Речевой акт. Понятие и типология речевого акта

I. ВВЕДЕНИЕ

В типичной речевой ситуации, включающей говорящего, слушающего и высказывание говорящего, с высказыванием связаны самые разнообразные виды актов. При высказывании говорящий приводит в движение речевой аппарат, произносит звуки. В то же время он совершает другие акты: информирует слушающих либо вызывает у них раздражение или скуку. Он также осуществляет акты, состоящие в упоминании тех или иных лиц, мест и т. п. Кроме того, он высказывает утверждение или задает вопрос, отдает команду или докладывает, поздравляет или предупреждает, то есть совершает акт из числа тех, которые Остин (см. Austin 1962) назвал иллокутивными. Именно этот вид актов рассматривается в данной работе, и ее можно было бы назвать “Что такое иллокутивный акт?”. Я не пытаюсь дать определение термина “иллокутивный акт”, но, если мне удастся дать правильный анализ отдельного иллокутивного акта, этот анализ может лечь в основу такого определения. Примерами английских глаголов и глагольных словосочетаний, связанных с иллокутивными актами, являются: state “излагать, констатировать, утверждать, assert “утверждать, заявлять”, describe “описывать”, warn “предупреждать”, remark “замечать”, comment “комментировать”, command “командовать”, order “приказывать”, request “просить”, criticize “критиковать”, apologize “извиняться”, censure “порицать”, approve “одобрять”, welcome “приветствовать”, promise “обещать”, express approval “выражать одобрение” и express regret “выражать сожаление”. Остин утверждал, что в английском языке таких выражений более тысячи.

В порядке введения, вероятно, есть смысл объяснить, почему я думаю, что изучение речевых актов (или, как их иногда называют, языковых, или лингвистических, актов) представляет интерес и имеет важное значение для философии языка. Я думаю, что существенной чертой любого вида языкового общения является то, что оно включает в себя языковой акт. Вопреки распространенному мнению основной единицей языкового общения является не символ, не слово, не предложение и даже не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта. Точнее говоря, производство конкретного предложения в определенных условиях есть иллокутивный акт, а иллокутивный акт есть минимальная единица языкового общения.

Я не знаю, как доказать, что акты составляют существо языкового общения, но я могу привести аргументы, с помощью которых можно попытаться убедить тех, кто настроен скептически. В качестве первого аргумента следует привлечь внимание скептика к тому факту, что если он воспринимает некоторый звук или значок на бумаге как проявление языкового общения (как сообщение), то один из факторов, обусловливающих такое его восприятие, заключается в том, что он должен рассматривать этот звук или значок как результат деятельности существа, имеющего определенные намерения. Он не может рассматривать его просто как явление природы - вроде камня, водопада или дерева. Чтобы рассматривать его как проявление языкового общения, надо предположить, что его производство есть то, что я называю речевым актом. Так, например, логической предпосылкой предпринимаемых ныне попыток дешифровать иероглифы майя является гипотеза о том, что значки, которые мы видим на камнях, были произведены существами, более или менее похожими на нас, и произведены с определенными. намерениями. Если бы мы были уверены, что эти значки появились вследствие эрозии, то никто бы не подумал заниматься их дешифровкой или даже называть их иероглифами. Подведение их под категорию языкового общения с необходимостью влечет понимание их производства как совершения речевых актов.

Совершение иллокутивного акта относится к тем формам поведения, которые регулируются правилами. Я постараюсь показать, что такие действия, как задавание вопросов или высказывание утверждений, регулируются правилами точно так же, как подчиняются правилам, например, базовый удар в бейсболе или ход конем в шахматах. Я хочу, следовательно, эксплицировать понятие иллокутивного акта, задав множество необходимых и достаточных условий для совершения некоторого конкретного вида иллокутивного акта и выявив из него множество семантических правил для употребления того выражения (или синтаксического средства), которое маркирует высказывание как иллокутивный акт именно данного вида. Если я смогу сформулировать такие условия и соответствующие им правила хотя бы для одного вида иллокутивных актов, то в нашем распоряжении будет модель для анализа других видов актов и, следовательно, для экспликации данного понятия вообще. Но, чтобы подготовить почву для формулирования таких условий и извлечения из них правил совершения иллокутивного акта, я должен обсудить еще три исходных понятия: правила, суждения и значение. Я ограничу обсуждение этих понятий теми аспектами, которые существенны для целей настоящего исследования, и все же, для того чтобы хоть сколько-нибудь полно изложить все, что мне хотелось бы сказать о каждом из этих понятий, потребовались бы три отдельные работы. Однако иногда стоит пожертвовать глубиной ради широты, и потому я буду очень краток.

II. ПРАВИЛА

В последние годы в философии языка неоднократно обсуждалось понятие правил употребления выражений. Некоторые философы даже говорили, что знание значения слова есть просто знание правил его употребления или использования. Настораживает в таких дискуссиях то, что ни один философ, насколько мне известно, ни разу не предложил ничего похожего на адекватную формулировку правил употребления хотя бы одного выражения. Если значение сводится к правилам употребления, то мы должны уметь формулировать правила употребления выражений так, чтобы эксплицировалось значение этих выражений. Другие философы, возможно, напуганные неспособностью своих коллег предложить какие-либо правила, отвергли модную точку зрения, согласно которой значение сводится к правилам, и заявили, что подобных семантических правил вообще не существует. Я склонен думать, что их скептицизм преждевременен и что его источник кроется в неспособности разграничить разные виды правил. Допытаюсь объяснить, что я имею в виду.

Я провожу различие между двумя видами правил. Одни правила регулируют формы поведения, которые существовали до них; например, правила этикета регулируют межличностные отношения, но эти отношения существуют независимо от правил этикета. Другие же правила не просто регулируют, но создают или определяют новые формы поведения. Футбольные правила, например, не просто регулируют игру в футбол, но, так сказать, создают саму возможность такой деятельности или определяют ее. Деятельность, называемая игрой в футбол, состоит в осуществлении действий в соответствии с этими правилами; футбола вне этих правил не существует. Назовем правила второго типа конститутивными, а первого типа регулятивными. Регулятивные правила регулируют деятельность, существовавшую до них, - деятельность, существование которой логически независимо от существования правил. Конститутивные правила создают (а также регулируют) деятельность, существование которой логически зависимо от этих правил” .

Регулятивные правила обычно имеют форму императива или имеют императивную перифразу, например, “Пользуясь ножом во время еды, держи его в правой руке” или “На обеде офицеры должны быть в галстуках”. Некоторые конститутивные правила принимают совершенно иную форму, например, королю дан мат, если он атакован таким образом, что никакой ход не может вывести его из-под удара; гол при игре в регби засчитывается, когда игрок во время игры пересекает голевую линию противника с мячом в руках. Если образцом правил для нас будут императивные регулятивные правила, то неимперативные конститутивные правила такого рода, вероятно, покажутся в высшей степени странными и даже мало похожими на правила вообще. Заметьте, что по характеру своему они почти тавтологичны, ибо такое “правило”, как кажется, уже дает частичное определение “мата” или “гола”. Но разумеется, квазитавтологический характер есть неизбежное следствие их как конститутивных правил: правила, касающиеся голов, должны определять понятие “гол” точно так же, как правила, касающиеся футбола, определяют “футбол”. То, что, например, в регби гол может засчитываться при таких-то и таких-то условиях и оценивается в шесть очков, в одних случаях может выступать как правило, в других - как аналитическая истина; и эта возможность истолковать правило как тавтологию является признаком, по которому данное правило может быть отнесено к конститутивным. Регулятивные правила обычно имеют форму “Делай X” или “Если У, то делай X”. Некоторые представители класса конститутивных правил имеют такую же форму, но наряду с этим есть и такие, которые имеют форму “X считается У-ом” .

Непонимание этого имеет важные последствия для философии. Так, например, некоторые философы задают вопрос: “Как обещание может породить обязательство?” Аналогичным был бы вопрос: “Как гол может породить шесть очков?” Ответить на оба эти вопроса можно только формулированием правила вида “Х считается У-ом”.

Я склонен думать, что неумение одних философов формулировать правила употребления выражений и скептическое отношение других философов к самой возможности существования таких правил проистекает, по крайней мере частично, из неумения проводить различие между конститутивными и регулятивными правилами. Моделью, или образцом, правила для большинства философов является регулятивное правило, но, если мы будем искать в семантике чисто регулятивные правила, мы вряд ли найдем что-либо интересное с точки зрения логического анализа. Несомненно, существуют правила общения (social rules) вида “Не следует говорить непристойности на официальных собраниях”, но едва ли таким правилам принадлежит решающая роль в экспликации семантики языка. Гипотеза, на которой основывается данная работа, состоит в том, что семантику языка можно рассматривать как ряд систем конститутивных правил и что иллокутивные акты суть акты, совершаемые в соответствии с этими наборами конститутивных правил. Одна из целей этой работы - сформулировать множество конститутивных правил для одного вида речевых актов. И если то, что я сказал о конститутивных правилах, верно, мы не должны удивляться, что не все эти правила примут форму императива. В самом деле, мы увидим, что эти правила распадаются на несколько разных категорий, ни одна из которых не совпадает полностью с правилами этикета. Попытка сформулировать правила для иллокутивного акта может рассматриваться также как своего рода проверка гипотезы, согласно которой в основе речевых актов лежат конститутивные правила. Если мы не сможем дать удовлетворительных формулировок правил, наша неудача может быть истолкована как свидетельство против гипотезы, частичное ее опровержение.

В самом начале ХХ века пристальное внимание уделялось изучению исследования вопросов, связанных с формированием речи, что подразумевает воспроизведение языковых единиц с целью коммуникации. Таким образом, речь рассматривали как индивидуальное словотворчество с определенной коммуникативной и стилистической направленностью, что связано с различными сферами деятельности человека (научная, деловая, бытовая, поэтическая и т.д.).

