Злодеи и авантюристы. Под дедовской опекой. Решение епископско-инквизиторского и светского судов

Будучи не в состоянии спасти Орлеанскую деву от сожжения на костре, Жиль де Рэ (Gilles de Rais) вернулся подавленным в свой замок и стал серийным убийцей, склонным к сатанинским ритуалам

«Я один из тех людей, для которых все, что связано со смертью и страданиями, имеет особую притягательность, сладкую и загадочную, обладает той страшной силой, которая тянет вниз […]. Я сделал то, о чем другие мужчины мечтают. Я ваш кошмар», предупредил маршал Жиль де Рэ (Gilles de Rais) незадолго до своей казни в 1440 году. Жиль считал, что любой соседский сынок мечтает и готов был бы, если сможет, подвергнуть пыткам, изнасиловать и убить (необязательно в этом порядке) 150 детей.

Что происходит, когда психопат принадлежит к аристократическому роду? Что происходит, когда можно убивать безнаказанно? Это история о том, как один из самых могущественных людей средневековой Франции в течение десятилетий безнаказанно убивал исключительно ради развлечения до тех пор, пока его преступления не приобрели черты кровавой бойни и не стали слишком зловещими.

Жиль де Монморанси-Лаваль (Gilles de Montmorency-Laval) родился в черной башне замка Шантосе (Champtocé) в 1404 году. Он был одним из детей Гая де Раи (Guy de Rais) и дочери его злейшего врага Жана де Краона (Jean de Craon). Семьи согласились на этот брак, полагая, что он положит конец длительной вражде. Но все пошло не так. Жиль и его брат осиротели. Но что самое ужасное, их воспитанием занялся мрачный и злокозненный дед по материнской линии, которого так ненавидел их отец. Вопреки завещанию отца детей, воспитанием внуков занялся Жан де Краон, который прививал им садизм и жестокость.

Жан де Краон внушал внукам, что дворяне могут поступать безнаказанно, и если кто-то мешает их планам, то нужно применить насилие.

В качестве примера дед похитил свою племянницу Катрин де Туар (Catherine de Thouars), чтобы его внук женился на ней и стал обладателем ее приданого. Когда родственники девушки заявили протест, Жан де Краон пригрозил, что завяжет ее в мешок и бросит в Луару. А поскольку они не отступали, озверевший дед запер в своих застенках посланцев семьи Туар, в том числе дядю девушки, который скончался во время заточения.

В 1432 году Жан де Краон совершил очередную низость. Он передал в наследство свою шпагу Рене, младшему из братьев. А в последние дни жизни раскаялся, что воспитал столь презренного человека как его старший внук.

Верный соратник Жанны д’Арк

Наслаждения, основанные на насилии, преследуют насильственные цели. Применяя преступные методы, Жан де Краон стал одним из самых богатых и могущественных баронов Франции. Совершая насилие, он преследовал конкретные материальные цели, чего нельзя сказать о его внуке, который в первую очередь искал развлечений. Исторические обстоятельства лишь усиливали его взвинченность.

Во время Столетней войны между Францией и Англией Жиль де Рэ отличился своей жестокостью и бесстрашием в бою, когда был еще совсем юным. Рота, которой он командовал, прославилась тем, что шла во главе самых смелых кавалерийских атак и благодаря этому завоевала расположение наследника престола Франции.

Когда в 1429 году Жанна д’Арк потребовала у дофина Карла армию, чтобы освободить Орлеан от осады англичан, именно Жиль де Рэ принял на себя командование 10 тысячами королевских солдат. Благодаря целой череде военных успехов ему было присвоено звание маршала Франции. Он активно взаимодействовал с Жанной д’Арк до тех пор, пока ее не взяли в плен англичане. В то время как фаворит короля Де ла Тремойль (De la Tremoille) умыл руки и отказался вести переговоры об освобождении Жанны, Жиль де Рэ пытался убедить его, что они смогут вызволить Орлеанскую деву при помощи дерзкого плана.

Тогда он еще не знал, что Ла Тремойль больше всего желал, чтобы Жанна д’Арк исчезла с политической сцены. Так и произошло. Ее обвинили в ереси и казнили на костре в 1431 году, а маршал Франции решил, что ему не место в этом мире дворцовых интриг. Действительно, его преступления не отличались дворцовой изысканностью.

Слухи о пропавших детях стали распространяться вскоре после того, как маршал вернулся в Шантосе. 12-летний подмастерье кожевника пропал в тот момент, когда должен был передать послание в замке Жиля де Рэ. Когда кожевник спросил владельца замка, куда подевался его подмастерье, он ответил, что его похитили разбойники в Тифоже (Tiffauges). Французский барон давал похожий ответ всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал его о судьбе своего ученика, слуги, сына или внука. Беспризорные дети, слуги, проданные своими хозяевами, и бесчисленное количество преступных способов — все это приводило к тому, что десятки подростков становились жертвами кровавых оргий могущественного барона. За короткое время земли Жиля де Рэ стали Бермудским треугольником для многих детей.

Когда уйти от ответа на многочисленные вопросы уже было невозможно, Жиль де Рэ впоследствии признал, что да, действительно, он похищал детей, но делал это по приказу короля, чтобы передать их на воспитание англичанам, которые бы сделали из них пажей. Разумеется, это была ложь. Как только дети оказывались в его власти, лакеи одевали их в дорогие одежды и усаживали за стол с хозяином и такими же извергами-гостями. После ужина Жиль де Рэ и его захмелевшие приспешники удалялись вместе с детьми в комнату ужаса. Французский барон с гостями пытали и насиловали детей до тех пор, пока они не умирали. Если кто-то из них кричал, то его вешали, и Жиль де Рэ насиловал ребенка в такой позе. К концу оргии большинство детей были обезглавлены, истерзаны и даже четвертованы.

Иногда некрофилия маршала продолжалась даже после смерти ребят. Он приказывал вскрыть их тела и наслаждался видом внутренних органов. Ребенок, которого пощадили ради его красоты, рассказывал, что «после того, как дети погибали, Жиль де Рэ обычно их целовал, брал в руки наиболее красивые головы и конечности, приподнимал их, чтобы восхититься и плакал, сожалея о случившемся».

После потоков крови и криков, Жилем де Рэ на несколько часов овладевало раскаяние, он клялся вновь и вновь, что никогда больше не совершит подобных преступлений и отправится в Святую Землю, чтобы искупить вину. Но не выполнял этого. Его безумное окружение каждое утро выводило его из состояния оцепенения до тех пор, пока количество жестоко убитых детей не достигло ужасающей цифры 150.

