Россия в николаевскую эпоху. Николаевская эпоха

Царствование императора Николая I (1825-1855 гг.) действительно представляет собой целую эпоху - мрачную, грозную для старообрядчества и несчастную для всей России. Николай был "миссионером на царском троне", как Нерон - артистом. Он занимался больше совращением старообрядцев в единоверие, чем государственными делами, совращением принудительным, насильственным, разорительным и гибельным для всей страны. С этой целью он даже лично разъезжал по старообрядческим посадам и слободам, как заправский миссионер, который с большим успехом мог вести это дело, получая за это каких-нибудь сто рублей в месяц. Миссионерство Николая обходилось стране в миллион раз дороже. Этот царь вошел в историю старообрядчества как жестокий и безудержный гонитель древлеправославных христиан.

Старообрядцы в своей родной стране, их же жертвами и кровью созданной, никогда ни при каком царе или царице (после никоновского периода) не пользовались полной религиозной свободой, они здесь иногда были лишь терпимы - более или менее. Даже в царствование гуманной и мудрой императрицы Екатерины Великой они не были уравнены в правах и свободах с иностранцами, населявшими тогда Россию. "Благословенный" Александр I утвердил в 1817 г. права и привилегии аугсбургского исповедания (лютеран). Но когда старообрядцы осмелились себе попросить подобных же прав, им в этом было отказано. В марте 1822 г. последовал декретный указ о непреследовании старообрядческих "беглых" священников. Но в том же указе относительно старообрядческих молитвенных домов сказано: "Вновь строить не дозволять ни по какому случаю". Это, конечно, узаконение стеснительных и даже гонительных мер против старообрядчества. Однако Александр I не считается гонителем его. Николай же преследовал старообрядцев систематически, неуклонно и коварно. Он поставил себе цель: уничтожить "раскол" во что бы то ни стало. Прежде всего он напал на старообрядческих священников. В начале его царствования их было весьма изобильно. На одном Рогожском Кладбище в Москве их служило 12 человек. Не к Богу, однако, обращается в Божьем деле преосвященный Аркадий, к губернатору: Бог может и не помочь в деле насилия, а губернатор, несомненно, поможет. На него-то, главным образом, и надеялся Аркадий.

Одновременно с повсеместной войной, ведомой правительством, светским и духовным, при помощи полицейских и военных команд против старообрядческого священства, велись атаки и против всего старообрядчества. Были учреждены по всем губерниям особые секретные комитеты во главе с губернаторами и архиереями, с центральным комитетом в Петербурге, в котором сам царь председательствовал и принимал самое живое участие. Комитеты эти занимались исключительно "делами раскола": узнавали о его состоянии, количестве, всех его проявлениях, вырабатывали и применяли меры к уничтожению раскола. Все старообрядческие монастыри и скиты были закрыты и разграблены. Знаменитые центры старообрядчества: Керженец, Иргиз, Ветка, Стародубье, Выг - все это было разгромлено, и величайшие ценности их были отчасти разворованы, уничтожены правительственными чиновниками, в большинстве же переданы единоверцам.

Какие потрясающие трагедии переживали старообрядцы в каждом случае отобрания у них их святынь, можно судить отчасти по официальным описаниям разгрома Иргизских монастырей. Высочайшее повеление о сем последовало в январе 1837 г.: оно было получено саратовским губернатором Степановым и саратовским же архиепископом Иаковом. Степанов не совсем сочувственно относился к этому делу, медлил с исполнением Высочайшего повеления. Иаков же торопил его и не раз присылал к нему по этому случаю своего архимандрита Зосиму. Только 8 февраля прибыло в монастырь духовное и гражданское начальство, сопровождаемое небольшой военной командой. Настоятелю Корнилию и монашествующей братии предъявлено было Высочайшее повеление - превратить "раскольничий монастырь в единоверческий". Пока шли переговоры, в монастырь собралось из окрестных поселений до 300 человек старообрядцев. Народ заявил, что он не допустит архимандрита с товарищами его в церковь. Никакие увещания, угрозы не могли подействовать на него. При попытке архимандрита приблизиться к церкви, раздался на колокольне набат и крики, точно от воров: "Караул!" К вечеру начальство возвратилось в город Николаевск. Здесь состоялось совещание, на котором было решено увеличить команду и набрать до двухсот человек понятых из православных. На другой день вся эта команда с начальством подошла к монастырю. Но в нем уже собралось до 500 человек старообрядцев. При первой же попытке войти в церковь "весь этот народ, как один человек, пал на колени, слезно прося оставить им монастырь на прежнем основании." Стоявшему на коленях народу было прочитано Высочайшее повеление, но оно не возымело никакого действия, народ по-прежнему умолял не трогать их церковь, в которой они молятся за Государя Богу и во всем ему повинуются. Тогда старообрядцам были вычитаны статьи уголовного закона, строго карающие за непослушание царской воле и за бунтовщичество. Народ единогласно заявлял: "Перетерпим всякую казнь, нежели отдадим церковь нашу". Уездный стряпчий живо, с азартом заявил, что в случае упорства будут привезены пушки и начнут стрелять по толпе: "Государю-императору ничего не стоит, если и сто человек убьют одним выстрелом". И эти угрозы не помогли. "Две недели десятки чиновников и сотни понятых (их добавлено до 400 человек) безуспешно старались привести в исполнение Высочайшее повеление: Преосвященный Иаков потерял уже надежду съездить в монастырь и сказать свое [...] и доложил: "Церковь окружена народом толпа раскольников падает на колени и просит ходатайствовать [...] об оставлении им оной, говоря: в храме сем молились предки [...] и они желают молиться до конца жизни своей". Быков сообщил об этом и губернатору Степанову. Губернатор сам прибыл в монастырь ночью 21 февраля, проехав "мимо табора понятых, освещенного огнями, как большой бивуак". Монастырский двор был наполнен старообрядцами. Губернатор ввел сюда понятых и жандармов и приказал им вытаскивать старообрядцев за ворота монастыря. Началось "мамаево побоище": понятые жестоко избивали старообрядцев, жестокостью особенно отличались жандармы. По словам самого Степанова, едва начали приводить в исполнение его приказание, как "поднялся величайший шум, вопль, раздался звон колоколов", на зов которых бежало население из ближайших поселений. Храбрый губернатор испугался последствий своего ночного побоища и приказал всей своей армии отступить от монастыря на версту, к Николаевску, а сам со всем своим штабом уехал в город. На другой день он снова прибыл в монастырь и, не вылезая из саней, кричал старообрядцам: "Вы не повинуетесь государю-императору!" Толпа в один голос отвечала: "Мы воле государя императора ни в чем не противимся, только просим ваше превосходительство оставить монастырь сей на прежнем положении". Степанов пригрозил привести пушки и сбить колокола и уехал в Саратов. Здесь он обратился к губернскому правлению за разрешением непонятного ему юридического казуса: "Мрачное упорство без всяких признаков буйства - что это: ослушание Высочайшей воли или только предварительный приступ к возмущению?" Правление нашло в действиях бунт, подлежащий военному воздействию. Губернатор после сего потребовал от начальника местного артиллерийского резерва командировать в Николаевск одну батарею; от начальника саратовского гарнизона - отправить туда же роту с офицером. Одновременно он послал в Петербург министру Блудову рапорт о происшедшем с просьбой указаний, что делать дальше. В ожидании ответа он стянул свои войска к монастырю. Министру он писал, что старообрядцы в количестве 500 человек расположились во дворе монастыря и "через таинство исповеди" поклялись на смерть не отдавать своего храма. "Толпа эта не имеет ничего наступательного, кроме частной и общей силы тела и духа. В то время как таскали их из монастыря, ни один не тронул понятого: все они стали на колени в несколько колец кругом храма, сцепились руками и ногами и таким образом с трудом поддавались посторонней силе". Толпа эта решилась умереть на месте без всякой обороны, заслоняя телами своими вход в церковь.