Минимальной единицей речевой деятельности является речевой акт. Так, например, в Словаре лингвистических терминов Ахмановой О.С. из нескольких определений можно выделить два основных о том, что речевой акт то же, что и речь (говорение) - 1) Деятельность говорящего, применяющего язык для взаимодействия с другими членами данного языкового коллектива; употребление разнообразных средств языка для передачи сложного содержания, включающего, помимо собственно информации, обращение (призыв, воззвание) к слушателю, побуждение его к действию; 2) Та или иная разновидность общения при помощи языка, определяемая в своих свойствах обстоятельствами и целью коммуникации .

В свою очередь, в словаре-справочнике лингвистических терминов Розенталя Д. Э., Теленковой М. А. отмечается, что речевой акт – это целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; Альтернативное определение звучит как: единица нормативного социоречевого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической ситуации . Основными же чертами речевого акта являются: намеренность (интенциональность), целеустремленность и конвенциональность .

В то время как, Жеребило Т.В. считает РА физическим процессом, связью между говорящим и слушателем, то есть адресантом и адресатом, включающей три компонента: говорение (писание), восприятие речи, понимание. РА, как диалог, в свою очередь, предполагает установление связи между собеседниками .

Именно теория речевых актов занимается их выделением и изучением и является важной составной частью лингвистической прагматики. Доминирующим положением теории речевых актов является высказывание о том, что наименьшей единицей человеческой коммуникации считается не предложение или высказывание, а «осуществление определенного вида актов, таких, как констатация, вопрос, приказание, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т.д.» . У этого утверждения есть множество общих пунктов со взглядами современной лингвистики, которые характеризуют стремление выйти за пределы предложения, расширить рамки лингвистического анализа. Целью такого расширения исследовательского кругозора считается непосредственно «разгрузка» семантического описания предложения и текста в целом, а также извлечение некоторых компонентов общего коммуникативного порядка. По Падучевой, лингвисты выделяют некоторые положения в отношении теории речевых актов :

1. Выход за пределы материала, обрабатываемого чисто лингвистическими методами, а также попытка разработки достаточно надежного инструментария;

2. Объяснение и описание стратегии речевого воздействия на основе атомарных понятий данной теории;

3. Распространение «принципа композиционности Г. Фреге» на область речевого взаимодействия; то есть установка таких структур и правил их преобразования, которые позволили бы, исходя из интерпретации составных частей речевого общения, получить – «композиционным путем» – интерпретацию целого;

4. Объяснение и формальная демонстрация, как некоторые внешне независимые друг от друга высказывания образуют связный контекст;

5. Объяснение связи между ясностью выражения и эффективностью воздействия; через эти понятия риторики связывают «прозрачность» воплощения иллокуции с перлокутивным эффектом; теория речевых актов могла бы дать рекомендации в направлении, как добиться «безотказного» достижения риторических целей;

6. Получение таксономии речевых средств и метаязыка для лексикографического описания; например, при описании глаголов речи удобно использовать понятийный аппарат теории речевых актов;

7. Включение в сферу теории прагматики коммуникативных намерений, психологических и поведенческих реакции, обычно присущих получателю в ходе коммуникации; исследование социальных последствий актов коммуникации в терминах отношений социальной зависимости и эквивалентности;

8. Углубление теории перифраза, с учетом не только чисто логических отношений между близкими по смыслу предложениями, но и коммуникативных свойств таких предложений;

9. Установка отношений между репертуаром актов высказывания на конкретном языке, с одной стороны, и иллокутивными актами универсального характера – с другой;

10. Включение единиц, по объёму больших, чем предложение, в компетенцию семантики истинности, приняв, что денотатом сообщения является функция, выполняемая высказыванием; значение этой функции определяют, в свою очередь, элементы ситуации и формы высказывания (такова посылка модели «денотата сообщения»).

Следует обозначить две дисциплины в рамках общелингвистического подхода к теории речевых актов: непосредственно теорию речевых актов, которая подразумевает анализ, классификацию и установку взаимосвязи между речевыми актами без отношения к речевым средствам; и «анализ речевых актов», или лингвистический анализ речи (другими словами, установка соответствия между речевыми актами и единицами речи). Что касается первой дисциплины, вопрос о том, насколько цели и намерения, находящие реализацию в конкретном общении актуальны, не находит существенного осмысления. Языковой материал для второй же дисциплины является исходным пунктом; именно здесь лингвистика видит свою область исследования .

В сфере понятия речевого акта исследователи отмечают разные тенденции важные для лингвистики. Так, например, свои работы посвятили теме речевого акта такие ученые: Дж. Л. Остин («Слово как действие»), П. Ф. Стросон (« Намерение и конвенция в речевых актах»), Дж. Р. Серль (« Что такое речевой акт?», «Классификация иллокутивных актов»), Дж. Р. Серль (« Косвенные речевые акты»), А. Дэйвисон (« Лингвистическое или прагматическое описание: размышление о «Парадоксе Перформативности»»), Г. Г. Кларк, Т. Б. Карлсон (« Слушающие и речевой акт»), Дж. Ф. Аллен, Р. Перро (« Выявление коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании»), Д. Франк (« Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике и риторике»), Р. И. Павилёнис (« Понимание речи и философия языка»), М. Хэллидей («Теория речевых актов»), И.М. Кобозева (« Теория речевых акᴛᴏʙ как один из варианᴛᴏʙ теории речевой деятельности») и др.

Для более понятного изложения дальнейших положений теории речевого акта следует привести классификации речевых актов.

1.2 Классификации речевых актов

В настоящее время существует несколько классификаций теории речевых актов. Разные исследователи выделяют различные типы РА в зависимости от отличающихся признаков и трактовок тех или иных основных понятий.

Например, Худяков А.А. отмечал, что в основе теории речевых актов, разрабатывающейся с середины ХХ в., лежит идея о возможности разбиения всех высказываний, совершаемых в форме предложения на том или ином языке, на два основных типа констативы и перформативы . Родоначальник теории, английский философ Дж. Остин, заметил, что наряду с высказываниями, описывающими некий фрагмент, или события, внеязыкового мира, или ситуацию в неязыковом мире, иными словами, констатирующими некое положение дел в мире (отсюда их название констативы), существуют и принципиально другие высказывания, которые не обозначают ничего лежащего за пределами языка, а являются действием, актом, поступком чисто речевого характера. Именно такого рода речения получили название перформативов , именно на их описании и типологизации сосредоточилась изначально теория речевых актов. Тогда появляется вопрос, какие же свойства отличают высказывания-перформативы от высказываний-неперформативов .

Во-первых, как было уже упомянуто, это специфика референции перформативных высказываний. В отличие от констативов, которые служат знаками чего-либо, лежащего вне сферы языка (ситуаций, положений дел, фрагментов мира), перформативы облaдают свойством автореферентности, то есть служат языковыми знаками самих себя. Что же наделяет перформативы такими референциальными возможностями? Это вторая черта, заключающаяся в том, что состав всякого перформативного высказывания должен характеризоваться наличием перформативного глагола, представляющего собой глагол речи, употребленный форме первого лица, единственного числа, настоящего времени, действительного залога, изъявительного наклонения(исключение составляют императивные предложения). Так, высказывания I name the boy Jack; I promise to be loyal to you; I swear to punish him; I order you to obey; I prohibit you to come here again; I declare the conference open являются примерами перфомативов, так как отвечают всем вышеперечисленным требованиям. Несоблюдение хотя бы одного из требований, предъявляемых к форме глагола, переводит высказывание, в составе которого он употребляется из разряда перфомативов в разряд констативов. Так, высказывание I name the boy Jack перестает быть перформативным, если первое лицо меняется на любое друтое: You(they, he, she) name(s) the boy Jack является знаком внеязыковой ситуации наречения кем-либо некоего мальчика именем Джек. Высказывания We named the boy Jack; I named the Jack; The boy is named Jack; I would name the boy Jack будут относиться к категории констативов , так как в каждом из них нарушено хотя бы одно требование, предъявляемое к форме глагола. Совершая речевой акт в форме высказывания I name the boy Jack , говорящий совершает действие по наречению именем Джек. Заметим, действие, которое говорящий может совершить иначе, кроме как посредством произнесения фразы I name the boy Jack. Именно поэтому перформативы не являются знаковым аналогом фрагмента мира: они сами по себе есть некий факт реальности. Но в отличие от любых других фактов реальности они не могут быть обозначены языковыми/речевыми средствами, так как сами по себе являются языковым (речевым) феноменом.

Таким образом, выделение перформативных высказываний существенным образом расширило и модифицировало представление лингвистов о функциональной стороне языка: речевую деятельность человека уже невозможно трактовать исключительно как деятельность по семиотическому означиванию и замещению мира, протекающую параллельно или дополнительно к миру. Поскольку перформативы не являются семиотическим аналогом какого-либо фрагмента мира и не являются способом семиотического замещения фрагмента реальности, то их приходится рассматривать как деятельность человека не в параллель, а в продолжение любых других его видов деятельности. Отсюда следует правомерность применения принципов деятельностного подхода к явлениям языка в широком смысле, рассмотрения таких его деятельностно-значимых характеристик, как мотивы, стратегии, цели и т. д.

В теории речевых актов были разработаны различные типологии перформативных высказываний. Общая черта всех предложенных классификации заключается в том, что название каждого типа перформативного высказывания является однокоренным с тем перформативным глаголом, который считается наиболее ярким представителем той или иной прагматической интенции высказывания. Таким образом, выделяются:

· речевые акты-реквестивы (просьбы): I request that you help me ;

· речевые акты-прохибитивы (запреты): I prohibit your going alone there;

· речевые акты-промиссивы (обещания): I promise not to be late;

· речевые акты-директивы (приказания) и т.д

Что касается директивов , их выражение язык вывел на категориальный уровень, предусмотрев особую форму наклонения (императив ) и избавив таким образом говорящих от необходимости каждый раз обращаться к использованию перформативного глагола to order для выражения побуждения, повеления, приказа, директивы: Come here!= I order .