Разорение положило конец кровавому разгулу

Сатанинские оргии и другие безумные траты опустошили казну маршала Франции. После неудачной попытки спасти свою соратницу Жанну д’Арк он погрузился в глубокую депрессию, которую пытался побороть при помощи молитв и выпивки. Как явствует из летописей, он ежедневно выпивал до пяти литров настойки крепостью 22 градуса. Когда стали возникать финансовые проблемы, Жиль де Рэ окружил себя разного рода темными личностями, колдунами, некрофилами, алхимиками и сатанистами, обещавшими спасти его от разорения. Один из этих жутких персонажей, некто Прелати (Prelati), провел обряд заклинания демона по имени Баррон. С этой целью он потребовал принести в жертву больше детей и совершить ряд сатанинских ритуалов, которые принесут богатство аристократу.

В дело вмешался брат Жиля де Рэ, который вовсе не хотел, чтобы семейное богатство шло на проведение жутких оргий. Опасаясь, что суд может передать брату замок Машекул (Machecoul), также принадлежавший маршалу, он сжег тела более чем 50 детей, которые по его распоряжению хранились в башне. Но скрыть столь чудовищное преступление было сложно.

После расследований брата Жиля, который вовсе не хотел, чтобы безумие его брата стало достоянием гласности, этим вопросом занялись герцог Бретонский Жан V и епископ Нантский Жан де Малеструа (Jean de Malestroit), стремясь низвергнуть Рэ. К сожалению, даже десятков скелетов, принадлежавших детям ремесленников и крестьян, было недостаточно, чтобы возбудить судебный процесс против столь могущественного представителя знати. Настоящий судебный скандал вызвал сам маршал, похитив священника, связанного с герцогом Бургундским. Жиль де Рэ до такой степени ненавидел казначея герцога, который был братом священника, что похитил его с топором в руках, когда он вел торжественное богослужение в церкви Св.Этьена.

Разразившийся скандал и последующее расследование вылились в судебный процесс, на котором господина де Рэ обвинили в 34 убийствах и исчезновении 140 мальчиков, а также в содомии, ереси и нарушении неприкосновенности священного места. Во время допросов Жиль де Рэ оскорбил судей, назвав их нарушителями закона и сказал, что предпочтет быть повешенным, чем отвечать на вопросы крючкотворов и сутяг. Сказано —сделано. Церковный суд приговорил Жиля де Рэ и его сообщников к повешению с последующим полным сожжением их тел.

26 октября 1440 года барон-некрофил был повешен в Нанте. Уже стоя на эшафоте, незадолго до приведения приговора в исполнение, он публично сознался в своих преступлениях и выступил с речью об опасностях, которые таит в себе распутная молодость. Однако, его слова не убедили толпу, которая пришла только для того, чтобы проклясть это чудовище перед казнью.

Сказка Шарля Перро, навеянная историей французского серийного убийцы

Жиль де Рэ стал главным героем около 200 книг и вдохновил писателей на создание многих страшных историй, в частности, сказки о «Синей Бороде». События, связанные с Жилем де Рэ, переработал и облек в литературную форму Шарль Перро в 1697 году. Его персонажем стал злодей с синей бородой, который в тайной комнате прятал тела своих предыдущих жен. Практическое отсутствие какого-либо волшебства в этой сказке Перро, что было весьма не характерно для этого автора, лишь подтверждает тезис о том, что его произведение основано на реальных событиях. Добавим к этому характерную внешность главного героя, а также синюю бороду, напоминающую густую черную бороду барона-убийцы.

Считается, что прототипом страшного убийцы под прозвищем Синяя Борода стал французский маршал Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен. Кем же был этот человек и так ли он виновен?

Жиль де Рэ родился около 1404 года в замке Машкуль на границе Бретани и Анжу, в знатной и весьма состоятельной семье. В возрасте одиннадцати лет Жиль с младшим братом Рене после смерти родителей попал под опеку своего деда Жана де Краона.

Этот образованный человек привил внуку тягу к чтению и наукам. В шестнадцать лет Жиль женился на красавице Катрин де Туар, получив при этом в приданое обширные земли в Пуату и два миллиона ливров. В 1429 году у них родилась единственная дочь Мари де Лаваль.

В это время бушевала Столетняя война, англичане со своими союзниками бургундцами к тому времени заняли уже половину территории Франции. Жиль де Рэ решил встать на сторону французской короны. Благодаря своему огромному состоянию, он расположил к себе наследника короля — принца Карла Валуа и получил место в его свите.

Военная карьера Жиля сложилась успешно и он сумел достичь громкой славы. Он был храбр и удивительно хорошо владел оружием. Сформировав за свой личный счет крупные вооруженные отряды, Жиль де Рэ с 1427 по 1429 год захватил несколько замков и совершил удачные рейды по французским землям, занятым врагом.

В двадцать пять лет он был произведен в маршалы Франции, удостоившись чести включить в свой герб королевские лилии. Когда в начале 1429 года семнадцатилетняя Жанна д’Арк предстала перед дофином Карлом и заявила, что изгонит англичан и коронует Карла VII в Реймсе, маршал Жиль де Рэ, как и многие другие, был ею очарован. Король доверил барону охрану Жанны, и от Орлеана до неудачной осады Парижа Жиль де Рэ неотлучно находился при ней.

Победы Жанны д’Арк следовали одна за другой. 17 июля 1429 года в Реймсе, где традиционно короновались французские короли, состоялась коронация Карла VII. По правую руку короля стояла Жанна д’Арк, по левую — Жиль де Рэ.

Уверившись в победе Франции, Жиль де Рэ совершил ошибку — он дал понять новоиспеченному государю, что теперь пора начинать расплачиваться по займам. В результате, маршал впал в немилость и был удален от двора.

Вскоре ситуация при французском дворе изменилась. Жанне д’Арк не могли простить того, что девушка семнадцати лет знала о ведении военных действий больше, чем лучшие воины Франции. До Жиля дошли слухи о пленении Жанны и он бросился к королю и королеве, но получил отказ: Жанна — лицо неофициальное и выкупу не подлежит.

После казни Жанны д’Арк Жиль вернулся в замок Тиффож в глухой Бретани и начал заниматься алхимией: надежд на возврат королем займов не осталось, а его финансовые дела шли очень плохо. В 1436 году новый дофин – Людовик (будущий король Франции Людовик XI), интриговавший против отца, посетил его замок.

Барону де Рэ пришлось финансировать Людовика, закладывая свои замки один за другим. Непосредственным образом тень вражды короля и дофина легла и на Жиля – высочайшим указом короля он был ограничен в коммерческих операциях со своими владениями.

Видя, что его финансовое положение катастрофически ухудшается, Жиль со своим алхимиком Жилем де Силле с еще большим рвением принялся искать способ получения золота из свинца. Почти весь первый этаж замка Тиффож был переоборудован в алхимическую лабораторию, а агенты Жиля скупали в промышленных объемах очень дорогие по тем временам компоненты, например, такие как акулий зуб, мышьяк и ртуть. Однако, все было зря, золото он так и не получил.

Простившись в 1439 году со своим алхимиком Жилем де Силле, он пригласил на его место Франческо Прелатти — шарлатана, который со временем приобрел огромную власть над ним. Франческо прямо заявил, что он является колдуном и имеет личного демона, через которого держит связь с миром мертвых.

