Пролетарская социалистическая революция. Что значит "пролетарская революция" Кто был сторонником пролетарской революции

Под этим заглавием я начал писать брошюру*, посвященную критике только что вышедшей в Вене брошюры Каутского: «Диктатура пролетариата». Но ввиду того, что моя работа затягивается, я решил просить редакцию «Правды» дать место краткой статье на ту же тему.

Более чем четырехлетняя изнурительнейшая и реакционная война сделала свое дело. В Европе чувствуется дыхание нарастающей пролетарской революции - и в Австрии, и в Италии, и в Германии, и во Франции, даже в Англии (крайне характерны, например, в июльской книжке архиоппортунистического «Социалистического Обозрения» 44 , редактируемого полулибералом Рамсеем Макдональдом, «Признания капиталиста»).

И в такой момент вождь II Интернационала, господин Каутский, выпускает книгу о диктатуре пролетариата, т. е. о пролетарской революции, книгу во сто раз более позорную, более возмутительную, более ренегатскую, чем знаменитые «Предпосылки социализма» Бернштейна. Почти 20 лет прошло со времени издания этой ренегатской книги, и теперь является повторение, усугубление ренегатства Каутским!

Ничтожная часть книги посвящена собственно русской большевистской революции. Каутский повторяет целиком меньшевистские премудрости, так что русский рабочий встретил бы это только гомерическим хохотом.

* См. настоящий том, стр. 235-338. Ред.

102 В. И. ЛЕНИН

Представьте себе, например, что «марксизмом» называется пересыпанное цитатами из полулиберальных сочинений полулиберала Маслова рассуждение о том, как богатые крестьяне стараются прибрать себе землю (ново!), как им выгодны высокие цены на хлеб, и т. п. А рядом с этим пренебрежительное, совсем уже либеральное, заявление нашего «марксиста»: «Бедный крестьянин признается здесь» (т. е. большевиками в Советской республике) «постоянным и массовым продуктом социалистической аграрной реформы «диктатуры пролетариата»» (стр. 48 брошюры К.).

Не правда ли, хорошо? Социалист, марксист, старается нам доказать буржуазный характер революции и при этом высмеивает, совершенно в духе Маслова, Потресова и кадетов, организацию бедноты в деревне.

«Экспроприации богатых крестьян вносят лишь новый элемент беспокойства и гражданской войны в процесс производства, который для своего оздоровления настоятельно требует спокойствия и безопасности» (стр. 49).

Невероятно, но факт. Это буквально сказано Каутским, а не Савинковым и не Милюковым!

В России мы столько уже раз видали, как «марксизмом» прикрываются защитники кулаков, что Каутский нас не удивит. Может быть, для европейского читателя придется подробнее остановиться на этом подлом прислужничестве буржуазии и либеральной боязни гражданской войны. Русскому рабочему и крестьянину достаточно указать пальцем на это ренегатство Каутского - - и пройти мимо.

Едва ли не девять десятых книги Каутского посвящены общему теоретическому вопросу первейшей важности: вопросу об отношении диктатуры пролетариата к «демократии». И тут-то всего яснее полный разрыв Каутского с марксизмом.

Каутский уверяет своих читателей - с совершенно серьезным и чрезвычайно «ученым» видом, - что под «революционной диктатурой пролетариата» Маркс разу-

ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ 103

мел не «форму правления», исключающую демократию, а состояние , именно: «состояние господства». Господство же пролетариата, как большинства населения, возможно при строжайшем соблюдении демократии, и, например, Парижская Коммуна, которая была как раз диктатурой пролетариата, была выбрана всеобщим голосованием. А что Маркс не имел в виду, говоря о диктатуре пролетариата, «формы правления» (или формы правительства, Regierungsform), это-де «доказывается уже тем, что он, Маркс, считал возможным для Англии и Америки переход (к коммунизму) мирным, т. е. демократическим путем» (20-21 стр.).

Невероятно, но факт! Каутский рассуждает именно так и громит большевиков за нарушение «демократии» в их конституции, во всей их политике, проповедует изо всех сил, по всем поводам, «демократический, а не диктаторский метод».

Это - полнейший переход на сторону тех оппортунистов (вроде немецких Давида, Кольба и других столпов социал-шовинизма, или английских фабианцев 45 и независимцев 46 , или французских и итальянских реформистов), которые говорили прямее и честнее, что не признают учения Маркса о диктатуре пролетариата, ибо оно-де противоречит демократизму.

Это - полное возвращение к тому взгляду домарксистского немецкого социализма, что-де мы стремимся к «свободному народному государству», взгляду мещанских демократов, не понимавших, что всякое государство есть машина для подавления одного класса другим классом.

Это - полное отречение от революции пролетариата, на место которой ставится либеральная теория «завоевания большинства», «использования демократии»! Все, что сорок лет, с 1852 по 1891 год, проповедовали и доказывали Маркс и Энгельс о необходимости для пролетариата «разбить» буржуазную государственную машину, целиком забыто, извращено, выкинуто за борт ренегатом Каутским.

Разбирать подробно теоретические ошибки Каутского значило бы повторять то, что сказано мной

104 В. И. ЛЕНИН

в «Государстве и революции»*. В этом здесь нет надобности. Укажу лишь вкратце:

Каутский отрекся от марксизма, забывши, что всякое государство есть машина подавления одного класса другим и что самая демократическая буржуазная республика есть машина для угнетения пролетариата буржуазией.

Не «формой правления», а государством иного типа является диктатура пролетариата, пролетарское государство, машина для подавления буржуазии пролетариатом. Подавление необходимо потому, что буржуазия окажет всегда бешеное сопротивление ее экспроприации.

(Ссылка на то, что Маркс в 70-х годах допускал возможность мирного перехода к социализму в Англии и Америке 47 , есть довод софиста, то есть, проще говоря, мошенника, который жульничает при помощи цитат и ссылок. Во-1-х, эту возможность Маркс и тогда считал исключением. Во-2-х, тогда не было еще монополистического капитализма, т. е. империализма. В-3-х, именно в Англии и Америке не было тогда - (теперь есть) - военщины как главного аппарата буржуазной государственной машины.)

Где есть подавление, там не может быть свободы, равенства и проч. Поэтому Энгельс и говорил: «пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников; а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать» 48 .

Буржуазная демократия, ценность которой для воспитания пролетариата и обучения его к борьбе бесспорна, всегда узка, лицемерна, лжива, фальшива, всегда остается демократией для богатых, обманом для бедных.

Пролетарская демократия подавляет эксплуататоров, буржуазию - и потому не лицемерит, не обещает им свободы и демократии - а трудящимся дает на -

* См. Сочинения, 5 изд., том 33. Ред.

ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ 105

стоящую демократию. Только Советская Россия дала пролетариату, и всему гигантскому трудящемуся большинству России, невиданную, невозможную и немыслимую ни в одной буржуазной демократической республике свободу и демократию, отняв, например, дворцы и особняки у буржуазии (без этого свобода собраний - лицемерие), отняв типографии и бумагу у капиталистов (без этого свобода печати для трудящегося большинства нации есть ложь), заменив буржуазный парламентаризм демократической организацией Советов, в 1000 раз более близких к «народу», более «демократичных», чем самый демократичный буржуазный парламент. И так далее.

Каутский выкинул за борт... «классовую борьбу» в применении к демократии! Каутский стал форменным ренегатом и лакеем буржуазии.

Мимоходом нельзя не отметить нескольких перлов ренегатства.

Каутский вынужден признать, что советская организация имеет не только русское значение, а мировое, что она принадлежит к «важнейшим явлениям нашего времени», что она обещает приобрести «решающее значение» в грядущих великих «битвах между капиталом и трудом». Но - повторяя премудрость меньшевиков, благополучно перешедших на сторону буржуазии против пролетариата, - Каутский «умозаключает»: Советы хороши как «организации борьбы», а не как «государственные организации».

Великолепно! Организуйтесь в Советы, пролетарии и беднейшие крестьяне! Но - боже упаси! - не смейте побеждать! не вздумайте победить! Как только вы победите буржуазию, так вам тут и капут, ибо «государственными» организациями в пролетарском государстве вы быть не должны. Вы должны, именно после вашей победы, распуститься!!

О, великолепный «марксист» Каутский! О, бесподобный «теоретик» ренегатства!

106 В. И. ЛЕНИН

Перл номер второй. Гражданская война есть «смертельный враг» «социальной революции», ибо она, как мы уже слышали, «нуждается в спокойствии» (для богатых?) «и в безопасности» (для капиталистов?).

Пролетарии Европы! Не думайте о революции, пока вы не найдете такой буржуазии, которая бы не наняла против вас для гражданской войны Савинкова и Дана, Дутова и Краснова, чехословаков и кулаков!

Маркс в 1870 году писал: главная надежда, что война обучила французских рабочих владеть оружием 49 . «Марксист» Каутский от 4-летней войны ждет не применения рабочими оружия против буржуазии (упаси боже! это, пожалуй, не совсем «демократично»), а... заключения добренького мира добренькими капиталистами!

Перл номер третий. Гражданская война имеет еще одну неприятную сторону: тогда как в «демократии» есть «охрана меньшинства» (которую - заметим в скобках - так хорошо испытали на себе французские защитники Дрейфуса или Либкнехты, Маклины, Дебсы в последнее время), - гражданская война (слушайте! слушайте!) «грозит потерпевшему поражение полным уничтожением».

Ну, разве же не настоящий революционер этот Каутский? Он всей душой за революцию... только такую, чтобы не было серьезной борьбы, грозящей уничтожением! Он вполне «преодолел» старые ошибки старого Энгельса, который с восторгом воспевал воспитательное действие насильственных революции 50 . Он, как «серьезный» историк, вполне отрекся от заблуждений тех, кто говорил, что гражданская война закаляет эксплуатируемых, учит их создавать новое общество без эксплуататоров.

Перл номер четвертый. Была ли исторически велика и полезна диктатура пролетариев и мещан в революции 1789 года? Ничего подобного. Ибо пришел Наполеон. «Диктатура низших слоев выравнивает путь к диктатуре сабли» (стр. 26). - - - Наш «серьезный» историк - как и все либералы, в лагерь коих он перешел, - твердо уверен, что в странах, не видавших «диктатуры низших слоев» - например, в Германии, диктатуры

ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ 107

сабли не было. Германия никогда не отличалась от Франции более грубой, более подлой диктатурой сабли, - это все клевета, придуманная Марксом и Энгельсом, которые бессовестно лгали, говоря, что до сих пор в «народе» Франции больше свободолюбия и гордости угнетенных, чем в Англии или Германии, и что Франция обязана этим именно своим революциям.

Но довольно! Надо бы написать особую брошюру, чтобы перебрать все перлы ренегатства у подлого ренегата Каутского.

На «интернационализме» господина Каутского нельзя не остановиться. Нечаянно Каутский пролил на него яркий свет, - именно тем, что изобразил в самых сочувственных выражениях интернационализм меньшевиков, которые ведь тоже циммервальдисты 51 , - уверяет сладенький Каутский, - которые ведь «братья» большевиков, не шутите!

Вот это сладенькое изображение «циммервальдизма» меньшевиков:

«Меньшевики хотели всеобщего мира. Они хотели, чтобы все воюющие приняли лозунг: без аннексий и контрибуций. Пока это не достигнуто, русская армия должна была, по их мнению, стоять в боевой готовности...» А худые большевики «дезорганизовывали» армию и заключили худой Брестский мир... И Каутский говорит яснее ясного, что надо было оставить учредилку, не надо было брать власть большевикам.

Итак, интернационализм состоит в том, что надо поддерживать «свое» империалистское правительство, как поддерживали меньшевики и эсеры Керенского, прикрывать его тайные договоры, обманывая народ сладенькой фразой: мы-де «требуем» от зверей, чтобы они стали добрыми, мы «требуем» от империалистских правительств, чтобы они «приняли лозунг без аннексий и контрибуций».

По мнению Каутского, в этом состоит интернационализм.

А по нашему мнению, это полное ренегатство.

108 В. И. ЛЕНИН

Интернационализм состоит в разрыве со своими социал-шовинистами (т. е. оборонцами) и со своим империалистским правительством, в революционной борьбе против него, в свержении его, в готовности идти на величайшие национальные жертвы (даже и на Брестский мир), если это полезно развитию интернациональной рабочей революции.

Мы прекрасно знаем, что Каутский и его компания (вроде Штребеля, Бернштейна и т. п.) были очень «возмущены» заключением Брестского мира: они бы хотели, чтобы мы сделали «жест»... отдающий в России моментально власть в руки буржуазии! Эти тупоумные, но добренькие и сладенькие немецкие мещане руководились не тем, чтобы пролетарская Советская республика, первая в мире революционно свергнувшая свой империализм, продержалась до революции в Европе, раздувая пожар в других странах (мещане боятся пожара в Европе, боятся гражданской войны, нарушающей «спокойствие и безопасность»). Нет. Они руководились тем, чтобы во всех странах держался мещанский национализм, объявляющий себя «интернационализмом» за свою «умеренность и аккуратность». Пусть бы русская республика оставалась буржуазной и... дожидалась... Тогда бы все на свете были добрыми, умеренными, незавоевательными мещанами-националистами, и в этом как раз состоял бы интернационализм!

Так думают каутскианцы в Германии, лонгетисты во Франции, независимцы (I. L. Р.) в Англии, Турати и его «братья» по ренегатству в Италии и так далее и тому подобное.