Теория речевых актов обогатила лингвистику и рядом деятельностно-ориентированных понятий, таких, как локуция, локутивная сила высказывания, перлокутивный эффект высказывания .

1) ЛОКУЦИЯ – сам акт речевого продуцирования высказывания, само речевое действие, совершаемое говорящим как автором и творцом высказывания.

2) ИЛЛОКУТИВНАЯ СИЛА ВЫСКАЗЫВАНИЯ – коммуникативное намерение говорящего; именно иллокyтивные силы составляют, как правило, классификационную базу речевых актов: угрозы, обещания, проклятия, приказы, просьбы, запреты, разрешения, поздравления, соболезнования все это далеко не полный пе речень иллокутивных сил.

3) ПЕРЛОКУТИННЫЙ ЭФФЕКТ – это та повеленческая реакция адресата речи, на которую рассчитан речевой акт. Перлокyтивным эффектом просьбы или приказа может стать действие или совокупность действий, направленных на их выполнение; перлокутивым эффектом запрета – отказ адресата речи от выполнения определенных действий, т.е. тех действий, которые его заставляет выполнить адресант (говорящий).

Как было уже сказано, теория речевых актов изначально фокусировала свое внимание на описании природы и типов перформативных высказываний. Однако с течением времени она значительно расширила свой объект, чему в немалой степени способствовало разграничение речевых актов на два типа: прямые и косвенные .

1) ПРЯМЫЕ РЕЧЕВЫЕ АКТЫ – такие, чья иллокутивная сила открыто маркировалась самой формой высказывания, в частности соответствующим перформативным глaголом; например, I condemn your behaviour – прямой речевой акт осуждения.

Но не всегда осуждение выражается столько открыто и прямо. В теории речевых актов было замечено, что чаще иллокyтивная сила высказывания и его форма не соотносятся столь однозначно, как в только что приведенном примере. Коммуниканты, руководствуясь разными соображениями (например, соображениями такта, скромности, деликатности, стремлением выразить свою мысль нешаблонно, метафорично), часто прибегают к выражению соответствующей иллокутивной силы косвенным образом, в формах, изначально не предназначенных для ее выражения, не закрепленных за ней в языке узуально. Например, идея осуждения может быть передана такими высказываниями, как You should have behaved dierently; Couldn"t you have acted differently (in a different way)?; I wouldn"t have behaved like this under the circumstances; one would typically disapprove of such a behaviour, I suppose; Look, people don"t act like that; Your behaviour is just childish and silly .

2) КОСВЕННЫЙ РЕЧЕВОЙ АКТ – это акт, в котором иллокутивная сила не маркирована никакими средствами, закрепленными в языке для его выражения. Она выражается разноструктурными конструкциями, любая из которых может служить средством выражения любой другой иллокутивной силы. Здесь возникает вопрос о том, что же позволяет говорящему использовать самые различные языковые формы для выражения определенной иллокутивной силы, а слушающему – деколировать эти разнообразные формы как выражающие именно данную иллокyтивную силу, а никакую-либо другую .

Невозможно дать ответ на этот вопрос, основываясь исключительно на лингвистических данных, то есть выделить формально-языковую основу объединения различных средств для выражения одной иллокутивной силы. Ответ может быть найден лишь при более широком подходе к процессу коммуникации как к совершаемому в определенном социальном контексте, с учетом норм и конвенций межличностного взаимодействии. Эти конвенции предполагают учет таких факторов, как пол, возраст, социальный и семейный статус, уровень образования коммуникантов, особенности речевого этикета в данной культуре, общий стиль отношений, сложившийся между членами данной социальной группы или представителями данной субкультуры, и т.д. Так, согласно социальным стереотипам (они же конвенции), приказы, запреты, разрешения и поощрения адресуются начальствующими лицами своим подчиненным. Просьбы, жалобы, aпелляции идут в обратном направлении. Как правило, с просьбой о помощи более пристало обратиться женщине к мужчине, пожилому человеку к молодому. Советы принято выслушивать молодым от пожилых, необразованным от образованных, младшим членам семьи от старших и т.п. Как видим, процесс речевого взаимодействия – это часть социального взаимодействия людей и представляет собой сложное, полифакторное явление. Определение истиной прагматической установки высказывания требует учета всей совокупности обстоятельств речи, что предполагает наличие у коммуникантов не только языковой компетенции, но и достаточно богатого жизненного опыта. Так, вопрос о самочувствии, адресованный врачом пациенту, будет воспринят последним как просьба дать подробную информацию специалисту и вызовет в качестве перлокутивного эффекта развернутый ответ по существу. Тот же вопрос, адресованный руководителем работающему пенсионеру, может быть истолкован в качестве закамуфлированного предложения уйти на заслуженный отдых и освободить место для более молодого сотрудника. Тот же самый вопрос в начале телефонного разговора между друзьями, знакомыми или сослуживцами, скорее всего, будет воспринят в качестве ритуальной фразы, принятой в такого рода дискурсе, и в большинстве случаев не вызовет никакой реакции, кроме как переадресации его собеседнику.

Важность изучения речевых актов подчёркивает и Дж. Р. Серль. Он говорит, что существенной чертой любого вида языкового общения является акт. Единицей же общения является не слово, не предложение, а производство какого-то конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта. Производство же конкретного предложения в определённых условиях, по Сёрлю, и есть иллокутивный акт, а иллокутивный акт – есть минимальная единица языкового общения. Главной целью Дж. Серля являлось получить обоснованную классификацию иллокутивных актов, сводящую всё их многообразие к базисным категориям, или типам . Также он приводит различие между иллокутивными глаголами и типами иллокутивных актов. Иллокуции, по Серлю, – это часть языка вообще. Иллокутивные глаголы – это всегда часть некоторого конкретного языка – немецкого, английского и т.д. По его мнению, есть 12 значимых измерений, в которых происходит варьирование иллокутивных актов. Ниже они представлены:

1) Различия в цели данного акта.

Серль подчёркивает, что иллокутивная цель – только часть иллокутивной силы. Так, например, иллокутивная цель просьб и приказаний – одна и та же: попытка побудить слушающего что-то сделать, а иллокутивные силы у них различны.

2) Различия в направлении приспособления между словами и миром.

Цель одних иллокуций – стремление к тому, чтобы слова соответствовали миру, а другие связаны с целью сделать так, чтобы мир соответствовал словам. Так, например, утверждения, попадают в первую категорию, а обещания и просьбы –во вторую.

3) Различия в выраженных психологических состояниях. Производя любой иллокутивный акт с некоторым пропозициональным содержанием, говорящий выражает некоторое своё отношение или состояние и т.п., касающееся этого пропорционального содержания.

4) Различия в энергичности, или в силе, с которой подаётся иллокутивная цель. Предложения «Я предлагаю пойти в кино» и «Я настаиваю на том, чтобы мы пошли в кино» оба обладают одинаковым иллокутивной целью, но подаваемой с различной степенью энергичности. В рамках одной и той же иллокутивной цели могут быть различные степени энергичности или ответственности.

5) Различия в статусе или положении говорящего и слушающего в той мере, в какой это связано с иллокутивной силой высказывания.

Если генерал обращается к рядовому – это приказ, если же наоборот – то это просьба или совет.

6) Различия в том способе, которым высказывание соотнесено с интересами говорящего и слушающего.

7) Различия в соотношении с остальной частью дискурса.

Некоторые перформативные выражения служат для соотнесения высказывания с остальной частью дискурса (а также с непосредственным контекстом). Например, фразы: «Я отвечаю», «Я возражаю».

8) Различия в пропозициональном содержании, определяемые на основании показателей иллокутивной силы. Например, предсказание обычно связано с будущим, а сообщение с прошлым или настоящим.

9) Различия между актам, которые всегда должны быть речевыми актами, и теми, которые могут осуществляться как речевыми, так и неречевыми средствами. Например, когда человек стоит перед зданием и оценивает его высоту, то здесь нет необходимости в речевых актах.

10) Различия между теми актами, которые требуют для своего осуществления внеязыковых установлений, и теми, которые их не требуют.

11) Различие между теми актами, в которых соответсвющий иллокутивный глагол употреблён перформативно, и теми, в которых перформативное употребление глагола отсутствует. Большинство иллокутивных глаголов может быть употреблено перформативно – например, «утверждать», «обещать», «приказывать», «заключать». Но нельзя совершать акт похвальбы, сказав «Настоящим я хвалюсь». Не все иллокутивные глаголы являются перформативными.

12) Различия в стиле осуществление иллокутивных актов [Серль 1986:172].

Акцент по этим измерениям расставлен непосредственно на иллокутивной цели, направлении приспособления и условии искренности. Таким образом, для него имеет значение психологическое составляющее при продуцировании РА. В структуре РА Серль противопоставляет два компонента: пропозицию – общее содержание речевого акта и иллокуцию – намерение говорящего. В РА обнаруживаются: показатель содержания p (пропозиции) и показатель намерения f (иллокутивной функции). Следует, что речевой акт = f(p) . Он подразделяет РА на пять классов:

· Репрезентативы (или ассертивы) представляют информацию о положении дел в действительности, при этом говорящий несет ответственность за свое сообщение; бывают истинные и ложные; Психологическое состояние - убеждение (сообщения, объявления, предсказания);

· Директивы побуждают слушающего к совершению конкретного действия; психологическое состояние - желание (вопросы, приказы, просьбы, советы, мольбы);

· Экспрессивы отражают психологическое состояние говорящего; различные психологические состояния (поздравления, благодарности, извинения, приветствия, прощания);

· Комиссивы обязывают говорящего совершить определенное действие; Психологическое состояние - намерение (обещания, обязательства, гарантии, клятвы);

· Декларации отличаются от остальных четырех по параметру соответствия между высказыванием и действительностью: декларируя некоторое положение дел существующим в реальном мире. Не выражают никакого психологического состояния (назначение на должность, присвоение званий и имен, вынесение приговора, уход в отставку, увольнение) .