Вскоре слухи об их опытах, некоторые из которых описывались как дьявольские, распространились по всей Бретани, вследствие чего герцогу Бретонскому, вассалом которого был Жиль де Рэ, пришлось реагировать на них.

Монсеньор Жан де Малеструэ, епископ Нантский и главный советник герцога Бретонского выступил в 1440 году перед своими прихожанами в кафедральном соборе с сенсационной проповедью, в которой обвинил маршала Жиля де Рэ в жутких преступлениях «против малолетних детей и подростков обоего пола».

В конце он призвал, чтобы все, кто имеет об этом какие-либо сведения, доносили ему о них. Слухи и пламенная речь епископа создали впечатление того, что властям известно очень многое о преступлениях Жиля де Рэ, хотя в действительности был известен только один случай пропажи ребенка, который даже не связывали с маршалом.

Отсюда можно сделать вывод, что верхушка Бретонского герцогства воспользовалась представившимся случаем, чтобы навсегда избавиться от опального Жиля де Рэ. Жиль де Рэ обвинялся в человеческих жертвоприношениях домашнему демону, в убийстве детей с их расчленением и сжиганием тел, сексуальных извращениях и в колдовстве с «применением специальных технических средств». Учитывая мировоззрение людей того времени, можно представить себе, какое впечатление все эти обвинения произвели на них.

13 сентября 1440 года маршал Жиль де Рэ был официально поставлен в известность об обвинительном заключении, состоявшим из 47 пунктов. Ему было предложено прибыть 19 сентября в епископальный суд для дачи объяснений. Кроме того, по материалам обвинительного заключения герцог Бретонский санкционировал светское разбирательство.

Прекрасно понимая, чем грозит ему обвинения в колдовстве, Жиль де Рэ, в отличие от своего алхимика Жиля де Силле, подавшегося в бега, дал свое согласие прибыть в суд. Прокурором Бретани были арестованы телохранители барона Корийо и Гриар, а также колдун-итальянец Прелатти.

О процессе над маршалом Жилем де Рэ было объявлено на площадях всех городов Бретани, а зрители на него допускались свободно. Многие из них были настроены по отношению к обвиняемому очень агрессивно. Просьба маршала об адвокате судом была отклонена. Перед судьями Жиль де Рэ держался надменно, отвергая полностью свою вину и тогда начали допрашивать его людей.

Пойманный алхимик Жиль де Силле подтвердил, что обвиняемый маршал принимал участие в алхимических экспериментах, прекрасно зная, что это запрещено. Для некоторых опытов в чашу нужно было помещать разные части тела младенца. Также он дал показания о жестоких сексуальных надругательствах Жиля де Рэ над несовершеннолетними мальчиками и девочками.

Еще более страшные показания дал алхимик Франческо Прелатти, заявивший о том, что маршал подписал кровью договор с демоном Барроном. За дар богатства, власти и всеведения он обещал демону приносить кровавые жертвоприношения. По его словам, обвиняемый пробовал откупиться курицей, но демон потребовал крови младенцев.

Были допрошены и родители пропавших детей, которые заявили, что детей видели в последний раз, отправляя их просить милостыню во владениях маршала. Не стали молчать и арестованные телохранители барона Жиля де Рэ. Они единогласно заявили, что маршал коллекционировал отрезанные человеческие головы и во время обыска замка барона они не были найдены только потому, что почувствовавший опасность Жиль де Рэ приказал им эту коллекцию уничтожить.

Несмотря на то, что все эти показания свидетелей вызвали у маршала потрясение, внешне он оставался спокойным и невозмутимым, продолжая заявлять о своей невиновности и требуя предоставить адвоката. Однако, ему было в очередной раз отказано.

В конце концов, устав от необоснованных обвинений, барон Жиль де Рэ заявил, что лучше умрет на виселице, чем будет продолжать слушать лживые свидетельства на этом постыдном судилище. В результате, маршал был отлучен от церкви, а 19 октября 1440 года суд принял решение о пытках барона, чтобы «побудить прекратить гнусное запирательство».

Пытки Средневековья

К нему была применена самая популярная в те времена во Франции пытка – привязав за руки и ноги, его растянули на горизонтальной решетке, как на дыбе. Перенеся жуткую боль, Жиль де Рэ пообещал палачам быть сговорчивее на суде. Преклонив колени перед епископом, он попросил снять с него отлучение от церкви, а затем в процессе дачи показаний признал все свои грехи.

21 октября 1440 года барон де Рэ подвергся новым пыткам, после чего официально признался в том, что «наслаждался пороком», детально описав все свои любимые способы убийства и свои чувства при этом. Что интересно, маршал сознался в убийстве восьмисот невинных младенцев, однако суд принял решение, что будет вполне достаточно и ста пятидесяти.

За «столь тяжкие прегрешения против догматов веры и законов человеческих, что невозможно человеку и вообразить их» 25 октября 1440 года епископ Нантский повторно «исторг Жиля де Рэ из лона Церкви Христовой», а самого маршала приговорили к смерти на костре. Ему было предложено условие, что если он покается и примирится с церковью, его не будут сжигать живьем, а предварительно удушат. Барон согласился.

26 октября 1440 года маршал Франции Жиль де Рэ и два его приближенных – Анри Гриар и Этьен Корийо были казнены. Жиль всячески ободрял своих телохранителей и, как свидетельствует хроника, просил казнить его первым, чтобы научить их как умирать.

Стоя на костре, Жиль де Рэ обратился к толпе и сказал, что он брат всем присутствующим и просит всех, и в особенности тех, у кого он убил детей, не только простить, но и молиться за него. И тут произошло невероятное — толпа стала на колени и начала молиться. Жиль де Рэ подал знак, что готов к смерти. Палач, набросив петлю гарроты, задушил его, затем подожгли костер. С этого момента французский король Карл VII уже не должен был отдавать ему огромный долг.

Казнь Жиля де Рэ и двух его телохранителей

Тело барона сняли почти сразу и торжественно похоронили в усыпальнице баронов де Рэ. По другим сведениям родственники отказались хоронить его в семейном склепе, и он был похоронен под безымянной плитой в кармелитском монастыре на окраине Нанта.

Прошли столетия, но по-прежнему местные крестьяне повторяют, что в этих замках на берегу Луары жил когда-то богатый барон по прозвищу Синяя Борода, который убивал жен и детей.

Французские ученые считают доказанным, что прототипом Синей Бороды был Жиль де Рэ. Но был ли маршал Франции барон Жиль де Рэ действительно так виновен? «Посмертный суд», состоявшийся в Сенате Французской республики в 1992 году, маршала Жиля де Рэ полностью оправдал.

Использованы материалы

24.07.2016 0 5720

Знакомство с жизнью Жиля де Рэ з аставляет вспомнить древнюю мудрость о том, что в душе каждого человека заключены и рай, и ад.