Теперь уже лишь круглые дураки могут не видеть, что мы были не только правы, свергая свою буржуазию (и ее лакеев, меньшевиков и эсеров), но были правы также, заключая Брестский мир после того, как открытый призыв к общему миру, поддержанный публикацией и разрывом тайных договоров, был отклонен буржуазией Согласия (Антанты). Во-1-х, если бы мы не заключили Брестского мира, мы сразу отдали бы власть русской буржуазии и тем повредили величайшим образом

ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ 109

всемирной социалистической революции. Во-2-х, ценою национальных жертв, мы сохранили такое интернациональное революционное влияние, что теперь вот прямо подражает нам Болгария, кипит Австрия и Германия, ослаблены оба империализма, а мы окрепли и начали создавать настоящую пролетарскую армию.

Из тактики ренегата Каутского вытекает, что немецкие рабочие должны теперь защищать отечество, вместе с буржуазией, и бояться больше всего немецкой революции, ибо англичане могли бы ей навязать новый Брест. Это и есть ренегатство. Это и есть мещанский национализм.

А мы говорим: завоевание Украины было величайшей национальной жертвой, а пролетариев и беднейших крестьян Украины оно закалило и усилило , как революционных борцов за интернациональную рабочую революцию. Украина пострадала - интернациональная революция выиграла, «развратив» немецкое войско, ослабив немецкий империализм, сблизив немецких, украинских и русских рабочих революционеров.

Было бы, конечно, «приятнее», если бы мы простой войной могли свергнуть и Вильгельма и Вильсона. Но это бредни. Свергнуть их внешней войной мы не можем. А двинуть вперед их внутреннее разложение мы можем. Мы достигли этого советской, пролетарской, революцией в громадных размерах.

Еще больше достигли бы такого успеха немецкие рабочие, если бы пошли на революцию, не считаясь с национальными жертвами (только в этом и состоит интернационализм), если бы они сказали (и делом подтвердили), что для них интерес международной рабочей революции выше целости, безопасности, спокойствия того или другого, и именно своего, национального государства.

Величайшая беда и опасность Европы в том, что в ней нет революционной партии. Есть партии предателей, вроде Шейдеманов, Реноделей, Гендерсонов,

110 В. И. ЛЕНИН

Веббов и К 0 , или лакейских душ вроде Каутского. Нет партии революционной.

Конечно, могучее революционное движение масс может выправить этот недостаток, но он остается великой бедой и великой опасностью.

Поэтому всячески надо разоблачать ренегатов, вроде Каутского, поддерживая этим революционные группы действительно интернационалистских пролетариев, которые есть во всех странах. Пролетариат отвернется быстро от предателей и от ренегатов и пойдет за этими группами, воспитает себе из них своих вождей. Недаром воет буржуазия всех стран о «мировом большевизме».

Мировой большевизм победит мировую буржуазию.

Печатается по рукописи

, коммунисты и большинство анархистов .

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Пролетарская революция" в других словарях:

Исторический журнал, Москва, 1921 41 (в 1921 28 орган Истпарта, в 1928 31 Института В. И. Ленина, в 1933 41 ИМЭЛ), 132 номера … Большой Энциклопедический словарь

- «ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ», исторический журнал, Москва, 1921 41 (в 1921 28 орган Истпарта, в 1928 31 Института В. И. Ленина, в 1933 41 ИМЭЛ), 132 номера … Энциклопедический словарь

Ист. журнал, выходивший в Москве в 1921 41 (в 1921 28 орган Истнарта ЦК ВКП(б), в 1928 31 Ин та Ленина при ЦК ВКП(б), в 1933 41 Ин та Маркса Энгельса Ленина при ЦК ВКП(б)). Вышло 132 номера. Редакторами П. р. в разные годы были М. С. Ольминский,… …

I Пролетарская революция см. Социалистическая революция. II Пролетарская революция («Пролетарская революция»,) исторический журнал; издавался в Москве в 1921 41 [в 1921 28 орган Истпарта ЦК ВКП (б), в 1928 31 института Ленина при… … Большая советская энциклопедия

См. Социалистическая революция … Советская историческая энциклопедия

Исторический журнал, Москва, 1921 41 (в 1921 28 орган Истпарта, в 1928 31 Института В. И. Ленина, в 1933 41 ИМЭЛ), 132 номера. Статьи и публикации по истории рабочего движения и большевистской партии … Энциклопедический словарь

У этого термина существуют и другие значения, см. Пролетарская революция. Пролетарская Революция Специализация: исторический журнал Периодичность: разная Язык: русский Адрес редакции: Москва Главный ре … Википедия

- («Пролетарская революция и ренегат Каутский»,) работа В. И. Ленина, в которой развивается марксистское учение о социалистической революции и диктатуре пролетариата, разоблачаются оппортунистические взгляды одного из лидеров 2 го… … Большая советская энциклопедия

«КНИГА И ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» - «КНИГА И ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ», ежемесячный журнал марксистско ленинской критики и библиографии; выходил в издательстве «Правда» (Москва) в 1932 — 1940 (вместо журнала «Книга и революция», выходившего там же в 1929 — 1930). Помещал… … Литературный энциклопедический словарь

Книги

• Пролетарская революция и ренегат Каутский , В.И.Ленин. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1935 года (издательство "Москва")…

В чём состоят характерные черты пролетарской революции в отличие от революции буржуазной?

Различие между революцией пролетарской и революцией буржуазной можно было бы свести к пяти основным пунктам.

1) Буржуазная революция начинается обычно при наличии более или менее готовых форм капиталистического уклада, выросших и созревших еще до открытой революции в недрах феодального общества, тогда как пролетарская революция начинается при отсутствии, или почти при отсутствии, готовых форм социалистического уклада.

2) Основная задача буржуазной революции сводится к тому, чтобы захватить власть и привести её в соответствие с наличной буржуазной экономикой, тогда как основная задача пролетарской революции сводится к тому, чтобы, захватив власть, построить новую, социалистическую экономику.

3) Буржуазная революциязавершается обычно захватом власти, тогда как для пролетарской революции захват власти является лишь еёначалом, причём власть используется как рычаг для перестройки старой экономики и организации новой.

4) Буржуазная революция ограничивается заменой У власти одной эксплуататорской группы другой эксплуататорской группой, ввиду чего она не нуждается в сломе старой государственной машины, тогда как пролетарская революция снимает с власти все и всякие эксплуататорские группы и ставит у власти вождя всех трудящихся и эксплуатируемых, класс пролетариев, ввиду чего она не может обойтись без слома старой государственной машины и замены её новой.