Существуют речевые акты, обладающие признаками, характерными для разных иллокутивных классов, и образующие, так сказать, «смешанные» типы. Например, приглашение является одновременно и директивом, поскольку адресант побуждает адресата прийти в определенное место, и комиссивом, поскольку тем самым говорящий связывает себя обязательством либо лично, либо через посредство других лиц обеспечить приглашаемому должный прием. Жалоба является одновременно и репрезентативом, поскольку отражает некоторое положение дел в действительности, и экспрессивом, поскольку выражает недовольство говорящего этим положением, и директивом, покольку цель жалобы – не просто проинформировать адресата, а побудить его к принятию соответствующих мер.

Теория речевых актов возникла и сформировалась в рамках лингвистической философии, прежде всего в работах представителей оксфордской школы (Дж. Остин, П. Стросон) и близких к ним философов (Дж. Серль и другие). Создателем теории речевых актов стал английский философ Дж. Остин. Основные идеи новой теории он изложил в лекциях, прочитанных в Гарвардском университете в 1955 г. В 1962 г. они были опубликованы отдельной книгой под названием "How to do things with words".

Существует множество различных определений речевого акта. Это понятие является одним из наиболее популярным в современной лингвистической науки и оно не имеет единственного определения.

Одним из основателей теории речевых актов признан Дж. Остин. Первой своей задачей при создании теории речевых актов Дж. Остин считал выяснение характера отношений между констативными и перформативными высказываниями и условий удачности перформативов. Успев в определённой степени убедиться, что жёсткой границы между перформативами и констативами нет (при выходе за пределы множества эсплицитных перформативов), Дж. Остин начал склоняться к мысли, что деятельностной природой обладают по существу не только перформативы, но и все высказывания.

Занявшись вопросами о структуре речевых актов и об их таксономии, он совершил переход от перформативности к иллокутивности, сделав теперь ведущим в теории речевых актов понятие иллокутивной силы.

Акцент был перенесён с принципа деятельности говорящего по производству высказываний на принцип их коммуникативной целенаправленности (интенциональности).

В речевом акте Дж. Остин выделяет три уровня, тоже называемые актами: локутивный, иллокутивный и перлокутивный акты.

Локутивный акт (локуция, от англ. locution) представляет собой произнесение высказывания, обладающего фонетической, лексико-грамматической и семантической структурами. Ему присуще значение. Реализация звуковой структуры приходится на долю фонетического акта, лексико-грамматическая структура реализуется в фатическом акте, а семантическая структура -- в ретическом акте (Austin J.L. 1962: 167).

Иллокутивный акт (иллокуция, лат. il-

Перлокутивный акт (перлокуция, лат. per- `посредством") служит намеренному воздействию на адресата, достижению какого-то результата. Данный акт не является конвенциональным (Austin J. L. 1970: 237).

Все три частных акта совершаются одновременно, а не один за другим. Их различение необходимо в методических целях.

Осуществляя локутивный акт, говорящий одновременно осуществляет иллокутивный акт, когда спрашивает или отвечает на вопрос; информирует, уверяет или предупреждает; объявляет решение или намерение; объявляет приговор; назначает, взывает или критикует; отождествляет, описывает и т.п. Перлокуция состоит в воздействии на информационное состояние адресата, на его настроение, планы, желания и волю. А вот ответит ли адресат либо не сочтёт нужным ответить, находится уже за рамками инициативного речевого акта говорящего (Сусов 2006:9-14).Исследователи в понятии речевого акта подчеркивают различные моменты, существенные для лингвистики. Так, M. Хэллидей рассматривает речевой акт как выбор одной из многочисленных переплетающихся между собой альтернатив, образующих «семантический потенциал» языка. Говоря, мы выбираем одну из форм: утверждение, вопрос, обобщение или уточнение, повторение или добавление нового. Иными словами, в противоположность взгляду на язык как на набор правил, или формальных предписаний, здесь предлагается концепция языка как совокупность выборов, которые индивидами могут быть оценены по-разному. Именно в этом смысле речевой акт связан с «планированием речи» и является сложной сущностью, в которой когнитивные и т. п. функции сочетаются с межличностными при том или ином удельном весе этих функций в конкретной ситуации (Хэллидей 1970: 140-165).

Дадим краткий перечень основных характеристик речевого акта (далее РА), которые выделяет М. Хэллидей согласно различным лингвистическим концепциям:

1) условия успешности РА заложены в том, что в рамках предложения принято относить к модусу - это соответствующая составляющая предложения, его перформативная часть;
2) РА - это элементарная единица речи, последовательность языковых выражений, произнесенная одним говорящим, приемлемая и понятная по меньшей мере одному из множества остальных носителей языка;
3) РА - это заключительный акт в серии других действий; различной бывает та степень, в какой РА универсален; противопоставлены универсальные и социально обусловленные РА; пример первых - утверждение; пример вторых - вопрос о наличии детей, который в ряде африканских племен употребляется как простое приветствие;
4) универсальные свойства РА противопоставлены тем, которые специфичны для конкретного языка: перлокуции всегда универсальны, а иллокуции бывают как универсальными, так и специфическими (они по-разному - в различном наборе - представлены в различных языках). Это позволяет обозначить новый аспект в проблеме исследования языковых универсалий;
5) РА может быть как крупнее предложения (высказывания), так и меньше его, то есть он может быть составной частью предложения; так, именное словосочетание можно представить (хотя в классической теории РА этого не делается) как РА описания, в большей или меньшей степени успешный;
6) РА связывает между собой невербальное и вербальное поведение;
7) РА, рассматриваемый как поверхностная структура предложения, не является производным от «скрытых» структур, а есть непосредственная реальность речи с ее текстовыми связями и с правилами употребления языковых единиц, заданными в рамках грамматики;
8) РА позволяет разграничить текст и подтекст;
9) РА связан с понятием «фрейма» или «рамки» в некоторых концепциях моделирования речевой деятельности: имеются в виду «ритуальные» последовательности РА, интерпретируемые на основе знаний о мире и привлекающие для своей интерпретации метаусловия (связанные с установлением того, в контексте какого фрейма мы находимся в данный момент, то есть с выбором фрейма), а также опирающиеся на предшествующие, настоящие или будущие (ожидаемые) действия коммуникантов;
10) типичной задачей РА является воздействие на мысли адресата, когда он интерпретирует высказывание говорящего. В то же время общие свойства РА - это свойства кооперированного сознательного и разумного взаимодействия нескольких субъектов. Все это позволяет определить понятие уместности и приемлемости речи на макроуровне, на который не распространяется грамматика отдельно взятого предложения;
11) PA включает в грамматическое описание, прагматические понятия контекста и роли говорящего и адресата, лежащие в рамках конвенций и норм конкретного общества. Последние определяют, какой вариант выражения предпочтителен для данного PA;
12) понимание предложения, в котором реализуется РА, связано с процессом дедуктивного вывода в обыденном мышлении, что по-новому ставит вопрос о соотнесенности грамматики (и норм) языка, с одной стороны, и мышления - с другой;
13) нельзя говорить о понимании предложения только в его буквальном значении: необходимо установить цель РА. Поэтому выявление иллокутивной силы предложения входит в описание языка;
14) РА соединяет предложение с высказыванием. (Хэллидей 1970: 140-165).

Мы дали различные определения речевых актов, а также дали краткий перечень основных характеристик РА, далее хотелось бы рассмотреть какие классификации предлагаются учеными-лингвистами.

Теория речевых актов именно как конкретная теория разрабатывалась в 50-60-х гг. ХХ века в англо-американской философии в работах Дж. Остина, Дж. Серля, П.Ф. Стросона. Она является далеко не единственной в ряду исследований речевой деятельности (в широком смысле этого слова): достаточно вспомнить философско-лингвистическую концепцию В. фон Гумбольдта, исследования школы М.М. Бахтина (и его теорию высказывания и полифоничности текста), теорию речевой деятельности в отечественной психолингвистике, основанную на психологической теории деятельности Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева, теорию неориторики Х. Перельмана и другие.

Теория аргументации изучает многообразные способы речевого воздействия, поэтому для нас важным является изучение природы речевого акта, классификации речевых актов, понятия коммуникации и основных требований к коммуникативному общению.

Речевой акт – это акт речи, состоящий в произнесении говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим. Это – элементарное звено коммуникации, создающее так называемую коммуникативную ситуацию.

В структуре такой коммуникативной ситуации (речевого акта) можно выделитьследующие компоненты: говорящего, адресата речи, само высказывание, обстоятельства общения, цель и результат речевого акта . Обращает на себя внимание существенно прагматический характер такого подхода к языку: в отличие от семантических теорий, в которых рассматриваются своеобразные «смысловые инварианты», теоретические модели языка, в теориях речевых актов объектом исследования являются конкретные ситуации употребления, которыми и определяются смысл и референциальная отнесенность высказывания. (Понятие «референция» эквивалентно понятию «значение» - под ним мы понимаем указание на какой-либо объект, ситуацию).

Работы Дж. Остина были направлены на то, чтобы включить в контекст философского рассмотрения утверждения, которые не являются ни истинными, ни ложными, но, скорее, могут рассматриваться как эффективные (успешные) или неэффективные (неуспешные).

Это, прежде всего, перформативные высказывания – высказывания, производя которые говорящий или пишущий не сообщает нечто, а совершает некоторое действие. Само название – перформатив - производится от сочетания глагола «perform» (представлять, осуществлять, исполнять) с существительным «action» (действие). Данное словообразование указывает на то, что произнесение ряда высказываний означает совершение действия: например, выражение «Объявляю войну», произнесенное уполномоченным на это лицом, и означает объявление войны; назвать корабль – это и значит произнести ритуальную фразу («Нарекаю тебя…»); то же самое – при крещении ребенка; при заключении брака произнесение фразы «Да, я согласен» и означает совершение юридического акта женитьбы и т.п. Позднее сюда были включены такие речевые акты как утверждения, вопросы и директивы. Всё это означает переход в область прагматики высказывания, более того – социальной прагматики, так как все указанные акты являются социально институционализированными, зависящими от юридических, религиозных, этических конвенций и установлений.