Преданный соратник Жанны д ’Арк, рыцарь без страха и упрека, заслуживший титул маршала Франции, — и чудовище, убийца детей, дьяволопоклонник...

Жиль де Рэ познал на своем веку столько, что этого с лихвой хватило бы на не одну человеческую судьбу.

Были взлеты и падения, небывалая роскошь и разорение, благочестие и неверие... Он был сожжен по обвинению в колдовстве, противоестественных пороках и массовом ритуальном детоубийстве.

Жиль де Рэ родился около 1404 года в замке Машкуль на границе Бретани и Анжу. Его отец, Ги II де Лаваль, умер в конце октября 1415 года, а мать, Мари де Краон, вскоре вышла замуж за барона Сью д’Этувиль, вверив Жиля и его брата Рене заботам своего престарелого отца Жана де Краона, барона Шантосе и Ля Сюз.

Молодой барон проявил себя практически во всех высоких искусствах того времени. Он знал древние языки, великолепно фехтовал, считался знатоком соколиной охоты, с детства увлекался книгами, собрал прекрасную для того времени библиотеку.

По настоянию деда Жиль женился в шестнадцать лет на Катрин де Туар. Невеста приходилась Жилю двоюродной сестрой, поэтому вопрос о венчании решался непросто. Но связи и деньги помогли уладить все недоразумения. Этот семейный союз, как и многие браки того времени, строился на расчете: к владениям семьи де Рэ прибавилось обширное поместье в Бретани.

Кроме того, через жену Жиль породнился с будущим королем Карлом VII. Отчуждения между супругами не было. Катрин пользовалась уважением мужа, особенно после рождения дочери. Но в удовольствиях на стороне Жиль себе не отказывал — опять же, по обычаю того времени.

Уже в молодости в нем проявилась тяга к мистицизму, ко всему, что лежит за гранью человеческого понимания. Когда в Шиноне появилась Жанна д’Арк, Жиль де Рэ встал под ее знамя. Точно неизвестно, выполнял ли он поручение короля или, по легенде, был избран из множества претендентов самой Жанной.

Но Орлеанской Деве Жиль был предан до самой ее смерти, прошел с ней весь путь от Орлеана до Парижа, участвовал в коронации Карла VII. Немногим известно, что большую часть расходов по созданию армии, которую возглавила Святая Жанна, нес Жиль де Рэ.

За выдающиеся заслуги он был произведен в маршалы Франции, удостоившись чести включить в свой герб королевские лилии. Но в то время для него было важнее другое: быть свидетелем чуда, защищать посланницу Бога. Жанна не принадлежала этому миру, она беседовала со святыми, и Жиль, находясь рядом с ней, чувствовал близость Небесного Престола. Он был единственным человеком, который попытался спасти Деву.

Но собранное им войско опоздало, и Жанна погибла. После ее гибели Жиль отказался служить королю, предавшему героиню Франции. В честь Жанны д’Арк он заказал «Орлеанскую мистерию» и в течение десяти лет оплачивал ее ежегодные постановки.

С гибелью Жанны что-то оборвалось в душе Жиля де Рэ. Возможно, смерть Девы оказала на него столь сильное потрясение, что поколебалась сама его вера... А может быть, его мистицизм только углубился, и Жиль решил самостоятельно разгадать тайны бытия... Нам известны лишь внешние обстоятельства его жизни. Расставшись с королевским двором, Жиль де Рэ вернулся в замок Тиффож. Благодаря своему богатству, он создал в своих владениях королевство в королевстве.

Руины замка Тиффож (Château de Tiffauges)

Барон жил, окружив себя пышной свитой, содержал более 200 телохранителей, причем не простых солдат, а рыцарей, дворян, пажей высокого ранга, каждый из которых был разодет в парчу и бархат и имел собственную свиту. Церковь в его замке пышностью напоминала Ватикан. Каждый день в ней проводились праздничные мессы, служба шла с соблюдением всех ритуалов. Церковные одеяния блистали золотом и драгоценными камнями.

На алтаре стояли массивные золотые подсвечники, чаши для причащения и омовения, дароносицы, купели, сосуды для мира были золотыми, гробницы, из которых самой роскошной была гробница Святого Оноре, усыпали драгоценности.

Дом Жиля де Рэ был открыт для гостей днем и ночью. Хозяин охотно принимал у себя художников, поэтов, ученых. Столы были накрыты круглосуточно. Гостеприимный де Рэ кормил не только охрану и служащих, но и путешественников, проезжавших мимо замка. Сам он любил редкие пряные блюда и дорогие вина с Кипра или с Востока, в которых были растворены кусочки янтаря. На дармовое угощение, как мухи на мед, слетались прихлебатели, и огромное состояние растаяло меньше чем за восемь лет.

Чтобы исправить положение, Жиль де Рэ начинает закладывать свои замки, продавать земли. Жена уехала от него к родителям, его младший брат Рене потребовал раздела имущества и добился разрешения короля на это. В 1436 году Карл VII запретил Жилю дальнейшие продажи. Но покупатели все же находились: слишком лакомым куском были владения де Рэ. Вскоре он оказался на грани катастрофы и решил обратиться к алхимии, надеясь вернуть утраченное богатство и, может быть, обрести в придачу вечную молодость.

Во времена де Рэ существовал эдикт Карла V, запрещавший под страхом тюремного заключения и даже виселицы заниматься черной магией. Оставалась в силе и специальная булла папы Иоанна XXII, предававшая анафеме всех алхимиков.

Эти крайние меры способствовали популярности чернокнижия. Привлекал и сам «запретный плод», и кажущаяся легкость обогащения. Впрочем, история не сохранила ни одного имени алхимика, сумевшего отыскать философский камень и раскрыть тайну получения золота из других металлов. Жиль не избежал общей участи.

Вначале он пытался освоить старинные манускрипты самостоятельно. Но сделать это оказалось не так просто: тексты были неясными, сложные аллегории перемежались в них метафорами, символами, туманными притчами и загадками.
Тогда он воспользовался помощью известного оккультиста, своего кузена Жиля де Силле, священника из церкви Святого Мало.

Как только слух о его занятиях просочился за стены замка, Жиля де Рэ осадила целая толпа шарлатанов.

Убийство детей

В Тиффоже запылали печи, и новоявленные помощники с немалым рвением принялись за опыты. Когда Жиль убедился, что понапрасну тратит деньги, не получая никакого результата, он решил просить помощи у более могущественных сил.

Дважды он обращается к колдунам (Жану де ла Ривьеру и дю Меснилю), подписывает собственной кровью обязательство отдать душу дьяволу... Но вскоре убеждается, что перед ним очередные мошенники.

Если в начале жизни рядом с Жилем де Рэ была святая, теперь пришел черед демона. Роль искусителя в судьбе Жиля сыграл итальянский колдун Франческо Прелати, магистр черной магии, алхимик и сатанист. Этот ловкий мошенник убедил своего ученика, что в обретении богатства невозможно обойтись без помощи Сатаны. У Прелати был личный демон по имени Барон, являвшийся, впрочем, только своему хозяину.

