все чаще думал об этом - после того, как ему исполнилось четырнадцать лет, его не оставляло чувство, будто хрупкая лодчонка его жизни стремительно приближается к скалистому берегу. И вот наконец это случилось - ему придется оставить свой дом, все те места, которые он знал и любил с раннего детства. Злобное божество судьбы преподнесло ему дар, которого мальчик никогда себе не желал. Что ему было делать где-то в далеком свете, если тут, на Козьем холме, всегда было больше работы, чем рук для ее исполнения? А магические способности Белого Рога - это всего лишь фокус, обман чувств. Разве существует более жалкий и бесполезный талант, чем тканье иллюзии? Ткач иллюзий… Насколько большим уважением он бы пользовался, если б умел ткать ковры! Только маленького Козленка еще забавляли призрачные образы, которые создавал старший брат. Остальные жители местечка относились к ним равнодушно, едва скрывая явное пренебрежение.
Рог одной рукой подхватил запыхавшегося брата и посадил перед собой.
Мышастый устанет!.. - слабо возразил малыш.
Меньше, чем ты, - ответил Белый Рог, чуть тронув поводья. Пони перешел с рыси на шаг. - Я не собираюсь загонять животину только потому, что господам с Юга скучно. Подождут.
Когда мальчики въехали во двор, на пороге у кухонных дверей их ждала Волна, их мать, она уже издалека махала рукой, поторапливая сыновей. В нарядном платье с коричневыми, оранжевыми и белыми узорами она напоминала бабочку с опущенными сложенными крылышками. Она тотчас погнала Рога умыться. Служанка на вытянутых руках подала чистую тунику, а мать так держала гребень на изготовку, точно это было оружие.
Мам, да ни к чему все это, - буркнул паренек, пока мать дергала его спутанные космы. - Я же могу измениться…
Да, да… - раздраженно вздохнула женщина. - Знаю. Но мой сын не выйдет к господам в лохмотьях, пропахших козами.
Морщинки на ее лице стали глубже.
Уж постарайся, - шепнула она, а потом громко заворчала: - Милостивая судьба! Да ты хоть перчатки надень, а то руки как подошвы! Доски ими можно ошкуривать! Подумают еще, что ты у нас за невольника!
Козленок от возбуждения даже подскакивал на месте, подтверждая тем самым справедливость данного ему имени.
Можно мне посмотреть? Можно? Можно пойти с тобой? - надоедливо спрашивал он.
Еще чего! - одернула его мать. - Только тебя там и не хватало! А кто двор подметет? А травы зайцам нарезать? Щепки со вчерашнего дня не уложены. Ужо отец вернется - все тебе на заднице нарисует!
Козленок погрустнел и поплелся к стене, чтобы снять с колышка серп. За спиной он услышал шаркающие шаги брата, а потом стук закрывающихся дверей. Но мать вместо того, чтобы погнать его работать, взяла из его руки лезвие и срезала им тонкие прядки волос - сначала себе, потом сыну. Кинула их на огонь в очаге - волоски мгновенно сгорели. Женщина беззвучно двигала губами. Охваченный необъяснимым страхом, мальчик поднял на мать широко распахнутые глаза.
Мамонька… о чем мы молимся? - тихонечко спросил он.
Из книги А.И. Обухова «Загадки и тайны истории России», Луга, 2009
Меч Довмонта
В истории Руси-России этот князь-полководец оставил не меньший след, чем святой благоверный Александр Невский. Тот факт, что его подвиги и их значимость приравниваются к деяниям знаменитого победителя в битвах на Неве и Чудском озере, подтверждает причисление Русской православной церковью героя повествования к лику святых. Можно сказать, что он был младшим современником князя Александра Ярославича, подхватившим победоносный меч, выпавший в 1263 г. из охладевших рук грозы шведов и ливонских рыцарей. Звали этого князя, защитившего на долгие годы северо-западные рубежи Руси, - Довмонт Псковский.
Князь Довмонт (в святом крещении Тимофей) тридцать три года правил твердыней Руси-Псковом, защищая его от постоянных вторжений врагов. Тридцать три года меч Довмонта наводил ужас на всех алчных и заносчивых западных соседей.