Петербургские распоряжения пришли в Саратов лишь 3 марта: приказано монастырь взять, во что бы то ни стало. Губернатор сделал последние распоряжения на месте: он приказал отправить в монастырь еще 30 казаков, снабдив их "двойным количеством нагаек", затем командировал туда [...] четыре пожарных трубы с брандмейстером и соответствующим числом прислуги, так как получил сообщение, что старообрядцы будто бы хотят сжечь Николаевск и монастырь. Сам губернатор явился в Николаевск 12 марта, все военные силы с их начальниками были уже на месте, а также и все командированные чиновники. Стянули к монастырю огромное количество понятых православного исповедания. Сначала было предложено старообрядцам сдать монастырь добровольно, потом пошли угрозы. Но эти попытки не имели успеха: 482 человека мужчин и 617 женщин решили защищать свою святыню до смерти. Тогда губернатор созвал "военный совет", на котором решено было действовать нагайками казаков, прикладами солдат и пожарными трубами. 13 марта "полчище" подступило к монастырю. "Вокруг храма в несколько рядов лежал народ, крепко сцепляясь друг с другом. Растащить их не было возможности. Гарцевавший впереди военного отряда губернатор скомандовал: "Пли!" - и началась стрельба холостыми снарядами. В то же время начали качать из труб воду на лежавших старообрядцев. Казаки ударили в нагайки, пехота начала действовать прикладами по неподвижно лежавшим защитникам монастыря. Гул выстрелов, вопли и стоны избиваемых смешались в одном хаосе, который способен был нагнать панический страх на самого храброго человека. Понятые и солдаты бросились на смутившихся и растерявшихся старообрядцев и начали их вязать и вытаскивать из монастыря. В течение целых двух часов безостановочно шла работа, пока все 1099 человек не были удалены за ограду. Губернатор тотчас же послал экипаж в Николаевск за духовенством". Прибыл вышеупомянутый архимандрит Зосима и николаевский благочинный протоиерей Олпидимский [?]. Последний предоставил следующий рапорт преосвященному Иакову: "Подъезжая к воротам монастыря, мы увидели множество народа обоего пола, лежащего связанными. Въехав внутрь оного, увидели по всему двору текущую воду и множество крови, ибо насосами разливали народ, а на лошадях разбивали оный в кровь; оттого вода и кровь омыли монастырскую площадь. У церкви губернатор встретил нас таким приветствием: "Ну, господа отцы, извольте подбирать, что видите". Затем в церкви, по сбитии замков, освящена вода и все оное окроплено. Между тем, пока служен был молебен, воинство и понятые разбойнически в присутствии губернатора грабили имущество монастырское.

Окна, двери, полы, погреба, подвалы, кладовые, сундуки, шкафы - словом, все как бы от ужасного землетрясения разрушилось. Хлеб, кроме трех амбаров, которые остались неразломанными, рыба, масло, овощи, одежда, плуги, сани, колеса, телеги и всякая домашняя рухлядь - все как бы огнем пожжено. Словом, монастырь сей оставлен в самом жалком положении". Далее о. благочинный сообщает своему архипастырю некоторые подробности об избиении беззащитных старообрядцев: конные войска "мяли лошадьми лежавших, а пехота так усердно действовала ружейными прикладами, что изломано было ружейных лож несколько десятков". "Церковная паперть и около оной место, где лежали избитые старообрядцы, обагрены были оных кровью. Чтобы увеличить их мучения, их при сильном морозе обливали из пожарных труб водою. Николаевский протоиерей восклицает в ужасе: "Какое произошло смятение, вопль, убийственные кровавые раны между безоружными старообрядцами, в особенности между женским полом и малолетними детьми, - того описать невозможно!"

Но этим еще николаевское торжество православия не закончилось. Был еще суд над "бунтовщиками". Военносудная комиссия приговорила: 11 человек наказать кнутом и сослать в каторжные работы; 326 человек и настоятеля Корнилия наказать плетьми и сослать на поселение; 16 человек по старости лет без телесного наказания сослать в Сибирь.

Так бессердечно и таким варварским способом был уничтожен самый знаменитый в истории старообрядчества духовный его центр - славный Иргиз. Таким же бесчеловечным образом были разорены и совершенно уничтожены и многие другие старообрядческие монастыри и скиты. Все церкви старообрядческие по всей России, а также часовни и все другие молитвенные помещения были отобраны у старообрядцев и отданы в пользование единоверцам. Многие церкви были совершенно закрыты, так как на местах не оказалось единоверцев и ими некому было пользоваться. Закрыты были старообрядческие церкви даже в Курляндской и Лифляндской губерниях, где, казалось бы, нужно было всячески поддерживать русское население в интересах русской государственной национальности. Напротив, при Николае было воспрещено старообрядцам приобретать населенные имения и земли в Остзейском крае и даже просто селиться в пограничных губерниях западного края. Иностранцы же пользовались в России повсеместно всеми гражданскими и религиозными правами и свободами. Старообрядцам было воспрещено занимать должность даже сельского писаря, а иностранцы могли быть и были даже министрами.