Путем ловких манипуляций и фокусов Франческо продемонстрировал Жилю возможность общения с нечистой силой. Для того чтобы обрести власть над демоном, не хватало только одного: кровавой жертвы. Сатану, говорил Прелати, надо услаждать кровью детей. Тогда он будет благосклонен к своим слугам и осыплет их богатством.

Началась череда убийств. Народная молва приписала Жилю гибель 800 детей. Материалы инквизиторов рисуют еще более страшную картину: посланники Жиля охотились за детьми, то заманивая их в замок подарками, то просто похищая.

С 1432 по 1440 гг. продолжались оргии, и в дьявольском притоне умерщвлялись дети из разных концов страны. Их участь была ужасной. Вначале Жиль удовлетворял свою похоть, а затем собственноручно убивал детей, принося их в жертву Сатане. По свидетельствам слуг, Жиль перерезал своим жертвам горло, вырывал внутренности, расчленял трупы, коллекционировал понравившиеся головы...

Действительно ли Жиль де Рэ был виновен в тех злодеяниях, которые ему приписывают? Прямого ответа на этот вопрос нет, однако косвенные свидетельства позволяют утверждать, что многие материалы обвинения были сфабрикованы, арест Жиля был спровоцирован, а обвиняли его заклятые враги.

Уже упоминалось о том, что Жиль де Рэ большинство своих поместий не продавал, а отдавал в залог с правом выкупа в течение шести лет. Его соседи — герцог бретонский Жан V и его канцлер, епископ нантский Малеструа — довольно быстро сообразили, что в случае смерти Жиля его владения останутся невыкупленными и перейдут в собственность кредиторов. Проследив за владельцем замка Тиффож, они выяснили, что он занимается магией и, по слухам, приносит человеческие жертвы Сатане.

Этого было вполне достаточно, чтобы осудить барона, однако его могущество было все еще велико, и напасть на него в открытую враги не решились. Благоприятный случай не заставил себя долго ждать. Жиль поссорился с Жаном Ферроном, лицом духовного звания и братом одного из кредиторов. В порыве гнева он преследовал противника до церкви, затем вошел в храм с оружием и силой увел Феррона в свой замок, где заковал и бросил в подвал. Это грозило нешуточными неприятностями.

Герцог бретонский послал к строптивому барону свое требование: немедленно освободить пленника. Жиль избил посланника и его свиту, и герцог осадил замок Тиффож. Барону пришлось капитулировать. Он сделал попытку примириться с герцогом, был даже радушно принят у него в замке. А в это время недоброжелатели усердно распускали слухи о его связи с Сатаной.

Первую атаку на барона де Рэ начал епископ Малеструа. Он сделал заявление о всех известных ему злодействах Жиля, об умерщвлении им детей при его эротических неистовствах, о служении дьяволу, занятиях колдовством. Епископ вызвал Жиля на духовное судилище и тот, получив эту повестку, явился на суд без всякого сопротивления. Близкие слуги Жиля и Прелати были арестованы и отправлены в Нант.

Только двое из них, Силье и Брикевиль, попытались скрыться. К обвинению епископа вскоре присоединились инквизиция и гражданский суд.

Первое открытое заседание суда было заранее отрепетированным спектаклем. Со всех окрестных земель были собраны родители, у которых пропали дети. Их убедили в том, что во всем виноват Жиль де Рэ. 8 октября 1440 года зал суда был переполнен народом. Матери выкрикивали проклятия в адрес барона и благословляли суд, положивший конец злодеяниям. Слуги Жиля были предварительно «обработаны» в застенках судилища, и их показания выставили Жиля де Рэ чудовищем.

Обвинение, насчитывавшее около 500 пунктов, охватывало три главных вопроса: оскорбление служителя церкви (за совершение насилия над Ферроном); вызывание демонов; убийства детей, отягощенные издевательствами и сексуальными извращениями. Прокурор, ознакомившись с обвинением, дал заключение о распределении подсудности. Многие пункты не были подсудны епископскому суду, и к процессу подключились инквизиторы.

Жилю не дали адвоката и не допустили в суд его нотариуса. Он отрицал свою вину, клеймил судей, но на его крики не обращали внимания. Когда после чтения обвинительного акта барон коротко ответил на обычный вопрос, что весь этот документ — сплошная ложь и клевета, епископ торжественно произнес его отлучение от церкви. Де Рэ требовал над собою другого суда, но его протест объявили произвольным и необоснованным.

Тем не менее, повторный суд состоялся. А вместе с ним в истории де Рэ появились новые загадки. Когда он вновь предстал перед судом, это был совсем другой человек. Жиль кротко покорился суду, преклонил колено перед епископом и инквизитором, даже стонал и рыдал, принося искреннее раскаяние и умоляя, чтобы с него сняли отлучение. В своих злодействах он тут же принес повинную. В процессе дознания Рэ был подвергнут пытке, пока не пообещал сознаться «добровольно и свободно» (как отмечено в судебных отчетах).

Чтобы Жиль не отрекся от признания, ему была обещана милость в виде удушения перед сожжением. Но существует и другая версия. Жильберу Пру-то удалось отыскать документы, подтверждающие, что во время суда Жиль де Рэ находился в «мистико-алкогольном умопомрачении», вызванном насильственным принятием ежедневно пяти литров «ипокраса» (местного вина крепостью в 22°), куда подмешивалась еще и белена.

Суд продолжался недолго. Особенно ценны были показания Прелати, который дал удивительно обстоятельную и пространную картину магии и некромантии, которым при его участии предавался Жиль де Рэ. Удивительно, но Прелати, явный некромант, человек, обладавший прирученным чертом, избежал не только смерти, но и вообще наказания. Его выпустили на свободу живым и здоровым.

А Жилю зачитали приговор: «Повесить и сжечь; после пыток, перед тем как тело будет расчленено и сожжено, оно должно быть изъято и помещено в фоб в церкви Нанта, выбранной самим осужденным».

Казнь

Накануне казни гордый барон рыдал и стонал перед народом, просил прощения у родителей загубленных им детей, молил примирить его с церковью, просил своих судей молиться за него. Картина раскаяния великого грешника произвела глубокое впечатление. После его казни немедленно была устроена торжественнейшая процессия. Духовенство и целая толпа народа, только что перед тем его проклинавшая, с молитвенным пением шла по улицам, моля за упокой его души.

История Жиля де Рэ окружена таким густым туманом легенды, созданной в ходе процесса, что уже невозможно разглядеть подлинные черты бывшего сподвижника Жанны д’Арк. Жиль де Рэ превратился в «Синюю Бороду» народных сказаний.

В одной бретонской балладе имя Синей Бороды и Жиля де Рэ так чередуется в куплетах, что оба лица, очевидно, считались за одно. Народная фантазия превратила замученных детей в убитых жен. А синий цвет бороды, вероятно, объясняется просто: Жиль рано поседел, а испарения химических препаратов окрасили его бороду в синий цвет.