Другая линия обоснования прагматического подхода к языку связана с пониманием субъективности, также развиваемым в работах указанных авторов. Позиция говорящего и слушающего (адресата речи) позволяют подойти к анализу речевых актов еще с одной стороны: со стороны связи речи и поведения. Эта связь становится особенно важной, когда учитывается фактор «другого», адресата сообщения, к которому обращено речевое высказывание.

Речевое высказывание при этом рассматривается как действие, достижение успешности которого достигается тремя способами:

совершение речевого действия включает в себя обеспечение его усвоения (т.е. понимания со стороны слушающего, или шире, адресата, данного действия);

данное действие осуществляется как акт, изменяющий ход событий, положение дел в мире («слово-дело»), как происходит, например, при крещении ребенка, наименовании корабля, осуществлении акта бракосочетания и т.п.;

речевое действие требует ответа, другого действия со стороны говорящего или другого лица (посредством конвенции или практического следствия – например, обещание, которое нужно исполнить).

Это – три смысла речевого акта, отвечающие на вопрос «как мы используем язык?» или «что мы делаем, произнося какие-либо слова?». Истинность или ложность утверждения при этом зависит не только от значений слов, но и от того, какое действие вы совершили и при каких обстоятельствах.

В зависимости от того, какая цель ставится при использовании языка (цель – она же и смысл речевого акта), различные способы такого использования можно сгруппировать таким образом, что число их оказывается довольно-таки ограниченным, причем в одном высказывании может быть совершено несколько различных действий.

Классификация речевых актов

1. Информативы (описания) – это классические двузначные суждения, предназначенные для передачи информации о реальном положении дел, разъяснения оснований, аргументов и сообщений. Сообщение, соответствующее действительности, является истинным, не соответствующее – ложным. Могут быть и неопределенные высказывания (например, о будущем).

Структура: Я (глагол), что + Предложение.

Используемые глаголы: констатирую, утверждаю, отрицаю, описываю, заключаю, вывожу, доказываю, называю, квалифицирую, идентифицирую, предсказываю и т.п.

Передача информации – основная функция языка. Смысл или цель членов этого класса – в том, чтобы зафиксировать (в различной степени) ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения. Требования к ним: способность быть оцененными как истинные или ложные.

Такого рода речевые акты используются при объяснении, для развития точки зрения, в ходе дискуссии.

2. Директивы – попытки со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил. Воздействие на окружающих – вторая основная функция языка. Директивы могут быть и весьма скромными попытками, когда вас приглашают (предлагают) сделать что-то ненавязчивым образом, но могут быть и весьма агрессивными. К ним относятся: команды, приказы, требования, предписания, законы, правила и т.п.

Структура: Я (глагол) тебе + ты (Будущее действие). Пример: «Я приказываю тебе стоять по стойке смирно».

Используемые глаголы: спрашивать, приказывать, просить, советовать и т.п.

Директивы не могут быть истинными или ложными, но они оцениваются как обоснованные или необоснованные, способствующие достижению каких-либо целей или нет.

Можно сформулировать три условия успешности директивного (предписывающего) акта: (I) положение говорящего (он должен иметь право отдавать приказы и т.п.); (II) условие искренности; (III) произнесение высказывания должно побудить слушающего совершить это действие.

3. Комиссивы (клятвы и обещания) – принятие на себя говорящим обязательства совершить некоторое будущее действие или следовать определенной линии поведения.

Структура: Я (глагол) [тебе] + Я (Будущее действие). Примеры: «Я обещаю заплатить тебе деньги», «Я клянусь отомстить».

Используемые глаголы: обещать, заключать соглашение (договор), клясться, давать слово (торжественное обещание), держать пари, планировать и т.п.

Обещания не являются истинными или ложными, они могут быть обдуманными или поспешными, целесообразными или нецелесообразными.

Обещание включает в себя: (I) определенное обязательство со стороны говорящего сделать то, что он обещал; (II) наличие действительного или возможного давления со стороны адресата.

4. Экспрессивы – целью речевых актов этого типа является выражение психологического состояния, разнообразных чувств.

Структура: Я (глагол) тебе + Я/Ты (Свойство, имя). Примеры: «Я поздравляю Вас с выигрышем», «Искренне сочувствую Вам».

Используемые глаголы: благодарить, поздравлять, извиняться, сочувствовать и т.п.

Экспрессивный акт предполагает искренность выражаемого суждения, а также соотнесенность с говорящим или со слушателем (странно, например, выглядело бы поздравление с открытием первого закона Ньютона).

5. Декларации – это речевые акты, являющиеся одновременно словом и делом. Определяющим их свойством является то, что осуществление такого акта устанавливает, или гарантирует, соответствие между утверждаемым в нем содержанием и реальностью: если говорящий успешно осуществляет акт назначения вас председателем, то вы будете председателем, если говорящий ответственно говорит «Я ухожу в отставку», то он уходит в отставку.

Структура: Я (глагол настоящего времени) + (состояние дел). Примеры: «Я объявляю собрание прерванным», «Я объявляю вас мужем и женой», «Я увольняю Вас».

Используемые глаголы: объявляю, назначаю, признаю вас, нарекаю, заявляю и т.п.

Декларации – очень интересный тип речевых актов: в них буквально происходит изменение мира словами, точнее фактом их произнесения. Но для того, чтобы акт был успешным, должен быть выполнен ряд условий как языкового, так и внеязыкового плана. Так, для успеха деклараций, говорящий и слушающий должны занимать определенное социальное положение. В обществе должны существовать соответствующие институты и установления: чтобы отлучить от церкви, должна быть церковь; чтобы заключить брак, должен быть институт брака и соответствующая процедура. Должна быть частная собственность, чтобы завещать имущество; говорящий должен занимать определенный пост, чтобы его слова «Я объявляю войну» были восприняты всерьез.

В качестве комментария к приведенной классификации речевых актов отметим, что разные типы высказываний (сообщения, вопросы, просьбы, советы, обещания, благословения, благодарности и т.п.) имеют различные семантические структуры. При этом, с точки зрения семантической структуры, не имеет принципиального значения, присутствует ли в явном, эксплицитном виде часть высказывания, выраженная сочетанием «Я+Глагол» (типа «я сообщаю», «я советую тебе», «я приказываю» и т.п.). При произнесении высказывания эта часть может быть выражена иначе, например, интонацией – в таких высказываниях, как «Поздравляю!», «Спасибо!», «Не курить!», «Пойди сюда!» и т.п.

Подводя итоги, сформулируем общие условия успешности / неуспешности речевых актов, включающих перформативные высказывания:

1) Должна существовать общепринятая конвенциональная процедура, приводящая к определенному результату и включающая в себя произнесение предусмотренных установленных регламентом слов определенными лицами в определенных обстоятельствах.

2) Лица и обстоятельства в каждом конкретном случае должны быть пригодны для проведения необходимой процедуры (специально уполномочены, регламентированы).

3) Процедура должна выполняться всеми участниками правильно.

4) Процедура должна выполняться всеми участниками полностью.

Каждое лицо, участвующее в процедуре, должно действительно испытывать провозглашаемые мысли и чувства, и все участники должны иметь подлинное намерение совершать соответствующие поступки.

Впоследствии они должны вести себя соответственно.

Нарушение одного или более из этих правил ведет к неуспешности перформативного высказывания.

Перформативные неудачи могут быть двух родов: А)осечки , ведущие к провалу всего акта (нарушения правил 1-4); В)злоупотребления (нарушения правил 5-6). Примером «осечки» может быть несостоявшееся бракосочетание (если вдруг обнаружилось, что человек уже состоит в браке), или нарушение процедуры голосования на выборах (если обнаружится, что за кандидата проголосовали до начала официального голосования). Примером злоупотребления – неискренняя клятва; несдержанное обещание; поздравление от человека, испытывающего не удовлетворение, а досаду.

Все указанные особенности речевых коммуникативных актов проявляются, прежде всего, в устной аргументации. Но и письменная аргументация может рассматриваться как акт коммуникации, который может включать и декларации, и клятвы, и обещания, и экспрессивы, не говоря уж о директивах и информативах. Каким же образом в них осуществляется действие и роль говорящего? В письменных высказываниях это осуществляется посредством проставления подписи. Подпись – это аналог «Я обещаю», «Я утверждаю» и т.п. в устной речи. Подобным же образом проявляются коммуникативные неудачи: подпись неуполномоченного лица, несоблюдение процедуры, неискренность участников.

Основные вопросы. Теория речевых актов (ТРА) как центр прагма- лингвистики. Дж. Остин и Дж. Серль - основоположники ТРА. Зна-ммые параметры для классификации РА Серля. Классификация РА, по Серлю. 7-членная классификация РА. Прямые и косвенные РА. Косвенные конвенциональные и ситуативно-контекстуальные РА. Понятие комуникатив- ного акта. Важность ТРА для практики преподавания русского языка как иностранного.

Говорящий и его адресат, я и ты наиболее яркое выражение находят в речевом акте.

Теория речевых актов (Новое в зарубежной лингвистике... - 1986) многократно описана и проанализирована, поэтому остановимся лишь на ее основных моментах.

Теория речевых актов (ТРА) составляет центр прагмалингвис- тики, настолько емкий, что отпочковывается в самостоятельную дисциплину. Основоположник ТРА, английский философ Дж. Остин («Слово как действие»), и его последователь Дж. Серль («Что такое речевой акт?») положили начало исследованиям «слова-действия», речевого акта, когда произнесение высказывания и оказывается совершением того или иного действия (см. раздел о перформатив- ном высказывании). В рамках лингвистической философии авторами теории изучалось обыденное общение, цели и мотивы говорящих, практические результаты и выгоды, получаемые в ходе речевых действий.