До указа императрицы Екатерины II 1764 г. старообрядцам не разрешалось приписываться в городское сословие и быть купцами. Но с этого времени они поселились в городах, преимущественно в больших, и в обеих столицах. "Быстро развились в их руках капиталы, - говорит о них П.И. Мельников-Печерский, - что следует отнести к отличающей их домовитости и бережливости, а в особенности к внутренней связи, скрепляющей их общества, в которых взаимное вспомоществование составляет едва ли не важнейшую основу. Достоверно известно, что к концу XVIII и в начале XIX столетия значительная часть русских капиталов оказалась у старообрядцев, принадлежавших к городским сословиям". Благодаря промышленно-торговой деятельности именно старообрядцев, Россия стала богатеть. Фабрики, заводы, рыбные промыслы, хлебные операции и всякие другие промышленные и торговые предприятия находились преимущественно в руках старообрядческих купцов. Особенно богат ими был Московский фабрично-заводской район, а также Иваново-Вознесенский. "В руки богатевших с каждым днем старообрядцев стали переходить и недвижимые имения боярских внуков и правнуков. Боярские палаты обращались в жилища купцов-старообрядцев или превращались в их промышленные и торговые заведения. Самые подмосковные села старорусских бояр и вельмож XVIII столетия стали переходить в руки старообрядцев." По этим-то старообрядцам и решил ударить император Николай, чтобы принудить их принять единоверие, отрекшись от своей, древнеотцовской, старообрядческой веры. От всех купцов и фабрикантов потребовалось представить удостоверение, что они принадлежат к православной церкви. В противном случае у них отбирались гильдейские права, с которыми связаны и права по воинской повинности: сыновья их немедленно должны быть взяты в солдаты (тогда служба была в 25 лет - почти до смерти). Старообрядцам-гильдейцам предстояло выбирать: или отречься от своей веры, стать ренегатами, или пойти на большие жертвы государственные, семейные, личные, то есть прекратить свои предприятия, разориться, семью отдать на произвол властей, самому быть подвергнутым разным притеснениям. Многие купцы пошли в единоверие, увеличив и без того огромное число его лицемерных членов и терзаясь в своей совести. Многие из них при новом царствовании вернулись в старообрядчество. Но немало оказалось столь твердых купцов, которые прекратили свои заведения и промыслы, но не изменили своей вере - остались старообрядцами. Николай был беспощаден к таковым. Многих сослал он: одних в Закавказье, других в Сибирь, третьих "в не столь отдаленные места."

Всеми этими мерами насилия и коварства император Николай, несомненно, нанес сильные удары старообрядчеству. Но еще сильнее он ударил по самой России, ибо с того именно времени пошло в ней, именно в капиталистическом мире, засилье иностранцев и главным образом евреев. Внутренне же старообрядчество стало еще крепче, даже и количественно увеличилось. "Нельзя пройти молчанием того, что с 1827 г. раскол не только не ослабел, но значительно усилился, и число раскольников чрезвычайно умножилось", - замечает Мельников-Печерский. Он дает такую общую картину положения старообрядцев в николаевское время: "Многие сотни молитвенных зданий были уничтожены; десятки тысяч икон, сего древнего достояния прадедов, были отобраны; огромную библиотеку можно было составить из богослужебных и других книг, взятых в часовнях и домах старообрядцев...".

В последующие годы стеснительные меры против старообрядцев еще более увеличились: часовни старообрядцев, построенные и снабженные драгоценными иконами за их счет и, следовательно, составляющие их частную собственность, правительство стало собирать и отдавать единоверцам; не только попов, но и важных по своему влиянию мирян без суда и следствия отправлять в ссылку; старообрядцам воспрещено было записываться в купцы, чем сравняли их с мещанами; подвергли их рекрутской очереди и возможности телесного наказания. Такому ограничению прав подверглись значительные капиталисты, лица торговых домов, начавших свои обороты с самого издания городового положения, люди, фабричная и торговая деятельность которых кормила и кормит сотни тысяч подданных империи. Наконец, стали смотреть на старообрядцев, как на заговорщиков, нарушителей, спокойствия государственного; целые селения в полном их составе подчинили невыполнимому надзору полиции; систематическое соглядатайство за их поступками повергло в уныние огромное число русских людей, виновных только в том, что они признают противу совести подчиниться главенству епархиальных архиереев, ибо все обряды, соблюдаемые ими, дозволены в церквах единоверческих. Таким образом, ради внешней формы жертвуют спокойствием огромного числа подданных империи. Кроме лишения их прав гражданских, за неимением священников (которых они просят, но которых им не дают), они лишены всякого духовного утешения и находятся под денноночным страхом обысков, суда и ссылки. После сего, восклицает Мельников, можно ли не признать истинного достоинства в многострадальном терпении русских людей, которое видно в наших старообрядцах. Будь то на Западе, давно бы лились потоки крови, как лились они во время Реформации, Тридцатилетней войны, религиозных войн в Англии и пр. Сравнивая положение протестантов перед началом религиозных войн с современным положением старообрядцев, нельзя не согласиться, что последние стеснены несравненно более, чем первые. Стеснения старообрядцев следует по справедливости отнести главнейше к невеликодушному взгляду и даже не совсем бескорыстным видам нашего духовенства.

Главным и весьма настойчивым вдохновителем гонений на старообрядцев как николаевского времени, так и последующего царствования, был знаменитый митрополит Московский Филарет. Все те меры, которые он проектировал вместе с императорами Николаем I и Александром II против старообрядчества и которые были применены к нему во всей их полноте и с беспощадной жестокостью, впоследствии, именно в наше уже время, применили безбожники-большевики ко всем религиям и исповеданиям в России, в том числе и к самой бывшей господствующей церкви, так нетерпимо относившейся к старообрядцам. Умный и проницательный Филарет не предусмотрел, что его проектами и мерами в будущем воспользуются самые коварные и самые злостные враги Христа и Бога.

Самым тягостным и самым страшным бедствием для старообрядцев было в николаевское гонение "оскудение священства": священников с каждым годом становилось все меньше и меньше. Это главным образом и повергало старообрядцев в тяжкое раздумье. Единоверие - фальшь и ложь: в нем лишь гибель души. Но и без священства нет спасения, ибо без него некому совершать таинства церковные, некому освящать, крестить, причащать, венчать, погребать. В старообрядчестве же нет епископов, которые имеют право и власть рукополагать священников. Все попытки приобрести их не имели успеха. Что же делать? Где взять священников? Как приобрести епископа? Эти вопросы в николаевское время встали с большой силой, с роковой настойчивостью. И пошли по ним совещания и обсуждения по многим старообрядческим общинам, Главным образом, по монастырям и скитам и на самом Рогожском Кладбище в Москве.

Лекция №2

Время правления Николая 1 – 1825-1855 гг. Начало правления – 14 декабря 1825 года – восстание декабристов: часть русского образованного и политически активного общества стало врагом традиционного строя страны. Все свое царствование Николай 1 на этот вызов. Характер и убеждения Николая 1 наложили отпечаток на всю эпоху. Николай – это антипод Александра 1, прирожденный военный, у него обострено чувство долга, он честен, тверд, решителен, смел. По убеждениям Николай 1 был ярым монархистом. Он даже внешне олицетворял могучую нерушимую власть. Николай не испугался вызова и в первом же документе (манифест 13 июля 1826 года) говорил, что абсолютная монархия останется. В 1833 году был официально утвержден гимн “Боже, царя храни!” (первый гимн в России: стихи – В.А.Жуковский, музыка – А.Ф.Львов). На гербе двуглавый орел держал лавровый венок и пучок стрел, а сам орел был с распростертыми крыльями.