Кто не слышал о злодее, увековеченном Шарлем Перро под именем Синей Бороды? С тех пор как история была напечатана в 1697 году в сборнике «Сказки моей матушки Гусыни...», ее читали все дети Европы, а вот откуда она появилась, известно не каждому взрослому. Считается, что прообразом Синей Бороды послужил Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, маршал Франции, герой Столетней войны, современник и соратник знаменитой Жанны д’Арк. Вот только справедливо ли достались ему «лавры» убийцы и колдуна?

Утром 26 октября 1440 года площадь перед нантским кафедральным собором была запружена огромной толпой. Всем хотелось поглядеть на казнь знатного сеньора, обвиненного в чудовищных преступлениях. В соборе маршал Жиль де Рэ каялся и просил прощения. У церкви — за вероотступничество, ересь, богохульство и колдовство. У своего сеньора, герцога Жана Бретонского, — за многочисленные убийства малолетних детей. Церемония не была долгой — уже в десятом часу с площади к месту казни тронулась процессия повозок: на первой — сам маршал, за ним — двое его ближайших слуг-телохранителей и, по их собственным показаниям, помощников в нечестивых делах — Анри Гриар и Этьен Корийо. Эти двое, люди незнатные, полчаса спустя будут заживо сожжены на костре. Их господина палач задушит гарротой, «символически» подожжет хворост под мертвым телом, тут же вытащит труп, который и передадут родственникам. Те, впрочем, остерегутся хоронить «изверга» в фамильном склепе — он найдет вечное упокоение под безымянной плитой в кармелитском монастыре на окраине Нанта…

Наперсник дофина

«Жил-был человек, у которого были красивые дома и в городе, и в деревне, посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивках и кареты, сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его». Уже в самом начале сказки, похоже, содержится первый навет на героя нашей истории, носившего, судя по портретам, аккуратно подстриженную темную бородку.

Жиль де Рэ, рожденный в 1404 году в замке Машкуль на границе Бретани и Анжу, — отпрыск старинного и знатного рода, давшего Франции двенадцать маршалов и шесть коннетаблей (носитель этой должности соединял обязанности главнокомандующего и военного министра).

О его детстве источники ничего не говорят, что обычно для той смутной эпохи. Известны лишь самые общие сведения. В 1415-м одиннадцатилетний Жиль и его младший брат Рене лишились обоих родителей: отец Ги де Лаваль, барон де Рэ, погиб то ли на войне, то ли на дуэли, матушка скончалась чуть раньше, а дети оказались под опекой своего деда Жана де Краона. Тот, видимо, приложил немало сил, чтобы привить Жилю любовь к чтению и наукам — занятиям, вообще-то, не слишком популярным у довольно грубого в те времена рыцарства. Во всяком случае, в зрелом возрасте его воспитанник страстно собирал древности и проявлял крайнюю пытливость ума. Проведя большую часть жизни в седле и на поле брани, он тем не менее умудрился составить богатую библиотеку и никогда не жалел денег на ее пополнение.

Еще в юном возрасте этот блестящий рыцарь выгодно (но, заметьте, в первый и единственный раз!) женился на девице Катрин, внучке виконта де Туара, и получил вдобавок к и без того немалому состоянию два миллиона ливров приданого и обширные земли в Пуату (в том числе замок Тиффож, которому суждено будет сыграть немалую роль в его дальнейшей судьбе). Женой он интересовался мало и почти не уделял ей внимания. Достаточно сказать, что родилась у них — в 1429 году — только одна дочь, Мари де Лаваль.

А вот богатством своим барон де Рэ пользовался, по крайней мере, любовно, внимательно и рачительно. В краткий срок оно помогло расположить к себе наследника, принца Карла Валуа, и получить место в его свите. Молодой дофин, почти ровесник Жиля, в отличие от своего нового придворного вечно жил у края финансовой пропасти, в силу чего его шансы на французскую корону приближались к нулю. Да и корона-то была призрачной: половину страны уже давно прочно занимали англичане и их союзники бургундцы, а во многих провинциях хозяйничали местные феодалы. Бедному во всех отношениях принцу с трудом удавалось удерживать только города в долине Луары , и при этом он и носа не высовывал из своей резиденции в Шинонском замке.

Бушующая кругом Столетняя война и определила поприще нашего героя. Он решился сделать ставку на дофина Карла, в те годы правильность этого выбора была совсем не очевидна. Однако барон не изменил ему и не просчитался.

Национальный герой

В Жиле де Рэ текла кровь прославленного коннетабля Бертрана Дюгесклена — знаменитейшего из полководцев страны, погибшего в 1380 году. Конечно, внучатому племяннику «грозы англичан» не давали покоя лавры знаменитого предка. И ему удалось достичь столь же громкой славы. Преодолевая вялость и апатию своего сюзерена и друга Карла, барон де Рэ не жалел сил и средств. Он за свой собственный счет формировал крупные отряды и совершал — с 1422 по 1429 год — весьма удачные рейды по землям, занятым врагом, штурмом взял несколько замков и, наконец, покрыл себя общенациональной славой, сражаясь рука об руку с Жанной д’Арк под Орлеаном и при Жаржо. За эти подвиги Монморанси-Лаваль уже в 25 лет стал маршалом Франции — случай беспрецедентный! Злые языки утверждали, что случилось это благодаря тому, что барон де Рэ на свои деньги содержал не только войско, но и Карла со всем его двором, оплачивая всевозможные пиры, охоты и прочие увеселения, которые так обожал дофин. Впрочем, и действительные военные подвиги маршала никто не ставил под сомнение.

После памятной Орлеанской победы в мае 1429 года война покатилась к успешному для Карла концу. 17 июля того же года он короновался в Реймсе — месте, где традиционно с 498 года венчались на царство французские короли. Победа Валуа уже вызывала так мало сомнений, что Жиль де Рэ счел уместным осторожно дать понять новоиспеченному государю, что теперь, когда все идет хорошо, пора начать расплачиваться по займам. И, как нередко бывает в подобных случаях, маршал не только не получил обратно потраченные средства, но вдобавок еще впал в немилость и был удален от двора. Ведь хорошо известно: маленький долг рождает должника, большой — врага.

Ошибка Жиля де Рэ

С 1433 года наш герой — официально в отставке. Он тихонько живет себе в замке Тиффож в глухой Бретани и от скуки зачитывается книгами по алхимии. В конце концов, в ней была и насущная нужда — его финансовые дела шли все так же скверно, а надежда поправить их возвратом королевского долга улетучилась.