5) Буржуазная революция не может сплотить вокруг буржуазии на сколько-нибудь длительный период миллионы трудящихся и эксплуатируемых масс именно потому, что они являются трудящимися и эксплуатируемыми, тогда как пролетарская революция может и должна связать их с пролетариатом в длительный союз именно как трудящихся и эксплуатируемых, если она хочет выполнить свою основную задачу упрочения власти пролетариата и построения новой, социалистической экономики.

Вот некоторые основные положения Ленина на этот счёт:

“Одно из основных различий, - говорит Ленин, - между буржуазной и социалистической революцией состоит в том, что для буржуазной революции, вырастающей из феодализма, в недрах старого строя постепенно создаются новые экономические организации, которые изменяют постепенно все стороны феодального общества. Перед буржуазной революцией была только одна задача - смести, отбросить, разрушить все путы прежнего общества. Выполняя эту задачу, всякая буржуазная революция выполняет всё, что от неё требуется: она усиливает рост капитализма.

В совершенно ином положении революция социалистическая. Чем более отсталой является страна, которой пришлось, в силу зигзагов истории, начать социалистическую революцию, тем труднее для неё переход от старых капиталистических отношений к социалистическим. Здесь к задачам разрушения прибавляются новые, неслыханной трудности задачи - организационные” (см. т. XXII, стр. 315).

“Если бы народное творчество, - продолжает Ленин, - русской революции, прошедшее через великий опыт 1905 года, не создало Советов еще в феврале 1917 года, то ни в каком случае они не могли бы взять власть в октябре, так как успех зависел только от наличности уже готовых организационных форм движения, охватившего миллионы. Этой готовой формой явились Советы, и потому в политической области нас ждали те блестящие успехи, то сплошное триумфальное шествие, которое мы пережили, ибо новая форма политической власти была наготове, и нам оставалось только несколькими декретами превратить власть Советов из того эмбрионального состояния, в котором она находилась в первые месяцы революции, в форму законно-признанную, утвердившуюся в Российском государстве, - в Российскую Советскую республику” (см. т. XXII, стр. 315).

“Оставались ещё, - говорит Ленин, - две гигантской трудности задачи, решение которых никоим образом не могло быть тем триумфальным шествием, каким шла в первые месяцы наша революция” (см. там же, стр. 315).

“Во-первых, это были задачи внутренней организации, стоящие перед всякой социалистической революцией. Отличие социалистической революции от буржуазной состоит именно в том, что во втором случае есть готовые формы капиталистических отношений, а Советская власть - пролетарская - этих готовых отношений не получает, если не брать самых развитых форм капитализма, которые в сущности охватили небольшие верхушки промышленности и совсем мало еще затронули земледелие. Организация учёта, контроль над крупнейшими предприятиями, превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом, - вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи. По нынешним условиям труда она никоим образом не допускала решения на “ура”, подобно тому как нам удавалось решить задачи гражданской войны” (см. там же, стр. 316).

“Вторая из гигантских трудностей... - международный вопрос. Если мы так легко справились с бандами Керенского, если так легко создали власть у себя, если мы без малейшего труда получили декрет о социализации земли, рабочем контроле,- если мы получили так легковое это, то только потому, что счастливо сложившиеся условия на короткий момент прикрыли нас от международного империализма. Международный империализм со всей мощью его капитала, с его высокоорганизованной военной техникой, представляющей настоящую силу, настоящую крепость международного капитала, ни в коем случае, ни при каких условиях не мог ужиться рядом с Советской республикой и по своему объективному положению и по экономическим интересам того капиталистического класса, который был в нём воплощён, - не мог в силу торговых связей, международных финансовых отношений. Тут конфликт является неизбежным. Здесь величайшая трудность русской революции, её величайшая историческая проблема: необходимость решить задачи международные, необходимость вызвать международную революцию” (см. т. XXII, стр. 317).

Таковы внутренний характер и основной смысл пролетарской революции.

Можно ли проделать такую коренную перестройку старых, буржуазных порядков без насильственной революции, без диктатуры пролетариата?

Ясно, что нельзя. Думать, что такую революцию можно проделать мирно, в рамках буржуазной демократии, приспособленной к господству буржуазии, - значит либо сойти с ума и растерять нормальные человеческие понятия, либо отречься грубо и открыто от пролетарской революции.

Это положение должно быть подчёркнуто с тем большей силой и категоричностью, что мы имеем дело с пролетарской революцией, победившей пока что в одной стране, которая окружена враждебными капиталистическими странами и буржуазию которой не может не поддерживать международный капитал.

Вот почему говорит Ленин, что:

“Освобождение угнетённого класса невозможно не только без насильственной революции,но и бег уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан” (см. т. XXI, стр. 373).

““Пускай сначала, при сохранении частной собственности, т. е. при сохранении власти и гнёта капитала, большинство населения выскажется за партию пролетариата, - только тогда она может и должна взять власть” - так говорят мелко-буржуазные демократы, фактические слуги буржуазии, называющие себя “социалистами””· (см. т. XXIV, стр. 647).

““Пускай сначала революционный пролетариат низвергнет буржуазию, сломит гнёт капитала, разобьёт буржуазный государственный аппарат, - тогда пролетариат, одержавший победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс, удовлетворяя их на счёт эксплуататоров” -говорим мы” (см. там же).

“Чтобы завоевать большинство населения на свою сторону,- продолжает Ленин, - пролетариат должен, во-первых, свергнуть буржуазию и захватить государственную власть в свои руки; он должен, во-вторых, ввести Советскую власть, разбив вдребезги старый государственный аппарат, чем он сразу подрывает господство, авторитет, влияние буржуазии и мелкобуржуазных соглашателей в среде непролетарских трудящихся масс. Он должен, в-третьих,добить влияние буржуазии и мелко-буржуазных соглашателей средибольшинства непролетарских трудящихся массреволюционным осуществлением их экономических нуждна счёт эксплуататоров” (см. там же, стр. 641).

Таковы характерные признаки пролетарской революции.

Каковы, в связи с этим, основные черты диктатуры пролетариата, если признано, что диктатура пролетариата есть основное содержание пролетарской революции?

Вот наиболее общее определение диктатуры пролетариата, данное Лениным:

“Диктатура пролетариата не есть окончание классовой борьбы, а есть продолжение её в новых формах. Диктатура пролетариата есть классовая борьба победившего и взявшего в свои руки политическую власть пролетариата против побеждённой, но не уничтоженной, не исчезнувшей, не переставшей оказывать сопротивление, против усилившей своё сопротивление буржуазии” (см. т. XXIV, стр. 311).

Возражая против смешения диктатуры пролетариата с властью “общенародной”, “общевыборной”, с властью “неклассовой”, Ленин говорит:

“Тот класс, который взял в свои руки политическое господство, взял его, сознавая, что берёт егоодин· . Это заключено в понятии диктатуры пролетариата. Это понятие тогда только имеет смысл, когда один класс знает, что он один берет себе в руки политическую власть и не обманывает ни себя, ни Других разговорами насчёт “общенародной, общевыборной, всем народом освящённой” власти” (см. т. XXVI, стр. 286).