В 1832 году заместитель министра народного просвещения Уваров заявил, что важнейшим залогом силы для России и величия Отечества являются понятия: православие, народность, самодержавие. Это положение стало официальной государственной идеологией, критика которой пресекалась III отделением канцелярии (жандармы, политическая полиция). Именно в Николаевскую эпоху сформировался классический русский либерализм, западничество . Идеалом были конституция, парламент. Значительного влияния эти аппозиции не имели в обществе. Большая часть людей относилась лояльно к государственному режиму.

Николай I не только заботился о государственном строе, но и стремился искоренить многие недостатки. Николай хотел навести порядок в стране по методу Павла I – дисциплинировать государственный аппарат, искоренить взяточничество. Метод, который о избрал для этого, был схож с армейскими методами: единоначалие и дисциплина. Отсюда характерная черта эпохи – сверхцентрализация государственного аппарата . Согласно этому, монарх должен был отвечать за все, именно поэтому Николай стремился контролировать все аспекты жизни страны. Он вникал во все мелочи и проверял исполнение своих приказов. Монарх лично колесил по всей России, лично утверждал все проекты, кроме того, интересовался архитектурой. Без Николая не решалось ничего. В системе высших государственных учреждений выдвинулась его собственная канцелярия, III из шести. Это был не только орган сыска, III отделение занималось сбором информации для царя об истинном положении дел в стране. В том числе свита самого царя, входившая в состав III отделения, выполняла ответственные поручения Николая I. Эти несколько сот военнослужащих носили светские звания, на эполетах носили императорские вензеля, а на правой груди – золотой аксельбант.

Другой характерной чертой эпохи стала бюрократизация управления (бюрократ – профессиональный управленец, который назначается сверху, то есть подотчетен вышестоящему бюрократу). Николай I считал, что страной должны управлять только бюрократы (чиновники). Никаких выборов, общественности и самоуправления он не признавал. Все должно было находиться под полным контролем бюрократии. Под суд в то время могли отдать кого угодно. Николай I стремился регламентировать все, до каждой мелочи. Регламентировались даже прически чиновников и то, мог ли служащий или военный носить усы. По мнению Николая, все должно было быть по форме. В 1830-х гг. под руководством М.М.Сперанского осуществили, наконец, кодификацию законов, издали в виде 15-томного свода законов.

Но добились ли того, чего хотели и к чему стремились, пытаясь все поставить в рамки, регламентировать, - порядка? На практике закон существовал лишь настолько, насколько его можно было обойти. Законы существовали только на бумаге. На жаловании экономили, поэтому начальство сквозь пальцы смотрело на взяточничество. Но парадокс был в том, что даже хорошо оплачиваемые чиновники, генеральского ранга тоже брали взятки. И ничего с этим сделать не могли. Толку от сверхцентрализации и бюрократии не было, а вот вред был огромный. В людях вытравливалась ответственность, инициатива, культивировалась пассивность, безынициативность. Символом эпохи стал мундир. Он был скроен так, чтобы сидеть точно по фигуре, без единой складки. В нем было совершенно невозможно двигаться, мундир стискивал все органы, воротник давил шею. Так и инициатива в те годы была зажата, стиснута, сложно в мундире.

Николай I ясно видел необходимость отмены крепостного права. Помещичьи крестьяне составляли более 50% населения всей страны. В Николаевскую эпоху стала очевидна неэффективность труда крепостных. С 1830-х гг. крестьяне стали просто отлынивать от работы, стали разоряться и предприятия. Процветали только те предприятия, на которых использовался вольнонаемный труд. Приходилось платить повышенную зарплату, получалось, что предприятие все свою прибыль должно было отдавать постороннему человеку – помещику. И сам предприниматель часто был помещичьим крестьянином, которого отпустил барин, и должен был отдавать прибыль барину. Получался замкнутый круг.

Николай I создал секретный комитет для решения вопросов о крепостном праве. Граф П.Д.Киселев в 1842 году подготовил проект отмены крепостного права, который Николай I так и не подписал. 20 марта 1842 года Николай I заявил, что крепостное право есть зло очевидное, но прикасаться к нему было бы злом еще большим! Против отмены было еще и большинство дворянства и бюрократии (2 самые влиятельные силы). Но положение помещичьего крестьянства было все-таки немного улучшено, расширили его права. Благодаря реформе П.Д.Киселева было улучшено положение государственных крестьян, они получили школы и больницы.

Николая I принято ругать за торможение технического прогресса. После строительства ж/д Москва – Санкт-Петербург, он запретил строительство ж/д. Но с другой стороны больше половины всех шоссейных дорог до 1917 года были проложены при Николае. В это время открывались новые экономические и технические ВУЗы, проходили промышленные выставки. Кроме того, в России появились привычные теперь вещи: картофель и спички. Правда, в 1848 году производство спичек запретили из-за возросшего числа поджогов.

В Николаевскую эпоху шла Кавказская война , ставшая неотъемлемой чертой эпохи. Россия воевала с народами Северного Кавказа: чеченцами, дагестанцами, адыгейцами и т.д. В 1864 году война закончилась, но к ней успели привыкнуть как к чему-то обычному. Причины войны были просты: необходимо было покончить с набегами народ Кавказа на русскую землю. Метод был также прост: подчинить и включить в состав государства. В эпоху Николая I к России были присоединены Казахстан, в результате очередной войны с Ираном в 1828 году - Восточная Армия. Эпоха богата внешнеполитическими успехами. Разбиты Иран, Польша, Турция. Николай I стал решать судьбы других империй: не дал распасться Австрии, не дает образоваться Германии, Турции вообще решает разделить, чтобы получить проливы Босфор и Дарданеллы. Рост и могущество России встревожили Англию и Францию и в 1853 году они спровоцировали очередную Русско-Турецкую войну (1853 – 1856 гг.), которая получила название Крымской, и стала одним из поворотных моментов в Истории России.

В эту войну Россия вступала с сознанием непобедимости своей армии. Николаевская армия была настоящим феноменом, солдаты которой стали символом эпохи. Принято насмехаться над строевой подготовкой, ее сравнивают даже с балетом. Но забывают, что при тактике боевого сражения умение маршировать в ногу, соблюдать равнение и т.д. являются важными вещами. Это приучало к дисциплине и к подчинению приказам. Понятия долга и дисциплины вошли в плоть и кровь солдат, их узнавали даже по выправке. Солдат Николаевской армии не унывал и твердо знал, что Россия победит. Начало Крымской войны только укрепило эту веру. А на помощь туркам пришли англичане и французы. Англо-французская армии (в которой большинство составляли французы) высадилась в Крыму и осадила Севастополь. Оборона стала центральным событием (длилась с 13 сентября 1854 года по 28 августа 1855, почти год - 349 дней). Все это время держались земляные укрепления. Бастионы представляли собой наскоро насыпанные и утрамбованные площадки, окруженные по периметру стеной из бруса и рвом. Эти укрепления долбила тяжелая артиллерия, но оборону держала Николаевская армия! Ночами они насыпали разрушенные днем стены, днем отбивали штурм.