Видимо, в поисках выхода из денежных затруднений Жиль де Рэ совершает и главную стратегическую ошибку в жизни. В 1436 году он радушно принимает у себя нового дофина — Людовика. Принимает как сына своего старого боевого друга и короля. Барон не мог не знать, что дофин, будущий король Людовик XI, хитрейший из монархов Европы, уже сейчас интригует против отца и в поместьях маршала, собственно, укрывается от монаршего гнева. Хорошо зная Карла, как же мог он сомневаться, что тень вражды отца и сына ляжет на него самым непосредственным образом (пусть даже формально визит Людовика был представлен ему как «инспекторская» проверка).

Наказание последовало незамедлительно. Чтобы добыть хоть какую-то наличность, маршалу приходилось закладывать недвижимость — то один замок, то другой… Операции эти были абсолютно законны и выгодны, но от короля последовал указ: барона Жиля де Рэ в коммерческих операциях с его владениями ограничить. Для опального маршала это стало немалым ударом — тем с большим усердием он принялся искать способ превращения свинца в золото. Он приказал своему алхимику Жилю де Силле сконцентрироваться только на этой задаче.

Под алхимическую лабораторию переоборудовали чуть ли не весь первый этаж замка Тиффож. Хозяин не скупился на расходы. Его агенты скупали в промышленных масштабах нужные для опытов компоненты, некоторые из которых — например, акульи зубы, ртуть и мышьяк — стоили по тем временам очень дорого.

Но, как нетрудно догадаться, это не помогло — получить золото никак не удавалось. В сердцах маршал распрощался с более или менее трезвомыслящим де Силле и в 1439 году пригласил на место главного алхимика Франческо Прелати, который, по всей видимости, убедил барона в своей исключительности. Возможно, его привлек тот факт, что итальянец прямо заявлял, что он — колдун и держит в услужении личного демона, через чье посредство общается с миром мертвых (и это в то время, как прежние «ученые мужи» барона были в основном священниками).

К сожалению, очень скоро Франческо Прелати получил огромную власть над своим хозяином, человеком сколь эрудированным, столь и нестандартно мыслящим. Последнее качество заставляло его все время желать общения с людьми необыкновенными, явно ломающими рамки современных ему представлений о науке. Однако на сей раз наш герой не распознал явного шарлатана.

Со временем об их колдовских упражнениях прослышала вся Бретань и ужаснулась до такой степени, что вмешаться пришлось самому герцогу Бретонскому, вассалом которого был барон де Рэ. Вскоре герцог во главе двухсот вооруженных солдат стучал в ворота Тиффожа. Тучи над головой маршала сгустились, но он сам еще не знал, насколько они грозны.

Еще один злодей…

Большинство филологов — исследователей волшебных сказок, а также историков сходятся на мысли, что в истории Синей Бороды реальный сюжет с казнью Жиля де Рэ наложился причудливым образом на мифологический, литературный, а не наоборот, как это бывает обычно. С самого раннего Средневековья в Бретани (а также в кельтских областях Великобритании — Корнуолле и Уэльсе) был популярен сюжет о графе Кономоре, который женился на некоей Трефинии, впоследствии святой. Он просил руки девушки у ее отца, графа Героха, но тот отказал «по причине чрезвычайной жестокости и варварства, с которыми тот обращался с другими своими женами, которых, как только они становились беременными, приказывал убивать самым бесчеловечным образом». Так, во всяком случае, сообщает «Жизнеописание святых Бретани». Затем при посредничестве одного праведного аббата свадьба — при торжественных клятвах Кономора вести себя достойно — все же состоялась. Но едва Трефиния забеременела, граф — язычник в душе — все же убил ее, очевидно, исполняя какой-то дьявольский ритуал. Далее, как гласит легенда, последовали воскрешение святой и кара убийце. Не правда ли, контуры будущей «страшилки» о Синей Бороде вполне просматриваются? Учитывая, что в XV веке, когда жил Жиль де Рэ, рассказы такого рода составляли основной массив местного фольклора, неудивительно, что судьба маршала соединилась с ними. И неудивительно, что дети, «замученные» сеньором де Монморанси-Лавалем, слились в народной памяти с женами из легенд о Кономоре и уже в таком виде попали к Шарлю Перро. Обычное дело в истории литературы…

Пробный удар

В конце августа 1440 года монсеньор Жан де Малеструэ, епископ Нантский, главный советник и «правая рука» герцога Бретонского, выступил в кафедральном соборе с сенсационной проповедью перед толпой прихожан. Его преосвященству якобы стало известно о гнусных преступлениях одного из знатнейших дворян Бретани, маршала Жиля де Рэ, «против малолетних детей и подростков обоего пола». Епископ потребовал, чтобы «люди всякого звания», располагающие хоть какими-то сведениями об этих «леденящих душу деяниях», доносили ему о них.

Речь епископа, исполненная многозначительных недомолвок, произвела в слушателях впечатление, будто следствие располагает серьезными уликами. На самом же деле Малеструэ было тогда известно об одном-единственном исчезновении ребенка, которое хоть как-то удавалось связать с Жилем де Рэ, и произошло оно за месяц до судьбоносной проповеди. О прямых доказательствах не шло и речи — очевидно, что правящие верхи Бретонского герцогства просто решили использовать удобный случай, чтобы расправиться с опальным маршалом.

Вскоре у епископа появился повод проинформировать обо всем главу инквизиционного трибунала Бретани — отца Жана Блуэна. В общем, следствие с этих пор развернулось по всем направлениям. Уже через несколько дней на свет появился обвинительный акт. На современников он произвел сильное впечатление. Чего здесь только не было: и человеческие жертвоприношения домашнему демону, и колдовство «с применением специальных технических средств», и убийства детей с расчленением и сжиганием их тел, и сексуальные извращения...

Обвинительное заключение из 47 пунктов было отправлено герцогу Бретонскому и генеральному инквизитору Франции Гийому Меричи. Маршала официально поставили о них в известность 13 сентября 1440 года и предложили ему явиться в епископальный суд для объяснений.

Обвинение в колдовстве

Заседание трибунала было назначено на 19 сентября, и Жиль де Рэ наверняка понимал: у него есть более чем веские основания уклониться от явки. Если обвинения в пропаже детей он еще мог счесть «неопасными», то колдовские манипуляции, подробно описанные в обвинительном акте, могли стать причиной больших неприятностей. Церковь преследовала их весьма свирепо. Кроме того, герцог Бретонский санкционировал еще и светское разбирательство, и оно тоже дало кое-какие результаты…

В принципе оставалась возможность бежать в Париж и пасть к ногам Карла VII, но, видимо, надежды на помощь старого друга было очень мало, раз обвиняемый не захотел воспользоваться этим средством. Он остался в Тиффоже и объявил, что непременно явится в суд. Тут его положение еще ухудшили собственные приближенные, чьи нервы оказались не так крепки. Друг Жиля, Роже де Бриквилль, и бывший доверенный алхимик Жиль де Силле на всякий случай пустились в бега. В ответ прокурор Бретани Гийом Шапейон объявил их розыск, что дало ему законную возможность явиться со стражниками в баронский замок и схватить там других подозреваемых: колдуна-итальянца и телохранителей барона — Гриара и Корийо. Все эти люди последние годы провели бок о бок с хозяином и, конечно, могли много порассказать о его занятиях. Что они, собственно, и сделали на суде, заседавшем в октябре 1440 года в городской ратуше Нанта. Власти постарались придать процессу как можно большую гласность: о нем было объявлено на площадях всех городов Бретани, и на него приглашали всех, кто мог иметь хоть какое-то, истинное или мнимое, отношение к делу (при этом требование обвиняемого об адвокате отвергли!). Зрители допускались свободно, и наплыв их оказался столь велик, что многим пришлось торчать за дверьми. В адрес Жиля де Рэ неслись оскорбления, женщины бросались на охранников, чтобы прорваться поближе и суметь плюнуть «проклятому злодею» в лицо.