Но вернемся в год 1263, год кончины Александра Невского. Тогда и начались события, приведшие князя Довмонта из соседней Литвы во Псков. Литвою в те времена правил ее первый король-Миндовг (Миндаугас), который был женат вторым браком на дочери Нальшанского князя Гердяниса. На ее сестре был женат то же князь из Нальшанской земли Довмонт (Даумантас). Таким образом, по одной из исторических версий, Миндовг и Довмонт являлись свояками. Легенда повествует о том, что после внезапной смерти второй супруги (может быть и не случайной), престарелый король «положил глаз» на ее сестру и та ответила ему взаимностью. Все это привело, в конечном итоге, к усобице в Литве, убийству первого и последнего короля Литовского и бегству Довмонта вместе с 300 знатными семьями из Нальшанской земли и за пределы Литвы.
О том, куда направить своих коней, Довмонт не раздумывал. Его теткой, согласно летописным источникам, была святая благоверная княжна Евпраксия Псковская, в миру Евфросиния, дочь полоцкого князя Рогволда Борисовича. Следовательно, матерью Довмонта также была русская княжна, выданная за князя-литовца. Все это позволяет сделать вывод о том, что Довмонт хорошо знал русскую речь и был знаком с православием. Вот почему князя вместе с таким большим числом соплеменников радушно приняли псковичи, которые к тому же знали о его воинских подвигах в своей земле.
По приезде во Псков Довмонт был крещен в Троицком храме с переименованием в Тимофея. Уже через год, в 1266 году жители Пскова избрали его своим князем. Вскоре Довмонт женился на дочери князя Дмитрия Александровича Марии, внучке Александра Невского.
Надо думать, что не всем во Пскове, сначала, пришелся по душе кня
зь из сопредельной враждебной земли. Своеобразной проверкой на преданность новому отечеству стал поход Довмонта-Тимофея во владения князя Гердяниса, которые ранее принадлежали князьям Полоцким. Сам же Гердянис, если верить легенде, будучи отцом первой жены Довмонта, склонил ее к измене мужу, а затем принял деятельное участие в изгнании своего зятя. Так что поквитаться Довмонту было за что.
Итоги похода Довмонта на своих врагов и врагов Пскова впечатлили всех. Князь вел за собой всего лишь 290 воинов, тогда как Гердянис выставил против него отряд в восемьсот человек. Сам же властитель Нальшанской земли благоразумно решил в битве не участвовать. Что же касается Довмонта, то он предпринял шаг, который можно было бы назвать просто безрассудством. Двести воинов с трофеями и полоном были отправлены во Псков, а сам князь, обнажив меч, на котором крупной вязью чернели слова: «Чести своей никому не отдам!», обратился с такими словами к своему отряду, состоявшему всего из девяноста воинов: «Братья мужи-псковичи! Кто стар - тот отец мне, а кто млад - тот брат. Слышал я о мужестве вашем во всех странах… Выступим же за Святую Троицу и во имя Отечества!»
Летопись свидетельствует, что горстка храбрецов под водительством Довмонта опрокинула отряд литовцев, уничтожив шестьсот воинов, а остальных обратив в бегство. После этого никто во Пскове и слова не мог произнести против князя-героя, боясь быть «пришибленным на месте».
В следующем 1268 году князь Довмонт стал одним из главных действующих лиц в исторической битве при Раковоре, где русская рать одержала победу над датскими рыцарями и Ливонским орденом. «Позвольте, - скажет знающий историю читатель,- о каком Ливонском ордене идет речь? Ведь рыцарей этого ордена разгромил Александр Невский на льду Чудского озера еще в 1242 году». Да, так оно и было. Но Ливонский орден хотя после этого и «затих» на десяток лет, но отстраивать свое феодальное государство на захваченных прибалтийских землях не прекратил, также как и своих вылазок против соседних славянских земель. К середине XIII века сюда же устремились и датские рыцари, которые овладели Колыванью (ныне Таллином) и Раковором (Раквере). Раковор, который немецкие рыцари называли Везенбергом, являлся главным опорным пунктом агрессии Ливонского ордена против новгородских и псковских земель. Вот почему совет князей в Новгороде зимой 1268 г. решил разорить это «осиное гнездо».