Россия все-таки проиграла войну и сдала Севастополь. Стране пришлось противостоять Англии, Франции, Сардинии, Турции. России угрожали Пруссия, Австрия и Швеция. Огромную русскую армию пришлось рассредоточить вдоль всей западной границы. Поэтому в Крыму мы были в меньшинстве, сказался также упадок промышленности. Не было железных дорог – подкрепления подходили пешком, в то время как враг перевозил войска морем и по железным дорогам. Боеприпасы русские всегда везли на волах, все время не успевали. Сказалась и Николаевская сверхцентрализация: армия отвыкла проявлять в бою разумную инициативу, дожидались приказов. Именно поэтому был упущен шанс снять блокаду в 1864 году. В самом начале русская армия атаковала врага, сражение началось удачно, оставалось только грамотно его завершить. Но русская армия ждала приказа от генерала, которого к тому времени уже убили во время сражения, и не проявляла инициативу. Французы же действовали по обстоятельствам и победили.

Летом 1855 года после смерти Николая I в Севастополе уже не успевали отстраивать укрепления, разрушенные за ночь. Французы в ходе последнего наступления захватили аллахов Курган. Был дан приказ оставить все укрепления. Овладев ими, французы и англичане выдохлись и согласились на мир. Так что о разгроме русской армии в Крыму говорить нельзя. Это было поражение, но не разгром. По Парижскому миру в 1856 году Россия потеряла право иметь на Черном море флот и укреплять берега (ограничение суверенитета). Русское образованное общество за много лет отвыкло от поражений и было в шоке. Теперь стала ясна необходимость в России новых реформ.

Введение.

Император Николай Павлович вступил на престол еще очень молодым человеком. К 1825 году ему исполнилось всего 29 лет.

Его не готовили к управлению государством, и он сам пополнял чтением недостатки своего образования. Однако надлежащей подготовки и навыка к делам он не получил до самого воцарения, так как Александр не приобщал его к текущим делам управления и держал далеко от себя.

Обстоятельства воцарения Николая I были очень смутными. Сам он с горем писал брату Константину, что получил престол "ценой крови своих подданных". Дело декабристов имело для него, как и для всего государства, огромное значение. Оно оказало сильнейшее влияние на всю правительственную деятельность императора и очень отразилось на общественном настроении того времени.

Характерной особенностью николаевского стиля правления стало стремление решить все проблемы путем политической централизации и жесткой регламентации общественной жизни, а для достижения четкого исполнения высочайших указаний были милитаризованы многие звенья государственного аппарата: на важнейшие административные должности назначались генералы, военизировался ряд ведомств - горное, лесное, путей сообщения. Во главе больших губерний были поставлены военные губернаторы. К 1850 году из 53 губерний России лишь 12 имели гражданское управление.

Он постарался создать вокруг себя бюрократию и править страной при помощи послушного чиновничества. Это ему удалось: при императоре Николае I была очень усилена централизация управления, все дела решались чиновниками в министерских канцеляриях в Петербурге, а местные учреждения превратились в простые исполнительные органы для министерств.

Идеальное общество представлялось Николаю построенным по модели патриархальной семьи, где младшие члены семейства беспрекословно подчиняются старшим, и за все отвечает глава семьи - отец, с которым он отождествлял самодержавного государя.

Николай основной целью своего царствования считал борьбу с повсеместно распространившимся революционном духом, и всю свою жизнь подчинил этой цели.

Это же стремление лежало в основе настойчивых попыток властей поставить под свой тотальный контроль идеологическую и духовную жизнь общества.

Отрицательное отношение к правящей бюрократии распространилось всюду, между правительством и обществом образовалась как бы пропасть, разъединившая их. Для власти это было большим несчастьем, хотя правящие круги и не замечали этого. Не понимал этого и сам император. Когда умерли лучшие сотрудники его администрации, действовавшие в первой половине его царствования, на смену им некого было взять из среды общества. Император Николай I не верил обществу и довольствовался канцелярскими исполнителями, не подготовленными к широкой политической деятельности. За исключением графи Киселева, к концу правления Николая I не осталось сколько-нибудь заметных и способных сотрудников администрации. В управлении государством царили застой, беспорядки и злоупотребления. Грозная снаружи, Россия к середине 19 века оказалась "колоссом на глиняных ногах".

Влияние восстания декабристов

на переустройство государственного управления.

Первое, что вынес Николай I из своего знакомства с делом о восстании 14 декабря, было заключение о неблагонадежном настроении всего дворянства вообще. Поэтому он не доверял дворянству и подозревал дворян в стремлении к политическому господству в государстве. Править при помощи и посредстве дворянского сословия, следовательно, он не хотел. Поэтому он постарался создать вокруг себя бюрократию и править страной при помощи послушного чиновничества. Это ему удалось: при императоре Николае I была очень усилена централизация управления: все дела решались чиновниками в министерских канцеляриях в Петербурге, а местные учреждения превратились в простые исполнительные органы для министерств.

С другой стороны, император Николай из дела декабристов убедился, что в стране велико желание перемен, которое имело под собой глубокие основания: крепостное право, отсутствие хорошего свода законов, пристрастие судей, произвол правителей, недостаток просвещения - все эти недостатки русской действительности нужно было исправлять. Поэтому в начале правления Николая I мы видим оживленную правительственную работу, направленную на улучшение администрации, суда и финансов и на улучшение быта крепостных людей.

Вместе с тем, из обстоятельств своего воцарения он вынес, вместе с желанием сохранить самодержавие в России, определенную склонность к бюрократической форме правления в совокупности с недоверием к дворянству как к классу. Между властью и обществом произошел как бы разрыв и отчуждение. Это в некоторой степени облегчило переход к бюрократической форме правления, однако дурно отразилось на силах самого правительства. В своих начинаниях оно не встречало поддержки общества, а потому не всегда могло осуществить хорошие намерения и достичь добрых целей.

Решимость Николая начать реформы сказывалась не только в его речах, но и в мероприятиях. Снова получил большое значение выдающийся деятель того времени М.М.Сперанский, во главе государственного совета был поставлен Кочубей, под чьим председательством в конце 1826 года был учрежден особый секретный комитет " для пересмотра государственного управления". Работая в течение нескольких лет, этот комитет выработал проекты преобразования как центральных, так и губернских учреждений, приготовил обширный проект нового закона о сословиях, в котором, помимо всего прочего, улучшение быта крепостных крестьян.

Комитетом были разработаны проекты реформ центральных и местных государственных учреждений. Государственный совет должен был стать исключительно законосовещательным органом, Сенат разделялся на правительствующий (орган исполнительной власти) и судебный. Тот же принцип разделения властей вводился и на местах. Предложения комитета были одобрены Николаем I , но до их утверждения дело так и не дошло.