Ну а что касается показаний… Достаточно сказать, что они оправдали ожидания толпы.

Алхимик Франческо Прелати под присягой заявил, что барон де Рэ сочинил и кровью написал соглашение с демоном Барроном, в котором обязался приносить последнему кровавые жертвы за три дара: всеведения, богатства и власти. Свидетелю неизвестно, получил ли обвиняемый эти дары, но жертвы он приносил: сначала пробовал откупиться курицей, но по требованию Баррона перешел на детей.

Жиль де Силле подробно рассказал о сексуальном поведении своего бывшего патрона — чудовищных надругательствах над несовершеннолетними обоего пола. Кроме того, подтвердил, что барон участвовал в алхимических экспериментах, отдавая себе отчет в их греховности, и, таким образом, впал в ересь.

О пропавших детишках свидетельствовали их родители. Кое-кто из них заявлял, что последний раз видел своих детей, когда отправлял их во владения барона де Рэ — просить милостыню. Наконец, Гриар и Корийо дали самые жуткие показания, будто маршал коллекционировал человеческие головы, которые хранились в особой темнице замка, а также о том, что, почувствовав опасность ареста, маршал лично приказал им эти головы уничтожить (показание особенно важное, ввиду того что при многочисленных обысках во владениях маршала ничего подозрительного найдено не было).

Печать Зла

Как же возникла связь между реально существовавшим бароном Жилем де Рэ и литературным персонажем Синей Бородой? И почему «борода» именно «синяя»? Известно, что, собирая бретонские легенды, Шарль Перро, в частности, записал такую: мимо замка Жиля де Рэ ехали граф Одон де Тремеак и его невеста Бланш де Лерминьер. Барон пригласил их на обед. Но когда гости уже собрались уезжать, он приказал бросить графа в каменный мешок, а испуганной Бланш предложил стать его женой. Та отказалась. Тогда он повел ее в церковь и стал пылко клясться, что в случае согласия «навсегда отдаст ей душу и тело». Бланш согласилась — и в тот же миг превратилась в Дьявола синего цвета. Дьявол засмеялся и сказал барону: «Теперь ты в моей власти». Он сделал знак — и борода Жиля тоже стала синей. «Теперь ты не будешь Жилем де Лавалем, — прогрохотал Сатана. — Тебя будут звать Синяя Борода!» Вот вам и соединение двух сюжетных линий: в фольклорном сознании якобы замученные дети превратились в жен, а «печатью нечистой силы» стал цвет бороды. Конечно же, обросло предание и топографическими признаками: буквально все разрушенные замки близ Нанта и в долине Луары ко времени Перро приписывались Жилю де Рэ, а в Тиффоже за пару монет показывали комнату, где он резал то ли маленьких ребят, то ли женщин.

Вынужденное признание

Какими бы крепкими нервами ни обладал бывалый полководец, наверняка он испытал потрясение. Тем большее уважение вызывает то невозмутимое спокойствие, с которым он продолжал твердить о своей невиновности и требовать адвоката. Видя, что никто и не думает слушать его, он заявил, что лучше пойдет на виселицу, чем будет присутствовать в суде, где все обвинения лживы, а судьи — злодеи. Такого, в свою очередь, не могли стерпеть «злодеи»: епископ Нантский немедленно отлучил обвиняемого от церкви, а 19 октября суд постановил пытать его, дабы «побудить прекратить гнусное запирательство».

Жиля де Монморанси-Лаваля, барона де Рэ, растянули на так называемой лестнице. Этот способ пытки, самый популярный в тогдашней Франции, заключался в том, что жертву, привязав за руки и за ноги, растягивали на горизонтальной решетке, как на дыбе. Под пыткой мужественный маршал быстро раскаялся в былом упорстве и пообещал впредь быть сговорчивее. Для начала он преклонил колени перед епископом, смиренно просил его снять отлучение, а позже начал давать показания и мало-помалу «сознался» во всем. Для полной «капитуляции» перед судом, правда, потребовались новые пытки, 21 октября, но уж после них Жиль де Рэ публично согласился и с тем, что «наслаждался пороком», и подробно описал свои любимые способы убийства и собственные ощущения при этом. Барон сам назвал число замученных им детей — 800 (таким образом, он должен был умерщвлять по одному ребенку в неделю последние 15 лет!). Но суд благоразумно посчитал, что довольно будет и 150.

25 октября епископ Нантский повторно «исторг Жиля де Рэ из лона Церкви Христовой» за «столь тяжкие прегрешения против догматов веры и законов человеческих, что невозможно человеку и вообразить их». В тот же день «грешника», естественно, приговорили к костру — вместе с его «словоохотливыми» сообщниками. В качестве акта особой гуманности (все-таки речь шла о маршале Франции) в случае покаяния и примирения с церковью Жилю де Рэ обещали не сжигать его живьем, а предварительно задушить.

Маршал предпочел примириться с церковью на этих относительно гуманных условиях и был казнен со своими сообщниками на следующий день. Среди друзей-родственников казненного маршала не нашлось ни одного, кто бы рискнул защищать его имя и честь.

Прошло несколько столетий, прежде чем некоторые историки стали указывать на разного рода изъяны и нестыковки обвинений в процессе над героем Столетней войны. Сомнителен уж сам факт совершения инкриминированных ему деяний. Во всяком случае, оговор его специально подготовленными свидетелями представляется весьма вероятным, а признания под пыткой недорогого стоят. Кроме того, подозрения вызывает и такой факт: самые одиозные персонажи процесса, вроде колдуна Франческо Прелати, подверглись всего лишь заключению (из которого он, кстати, скоро и легко бежал). Возможно, оговорили де Рэ по почину короля, испытывавшего сильную неприязнь к своему бывшему другу: он был уверен, что Жиль поддерживает опального дофина Людовика, а главное, Карлу очень не хотелось возвращать маршалу огромный долг.

Только в 1992 году французские ученые добились исторической справедливости — организовали новый «посмертный суд» в сенате Французской Республики. Тщательно изучив документы из архивов инквизиции, трибунал из нескольких парламентариев, политиков и историков-экспертов маршала полностью оправдал.