Это не значит, однако, что власть одного класса, класса пролетариев, который не делит и не может делить её с другими классами, не нуждается для осуществления своих целей в помощи, в союзе с трудящимися и эксплуатируемыми массами других классов. Наоборот. Эта власть, власть одного класса, может быть утверждена и проведена до конца лишь путём особой формы союза между классом пролетариев и трудящимися массами мелкобуржуазных классов, прежде всего трудящимися массами крестьянства.

Что это за особая форма союза, в чём она состоит? Не противоречит ли вообще этот союз с трудящимися массами других, непролетарских классов идее диктатуры одного класса?

Состоит она, эта особая форма союза, в том, что руководящей силой этого союза является пролетариат. Состоит она, эта особая форма союза, в том, что руководителем государства, руководителем в системе диктатуры пролетариата являетсяодна партия, партия пролетариата, партия коммунистов, котораяне делит и не может делить руководства с другими партиями.

Как видите, противоречие тут только видимое, кажущееся.

“Диктатура пролетариата,-говорит Ленин,-есть особая форма классового союза между пролетариатом, авангардом трудящихся, и многочисленными непролетарскими слоями трудящихся (мелкая буржуазия, мелкие хозяйчики, крестьянство, интеллигенция и т.д.), или большинством их, союза против капитала, союза в целях полного свержения капитала, полного подавления сопротивления буржуазии и попыток реставрации с её стороны, союза в целях окончательного создания и упрочения социализма. Это - особого вида союз, складывающийся в особой обстановке, именно в обстановке бешеной гражданской войны, это союз твёрдых сторонников социализма с колеблющимися его союзниками, иногда с “нейтральными” (тогда из соглашения о борьбе союз становится соглашением о нейтралитете), союз между неодинаковыми экономически, политически, социально, духовно классами” (см. т. XXIV, стр. 311).

В одном из своих инструктивных докладов Каменев, полемизируя с такого рода пониманием диктатуры пролетариата, говорит:

“Диктатуране есть союз одного класса с другим”.

Я думаю, что Каменев имеет тут в виду, прежде всего, одно место из моей брошюры “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”, где сказано:

“Диктатура пролетариата не есть простая правительственная верхушка, “умело” “отобранная” заботливой рукой “опытного стратега” и “разумно опирающаяся” на те или иные слои населения. Диктатура пролетариата есть классовый союз пролетариата и трудящихся масс крестьянства для свержения капитала, для окончательной победы социализма, при условии, что руководящей силой этого союза является пролетариат”.

Я всецело поддерживаю эту формулировку диктатуры пролетариата, ибо думаю, что она целиком и полностью совпадает с только что приведённой формулировкой Ленина.

Я утверждаю, что заявление Каменева о том, что “диктатуране есть союз одного класса с другим”, данное в такой безоговорочной форме, не имеет ничего общего с ленинской теорией диктатуры пролетариата.

Я утверждаю, что так могут говорить лишь люди, не понявшие смысла идеи смычки, идеи союза пролетариата и крестьянства, идеигегемонии пролетариата в этом союзе.

Так могут говорить только люди, не понявшие ленинского тезиса о том, что:

“Только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах” (см. т. XXVI, стр. 238).

Так могут говорить лишь люди, не понявшие положения Ленина о том, что:

“Высший принцип диктатуры - это поддержание союза пролетариата с крестьянством, чтобы он мог удержать руководящую роль и государственную власть” (см. гам же, стр. 460).

Отмечая одну из важнейших целей диктатуры, цель подавления эксплуататоров, Ленин говорит:

“Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть” (см. т. XXV, стр. 441).

“Диктатура означает - примите это раз навсегда к сведению, господа кадеты, - неограниченную, опирающуюся на силу, а не на закон, власть. Во время 1ражданской войны всякая победившая власть может быть только диктатурой” (см. т. XXV, стр. 436).

Но насилием, конечно, не исчерпывается диктатура пролетариата, хотя без насилия не бывает диктатуры.

“Диктатура, - говорит Ленин, - означает не только насилие, хотя она невозможна без насилия, она означает также организацию труда более высокую, чем предыдущая организация” (см. т. XXIV, стр. 305).

“Диктатура пролетариата... не есть только насилие над эксплуататорами и даже не главным образом насилие. Экономической основой этого революционного насилия, залогом его жизненности и успеха является то, что пролетариат представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда, по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма” (см. т. XXIV, стр. 335-336).

“Главная сущность её (т. е. диктатуры. И. Ст.) в организованности и дисциплинированности передового отряда трудящихся, его авангарда, его единственного руководителя, пролетариата. Его цель - создать социализм, уничтожить деление общества на классы, сделать всех членов общества трудящимися, отнять почву у всякой эксплуатации человека человеком. Эту цель нельзя осуществить сразу, она требует довольно продолжительного переходного периода от капитализма к социализму, - и потому, что переорганизация производства вещь трудная, и потому, что нужно время для коренных перемен во всех областях жизни, и потому, что громадная сила привычки к мелко-буржуазному и буржуазному хозяйничанью может быть преодолена лишь в долгой, упорной борьбе. Поэтому Маркс и говорит о целом периоде диктатуры пролетариата, как периоде перехода от капитализма к социализму” (см. тай же, стр. 314).

Таковы характерные черты диктатуры пролетариата.

Отсюда три основные стороны диктатуры пролетариата.

1) Использование власти пролетариата для подавления эксплуататоров, для обороны страны, для упрочения связей с пролетариями других стран, для развития и победы революции во всех странах.

2) Использование власти пролетариата для окончательного отрыва трудящихся и эксплуатируемых масс от буржуазии, для упрочения союза пролетариата с этими массами, для вовлечения этих масс в дело социалистического строительства, для государственного руководства этими массами со стороны пролетариата.

3) Использование власти пролетариата для организации социализма, для уничтожения классов, для перехода в общество без классов, в социалистическое общество.

Пролетарская диктатура есть соединение всех этих трёх сторон. Ни одна из этих сторон не может быть выдвинута какединственно характерный признак диктатуры пролетариата, и, наоборот, достаточно отсутствия хотя бы одного изэтих признаков, чтобы диктатура пролетариата перестала быть диктатурой в обстановке капиталистического окружения. Поэтому ни одна из этих трёх сторон не может быть исключена без опасности исказить понятие диктатуры пролетариата. Только все эти три стороны, взятые вместе, дают нам полное и законченное понятие диктатуры пролетариата.