К сожалению, революционные движения 1830 года в Европе слишком напугали императорскую власть в России, так что любые реформаторские начинания "легли под сукно".

Основные меры

по " упорядочению государственной жизни".

Правительство принимало практические меры для улучшения разных отраслей администрации и для упорядочения государственной жизни. Наиболее значимы из этих мер:

* расширение и устройство отделений " собственной Его Величества канцелярии";

* издание Свода Законов;

* уничтожение ассигнаций;

* меры для улучшения быта крестьян;

* меры в области народного просвещения.

Рассмотрим вышеперечисленные изменения подробнее:

Переустройство государственного управления.

В условиях, когда император стремился сосредоточить в своих руках все нити управления страной, неизмеримо возросла роль Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Она превратилась в орган власти, связывающий императора со всеми правительственными учреждениями по наиболее важным вопросам и фактически подменила собой систему министерств, созданную при Александре I .

Собственная Его Императорского Величества канцелярия (С.Е.В.К.) существовала и до императора Николая, но не играла заметной роли в управлении государством. При Николае I в личное ведение государя было взято столько дел, что маленькая канцелярия не могла с ними справиться, она разрослась и была поделена сначала на 4 постоянных отделения, к которым позже добавилось еще два:

Первое отделение продолжало заведывать теми делами, которые и составляли ранее всю работу канцелярии- исполнением личных повелений и поручений государя, предоставляла государю поступавшие на его имя бумаги и передавало ответы по ним;

Второе отделение было образовано в 1826 году с целью привести в порядок русское законодательство, давно в этом нуждавшееся. Фактическим руководителем этого отделения стал выдающийся русский политик М.М.Сперанский, возвращенный из ссылки в 1821 году;

«Чугунный» устав 1826 г. переизбыток руководящих правил и структурирование цензурного аппарата. Третий цензурный устав 1828 г. и его дополнения: «обязанность давать направление словесности», ограничение субъективизма цензоров, цензурный аппарат и субординация его составляющих.

С именем императора Николая I связано 30 лет истории России (1825–1855), при его правлении происходит укрепление государства и его бюрократии, стремившейся сохранить привилегии дворянства, интересы которого она представляла и защищала. Сам государь обзаводится Собственной Его Императорского Величества Канцелярией. Одним из важных направлений ее деятельности было укрепление государственности через активное законотворчество. В 1826 г. граф М.М. Сперанский начал работу по подготовке к изданию Полного собрания законов Российской империи. Оно вышло в 1830 г. в виде 45 громадных томов. На их основе был подготовлен и издан в 1833 г. 15-томный Свод законов Российской империи, вобравший в себя те документы, которые были годны к действию в то время.

Другое направление деятельности С. Е. Императорского Величества Канцелярии осуществлялось созданным при ней, по предложению графа А.X. Бенкендорфа, III отделением как органом высшего государственного надзора, политической полицией страны. Граф Бенкендорф еще в 1825 г. подавал Александру I записки о тайных обществах и об организации тайной полиции. Николай I, начав царствование с подавления выступления декабристов, 26 июля 1826 г. назначил Бенкендорфа главным начальником III отделения, а затем и шефом корпуса жандармов, одной из основных задач которого было политическое наблюдение и сыск на местах.

В ходе следствия по делу декабристов Николай I тщательно изучал документы, те мотивы, которые подвигнули блестящих гвардейских офицеров к мятежу. Как свидетельствуют историки, всю свою жизнь он возвращался к документам следствия. Это способствовало осознанию Николаем I всей остроты крестьянского вопроса в стране. Уже в 1826 г. он создает секретный комитет для выработки нового положения «об устройстве всех состояний людей», позднее – особое управление для государственных крестьян – Министерство государственных имуществ (1833). Возглавивший его в 1837–1856 гг. граф П.Д. Киселев, практик и организатор, разработал проект закона о постепенном освобождении крестьян. Закон был принят в 1842 г., но суть его была выхолощена поправками. Однако графу П.Д. Киселеву все-таки удалось провести в жизнь ряд узаконений, которые подготовили почву к освобождению крестьян от крепостной зависимости позднее. Важно то, что уже в этих документах крепостной крестьянин рассматривался как человек. В 1841 г. было запрещено продавать крестьян в розницу. В 1843 г. безземельным дворянам было запрещено покупать крестьян. С 1847 г. министр государственных имуществ получил право приобретать за счет казны население дворянских имений. В.О. Ключевский считает, что «в царствование Николая I законодательство о крепостном праве стало на новую почву и достигло важного результата – общего молчаливого признания, что крепостной крестьянин не есть частная собственность землевладельца; закон 1842 г. достиг перемещения в праве, но не в положении крестьян». Конечно, надо иметь в виду то обстоятельство, что мощная бюрократическая машина, созданная в то время, умело обходила, когда это было выгодно, любой закон.

В борьбе с крамолой, с чего и началось правление Николая I, естественно император опирался на полицию и цензуру. В отношении последней ему не пришлось изобретать что-то новое: на первых порах его вполне устроила та политика, которую проводил министр духовных дел и народного просвещения в 1824–1828 гг. А.С. Шишков в конце жизни Александра I. Именно при Николае I этот государственный деятель смог реализовать свои идеи о цензуре, не имевшие поддержки Александра I. А.С. Шишков сразу же был принят новым императором, выслушавшим его и давшим ему указание разработать новый цензурный устав. А.С. Шишков задолго до назначения министром занимался проблемой реформирования цензуры. Еще в 1815 г. он выступил на заседании Государственного совета со своим мнением при обсуждении вопроса о разграничении цензурных полномочий между министерствами народного просвещения и полиции. Он утверждал, что главные пороки цензурного устава 1804 г. – «недостаточность руководящих правил», «отсутствие у цензуры довольного доступа и голоса к защите или одобрению хорошей и к остановке или обличению худой книги». Кроме того, он отмечал, что в стране вообще слишком мало цензоров. Шишков предлагал свой проект цензурного аппарата. По нему цензурное управление должно состоять из двух комитетов: верхнего (министры народного просвещения, полиции, обер-прокурор Синода и президент Академии наук) и нижнего («избранные, возмужалые, добронравные люди», ученые, знающие языки и словесность), включающего отделы по родам подлежащих цензуре книг.

Многие из идей А.С. Шишкова получат поддержку в ходе цензурной реформы 1826 г. Следует отметить, что в Министерстве духовных дел и народного просвещения еще до назначения Шишкова министром создавался проект цензурного устава. Но новый министр нашел его «далеко недостаточным до желательного в сем случае совершенства» и внес замечания, с учетом которых составлялся цензурный устав 1826 г. В «Записках А.С. Шишкова» говорится: «Я, не могший по слабости моего зрения и здоровья заняться великим сим трудом, употребил на то директора канцелярии моей князя Шихматова, человека благоразумного и усердного, к пользам престола и отечества». Таким образом, у нового цензурного устава было два творца – А.С. Шишков и князь П.А. Ширинский-Шихматов, один из крупных государственных деятелей николаевского периода.