23 января 1268 г. тридцатитысячное русское войско, в которое входили новгородские и псковские рати, двинулось на Раковор. Перед выступлением на неприятеля, псковский князь, положив свой меч перед алтарем в Троицком соборе, обратился к Господу: «Господи Боже, призри на кротких и смиренных рабов твоих и смири высокие мысли гордых». После чего игумен Исидор перепоясал Довмонта мечом и благословил на битву.
Весть о том, что грозное русское войско выступает в поход, быстро донеслась до Ливонского ордена. И тут немецкие рыцари решили прибегнуть к вероломству, заявив устами своих послов, что Ливонский орден не поддерживает датчан. Вот как об этом сообщает летопись: «Прислаша немцы послы свои, с лестью глаголюще: «Нам с вами мир, перемогайтесь с колыванцы и раковорцы, а мы к ним не приставаем, на то крест целуем». Недалекое будущее показало, что это был обманный ход, имевший своей целью притупить бдительность русских и посеять в них надежду на легкий успех. Сам же глава Ливонского ордена — одиннадцатый по счету магистр Отто фон Роденштейн спешно повел объединенные войска дерптского епископа, датчан из Везенберга и закованных в броню немецких рыцарей к реке Кеголе, навстречу русским ратям.
18 февраля 1268 г. началась великая и в то же время малоизвестная в истории битва при Раковоре. По словам летописца: «Ни отцы наши, ни деды наши не видали такой жестокой сечи». Удар бронированной «великой свиньи» обрушился на центр русского воинства, состоявший из новгородских полков. Удар был настолько сильным, что по свидетельству летописца, люди падали целыми рядами. Хотя центр понес огромные потери, но все же новгородцы выстояли. Исход сражения решил фланговый удар Довмонта. После четырех часов ожесточенной рубки с врагом, псковичи обратили в бегство рыцарей и их слуг, поспешивших укрыться за стенами Раковора. Погоня за бежавшими, по словам все той же летописи, была затруднена из-за гор тел, лежавших на поле боя. Поражение датчан и немецких рыцарей было полным, но и русских воинов полегло не мало. Простояв три дня на павших врагах и решая, идти ли дальше приступом на Раковор, князья все же «…отыдоша во свою землю и привезоша братию свою избиенных». И только Довмонт Псковский продолжил победоносный поход в Ливонию. Вот как об этом говорится в летописи: «Пройдя земли непроходимые, пошел на вируян, и завоевал землю их до моря… И прославилась земля наша во всех странах, и страшились все грозы храбрости великого князя Дмитрия Александровича и зятя его Довмонта, и мужей их — новгородцев и псковичей».
Но как это часто бывает, недоразоренное «осиное гнездо» спешно начало восстанавливать силы. Весной 1269 г. магистр Отто фон Роденштейн, целый год готовивший удар возмездия, во главе восемнадцатитысячного войска вторгся в пределы Псковской земли, сжег Изборск и 23 апреля осадил Псков.
Надо сказать, что к тому времени псковичи настолько уверовали в силу и полководческий талант Довмонта, что могли пойти за ним хоть куда, нисколько не страшась смерти. Десятидневный бой с ливонцами закончился победой русского воинства. Сам Отто фон Роденштейн в битве был тяжело ранен, а его рыцари в панике бежали за реку Великую. Не в силах сдерживать натиск дружины Довмонта, Орден предложил заключить мир, который растянулся аж до 1299 года, на целых тридцать лет.
Это время оказалось самым созидательным для любимого князя псковичей. Девмонт за эти годы превратил Псков в неприступную крепость. Рядом с Кремлем была возведена каменная оборонительная стена, получившая название Довмонтовой, а место, окруженное стеной, стало называться Довмонтовым городом. В благодарность Господу, именем которого князь одерживал победы, не зная ни одного поражения, рядом с Кремлем Довмонт - Тимофей возводил храмы, которые, со временем, заняли все пространство Довмонтова города.