Диктатура пролетариата имеет свои периоды, свои особые формы, разнообразные методы работы. В период гражданской войны особенно бьёт в глаза насильственная сторона диктатуры. Но из этого вовсе не следует, что в период гражданской войны не происходит никакой строительной работы. Без строительной работы вести гражданскую войну невозможно. В период строительства социализма, наоборот, особенно бьёт в глаза мирная, организаторская, культурная работа диктатуры, революционная законность и т. д. Но из этого опять-таки вовсе не следует, что насильственная сторона диктатуры отпала или может отпасть в период строительства. Органы подавления, армия и другие организации, необходимы теперь, в момент строительства, так же, как в период гражданской войны. Без наличия этих органов невозможна сколько-нибудь обеспеченная строительная работа диктатуры. Не следует забывать, что революция победила пока что всего лишь в одной стране. Не следует забывать, что, пока есть капиталистическое окружение, будет и опасность интервенции со всеми вытекающими из этой опасности последствиями.

Экономическая основа пролетарской революции.

Как показали Маркс и Энгельс, противоречие между производительными силами и капиталистическими производственными отношениями, вызывающее социальную революцию пролетариата, есть противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Это главное противоречие капитализма порождает целый ряд других противоречий и находит свое выражение прежде всего в растущем антагонизме между пролетариатом и буржуазией.

Это противоречие было присуще капитализму уже на его первой стадии, когда он еще шел по восходящей линии развития. Противоречия капитализма углубились, крайне обострились и дополнились новыми противоречиями, когда он перерос в империализм и стал развиваться по нисходящей линии.

Открытая Марксом тенденция капиталистического накопления, ведущая к возрастающему сосредоточению на одном полюсе общества богатства, на другой - нищеты, с исключительной силой проявляется при империализме. Кучки магнатов капитала держат в своих руках главнейшую массу средств производства во всех капиталистических странах и разрушают производительные силы и в мирное и в военное время. Рабочие массы все острее чувствуют на себе гнет империализма, всесилие капиталистических трестов и синдикатов, банков и финансовой олигархии.

В условиях империализма происходит усиление не только относительного, но и абсолютного обнищания рабочего класса. Обострение противоречия между трудом и капиталом ведет к неизбежному революционному взрыву, к социалистической революции пролетариата.

«Либо отдайся на милость капиталу, прозябай по-старому и опускайся вниз, либо берись за новое оружие - так ставит вопрос империализм перед миллионными массами пролетариата. Империализм подводит рабочий класс к революции» (И.В.Сталин, Соч., т.6, стр. 72.).

К противоречиям, которые знал уже домонополистический капитализм, империализм прибавил новое острейшее противоречие между финансовыми группами, империалистическими державами. Империализм характеризуется вывозом капитала к источникам сырья и, следовательно, борьбой за монопольное овладение этими источниками, за чужие территории. Борьба между различными группами капиталистов за монопольное обладание источниками сырья и сферами вложения капитала в условиях, когда мир оказался уже поделенным между горсткой империалистических держав, сделала неизбежными периодические войны за передел уже поделенного мира. Это ведет к взаимному ослаблению империалистов, к ослаблению капитализма и приближает необходимость пролетарской революции.

Империализм усилил и довел до крайних пределов противоречие между горстью господствующих «цивилизованных» наций и между сотнями миллионов колониальных и зависимых народов. Империализм означает зверский, нестерпимый гнет над населением колоний, еще более жестокий и бесчеловечный, чем в метрополиях. «Империализм есть самая наглая эксплуатация и самое бесчеловечное угнетение сотен миллионов населения обширнейших колоний и зависимых стран. Выжимание сверхприбыли - такова цель этой эксплуатации и этого угнетения» (Там же, стр. 73). Вследствие этого революционный пролетариат в борьбе против империализма имеет союзника в лице трудящихся колоний и зависимых стран.

Обострение старых противоречий капитализма и появление новых противоречий в эпоху империализма означает, что противоречие между производительными силами и производственными отношениями при империализме получило дальнейшее развитие. Для империализма характерно крайнее обострение антагонизма между общественным характером производства и частной формой присвоения. Этот антагонизм ныне находит свое выражение и в углубляющемся конфликте между производительными силами и национально-империалистическими рамками их развития. «С точки зрения экономической,- учит товарищ Сталин, - нынешние конфликты и военные столкновения капиталистических групп между собой, равно как борьба пролетариата с классом капиталистов, имеют своей основой конфликт нынешних производительных сил с национально-империалистическими рамками их развития и с капиталистическими формами присвоения. Империалистические рамки и капиталистическая форма душат, не дают развиваться производительным силам» (И. В. Сталин, Соч., т.5, стр. 109 – 110).

Историческая роль социалистической революции.

Устранение указанного конфликта возможно лишь путем отмены частной собственности на средства производства, которая является основой капиталистического присвоения и империалистического грабежа. Если, следовательно, во всех прежних революциях дело шло о том, чтобы заменить одну форму частной собственности другой: рабовладельческую - феодальной, а феодальную - капиталистической, то социалистическая революция призвана ликвидировать всякую частную собственность на средства производства и утвердить на ее месте общественную, социалистическую собственность. Тем самым социалистическая революция призвана ликвидировать всякую эксплуатацию одних людей другими. В этом состоит исторический смысл пролетарской, социалистической революции и ее коренное отличие от всех других революций. Поэтому пролетарская революция является коренным поворотом во всемирной истории.

Великая Октябрьская социалистическая революция в России полностью подтвердила истину марксизма-ленинизма о значении пролетарской революции. Она привела к уничтожению частной собственности на средства производства, к ликвидации эксплуататорских классов и всех видов эксплуатации и угнетения, к утверждению социалистического способа производства, основанного на общественном владении средствами производства.

Пролетарская революция отличается от других революций своей великой созидательной миссией. Ни перед одной из прежних революций не вставали задачи создания нового способа производства. Буржуазная экономика складывалась и созревала стихийно в недрах феодального общества, потому что буржуазная собственность и феодальная собственность однотипны в своей основе.

Социалистическая собственность на средства производства не может стихийно утвердиться в обществе, основанном на частном владении средствами производства, на эксплуатации и угнетении трудящихся. В недрах буржуазного общества создается лишь материальная основа для неизбежного наступления социализма. Эта материальная основа вырастает в виде новых производительных сил и обобществления труда и создает возможность и необходимость перехода средств производства в собственность общества. Но превращение этой возможности в действительность происходит не стихийно, а имеет своим предварительным условием социалистическую революцию, завоевание диктатуры пролетариата и экспроприацию экспроприаторов. Если буржуазная революция застает уже готовые формы капиталистической экономики и ее задачи сводятся лишь к тому, чтобы разрушить и смести все путы прежнего общества, то «пролетарская революция начинается при отсутствии, или почти при отсутствии, готовых форм социалистического уклада» (И. В. Сталин, Соч., т.8, стр. 21), и ее задача состоит в том, чтобы на основе пролетарской диктатуры построить новую, социалистическую экономику. Отсюда вытекает важнейшее отличие пролетарской революции, сформулированное товарищем Сталиным следующими словами: «Буржуазная революция завершается обычно захватом власти, тогда как для пролетарской революции захват власти является лишь её началом, причём власть используется как рычаг для перестройки старой экономики и организации новой» (Там же).