Продолжая и развивая идеи лингвистов и философов о деятельно- стной природе языка (В. Гумбольдт и др.), Остин и Серль нашли такой объяснительный подход к человеческой деятельности с помощью языка, который углубил представление о значении и смысле высказываний, в первую очередь, в устном контактном непосредственном общении. Таким образом, под речевым актом понимается высказывание, порождаемое и произносимое с определенной целью и вынуждаемое определенным мотивом для совершения практического или ментального (как правило, адресованного) действия с помощью такого инструмента, как язык/речь: Прошу вас сделать это - дело просьбы;

Советую вам не делать этого - дело совета; Благодарю вас - дело благодарности и др.

РА представляет собой, согласно ТРА, сложное образование, состоящее из трех одномоментных фаз, уровней, актов. Выбор и организация языковых средств осуществляется в фазе локуции (локутивный акт). Это, по Серлю, акт референции и предикации, выражаемый в пропозиции высказывания, т. е. то содержание, которое обеспечивается семантикой языковых единиц, отражающих положение дел в мире.

Фаза иллокуции (иллокутивный акт) - наиболее существенный компонент РА. Это - осуществление коммуникативного намерения говорящего совершить нечто с помощью речи. Понятие иллокуции как предназначения, функции высказывания связано с понятием интенции, намерения говорящего, его мотива и цели воздействовать на слушающего с помощью речи. Таким образом, высказывание получает интенциональное значение, наряду с иллокутивной функцией. Термин «иллокутивный» используется в сочетаниях: иллокутивная сила, функция, цель. Сила, функция воздействия на адресата с помощью высказывания, наделенного интенциональным значением, - основа основ речевого действия. Отношение между пропозициональным (локутивным) значением и интенциональным (иллокутивным) назначением высказывания неоднозначно. Так, высказывание Я приду завтра в семь часов имеет в пропозиции семантические показатели субъекта речи как говорящего лица, предиката - глагола движения в будущем времени сов. в. и темпоральных компонентов - указателя будущего и конкретизатора времени. Интенциональное значение и иллокутивная функция в зависимости от коммуникативной ситуации могут истолковываться в данном высказывании как сообщение, обещание, угроза и др., однако это именно та суть, ради которой говорящий осуществляет свое высказывание и направляет его адресату. Адресат же, ориентируясь в ситуации, придает высказыванию, как правило, однозначность, на которую рассчитывал адресант.

Фаза перлокуции (перлокутивный акт) наступает при достижении иллокутивного воздействия на адресата и получения ожидаемого (или реже - неожиданного) результата. Термин «перлокутивный» сочетается со словом «эффект». Перлокутивный эффект обычно распознается по той или иной действенной или эмоциональной реакции адресата Ср. ожидаемый говорящим и эксплицируемый им перлокутивный эффект от речевого действия «Предупреждаю вас»: «- Отнеситесь к этому серьезно, Панкратов, - укрывательство беглого или оказание ему помощи могут иметь для вас серьезные последствия. Считайте себя предупрежденным» (А. Рыбаков). Здесь у адресата вместе с пониманием предупреждения как угрозы может возникнуть дополнительно эмоциональное состояние опасения, страха. Поскольку речевому действию говорящего соположено действие восприятия и понимания со стороны адресата, то перлокутивный эффект как бы задан самим актом общения. Однако предсказать, какой именно перлокутивный эффект возникнет и возникнет ли вообще, а если возникает, то какими языковыми средствами выражается, бывает затруднительно.

Так, уже приведенное высказывание: Я приду завтра в семь часов - может вызвать дополнительный эффект радости (желаемое общение), или огорчения (опять оторвет от дел, придется сажать за стол ужинать и под.), или испуга (придет и проверит уроки, и будет ругать) и др. Поскольку прагмалингвистика не может сформулировать однозначных правил возникновения и лингвистического представления перло- кутивных эффектов, их рассмотрением пока подробно не занимаются. Но можно с уверенностью сказать, что планируемый говорящим перлокутивный эффект с большой вероятностью все же осуществляется. Так, требование, а тем более приказ должны выполняться, благодарность или извинение приносят удовлетворение, обращение заставляет стать адресатом и направить внимание к говорящему, обещание должно быть выполнено и т. д. Если бы перлокутивные эффекты были беспорядочны, общение людей, их диалоговое взаимодействие просто не было бы возможным. Более всего рассмотрение перлокутивных эффектов адекватно в коммуникативном акте, т. е. в диалогическом интерактивном взаимодействии партнеров.

Классификация РА основывается на той иллокутивной силе, которой обладет высказывание. Первая классификация принадлежит основоположнику ТРА Дж. Остину. Проанализировав по словарю около 1000 глаголов, способных образовать высказывание-действие типа Я обещаю, Я приказываю, Я приговариваю..., он выделил пять классов- РА на основании того, что делает говорящий, произнося высказывание: 1. Вердиктивы - вынесение вердиктов, приговоров. 2. Экзерситивы - осуществление власти, прав, влияния (принуждать, приказывать). 3. Комиссивы - обязательства, обещания. 4. Бехабити- вы - выражения социального поведения, этикета. 5. Экспозитивы - единицы метакоммуникативного характера, указывающие место высказывания в тексте - споре, беседе. Эта классификация, по признанию самого Остина, далека от совершенства. Многие лингвисты делали попытки классифицировать РА. Среди них - Дж. Серль и Д. Ван- дервекен, Дж. Лич, Р. Оман, Б. Фрезер, 3. Вендлер, Дж. Мак-Коли, Д. Вундерлих и мн. др. В. В. Богданов предлагает дихотомическую классификацию (см. хотя бы Богданов - 1990). И все же более убедительной представляется типология Дж. Серля, данная в 1976 году в работе «Классификация иллокутивных актов» (Новое в зарубежной лингвистике... - 1986). Серль определил 12 значимых с лингвистической точки зрения параметров, опираясь на которые можно, по его мнению, обосновать принципы отнесения высказываний к тому или иному классу РА: 1. Цель говорящего в данном акте. 2. Направление приспособления между словами и миром (некоторые иллокуции призваны сделать так, чтобы слова соответствовали миру - Благодарю вас; другие призваны сделать так, чтобы мир соответствовал словам - Прошу вас сделать это). 3. Выражаемые психические состояния (вера, убеждение, желание, потребность, удовольствие и т. д.). 4. Сила, энергичность иллокутивной цели (просить и приказывать). 5. Статус и положение коммуникантов (приказывать и молить). 6. Способ, которым высказывание соотнесено с говорящим и слушающим (советовать - в пользу слушающего, просить - в пользу говорящего). 7. Связи с остальной частью дискурса и с контекстом (Теперь рассмотрим..., Из этого я заключаю..., Подвожу итог...). 8. Пропозициональное содержание высказывания по отношению к иллокутивной силе (предсказывать - о будущем, сообщать - безразлично ко времени). 9. Акты, которые всегда являются речевыми (спрашивать), и акты, которые могут осуществляться как речевыми, так и неречевыми средствами (наказывать). 10. Акты, требующие или нет для своего осуществления внеязы- ковых установлений (отлучить от церкви, объявить войну). И. Акты, образуемые перформативным глаголом, и акты без такого глагола (Я вас прогцаю - при невозможном: Я вам лгу). 12. Различия в стиле осуществления РА [торжественная присяга и обыденное обещание; заявить (офиц.) и поведать (интим.)].

По поводу п. И необходимо пояснить следующее. 3. Вендлер предложил понятие «иллокутивное самоубийство», связанное с тем, что не всякое речевое действие может быть выражено высказыванием с речеактовым глагольным предикатом типа: Благодарю вас, Я вас прогцаю и под. (Вендлер - 1985). Есть целый ряд РА, в которых употребление глагола неподобной форме как бы убивает иллокутивную силу высказывания. Так, можно лгать (любым способом), но нельзя осуществить РА лжи высказыванием Я вам лгу. З.Вендлер указывает глаголы, приводящие к иллокутивному самоубийству: инсинуировать, голословно заявлять, подбивать, подстрекать, подначивать, побуждать, угрожать, похваляться, хвастаться, намекать, лгать, ругать, поносить, пилить, придираться, высмеивать, насмехаться, язвить, льстить. Список можно существенно расширить. Это и клянчить, канючить, выпрашивать, заставлять, принуждать и мн., мн. др. Вендлер справедливо замечает, что речеактовые высказывания с перечисленными предикатами (Я вам льщу, Я вас поношу) содержат «подрывной фактор»: тайное становится явным. Однако наше общение изобилует речевыми действиями неблагоприятного характера, но способы выражения этих значений иные (см. соответствующий раздел), они не «умещаются», как правило, в одно высказывание.

В более поздней работе «Основные понятия исчисления речевых актов», выполненной совместно с Д. Вандервекеном (Новое в зарубежной лингвистике... - 1986), Серль и его соавтор выделяют семь опорных различительных признаков РА: 1. Иллокутивная цель.

2. Способ достижения иллокутивной цели (приказывать и умолять).

3. Интенсивность иллокутивной цели (приказывать и советовать).

4. Условия пропозиционального содержания (предсказание относится к будущему). 5. Предварительные условия (обещанию предшествует уверенность в возможности его выполнить). 6. Условия искренности. 7. Интенсивность условий искренности (торжественное и обычное обещание).