Свой последний подвиг святой Довмонт совершил в 1299 году, когда Ливонский орден вновь напал на Псков. Все эти годы немецкие рыцари, не смирившись с поражениями, продолжали готовить «удар возмездия». Думая, что Довмонт уже стар и немощен, ливонцы 4 апреля 1299 г. осадили город, сожгли пригородные Снетогорский и Мирожский монастыри. А что же Довмонт? И в шестьдесят лет он не утратил, как говорил историк Лев Гумилев, своей пассионарности. Отворив ночью городские ворота, князь со своей дружиной атаковал рыцарей, повторив то, что сделал Александр Невский на Чудском озере. Вот как об этом сообщает летопись: «Погани немцы оступиша град Псков, хотяше его пленити. Боголюбивый же Тимофей не стерпе ждати муж своих большея рати и выеха малою дружиною. Помощью святые Троицы и Святого Петра и Павла на березе удари на них; и бысть сеча зла, якоже николи не бывало у Пскова, и раниша самого комендаря по голове и ливонцев изьмове». Говоря современным языком, противник был загнан на тонкий весенний лед реки, который проломился под тяжело вооруженными рыцарями.
Это был последний воинский подвиг псковского князя. Скончался Довмонт — Тимофей 20 мая того же года и был с большими почестями и всенародным плачем погребен в Троицком соборе. Вскоре после кончины князя началось его почитание как святого заступника, охраняющего Русскую землю от врагов и бедствий. Не раз и после смерти он защищал Псков. Так, в 1480 г., когда огромное иноземное войско осадило город, Довмонт явился во сне к одному горожанину и сказал: «Возьмите одеяние (покров) гроба моего, обнесите его трижды вокруг города с крестами и ничего не бойтесь». Летопись свидетельствует, что устрашенные враги сразу же отступили от города. Псковичи свято верили и верят в то, что их город защищен святым благоверным князем Довмонтом — Тимофеем. Вот почему рядом с мощами князя в Троицком соборе был повешен его боевой меч. Клинок Довмонта с выбитыми на нем словами: «Чести своей никому не отдам!» вручался псковским князьям в храме Святой Троицы, при возведении их на престол.
Шли годы… Русь мужала и крепла. И вот уже спустя века началось движение русских землепроходцев на Восток, «встречь солнца». Основывались зимовья, острожки и большие крепости. Крайним форпостом и оплотом православия в этих местах стала Албазинская крепость, гарнизон которой, состоявший всего из 826 казаков, в 1685-1689 г.г. выдержал осаду десятитысячного маньчжурского войска (?!). У автора этих строк никогда не находилось логического объяснения этих событий. Как такое могло быть? Вместе с тем, объяснение стойкости и мужества казаков, четыре года отражавших атаки десятикратно превосходящего по численности противника, кроется не только в удивительных физических силах, которые, по правде говоря, за четыре года обороны должны были быть на исходе, но прежде всего, в вере в силу духовного заступничества. Летопись повествует, что в 1679 г., в Петров пост, отряд казаков во главе с Гаврилой Фроловым, выходцем из псковских земель, отправился на разведку из Албазина в долину реки Зеи. На горной дороге перед отрядом вдруг возник всадник, закованный в броню и вооруженный мечом, который при этом сказал: «Я Довмонт Псковский. Вскоре будет вторжение иноплеменников. А паки они придут, будут приступы и бои великие, и я в тех боях буду в помощь русским людям. А града враги не возьмут».
И через века на Руси чтят память святого благоверного князя Довмонта — Тимофея. Уже в наше время на территории Печерского гарнизона (Псковская область) возведена в его честь часовня. Проходят столетия, приходят новые поколения, но неизменно у границ Отечества стоит незримый воин — защитник, меч которого никогда не затупится.
А.И. Обухов,
член-корреспондент Петровской академии наук и искусств (СПб)
Вадим Викторович КАРГАЛОВ
МЕЧ ДОВМОНТА
Историческая повесть
В книгу входят исторические повести- посвященные героическим
страницам отечественной истории начиная от подвигов князя Святослава
и его верных дружинников до кануна Куликовской битвы.