В отличие от буржуазной революции, миссия которой вполне исчерпывается разрушением старого, пролетарская революция не ограничивается разрушением старого, перед ней стоят великие творческие задачи, она призвана организовать жизнь миллионов людей по-новому, на началах социализма.

Буржуазия и ее реформистские прихвостни упорно твердят, что рабочий класс, разрушая старые порядки, не в состоянии будто бы создать что-либо новое, что народ не может обойтись без помещиков и капиталистов. Эта клевета современных рабовладельцев и их наймитов - правых социалистов, лейбористов, профбюрократов - разбивается о великий жизненный факт существования социализма, построенного советским народом под руководством большевистской партии, по предначертаниям великого научного и организаторского гения Ленина в Сталина. Товарищ Сталин, оценивая всемирно-историческое значение построения социализма в СССР, отметил, что главный итог этой победы состоит в том, что рабочий класс нашей страны «доказал на деле, что он вполне способен не только разрушить старый строй, но и построить новый, лучший, социалистический строй и при том такой строй, который не знает ни кризисов, ни безработицы» (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 610).

Владимир Ленин был непревзойденным теоретиком и практиком пролетарской революции. Ему не было равных как в деле объяснения широким массам теории марксизма языком революционных лозунгов, так и в способности выделять прогрессивное содержание движения от его мишурных идеологических облачений. Этим вождь большевиков отличался от меньшевиков и западных социал-демократов, которые не поняли и не приняли Октябрьскую революцию в России. Они были убеждены, что пролетариат не может победить в отсталой стране с феодальными пережитками.

Свою способность увязывать теорию и практику Ленин проявлял уже во время работы в марксистских кружках. «Владимир Ильич читал с рабочими «Капитал» Маркса, объяснял им его, а вторую часть занятий посвящал расспросам рабочих об их работе, условиях труда и показывал им связь их жизни со всей структурой общества, говоря, как, каким путем можно переделать существующий порядок», — писала в «Воспоминаниях о Ленине» Надежда Крупская. Даже будучи в эмиграции Ленин не терял связь с рабочим движением. При первой же возможности, в начале ноября 1905 года, он нелегально прибыл в Петербург, и под его руководством партия большевиков готовила вооруженное восстание.

Полной противоположностью Владимиру Ленину был Георгий Плеханов, который во время Первой русской революции находился в эмиграции и, следовательно, оказался в стороне от революционных событий. По словам Крупской, Плеханов потерял «непосредственное ощущение России» еще к началу 1900-х годов, что во многом объясняется долгим пребыванием за границей. Он выступил против «Апрельских тезисов» Ленина и отрицательно отнесся к Октябрьской революции. По его словам, Россия не готова к социалистической революции, а якобы несвоевременный захват власти пролетариатом «вызовет гражданскую войну, которая заставит его отступить далеко назад от позиций, завоеванных в феврале и марте нынешнего года», т.е. во время Февральской революции.

Не только Плеханов, но и все бывшие соратники Ленина по «Искре» в результате оказались в лагере буржуазии. В 1918 году Павел Аксельрод и Вера Засулич называли Октябрьскую революцию контрреволюцией, а Юлий Мартов был исключен из состава ВЦИК за антисоветскую деятельность. Проблема меньшевиков, конечно, не в том, что они долгое время находились в эмиграции (Ленин проживал за границей не меньше остальных «искровцев»), а в том, что марксизм воспринимался ими как некий свод правил на все случаи жизни. «Меньшевизм» — это русская вариация западной социал-демократии. В итоге, меньшевики во главе с Юлием Мартовым и Карл Каутский со своими сторонниками единым фронтом выступили против Октябрьской революции.

Примечательно, что сами классики марксизма предостерегали от превращения научного коммунизма в готовую схему. Так, Энгельс в письме к Зорге писал, что для немецких социал-демократов марксизм «догма, а не руководство к действию». Ленин перефразировал и неоднократно употреблял данное выражение. Сила вождя большевиков состояла в том, что он прекрасно знал, чего хотят массы. Во время Первой русской революции Ленин имел дело с Гапоном, встречался с ним в Женеве, через него передавал оружие восставшим рабочим в Питере. Общение с ним вызывало у вождя большевиков неподдельный интерес, ведь Гапон родился в семье крестьянина, хорошо знал нужды крестьянства и своих воззваниях отражал его стремление получить землю. В свою очередь, Плеханов не разделял восторг Ленина от общения с Гапоном. Считал эту затею глупой, а самого священника – человеком, от которого не будет толку.

Общаясь с Гапоном, Ленин убеждался в том, что в крестьянстве поднималось широкое революционное движение. В связи с этим на декабрьской Таммерфорсской конференции он предложил исключить из программы РСДРП положения о выкупных платежах за землю. Вместо него введен был пункт о конфискации помещичьих, казенных, церковных, монастырских и удельных земель. К 1905 году Ленин уже не сомневался в том, что русская революция может победить, только опираясь на крестьянство. Каутский не разделал эту точку зрения и утверждал, что в России революционное городское движение должно оставаться нейтральным в вопросе об отношениях между крестьянством и помещиком.

В отличие от меньшевиков и западных марксистов Ленину удалось разглядеть революционное содержание, пожалуй, за одной из самых реакционных форм. В статье «Маркс об американском «черном переделе» он писал: «Вряд ли найдется другая страна в мире, где бы крестьянство переживало такие страдания, такое угнетение и надругательство, как в России. Чем беспросветнее было это угнетение, тем более могучим будет теперь его пробуждение, тем непреоборимее будет его революционный натиск. Дело сознательного революционного пролетариата всеми силами поддержать этот натиск, чтобы он не оставил камня на камне в старой, проклятой, крепостнически-самодержавной рабьей России, чтобы он создал новое поколение свободных и смелых людей, создал новую республиканскую страну, в которой развернется на просторе наша пролетарская борьба за социализм».

Из союза рабочих и крестьян в борьбе с самодержавием Ленин выводит тактику большевиков в русской революции. По его мнению, демократическая революция, совершенная пролетариатом и всем крестьянством, должна сразу же перерасти в социалистическую революцию. В этом суть ленинского определения «непрерывной революции». На этапе буржуазно-демократических преобразований борьба между сельским пролетариатом и крестьянской буржуазией неизбежно будет обостряться. Вследствие этого сельский пролетариат вместе с рабочим классом выступит против крестьянской буржуазии, что станет началом социалистической революции. В отношении к крестьянству в полной мере проявилось диалектическое понимание Лениным сущности русской революции. «Мы поддерживаем крестьянское движение, поскольку оно является революционно-демократическим, — писал он в работе «Отношение социал-демократии к крестьянскому движению». — Мы готовимся (сейчас же, немедленно готовимся) к борьбе с ним, поскольку оно выступит как реакционное, противопролетарское. Вся суть марксизма в этой двоякой задаче, которую упрощать или сплющивать в единую и простую задачу могут только не понимающие марксизма люди».