Новый цензурный устав был принят 10 июня 1826 г. и лег в основу осуществляемой цензурной реформы. В противоположность цензурному уставу 1804 г. он был крайне подробен (его объем был в пять раз больше) и состоял из 19 глав и 230 параграфов. Новый устав был пронизан стремлением регламентировать все возможные задачи цензуры и действия ее аппарата. В 11 главах определялись цели и задачи цензуры, излагались ее организационные основы, фактически предлагалась первая в истории России структура цензурного аппарата. В остальных 8 главах подробнейшим образом раскрывался характер, способы и методы цензуры разных типов произведений печати.

Основные положения цензурного устава 1826 г. сводились к следующему:

Цель учреждения цензуры состоит в том, чтобы произведениям словесности, наук и искусства при издании их в свет посредством книгопечатания, гравирования и литографии дать полезное или, по крайней мере, безвредное для блага отечества направление;

Цензура должна контролировать три сферы общественно-политической и культурной жизни общества: 1) права и внутреннюю безопасность, 2) направление общественного мнения согласно с настоящими обстоятельствами и видами правительства, 3) науку и воспитание юношества;

Традиционно цензура вверялась Министерству народного просвещения, а руководило всею ее деятельностью Главное управление цензуры. «В помощь ему и для высшего руководства цензоров» утверждался Верховный цензурный комитет, состоявший в соответствии с тремя направлениями цензуры из министров народного просвещения, внутренних и иностранных дел;

Правителем дел Верховного цензурного комитета состоит директор Канцелярии министра народного просвещения. Ежегодно он составляет наставления цензорам, «долженствующие содержать в себе особые указания и руководства для точнейшего исполнения некоторых статей устава, смотря по обстоятельствам времени»;

В стране создавались Главный цензурный комитет в Петербурге, местные цензурные комитеты – в Москве, Дерпте и Вильно. Главный цензурный комитет подчинялся непосредственно министру, остальные – попечителям учебных округов;

Право на цензуру, кроме того, оставалось за духовным ведомством, академией и университетами, некоторыми административными, центральными и местными учреждениями, что закладывало простор для субъективизма цензуры.

Устав 1826 г. определял должность цензора как самостоятельную профессию, «требующую постоянного внимания», «многотрудную и важную, поэтому она не могла быть соединена с другой должностью». Это был, без сомнения, шаг вперед в осознании роли Цензора, так как профессионала можно спросить за предпринятые действия сполна, лишить его работы и т.д. Кроме того, штат цензоров был увеличен, повышены их оклады. Так, Главный цензурный комитет в Петербурге имел ранее 3-х цензоров, в новом качестве – 6. Их оклады выросли с 1200 руб. в год до 4000, цензоров местных комитетов – до 3 тыс.

Деятельность цензуры регламентировалась в 8 главах устава. В них строгость ее доводилась до крайних пределов: запрещались

Места в сочинениях и переводах, «имеющие двоякий смысл, ежели один из них противен цензурным правилам», т.е. цензор получил право по-своему улавливать заднюю мысль автора, видеть то, чего нет в произведении, которое он рассматривает;

«всякое историческое сочинение, в котором посягатели на законную власть, приявшие справедливое по делам наказание, представляются как жертвы общественного блага, заслужившие лучшую участь»;

Рассуждения, обнаруживающие неприятное расположение к монархическому правлению;

Медицинские сочинения, ведущие «к ослаблению в умах людей неопытных достоверности священнейших для человека истин, таковых, как духовность души, внутреннюю его свободу и высшее определение в будущей жизни. Цензоры должны были отсекать в рассматриваемых ими сочинениях и переводах всякое к тому покушение».

Новый цензурный устав был перегружен такими подробностями, которые не имели прямого отношения к цензуре, загромождали и без того громоздкий его текст, а потому вносили путаницу в действия цензоров. Так, в уставе отмечалось:

«сочинения и рукописи на языке отечественном, в коих явно нарушаются правила и чистота русского языка или которые исполнены грамматических погрешностей, не пропускаются к напечатанию без надлежащего со стороны сочинителей или переводчиков исправления»;

В документе давались подробные правила для руководства не только цензоров, но и изложение прав и обязанностей книгопродавцев, содержателей библиотек для чтения, типографий и литографий, а также рекомендации по ведомостям и повременным изданиям, особо о еврейских книгах, правила об ответственности цензоров, книгопродавцев, работников типографий, распространителей печати и т.д.

По мнению графа С.С. Уварова, второй устав содержал в себе «множество дробных правил и был очень неудобен для практики». В целом, характер этого документа получил устами современников точное определение: его назвали чугунным. Действовал он чуть более года. Когда в 1827 г. министр внутренних дел В.С. Ланской приступил к разработке особого цензурного устава, регламентирующего деятельность иностранной цензуры, он столкнулся с необходимостью отступить от сути параграфов «чугунного» устава. В связи с этим он обратился к Николаю I, и тот сразу же увидел в этом предлог отказаться от недавно утвержденного им цензурного устава. Император повелел не только не придерживаться его отдельных правил, но и пересмотреть его в целом.

По Высочайшему повелению для этого была организована авторитетная комиссия, состоявшая из В.С. Ланского, А.X. Бенкендорфа, князя И.В. Васильчикова, тайного советника графа С.С. Уварова, действительного статского советника Д.В. Дашкова. Комиссия выработала проект нового цензурного устава, который был вынесен на Государственный совет. Мнение последнего, представленное Николаю I, довольно основательно и вполне объективно показывало преимущества этого нового цензурного документа. В мнении Государственного совета подчеркивалось существенное различие в определении действия цензуры, которое «заключено в пределах более соответствующих истинному ее назначению. Ей не поставляется уже в обязанность давать какое-либо направление словесности и общему мнению; она долженствует только запрещать издания или продажу тех произведений словесности, наук и искусства кои, в целом составе или в частях своих, вредны в отношении к вере, престолу, добрым нравам и личной чести граждан».

Для наглядности в этом документе цензура сравнивалась с таможнею, которая «не производит сама добротных товаров и не мешается в предприятия фабрикантов, но строго наблюдает, чтобы не были ввозимы товары запрещенные, но лишь те, коих провоз и употребление дозволено тарифом».

При сравнении нового устава со старым очевидным было существенное различие задач цензурного ведомства, что вело и к более четкому и точному определению обязанностей возлагаемых на цензоров. В Мнении отмечалось, что по проекту нового устава цензоры «не поставлены судьями достоинства или пользы рассматриваемой книги. Они только ответствуют на вопрос: не вредна ли та книга и все их действия ограничиваются простым решительным на сей вопрос ответом». Таким образом, Государственный совет констатировал, что «проект нового устава дает менее свободы собственному произволу цензоров и тем способствует успехам истинного просвещения, но в то же время дает им возможность запрещать всякую вредную книгу на основании положительного закона и не входя в предосудительные прения с писателем».