Вернемся к классификациям. Типология РА, принадлежащая Дж. Серлю, включает следующие классы: 1. Репрезентативы - сообщения, утверждения о некотором положении дел (Я утверждаю, что экзамен нетрудный). 2. Директивы - стремление говорящего побудить слушающего к совершению чего-либо (Прошу вас подвинуться). 3. Комиссивы - обещания, обязательства (Обещаю вам сделать это). 4. Экспрессивы - выражения психического состояния говорящего, этикетное поведение по отношению к слушающему (Благодарю вас). 5. Декларативы - декларации, объявления, назначения, изменяющие положение дел в мире и успешные в том случае, если говорящий наделен социальным правом такие декларации осуществлять (Объявляю собрание открытым - со стороны председателя собрания). Эти пять классов РА также не покрывают всех типов высказываний, произнесение которых и есть осуществление дела, поэтому продолжаются многочисленные попытки уточнять существующие классификации и создавать новые (см. Забавников - 1984, Дорошенко - 1986, Беляева - 1987, Богданов - 1990, Pisarek - 1995 и мн. др.). Самих же классов РА у разных исследователей можно насчитать от 5 до 18. Думается, дело в том, что исследователи исходят из разной степени абстракции при выделении той или иной группы речевых действий. В самом деле, репрезентативы - сообщения как РА могут быть утверждениями и отрицаниями (Утверждаю, что это так; Отрицаю, что это так), доведением до сведения (Довожу до вашего сведения...) , оповещением (Оповещаю...), докладыванием (Докладываю...), информированием (Информирую вас...), и мн. др. Директивы - побуждения могут представлять собой просьбы (Прошу вас...) и приказы (Приказываю...), советы (Советую вам...) и приглашения (Приглашаю вас) и мн. др. Комиссивы - обязательства могут быть обещаниями (Обещаю вам...), клятвами (Клянусь...), присягами и др. Этикетные знаки могут представлять собой приветствия (Приветствую вас), поздравления (Поздравляю с праздником), извинения (Прошу извинения, Извините меня), соболезнования (Я вам сочувствую) и мн. др. Декларативы - объявления представляют наречения (Называю младенца Марией), приговоры (Приговариваю...), назначения (Назначаю вас старостой) и мн. др.

Привлекательной представляется классификация перформатив- ных глаголов (не РА, а глаголов!) в работе Ю. Д. Апресяна «Перфор- мативы в грамматике и в словаре». Он выделяет 15 классов таких глаголов: 1. Сообщения, утверждения. 2. Признания. 3. Обещания. 4. Просьбы. 5. Предложения и советы. 6. Предупреждения и предсказания. 7. Требования и приказы. 8. Запреты и разрешения. 9. Согласия и возражения. 10. Одобрения. 11. Осуждения. 12. Прощения. 13. Речевые ритуалы. 14. Социализированные акты передачи, отмены, отказа и пр. 15. Названия и назначения. Для всех этих групп Апресян перечисляет только те глаголы, которые допускают прямое перформативное употребление (сообщаю, признаюсь, обещаю и т. д.).

Встает вопрос о номенклатуре речевых действий и номенклатуре тех речевых интенций, которые служат побудительной силой к производству речевого акта и формируют значения речеактовых высказываний (не только в прямой перформативной форме). Попытка создать

перечень номинаций речевых интенций в русском языке предпринята в диссертации Е. П. Савельевой (Савельева - 1991). Подчеркнем, что речь идет о номинативном аспекте называния (с помощью глагола или отглагольного существительного) речевой интенции (просить, просьба), которая в коммуникативной единице - речеактовом высказывании - обретает свою форму и иллокутивную силу (Прошу вас...) и множество способов выражения в разных высказываниях.

В реальном общении все много сложнее, чем в приведенных примерах: одно высказывание может обладать несколькими иллокутивными функциями, определение иллокутивной силы может быть затруднено размытостью интенционального значения и т. д. Ср. речь бабушки, направленной приехавшему внуку: - Ишь, какой вымахал - высокий да красивый! Ума бы только хватило, а то дружки у тебя, мать пишет, какие-то не такие (запись устной речи). В высказываниях косвенным способом отражено несколько интенций и эмоций говорящего: одобрение, восхищение, пожелание, осуждение, опасение. Указан также источник сведений (мать пишет). Таким образом, здесь ряд речевых актов: Я радуюсь и восхищаюсь тобой; Я желаю тебе вести себя разумно; Я опираюсь на сведения твоей матери о твоих друзьях; Я их осуждаю; Я опасаюсь, что ты будешь следовать поведению своих друзей. Если обратимся к записям разговорной речи, то станет заметно, что интенциональный план в высказываниях переплетается с- эмоциональным, а также и с оценочным, что нередко затрудняет классификационную работу. Но, несмотря на это, опорная классификация нужна. Сделаем несколько замечаний к приведенной выше классификации Серля. На наш взгляд, правы те исследователи, которые из директивных РА выделяют в отдельный класс вопросы-рогативы. В самом деле, несмотря на то, что вопрос - это побуждение адресата дать ответ, информацию, все же в вопросе есть те семантические составляющие, которые отсутствуют в типичном побуждении. Чтобы возник вопрос, в ментальном поле говорящего должны быть следующие предварительные условия: а) я не знаю (иначе вопрос не мог бы возникнуть); б) я хочу знать (в ином случае вопрос также не возникнет); в) я побуждаю тебя дать мне знания. Только это третье условие роднит вопросы с побуждениями. Кстати, множественность типов вопросов и способов их выражения также говорит в пользу вычленения отдельного класса вопросительных РА - рогативов. Далее, на наш взгляд, целесообразно в классе экспрессивов (бехабетивов, по Остину) оставить собственно экспрессивное выражение эмоций, оценок, отношений. Более всего потребны для такого речеактового выражения междометные высказывания (Блохина - 1990): А как же!, Еще бы!, Ну и ну!, Вот те раз!, Как бы не так! и мн. др.; а также высказывания с местоименным компонентом: Какое там (умный)!, Где там (устроился)!, Что уж (говорить)!; отрицательное осмысление высказывания: Очень нужен ты мнеI, Нужна мне ваша курица; транспозиция этикетных зк(а- ков: Нет уж, спасибо!, Ну ты вляпался, поздравляю!, Здравствуйте, как же мне с этим справиться?! и мн. др. Что же касается выражений социального этикета (см. раздел о речевом этикете), то они связаны

не столько с эмоциями и оценками, сколько с социально заданными правилами речевого поведения и предназначены для установления и поддержания социально-речевого контакта собеседников, поэтому их целесообразно рассматривать как отдельный класс этикетных РА - этикетные выражения, контактивы, социативы. Кстати говоря, исполняя этикетный ритуал приветствия или поздравления и др., говорящий может не испытывать никаких эмоций или испытывать противоположные тем, которые обозначены в высказывании: Рад вас видеть; От всей души благодарю; Я вам так сочувствую - и мн. др. Класс этикетных РА (контактивов) снимает вопрос о выделении вокатива-обращения в отдельный класс РА (Д. Вундерлих, Г. Г. Почепцов, Л. П. Ча- хоян), поскольку вокатив является ярким представителем этикетных средств контактоустановления и поддержания и служит показателем социально-этикетных отношений коммуникантов (см. соответствующий раздел).

В связи со сказанным установим семь классов РА как тот обобщенный минимум, на который можно опираться. Что касается более дробных классификаций, то они, на наш взгляд, переходят на более низкий уровень абстракции и членят, конкретизируют более крупный класс. (См. ниже с этой точки зрения более подробное рассмотрение класса директивных РА.) Итак, мы опираемся на следующую таксономию первичного членения РА: 1. Репрезентативы - сообщения. 2. Комиссивы - обязательства. 3. Директивы - побуждения. 4. Рогативы - вопросы. 5. Декларативы - объявления (декларации). 6. Экспрессивы - выражения эмоций. 7. Контактивы - выражения речевого этикета.

Общение коммуникантов, что очевидно, находится в рамках социальных предписаний и установлений, поэтому социальные следствия употребления тех или иных РА также в поле зрения исследователей. По той роли, которую тот или иной РА играет в социально-коммуни- кативных взаимодействиях партнеров, Дж. Лич (см. Принципы прагматики) выделил 4 группы: 1. Конкурирующие РА - иллокутивная цель говорящего конкурирует с социальным равновесием (жесткие требования, приказы и др.). 2. Праздничные РА - иллокутивная цель говорящего совпадает с социальными целями (благодарность, поздравление и др.). 3. Сотрудничающие РА - иллокутивная цель говорящего безразлична к социальной цели (сообщения, инструкции и др.). 4. Конфликтные РА - иллокутивная цель говорящего в конфликте с социальными целями (угрозы, обвинения и др.).

Уместно теперь коснуться вопроса о прямых и косвенных Р А (Серль - 1986). Прямым РА называют производство и произнесение такого высказывания, в котором однозначно выражается его иллокутивная сила/интенциональное значение: Благодарю вас за оказанную помощь - в высказывании в соответствии находятся его форма и значение. Однако нередко (и даже часто) в высказывании на фоне эксплицированной иллокутивной силы (например, сообщения) проявляется и другая, т. е. в РА оказывается больше содержания, чем передает его поверхностная структура, и слушающий должен об этом догадаться. Так, РА сообщения Ты опоздал содержит упрек и, собственно, ради упрека совершен; РА, оформленный как вопрос, является по сути просьбой: - Вы не могли бы подвинуться? Многие РА, которые не могут получить прямого высказывания (также и в силу «иллокутивного самоубийства»), осуществляются косвенно: - Какой ты неряхаI - упрек и ругань (при невозможном: Я упрекаю тебя, Я ругаю тебя). Множество сообщений, что очевидно, несет в себе дополнительные иллокутивные функции. В случае неблаговидных речевых поступков - это сокрытие «подрывного фактора», в случае некоторых побуждений (см. способы выражения просьбы) - придание с помощью вопроса осведомлению о возможностях адресата большей вежливости. Говорящий, употребляя косвенный РА, рассчитывает, как упоминалось, на понимание слушающего, связанное с опорой на фоновые знания, пресуппозиции, а также на конвенции - неписаный договор, установления, принятые в данном сообществе. Так, узуальные употребления вопросов вместо побуждений (особенно просьб) сделали такие косвенные РА конвенциональными: Вы не можете подвинуться?; Вам не трудно пересесть на другой стул? и мн. др.