К сожалению, разрешить эту задачу оказалось не под силу многим социал-демократам как русским, так и западным. То, что Ленин разъяснил в 1905 году, тот же Каутский не понял даже в 1917 году. Он обвинял большевиков в том, что они отдали дело проведения социализма в руки мелкой буржуазии и выдают диктатуру крестьянства за диктатуру пролетариата. Ленин не отрицал, что на первых порах, пока пролетариат шел вместе со всем крестьянством, Октябрьская революция была буржуазной. В этот период советы объединяли крестьянство вообще и классовое деление внутри него еще не назрело. Отсталость беднейших крестьян отдавала руководство в руки кулаков, поэтому в органах власти, по сути, преобладали социалисты-революционеры.

В работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» Ленин писал, что именно Великий Октябрь довел буржуазную революцию до конца, т.к. полностью были разрушены монархия и помещичье землевладение. Но уже летом — осенью 1918 года, когда чехословацкое контрреволюционное выступление разбудило кулаков и по России прошла волна крестьянских восстаний, начался социалистический этап революции. Большевики отправляли в деревни отряды вооруженных рабочих, которые привлекали на свою сторону бедноту и помогали ей подавить сопротивление буржуазии. Одновременно с этим произошел раскол среди «левых эсеров»: одна часть присоединилась к контрреволюции, другая — осталась с большевиками. Колебания мелкобуржуазной партии оттолкнули от нее почти всех пролетариев и полупролетариев, в результате чего большевики завоевали господствующее положение в советах.

«Все, знающие дело и бывавшие в деревне, говорят, что наша деревня только летом и осенью 1918 года переживает сама «Октябрьскую» (т. е. пролетарскую) революцию, — писал Ленин. — Наступает перелом. Волна кулацких восстаний сменяется подъемом бедноты, ростом «комитетов бедноты». В армии растет число комиссаров из рабочих, офицеров из рабочих, командиров дивизиями и армиями из рабочих. В то время как дурачок Каутский, напуганный июльским (1918 г.) кризисом и воплями буржуазии, бежит за ней «петушком» и пишет целую брошюру, проникнутую убеждением, что большевики накануне их свержения крестьянством, в то время как этот дурачок усматривает «сужение» круга тех, кто поддерживает большевиков, в отколе левых эсеров, — в это время действительный круг сторонников большевизма вырастает необъятно, ибо просыпаются к самостоятельной политической жизни десятки и десятки миллионов деревенской бедноты, освобождаясь от опеки и от влияния кулаков и деревенской буржуазии».

«С другой стороны, если бы большевистский пролетариат попробовал сразу, — продолжает Ленин, — в октябре — ноябре 1917 года, не сумев выждать классового расслоения деревни, не сумев подготовить и провести его, попробовал «декретировать» гражданскую войну или «введение социализма» в деревне, попробовал обойтись без временного блока (союза) с крестьянством вообще, без ряда уступок среднему крестьянину и т.п., — тогда это было бы бланкистским искажением марксизма, тогда это было бы попыткой меньшинства навязать свою волю большинству, тогда это было бы теоретической нелепостью, непониманием того, что общекрестьянская революция есть еще революция буржуазная и что без ряда переходов, переходных ступеней, сделать ее социалистическою в отсталой стране нельзя».

Учение о пролетарской революции является неотъемлемой составляющей ленинской теории империализма. По Ленину, империализм — это высшая стадия капитализма, связанная с господством монополий и финансового капитала. При империализме обобществление производства достигает огромных размеров, что создает необходимые предпосылки для социалистического преобразования общества. На данной стадии капитализм характеризуется неравномерностью экономического развития, поэтому социалистическая революция может победить в нескольких или даже одной стране — наиболее слабом звене мирового империализма. Подтверждением этому является Октябрьская революция, которая вырвала из империалистической цепи Россию.

В противовес ленинскому определению Роза Люксембург и все тот же Каутский понимали под империализмом некую политику. Причем Люксембург повторяла народнические глупости об империализме как политике, направленной на уничтожение крестьянской общины. Если под высшей стадией капитализма подразумевать «конкурентную борьбу за остатки некапиталистической мировой среды», как утверждала Люксембург, то это неизбежно приводит к отрицанию возможности осуществления социалистической революции в «некапиталистических» странах. Именно к таким выводам и пришли меньшевики и западные социал-демократы. Непонимание того, что империализм есть господство монополий, приводит к боязни «присоединиться к силам, порождаемым крупным капитализмом» (Ленин).

«Капитализм, как было подмечено и К. Марксом, и В.И. Лениным, не нуждается в полном преодолении докапиталистических укладов, — пишет Василий Терещук в работе «Троцкизм и диалектика », — зачастую консервирует их, подчиняя их существование уже не их собственным основаниям, а своим основаниям и интересам как более высокого социально-экономического строя. Они занимают специфическое место в капиталистическом разделении труда и выполняют те функции, которые нужны для развития и накопления капитала, не переставая при этом существовать как докапиталистические отношения и экономические уклады».

В связи с этим практически все социалистические революции в ХХ веке были не чисто пролетарскими, а непосредственно связаны с крестьянством. Сначала они решали не собственно социалистические задачи, а те задачи, которые не были решены капитализмом: индустриализация, аграрная реформа, ликвидация безграмотности и т.д. Эти революции смогли произойти только потому, что антикапиталистические задачи стали революционными задачами не только для пролетариата, но и широких слоев крестьянства. Первым, кто понял данную закономерность, был Владимир Ленин, а Россия — первой страной, где победила рабоче-крестьянская революция. В ХХI веке так называемый левый поворот в Латинской Америке также стал возможен благодаря участию в нем непролетарских масс.

В отличие от Ленина меньшевики и западные социал-демократы не смогли понять основное противоречие русской революции. Василий Пихорович назвал причину их «теоретической недальновидности» объективизм, который «фактически сводится к неумению последовательно проводить материалистическую точку зрения, неумению довести идею материализма до практики революционного преобразования действительности». Даже в условиях глухой реакции, наступившей после поражения социализма в СССР, основная задача революционеров состоит в том, чтобы овладеть всеми формами классовой борьбы и уметь вовремя их менять. На это Ленин обращал особое внимание.

Станислав Ретинский, секретарь ЦК КПДНР