Мнение Государственного совета по проекту нового цензурного устава было принято во внимание Николаем I. 22 апреля 1828 г. третий цензурный устав был им утвержден. Долгие годы, фактически до 60-х годов, он служил законным руководством для цензурного аппарата страны. Новый документ не имел крайностей «чугунного» устава. Во-первых, он был компактнее, меньшего размера: в нем было 117 параграфов, причем 40 из них – об иностранной Цензуре, о чем вообще не было сказано в уставе 1826 г.

В противоположность старому уставу устав 1828 г. предписывал цензорам:

«принимать всегда за основание явный смысл речи, не дозволяя себе произвольное толкование оной в дурную сторону», не придираясь к словам и отдельным выражениям;

Не «входить в разбор справедливости или неосновательности частных мнений или суждений писателя», а также и в «суждение о том, полезно или бесполезно рассматриваемое сочинение»;

Таким образом, целый ряд положений третьего цензурного устава был направлен на ограничение субъективизма в действиях цензора, введение цензуры в законные рамки. Как это положение устава реализовалось на практике, будет показано ниже.

Существенно отличалась по новому цензурному уставу в сравнении с прежним организационная структура цензурных учреждений: она упрощалась, а число цензоров увеличивалось, и их труд облегчался. Впервые создавался столь представительный и авторитетный орган, объединявший разные заинтересованные в цензурной политике стороны:

Высшей инстанцией стало Главное управление цензуры при Министерстве народного просвещения. Оно состояло из товарища министра народного просвещения, министров внутренних и иностранных дел, управляющего III отделением С. Е. Императорского Величества Канцелярии, президентов Академий наук и художеств, представителей духовного ведомства, попечителя Петербургского учебного округа;

Местные цензурные комитеты под председательством попечителей учебных округов организовывались в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Риге, Вильно и Тифлисе. Отдельные цензоры назначались в Казани, Дерпте, Ревеле;

Для рассмотрения привозимой из-за границы печатной продукции учреждалось новое организационное звено в аппарате цензуры Комитет цензуры иностранной (КЦИ).

Созданная по уставу 1828 г. структура цензурного аппарата стала основой на последующие годы.

В этом же году была регламентирована деятельность духовной цензуры: 22 апреля, после многих лет волокиты со стороны церковных иерархов, был утвержден императором устав духовной цензуры, действовавший впоследствии много лет. Основные функции цензуры выполнял сам Святейший Синод. При всей централизации церковной жизни и издательского дела церкви, сосредоточенного еще по указу Петра III в Московской синодальной типографии, Святейший Синод при всем желании не мог собственной цензурою охватить всю духовную печатную продукцию. В те годы сложившаяся практика тормозила печатное дело православия, не давала возможность контролировать проповеди, да и выпускаемые на местах издания, поэтому еще в 1808 г. митрополит Платон выдвинул право духовных академий на самостоятельную цензуру. Оно было занесено в проект устава духовно-учебных заведений, и затем выработано положение о цензурных комитетах при духовных академиях. Были организованы цензурные комитеты в 1809 г. при Петербургской Духовной академии, в 1814 г. – при Московской.

Высочайший указ Александра I 1814 г., обращенный к комиссии духовных училищ, развивал целую программу духовного просвещения. В ней определенное место отводилось и духовной цензуре, в частности, правилам деятельности духовных цензурных комитетов. Одновременно началась работа над уставом духовной цензуры. В 1817 г. преосвященным Амвросием (Протасовым) при правлении Казанской Духовной академии был создан комитет, занимавшийся цензурой проповедей священников города Казани и его уезда. Наконец, в 1819 г. при Киевской Духовной академии тоже возник цензурный комитет. В 1824 г. в период борьбы православной церкви с мистицизмом был создан особый комитет для изучения мистической литературы и периодики и вынесения решения в каждом конкретном случае по изданию. Цензурный комитет при Казанской Духовной академии появился лишь в 1845 г. Комитеты цензуры активно очищали поток религиозной литературы от еретических, сомнительных сочинений, о чем свидетельствуют цифры, приведенные в 1909 г. историком Ал. Котовичем, сведенные в таблицу (см. таблицу № 1).

В 1844–1855 гг. в духовную цензуру было представлено 6904 произведения, ею допущено к печати 4380, т.е. чуть меньше одной трети всех рассмотренных цензурой сочинений не получили ее одобрения.

Не меньшей «эффективностью» работы отличалась и светская цензура в николаевскую эпоху. Казалось бы, Россия в 1828 г. получила вполне прогрессивный по тем временам цензурный устав. Но, как это обычно бывает в законодательной практике, он быстро с помощью самого императора Николая I стал обрастать дополнениями, поправками, новыми узаконениями, соответствующими требованию определенного момента времени, правителя или его бюрократии. Устав 1828 г. стали приспосабливать к текущим потребностям власти и власть имущих. Уже в 1830 г. профессор Петербургского университета и цензор А.В. Никитенко записал в своем дневнике: «Цензурный устав совсем ниспровержен». И он был недалек от истины.

Итоги деятельности комитетов духовной цензуры за 15 лет (1828–1843 гг.)

Во-первых, постепенно расширялся круг ведомств и учреждений, имевших право на цензуру, а этим расширялась возможность цензурного произвола. Рядом повелений императора Николая I 30–40-х годов разным ведомствам и учреждениям: Министерствам Двора, Финансов, Военному, Внутренних дел, II и III отделениям С. Е. Императорского Величества Канцелярии, Военно-топографическому депо, шефу жандармов, Почтовому департаменту, Вольно-Экономическому обществу, Комиссии построения Исаакиевского собора, Кавказскому комитету, Главному попечительству детских приютов, Управлению государственного Коннозаводства и т д. – было предоставлено право просматривать и одобрять к печати книги, журнальные и газетные статьи, которые касались их интересов. Как замечает историк С.В. Рождественский, «одна только чистая поэзия и беллетристика подлежали ведению цензурных комитетов, все же прочее сверх их отдавалось на просмотр того или другого ведомства».

А.В. Никитенко несколько позже в своем дневнике производил такие подсчеты: «Итак, вот сколько у нас ныне цензур: общая при Министерстве народного просвещения, Главное управление цензуры, верховный негласный комитет, духовная цензура, военная, цензура при Министерстве иностранных дел, театральная при Министерстве императорского двора, газетная при почтовом департаменте, цензура при III отделении Собст. Е. В. Канцелярии и новая педагогическая (в 1850 г. был учрежден цензурный комитет для рассмотрения учебных книг и пособий. – Г.Ж.). Итого, десять цензурных ведомств. Если сосчитать всех лиц, занимающихся цензурою, их окажется больше, чем книг, печатаемых в течение года. Я ошибся: больше. Еще цензура по части сочинений юридических при II отделении Собственной канцелярии и цензура иностранных книг – всего 12».