Смысл высказывания тесно связан с ситуативностью. Ср. вопрос преподавателя в начале лекции: - Кто-нибудь снимет часы? В пресуппозиции здесь: забыл часы, нет часов. Фоновые знания подсказывают: лекция начинается и кончается в определенное время. Импликации: так как преподаватель должен следить за временем, ему нужны часы. Поэтому вопрос воспринят аудиторией как просьба дать часы. Ясно, что вопрос: Кто-нибудь снимет часы? - со стороны одного из пассажиров автобуса либо приведет к коммуникативной неудаче, непониманию, либо будет понят как «вежливое» ограбление.

Отделяя косвенные РА от прямых, необходимо, кроме конвенциональных косвенных, упомянуть и контекстуально- ситуативные косвенные. Дело в том, что конвенциональные распознаются в своем интенциональном значении/иллокутивной силе в единичном высказывании, изолированном от контекста, хотя и ситуативно определенном. Так, в метро высказывание Вам не трудно подвинуться? будет однозначно воспринято как РА просьбы, а не вопроса: в ответ никто не станет распространяться о своих трудностях, а либо совершит физическое действие, о котором просят, сопровождая его или нет речевым, либо откажется от выполнения, сопровождая отказ речевыми действиями извинения, аргументации, сожаления и т. п. От таких РА следует, на наш взгляд, отличать высказывания, которые в изолированном от контекста виде не распознаются носителями языка со стороны того интенционального значения, ради которого произведен РА. Так, отдельное сообщение У меня болит горло не содержит интенции отказа, хотя может такое значение получить в пределах коммуникативного акта, интеракции, диалогового взаимодействия с партнером: - Давай съедим мороженого. - У меня болит горло - отказ в виде аргументации с импликациями Я не могу есть мороженое, так как у меня болит горло. Сообщений, несущих в себе дополнительные интенциональные смыслы, в нашем общении множество. Более того, мы значительно реже применяем прямые РА, нежели косвенные, конвенциональные и контекстуально-ситуативные, особенно тогда, когда надо проявить повышенную вежливость, скрыть неблаговидность речевого действия, дать намек, иронию, использовать речевые манипуляции и мн. др.

Особым РА исследователи считают значимое молчание. Ср. ркончание драмы «Борис Годунов» у А. С. Пушкина: «Народ безмолвствовал». В самом деле, нередко промолчать - это отсутствием высказывания выразить свое мнение, отношение, оценку события. Однако, на наш взгляд, трудно говорить о едином РА молчания, поскольку за этим действием (бездействием) скрыты самые разные интенциональные и эмоциональные значения. Ср. молчание как отказ, молчание - знак согласия, молчание как незнание, обида, упрек, недовольство и мн. др. При этом, как правило, значимое молчание сопровождается невербальными средствами коммуникации: мимикой, выражением глаз, жестом (см. соответствующий раздел). Видимо, целесообразно считать значимое молчание одним из невербальных способов выражения интенционального значения, тесно связанного с конкретной ситуацией общения.

Ср.: « - Горыныч, так нельзя, - заулыбался Иван, - из песни слов не выкинешь.

Горыныч молча посмотрел на Ивана; опять воцарилась эта нехорошая тишина » (В. Шукшин).

Еще пример:

« - Тронемся, Петр! Какого шута, здесь коптить. По Крайности, южную страну увидим.

Зворычный молчал, думал о своем семействе. А у Пухова баба умерла, и его тянуло на край света.

-Думай, Петруха! На самом деле, какая армия без слесарей.

Зворычный опять молчал, жалел жену Аксинью и сынишку.

- Едем, Петруха! - увещевал Пухов. - Горние горизонты увидим» (А. Платонов).

Как видим, реплики РА уговаривания исходят от одного из коммуникантов, второй участвует в «диалоге» молчанием. Содержательную компоненту РА молчания автор разъясняет в своих ремарках: думал о своем семействе; жалел жену Аксинью и сынишку (см. Крестинский - 1990).

Речевой акт/действие, как правило, направляется адресату, на адресата рассчитана воздействующая иллокутивная сила и перлокутивный эффект, от адресата ожидается реагирование. В связи с этим Т. ван Дейк (ван Дейк - 1978) утверждал, что РА - это единица лишь сообщения, подлинной же единицей общения является коммуникативный акт (КА). По мнению ван Дейка, КА состоит из а) РА, или акта говорящего, б) аудитивного акта, или акта слушающего, в) коммуникативной ситуации, включающей характеристики говорящего и слушающего, их взаимоотношения, сопровождающие события и т. д. И все же, в соответствии со сказанным выше, посчитаем минимальной единицей общения отдельный адресованный РА, как правило, включаемый в интеракцию - диалоговое взаимодействие партнеров, которое и можно считать подлинным коммуникативным актом.

Несмотря на недостатки теории речевых актов и критику этой теории (этих теорий) (см. Франк - 1986), выделение РА как объекта прагмалингвистики сыграло выдающуюся роль в современной научной парадигме (см. Демьянков - 1986, а также многочисленные последующие публикации и диссертационные исследования).

В практике преподавания иностранных языков, русского языка как иностранного на основе коммуникативной методики опора на РА может привести к оптимизации обучения учащихся и дополнительно мотивировать изучение языка как инструмента общения - как в устных формах, так и при чтении художественной литературы, поскольку коммуникативные замыслы общающихся, интенциональные посылы, выбор оптимального способа выражения интенции (см. ниже) входят в насущные коммуникативные потребности изучающих язык. Вопрос об отборе РА и способов их представления решается в зависимости от конкретных методических задач: подготовленности учащихся, этапа обучения, специализации - и т. д. и т. п. Ср. соответствующие работы: М. Н. Вятютнев. Теория учебника русского языка как иностранного (методические основы). - М., 1984; А. Р. Арутюнов. Коммуникативный интенсивный курс РКИ для заданного контингента учащихся (методическое пособие). - М., 1989; А. Р. Арутюнов, П. Г. Чеботарев, Н. Б. Музруков. Игровые задания на уроках русского языка: книга для преподавателя. - М., 1984 - и мн. др., в том числе диссертационные исследования по методике преподавания русского языка как иностранного.

1.Что следует понимать под речевым актом (РА)?

2. Из каких фаз (уровней, актов) состоит РА?

3. Как можно охарактеризовать иллокутивную силу /функцию высказывания?

4. В каких отношениях находятся иллокуция и интенция?

5. Перечислите 12 параметров, выделенных Дж. Серлем для классификации РА.

6. Назовите 5 классов РА, по Серлю.

8. Охарактеризуйте понятия «прямой и косвенный речевой акт».

9. Что входит в понятие коммуникативного акта?

ПРИМЕРЫ ДЛЯ АНАЛИЗА

Выделите в текстах высказывания речевые акты, их ведущие иллокутивные функции и интенциональные значения. Назовите РА по этим признакам. Охарактеризуйте РА как прямые и косвенные.

1) «- Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня, если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю: берегись» (М. Булгаков).

2) « - Требую протокола! - с пафосом закричал Остап» (И. Ильф, Е. Петров).

3) « - Приказываю держать все это в строжайшем секрете» (М. Булгаков).

4) « - Никакой Нинки здесь нет. Неужели непонятно. Шляются тут по ночам-то.

Поджечь, что ли, вас? - вслух подумал Егор и брякнул спичками в кармане. - А?» (В. Шукшин).

5) « - Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, - недружелюбно насупившись, проговорил кот, - и еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное» (М. Булгаков).

6) «Он: Да мне тебя жалко, но помочь-то я чем могу? Ты скажи, я все сделаю. Хочешь, я сейчас начну клеить обои? Хочешь, помою пол на кухне?

Она: ... Ничего не надо. Сядь. Ты просто пожалей. Посиди рядом. Молча...» (Л. Тимофеев).

7) « - Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие» (А. Чехов).

8) (Дворовая девушка не сразу прибежала на звонок графини).

« - Что вы, милая. Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место» (Л. Толстой).

ЛИТЕРАТУРА

1. Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVII. Теория речевых актов. - М., 1986.

2. Богданов В. В. Речевое общение. - Л., 1990.

3. Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVIII. Логический анализ естественного языка. - М., 1986.

4. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVI. Лингвистическая прагматика. - М., 1985.

5. Забавников Б. Н. К проблеме структурирования речевого акта/речевого действия // Вопросы языкознания, 1984, № 6.

6. Дорошенко А. В. Побудительные речевые акты и их интерпретация в тексте. Дисс... канд. филол. наук. - М„ 1986.

7. Беляева Е. И. Модальность в различных типах речевых актов // Филологические науки, 1987, № 3.

8. Pisarek L. Речевые действия и их реализация в русском языке в сопоставлении с польским (экспрессивы). - Вроцлав, 1995.

9. Апресян Ю. Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Известия АН СССР, серия Л и Я, т. 45, № 3,1986.

10. Савельева Е. П. Номинации речевых интенций в русском языке и их семанти- ко-прагматическое истолкование. Дисс... канд. филол. наук. - М., 1991.

И. Блохина Я. Л. Типологические свойства и коммуникативные смыслы междометных высказываний. Дисс... канд. филол. наук. - М., 1990.

12. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVII. Теория речевых актов. - М., 1986.

13. Ван Дейк Т. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск VIII. Лингвистика текста. - М., 1978.

14. Франк Д. Семь грехов прагматики... // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVII. Теория речевых актов. - М., 1986.

15. Демьянков В. 3. -«Теория речевых актов» в контексте современной зарубежной лингвистической литературы (обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVII. Теория речевых актов. - М., 1986.

16. Крестинский С. В. Интерпретация актов молчания в дискурсе // Язык, дискурс, личность. - Тверь, 1990.