Глава 1. ЛИТОВСКИЙ БЕГЛЕЦ
Глава 2. МЕСТЬ
Глава 3. РАКОВОРСКАЯ БИТВА
Глава 4. ВЕРНОСТЬ
Глава 5. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
________________________________________________________________
ЛИТОВСКИЙ БЕГЛЕЦ
Непроходимыми лесами покрыта Псковская земля. Только у болотных топей и бесплодных песчаных наносов вдоль рек отступали могучие сосны- открывая путникам...
Дополнительная информация
- Читать:
- Скачать:
Случайный отрывок из книги:
Се Псков! - сказал бородатый ратник, указывая на блеснувший вдали купол собора. - Скоро приедем, княже.
Молодой воин, ехавший рядом с ним, молча кивнул головой. На голове воина был круглый литовский шлем, из-под которого выбивались длинные русые волосы. Голубые глаза смотрели строго и внимательно, губы твердо сжаты. Это было лицо человека, привыкшего повелевать. На простом суконном кафтане воина поблескивала серебряная цепь, знак высокого княжеского достоинства.
Отставая от передних всадников на несколько шагов, ехали на лошадях еще десятка полтора псковских ратников, вооруженных мечами и копьями.
Литовцы не походили на пленников. Псковская стража не окружала их, а держалась поодаль, возле телег, на которых везли литовское оружие: панцири, шлемы, боевые топоры, копья.
Всадники преодолели холмистую гряду, спустились к речке Усохе. Копыта коней, разбрызгивая неглубокую студеную воду, звонко простучали по речной гальке.
Отсюда виден был весь Псков: каменная громада Перши, деревянные стены Предгородья, а перед ними - дворы смердов и ремесленников, разбросанные по изрезанной ручьями и оврагами зеленой равнине.
Се Псков! - повторил ратник.
Из ворот Предгородья выехали всадники в цветных плащах, в высоких боярских шапках. Передний - могучий старец с серебряной витой гривной тысяцкого* на груди - приветственно поднял руку:
Будь здрав, князь Довмонт! Добро пожаловать в град Псков!
* Т ы с я ц к и й - предводитель городского ополчения.
Два боярина, подъехавшие вместе о тысяцким, слезли с коней, бережно взяли под уздцы княжеского жеребца и повели к мосткам через глубокий ров.
От воротной башни Предгородья вела к Крому длинная неширокая улица. Вдоль улицы теснились квадратные бревенчатые избы ремесленников, приземистые купеческие домины с подклетями для товаров. А над всем этим, поднявшись под самые облака, тяжкой глыбой нависла стена Перши. Казалось, деревянные постройки Предгородья покорно склонились перед каменным величием Крома, навсегда признав его верховодство...
Прохожие поглядывали на всадников дружелюбно, но без любопытства. Трудно было удивить торговый Псков иноземными гостями! К тому же, как сразу отметили опытные купеческие глаза, на этот раз литовцы приехали без товаров. А если так, то торговым людям они без интереса.
У самой Перши, перед оврагом, который псковичи называли Греблей, тысяцкий повернул налево - туда, где возвышалась над рекой круглая Смердья башня.
Довмонт незаметно оглянулся.
Псковская стража заводила телеги с оружием его дружины в ворота Крома. Но Довмонт ни словом, ни жестом не выдал своего беспокойства. Поздно беспокоиться: сейчас он, князь-беглец, в полной власти псковских бояр...
Просторный боярский двор, куда привели на постой литовцев, находился под самой Смердьей башней. Через бойницы было видно все, что делалось здесь, за частоколом, отделявшим двор от улицы. Довмонт понял, что осторожные хозяева на всякий случай приглядывают за литовцами. Что ж, их право - хозяева...
Довмонт вежливо поблагодарил тысяцкого и бояр за гостеприимство, поднялся в отведенную ему горницу. Видно было, что к приезду князя готовились. На стенах горницы висели ковры, лавки покрыты красным сукном, в открытых ларях отсвечивала серебром дорогая посуда.
Загрузка...
